Текст книги "Свидетель обвинения"

Автор книги: Сергей Рокотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Какая жизнь? У меня, например, какая была, такая и есть... Живу, работаю по специальности... Разве что, кроме того, что я был вынужден оставить родной город...

– Вот видите, – схватился за эти слова Ренат. – Видите... А у меня произошли неприятности, фирма терпит убытки, я оказался должен немалую сумму... Я просил Эльмиру не тревожить вас этими проблемами, но теперь я вынужден сказать правду... Более того, возможны ещё большие неприятности... Даже..., – замялся он. – Нет, пока не могу сказать... Прошу об одном, как мужчина мужчину – не верьте тому, что вам обо мне расскажут, все, что вы можете услышать обо мне – это грязная клевета...

– А когда ты приедешь в Москву?

– Думаю, что завтра, завтра с утра... Только... Только надо ещё кое-что уладить... Постарайтесь успокоить Эльмиру, все будет в порядке, я уверен...

– Мне кажется, что далеко не все в порядке, – возразил Нарбеков. – Мы не привыкли к таким вещам...

Ой, Эльдар Раджабович, – вздохнул Ренат. – Жизнь сейчас такая сложная... Но вы не беспокойтесь... Я все улажу... Я люблю Эльмиру, Эльдар Раджабович, и сделаю все для нее, жизни не пожалею...

– Что посоветуешь делать нам?

– Хорошо, – с некоторым облегчением вздохнул Нарбеков. – Я надеюсь на тебя, на твое мужское слово... До завтра...

– Звонил Ренат, – сказал Нарбеков, входя в спальню – Говорит, что завтра приедет...

Эльмира лежала на кровати и рыдала. Ирина пыталась её успокоить.

– Хоть бы он вообще никогда не приезжал..., – сквозь рыдания произнесла Эльмира. И более ничего от неё родители добиться не смогли. Дали ей успокоительную таблетку и стали ложиться спать.

– Эх, как же прав был Борис Георгиевич, – тяжело вздыхая, сказал жене Нарбеков, ложась в постель.

Заснула, собственно говоря, только Эльмира. Нарбеков и Ирина ворочались на диване, мучаясь бессонницей, лишь иногда забываясь тревожной полудремой...

А утром их ждало новое потрясение...

– Эдик, Эдик! – крикнула Ирина. – Ты что, спишь? В дверь звонят!

Нарбеков дернулся, открыл глаза, с удивлением огляделся по сторонам, не понимая, где он находится.

– А? Что?! – спрашивал он. – А... Звонят в дверь?

Звонок тем временем стал непрерывным. За дверью слышались голоса...

Нарбеков вскочил с кресла и бросился открывать. Перед тем, как открыть, он глянул в глазок и увидел на лестничной площадке группу милиционеров. Он немедленно открыл дверь.

– Гражданин Темирханов Ренат здесь проживает? – спросил кряжистый мужчина лет сорока пяти, одетый в штатское.

– Да... Проживает, – продирал глаза Нарбеков.

– Мы из Уголовного Розыска. Я старший оперуполномоченный майор Гребенюк. Имеем постановление на арест Темирханова и обыск в его квартире. Вы сами кто такой?

– Я его тесть Нарбеков Эльдар Раджабович.

– А где Темирханов?

– Его нет, он сегодня должен прилететь из Ташкента.

– Каким рейсом?

– Я не знаю. Утренним...

Гребенюк немедленно позвонил в диспетчерскую Аэрофлота и узнал, какие утренние рейсы прилетают из Ташкента. Затем позвонил в Угрозыск.

– Так... Необходимо немедленно группу в аэропорт Домодедово, Темирханов должен прилететь туда, – сказал он и положил трубку. – Черт побери, боюсь, что мы опоздали... А больше утренних рейсов из Ташкента нет, ни в Шереметьево, ни в Домодедово...

– А что он сделал? – поинтересовался Нарбеков.

– Пока он только подозреваемый, – ответил Гребенюк. – И тайну следствия я разглашать не имею права...

– Все же, он наш зять, – робко произнесла Ирина.

