Текст книги "Человек при деньгах. Психология достатка"

Автор книги: Сергей Степанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Вопросы для самоконтроля и обсуждения

1. Назовите основные этапы становления психологии в России.

2. Раскройте роль Московского психологического общества в формировании психологических взглядов.

3. Какие основные направления отечественной психологии доминировали в 20–30-х годах прошлого столетия?

Глава 7
Психика как продукт работы мозга и ее развитие в филогенезе

§ 1. Психика – системная функция мозга

Психика (от греч. psychikos – душевный) имеет двойственную структуру в своем определении. Одно несет смысловую нагрузку сущности какой-либо вещи. Психика – это сущность, где внеположность и многообразие природы собирается к своему единству; это виртуальное сжатие природы, это отражение объективного мира в его связях и отношениях. Психика – это объективный образ субъективного мира, просто свойство нервной системы. В телесных движениях, как видимых (движение массы, молярные движения и т. п.), так и недоступных для чувств (молекулярные движения, движения мельчайших частиц массы), душевные процессы имеют сопутствующие явления. Таким образом, сумму телесных движений можно рассматривать как проявления духовных процессов.

Спрашивается, каким образом душевные отправления приходят в действие? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны обратиться к основаниям нервной физиологии.

Прежде всего посредником между организмом и внешним миром служит нервная система с органами чувств. Развитие ума идет рука об руку с развитием нервной системы. У низших животных еще нет нервной системы, у них вся поверхность тела в состоянии воспринимать воздействия внешнего мира; у высших же млекопитающих, и особенно у человека, она в высокой степени развита.

Нервная ткань состоит главным образом из двух типов элементов: нервных волокон и нервных клеток. Первые служат проводником раздражений, вторые – сборным пунктом для них. Нервная система делится на центральную и периферическую. К первой относятся мозг с продолговатым мозгом и спинным мозгом; ко второй – отдельные нервные пучки или нервы, проходящие по всему телу. Кроме того, имеется еще так называемая симпатическая нервная система, место которой в брюхе и которая связана с мозгом посредством нервов. Нервы, находящиеся в связи с органами чувств, служат посредниками или носителями ощущений и называются чувствительными; нервы же, идущие к органам движения (мышцам), называются двигательными. Кроме того, имеются нервы, служащие возбудителями деятельности кровеносных сосудов и желез; сосуды – двигательные и секретные нервы.

В теснейшей связи с нервной системой находятся органы чувств, назначение которых – принимать раздражения из внешнего мира и передавать их нервам для препровождения к мозгу. Обратимся к схеме (рис. 7.1).

Рис. 7.1. Горизонтальная организация мозга

Психика – это системное качество мозга. Оказывается, как недавно установили ученые, у человека есть еще один, брюшной, мозг, который с остальными двумя связан столь же тесно, как лошади в одной упряжке. Стоит разладиться одному, сбои, как правило, начинают давать и остальные (отчего бывают перед экзаменом спазмы в животе, сосет под ложечкой и т. п.).

Расположен брюшной мозг, называемый иначе брюшной нервной системой, в слоях ткани, устилающих внутренние стенки пищевода, желудка, толстой и тонкой кишок. Он так же, как и головной мозг, способен запоминать информацию, учить на том или ином опыте, влиять на наши эмоции.

Когда человеку грозит опасность, именно брюшной мозг выделяет те гормоны, которые настраивают организм на борьбу или на бегство. Под действием тех же гормонов возбуждаются чувствительные нервы желудка – отсюда и сосет под ложечкой. В сегодняшней психофизиологии активно обсуждается проблема субстрата психики. Проблема может ставиться так: психика – это просто свойство нервной системы, специфическое отображение ее работы, или психика имеет также свой специфический субстрат? Единственное, что можно пока здесь сказать, – это то, что психику нельзя свести просто к нервной системе. Действительно, нервная система является органом (по крайней мере, одним из органов) психики. При нарушении деятельности нервной системы страдает, нарушается психика человека. Но как нельзя понять машину через исследование ее частей, так и психику нельзя понять через исследование только нервной системы. Возможно, психика имеет и свой собственный субстрат. Как предполагают некоторые физики, это могут быть микролептоны – мельчайшие ядерные частицы. Есть и другие гипотезы. Однако тесная связь деятельности психики и мозга не подлежит сомнению. Повреждения или физиологическая неполноценность мозга однозначно приводят к неполноценности психики. Хотя головной мозг – это орган, деятельностью которого обусловлена психика, но содержание этой психики производится не самим мозгом: его источником является внешний мир.

