Текст книги "Отечественные спецслужбы и Красная армия. 1917-1921"

Автор книги: Сергей Войтиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Л.Д. Троцкий – Полевому штабу РВСР

22 января 1919 г.

[В] ПОЛЕВОЙ ШТАБ[642]642
  Полевой штаб Реввоенсовета Республики – высший оперативный орган главного командования Красной армии в годы Гражданской войны. Образован 6 сентября 1918 вместо расформированного штаба Высшего военного совета. Первоначально назывался Штабом РВСР, 8 ноября 1918 переименован в Полевой штаб РВСР, 10 февраля 1921 слит с Всероссийским главным штабом в единый Штаб РККА.


[Закрыть], СЕРПУХОВ

Работа Военного контроля представляется мне в высшей степени малосодержательной, чтобы не сказать – никуда не годной. Недельные сводки поражают своим убожеством. Возьмем для примера № 654 [от] 31 декабря [1918 г.].

Прежде всего, поражает полная безграмотность этого документа. Почти каждая фраза так искажена, что трудно добраться до ее смысла. Вина ли это составителя, или переписчика, или их обоих – не знаю, но ясно, что нужно прежде всего удалить редактора недельных сводок с опубликованием в печати причин увольнения, дабы другим неряхам, ротозеям, бездельникам неповадно было.

Если от формы перейти к существу, то дело представится еще плачевнее. На первом месте читаю о расколе партии меньшевиков: «По полученным агентурным сведениям среди меньшевиков раскол. Часть (Мартов, Дан, т. е. интернационалисты и центр) вошли в Центральный] исполнительный] комит[ет] и соединились с большевиками. Остальные, более правые (Потресов, Розанов, т. е. плехановцы, оборонцы) образовали новую партию «активистов», т. е. сторонников…» Очевидно, весь этот обзор мог писать только полицейский шпик, перекрасившийся в советского разведчика. ЦИК кажется этому разведчику подпольной организацией, у которой нужно справку наводить агентурным путем, тогда как из списка членов он мог бы узнать, вошли или не вошли туда Мартов и Дан. О меньшевиках-активистах Советская власть сообщала уже несколько месяцев тому назад, и от агентуры военного контроля надлежало бы требовать не безграмотного пересказа общеизвестных фактов, а справки о том, где и когда Потресов, Розанов и др. вели и ведут агитацию среди призванных.

Еще лучше в своем роде сведения о международном положении. «Из собеседования сотрудника отдела с одним из представителей находящейся в Петрограде миссии, – так повествует сводка, – выяснилось, что современное международное положение в настоящее время (слушайте, слушайте, слушайте) всецело определяется решениями правительства держав Согласия, почему приходится считаться лишь с фактами, исходящими со стороны противогерманской коалиции». Поразительное дело! Неслыханное разоблачение! Потрясающая разведка! Собственный сотрудник отдела из беседы с дипломатом выяснил, наконец, что союзники победили и что они играют решающую международную роль.

Далее говорится о том, что совещания союзников имеют большое значение, ибо на этих совещаниях «как принципиальные, так и второстепенные вопросы получили то или иное решение» (принципиальные, так и второстепенные вопросы получили то или иное решение). Разведка сообщает нам, что союзники совещаются, что на этих совещаниях они обсуждают разные вопросы и что эти разные вопросы получают то или иное решение. В какую сумму обходятся нам эти откровения?

Далее мы узнаем, что в беседе со шведским дипломатом сотрудником отдела выяснено, что Швеция претендует на Аландские острова. Остается только дать сотруднику отдела поручение разузнать строго-агентурным путем, как называется главный город Швеции.

Предлагаю установить, кто этот сотрудник. С каким дипломатом какой миссии он беседовал. Существует ли он вообще в природе. Если существует и беседовал, то прогнать его, как глупца или шарлатана.

