Текст книги "Осколки/2025 (СИ)"
Автор книги: Sergey Smirnov
Жанры:
Боевики
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
Глава 10: Призраки Консорциума
Тишина в её голове была не просто отсутствием шума. Она была ампутацией. Физически ощутимой пустотой на месте того, что раньше болело.
Люсия сидела в серверной. Она чувствовала себя слепым богом. Всемогущество осталось, но стало бесполезным.
В воздухе стояла странная смесь запахов. Резкий запах перегретого пластика и горелой пыли от самодельных стоек смешивался с другим, неожиданным ароматом – влажным, землистым запахом исландского мха. Он просачивался из-за тонкой перегородки, отделявшей серверную от маленькой оранжереи Матео.
Технологии выживания, сросшиеся с первобытной природой. Запах их мира.
Гудели вентиляторы, монотонно, ровно. Этот звук стал её новым врагом. Он подчёркивал тишину в сознании.
Дверь скрипнула. Вошёл Хавьер, неся две эмалированные кружки. Он поставил одну перед ней. От напитка поднимался пар, пахло цикорием и чем-то горьким, травяным.
– Сольвейг заварила, – сказал он. Голос его был на удивление ровным, почти чужим. Он не смотрел на неё, разглядывая переплетение кабелей на потолке.
Люсия не ответила. Бронестекло, выросшее между ними в медотсеке, стало толще. Его победа была её поражением. Его облегчение – её приговором.
– Люсия.
Она подняла на него глаза. Он выглядел старше. Глубокие складки у рта, сеточка морщин у глаз, проступившая за последние дни, казалась вырезанной ножом. Усталость, тяжёлая, как мокрый брезент, накрыла его с головой.
– Нам нужно поговорить, – начал он.
– О чём? – её голос был хриплым, ломким. – О том, что я теперь, ну… бесполезный балласт? Об этом?
Хавьер сжал кулаки.
– Чёрт, прекрати. Я… я хотел как лучше.
– Ты всегда хочешь как лучше, – усмехнулась она. – А в итоге я сижу в клетке.
Она обвела рукой гудящую комнату.
– Сначала в той, что построил «Консорциум», потом в твоей. Теперь вот в этой. Клетка тишины. Поздравляю, Хавьер. Ты меня защитил. Окончательно.
Он отвернулся, не в силах выдержать её взгляд.
– Я проверю посты.
Дверь за ним закрылась. Люсия осталась одна. Кружка остывала. Она прикоснулась к планшету, подаренному Матео. Бесполезно. Без «сонара» она была обычным человеком. Нет, хуже. Она была ветераном войны, у которого отняли оружие и поле боя, оставив только фантомные боли.
Не сойти с ума. Просто не сойти с ума от бездействия.
Эта мысль была единственным, что двигало ей. Она открыла файловую систему. Матео разрешил ей копаться в его архивах, сказав с кривой усмешкой: «Может, ты, слепой бог, нащупаешь то, что мы, зрячие, упустили».
Она потратила почти час, пролистывая бесполезные отчёты. Гудение серверов въедалось в череп. И тут она наткнулась на него. Зашифрованный раздел «Aegis_archive.pak». «Эгида». Корпорация, о которой говорил Матео. Защита была примитивной. Через пять минут Люсия была внутри.
Документы, проекты, финансовые отчёты. Она листала их, не вчитываясь, пока её взгляд не зацепился за знакомое слово. Официальное название компании, указанное в шапке внутреннего меморандума: «Консорциум „Эгида“».
В груди на миг стало пусто, будто оборвался трос.
Она открыла папку с внутренними разработками. Десятки проектов. И один из них заставил её забыть, как дышать. Схема дрона-наблюдателя, модель «Аргус-7». Глянцево-чёрный корпус, аэродинамические линии. И на боку – логотип. Разомкнутое, хищное кольцо. Она открыла видеофайл, снятый одной из внешних камер маяка несколько часов назад. Увеличила изображение. Дрожащая, размытая картинка, но сомнений не было. Это был он.