Психические свойства являются результатом нейрофизиологической деятельности мозга, однако они содержат в себехарактеристики внешних объектов, а не внутренних физиологических процессов, при помощи которых они возникают. Преобразования сигналов, совершающихся в мозге, воспринимаются человеком как события, разыгрывающиеся вне его, во внешнем пространстве и мире.

Еще К. Маркс писал, что “световое воздействие вещи на зрительный нерв воспринимается не как субъективное раздражение самого нерва, а как объективная форма вещи, находящейся вне глаз”. Отсюда понятно, что характеристики психических процессов не выводятся только из закономерностей мозга, реализующего эти процессы. Именно этой трудностью можно объяснить представления о независимости психического и физиологического процессов в теории психофизиологического параллелизма, согласно которой психическое и физиологическое составляют два ряда явлений, которые, звено за звеном, соответствуют друг другу, но вместе с тем как две параллельные линии никогда не пересекаются, не влияют друг на друга.

Таким образом, предполагается наличие души, которая связана с телом, но живет по своим законам. Теория механического тождества, напротив, утверждает, что психические процессы есть физиологические, т. е. мозг выделяет психику, мысль, подобно тому как печень выделяет желчь. Недостаток этой теории в том, что психику отождествляют с нервными процессами, не видя качественных различий между ними.

Теория единства утверждает, что психические и физиологические процессы возникают одновременно, но они качественно различны.

Психические явления соотносятся не с отдельным нейрофизиологическим процессом, а с организованными совокупностями таких процессов, т. е. психика – это системное качество мозга, реализуемое через многоуровневые функциональные системы мозга, которые формируются у человека в процессе жизни и овладения им исторически сложившимися формами деятельности и опыта человечества через собственную активную деятельность. Тут мы должны обратить внимание на еще одну особенность психики человека – психика не дается человеку в готовом виде при рождении и не развивается сама по себе, если ребенок изолирован от людей.

Только в процессе общения и взаимодействия ребенка с другими людьми у ребенка ничего не появляется ни в поведении, ни в психике (феномен Маугли). Таким образом, специфические человеческие качества (сознание, речь, способность к труду и пр.), человеческая психика формируются у человека только прижизненно, в процессе усвоения им культуры, созданной предшествующими поколениями. Психика человека включает по меньшей мере три составляющих: 1) внешний мир, природа, ее отражение; 2) полноценная деятельность мозга; 3) взаимодействие с людьми, активная передача новым поколениям человеческой культуры, человеческих способностей (рис. 7.2).

Рис. 7.2. Составляющие психики человека

Психическое отражение характеризуется рядом особенностей: оно дает возможность правильно отражать окружающуюдействительность, причем правильность отражения подтверждается практикой; сам психический образ формируется в процессе активной деятельности человека; психическое отражение углубляется и совершенствуется (рис. 7.3).

Рис. 7.3. Характер взаимодействия человека с окружающим миром

§ 2. Психопатология

Психофизиологические автоматизмы. Анатомофизиологическим субстратом психопатологии является диада двух систем: коры головного мозга и подкорковых центров, зрительного бугра (thalamus opticus) и центров, расположенных вокруг третьего желудочка мозга. Но и вся область промежуточного мозга относится к этой диаде. Подкорка и средний мозг составляют, по Павлову, область безусловных, врожденных и постоянных связей организма с внешним миром, а кора есть область временных, условных и приобретенных связей или рефлексов. Роль коры сводится к тому, чтобы расширить и уточнить связи организма с внешним миром в целях приспособления. Современная наука открыла жизненно важное значение подкорковых центров мозга как центров чувственности, памяти, инстинктов, влечений и стремлений. Здесь же находятся центры вегетативной нервной системы и их связь с центральной системой.