– Ладно, – махнул рукой Гребенюк. – Вам скажу, хоть и не имею права... Темирханов подозревается в продаже крупной партии наркотиков... Я повторяю, подозревается... Один задержанный дал на него показания. Вполне возможно, что он оклеветал вашего зятя. А пока мы должны выполнить долг и произвести в квартире Темирханова обыск. Вы понятыми быть не можете, поскольку вы его родственники... Антонов! Найди двух понятых, пройдись по подъезду. Только быстро...

Услышав грозную информацию, Нарбековы многозначительно переглянулись, Эльдар едва заметно покачал головой. Ирина бросилась в спальню к дочери.

– Что там? – спросила Эльмира, приподнимая голову с подушки.

– Там милиция, дочка, – прошептала Ирина. Они за Ренатом. Они будут делать обыск.

На эти слова Эльмира никак не отреагировала. Опустила голову на подушку и повернулась к стене. Ирина вышла.

Высокий и могучий Антонов пошел искать понятых. Тем временем зазвенел мобильный телефон Гребенюка.

– Ах ты, мать твою..., – выругался Гребенюк, выслушав сообщение. Опоздали, – произнес он, обращаясь непонятно к кому. – Да где же там понятые, наконец?!

Из спальни вышла одетая Эльмира и села рядом с родителями на диван.

– Вы жена Темирханова, я полагаю? – спросил Гребенюк.

– Да, я жена Темирханова, – монотонным голосом ответила Эльмира.

– Вы знаете, где он может находиться?

– Нет...

Во взгляде Эльмиры, направленном в стену, Ирина видела некую обреченность. Ей стало до слез жалко дочь...

Вскоре появились и понятые, и начался долгий обыск. Продолжался он несколько часов, и ничего подозрительного в квартире Темирханова найдено не было. Эльдар и Ирина Нарбековы сидели как на иголках, постоянно глядя на дверь. Изредка Ирина бросала на мужа умоляющий взгляд, и тот отводил свой. Он сам не знал, что делать и как вести себя в подобной ситуации... Эльмира же так и глядела в стену, ничего не говоря.

Наконец, обыск был закончен.

– Ладно, – вздохнул Гребенюк. – Товарищи понятые, извините за то, что отняли у вас столько времени. Распишитесь вот здесь и можете быть свободны...

– А нам что делать? – наконец, подала голос и Ирина.

– Поезжайте домой. И дочь с собой заберите, вижу, что она плохо себя чувствует. А здесь будет засада. Наши сотрудники будут ждать Темирханова. Хотя... Полагаю, что он теперь вряд ли тут появится... Надо объявлять его в розыск...

– Как это не появится?! – вскрикнула Ирина. – Как это понимать, объявлять в розыск?!

– Преступников объявляют в розыск, мама, – нарушила свое долгое молчание Эльмира. – А Ренат преступник...

Родители молча, с ужасом глядели на нее...

6.

...Только Нарбековы открыли дверь своей квартиры, как раздался телефонный звонок. Эльдар поднял трубку.

– Эльдар Раджабович, – послышался в трубке веселый голос Рената. Нарбеков молчал. – Это я, Ренат!

– Да..., – пробасил Нарбеков.

– Я все знаю, – предупредил его расспросы Ренат. – И про обыск, и вообще... Я же просил вас не верить ничему, что обо мне скажут...

– Я не верил... До поры, до времени...

– Плохого же вы обо мне мнения, обидно даже... А, между прочим, все улажено.

– Ты откуда?

– Я в Москве у друзей. И собираюсь ехать домой... Могу себе представить, что там творится. Эльмира у вас?

– Да... Мы только что вошли...

– Ладно. Я еду к вам, забираю её и мы едем домой... На месте все объясню... Передавайте ей привет и скажите, что я люблю ее...

Нарбеков положил трубку и некоторое время молчал.

– Ну что там? – спросила Ирина.

– Говорит, что все улажено... Скоро он будет здесь...

Эльмира молчала, каким-то затравленным взглядом глядела на мать.

– Ну что собираешься делать? – спросил отец.

– Не знаю, папа, – тихим голосом ответила Эльмира. – Ничего я не знаю..

...Тем временем Ренат так же положив трубку, закинул ногу на ногу и торжествующим взглядом поглядел на Кротова. Они сидели в его квартире в Ново-Косино. На журнальном столике стояла бутылка коньяка и лежали несколько апельсинов.

– Будешь? – спросил Кротов.

