Текст книги "Киллер – корона чужого мира (СИ)"

Автор книги: Сергей Шишкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

На улице ещё ночь, София медленно поднялась на третий этаж, рука не хотела тянутся к звонку, в голове полнейшая каша. Она уговорила Антона остаться в машине (хотя бы на несколько минут), ей будет так проще, как и Анастасии.

Как она не крепилась, всё пошло прахом, когда открылась дверь София бросилась на шею Насте и разревелась. Что было дальше не помнит, пришла в себя на диване, в руках стакан воды, рядом кусающая кулак Львова.

– Зосенька, милая, что произошло, можешь рассказать, только без истерик, – услышала от стоящего рядом Максима.

Это оказывается он их сюда принес, вместе с Настей, усадил на диван, даже пытался водой успокоить.

– У Оли был приступ, я с Катей несколько минут… в общем сердце снова забилось. В сознание она так и не пришла, с ней осталась Климова, там, во Фрунзе, – чуть ли не по слогам выдавила из себя София.

– Максим? – беспомощно прошептала Настя.

– Значит так, Оля жива, а это главное. Через несколько дней понравится, у неё молодой организм, так что всё будет хорошо, даже отлично. Сейчас узнаю насчет билетов, а вы готовьтесь, соберите нужные вещи, и не забудьте отпросится на работе. Софии нужно сообщить отцу, да и Климовым позвонить не мешало. Кстати, этим лучше займется Антон, а вы сходите пока в ванную, – начал командовать Трубников.

Пришлось вставать, идти приводить себя в порядок, да и собрать для Оли необходимые вещи.

– Зося, а когда пришел Антон, я что, была без сознания? – спросила Анастасия.

– Да нет, мы вместе с аэропорта приехали, я его попросила немного подождать, а вон как всё вышло. Хорошо Максим здесь вовремя оказался, иначе неизвестно чем бы это всё для нас кончилось, – тяжело вздохнула София.

После они висели на телефоне, Анастасия смогла дозвониться до Щёлокова, он её конечно отпустил, пожелав Ольге скорейшего выздоровления. София первым делом набрала номер своего шефа, тот даже слушать ничего не стал, сразу заявил что семья и близкие это святое. Затем поговорила с отцом, тот с самого утра решил идти в церковь. Отговаривать не стала, знала что если родитель что-то решил, то тушите свет, сделает как задумал.

Климовы, которым Антон сообщил о несчастье, развили кипучую деятельность, мало того что они летят с ними во Фрунзе, так и с собой берут лечащего врача, того самого, у которого Оля лечилась.

Утром, когда все с вещами собрались у Львовой, раздался звонок, который изменил все их планы. Звонили из приемной ЦК КПСС, вернее Партконтроля.

– Ровно в двенадцать, из Чкаловского вылетает АН-12, на борту будет находится медицинский автомобиль, с бригадой опытных реаниматологов. Ровно в десять за вами приедет автобус, не забудьте свои документы, они нужны для проезда на военный аэродром.

– Скажите, сколько человек может лететь? – спросила Анастасия.

– Желательно не больше десяти, счастливого полета! – после чего в трубке раздались короткие гудки.

– Что сказали, кто звонил? – начали спрашивать собравшиеся Львову.

– Из Центрального Комитета партии, сказали будет самолет, который отправляют специально за Олей. За нами заедут ровно в десять, давайте решать кто полетит, там по числу пассажиров есть ограничения, – рассказала что узнала Анастасия.

С теми кто летит решили быстро, отправляются только самые близкие: София, Антон, Климовы с лечащим врачом, Марчин, Свешников, Трубников, Гущин и конечно Львова.

Время до десяти тянулось как резина, Марчин со Свешниковым постоянно куда-то звонили, после чего уходили в кабинет пошептаться. Судя по их напряженным лицам, узнали они много чего интересного, но вряд ли хоть что-то хорошее.

– Автобус пришел! – крикнул с балкона Белкин.

Все сразу вскочили, взяли в руки сумки с вещами, быстро направились к выходу.