Л. К. Мюллер, Кюпперс и другие рассматривают область третьего желудочка как центр души, а Хасковец считает зрительный бугор центром сознания, центром человеческого “Я”, личности и ее высших функций, т. е. центром мета-психэ.

Подкорковые центры, как жизненно важные, находятся в состоянии постоянного возбуждения, жизненные функции не останавливаются ни на мгновение. Например, каждое колебание или торможение центров кровообращения или дыхания, расположенных в продолговатом мозге, угрожает жизни человека.

Средний мозг, рассматриваемый как филогенетически более старая часть центральной нервной системы, центр анимальных (животных) функций: инстинктов, влечений и стремлений. Некоторое его торможение, не затрагивающее непосредственно течение жизни, означает восхождение на более высокую, человеческую ступень органического бытия.

Возникает кардинальная проблема его регулирования, т. е. проблема равновесия между процессами возбуждения и торможения. Здесь важна роль коры полушарий головного мозга. Катастатически коры головного мозга достигают только низшие функции подкорковых центров: инстинкты, аппетиты, чувственные влечения. Высшие функции Я, личности и духа если и доходят до коры, то подавляются и вытесняются деятельностью биологического ума. У тех животных, у которых кора менее развита и тормозящее действие ее слабее, чем у человека, некоторые латентные функции в виде ясновидения, предчувствия и телепатии выражены сильнее. Кора получает постоянные импульсы от подкорковых центров и тем самым находится в состоянии известного тонуса; иначе при бездействии коры наступает сон. Получая воздействия от низших подкорковых центров, кора контролирует и перерабатывает их, тормозит или возбуждает в зависимости от жизненных потребностей момента, реализуя биологическую задачу более тонкого и совершенного приспособления организма к окружающей среде с помощью душевного ума, рассудка. Тем самым физиологическая школа вносит биологизм и в психологию человека, допуская, что все логические функции разума (суждения, сличения, различения, установления сходства и умозаключения) служат биологической цели приспособления.

Биологизм пронизывает собою всю жизнь человека в рамках животных инстинктов: приспособления, самосохранения, питания, роста и ориентировки.

Декарт и Кант пытаются оторвать этот биологический разум от биологических функций путем абстракции и ввести в область метафизики для решения основных проблем бытия по вопросам теологии, космологии и антропологии, и физиологисты действительно оперируют в действительности только этим биологическим разумом за неимением другого.

Кора большого мозга находится в двойной связи с центральной нервной системой: с низшими и высшими подкорковыми центрами. Третья связь – со всем организмом, включая эндокринную систему (железы внутренней секреции), реализующая анатомо-физиологическую интеграцию (цельность, единство всего организма). При органическом или функциональном расстройстве связи появляются два автоматизма. Мезенцефалический автоматизм есть нарушение связи между корой и средним мозгом или слабость коры. Происходит эмансипация низших центров с симптомами автономизма и автоматизма и повышением роли инстинктивных, анимальных и вегетативных функций.

В отношении к низшим центрам среднего мозга кора играет контролирующую, регулирующую и центрирующую роль, а в отношении к высшим подкорковым центрам – роль исполнительного органа, центра сознания, личности, Я. При травме, опухолях мозга, энцефалите или при функциональных расстройствах связи может произойти органическое повреждение этих центров, и тогда кора начинает работать самостоятельно, автоматически происходит разрыв связи между духом и его центром в мозге. При повреждении центра сознания (Я) кора также работает автоматически. Через вегетативную систему осуществляется связь эндокринного аппарата с центральной нервной системой (анимальной).

Болезни души. В патологии человеческой тримерии наиболее актуальной является патология души ввиду ее промежуточного положения между душой и телом. Физиологически предметом психопатологии является диада противоположных нервных процессов (возбуждения и торможения, по Павлову). Это в то же время две половины одного и того же процесса (настоящее тождество противоположностей). Каждый человек и каждое животное имеет свои индивидуальные границы раздражимости, за которыми следует расстройство или нарушение равновесия.