– Воздержусь, – ответил Ренат. – Надо ждать подтверждения, а напиться ещё успеем...

– Ну ты молодец, честно говоря, не ожидал я от тебя такой прыти, пробасил Кротов и налил себе в рюмку коньяка. – Передач тебе я, во всяком случае, носить не стал бы...

– Ну сплюнь, Валера, сплюнь, – усмехнулся Ренат. – Поглядим еще, что будет дальше.

– Да, проблем ещё много, гораздо больше, чем хотелось бы, – тяжело вздохнул Валерий. – Но некоторую передышку, полагаю, ты себе организовал, а в наше время и это важно. И учти – наша поддержка тебе обеспечена, будь в этом уверен. Только запомни одно – нас нет, мы не существуем в природе. Это залог успеха, остальное приложится...

– Когда повезешь Карабанову деньги?

– Он просил приехать через полтора часа...

– Удивился, что я достал бабки?

– Да не очень... По нему трудно понять, удивляется он или нет. А где достал-то? Мать помогла? – спросил Валерий.

– А кто же еще? Собрала по родственникам денег. Слава Аллаху, у нас ещё сильны родственные связи... Ты бы, небось, копейки не собрал в такой ситуации...

– Откуда нам, в нашем захолустье разве что-нибудь соберешь? рассмеялся Валерий. – Кто я такой по сравнению с тобой? Обычный ворюга, а ты у нас генеральский сынок, баловень судьбы... Поэтому и рискуешь так неоправданно...

– Да, с этим гонцом я маху дал, – вздохнул Ренат. – Нагрел он нас на сто штук зеленых... Да и настучал вдобавок, паскуда... Хорошо, что нужные люди сообщили, знаю, как вести себя...

– И не только сообщили, а и утрясли, как ты говоришь...

– Надеюсь.

– Да, ты чувак везучий. За тобой, как за стеной... Помнишь, тогда, в восемьдесят девятом? Да, если бы не ты... Да..., – вздохнул Валерий и залпом выпил рюмку коньяка, – мы с тобой тогда чуть было не попали под крутейшую статью... Кстати, опять же, по твоей вине... У тебя вообще такой обычай, сначала дел натворить, а потом самому же расхлебывать, своими деньгами, своими связями... Глупость это и неоправданный риск... На кой черт тогда мы связались с этой придурочной Олесей? До сих пор себе не могу простить, что впрягся в эту историю... Можно подумать, баб без неё мало? Сколько мы с тобой перетрахали, вспомнить жутко...

– А я ни о чем не жалею, – спокойно ответил Ренат. – У меня такое правило – никогда ни о чем не желать. Это я только поначалу малость сдрейфил. А теперь ни о чем не жалею... Сделали и ладно, правильно все сделали, нечего всякой прошмандовке выпендриваться перед такими людьми, как я... Подняла шум, оскорбила меня при всех. Кто она такая? Мразь, кусок, тварь подзаборная... Спасибо тебе, братан, хорошо мы её проучили...

– Спасибо твоему бате, что он заткнул рты всем тем, кто мог дать какие-то показания против тебя, – добавил Валерий.

– Да, могучий был человек, царство ему небесное... Десять лет назад скончался, а связи его до сих пор крепки и надежны...

– А что же он застрелился, раз такой могучий?

– Правильно сделал. Он застрелился, дело возбуждено не было. И матери, и мне осталось многое. А так бы все конфисковали. Дело серьезное ему шили, меньше пятнадцати с конфискацией не дали бы... Хищение государственного имущества в особо крупных размерах, превышение служебных полномочий, ещё что-то... Там и вышка была предусмотрена для таких случаев. А так... выстрел в висок, затем соответствующая, грамотно проведенная профессионалами пропаганда, довели, мол, затравили, потом давление влиятельных людей, и все... Нет ничего, ни бати, ни статьи, ни конфискации. А сколько он там мамаше оставил, об этом ведает лишь она сама, да всемогущий Аллах. Она мне толком и не сказала, сколько дала своих, сколько заняла у родственников. Выждала несколько дней, подержала меня в напряжении, а потом эдак молча, с презрением сунула пачку денег и произнесла: "Пятьдесят тысяч, как в сбербанке, можешь не пересчитывать. Иди, торгуй наркотой дальше, сынок... В час тебе добрый... Только больше сюда за помощью не приезжай, нам таких бизнесменов не нужно, сами скоро по миру пойдем..."