Пока Ольга пребывала в коме, произошли незапланированные события, о которых она не могла подумать. Первой точкой отсчета стал Гущин, узнав от Софии о произошедшей трагедии, он поднял на ноги Муромскую. Та тут же вызвала к себе Ткаченко, после чего начали прикидывать различные варианты, пытаясь найти нужные ответы. После непродолжительных споров пришли к однозначному выводу: это операция прикрытия, устроенная Ольгой для своего алиби. Конечно были ещё некие мотивы, о которых они не знают, потому что Ангел планирует любую операцию на годы вперед (если не на десятилетия).

– Да, но почему она нас не предупредила? – удивилась Изольда.

На её вопрос Елизавета с Василием только рассмеялись.

– Похоже Иза до сих пор не может себе представить, на кого сейчас работает. Ангел не обязана отчитываться перед смертными, это ниже её достоинства, – объяснил Ткаченко.

О своих выводах аналитики сообщили Чекисту, предложили поднять шум, это по их уверению нужно Ольге (раз она так показушно умирала).

Далее всё очень быстро закрутилось: Кочетков позвонил Итону, Гущин Марчину, Трубников Пельше, а Львова Щёлокову. Не удивительно что все переполошились, каждому из вышестоящих начальников начал мерещится заговор. Ранним утром Пельше, Итон и Щёлоков собрались на даче генерального, доложили о произошедшем.

– Есть основания полагать, что это был удар противника, который к счастью не достиг цели. Похоже наш оппонент уверился, что Лёд играет не последнюю роль в его смещении, записанный ей разговор это подтверждает. Скорее всего «Заседатель» решил убрать Ольгу по тихому, заодно показать свою силу южным республикам, – предположил Итон.

– Очень похоже на правду, не зря он летал туда пару недель назад, тайно встречался с Усубалиевым и Кунаевым, – закивал головой Пельше.

– С крушением вертолета тоже темная история, директор аэропорта умер от инфаркта в тюрьме, теперь концов не найти, унес с собой в могилу, – добавил Щёлоков.

– В общем так, нашу девочку переправляем в Москву, под присмотр столичных врачей, так нам всем будет спокойнее. Во Фрунзе командируем Марчина, он непосредственный начальник Лёд, это не вызовет подозрений. Его задача: узнать все подробности произошедшей трагедии, посмотреть на реакцию первых секретарей, пообщаться со всеми свидетелями. У кого есть возражения и дополнения? – Брежнев посмотрел на своих соратников.

– Пожалуй у меня, пусть к Марчину присоединится группа летавшая в Сыктывкар, они вместе работали, результаты совсем неплохие, – предложил Пельше.

– Согласен с вами Арвид Янович, Николай Анисимович распорядитесь насчет группы, пусть сегодня же вылетают вместе с родственниками и медиками, – распорядился Брежнев.

– Разрешите Леонид Ильич? – и дождавшись кивка генерального Итон продолжил, – Лучше если они полетят на военно-транспортном самолете, туда и медицинский автомобиль свободно войдет, да и всем пассажирам найдется достойное место.

Это предложение утвердили единогласно, Пельше пообещал предупредить через свой партконтроль Львову и Трубникова, а Щёлоков всех остальных, проходящих по его ведомству.

Уже после, когда в кабинете остался только Брежнев, старый латыш пыхнув ароматным дымом задумчиво промолвил.

– А ведь нам с Ольгой повезло, она волей-неволей помогает, как например в Коми АССР. Тогда многие первые секретари автономных республик перепугались, до этого чего-то выжидали, а после сами к нам прибежали. Думаю с Туркестаном будет тоже самое, завтра, крайний срок послезавтра, они прибегут, заверят нас в полной поддержке, – стряхивая пепел усмехнулся глава Партконтроля.

– Дай то бог Арвид Янович, надеюсь с нашей девочкой будет всё в порядке, – генеральный не спеша распечатал новую пачку сигарет, на этот раз своих любимых, «Новость».