На последнем месте находим справку о пожаре на фабрике изделий военного обмундирования в Петрограде. Здесь тот же самый торжественный жреческий тон: «По полученным агентурным сведениям произошел пожар фабрики изделий военного обмундирования на углу Коломенской и Разъезжей улиц». Контроль агентурным путем узнает о том, что возвещают с пожарной каланчи. Далее сообщается о слухах, что фабрика была подожжена с целью скрыть растрату сукна, а по другой версии – поджог был произведен «партией эсеров» и все. Казалось, тут-то и должна начаться работа разведки. Сообщать нужно не о пожарах и действительных и мнимых слухах, а о результатах своего расследования, кто произвел пожар.

Предлагаю установить, кто этот глубокомысленный агент, и удалить его за глупость и неспособность.

Совершенно ясно, что оставлять дело в таком положении далее нет возможности. Действительные или мнимые агенты пытаются дурачить нас совершенно так, как дурачили своих доверителей при старом режиме сказками про большевиков, с той только разницей, что в старых сказках было больше изобретательности.

Предлагаю тов. Окулову расследовать хотя бы только указанные в данном письме обстоятельства, чтобы таким путем начать перетряску и упорядочение Военного контроля. О результатах расследования и принятых мерах прошу уведомить меня в недельный срок.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ РЕВОЛЮЦИОННОГО ВОЕННОГО СОВЕТА РЕСПУБЛИКИ[643]643
  РГВА. Ф. 33987. Оп. 2. Д. 32. Л. 13–14 об. Отпуск – машинописный экз.


[Закрыть].

Проведение приказа о регистрации семей военных специалистов показало Троцкому работу ОВК, что называется «во всей красе». Однако о том, что военную контрразведку чекисты изъяли из военного ведомства, Льва Давидовича Кедров даже не проинформировал:

«Г.И. Теодори – Л.Д. Троцкому

№ 774/РУ на № 145, г. Москва, 17 января 1919 г.

Секретно, В собственные] руки

ПРЕДРЕВВОЕНСОВЕТА ТОВ. ТРОЦКОМУ

ДОКЛАД

Военный контроль превращен в Особый отдел и изъят из моего ведения. Справка о сводке, указанной в № 145, наводится, но тов. КЕДРОВ считает себя самостоятельным и подчиненным лишь ВЧК, почему никаким воздействием с нашей стороны не подлежит. Тов. КЕДРОВУ только на днях Реввоенсовет телеграммой от 13 января за № 0119 разрешил пользоваться всеми проводами. Вообще через меня никакие сводки Контроля не проходили.

Телеграфно Вами сообщено в [Полевой] штаб, что “цензура чудит”, не пропуская сообщений о Перми. Виновата не цензура, а Полевой штаб, не сказавший ни слова о взятии Перми. Иначе говоря, ни в одной сводке, данной штабом в печать, о взятии Перми не было. Цензура сама добавлять права не имеет, тем более она не запрещает того, что отдается в печать штабом.

Тов. АРАЛОВУ все это известно; и известно также, что Военного контроля нет, а есть никому не подчиняющийся Особый отдел.

Прошу не отказать в распоряжении прислать указанные телеграммой № 145 сводки, дабы узнать, о каких сводках с чьей подписью идет речь.

Прилагая единственную с упоминанием Перми сводку, отпечатанную 27 декабря, докладываю, что коммунист ГРЕЙЕР ничего не запрещал.