– Ладно, с твоим гонцом мы ещё разберемся. И за решеткой достанем паскуду...

– А пока надо затаиться, никаких больше дел. Все... Ладно, мне пора ехать... Жена с ума сходит от всех этих ужасов...

Тут зазвенел мобильный телефон Рената. Он тут же заговорил с кем-то совсем другим голосом.

– Алло... Ассалом алейкум, аке... Ой, спасибо, вот век не забуду... Да что вы, какой там долг? Папы давно нет, а вы... Я знал, что вы благородный человек, но чтобы настолько... Человека так легко оклеветать, растоптать в наше жестокое время, аке... Рахмат, аке... До свидания, аке...

Затем снова обратился к Валерию.

– Старый друг отца, он работает в прокуратуре Узбекистана. А его близкий друг работает в Генеральной прокуратуре России, очень крупный человек, он тоже был знаком с отцом... Говорит, все, никто меня пальцем не тронет, говорит, чтобы ехал в Генеральную прокуратуру сам. Против меня никаких доказательств, кроме трепа этого гонца, говорит, что дома у меня был обыск и ничего там не нашли. Ну, это я знал и без него, что там ничего не найдут, разве что подбросить могли по ментовской привычке, но нет, все по-честному... И им уже дано указание убираться оттуда... Так что, поеду к женушке, порадую её. Как жаль, однако, что она присутствовала при этом нашествии ментов... И вообще, какой насыщенной событиями оказалась эта ночь... Сначала мать дала деньги, потом предупреждающий звонок аксакала о том, что Гарик дал на меня показания и что грядут арест и обыск, а потом и приятные известия о том, что все улаживается... Да, великая вещь – старые связи...

– Да, на сей раз, вроде бы, все получилось, как надо..., – согласился Валерий. – Только в своей радости не забывай, что ты ещё должен немалую сумму.

– Обязательно надо испортить настроение! – закричал Ренат. Карабанов согласился подождать, а ты напоминаешь и напоминаешь. Знаю я все, знаю!

Раздался телефонный звонок. Валерий взял трубку.

– Да... Да..., – говорил он, бросая взгляды на Рената. – Вроде бы, этот вопрос улажен. Хорошо... – Передал трубку Ренату и шепнул: – Карабанов хочет сказать тебе пару слов.

– Ренатик, – послышался в трубке скрипучий размеренный голос Карабанова. – Я слышал, дело улажено... Молодец, молодец, не ожидал я от тебя такой прыти... А что касается оставшихся пятидесяти штук, то, как я уже тебе сказал, могу некоторое время подождать... Я теперь просто хочу уточнить, сколько именно я могу ждать.

– И сколько же? – деревянным голосом спросил Ренат.

– Месяц подожду, ради моего доброго отношения к тебе...

– Месяц?! Но откуда же я возьму их через месяц? – пролепетал Ренат. Я и эти-то с таким трудом достал...

– Решай сам, дружище... Дел навертел, сам и расхлебывай... Счетчика тебе пока не включаю, месяц срок тоже немалый, соображай...

– Но это же не пятьсот рублей. Я из родственников и так вытряс, что мог...

– Думай, думай, у тебя есть квартира на Мичуринском проспекте, продай. Машина есть. Ты же взрослый человек...

– А где же я буду жить?

– Ну это уже несерьезный разговор, – засмеялся Карабанов. – Ладно, мне некогда. Скажи Валерке, пускай потихоньку собирается ко мне. Через час я могу его принять. Будь здоров! И не отчаивайся, я в тебя верю, ты ещё дел наворочаешь...

– Месяц, говорит, – прошептал Ренат, положив трубку. – А мне теперь и жить-то не на что, не только такие суммы отдавать...

– А ты как думал? – усмехнулся Валерий. – Такими делами заниматься, это тебе не телок в Ташкенте трахать...

– Заткнись! – закричал Ренат и выскочил из квартиры старого друга.

... Через пару часов он звонил в дверь квартиры Нарбековых в Медведково.

– А, это ты? – мрачно приветствовал зятя хозяин. – С приездом, что ли?

