Текст книги "Свидетель обвинения"

Автор книги: Сергей Рокотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

На это ничем не прикрытое хамство зажравшейся генеральской вдовы оперативник не нашел, что ответить. Действительно, по закону мать имела полное право не выдавать правоохранительным органам родного сына...

И все же в самом начале лета Ренат Темирханов дал о себе знать...

Как-то вечером в квартире Дьяконовых раздался телефонный звонок. Игорь собирался ложиться спать и нехотя поднял трубку.

– Игорь Николаевич? – раздался в трубке молодой женский голос.

– Он самый...

– Вас беспокоит Эльмира... Ну, жена Рената Темирханова...

– Так..., – насторожился Игорь. – Какие-то известия от вашего мужа?

– Да... Вы угадали... Примерно час назад мне позвонила какая-то женщина. Она говорила весьма загадочным тоном, хоть и задавала совершенно простые вопросы, как то: Как я себя чувствую, как проходит моя беременность, как родители? Я спросила в ответ, кто вы такая? Я поняла, что это весточка от него, от Рената. Это неважно, ответила она и пообещала ещё позвонить. Перед тем, как она положила трубку, я успела спросить: – Вы от Рената? Где он? – Не знаю я никакого Рената, – засмеялась она и положила трубку. Вот и все... Я подумала и сочла нужным позвонить вам, вы ведь просили сообщать о всех подозрительных звонках...

– Правильно сделали, что позвонили, – одобрил её поведение Игорь.

– Сейчас вы меня похвалите ещё сильнее, – обрадовалась его теплым словам Эльмира. – У меня есть номер телефона, с которого она звонила. Родители поставили телефон с определителем номера.

– Умница! Умница! Молодец! – крикнул Игорь и стал записывать номер. Все! Здоровья тебе! Я перезвоню, и, главное, продолжай держать меня в курсе... В любое время дня и ночи и по любому, пусть и самому незначительному, на первый взгляд, поводу.

Он тут же узнал по справочному, откуда был произведен звонок.

Ему ответили, что звонок был с квартиры некой Бочковой, проживающей в Солнцево. Игорь немедленно оделся и побежал вниз к машине. Благо ехать от его квартиры в Очаково было совсем недалеко.

Он не без труда нашел в спальном микрорайоне нужный дом, поднялся и позвонил в квартиру.

– Чего надо? – раздался за дверью прокуренный женский голос.

– Гражданка Бочкова?

– Ну я Бочкова, чего надо? – басила женщина.

– Мне надо поговорить с вами...

– Поздно уже говорить, завтра приезжайте, если так уж надо...

– Приеду завтра, – пообещал Дьяконов. – Только с бригадой оперативников, и вас задержат по подозрению в пособничестве преступнику. Как, вас устраивает такой вариант, гражданка Бочкова?

За дверью воцарилось напряженное молчание.

– Чего я такого сделала? – проворчала, наконец, хозяйка квартиры. Живу себе, никого не трогаю...

– Не сделали, так открывайте...

– А, может, вы грабитель...

– Я не грабитель, у меня есть удостоверение, я могу вам его предъявить... Я помогаю правоохранительным органам найти и обезвредить опасного преступника. Кстати, полагаю, и ваша жизнь подвергается опасности... Так что... Как хотите...

Он стал громко топать по лестнице, чтобы Бочкова подумала, что он уходит. И тогда дверь стала медленно открываться...

– Погоди, мил человек, – прохрипела Бочкова. – Ты уж сразу в кипиш... Сам посуди, не могу же я в двенадцать ночи открывать кому попало... Иди сюда...

Перед Дьяконовым стояла в ночной рубашке корявая пропитая баба с красным лицом и мешками под глазами. Он повернулся и вошел в квартиру.

Ядреный запах перегара защекотал Игорю нос. Он невольно поморщился.

– Круто у вас пахнет, гражданка Бочкова, – заметил он.

– Ладно, – махнула рукой она. – Пришел, проходи вот на кухню и дело говори...

Дьяконов прошел на крохотную кухоньку и, брезгуя сесть на засаленный табурет, встал около окна.

– Кроме вас люди дома есть? – спросил он.

– Не-а, – ответила Бочкова, закуривая сигарету. – Одна я...