Пока сознание носителя путешествовало по ближайшим параллельным мирам, мозг контролировал всё вокруг происходящее. Порох всё просчитал верно, его мнимая смерть сразу убивала несколько зайцев. Первое, это заключительная фаза трансформации тела, от которого остались только сердце и желудок. Второе, это конечно алиби, после такого мастерски разыгранного представления смерти, никому в голову не придет связать его, вернее её, с этими чудовищными убийствами (Москве, Крыму и Фрунзе). Третье: оставить принимающую сторону в должниках и виноватых, от этого она станет более сговорчивой, появятся различные «вкусные» плюшки. Ну и наконец четвертое: теперь Ольга всегда может отказаться от невыгодных и не интересных для неё выступлений, сославшись на больное сердце и слабое здоровье. Было конечно и тайное пятое, немного стыдливое: по новой привязать к себе Настю и подруг, которые из-за парней стали от неё отдаляться. Сейчас самое время напомнить, какое они могли потерять сокровище! Конечно немного жестоко, ну и пусть, ей тоже необходима любовь и внимание.

После остановки сердца, для мозга началась настоящая работа. Трансформация главного органа продлится не меньше двух суток, и всё это время нужно имитировать его работу, заодно насыщая мозг кислородом. Для различных анализов, а врачи без этого не могут, необходимо синтезировать человеческую кровь и прочие выделения (мазки будут брать везде, из всех доступных мест). Кожу тоже нужно было подготовить для инъекций, иначе игла не пройдет, согнется на поверхности, а это сплошное палево.

Так всё и оказалось, кровь брали каждый день, из пальца и из вены. Мазки два раза: во Фрунзе и Москве, из всех отверстий. Мало того, в мочеиспускательный канал вставили катетер, из-за этого пришлось немного повозиться, очистить до приемлемого состояния мочу, иначе у врачей возникли бы вопросы.

В самый разгар слияния нанитов с плотью, носителя начали перевозить, возвращать на родину. Вокруг находилась целая куча народа, многие не сдерживали слез, от этого было немного стыдно, но и очень приятно (тайный план начинал действовать).

По прошествии двух суток, органы наконец закончили свою финальную трансформацию, стали квазиживыми, практически неубиваемыми. Пришло время по новой заводить сердце, а для этого имитировать смерть, так как тело было подключено к системе непрерывной диагностики (на груди стояли датчики). На «мертвый» писк системы сбежались все врачи, начали проводить реанимационные мероприятия. Через пару минут сердце забилось, сначала хаотично, но постепенно вошло в ритм, стоящие вокруг вздохнули с облегчением.

По прошествии «контрольных» суток, мозг решил возвращать сознание носителя назад, измененные органы работали без нареканий. Свою задачу он выполнил блестяще, ни у кого не возникло и грамма сомнений, что всё происходит на самом деле, так сказать по настоящему.

Что не говори, а всё таки хорошо вернутся в свое тело. Не знаю по каким мирам «летало» моё сознание (да и летало ли вообще), но то что в половине я была Прохором, это точно. В другой конечно Ольгой, со всеми вытекающими, печальными последствиями. Не поверите, мне до сих пор вспомнить стыдно, что в одном из параллельных миров была замужем! Черт с ними, может это всё привиделось как во сне, хотя такое обилие мелких деталей наводит на размышление.

Открывать глаза и подавать признаки жизни не стала, сначала пообщалась с мозгом, он доложил обо всем произошедшем. Во первых, это трансформация оставшихся органов, которая прошла успешно. Сейчас можно смело отчитаться богине, её задание выполнено, я готова к переброске в тот мертвый мир. Надеюсь она меня к себе ещё вызовет, расскажет более подробно о задании, узнаю что мне там ждать, к чему необходимо подготовиться.

Так, это было во первых, а во вторых: моё драгоценное алиби! Оно по уверению мозга безупречно, не вызывает и малейшего сомнения. Из больницы Фрунзе меня забирала целая делегация, которая специально прилетела из Москвы, на настоящем военном самолете. Такого варианта события я не ожидала, похоже что-то пошло не так, а может руководство решило перестраховаться. Ничего, скоро от Итона всё узнаю, он как никак заместитель начальника КГБ, к тому же представитель Партконтроля.