– Спасибо, – широко улыбался Ренат. – А где моя дорогая женушка?

– Там, – указал на дверь Нарбеков.

Ренат тихонько приоткрыл дверь в комнату, где с закрытыми глазами лежала Эльмира. Она так и не пришла в себя после того, что узнала. Ей казалось, что она находится в каком-то бреду... Ее муж, торговец наркотиками, двенадцать лет назад изнасиловал и зверски убил семнадцатилетнюю девушку Олесю, и не только не ответил за это, но до сих пор гордится своим поступком... Более того, дело осложняется тем, что она беременна от него, она теперь совершенно в этом уверена. В ней находится ребенок убийцы, насильника и наркодельца... Как все это страшно и нелепо. И что делать в этой ситуации, понять вообще невозможно...

– Эльмира, – зазвучал около её уха елейный голос Рената. – Малышка моя... Это я, твой муженек, приехал за тобой...

Она приоткрыла глаза и окинула Рената мутным непонимающим взглядом.

– Ты? – прошептала она.

– Я, малышка моя, я, твой муженек снова рядом с тобой...

– А что же все это значит? – пытаясь сделать наивные глаза, спросила Эльмира.

– А, – отмахнулся Ренат. – Разборки, есть такое понятие в нашей страшной жизни... Дело в том, что прогорело одно коммерческое мероприятие, ну, короче, сгнили фрукты и овощи, которые везли из Средней Азии. Да, сгнили, хоть сейчас и зима... Есть такие мастера, которые и на такое способны... И я задолжал людям некоторую, не скрою, довольно крупную сумму денег. Я поехал в Ташкент, родственники помогли мне, а за время моего отсутствия кредиторы подняли хай, от того и звонки, и ночной визит Валерия, и... дальнейшее... А все, что говорили бравые оперативники – чушь от начала до конца. Я, кстати, только что из прокуратуры. Мне там принесли извинение. Но я, тем не менее, написал на имя прокурора жалобу на незаконный обыск. Все дело закончено, дорогая. А теперь вставай и поедем домой. Я так соскучился по тебе...

Он попытался поцеловать её, но тут она не выдержала и отшатнулась от него, словно от ядовитой змеи.

– Ты что? – побледнел Ренат. – Ты веришь во все эти нелепые обвинения?

Эльмира ничего не ответила и стараясь не глядеть ему в глаза, стала подниматься с постели.

– Ты извини меня, я виноват, – говорил Ренат. – Тебе надо было во время моего отсутствия пожить у родителей, в голову не пришло от всех этих стрессов... Пойми – где крупные деньги, там, так сказать, своеобразные отношения. Слезам никто не верит, им вынь да положь нужную сумму, и все... Опасная жизнь пошла, то ли дело раньше... Ни денег, ни опасностей... Помнишь, как хорошо все жили в Ташкенте, был настоящий братский интернационал?

Вспомнив кое-что из ташкентской жизни, Эльмира невольно вздрогнула, но затем надела на лицо усталую улыбку.

– Конечно, помню, – прошептала она. – Было очень хорошо...

Ренат прижал её к себе и стал целовать в слипшиеся черные волосы. А она преодолевала в себе чувство жуткой брезгливости, напрягая всю свою силу воли. К её собственному удивлению, силы воли оказалось немало, она ничем не выдала то, что знает тайну его кровавого прошлого, и сделала вид, что не верит в преступное настоящее Рената. Оказывается, она умеет играть, она неплохая актриса. Воистину, жить захочешь, станешь и актрисой, и кем угодно...

– Такова жизнь, – произнес он свою обычную фразу. И добавил: Оклеветать можно кого угодно, даже святого человека...

Они вышли из комнаты. Бледный, невыспавшийся и небритый Нарбеков укоризненно глядел на зятя. В глазах Ирины Ренат прочитал плохо скрываемую ненависть.

– Простите, Эльдар Раджабович, – виновато произнес Ренат. – И вы, Ирина Викторовна, простите меня. Хоть я ни в чем и не виноват...

– Ладно, – махнул рукой Нарбеков. – Главное, что все обошлось. Только уж в дальнейшем будь поаккуратней.

– Я был в прокуратуре и подал прокурору жалобу на незаконный обыск. Нельзя такого спускать, – сказал он Нарбекову. – Перевернули, наверняка, все вверх дном, сволочи... Людей перепугали, панику развели...