Павлов считал, что невроз вызывается расстройством равновесия обоих процессов.

Применением сильных раздражителей, перевозбуждением раздражительного процесса и соответствующим перевозбуждением процесса раздражения, столкновением или тяжелой встречей обоих процессов он вызывал экспериментальные неврозы у собак.

В обычных жизненных условиях большое количество или частая смена сильных раздражителей могут вызвать расстройство и здоровой системы. Средние раздражители, которые не вызывают расстройств у здорового, могут оказаться сильными для людей с врожденной слабостью системы (коры) или при истощении нервной системы от различных экзогенных (внешних) и эндогенных (внутренних) вредных воздействий (инфекционных болезней, наследственных и хронических заболеваний, хронических отравлений, например алкоголизма, и т. д.).

Кроме двух типов уравновешенной нервной системы, соответствующих сангвиническому и флегматическому темпераментам, Павлов устанавливает и наличие двух других, неуравновешенных типов мышления, соответствующих холерическому и меланхолическому темпераментам. Возбудимый тип теряет способность торможения, в то время как он необыкновенно и чрезмерно возбудим, а тормозимый тип теряет способность к возбудимости.

Оба процесса основаны на понижении количества возбуждающего вещества в нервных клетках, которое зависит, по Павлову, или от врожденной слабости коры, или от истощения клеток коры под воздействием эндогенных и экзогенных факторов. К внутренним истощающим факторам относятся: аффективность, эмотивность, имагинативность (фантазия). Нельзя сводить всю этимологию неврозов только к расстройству равновесия между нервными процессами возбуждения и торможения, как это делает физиологическая школа Павлова, или всю невро– и психопатологию сводить к патологической рефлексологии, как это делает рефлексологическая школа Бехтерева. Другими словами, нельзя сводить всю систему патогенеза неврозов и психозов только к телесным расстройствам, т. е. расстройствам функций головного мозга. С энергетической точки зрения неврозы основаны на аномалиях циркуляции нервного или психического тока энергии. Всякое расстройство обмена нервной энергии должно действовать на нервно-психические функции, и так оно и есть на самом деле.

Понятие психической энергии занимало в древней иатрософии значительное место и проникло в современную медицинскую психологию и психиатрию.

Первую серьезную попытку в этом направлении сделал Бехтерев. Под влиянием энергетической теории Вильгельма Оствальда и идей русского философа и филолога И. Грота, внесшего понятие энергии в психологию, Бехтерев построил хорошо обоснованную теорию психической энергии в своей книге “Психика и жизнь”. Он говорит, что в душевной жизни мы имеем дело с субъективными явлениями, причину коих составляет особая, скрытая энергия, которая в то же время обусловливает и материальные изменения в мозге, идущие параллельно психическим процессам. Происхождение этой энергии остается для Бехтерева неизвестным, и он допускает превращение физических энергий в латентную психическую энергию. По Бехтереву, физические энергии участвуют в питании мозга и в тех энергиях, которые воздействуют извне на органы внешних чувств. И в том, и в другом случае превращение физических энергий в латентную энергию нервных центров идет параллельно с субъективными процессами в нашем сознании в виде общих чувств, ощущений и представлений.

Бехтерев допускает и обратный процесс превращения латентной психической энергии в физико-химических процессах организма, например в мышечной работе, в теплоте и химических процессах в виде “нервного тока”. Бехтерев близок к точке зрения древних иатрософов, Гиппократа и Галлена, когда говорит, что “латентная внутренняя энергия” происходит из энергии окружающей природы и в организме сама превращается в другие энергии. Бехтерев близок к индуистской концепции мировой энергии, праны, из которой происходят все жизненные энергии организма, включая и психическую. “Таким образом происходит, с одной стороны, в течение всей жизни организма – накопление латентной энергии, а с другой стороны – беспрерывное расходование ее”. Этой энергии организмы обязаны своим ростом, развитием и эволюцией. Носителем латентной энергии является нервная система, а именно большой мозг.