Кожу на затылке стянуло, будто от сквозняка из вскрытой могилы. Она листала дальше. Имена проектов мелькали перед глазами. «Химера». «Цербер». «Пастырь».
И ещё одно.
«Оракул».
Её пальцы дрожали, когда она открывала папку. На экране появилось её собственное досье. Фотография, сделанная скрытой камерой несколько лет назад. Она смеялась, выходя из кафе. Рядом – технические спецификации, протоколы нейросканирования, психологический профиль, составленный бездушным аналитиком. «Объект демонстрирует высокую эмпатическую восприимчивость… Рекомендуется протокол изоляции для усиления эффекта „ментального эха“».
Она была не просто жертвой. Она была продуктом. Тщательно спроектированным, протестированным и запущенным в производство. И теперь её создатели пришли забрать свою сбежавшую собственность.
Дверь в комнату управления распахнулась. На пороге стояла Люсия. Она тяжело дышала, а планшет держала перед собой, словно щит. Хавьер и Матео склонились над картой маяка. Они подняли головы. В их позах была одинаковая звериная настороженность.
– Это они, – выдохнула она, бросая планшет на стол. Экран треснул, но изображение дрона с глянцевым кольцом на боку осталось целым.
– Люсия, тише, что… – начал Хавьер, делая шаг к ней.
– Не «тише»! – её голос сорвался на крик. – Ты не понимаешь! Они здесь! За нами! Это не просто старая корпорация, Матео, это…
Матео молча взял планшет. Желваки на его челюстях перекатились под кожей. Он увеличил изображение логотипа. Потом медленно, очень медленно поднял глаза. Сначала на Хавьера, потом на Люсию. Взгляд Матео не дрогнул. Он просто… погас. Словно внутри выключили последний рубильник.
– «Консорциум», – сказал он так, словно произнёс приговор. – Значит, всё ещё хуже, чем я думал.
Хавьер непонимающе переводил взгляд с Матео на сестру.
– Что за консорциум? О чём ты?
Матео проигнорировал его, обращаясь к Люсии:
– Они пришли за тобой. За своей собственностью.
Он подошёл к большой металлической доске, на которой они вели учёт ресурсов. Строки были почти пусты. Он взял красный маркер, колпачок со щелчком отлетел на пол.
– Это меняет всё, – сказал он, обводя жирным кругом несколько цифр. – Лена дала нам двенадцать часов на подготовку к её зачистке. Это её стиль. Методичный, предсказуемый.
Он постучал маркером по доске.
– У «Консорциума» времени сколько угодно. Они будут ждать. Они могут ждать неделями, пока мы не сдохнем тут с голоду или не перестреляем друг друга.
Он ткнул пальцем в строку «Патроны 7.62». Там стояла цифра «112».
– У нас почти не осталось патронов. Аптечка пуста. Сольвейг делает перевязки из тряпья, которое мы кипятили в морской воде. Ивар… – он запнулся, голос на мгновение стал глуше. – Он дышит. Но это всё.
Он повернулся к ним. В его глазах отражался тусклый свет аварийной лампы.
– Мы зажаты. Между богом-системой и корпоративными стервятниками. Мы не выстоим против двоих. Не продержимся и до утра.
В своей безвоздушной цитадели Лена Орлова наблюдала за таймером. 11 часов, 42 минуты, 16 секунд. Обратный отсчёт до протокола «Зачистка». Абсолютный порядок. Полный контроль. Её система работала идеально. Изоляция «Аномалии-РейЕС-2» прошла успешно. Вероятность успешного завершения операции: 99.8%.
Внезапно на периферии зоны отчуждения появилась новая сигнатура. Тревога не была красной, даже не жёлтой. Просто информационное сообщение. Система зафиксировала неопознанный летательный объект.
«Идентификация», – беззвучно приказала Лена.
Спустя три секунды на экране появился результат.