Нарбеков молча глядел на него.

– Они сказали, что ты подозреваешься в распространении наркотиков, сказал он.

– Я об этом слышал, слухами, как известно, Земля полнится, – ответил Ренат, глядя в лицо тестя своими черными как маслины круглыми невинными глазами. – Но неужели вы могли поверить в такую гнусную ложь?

– Да нет..., – замялся Нарбеков. – Но... Сам понимаешь...

– Оклеветать можно кого угодно, хоть вас, хоть Ирину Викторовну, хоть даже нашу дорогую Эльмиру... Все ходим не только под Богом, но и под взглядами недоброжелателей и откровенных врагов. А у нас, бизнесменов, их более чем достаточно, Эльдар Раджабович...

Эльмира молчала. Она прижалась к теплому плечу матери, и та гладила её по волосам. Ренат порой бросал на жену полные нежности взгляды.

– Я подал жалобу, – повторил Ренат. – Такие вопросы надо решать незамедлительно, – твердо сказал он. – Мне прятаться незачем и не от кого. Я чист и честен и перед законом и перед людьми. А сейчас поедем домой, дорогая... Хотя нет, сделаем по-другому, я позвоню Александре Петровне, заеду за ней и мы все там приведем в порядок. А ты приедешь в убранную после этого безобразного погрома квартиру.

– Хорошо, – согласилась Эльмира, радуясь тому, что Ренат снова уедет и ей не надо будет играть перед ним столь сложную роль.

Когда хлопнула дверь, Эльмира больше не смогла держать себя в руках и отчаянно разрыдалась, прижавшись к плечу матери.

– Что с тобой, доченька? – спросила мать.

– Мне страшно, мама, – всхлипывала Эльмира. – Мне очень страшно...

7.

... – Боже мой, – улыбался Нарбеков, открывая дверь своей квартиры. Какие люди! Какая встреча! Борис Георгиевич, дорогой! Как я рад вас видеть!

На пороге квартиры стоял совершенно седой, с коротко подстриженными усами, в модной белой с красными полосами куртке, Борис Георгиевич Карапетян.

– Извините за вторжение, Эльдар Раджабович, – улыбался он. – Я прямо как снег на голову. Только не подумайте, что я приехал к вам жить. Я остановился в гостинице, а к вам я с дружеским визитом и подарочками из-за океана... Виски пьете?

– С вами, Борис Георгиевич, я выпью, что угодно, хоть молока, хоть кумыса, – засмеялся Нарбеков. – Проходите... Ира поехала к Эльмире, звонила, скоро будет... А пока мы с вами выпьем по рюмочке в чисто мужской компании... Надолго в Россию?

– Да нет, только на недельку... Нужно встретиться с коллегами, обсудить совместные планы. Да ещё выполнить несколько деловых поручений моих добрых знакомых... Да и потом..., – взмахнул костлявой рукой Карапетян. – Ностальгия тоже достала, может быть, это и есть главная причина моего приезда...

– А туда?..., – сделал неопределенный жест в сторону Нарбеков.

– Нет, – покачал головой Карапетян. – Туда не могу... Пока не могу, хоть там их могилы... Потом, потом как-нибудь... За могилами ухаживает моя двоюродная сестра, пишет, что все в порядке... А я не могу...

Они сели за стол, Карапетян вытащил из сумки бутылку виски, бутылку содовой воды, конфет, орешков и других заморских угощений.

– Тут небольшие сувениры, – показал он на большой целофановый пакет. – Для вас, Ирины Викторовны и Эльмиры... Как она, кстати? Счастлива с генеральским сыночком? – При этих словах его узкое лицо стало злым и недоброжелательным. Потемнело лицо и у Нарбекова.

– Да как вам сказать, – замялся хозяин. – Недели три назад было тут некоторое приключение... И с тех пор Эльмира как-то переменилась, очень замкнулась в себе, стала совсем другой. Понимаете, пропало её радостное восприятие жизни, словно она за эту ночь постарела на много лет, вот такое у меня ощущение...

Они выпили по рюмке виски с содовой, и Нарбеков рассказал гостю, о том, что произошло в середине февраля в квартире Темирханова. Гость, беспрестанно куря короткие сигарки, слушал очень внимательно, даже порой открывая рот от удивления.