Прислушалась к своему организму: ничего нигде не болело, сердце работало как часы, а желудок требовал в неограниченном количестве пищу (как никак, а трое суток вынужденной голодовки).

Всё, пора начинать приходить в сознание, дел предстоит великое множество, жаль из больницы завтра не выпишут. Эти эскулапы обязательно устроят какое-нибудь обследование, откачают не меньше литра крови, а под мочу выдадут трехлитровую банку.

Осторожно пошевелилась, затем медленно, как бы через силу открыла глаза.

– Оль, ты меня слышишь, можешь что нибудь сказать? – услышала обеспокоенный голос Катюши.

Вот тебе раз, никак не ожидала услышать подругу, она что, всё это время была со мной рядом.

– Пить очень хочется, – прошептала в ответ.

Через пару секунд мою голову осторожно приподняли, а к губам поднесли носик медицинской кружки. Я тут же начала пить эту желанную, немного теплую, но всё равно очень вкусную воду.

– Что произошло, почему я в той же самой палате? – спросила Катюшу.

– Ты ничего не помнишь? – с каким-то облегчением переспросила она.

– Помню что мы прилетели в Киргизию, репетировали на сцене, потом была фотосессия. Дальше… я куда-то поехала, там… там… ааа… – закричала я.

– Врача! – крикнула кому-то подруга, одновременно делая мне инъекцию.

Судя по всему это было сильное успокаивающее, так во всяком случае доложил мне мозг. Наниты тут же разложили лекарство на составляющие, полезное ушло в организм, а всё вредное выделилось через кожу.

– Что случилось? – спросил забегающий врач.

– Она всё вспомнила, пришлось колоть нитразепам. Сейчас она находится без сознания, – отчиталась перед ним Климова.

Врач быстро осмотрел меня, проверил пульс и дыхание, затем успокоившись обратился к подруге.

– Глупо было надеяться что она всё забудет, хотя такое в моей практике случалось. Человек не хочет помнить о плохом и страшном, поэтому мозг купирует такие воспоминания. Сейчас для нашей пациентки главное любовь и забота, остальное уйдет на второй план, в противном случае появятся проблемы. Только по этой причине тебе Катюша разрешили здесь находится круглые сутки. Придя в сознание Ольга должна увидеть знакомое лицо, иначе у неё появится паника. Следи за её состоянием, скоро она должна очнутся, а я пока позвоню Львовой. Вот же неугомонная женщина, звонит каждый час, даже ночью, – доктор тяжело вздохнув вышел.

Интересный разговор получился, знала бы раньше, обязательно «забыла» бы о случившемся, а не разыгрывала это идиотское представление. Сами посудите, а что мне оставалось делать, только играть свою роль до конца, иначе какой нибудь шибко умный закричал как Станиславский: «Не верю!»

Через двадцать минут «очнулась», Катя позвала доктора, который зашел в палату не один, а с Анастасией. Та снова долго плакала на моей груди, Катерина тоже тайком вытирала слезы, (от этого стало немного стыдно).

– Ну хватит, развели здесь понимаешь сырость. У меня много дел впереди, нет времени таскаться по больницам, – с этими словами попыталась встать, но куда там, на меня втроем навалились.

Дальше я наверное целый час слушала разный бред о своём пошатнувшемся здоровье, диета это самое малое что мне грозит, запрещены любые физические нагрузки. Если послушать этих живодеров, то из этого лепрозория я не выйду никогда, в лучшем случае к концу следующего года. Настроение из-за слез Насти и так ниже плинтуса, а тут: будешь постоянно находится под наблюдением! У меня запланирована съёмка фильма, потом командировка в Британию и Штаты, и это еще не считая миров нейросети и Ланы. Раз заварилась такая каша, придется как-то выкручиваться, оставаться в больнице нельзя, на это нет времени.