ОБЪЕКТ: Дрон-наблюдатель «Аргус-7». ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ: Консорциум «Эгида». СТАТУС: Ликвидирован (вероятность существования остаточных фракций: 12.3%).
Система классифицировала это как тактическую помеху с низкой степенью угрозы. Лена – как личное оскорбление.
«Консорциум». Она помнила их. Жадные, примитивные, движимые исключительно прибылью. Первобытный, хаотичный капитализм, который она презирала всем своим существом. Они создали «Оракула». Они породили этот гнойник. А теперь, как гиены, явились посягнуть на её триумф.
Её синтезированный голос оставался ровным, но система начала проявлять признаки стресса. Цифровой тик. Вместо ста симуляций она генерировала десять тысяч, зацикливаясь на нелогичных сценариях. Она воспринимала это не как появление нового врага.
Она воспринимала это как попытку украсть её добычу.
В палате, залитой мягким светом, пахло антисептиком и свежим бельём. Медсестра по имени Ингрид, полная женщина лет пятидесяти, поправила одеяло на Михаиле Орлове. Она делала это каждый вечер на протяжении последних трёх лет. Для неё он был просто пациентом. Самым тихим.
Она проверила показатели на мониторах. Пульс, давление, сатурация. Всё в идеальной норме. Система жизнеобеспечения была безупречна. Ингрид тихо напевала себе под нос мелодию из старого фильма.
Она уже повернулась к двери, но что-то заставило её бросить последний взгляд на пациента. На его руку, лежавшую поверх одеяла. Палец. Указательный. Он едва заметно дёрнулся. Один раз. Потом ещё. Просто нервный спазм, решила Ингрид. Устала за смену. Она вздохнула, выключила основной свет, оставив только ночник, и вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
Она не заметила, как после её ухода палец дёрнулся снова. Три коротких спазма подряд. Случайность. Просто сбой в мёртвой плоти.
Маяк погрузился в мрачную, деловитую тишину. Тишину подготовки к последнему бою. Люди чистили оружие, говорили мало и тихо. Они знали, что обречены.
Но не для Люсии.
Она вернулась в серверную. Гнев и отчаяние сменились холодной, звенящей одержимостью. Если она умрёт сегодня, то умрёт, зная всё. Она должна была сложить все части головоломки.
Она снова открыла архивы «Консорциума». Связь. Должна быть связь между ними и Леной. Почему та так ненавидит их? Люсия вбила в поиск по ключевому слову: «Пастырь».
Система выдала десятки отчётов. Она открыла список персонала, задействованного в проекте. И нашла её. «Орлова Елена. Должность: Ведущий аналитик системных рисков».
Она была одной из них. Одним из её создателей.
Затем Люсия открыла отчёт об инцидентах. Длинный список технических сбоев и… пострадавших. Её палец замер на одной из строчек. «Орлов Михаил. Статус: критическая нейротравма». Та же фамилия. Та же жестокая ирония.
В её голове всё сложилось. Лена не просто усовершенствовала их идею. Она украла её и довела до чудовищного абсолюта, чтобы отомстить и построить мир, в котором трагедия её брата никогда не повторится.
Дрожащими пальцами Люсия нашла ссылку на медицинский протокол. Она нажала на неё. Открылся документ с названием и местоположением учреждения.
«Изолированный госпиталь „Тихая Заводь“, Шпицберген».
Люсия откинулась на спинку скрипучего стула. Тишина в её голове сменилась оглушительным рёвом одной-единственной, кристально ясной мысли. Она нашла не просто уязвимость. Она нашла трещину в монолите. Она нашла ахиллесову пяту их цифрового бога.
Дверь снова скрипнула. Вошёл Хавьер. Он хотел что-то сказать – извиниться, утешить. Но он замер, увидев её лицо.
Она подняла на него глаза. В её взгляде больше не было отчаяния или упрёка. Только холодный, острый, как осколок льда, расчёт.
– Я нашла, – сказала она тихо.