– Вот оно как..., – произнес он, когда хозяин закончил свой рассказ.

– Да, вот так, – констатировал с тяжелым вздохом Нарбеков.

– И что, вы поверили россказням этого сынка? – с неожиданной злостью в голосе спросил Карапетян.

– Да как вам сказать? Хотелось бы верить, разумеется... Понимаете, Эльмира ждет ребенка...

– И поэтому вы желаемое выдаете за действительное... А я, например, уверен, что все, в чем обвиняли вашего зятя, чистая правда. Просто он сумел вывернуться благодаря его связям... Очень уж крупным человеком был его папаша, ворочал и большими делами, и большими деньгами... Он застрелился, уголовного дела не было, соответственно, не было и конфискации имущества. А наворовал он будь здоров...

– Но ведь это не доказано, – робко возразил Нарбеков.

– Разумеется, не доказано. Только весь Узбекистан знает, кто такой этот славный генерал. Разве что, кроме вас, уважаемый Эльдар Раджабович, человека, интересующегося только своей работой и семьей, – добавил, улыбаясь уголком рта Карапетян. – Начинал будущий генерал с достойного ремесла заплечных дел мастера в райотделе милиции, даже привлекался к уголовной ответственности за истязания подследственных, но был освобожден в зале суда опять же за отсутствием улик. Умел он скрывать улики... А потом он очень угодил одному партийному деятелю. И тот стал продвигать его по служебной лестнице. Так он дошел до генерал-майора МВД. Связи у него были колоссальные, все окружающие знали, что он может и крупно помочь и уничтожить... Он умел работать со свидетелями, это было его главным достоинством. Точнее, устранять их, всяких нежелательных свидетелей. Темирханов умел заткнуть рот каждому, чтобы никто и не пикнул. Помните дело об убийстве Юлдашева?

– А как же? Как страшно убили... И его, и его семью...

– То-то... А полковник Юлдашев попытался замахнуться на Темирханова. Кстати, ни в чем не повинный человек был расстрелян за убийство Юлдашева.

– Опять же домыслы, гипотезы, Борис Георгиевич...

– А крупное дело о взятках в ГАИ? Кто получил за него огромные сроки? Какие-то несчастные инспектора? А руководители остались при своих... Кто все это организовал? А убийство талантливого и смелого журналиста Крымова? А жуткая авария под Самаркандом, когда погиб генерал Рахимов, пытавшийся навести в своем управлении порядок? Да, бросьте вы, все знали, чьих это рук дело... Но никаких прямых доказательств. У Темирханова и кличка была в определенных кругах "Господин Никто". А когда Никто стал кем-то, вернее, мог бы стать, когда стал вырисовываться его звериный образ, он так и остался никем, просто трупом с дыркой в виске... Так-то вот...

– Да..., – протянул Нарбеков, глубоко задумавшись.

– Так что, крупно повезло вам с зятем, Эльдар Раджабович, – закончил свой разговор Карапетян. – А яблочко от яблони, как известно, недалеко падает...

– Да, навели вы мраку, Борис Георгиевич, прямо страшно стало...

– Страшно? – усмехнулся Карапетян. – Мне уже было страшно, когда я видел растерзанный труп моей Олеси, было страшно, когда я видел, как сошла на нет моя Алина...

– Ой, Борис Георгиевич, – тяжело вздохнул Нарбеков. – Это совсем другое дело...

– Другое? А почему это страшное преступление так и не было расследовано? Почему за убийство моей бедной Олеси так никто и не понес наказания? Может быть, потому что это было кому-то выгодно?

– Ну, вы и в этом обвиняете генерала Темирханова...

– Не обвиняю я его в этом, я ещё с ума не сошел... Просто творилось там черт знает что, и неизвестно еще, кто убил мою дочь. Может быть, какой-нибудь сотрудник органов с высокими связями, кто его знает? Или чей-то родственничек? Ладно, простите меня, сами понимаете, такие раны никогда не заживают... Давайте выпьем за вашу семью, Эльдар Раджабович...

– Давайте... А как ваша новая семья?

– Мы живем душа в душу, у нас растет сын Боря... Только... То... Оно... – Карапетян не мог больше говорить от душащих его спазмов, он залпом выпил рюмку виски и снова закурил.