– Я хочу домой, – пустила по лицу слезы.

Меня тут же начали успокаивать, хотя перед этим заметила как таинственно переглянулись Климова и врач. Похоже у них подготовлен некий план, конечно в зависимости от моей дальнейшей реакции.

– Немного у нас полежишь, понаблюдаем за твоим состоянием, если всё будет хорошо, через несколько дней выпишем, – заверил меня доктор.

Как же, бегу, смеюсь и падаю, выпишут они… да пока не проверят сто раз, отсюда не выпустят. Придется немного, всего чуть-чуть, подтолкнуть в нужную сторону моих врачевателей. С американской студией у нас договор, а это на минутку: настоящая западная валюта! Из-за неё родимой держать меня здесь никто не будет, осталось только организовать нужный звонок, и я скоро окажусь на свободе. Конечно не сразу, а так денька через три, когда все окончательно успокоятся.

Врач проверил у меня давление и пульс, только после этого вышел из палаты. Катерина увязалась вместе с ним, якобы узнать насчет обеда. Я конечно блондинка, но не до такой же степени, на часах почти три часа дня (увидела на часах Насти), какой сейчас обед, скорее полдник.

– Оль, пообещай мне что больше никуда не полезешь, иначе моё сердце не выдержит, что я скажу на том свете твоим родителям? – пуская слезы попросила старшая.

Пришлось обещать, я же не скотина какая. Судя по её изможденному лицу, эти дни дались для неё не просто, переживала за меня сильно. В моих планах это присутствовало, но так, эфемерно, а тут такое. Дальше Настя рассказала мне обо всем, как за мной прилетели во Фрунзе, а потом целым кортежем, с мигалками, везли на аэродром.

– У киргизов недавно закончились беспорядки, кто-то пустил слух что на тебя в гримерке напали, хотели похитить, но не смогли, в результате пырнули ножом. Народ требовал найти преступников, наказать по всей строгости закона, расстрелять прямо на площади. Пришлось Катерине выступать по радио, рассказать о той страшной автомобильной аварии, клинической смерти и больном сердце. Понемногу народ успокоился, сейчас завалили своё руководство письмами и телеграммами, просят отправить тебя в санаторий на Иссык-Куле, там ты быстро поправишься и наберешься здоровья, – улыбнулась Настя.

В это время появилась Катюша, принесла на тарелке творожную запеканку. Её я быстро приговорила, раз и нет, она же была очень маленькая. В животе приятно заурчало, я погладила свой отощавший пузик, который требовал добавки. Понятно мне её не дали, попросили потерпеть до ужина, там будет картофельное пюре и рыба, так во всяком случае обещали.

– Ты не представляешь сколько тащат сюда цветов, писем на Петровке уже с десяток мешков, почти все парни зовут тебя замуж, – хихикнула подруга.

Что не говори, а тяжело больной меня не считают, запеканку ела сама, да и сидеть разрешают. Попытаюсь завтра выбраться на прогулку, погода стоит отличная, только немного прохладная (видела в окно).

– А фотографии женихов есть, вдруг кто-нибудь из них мне понравится? – посмеялась с подругой.

– Да почти в каждом письме, половина цветные! Девчонки тоже пишут, мечтают с тобой дружить, а некоторые даже играть в нашем ансамбле! – рассказала Катюша.

Дальше пошли обычные бабские сплетни, про Кочетковых, Нину и Кольку. Шепнули про роман Марчина и мамы Антона, не забыли о ругани Митрича и бригадира. На этот раз они не поделили бракованную тротуарную плитку, сторож не поленился, пересчитал всё, шести штук не хватало. Говорят крику было до небес, всё в основном матом. Участковый быстро организовал себе бюллетень, не иначе решил отсидеться.

За разговорами чуть не пропустили ужин, который был для меня без рыбы. Обещали завтра начать нормально кормить, а сегодня так, для пробы.

– Ты же несколько дней ничего не ела, лежала под капельницей, поэтому твоему желудку нужно начинать с самого малого, – объяснила подруга.