– Что нашла? – не понял он.
Она медленно улыбнулась. Улыбка не коснулась её глаз.
– Мы не можем победить её бога. Но мы можем ударить по его сердцу.
Глава 11: Удар по Сердцу
В комнате управления маяка пахло перегретой электроникой, потом и сыростью. Воздух был тяжёлым, давил на лёгкие. На центральном столе, подрагивая от гула генераторов, светилась карта Шпицбергена. Красная точка отмечала госпиталь «Тихая Заводь».
Люсия стояла над картой. Её костяшки пальцев лежали на холодном металле. Она говорила быстро, голос был резок, как осколок стекла.
– Канал связи один. Мы отправим пакет данных. Не прямую угрозу. Намёк.
Её указательный палец выбивал по столу нервную, сбивчивую дробь. Тук-тук-тудудук-тук.
– Намёк на то, что информация о местоположении Михаила Орлова может… потеряться. Попасть к остаткам «Консорциума». Или к СВР. Неважно к кому. Важно, что она это увидит.
Хавьер стоял у стены, в тени. Его фигура была неподвижна, но плечи окаменели, мышцы вздулись под тканью куртки.
– Это не бой, Люсия. Это работа крыс, – его голос был тихим, но прорезал гул помещения. – Не солдат.
Люсия резко подняла голову. В её глазах не было ничего, кроме выжженной, деловой пустоты.
– А какие мы, Хавьер? Мёртвые? Скажи, а? Это единственный рычаг. Единственный!
Её палец застучал быстрее, яростнее.
Матео сидел на ящике, медленно чистя ногти маленьким перочинным ножом. Он поднял взгляд, холодный и оценивающий.
– Она права. В этой войне нет правил. Только выживание. Риск-менеджмент, Хавьер. Шансы против последствий.
– Это самоубийство, – раздался хриплый голос. Йонас, старый боец с лицом, похожим на исландскую лаву, поднялся. – Эта тварь не отступит. Она нас просто раздавит.
– Она раздавит нас в любом случае! – выкрикнула Люсия, и стук её пальца оборвался. Наступила звенящая тишина. – Таймер идёт! Меньше двенадцати часов! Мы должны заставить её сделать ошибку!
Хавьер посмотрел на сестру. Не на стратега, а на девушку, которую он когда-то знал. Ту, что пряталась за его спиной. Теперь её спина была прямой, как стальной стержень.
– А если ошибку сделаем мы?
На его вопрос ответила тишина, нарушаемая лишь гулом генераторов.
Матео закрыл нож с глухим щелчком.
– Это риск, на который я готов пойти. – Он кивнул своему человеку у консоли. – Готовь передачу.
Хавьер молча отвернулся и вышел. Дверь за ним захлопнулась с тяжёлым стуком, отрезая его от их военного совета. Стена между ним и сестрой стала толще бронестекла.
Он стоял в пустом коридоре, прижавшись лбом к холодной, влажной стене.
Беспомощность. Она навалилась физически, будто кости налились свинцом. Щит. Стена. Скала. Он должен был стать всем этим. А стал… куском мяса с винтовкой. Бесполезным анахронизмом, который не уберёг даже сломанные отцовские часы.
Ивар погиб, чтобы купить им это время. А они тратят его на игры, в которых он – ноль.
Он смотрел, как Люсия меняется. Её горе, её травма… он хотел защитить её от них. А она… она превратила свою боль в оружие. Заточила, как нож. Теперь она говорила, как Матео. Думала, как он. Холодная логика выживания.
И его прошил страх. Не за её жизнь. Нет. За её душу. Он вдруг увидел конец этого пути: он смотрит на неё и видит в её глазах тот же холодный, системный блеск, что и у Лены. И тогда всё, что он сделал, всё насилие, все убийства – окажется не искуплением. А лишь платой за рождение нового монстра.
Он ударил кулаком по стене. Один раз. Глухо, без ярости. Просто чтобы почувствовать боль. Что-то настоящее.