С точки зрения современной медицинской психологии психическая энергия есть аналог животного электромагнетизма. Это “пневма зотикон” древних иатросов, жизненная сила. Утончение этой энергии происходит в мозге, в области третьего желудочка, где “пневма зотикон” превращается в “пневма психикон”, по учению древней иатрософии. Учение о психической энергии занимает видное место в современной “Агни йоге”.

Можно себе представить, что при неврозах и психозах происходит нарушение баланса психической энергии, влияющее на правильное течение процессов возбуждения и торможения. Эти нарушения балансов могут быть пяти родов:

1) чрезмерное, ненормальное, патологическое расходование психической энергии;

2) врожденная или наследственная неспособность к восприятию энергии извне;

3) врожденная или наследственная неспособность организма к усвоению или ассимилированию воспринятой энергии;

4) неспособность к собиранию, депонированию и распределению усвоенной энергии;

5) неспособность к переработке низших энергий в высшую. Некоторые из этих аномалий изучены научно, проявляются в виде аффективной реакции, “эмотивного шока”, срывной (эксплозивной) реакции, когда происходит сильный нервный разряд наподобие разряда лейденской банки, а за разрядом следует “нервное истощение”. О неспособности организма к усвоению внешней энергии (праны) вследствие обычного неритмизированного дыхания учит индо-тибетская хатха-йога.

Неврастения. Как выглядят отдельные члены и силы триметрии при неврозах и психозах? Карл Ясперс отмечает следующие черты неврастении: “раздражительная слабость”, описанная у старых авторов, чрезмерная чувствительность и возбудимость, мучительная чувствительность, ненормально легкая отзывчивость на всякое раздражение, с одной стороны, и ненормально быстрая утомляемость и медленность восстановления – с другой, многочисленные неприятные ощущения и боли, чувство тяжести в голове, общая подавленность и разбитость, чувство слабости. Пренговский отмечает роль вегетативной конституции и особенно инервацию сосудов, вазомоторные (сосудодвигательные) расстройства. Соматические расстройства при неврастении так явны, что Флери считает ее телесной болезнью, главным признаком которой является утомляемость и слабость. Нетрудно видеть в этой картине повышение тонуса чувствительности и раздражимости, известный гипертимизм с неизбежным пожизненным расслаблением, понижение контроля и сдерживающего влияния “логикон”, т. е. гипонойя с понижением не только психической энергии, но и духовной силы – исхис, т. е. гипоисхия.

Психастения. Для психастенического симптомокомплекса Ясперс считает характерным отсутствие общей сопротивляемости против переживаний. Исчезает уверенность в себе и решимость; сомнение и фобия (боязнь) делают деятельность невозможной. Психастеник избегает общества, проводит время в самонаблюдении и самоанализе, копаясь в своих ощущениях и чувствах, которым здоровый человек не уделяет внимания. Возникает страх перед всякой деятельностью, выбором, решением и действием. Мечтательность увеличивает стремление к одиночеству.

Здесь налицо то же отсутствие контроля ума, как и при неврастении, пониженный эпитимизм, отсутствие желаний и стремлений, слабость или отсутствие воли и силы, гипобулия или абулия, имагинативность, т. е. чрезмерная фантазия.

Истерия. Связь истерии с эмотивной жизнью сильнее, чем при неврастении, и ведет больных к эмотивному шоку. Здесь проявляется мезенцефалический (среднемозговой) автономизм и автоматизм: средний мозг и вегетативные центры функционируют автоматически, без контроля коры. Вследствие этого появляется повышенная возбудимость подкорковых центров. Истерия есть эмотивный диатез, нервный криз и эмотивный шок необходим для разрядки эмотивной насыщенности, в интеллектуальной сфере наблюдается сужение поля сознания, поглощение сознания и психики в аффекте, легкая внушаемость и самовнушаемость. По Форелю, истерия есть диссоциативная слабость мозга, которая и обусловливает легкую внушаемость и самовнушаемость, соматические расстройства при истерии и в другой сфере.