С её мнением не согласилась, впрочем спорить не стала, знаю что бесполезно (у этого доктора в юбке только одно на уме, вернее как написано в книге). Дальше вспоминали наше выступление, девчонки с Белкиным до сих пор под впечатлением. Сюда постоянно названивают, не меньше десяти раз в день, очень за меня волнуются.

– Скажу по секрету, весь наш ансамбль учится на медсестёр, конечно не в училище, а по вечерам у моей мамы, – по секрету сказала Катюша.

Я конечно удивилась, зачем им этот геморрой, тем более Белкину?

– Ну Оль, ты настоящая блондинка, это же всё ради тебя, неужели непонятно? – вклинилась сестра.

Посидели ещё немного, пока дежурный врач не пришёл, не отправил домой Настю. Я получила на ночь бонус, стакан вкуснейшего кефира, который с удовольствием выпила.

– Сегодня Анастасия будет спать как убитая, а не звонить сюда каждый час, как впрочем и все остальные. Знаешь, скажу тебе по секрету, Колька учится на медсестру в образе девушки. Курсы у них ускоренные, их ведет моя мама, прямо в гинекологии. Так что сама понимаешь, по другому никак, а он в той гримерке здорово впечатлился. Конечно для вида немного поартачился, а потом согласился, такая из него получилась классная девчонка, – хихикнула подруга.

Время почти девять, Катя выключила большой свет, оставила лишь тусклый дежурный. Пожелала мне спокойной ночи, не раздеваясь легла на соседнюю кровать, рядом с блестящим медицинским аппаратом. Что ж, мне тоже пора отдохнуть, морально подготовиться к дальнейшим испытаниям. В голове целый рой мыслей, что? как? и почему? хреново жить без нужной информации. Дней через десять наступит новолуние, надеюсь к этому времени узнаю про тот «мертвый мир», в будущем намного проще будет подготовиться.

Глава 6

Эта ночь прошла совершенно спокойно, Феменина к себе не вызывала, да и снов никаких не было. Завтрак из-за анализов отменили, брали кровь из пальца и вены, конечно же мочу, без неё у нас диагнозы не ставятся. Дальше на самой настоящей инвалидной коляске, подруга повезла меня по врачам, побывали у кардиолога, хирурга, гинеколога и терапевта. Каждый из них мерял давление, считал пульс, спрашивал о моем самочувствии. Все результаты записывались в историю болезни, которая прямо на глазах становилась как «Война и мир», гениального Льва Толстого. Не знаю для чего пульс и давление гинекологу, он же по другой части тела специализируется, может нужно для… да хрен его знает, а наверное лучше и не знать.

Протаскались по врачам до обеда, объездили с Катериной всех местных эскулапов, даже побывали у проктолога (к нему хирург с гинекологом направили). Для меня до сих пор загадка, какое отношение имеет задница к сердцу, они что связаны вместе?

Обед на удивление был полным, не то что вчерашний ужин, дали целую тарелку жиденького супа, паровую котлетку и макароны с подливой. Всё абсолютно пустое и бессолое, как и чуть сладкий чай, почти без заварки.

– Ну вот и покушали, теперь можно отдохнуть, тебе дать почитать какую нибудь книжку? – спросила подруга.

От этой радости отказалась, попросила ручку и толстую тетрадь, буду писать продолжение своей книги. Потихоньку, помаленьку, а к началу весны постараюсь её закончить. Деньги нужны на строительство, опять же Крымская дача, которая потянет финансов немерено. К этому нужно добавить обслугу, сейчас у нас числятся трое: Митрич, Нина и её бабушка. Расходы на их содержание велики, уже сейчас почти семьсот рублей в месяц! А скоро добавится Тома, начнет приглядывать за нашей морской дачей, без своего человека там нельзя. Вот и получается тысяча, где её прикажите брать, только официально зарабатывать.