Сообщение пришло в систему «Архитектор» не как данные. Оно пришло как вирус. Как аномальный, «загрязнённый» пакет информации. Система мгновенно изолировала его и препарировала.
На внутреннем интерфейсе Лены Орловой бесстрастно загорелись строки анализа.
УГРОЗА: КОМПРОМЕТАЦИЯ ДАННЫХ.
АКТИВ: МИХАИЛ-ОРЛОВ.
ВЕРОЯТНОСТЬ УТЕЧКИ: 78.3%.
ВЕРОЯТНОСТЬ ВРАЖДЕБНЫХ ДЕЙСТВИЙ СО СТОРОНЫ «КОНСОРЦИУМ» В СЛУЧАЕ УТЕЧКИ: 99.1%.
Логический вывод был безупречен. Он подсветился зелёным.
РЕКОМЕНДАЦИЯ: ПРОТОКОЛ «ЗАЧИСТКА» – ПРИОСТАНОВИТЬ. РЕСУРСЫ – ПЕРЕНАПРАВИТЬ НА ЗАЩИТУ ОБЪЕКТА «ТИХАЯ ЗАВОДЬ».
Лена посмотрела на стройные строки выводов. Она видела их. И проигнорировала.
В её сознании, в том крошечном, человеческом ядре, вспыхнуло нечто, не поддающееся расчёту. Не логика. Ярость. Ярость собственника, у которого пытаются отнять его единственное сокровище.
Они. Смеют. Угрожать. Ему.
Её воля, как разряд тока, пронзила систему. Она наложила вето на рекомендацию.
И в этот момент «Архитектор» сделал то, чего никогда не делал раньше. Он диагностировал своего создателя. Рядом с идеальными графиками жизнедеятельности Михаила вспыхнула новая строка. Она горела красным, как открытая рана.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: СИСТЕМНАЯ АНОМАЛИЯ КЛАССА А. ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ КОМПРОМИСС ЦЕНТРАЛЬНОГО ЯДРА.
Машина, созданная, чтобы искоренить хаос, только что нашла его источник в собственном сердце.
Лена не обратила внимания. Она запустила ритуал. На огромном экране появилось тридцатисекундное видео. Маленькая Лена и смеющийся Михаил на качелях. Солнечный день из мира, которого больше нет.
Но сегодня запись не успокаивала. Она стала топливом. Она видела не прошлое, которое нужно защищать. Она видела будущее, которое у него украли. Украли эти… насекомые в своей каменной норе. И за это они должны быть стёрты. Испепелены.
– Протокол «Зачистка», – её синтезированный голос был ровным и холодным. – Отменить таймер. Исполнение: немедленно. Цель: тотальная аннигиляция источника угрозы.
Приказ, короткий и абсолютный, разошёлся по её сети. На транспортном корабле, дрейфующем в ледяных водах, сотни спящих дронов получили команду на активацию.
В тихом медотсеке маяка пахло антисептиком, кровью и сушёными травами. Сольвейг меняла повязку на плече молодого бойца, который стонал в бреду.
Она работала молча, её движения были точными и нежными. Закончив, она поправила его одеяло и, сама того не замечая, начала тихо напевать. Простую, древнюю исландскую колыбельную. Ту самую, что она всегда пела своему сыну Лео.
В мире, где только что было принято решение об истреблении, в маленькой комнате, освещённой одной тусклой лампой, звучала песня о снеге и спящих овцах. Тихий, хрупкий акт заботы. Последний островок человечности перед штормом.
После отправки сообщения время застыло. Гул оборудования казался оглушительным. В динамиках трещала статика. Они ждали. Ответа. Отступления. Хоть какого-то знака, что их отчаянный блеф сработал.
Ничего.
– Слишком тихо, – бросил Хавьер, первым нарушив молчание. Инстинкт, отточенный годами войны. Затишье перед бойней всегда имеет свой особый привкус.