Этот доклад подал, дабы снять тяжелое, ничем не заслуженное обвинение, прошедшее через Ваш приказ от 9 января сего года[644]644
  26 февраля 1919 г. Троцкий писал Аралову: «Мне прислана для сведения копия циркуляра всем окружным военно-цензурным отделениям за подписью [Я.А.] Грейера. Из этого циркуляра я снова вижу, что постановка нашей военной цензуры из рук вон плоха. Грейер пишет: “Военная цензура помогает печати в том отношении, что дает ей указания, необходимые в целях целесообразного освещения событий, фактов текущей жизни, делая их бесполезными в руках противника и достигая своего назначения в интересах всей Республики”. Во-первых, это совершенно и всесторонне безграмотно и поэтому никак не может достигнуть своего назначения в интересах республики. Во-вторых, это смахивает на николаевских голубых жандармов, утирающих слезы всем вдовам и сиротам. Цензура служит не для целесообразного освещения событий, а для того чтобы препятствовать печати оглашать определенный круг сведений – больше ничего. Никаких иных задач по отношению к печати к отношению к цензуре давать нельзя.
  Я с Грейером разговаривал целый час. Из его циркуляра вижу, что он ничего не понял. Считаю абсолютно необходимым Грейера сместить за полную его непригодность. Думаю, что цензуру необходимо наладить более ответственному лицу. Предложил бы тов. Акулову временно заняться цензурой, проверить ее личный состав, ее распоряжения, устранить кого надо, подыскать подходящее лицо в качестве начальника и, главное, свести к необходимому минимуму задачи и функции цензуры. Сообщите о[бо] всех принятых Вами в этом отношении шагах». Семен Аралов пометил на телеграмме: «Переговорить с [главой Бюро печати А.А.] Антоновым» (РГВА. Ф. 6. On. 10. Д. 14. Л. 78–79. Подлинник – машинописный текст на бланке председателя РВСР и наркома по военным и морским делам с автографом).


[Закрыть]. Это происходит от того, что на бумаге Регистрационное управление с отделами подчинено одному лицу, а на деле в него все вмешиваются и даже неверно Вам докладывают. […]

Консультант Генштаба ГИ. Теодоры»[645]645
  РГВА. Ф. 33987. On. 1. Д. 87. Л. 21–21 об. Подлинник – машинописный текст с автографом синими чернилами.


[Закрыть].

С докладом Теодори Троцкий ознакомился, поставив на нем синим карандашом жирную помету…

Старейший чекист России Борис Игнатьевич Гудзь уточнил впоследствии: «Аппарат военного контроля подчинялся наркому Троцкому. Это было подобие царской контрразведки, тем более что ее сотрудники не разбежались, а перешли туда. Возглавил Военный контроль Михаил Сергеевич Кедров. Вместе со своими помощниками он должен был ознакомиться с работой аппарата, его сотрудниками и сделать соответствующее представление наркому (Троцкому. – С. В.) как он себе мыслит дальнейшую деятельность этого органа»[646]646
  И больше века длится жизнь…: Интервью Б.И. Гудзя (беседу вел А. Бондаренко) // Красная звезда. 2002. 16 дек.


[Закрыть]. Вероятно, именно так были поданы рядовым сотрудникам Особого отдела ВЧК изменения в руководстве военной контрразведки.

13 февраля Троцкий телеграммой в РВСР поручил Семену Аралову «наблюдение над работой Особого отдела»[647]647
  Там же. Ф. 6. Оп. 10. Д. 14. Л. 69.


[Закрыть]. Причем распоряжение председателя РВСР подтвердило уже сложившийся порядок. Более того, Аралов уже давал прямые указания Кедрову[648]648
  Например, 7 февраля по делу инженера Теплова (Там же. Д. 11. Л. 133, 196).


[Закрыть]. Даже назначения в местные органы согласовывались – вернее, РВСР использовал право отвода[649]649
  Там же. Л. 248.


[Закрыть]. В ряде случаев ВЧК сама предлагала поставить во главе Особых отделов на фронте представителей военного ведомства: 26 мая 1919 г. Кедров телеграфировал в РВСР Аралову: «Особый отдел ВЧК считает желательным утверждение подчинения Особых отделов: 3-й армии – товарищу Муралову, 10-й армии – Сомову, 13-й армии – Александрин, также не возражает: Восточного фронта – Юреневу, Южфронта – Сокольникову»[650]650
  Там же. Л. 281.


[Закрыть].

К весне 1919 г. новый глава Особого отдела уже твердо проводил свою линию. Приход Кедрова неизбежно влек за собой смену кадров военных контрразведчиков. По наблюдениям сотрудника Военного контроля И. Зорина, все старые работники выжимались из Особого отдела, насаждались новые – «со взглядами ВЧК»; результат – «полная дезорганизация». Партийные работники, сохранившиеся со времен Военного контроля, высказывали недовольство поведением нового председателя Особого отдела и работой его ближайших сотрудников. Так, И. Зорин в марте 1919 г. характеризовал начальника активной части А.Х. Фраучи как человека «малоспособного»[651]651
  РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 147 и след.