В больничный двор меня сегодня не пустили, сказали может завтра, всё зависит от результатов анализов. Обидно конечно, но врачей понять можно, у меня снова была двойная асистолия, теперь они ломают голову над диагнозом, что поставить в истории болезни: синдром Бругада, гипертрофическую кардиомиопатию или аритмогенную дисплазию правого желудочка?

После тихого сна, который я посвятила своей новой книге, к нам в палату завалились Климовы, конечно же с моей любимой Анастасией. Меня снова всю зацеловали, спросили как я себя чувствую. Пока я говорила хорошо, нормально и отлично, дядя Паша выложил на стол вареную курицу, от которой шел такой изумитительный запах, что у меня непроизвольно закапали слюньки.

– Мясо! – воскликнула я, вгрызаясь зубами в эту сочную тушку.

– Действительно всё хорошо, такой зверский аппетит может быть только у выздоравливающей, – заулыбалась мама Катюши.

– А когда у нашей белобрысой его не было, она же готова съесть всё, как самая настоящая гусеница, – засмеялась подруга.

Так с шутками и прибаутками просидели до ужина, а там нас с Катей покинули. Завтра обещали непременно прийти, принести что нибудь вкусненькое, но что не сказали.

На ужин была пшенная каша, вареное яйцо и маленькая булочка. Съела всё, хотя каша была абсолютно невкусная, без малейшего признака масла.

– Кать, ты наверное меня сильно ненавидишь, навязалась на твою умную голову, уже столько дней лежишь со мной в больнице, – вздохнув посмотрела на подругу.

– Какая же ты Оль дурочка, я по всем этим палатам и стационарам таскаюсь с самого детства, так что ещё несколько дней для меня ничего не значит. К тому же это моя дипломная практика, так что я ещё в плюсе, – бодро отрапортовала Катюша.

– Мне то не ври, – крепко обнимая подругу шепнула ей на ушко.

Легли на этот раз поздно, Катю как будто прорвало, долго говорила о нашей дружбе, объясняла как много для неё значу. Я сидела и слушала, на сердце было легко и приятно, мой тайный план начал работать.

Сегодняшнее утро было гораздо веселее, во-первых завтрак, который не отменили, а во вторых посетители, их наконец то разрешили пускать. По анализам всё плохо, сбылись мои самые худшие опасения: кровь из пальца каждые два часа, а под мочу выдали трехлитровую стеклянную банку (как интересно в неё буду попадать?).

После завтрака (манная каша, бутерброд с сыром и чай), подруга отвела меня к психиатру. По пути сдала кровь, насчет которой мозг вчера здорово разнылся. Оказывается синтезировать человеческую не так то и просто, тем более держать её в рабочем, то есть «живом» состоянии. Пришлось его пожалеть, как будто это я во всем виновата, а он совсем не причем, просто стоял рядом.

Психиатр, старый, но еще крепкий мужчина, начал с нейтральных тем. Вначале поинтересовался книгой и моими друзьями, мягко подводя разговор к службе и последнему выступлению, в конце которого у меня был сердечный приступ.

– Всё это в прошлом, для себя я решила что эти люди не нуждаются в сочувствии и сожалении, они же преступники, – прямолинейно ответила на очень осторожный вопрос по поводу увиденного в том киргизском придорожном кафе.

Затем мы говорили о моих дальнейших планах: съёмке фильма, выступлении на сцене, ну и конечно о моей службе в милиции. Целых два часа этот мозгоправ лез в мою душу, пришлось снова разыгрывать блондинку, конечно не простую, а целеустремленную. Разошлись мы с ним настоящими друзьями, да и как могло быть иначе, профессионал он не плохой, только вот беда, я в своё время тоже изучала психологию.

Перед самым обедом заехал Щелоков, с большим букетом алых роз и конечно конфетами. Отбирать у министра запрещенку побоялись (именно так на вахте называли шоколад и прочие сладости, которые мне несли в неимоверных количествах).

– Николай Анисимович, ну хотя бы вы повлияйте на моего доктора, его послушать так я год отсюда не выйду, – для приличия заныла я.