– С вашего телефона был сделан звонок, примерно полтора часа назад... Спрашиваю напрямик, кто звонил?

– А..., – Лицо Бочковой вдруг расплылось в улыбке. – Это-то? А я уж думала... – Некий вздох облегчения раздался из её груди. – Я думала, что важное... А это-то...

– Так что же? Кто звонил?

– А я почем знаю? Позвонила какая-то бабенка прикинутая в дверь, говорит, надо срочно позвонить подруге, а у неё жетонов нет... Я говорю, тебе тут не переговорный пункт, а она мне тридцать рублей пообещала заплатить. Я говорю – полтинник давай и звони себе на здоровье. Она улыбнулась и дала. Я ей за такое дело предоставила свой телефон, полтинник, мил человек, на дороге не валяется. Она и позвонила.

– Разговор слушали?

– А как же? Что я, постороннюю женщину оставлю одну? Чтобы она меня ограбила? Стояла и слушала, как водится...

– Ограбить вас довольно проблематично, – заметил Игорь, оглядывая заплеванные апартаменты Бочковой. – И, тем не менее... О чем был разговор?

– Да вообще ни о чем... Сама не могу взять в толк, на кой ляд этой фре было платить полтинник за такую чушь? Привет, мол, как дела, как себя чувствуешь... И все. Балакала-то с минуту, не больше. И все. И отвалила восвояси...

– Какая она из себя?

– Черненькая, мил человек. Восточной, кумекаю, нации... Одета неплохо, прикинута... Морда накрашена изрядно... Статная, вообще, бабенка, видная... Лет ей так примерно тридцать пять, не меньше, не молоденькая... И вот ещё что, обратила я внимание, что из её кармана антенна телефонная торчала, ну, от этого, как его, все крутые сейчас таскают, да и жидкие тоже...

– Сотовый телефон?

– Ага, он самый... Я ещё спросила, чего ты пришла сюда звонить, да вдобавок за полтинник, когда ты с собой телефонную станцию таскаешь? А она ответила, что, мол, деньги на счету кончились, и телефон отключился, а сберкассы уже закрыты... А что, бывает...

– Бывает, бывает... Почему только она пришла звонить именно к вам, интересно было бы узнать?

– А хрен её знает. Шла мимо и зашла, велика беда?

– Не думаю... Восточной, говорите, нации? Полтинник, говорите, дала? А если я вам побольше дам, язычок не развяжете?

– Это сколько же? – напружинилась Бочкова, и носик её заострился.

– Двести!

– Триста! – каркнула как ворона Бочкова и торжествующе скрестила руки на груди.

Игорь спокойно вытащил из бумажника три сотенные бумажки и протянул их Бочковой. Та внимательно поглядела на них и положила на стол под сахарницу с отбитой ручкой.

– Чего хошь, мил человек? Все скажу, что ни спросишь... Мне скрывать нечего... Чиста я как белый снег...

– Откуда люди восточной национальности могли знать про вашу квартиру? Знать, что вы живете одна и отсюда можно спокойно позвонить, куда надо?

– Это вопрос нехитрый, драгоценный мой... Сдавала я раньше комнату разным черненьким. Вот эту – у меня ведь двухкомнатная квартира. А сынок мой Ленька отбывает срок в колонии строгого режима за разбой... Восемь лет получил, родненький, правда четыре уже отбарабанил, глядишь, доживу... Ты не слыхал, амнистии не будет?

– Будет, будет скоро, – пообещал Игорь.

– Это плохо, очень плохо, век бы его не видела, изверга! Без него славно, живу – не тужу...

– Только эта статья амнистии не подлежит, – сразу же обнадежил её Игорь.

– Это хорошо, это очень хорошо..., – улыбнулась желтыми зубами Бочкова. – Короче, сдавала я эту комнатушку восточным людям, полтинник баксов платили... Разные тут обитали, ну, которые фруктами на базаре торгуют, кого тут только не было... Потом стал ко мне участковый наведываться и сильно угрожать. Но это уже после того, как двое моих клиентов на девушку здешнюю напали, насилие хотели над ней сотворить... Не вышло, правда, наши ребята заступились, и хари черномазым начистили, они заявились сюда все в крови, орут, матерятся, зарежем мол, весь рынок сюда соберем... Ой, шкандал был, вспомнить жутко... А вскоре и участковый наведался... Да и я решила, ну их к лешему, торгашей этих, лучше я на трех работах буду мудохаться, чем этих головорезов тут терпеть... И выгнала всех... Вот, может, эта дамочка, из их знакомых... Я, например, такое подозрение имею...