[Закрыть]. Стоит заметить, что Фраучи – настоящая фамилия легенды советской военной разведки Артура Христиановича Артузова. Родился 18 февраля 1891 г. в селе Устиново Кашинского уезда Тверской губернии в семье сыровара. По окончании Кашинской гимназии поступил на металлургический факультет Петербургского политехнического института, принял участие в студенческом движении. По завершении учебы в институте с дипломом инженера-металлурга отправился работать на Урал. В 1917 г. А.Х. Артузов вступает в ряды РСДРП(б) и посвящает себя революционной деятельности. В 1918 г. работает в комиссии под руководством М.С. Кедрова, занимавшейся установлением советской власти на севере России. По официальной информации с сайта Службы внешней разведки, «в мае 1919 г. направляется на работу в ВЧК». Как видим, это не так. В 1920 г. А.Х. Артузов назначается заместителем начальника Особого отдела, затем – начальником Контрразведывательного отдела, заместителем начальника Секретно-оперативного управления ОПТУ С августа 1931 по май 1935 г. – начальник ИНО ОГПУ – НКВД (внешней разведки); одновременно – член коллегии ОГПУ и по совместительству – заместитель начальника Разведывательного управления РККА (военной разведки). «За время работы в органах государственной безопасности А.Х. Артузов руководил и принимал активное участие в проведении многих операций по борьбе с белогвардейским движением и шпионажем, в том числе по ликвидации заговора великого князя Николая Николаевича, по делам “Трест”, “Синдикат” и др. По воспоминаниям разведчиков, работавших вместе с А.Х. Артузовым позднее, он был мягким в общении, весьма интеллигентным человеком, заботливым товарищем; очень скромным в быту и в работе. За заслуги перед государством А.Х. Артузов, много сделавший для становления внешней разведки, был награжден ордером Красного Знамени и двумя знаками “Почетный чекист”. В 1937 г. в связи с т. н. “заговором генералов” А.Х. Артузова вместе с Тухачевским, Уборевичем и другими военачальниками репрессировали. Реабилитировали посмертно»[652]652
  Официальный сайт СВР // svr.gov.ru/history/ar.html.


[Закрыть]. Это официальная информация. В документах отделения военного контроля Оперативного отдела Военного комиссариата Петроградской трудовой коммуны – другие сведения. В феврале – апреле 1918 г. петроградская военная контрразведка проводила, невзирая на недостаток финансирования и кадровый голод, отнюдь не безуспешно агентурно-наблюдательную разработку «Дела военнопленных». Организацию, имевшую как шпионские, так и заговорщические цели, покрывала Королевская швейцарская миссия, в только известных (шести из двадцати восьми) «военным контролерам» убежищах которой содержалось в то время 612 человек[653]653
  РГВА. Ф. 25888. Оп. 3. Д. 25. Л. 425 об. – 426.


[Закрыть]. Более того, по информации военных контрразведчиков, «ввиду секретной службы в Шведском посольстве все служащие негерманского происхождения уволены и вместо них приняты на службу военнопленные немцы. Шведы, проживающие в Петрограде и его окрестностях, помогают военнопленным деньгами, продуктами и пр.»[654]654
  Там же. Л. 439.


[Закрыть] И в данном контексте отнюдь не безынтересны документы о лицах, посещавших шведскую миссию на Мойке, 94: «27 марта 1918 г. ФРАУЧЕ Августа Августовна, швейцарская гражданка, 60 лет, состоит на службе экономкой при столовой Комиссариата по демобилизации армии. По виду удостоверение от 31 декабря 1917 года, подписанное народным комиссаром по военным делам ПОДВОЙСКИМ. 12 марта выбыла в Москву. Сын ее Артур Христианович ФРАУЧЕ, швейцарский гражданин, 27 лет, состоит на службе секретарем при Комиссаре по демобилизации Михаиле Сергеевиче КЕДРОВЕ. По виду паспорт-книжка за № 11/208 из швейцарской миссии от 4/17 сентября 1917 года. В настоящее время находится в Петрограде. Антания Христиановна ФРАУЧЕ, швейцарская гражданка, 21 года, девица, служила в Комиссариате по демобилизации армии. По виду паспорт-книжка за № 255, выданная Ярославским губернским комиссариатом от 4 августа 1917 года. 12 марта 1918 года выбыла в Москву. Сделан запрос швейцарскому посланнику, кому выдан паспорт от 4/17 сентября 1917 года за № 11/208»[655]655
  Там же. Л. 482.