Он конечно же обещал поговорить с лечащим врачом, а после отправить в санаторий МВД, где я поправлю своё пошатнувшееся здоровье. Проводила Щелокова до дверей, даже на прощание чмокнула в щеку, от меня не убудет, а человеку приятно.

Следом за ним приехал Итон, тоже с букетом цветов и большой, я бы даже сказала огромной, шоколадкой.

– С Туркестаном у нас всё прошло отлично, там сразу заверили о полной поддержке Генерального, похоже их сильно впечатлило увиденное. Да и как могло быть иначе, там трое после этого умерло: один на месте, второй в машине скорой помощи, а третий в реанимации. Посланная нами Сыктывкарская группа сработала на все сто, кого надо запугала, а кого нужно обнадежила. Дело о массовом убийстве переквалифицировали под несчастный случай, решили понапрасну не волновать народ, сказать что отравились. Странно что западные радиостанции молчат, информация по любому ушла в Ми-6 и ЦРУ, слишком поздно у нас спохватились, – рассказал последние новости генерал.

– Не забивайте голову этой ерундой, все хотят жить хорошо, что у нас, что за границей. Теперь поговорим о главном: организуйте главврачу несколько звонков с верхов, пора мне выходить на волю. На следующей встрече с Леонидом Ильичом, толкните идею о международном комитете по поиску военных преступников. Америка и Европа будет только За, там это дело давно решенное. После пойманной Тоньки Макаровой, вас поддержит МИД и МВД, да и генеральный будет не против. Оптимально, если от Советской стороны будет представителем Гущин, мне он нужен с дипломатическим паспортом, сможете? – посмотрела на Итона.

– С ним проблем не будет, он уже зарисовался в Коми и Киргизии, на Октябрьскую получит орден. Я от Комитета предложу его кандидатуру, он же по образованию юрист, так что Пельше и Щелоков поддержат. Кстати, Трубников уже получил от Пельше служебный, через пару недель командировка в ГДР и Польшу, затем в Великобританию и Францию. Официально: проверять работу военных атташе, а на деле прижать военных перед осенним съездом, – отчитался Итог.

Слишком быстро заварилась каша, я думала протянется год, а на деле всего лишь неделя. Похоже Брежнев сильно испугался, да и Пельше давит на психику, нашептывая на ухо разные ужасы. Впрочем это не напрасно, Андропов же убит, да и Кукурузник пропал, как тут не поверить в заговор и предательство?

Попрощалась с Робертом Павловичем, новости он принёс весьма интересные, особенно что касается Трубникова. Теперь в отношении моего заточения, не пройдет и пары суток, как я выйду из этого узилища. Против звонков сверху никто не пойдет, поэтому Климову негласно закрепят за мной, что с одной стороны хорошо, а вот с другой появиться проблемы.

Перед самым обедом вышла с Катей на улицу, посидели на той же самой скамейке, как в прошлый раз. Рассиживаться долго не стали, сейчас довольно прохладно, а у меня из под халата торчат голые коленки. Интересно как с этим справляются девчонки, вон Катя сидит и не пищит, как будто ей не холодно. Колготки от мороза не спасут, придется под юбку одевать шерстяные рейтузы (кстати, очень колючие). В мире Ланы нужно этим озаботится, купить утепленные лосины и леггинсы, обязательно рейтузы из пуха яка, они говорят мягкие и при этом тонкие.

После обеда и очередного проколотого пальца, началось форменное паломничество. Первой примчалась София, вчера её не пустили, зато сегодня она оторвалась по полной. Мало того что ушла только вечером, так еще целый час сидела ко мне прижавшись. Похоже моя смерть в гримерке её сильно впечатлила, это она мне делала массаж, целых шесть минут давила на сердце. Не начни наниты имитировать его работу, девчонки и дальше бы меня реанимировали, бились за мою жизнь до последнего.

– Представляете, я целую сумку всего наготовила, так на вахте всё отобрали, сказали у вашей блондинки режим, ничего нельзя жирного, сладкого и соленого! – начала оправдываться передо мной Зося.