– Мудрая вы женщина, Бочкова... Когда все это было?

– Да с месяц назад, где-то в конце мая...

– И куда же ваши лихие джигиты убрались после того, как вы их выгнали, не знаете, часом?

– Как не знать? Прекрасно знаю... Пошли они жить к деду Урюпину, тут недалеко, через квартал... Урюпин ещё давно меня просил , чтобы я ему клиентов нашла... Видит, что я жить стала лучше, пивком баловаться, сигареты с фильтром курить, он и позавидовал... И работу уборщицей в подъезде я бросила, только в школе и осталась, ну, тоже, понятно, уборщицей... Теперь опять подъезды чищу, – скривилась она. – А эти красавцы к деду Урюпину переехали... Пока-то он на них не нарадуется, старый козел... Даже костюм себе спроворил на барахолке и как-то меня "Клинским" пивом угостил за содействие... Ничего, они ему ещё покажут козью морду, мало мне тут все обосрали, так ещё и набезобразили, собаки... Участковый на меня хотел даже в налоговую полицию телегу настрочить, что я, мол, налогов, не плачу... Пожалел, правда, дай Бог ему доброго здоровьица...

– Ну и баба ты, Бочкова! – улыбнулся Игорь. – Цены тебе нет, понимаешь ты, цены! Давай адресок своего деда Урюпина и получишь от меня ещё столько же... – С этими словами он вытащил ещё три сотенных и протянул их Бочковой.

– Не маловато ли даешь? – прищурилась Бочкова, хватая деньги и кладя их поверх первой партии под сахарницу. – Видать, сам-то куда больше от всего этого иметь будешь...

– Эх, Бочкова, – вздохнул Игорь. – Хорошая ты баба, да глупа, как пробка... Разве же в одних деньгах дело? Я тебе свои кровные отдаю, и ничего, ни единой копейки со всего этого иметь не буду... Справедливости я ищу, понимаешь, справедливости! Чтобы преступник не топтал нашу с тобой землю, чтобы не проливал кровь неповинных, да и виновных людей... Получи три сотенных и не зли меня... И вот ещё что – не вздумай о моем визите никому сболтнуть, я тогда тебе сам такую козью морду сострою, что тебе и в страшном сне не приснится... А теперь не болтай попусту и давай адрес...

– Так это пара пустяков! Поверни голову. – Игорь поглядел в окно. Видишь, вон тот дом, за ним ещё один, а там торцом стоит третий. Вот там и живет старик Урюпин со своими клиентами. Подъезд его второй, квартира на первом этаже, номер восемь. Только если прямо сейчас туда пойдешь, в собачье дерьмо не вляпайся, у них на лестничной клетке всегда лампочку вывинчивают, тьма немилосердная, а напротив Урюпина такая подлющая собака живет, гадит прямо перед дверью Урюпина, и все... Я как-то пошла к нему за чем-то, и прямо новым ботинком в говно и...

– Ладно, спасибо за предупреждение... Пошел я, Бочкова... Спасибо тебе...

Он не пошел к старику Урюпину немедленно, и вовсе не потому что боялся вляпаться в собачье дерьмо. Он боялся снова проявить поспешность и не потерять эту почти незримую ниточку, которая связывала его с Ренатом Темирхановым...

Он поставил машину так, чтобы ему был хорошо виден подъезд, в котором жили клиенты старика Урюпина. Мимо него никто не мог пройти незамеченным.

Игорю очень хотелось поехать домой и завалиться спать, но он убедил себя не делать этого, слишком уж сильно задела его вся эта история. По сотовому телефону он позвонил домой и предупредил Галку, что ночевать не приедет. А затем перезвонил Дмитрию Степановичу Рыщинскому.

– Алло, – раздался в трубке заспанный голос Хряка.

– Дьяконов на проводе! – весело крикнул Игорь.