[Закрыть]. Дальше – больше: 29 марта «по дополнительному выяснению личности женщины, посетившей проживающую в “Европейской гостинице” германскую делегацию и назвавшуюся “Товарищ ФРАУЧЕ” установлено, что, действительно, в доме № 10 по Адмиралтейской набережной проживала швейцарская гражданка Августа Августовна ФРАУЧЕ, выбывшая 12 марта, вместе с дочерью, в город Москву, как о том имеется отметка в домовой книге. Имея в виду несомненность посещения германской делегации одной из выбывших в Москву женщин ФРАУЧЕ, можно прийти к выводу, что отъезд этот в действительности места не имел, а по каким-то соображениям женщины эти сказались выбывшими и переехали неизвестно по какому адресу, где и проживают под другой, вымышленной фамилией. Меры к розыску посетившей делегацию женщины и выяснению ее места жительства и фамилии, под которой она проживает, приняты. Заведующий агентурой военного контроля»[656]656
  Там же. Л. 481.


[Закрыть]. 30 марта, в «Сведениях о лицах, посещавших делегацию Германского Красного Креста, остановившуюся в “Европейской гостинице”», находим: «Августа Фрауче, экономка Комиссариата по демобилизации, родная сестра жены [народного] комиссара Подвойского, значащаяся выбывшей 12 марта в Москву. По-видимому, проживает в Петрограде под чужой фамилией»[657]657
  Там же. Л. 459.


[Закрыть]. Таким образом, по данным старой военной контрразведки, Артур Христианович был агентом шведской (германской?) разведки. Правда, о влиянии дореволюционной биографии Артузова на его деятельность в Особом отделе ВЧК данных нет, и сам Дзержинский говорил о нем: «Тов. Артузов (Фраучи) – партийный товарищ, и я не могу ему не верить, как себе»[658]658
  Долгополов Ю.Б. Указ. соч. С. 87.


[Закрыть]. В особисты Кедров и Артузов подбирали соратников по революционному движению (та же установка проводилась и в ВЧК Дзержинским). По воспоминаниям Б.И. Гудзя, «не все люди были у нас такого уровня, но во всяком случае около Феликса Эдмундовича Дзержинского был круг очень интеллектуальных, грамотных людей с большим стажем профессиональной подпольной партийной работы. Они прекрасно знали условия политической борьбы, понимали, какие классы, какие конкретно личности из этих классов могут быть замешаны в антисоветской деятельности. Богатый опыт своей революционной работы и борьбы, сведения о возможных противниках и методах их работы они передавали основной массе чекистов, среди которых были солдаты, крестьяне, рабочие…»[659]659
  И больше века длится жизнь…


[Закрыть].

На работу в военную контрразведку, по воспоминаниям Б.И. Гудзя, Артузов пришел еще в 1918 г.; он «хотел пригласить [Б.И. Гудзя] к себе на работу, когда мне было еще 16 [лет] (отец Гудзя был соратником Артузова по революционной работе, сам Борис Игнатьевич имел стаж в революционном движении с весны 1917 г. – С.В.). Тогда существовала такая служба – “Военный контроль” – нечто вроде контрразведки при Реввоенсовете Республики. Была она в ведении Троцкого. Но соратник Ленина Михаил Сергеевич Кедров, начальник “Военного контроля”, сказал, что мне надо “потереться” в этой жизни, набраться жизненного опыта. И вскоре я добровольно вступил в Красную армию»[660]660
  Гудзь Б.И. Я видел, как Дзержинский целовал даме руку // Труд. 2000. 12 дек.


[Закрыть]. Любопытный штрих кадровой политики М.С. Кедрова.