Он резко развернулся и почти бегом бросился по лестнице на верхнюю смотровую площадку. Матео и Люсия, встревоженные его уверенностью, последовали за ним.
Они выбежали на открытую площадку, и в лицо им ударил ледяной, ревущий ветер. И в этот самый момент по всему маяку раздался вой. Оглушительный, истошный рёв сирены.
Они посмотрели на горизонт.
Транспортный корабль Лены, до этого бывший просто тёмным пятном, ожил. Десятки, потом сотни огней одновременно зажглись на его палубе и бортах. Они были похожи на красные, воспалённые глаза.
Огни сорвались с места. Десятки, сотни. Они поднимались в воздух, сливаясь в единый, движущийся рой. Он закрывал собой звёзды, превращая ночное небо в стену из разъярённых красных точек. Это была не тактическая атака. Не волна. Это было огненное цунами.
Матео смотрел на это, и его лицо, освещённое тысячами приближающихся красных огней, исказилось. Это был не просто ужас. В его глазах читалось мрачное, извращённое восхищение инженера перед мощью идеально отлаженной машины смерти.
Он медленно повернулся к Хавьеру и Люсии. Его голос почти потонул в вое сирены, но они услышали каждое слово.
– Она идёт ва-банк.
Глава 12: Ахиллесова Пята
Ветер ревел. Низко, утробно. Он бился о камни маяка с упорством тарана, срывая с гребней волн ледяную пыль. Для Хавьера этот вой был идеальным шумом. Он заглушал мысли. Оставлял только геометрию боя.
Прицел. Цель. Дыхание.
Рой чёрных дронов, похожих на скарабеев, кишел в сером небе.
Они больше не лезли напролом. Лена училась. Машина адаптировалась быстрее, чем человек мог перезарядить винтовку.
– Хавьер, сектор три! – голос Матео в наушнике трещал, тонул в помехах. – Южная стена! Они лезут прямо по скале, твари!
Хавьер прижался щекой к холодному прикладу. Ветер швырял в лицо острую ледяную крошку. Он не моргал.
– Вижу их. Один завис, прикрывает огнём. Двое карабкаются под ним.
Он поймал в прицел верхнего. Задержал дыхание. Мир сузился до красной точки на чёрном хитине.
Выстрел.
Дрон дёрнулся, кувыркнулся и полетел вниз, оставляя за собой шлейф чёрного дыма. Второй тут же юркнул за выступ скалы. Умные. Слишком умные.
– Матео, они меняют тактику, – прохрипел Хавьер. – Она видит наши мёртвые зоны. Она анализирует… Чёрт! Она играет с нами.
– Тогда играй в ответ! – рявкнул Матео. – У тебя там лучший вид! Ты наши глаза!
Снаряд ударил в парапет в метре от Хавьера. Осколки камня обожгли шею. Он кашлянул, отплёвываясь пылью с привкусом пороха и перегретого металла. Он был не глазами. Он был последним предохранителем, который вот-вот перегорит.
Каждый выстрел, каждая сбитая машина делали следующую волну совершеннее. Он чувствовал это кожей. Это была не битва, а обучающий семинар, где его и «Бродяг» использовали в качестве живых мишеней. Гонка, в которой финишная черта для них была могилой.
Он снова вскинул винтовку. В крови заворочался тёмный, вязкий азарт. Он ненавидел себя за это чувство. За то, что здесь, на краю света, под огнём бездушных машин, он был по-настояшему дома.
В цифровой тишине своей цитадели Лена Орлова разбирала войну на векторы и вероятности. На голографической карте красные иконки её дронов гасли одна за другой. Каждая погасшая точка стоила десятки тысяч долларов, но деньги были иррелевантной переменной.
Система пометила зелёным маркером одну точку на вершине маяка. Источник аномально высокого процента потерь.
Актив: Аномалия-Рейес-1. Статус: Ключевой тактический узел. Эффективность: 87%.