– А ещё попозже-то не мог позвонить? Сплю я, вчера на рыбалку с Павликом ездили... Устали... Зато рыбы наловили, приезжай на уху...

– Извини, Дмитрий Степанович... Но дело такое... – И он подробно рассказал Хряку о событиях этой ночи. Тот заинтересовался.

– Помочь могу, все выясню про этих клиентов, – пообещал он.

– Сообщи. Я тут, сижу на стреме... Глядишь, и выгорит что-нибудь, утопающий, как говорится, хватается за соломинку...

– Твоя правда... Сиди, коли силы есть... Я перезвоню...

Игорь постоянно курил, чтобы не заснуть, слушал тихую музыку. Вскоре раздался звонок Хряка.

– Трудно узнать про них что-то... Мелочь, сам понимаешь... Торгуют на рынке... Разумеется, в Солнцево, раз там проживают, а тот, кто контролирует рынки, всех торгашей и знать не знает... Но завтра, когда ты их увидишь в лицо, помогу принять и посодействую, чтобы у них развязались языки... Должны же мы, едрена мать, найти этого проклятого Темирханова...

– Ну теперь, это куда сложнее, чем было тогда, на Кутузовском...

– Меня с вами не было, от меня бы не ушел, – проворчал Хряк.

– Ну, задним числом мы все умные... Если бы, да кабы...

– Ладно, сочтемся славою, главное – дело сделать...

... Только в половине седьмого утра из подъезда, где проживал старик Урюпин, вышли двое. Дьяконов сразу понял, что это именно те, кто ему нужен...

Он набрал номер Рыщинского.

Хряк не стал выговаривать ему за то, что снова разбудил его. Он ответил четко и лаконично.

– Держи в курсе. Я приеду туда, куда скажешь...

... Июнь в этом году выдался холодным и дождливым. Но настроение у Игоря было боевое... Он чувствовал, что напал на след, но боялся сглазить, как это неоднократно происходило в марте, когда они шли по следу Темирханова.

Торговцы вышли на шоссе и вскоре к ним подъехал ржавый "Жигуленок" с прицепом. Они сели в машину и поехали в сторону рынка. Игорь, стараясь быть, незамеченным следовал за ними на почтительном расстоянии...

Только когда они заняли места в торговых рядах, он позвонил Хряку.

– Еду, – сказал тот. – Скоро буду...

Прибыл он действительно скоро – уже через полчаса около "Хиндая" Дьяконова остановилась белая "шестерка", из которой вылез Дмитрий Степанович Рыщинский, одетый в теплую куртку и джинсы...

– Ну и погодка выдалась в этом году, – покачал головой Хряк. Давненько не было такого отвратительного июня... Так, вот что, ты посиди здесь, в машине, а я сейчас...

Ждать на сей раз его пришлось очень долго. Он отсутствовал не менее полутора часов. Игорь докурился до того, что перед глазами побежали зеленые круги.

– Спишь, что ли? – зазвучал над его ухом приглушенный голос Хряка. А у меня для тебя интересные новости...

23.

... – Молодец, молодец, что бы я без тебя делал? – радовался Дьяконов.

– То-то, – самодовольно улыбался Хряк. – А то все сами с усами... А чуть что, обращаемся к старому Дмитрию Степановичу... Шучу... Ты тоже молодец, как эту Бочкову разговорил... Я бы так не сумел... А вот разговорить этих торгашей помогли связи в известном мире...

Только что Хряк сообщил Игорю, что, когда к торгашам обратились крупные люди, они и не подумали ничего скрывать. Действительно, та женщина, которая звонила Эльмире, была им знакома. Она зашла к ним на рынок с каким-то поручением и попутно спросила, нельзя ли позвонить с какого-нибудь нейтрального номера. Торгаши, не задумываясь, дали адрес Бочковой, у которой они обитали до произошедшего скандала...

Женщину эту звали Лолита. Она была подругой их общего знакомого, контролирующего в Москве ряд рынков. И теперь на руках у Дьяконова был адрес этого знакомого. Они решили немедленно отправляться туда...

Обитал этот знакомый в Крылатском. Там он снимал хорошую трехкомнатную квартиру...

Игорь ещё раз убедился в том, что если долго не везет в чем-нибудь, должно неожиданно повезти... А вот когда постоянно везло, наоборот, должен был совершиться какой-то облом, переворачивающий все дело наизнанку...