Раздался звонок в дверь.

– Вот и Ира пришла, – обрадовался Нарбеков, потому что разговор с гостем становился довольно тягостным.

Он открыл дверь и увидел на пороге не только Иру, но и Эльмиру. В последнее время Ирина старалась не оставлять дочку наедине с Ренатом, видя, в каком состоянии она находится.

– И дочка приехала, – улыбался Эльдар. – А у нас гость...

– Кто? – спросила Ирина.

– Борис Георгиевич. Нагрянул как снег на голову. Вот сидим, виски пьем, с содовой водой... Ты что, дочка, что с тобой?

Спросил он это потому, что заметил как сильно побледнела Эльмира. Ее даже качнуло в сторону.

– Ничего, – попыталась она взять себя в руки. – Просто..., – слабо улыбнулась она. – Просто... Сам понимаешь, такое положение...

Ей было тревожно на душе, она не представляла, как будет глядеть в глаза Карапетяну, после того, что она узнала три недели назад.

Весь этот период времени она провела в жутком, плохо скрываемом напряжении. Она понятия не имела, как ей вести себя, жила словно в каком-то тумане. Немного облегчило её положение то, что Ренат, уладив дела в прокуратуре, уехал в командировку налаживать связи и поправлять свои финансовые дела, а вернувшись, уехал снова. И поэтому они с мужем мало видели друг друга. Он, разумеется, знал, что Эльмира беременна, был несказанно рад этому обстоятельству, одарил её подарками, нежностью и вниманием.

– Сын будет! – кричал он. – У меня, Рената Темирханова будет сын... Он будет похож и на меня и на тебя... Какая ты у меня умница, моя малышка! Вот это подарок, так подарок...

– Может быть, будет и дочка, – слабо возразила Эльмира.

– Тоже хорошо! Она будет такой же красавицей, как и ты... И все же я хочу сына. Ладно, вернусь, мы поедем на обследование и узнаем точно...

Сколько раз Эльмира порывалась рассказать родителям страшную правду, но что-то постоянно удерживало ее... Ей было жутко стыдно перед родителями, она не могла произнести вслух то, что узнала... Ей было стыдно самой себя, она словно брезговала собой... И вот... у них дома Борис Георгиевич Карапетян, тот человек, дочь которого зверски убил её собственный муж Ренат. И она знает об этом, и она покрывает чудовищное преступление. Значит, она сообщница убийцы... Как же она будет смотреть Карапетяну в глаза?!!

И тем не менее, она вошла в комнату и приветливо улыбнулась гостю. Они поужинали, Карапетян ещё выпил, снова нахлынули воспоминания...

– Да, бедные мои девочки Олеся и Алина, – говорил он, куря сигарку за сигаркой. – Эх, не надо было мне приезжать в Россию, не надо было приходить к вам и обременять вашу счастливую семью своими проблемами!

– Да что вы, Борис Георгиевич, мы всегда рады вас видеть, – возражал Нарбеков, хотя, в принципе, он думал так же. Не нужно ворошить прошлое, особенно, когда оно так ужасно...

– Никто, никто не ответил за это преступление..., – сокрушался Карапетян. – Воистину, если есть Бог, как он мог такое допустить?

"Бог есть", – подумала Эльмира. – "И преступники обязательно ответят за то, что сделали... Только дайте срок..."

8.

– Эльмира, – сказал больной гриппом отец. – Огромная к тебе просьба... Если ты нормально себя чувствуешь, съезди в гостиницу к Борису Георгиевичу и передай ему письмо и сувениры. Он сегодня улетает, и у него нет времени заехать к нам. А мы с мамой... Сама видишь... Где только мы подцепили этот проклятый грипп?

– Ладно, я съезжу, – согласилась Эльмира. – Я нормально себя чувствую...

– Тебе бы лучше потом поехать к себе, я так боюсь, что ты заразишься от нас, а в твоем положении это очень опасно. Осложнения от гриппа могут сказаться на будущем ребенке.

– Я и так собиралась. Дома никого нет, Ренат позавчера куда-то уехал... Я же тебе говорила, позвонил поздно, сказал, что срочная командировка... Так что поеду на Мичуринский, чтобы не заразиться гриппом...