Папастратигакис говорит, что истерия есть форма психомоторной дебильности (хрупкости), причем в конституции ее участвуют детские психические реакции, моторные экстрапирамидальные функции. Органические, т. е. обусловленные анатомическими повреждениями, и функциональные формы истерии идентичны. В чрезвычайно сложной картине истерических состояний черту представляет страсть к преувеличениям, все кажется больше и значительнее, чем истерик или истеричка представляют в действительности.

Если это стремление выражается в словах и действиях, то обнаруживается театральная сущность субъекта, больной начинает играть роль. Постепенно он входит в свою роль, начинает верить в свое фальшивое “Я”, вкладывая в него другое, выдуманное содержание, и удивляется, что окружающие не находят в нем того, что он сам находит в себе. Отсюда и стремление к необыкновенному, фешенебельному, влечение к скандалу, шуму и различным крайностям в обыденной жизни. Ясперс говорит, что истерик чувствует себя несчастным, если его не замечают, хотя бы только на время, не уделяют ему внимание.

Если у истерика нет ничего другого под рукою, то он пытается привлечь к себе хотя бы своей болезнью, создавая вокруг себя атмосферу лжи. Больные обманывают не только других,но и самих себя, теряя ощущение реальности и ставя фантазию на место действительности. Чем больше развивается истерическая театральность, тем меньше остается места для нормальных душевных движений.

Для истерии характерна чрезмерная фантастичность, имагинативность, проявляющаяся часто как мильтомания и детское мышление.

Ценно признание истерии как состояние психизма. Все низшие формы оккультного психизма: медиумизм, тантрический транс и другие родственные истерии и появляются на истерической почве. Кроме отмеченных выше эмотивности, аффективности и имагинативности, для истерии характерны гипонойя, т. е. понижение интеллектуальной сферы с повышением тимизма и эпитимизма (функций раздражительной и вожделенной сферы). В духовной сфере характерны страсти тщеславия, самовлюбленность.

Ипохондрия. Повышенная чувствительность, гиперэстезия, при неврозах ведет к тому, что целый ряд телесных ощущений, которым человек не придает значения, привлекают к себе внимание неврастеников, становясь источником неприятных переживаний и наблюдений. Головные боли, сердцебиения, чувство давления и слабости в брюшной полости, покалывания в спине и груди, шум в ушах, мерцание век вырастают в серьезные болезни, внушают страх и ужас. Неврастеник копается в своих ощущениях и в их незначительных нюансах. Направленное на внутренние органы внимание становится само по себе источником новых, неприятных ощущений, составляющих в совокупности картину ипохондрии. Хотя ипохондрик телесно здоров, сам он считает себя больным. “Мнимый больной есть по своей сущности действительно больной” (К. Ясперс). Тяжелые случаи ипохондрии связаны с общим, философским пессимизмом. Ипохондрик видит все в черном свете и считает себя жертвой зла и несправедливости в мире. Различные “фобии”, психическим субстратом коих является чувство страха, дополняют картину ипохондрии. Ипохондрия как симптом, а не отдельная болезнь, примыкает, с одной стороны, к неврастении, а с другой – к истерии.

Кроме чувства страха для ипохондрии характерно ослабление жизненного тонуса.

Психозы. Утверждение Павлова, что психозы суть лишь углубленные неврозы, справедливо. Психозы отличаются от неврозов не только количественно; в них дезинтеграция человеческой тримерии достигает наивысшей степени. При неврозах налицо психические аномалии, и потому иногда их называют психоневрозами. При психозах наблюдается более сильное снижение: активности, сужение интеллектуального горизонта до минимума, фиксация привычных реакций, повышение аффективной раздражительности вплоть до мании. Вегетативные расстройства при них выражены еще сильнее. Легкими формами психозов считают шизотимию и циклотимию, соответствующие интровертированному и экстравертированному типу. Шизотимик груб, замкнут и угрюм, а циклотимик общителен. Если для неврозов считается характерной диссоциация коры и подкорковых центров среднего мозга, то для психозов Хасковец считает характерным симптомом диссоциацию коры и центров сознания. Когда центр сознания болен, кора работает самостоятельно и автономно.