... Они подъехали к названному девятиэтажному дому неподалеку от Гребного канала и позвонили в домофон. Хряк приложил палец к губам, мол, я буду говорить...

– Да, – послышался в домофоне гортанный мужской голос...

– Роберт Теймуразович?

– Я. А кто это?

– Вас беспокоит Дмитрий Степанович Рыщинский. Я хороший знакомый Николая Петровича. Мне надо с вами поговорить...

– А..., – в голосе хозяина зазвучали уважительные нотки. – Хорошо, открываю, – произнес он с весьма заметным восточным акцентом.

– Кто же это такой таинственный Николай Петрович, имя которого открывает двери даже столь крупных людей? – поинтересовался Игорь.

– Николай Петрович-то? – усмехнулся Хряк. – Много ты хочешь знать, Игорь... Ты и так слишком много знаешь... Мы с ним более четверти века знакомы, в Туркмении на нарах рядом лежали... А теперь он, как тебе сказать... Над всеми этими Робертами надежная крыша... Больше ничего сказать не могу...

Хряк и Игорь вошли в подъезд, поднялись на лифте на девятый этаж. Дверь названной квартиры была уже открыта. В дверях стоял могучего сложения черноволосый мужчина, одетый в длинный голубой махровый халат.

– Проходите, пожалуйста... Кстати, Николай Петрович, оказывается, звонил насчет вас, мне просто не успели передать. – При этих словах он метнул куда-то назад довольно суровый взгляд.

Гости вошли в квартиру. В двери одной комнаты Игорь увидел восточного типа женщину, явно похожую по описаниям Бочковой на ту, которая приходила к ней звонить по телефону.

– А это, как я полагаю, Лолита? – попытался надеть на лицо улыбку Игорь.

– Лолита, Лолита, – подтвердил хозяин. – Моя подруга... Заходите сюда, в комнату, тут вам будет удобно. Лолита, поставь чайку... А, может быть, желаете чего-нибудь покрепче...

– Нет, спасибо... А вот если угостите кофе, не откажусь, – сказал Игорь. – А то я провел бессонную ночь...

– Это пожалуйста, – улыбнулся металлокерамикой хозяин. – Сейчас я сам вам заварю чудесный кофе. Никому не доверяю такой процесс.

– Вот и славно, – продолжал улыбаться Игорь. – А Лолита пока развлечет нас приятным разговором...

– Пускай, – махнул рукой Роберт Теймуразович. – Она это хорошо умеет...

Лолита глядела на незваных гостей с явной настороженностью, прекрасно отдавая себе отчет, что пришли именно по её душу.

– Давайте без глупостей, Лолита, – сказал Дьяконов. – Мы пришли сюда не распивать чаи-кофеи и точить лясы. Имею к вам конкретный вопрос – зачем вы приходили к гражданке Бочковой звонить по телефону жене Рената Темирханова?

– Никуда я не приходила, – ответила, глядя в сторону, Лолита.

– Слушай ты, красавица моя, – прошипел Хряк, зверски улыбаясь ей в лицо. – Пусть тебе твой Роберт объяснит, кто такой Николай Петрович, а соответственно, и его друзья...

– Он и так объяснил, – прошептала перепуганная Лолита.

– Я тебя, падлу позорную, сгною, если немедленно не скажешь мне правду, поняла, сучара? – широко улыбаясь, шептал Хряк. – Говори, если жить хочешь... А то тебя твой же сожитель с потрохами сожрет, если лапшу мне будешь на уши вешать и считать нас за полных лохов... Ну!!!

– Где Темирханов? – коротко спросил Игорь, таким же зловещим шепотком, каким говорил и Хряк.

Она молчала, но по выражению её хитрющей физиономии друзья поняли, что она прекрасно знает о местонахождении Темирханова.

– Кофе готов! – крикнул с кухни хозяин. – Лолита, а ну-ка, разлей в чашечки и подай дорогим гостям, как положено.

Он, улыбаясь вошел в комнату, а Лолита, наоборот, бочком, вышла на кухню.