Надо сказать, что и работа служащих центрального аппарата военной контрразведки была окутана ореолом чекистской «романтики»: Кедров носил кожаную куртку, Артузов – суконную черную гимнастерку, сапоги, маузер сбоку[661]661
  И больше века длится жизнь…


[Закрыть].

17 марта Феликс Дзержинский лично вмешался в дела Михаила Кедрова, затребовав от Артура Артузова «доклад об организации Ос[обого] от[дела] ВЧК»[662]662
  Сб. Ф.Э. Дзержинский. С. 112.


[Закрыть]. Но из переписки Дзержинского складывается впечатление, что до осени 1919 г. он считал ВЧК и ее Особый отдел совершенно разными организациями: подписывая, к примеру, рекомендацию «в ВЧК» Вениамину Герсону, Железный Феликс указал – «знаю его по совместной работе в ВЧК с конца 1919 года на должности секретаря Ос[обого] от[дела] ВЧК и проявившего себя как работника очень хорошего»[663]663
  Сб. Ф.Э. Дзержинский. С. 114.


[Закрыть]. Герсон Вениамин Леонардович (1891–1940) был одним из немногих видных работников ВЧК, начавших свою деятельность еще в Военном контроле – секретарем. Майор ГБ (1935). Родился в г. Тууркум Курляндской губернии – что характерно для отдела Макса Тракмана – прибалт. Член партии с1917 г. В1918 г. секретарь Отдела военного контроля РВС Республики. С 1919 г. – секретарь Особого отдела (Управления особого отдела) ВЧК. С февраля 1920 по июль 1926 г. – секретарь Ф.Э. Дзержинского (впоследствии много сделал для сбора документов для биографии Феликса Эдмундовича, работая в Комиссии по увековечению его памяти); одновременно с 1922 г. – помощник управляющего делами ГПУ – ОГПУ, с 1936 г. – помощник начальника секретариата НКВД СССР. С 1938 г. начальник управления Центрального совета спортивного общества «Динамо». Награжден 2 знаками «Почетный работник ВЧК – ГПУ». Арестован 3 марта 1938 г. Расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного суда 26 января 1940 г. Реабилитирован в 1955 г.[664]664
  www.hrono.info/biograf/bio_g/gerson.html.


[Закрыть]

К весне 1919 г. закончилось слияние фронтовых и армейских ЧК с местными органами Военного контроля. Как заметил Ю.Б. Долгополов, «с образованием особых отделов чрезвычайные комиссии в армии и органы Военного контроля свое существование прекратили. Они выполнили свою функцию и сошли с исторической сцены. Им на смену пришли качественно новые органы военной контрразведки». При этом из фронтовых и армейских ЧК и органов Военного контроля в особые отделы пришло большое количество коммунистов[665]665
  Долгополов Ю.Б. Указ. соч. С. 62.


[Закрыть].

VIII Съезд РКП(б) нанес чувствительный удар по амбициям Михаила Кедрова: военные делегаты поставили вопрос о подчинении особых отделов Реввоенсоветам фронтов и армий через одного из членов РВС. По итогам в постановлениях съезда появился пункт: «Признать необходимым подчинение особых отделов армий и фронтов соответственно комиссарам армий и фронтов, оставив Особым отделам Республики функции общего руководства и контроля за их деятельностью». Среди военных делегатов не было ни одного чекиста и тем более особиста, а потому их интересы просто-напросто некому было отстаивать[666]666
  Зданович А.А. Органы государственной безопасности и Красная армия. С. 148.


[Закрыть].