В основе психозов лежит, по Хасковцу, повреждение центра сознания, которое составляет часть мирового сознания. Центр сознания, или “Я”, воспоминания (памяти), интересов есть место характера и темперамента, а центр души находится в зрительном бугре (по Кюпперсу, в области третьего желудочка). Если вспомнить, что в той же области находится пинеальная железа, то станет понятным, что в человеческой психопатологии принимает участие и дух. Дело не только в органических повреждениях или функциональном расстройстве этих высших центров, т. е. не только в анатомофизиологической диссоциации, но и в психосоматических явлениях, аномалиях самого духа.

В современной психиатрии есть тенденция к упрощению, и все многообразие психических аномалий сводится к двум основным формам: маниакально-депрессивному психозу и шизофрении. Все старые формы параноидальных и дефензивных состояний переходят в синдромы двух основных болезненных форм.

В маниакально-депрессивном психозе аффективная возбудимость достигает крайней формы, вплоть до мании, и сменяется депрессией – крайней формой торможения.

Шизофрения. Шизофрения представляет собой грандиозный психосоматический комплекс, включающий все катастатические черты тримерии. По Блейеру, давшему название этому комплексу, шизофрения есть психическая диссоциация, как показывает само название. По Ясперсу, это сумасшествие души, падение жизненного тонуса, диссоциация личности и дизагрегация памяти. Эта диссоциация интеллектуального и аффективного происхождения, касается всех трех аспектов личности: интеллектуальной, аффективной (чувства) и волевой. В интеллектуальной сфере шизофрения характеризуется недостаточностью мышления, расстройством ассоциаций, идей, в волевой сфере – понижением активности. Фантазия играет большую роль. Шизофреник живет в нереальном мире, он создает себе фантастический мир. Патологоанатомически шизофрения есть результат повреждения мозговой оси.

Павлов отмечает слабость корковых клеток, расстройства нормальной объединяющей работы всей коры, все увеличивающийся распад коры больших полушарий. Появляются слабые инвалидные пункты в коре под влиянием сильных жизненных возбуждений. Наблюдается стереотипия, упрямое и длительное повторение одних и тех же движений. Характерна эхолалия и эхопраксия, подражание движениям того человека, на которого обращено внимание, т. е. то, что происходит во время гипноза у здорового человека. С одной стороны, наблюдается апатия, тупость, остолбенение, а с другой – распущенность, шаловливость и инфантильное поведение. Павлов рассматривает шизофрению как хронический гипноз. Душа проявляет себя как в сновидениях, так и в шизофрении. Для этих состояний характерны агглютинация образов, асинтактизм и кататимическая связь. Современное понятие шизофрении включает в себя целый ряд клинических синдромов, которые уже давно рассматривались как определенные болезненные формы. В интеллектуальной сфере это паранойя как расстройство логической функции, в виде “ложныхсуждений”, навязчивых идей; расстройства в области чувств в виде обмана чувств, галлюцинаций, связанных с полной неспособностью бороться с беспорядочной, чрезмерной фантазией. Ментальные расстройства выражаются главным образом в форме нарушения ассоциативной функции. Кататимная фальсификация содержания мышления пропорциональна силе аффектов и определяет прочность или подвижность структуры личности. Это обычно сновидное, асинтактическое мышление, которое продолжается и наяву, без вмешательства и контроля коры.

Отсутствие контроля и торможения со стороны коры проявляется и в гебефрении, с приступами смешливости, распущенности и детской шаловливости, о чем уже говорилось. К этим синдромам добавляется аффективность, гримасничество, страсть к позированию и эффектам, обилие жестов, красивых, высокопарных, большей частью тривиальных слов. Гебефрения часто связана с кататонией, для которой характерна связь ментальных расстройств с психомоторными, отсутствие координации высших корковых центров с низшими базальными, таламическими, бульбарными и спинномозговыми. Для гебефренической кататонии характерно глубокое безразличие, отсутствие реакции, моторная и психическая инерция и одновременные контрактуры мышцы. Ступор, негативизм, внезапный смех, возбудимость, импульсивность и кошмары дополняют картину.