– Что случилось? – зашептал Роберт Теймуразович. – Эта мадам что-то натворила?... Так я ей сейчас устрою спектакль с прологом и эпилогом... Прямо на глазах у вас... Николай Петрович звонил, она подошла, так, когда я пришел, она мне даже ничего не сказала. Вы приезжаете, звоните в домофон, и только тут она говорит про звонок. Забыла, говорит, сволочь... Про звонок самого Николая Петровича забыла... Ну, падла, извините, разумеется, за выражение...

– Буду говорить откровенно, – сказал, закуривая, Хряк. – Николай Петрович мне говорил про вас, и очень тепло о вас отзывался, сказал, что вы человек надежный и порядочный...

– Спасибо за теплые слова, – застенчиво улыбнулся хозяин. – Я, наверное, их не заслуживаю...

– Итак, скажу откровенно, – продолжил Хряк. – Слышали вы про убийство Евгения Александровича Карабанова и его сына?

– А как же? – округлил черные глаза Роберт Теймуразович. – Такой человек, такой заслуженный человек, и такая страшная участь...

– А про зверское убийство сына Владимира Михайловича Лымаря и его самоубийство в Волжанске?

– Нет, об этом не слышал, – покачал головой хозяин. – Сейчас постоянно убивают достойнейших людей, за всем и не уследишь...

– А про убийство Валерия Кротова? Про убийство и ограбление его подруги Светланы?

– Слышал, слышал..., – продолжал удрученно качать головой хозяин. Кротова я знал лично, очень, очень достойный молодой человек. Он даже один раз оказал мне большую услугу, когда на меня наехали какие-то отморозки, пусть разверзнется перед их ногами земля!

– Так вот, эти и другие преступления совершил один человек.

– Кто?!!! – сделал совершенно круглые глаза хозяин. – Кто этот грязный подонок?

– Об этом позже. Главное дело вот в чем, есть данные, что Лолита знает о его нынешнем местонахождении.

– Ах вот оно как..., – скривилось лицо хозяина. – Эй, ты! Иди сюда!

Как раз в этот момент в комнату вошла Лолита, неся поднос с кофейником и чашечками.

– Поставь сюда, – указал хозяин на журнальный столик. А когда Лолита поставила свою ношу, он неторопливо поднялся с места и без предисловий, криво улыбаясь, сильно ударил её кулаком в челюсть. Она упала на пол и зарыдала.

– Вставай! – скомандовал хозяин. – Нечего валяться...

Лолита поднялась и привстала на колени. Хозяин подошел к ней и схватил за черные как смоль волосы.

– Отвечай, гнида, что тебя спрашивают эти достойные люди... Или я тебя тут же при них на куски порву...

– Я скажу, скажу..., – зарыдала Лолита, стоя на коленях и дергая головой. – Что он мне?... Да будь он проклят...

– Вот и хорошо, – улыбнулся хозяин. – А теперь вставай и разлей дорогим гостям кофе.

Всхлипывающая Лолита встала и стала разливать дрожащими руками кофе. Все пальцы её были унизаны дорогими золотыми кольцами с камнями.

– Видали? – похвастался хозяин. – Это все мои подарки... А она, сучара, ещё в лес смотрит... Все! – крикнул он. – Колись! Где этот шакал, которого разыскивают наши дорогие гости? И не вздумай вилять, а то я тебя своим ребятам отдам на растерзание... Они тебе покажут кузькину мать...

– Он что, в Москве? – решил опередить события Игорь, чтобы не терять ни секунды времени.

– Нет, – всхлипнула Лолита.

– В Ташкенте?!

– Тоже нет... Есть такой городок неподалеку от Смоленска, называется Воробьевск. Он там...

24.

... В марте 2001 года в захолустном городе Воробьевске появился никому не известный человек, на вид лет тридцати пяти... Он был довольно скромно одет – драповое серое пальто, далеко не модная шляпа, серый, довольно поношенный костюм, стоптанные ботинки. В руке старомодный желтый портфель. Незнакомец явился в местную гостиницу и заказал себе отдельный номер. Администратору он протянул паспорт на имя Соколухина Вадима Александровича 1966 года рождения, уроженца города Харькова.