24 апреля Аралов предложил Кедрову утвердить для представления в Совет Обороны следующую редакцию о взаимоотношениях органов военной контрразведки на фронте: «В развитие резолюции Восьмого съезда РКП(б) по военному вопросу (пункт 11 об Особых отделах) и во изменение “Положения об Особых отделах”, принятого в заседании ВЦИК 1 февраля 1919 года, Совет Обороны постановил: 1) Пункт 8-й… “Положения” изменить следующим образом: Особые отделы фронтов и армий непосредственно подчинить одному из членов соответствующего Реввоенсовета; 2).. пункт 9-й “Положения” дополнить следующим: Реввоенсоветам фронтов и армий предоставляется право отвода соответствующего заведующего Особым отделом. Во исполнение означенного постановления Реввоенсоветам фронтов и армий надлежит срочно назначить одного из своих членов для несения указанных в пункте 8-м обязанностей, известив немедленно о назначении в Особый отдел ВЧК и Реввоенсовет Республики». Это позволит, по заявлению Аралова, избежать «коренной ломки в деле организации Особых отделов фронтов и армий»[667]667
  РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. И. Л. 217–217 об.


[Закрыть]. 17 мая Совет Обороны в развитие «Положения об Особых отделах ВЧК» постановил: «1) Особый отдел фронта или армии непосредственно подчиняется одному из членов соответствующего Реввоенсовета по назначению последнего. Примечание: Указанное назначение сообщается Особотделу ВЧК и Реввоенсовету Республики на утверждение; 2) Особому отделу ВЧК принадлежит общее руководство работой особых отделов фронтов и армий и контроля над деятельностью их; 3) Настоящее постановление ввести в действие по телеграфу»[668]668
  Там же. Л. 382.


[Закрыть].

В мае 1919 г. остро встал вопрос о руководителе военной контрразведки на Южном фронте. Первоначально заведующим ОО фронта назначили члена РВС Южного фронта А.Г. Калегаева. Кедров его кандидатуру отвел, опасаясь вверять судьбу фронтовой спецслужбы человеку, в недавнем прошлом бывшему одним из лидеров Партии левых социалистов-революционеров. 25 мая Калегаев сообщил Аралову и в копии Кедрову: в отсутствие члена РВС Г.Я. Сокольникова Особый отдел фронта «фактически никому не будет подчинен». Аралов предложил Кедрову согласовать вопрос о подчинении особых отделов членам Реввоенсоветов и оформить договор обеих сторон постановлением Реввоенсовета Республики. 29 мая Аралов запросил Кедрова, достигнуто ли соглашение с Реввоенсоветами фронтов и армий и, в частности, удалось ли договориться с РВС Южфронта. Аралов также запросил согласия Кедрова на подчинение особых отделов армий: 7-й – члену РВС И.И. Лепсе, 2-й – А.К. Сафонову и 13-й. – С.В. Косиору[669]669
  Там же. Л. 290–290 об.


[Закрыть]. Путем взаимных уступок вопрос о назначении руководителей военной контрразведки на фронтах был улажен.

Лев Троцкий и вовсе обвинял Особый отдел в том, что он не считается с Реввоенсоветом Республики – 23 июня 1919 г. Троцкий, критикуя Особый отдел Южного фронта, «приложил» Кедрова. Председатель РВСР обратил внимание ЦК через своего заместителя Э.М. Склянского (тот должен был передать сообщение членам ЦК В.И. Ленину, Л.П. Серебрякову и Е.Д. Стасовой) «на полную и безусловную негодность и даже вредность особ[ых] отделов в нынешнем составе. Во главе их стоят лица безусловно непригодные. В качестве агентов фигурируют сомнительные элементы, карьеристы, бездельники, невежи. Поскольку Особый отдел считает себя независимым от столь авторитетных органов, как Реввоенсоветы (курсив мой. – С.В.), особые отделы впадают в оппозицию, занимаются мелким интриганством. Мне неизвестны случаи раскрытия изменников, шпионов, заговорщиков особыми отделами, зато они занимаются усиленной слежкой за членами Реввоенсовета, старыми партийными работниками»[670]670
  РГАСПИ. 17. Оп. 109. Д. 14. Л. 116.


[Закрыть].

Единственная линия, по которой Особый отдел работал совершенно независимо от Реввоенсовета Республики (в силу персональных качеств Михаила Кедрова и от руководства ВЧК), была «активная». В 1919 г. из «никуда не годного», но в целом подконтрольного военному ведомству ОВК получился грозный Особый отдел ВЧК, не только боровшийся со шпионажем в армии, но и следивший за Троцким и его соратниками.