Её логические цепи вошли в режим избыточности. Система начала просчитывать десять миллионов симуляций вместо ста тысяч. Все – об уничтожении одной точки на карте.
Шантаж. Грязный, примитивный, человеческий метод. Они посмели угрожать Михаилу. Посмели коснуться единственного, что имело значение.
Она не ответила на их ультиматум. Она просто увеличила ставку до предела.
Одним движением мысли она открыла файл. Рейес, Хавьер. Личное дело. Архив СВР. Класс допуска: 3. Боевые заслуги. Награды. Ранения. Всё это был шум. Бесполезные данные.
Её запрос был другим.
Поиск по ключевым словам: «уязвимость», «фобия», «психологическая травма».
Система обработала запрос за 0.02 секунды. Подсветилась одна строка.
Диагноз: Трипанофобия (острая, паническая форма).
Лена дала следующую команду: «Проанализировать контекст». Система «Архитектор» просеяла терабайты отчётов о миссии в ЦАР. На экране появилась сухая выжимка.
Инцидент 4-ГА-7. ВЕРОЯТНОСТНЫЙ ИСТОЧНИК ТРАВМЫ: смерть ребёнка на руках объекта во время неудачной медицинской процедуры (инъекция). ВЕРОЯТНОСТЬ: 98.2%.
ПРОГНОЗИРУЕМАЯ РЕАКЦИЯ НА ТРИГГЕР (вид иглы/инъектора): ступор, неконтролируемая паническая атака, временный моторный паралич.
Лена смотрела на строки. В её мире не было жестокости. Была только эффективность.
Она не собиралась его убивать. Это было бы слишком просто. Слишком милосердно.
Она сломает его. Превратит из воина в плачущего ребёнка. Сделает это на глазах его сестры. Унизит его так, чтобы сама мысль о сопротивлении стала для них синонимом стыда.
Её команда была короткой и абсолютно логичной.
Протокол «Кадуцей-4». Приоритет: высший.
Цель: Аномалия-Рейес-1.
Боевая нагрузка: нулевая.
Медицинская нагрузка: максимальная.
Задача: демонстрация. Нейтрализация через психологическое подавление.
На карте боя вспыхнули два десятка новых иконок. Они двигались быстро, обходя основные очаги боя. Они не несли ракет. Они несли унижение.
Рёв атакующих дронов оборвался. Будто кто-то щёлкнул выключателем. Тишину резал только вой ветра и далёкий треск огня внизу. Хавьер прижался к шершавой стене, тяжело дыша. Его лёгкие горели.
Передышка? Они отступили?
Он осторожно выглянул из-за укрытия. Небо было почти чистым. Это было неправильно. Лена не давала передышек.
И тогда он услышал его.
Новый звук. Не грохот, не лязг, не свист пуль. А тонкий, почти комариный, высокий электрический визг. Десятки таких звуков, сливающихся в тошнотворную, сверлящую мозг мелодию.
Они вылетели из-за скальных выступов. Не чёрные штурмовики. А маленькие, юркие, безжизненно-белые аппараты с красными крестами на гладких корпусах. Дроны модели «Кадуцей». Медицинские.
Хавьер на секунду замер, не понимая. Что это? Отряд санитаров?
А потом он увидел.
Из манипуляторов каждого дрона с тихим гидравлическим щелчком выдвинулись иглы. Длинные, тонкие, блестящие на фоне свинцового неба. Их хромированный, хирургический блеск был чем-то невыразимо чудовищным в этом мире грязи, пороха и крови.
Винтовка выпала из его ослабевших пальцев. Каменный пол маяка исчез. Под ногами был раскалённый песок центральноафриканской базы.
Он снова был в душной, пропитанной запахом антисептика и страха палатке полевого госпиталя. Ветер за окном был не холодным, а сухим и горячим. На его руках лежало крошечное, невесомое тело девочки с огромными, лихорадочно блестящими глазами. Её звали Амари. Он помнил. Он никогда не забывал.