С номерами было все в порядке, гостиница была полупустая, и Соколухину был предоставлен хороший номер. Гостиница вообще была неплохая, поскольку Воробьевск находился на трассе Москва – Брест и порой здесь останавливались даже иностранцы. Так что Соколухин был вполне удовлетворен своим номером. Администратор обратила внимание на то, что Соколухин носит небольшие рыжеватые усы, а голова его выбрита наголо по теперешней моде. Заполняя квитанцию, Соколухин снял шляпу и обнажил свою обритую голову. Вел он себя спокойно, не шутил и не заигрывал с администратором, оформив документы, взял ключ и отправился в номер...

... Прожил он в гостинице примерно с неделю. А потом он сказал, что уезжает и оставил номер.

Однако, Соколухин никуда не уезжал. За эту неделю он успел приобрести на окраине Воробьевска за тридцать тысяч долларов прекрасный кирпичный коттедж и переехал туда. Он окружил себя нуждающимися в деньгах людьми, которые обставили ему дом и привели его в жилой вид. В доме были гараж и сауна, небольшой дворик за высоченным кирпичным же забором.

Вот в этом доме и зажил своей непонятной никому жизнью приезжий Соколухин...

Покупка коттеджа не сильно истощила бюджет приезжего. Потому что в его поношенном желтом портфеле лежала сумма более, чем в полмиллиона долларов. На эти деньги приезжий Соколухин намеревался вести в российской глубинке спокойный, размеренный и достойный образ жизни. Он обустраивал свой приобретенный дом, прикупил и автомобиль – новенькую "четверку", он не имел желания выделяться.

– Места у вас тут изумительные, – сказал он человеку, у которого покупал дом. – Всю жизнь мечтал жить в маленьком уютном городке, на природе, в своем доме...

– Серьезно? – удивился его выбору продавец. – А я вот, наоборот, всю жизнь мечтал жить в Москве или в Ленинграде...

– Ну так что же? Каждый хочет того, чего был лишен... Таковы законы жизни, – рассмеялся Соколухин. – А я вот заработал некую сумму, и решил удрать ото всех столичных хлопот и волнений, так сказать, в российскую живописную глубинку... А здешние места – это именно то, что мне нужно...

– Ну так удачи вам! – протянул ему руку теперь уже бывший хозяин коттеджа.

– Спасибо, у вас очень уютный дом, вы обладаете прекрасным вкусом. Мне он очень нравится, и местонахождение его изумительное...

– Извините, ещё один совсем нескромный вопрос. Вы не азербайджанец, случайно? Я не просто так спрашиваю, я сам на четверть крови азербайджанец...

– Нет, я по матери таджик, – ответил Соколухин. – Отец мой русский, военный, а мать таджичка...

– А, понятно, а то, вижу, лицо такое восточное, хоть и усы рыжие, улыбался бывший хозяин. – Ну ладно, пусть в этом доме вам сопутствуют одни удачи!

... Местонахождение дома было выбрано очень удачно для человека, который желал вести уединенный образ жизни. Коттедж стоял на отшибе, окруженный кирпичным забором, соседей рядом не было... Впрочем, сейчас такое время, что мало кому есть дело до вновь прибывших и купивших по соседству недвижимость. Своих проблем у всех по горло хватает...

Однако, Соколухин был человек довольно молодой, и для полноценной жизни ему нужны были и подруга, и помощники по хозяйству ... Помощниками он обзавелся довольно быстро, при содействии бывшего хозяина коттеджа, а через некоторое время появилась и подруга...

Один человек, помогавший Соколухину по хозяйству привел ему свою знакомую, совсем молоденькую девушку лет восемнадцати по имени Жанна. Жанна была довольно высокой статной шатенкой с голубыми глазами. Она сразу же приглянулась Соколухину, и вскоре поселилась в его доме...

Когда там появилась Жанна, Соколухин попросил своих помощников к нему больше не приходить, сказал, что они справятся со всем вдвоем. Лишь раз в неделю к нему приходила пожилая женщина делать генеральную уборку. Свою же комнату он убирал сам, не доверяя этого дела никому. Еще раз в неделю приходила другая женщина, помоложе для стирки и глажки белья. Жанна занималась лишь приготовлением обедов, это она умела, потому что только что закончила кулинарный техникум. Иногда занимался стряпней и сам хозяин, он был большим специалистом по восточной кухне, особенно ему удавались плов и лагман. Соколухин купил себе двух собак – ротвейлера и бультерьера. Они должны были охранять дом от нежелательных визитеров...

Жила эта чета спокойно, чем занимался Соколухин, никто не знал, да и не особенно интересовался этим вопросом... Они жили за высоким забором, каждый день выезжали на машине за покупками, дружбы ни с кем не водили, в гости ни к кому не ходили и к себе никого не приглашали...

И кто знает, сколько бы так прожила эта ничем особенным не примечательная чета, если бы неожиданно в историческом центре города не произошла неожиданная встреча...

Соколухин и Жанна подъехали на своей "четверке" к магазину делать самые заурядные покупки. Соколухин купил продукты в гастрономе и пошел к машине, Жанна же осталась в отделе косметики выбрать себе то, что ей было нужно. Соколухин стал открывать ключом машину, и тут к нему подошла черноволосая женщина лет тридцати трех.

– Ренат! – воскликнула она, и Соколухин вздрогнул от неожиданности, давно он уже не слышал этого имени и стал привыкать к другому... Он обернулся...

Лолита Рамазанова была подругой его детства. Они жили в Ташкенте на одной улице, их родители работали в одной системе – системе органов правопорядка. Когда он покинул родной город, следы Лолиты затерялись, и он понятия не имел, где она находится... А находилась она в то время, когда он осваивал Москву, в местах, не столь уж отдаленных. Она тоже поехала примерно в то же время в Россию, где и была задержана правоохранительными органами за мошенничество. Лолита получила три года, которые благополучно и отбыла в одной из женских колоний средней России. Теперь она собиралась ехать в Москву. Остановившись на день в Воробьевске, она зашла в универмаг, чтобы купить себе кое-что и привести себя в более или мене человеческий вид... Вышла, хотела поймать такси, чтобы ехать в гостиницу, где остановилась и... Такая неожиданная встреча...

Стоя перед подругой детства нос к носу псевдо-Соколухин не решился сказать ей, что она обозналась, понимая, что это ещё опаснее, чем признаться в том, что никакой он не Соколухин, а собственной персоной Ренат Темирханов. Лолита была в свое время безумно влюблена в него, он знал, что она женщина горячая, и может поднять на оживленной улице нежелательный шум. К тому же он мог в некоторой степени доверять ей, именно в силу того, что она была в него влюблена.

– Тихо! – произнес Ренат, прижимая палец к губам. – Тихо! Я здесь инкогнито! Я не Ренат, я Вадим, поняла ты, Вадим?

– Поняла, – прошептала с блеском в глазах Лолита, которая понятия не имела о том, какими делами занимался её старый друг в последнее время. Зная его авантюрный характер, решила, что он занимается какой-нибудь аферой, от того и скрывается под вымышленным именем...

– Ты где остановилась? – спросил он.

– В гостинице, номер двадцать три... Ренатик, я отсидела три года в женской колонии, – жалобно произнесла Лолита, потупив глаза с огромными черными ресницами. – Тут, неподалеку... Там так ужасно Ренатик! Если бы ты знал, как я много перестрадала...

– Бедняжка, – ласково произнес Ренат и погладил Лолиту по щеке. Слушай, я приду к тебе в номер, попозже... А сейчас выйдет моя дама, так что, будь добра, исчезни на время...

– Понимаю, – заговорщически шепнула Лолита и сделала так, как ей было сказано. Тут же из универмага вышла Жанна, села в машину, и они поехали домой.

Примерно через полтора часа Ренат сказал ей, что у него деловая встреча и поехал в гостиницу к Лолите.

Там была бурная встреча, полная любви и страстей. Перед расставанием Ренат сообщил ей, что женат, что жена его в Москве, ждет ребенка, а он вынужден скрываться, так как организовал в Москве пирамиду, взял немало денег и исчез... Живет под вымышленной фамилией, под какой именно, он не сказал, адреса своего, понятно, тоже не назвал. Чтобы подкрепить свои слова доказательствами, подарил на прощание Лолите тысячу долларов на раскрутку. Та была безумно признательна, так как перед арестом она не успела припрятать то, что наворовала и фактически осталась нищей. Кое-что ей прислали из Ташкента родители, но те и сами бедствовали и много прислать не могли. А тут... Такая сумма...