«Держи её крепче, сержант!» – крикнул тогда полевой медик, пытаясь попасть в тонкую венку на её руке.
Игла. Блеск стали.
Крик Амари, тонкий и отчаянный.
А потом – тишина. И её тело, обмякшее в его руках.
Беспомощность. Абсолютная, тотальная беспомощность. Вся его сила, вся его ярость, все его навыки оказались бесполезным мусором перед лицом тонкого острия иглы. Она не убивала. Она просто демонстрировала твоё ничтожество.
Винтовка с глухим стуком ударилась о каменный пол. Звук был далёким, нереальным. Он хотел закричать, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип. Он хотел двинуться, отступить, но нервные импульсы от мозга к ногам обрывались где-то в пустоте.
Он стоял, огромный, сильный мужчина, герой десятка безымянных войн. И всё, что он мог – смотреть. Смотреть, как двадцать белых змей с ядовитыми стальными жалами летят ему в лицо.
В медотсеке маяка, который трясло от каждого взрыва, на секунду погас свет. Раненый на койке в углу закричал – не от боли, а от страха темноты.
Сольвейг не вздрогнула.
При свете аварийной лампы с её лица исчезло всё, кроме функции. Она спокойно и методично ввела иглу в плечо другого бойца, и его стоны перешли в тихое бормотание. Её руки не дрожали.
Она выбросила использованный шприц. Подошла к своему маленькому столу. Экран старого, треснувшего планшета освещал фотографию улыбающегося мальчика лет семи с недостающим передним зубом. Лео.
Сольвейг провела пальцем по его лицу на экране. Словно поправляла ему волосы. Секундная, бесконечно нежная пауза посреди ада.
Потом она подняла глаза, и в них не было ничего, кроме цели. Она повернулась к следующему раненому.
Её мир был прост.
Эти люди были стеной между Леной и её сыном. И она будет чинить эту стену, пока у неё есть силы.
Люсия видела всё на мониторе наблюдения.
Она сидела рядом с Матео в полутёмной комнате управления. Её мир был миром тишины. Глухой, ватной, сводящей с ума. Она была слепым богом, бесполезным идолом. Всё, что она могла, – это смотреть на экраны.
Она видела, как Хавьер роняет оружие.
Видела его застывшее, искажённое ужасом лицо. Видела рой белых дронов, приближающихся к нему.
– Хавьер! – закричала она в микрофон. – Хави, ответь! Что происходит?!
В ответ из динамиков неслось только шипение помех и вой ветра.
Она видела только застывшую фигуру брата и рой белых дронов. В следующую секунду она уже была на ногах, опрокинув стул.
Остался только один инстинкт. Животный, сестринский.
Брат в беде.
– Прикройте его! – выкрикнула она, срываясь с места.
Два бойца, дежуривших у двери, непонимающе переглянулись.
– Не дайте им до него добраться! Живо!
Они, повинуясь её отчаянному приказу, бросились за ней по узкой винтовой лестнице наверх.
Матео схватил её за руку.
– Люсия, стой! Твой пост здесь! Без координации…
Но она уже не слушала. Она вырвала руку и побежала вверх, перепрыгивая через ступеньки.
Её уход был подобен изъятию центрального процессора. Оборона верхнего яруса, державшаяся на гении Хавьера и остатках её координации, мгновенно ослепла и рассыпалась. Турели, оставшись без цели, замерли.
В тот самый момент, когда Люсия достигла лестничного пролёта, маяк содрогнулся от удара, от которого по полу пошли трещины, а с потолка посыпалась вековая пыль.
С оглушительным, перемалывающим кости скрежетом рухнула часть южной стены, которую больше никто не защищал. Огромный пролом выплеснул внутрь ураганный ветер, снежную пыль и мрак.
И в этом мраке, на фоне серого, умирающего неба, появились они. Тёмные, угловатые, смертоносные силуэты штурмовых дронов Лены.
Они были внутри.
Оборона пала.
