Текст книги "Я выбираю тебя !"

Автор книги: Сергей Рокотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Тогда, в детдоме Ирина Голощекина училась на четыре класса старше Федора. Она была уже почти созревшей красивой девушкой, с каштановыми волосами и большими серыми глазами, а он – тощим, бледным нервным мальчишкой, предметом постоянных издевательств и ровесников и старших ребят. И Федор был тайно влюблен в Ирину...

Разумеется, разница в те годы была колоссальна. Тринадцатилетняя красивая девочка и девятилетний забитый пацаненок. У него хватало сил только на то, чтобы защищать семилетнюю Веронику от её сверстников да и то не всегда. А вообще-то непонятно за что их невзлюбили в этом детском доме, хотя ни Федя, ни Вероника никому ничего плохого не делали, были тихими и безобидными детьми...

Однажды Федю окружили четверо одноклассников Ирины и начали толкать от одного к другому словно мячик. Поначалу толкали в грудь, потом стали просто бить в лицо. И делали все это молча, злобно смеясь над его полной беспомощностью... Федя был не в состоянии справиться даже с одним, самым слабым из них... Он захлебывался слезами и не понимал, за что они над ним так издеваются... И тут пришло спасение. В лице Ирины Голощекиной. Она подошла сзади и совершенно не девичьим ударом в висок самому сильному из обидчиков сбила того с ног.

– Голощекина, охренела?! – крикнул его товарищ и бросился на нее... Ирка ударила и того... Завязалась настоящая драка. Подбежали девочки, одноклассницы Иры и бросились на пацанов. За тех заступились старшие товарищи... Другие заступились за девочек... Драка приобрела серьезные масштабы, такого стены детдома ещё не видели. Затем подбежали воспитатели и с трудом растащили катающийся по полу и бранящийся площадной руганью клубок тел...

Обидчики находились в весьма плачевном состоянии и решили все свалить на Голощекину. Директор поверил им, и Ирину посадили в карцер. Она с гордым видом пошла отбывать наказание, даже не пытаясь оправдаться. Федя бежал за директором и что-то бормотал в защиту своей спасительницы, но тот даже не стал слушать его писк...

После этого случая любовь Феди Красильникова к Ире Голощекиной стала ещё сильнее... Как он хотел скорее вырасти, чтобы самому стать её защитником...

Но... ничего не поделаешь, по заказу вырасти нельзя. Ира продолжала опекать Федора, а ему эта опека казалась оскорбительной, хотя больше к нему никто не приставал... А затем она закончила восемь классов и покинула детдом...

А позже объявился Григорий, забравший к себе его и Веронику... Следы Ирины Голощекиной потерялись...

Уже будучи взрослым человеком он начал её поиски. И узнал, что она замужем, имеет сына. И все. Дальнейшие попытки встретиться со своей старой любовью он прекратил.

И вот... Удивительная встреча на набережной...

Федор был готов сделать для Ирины все, что она попросит. У него были деньги, квартира, машина, связи в самых разных кругах, могучая поддержка двух старших братьев... Но ей было нужно совсем другое... Он на следующий день после происшествия свозил её на свою квартиру в Староконюшенном переулке, однако, шикарные четырехкомнатные апартаменты Федора совсем не понравились ей, она почувствовала себя там неуютно и попросила отвезти её обратно. Тогда он сам переехал к ней.

... Только через несколько дней после их чудесной встречи, ему удалось узнать от Ирины, что произошло с её близкими...

– Ах вот как..., – побледнел Федор, сжав кулаки. – Так, значит... Все... Все, Ирина. Остальное – мое дело... И я все дела брошу и займусь только этим... Это дело чести...

– Только будь осторожен, – тихо сказала Ирина. – И вообще, твое агрессивное настроение мне не нравится. Зря я тебе все это рассказала...

– Я буду осторожен. Еще как. Потому что я должен теперь беречь себя. Ведь кроме меня у тебя никого нет... И теперь пришла наша пора получить кое с кого должок... Все будет так, как надо...

... И вот – результаты уже есть. И весьма серьезные результаты...

Только почему ей от этого не легче?

– Может быть, хватит, Федя? – робко спросила она. – Я больше не могу... Мне страшно.

– А вот я могу, – негромко, но твердо произнес Федор. – И буду продолжать, что начал. Не в моих правилах отступать... И если ты отказываешься от святой мести, то я буду мстить за любимого человека, то есть, за тебя. Даже если любимый человек этого больше не хочет, – добавил он, как бы предупреждая её возражения.

Возражать Ирина не стала, только обхватила голову руками и слегка покачивалась на стуле...

И тут произошло неожиданное, в корне переменившее её настроение и дальнейшее развитие событий.

Раздался звонок в дверь.

– Кто бы это мог быть? – пожала плечами Ирина и пошла открывать.

– Спроси на всякий случай, кто там, – посоветовал Федор.

– Ирина Павловна, – раздался женский голос. – Здравствуйте, это ваша новая соседка снизу. У меня к вам большая просьба...

Ирина, не раздумывая открыла дверь. И тут же в квартиру ворвалось трое мужчин в камуфляжной форме с масками на лицах. Схватили её и потащили в комнату. Федор, услышав грохот в прихожей, выскочил навстречу, но тут же был сбит с ног ударом могучего кулака.

– Она тут не одна, – пробасил один из нападавших.

– Подумаешь, – хладнокровно ответил другой, ударив ногой в живот лежавшего на полу Федора.

Вдвоем они подняли его и усадили на стул. Третий вытащил из кармана пистолет и приставил к его виску.

– Слушай ты, не знаю, кто ты такой, сожитель её или муж, сиди и не рыпайся. У нас к ней есть пара вопросов, ответит – будет жива и здорова, и мы уйдем. Понял?

Федор в ответ только слегка повел окровавленной губой.

Один держал голову Федора под пистолетом, двое других же усадили Ирину на другой стул, вытащили веревки и накрепко привязали её к спинке.

– А теперь, ответь нам на один вопрос, – сказал один. – Ты все равно на него ответишь, только после пыток. Но можешь ответить сразу и избавить себя от мучений.

– Я знаю, о чем вы меня будете спрашивать, – бледная как полотно ответила Ирина.

– Так отвечай сразу, что время тянуть?

– Отвечу сразу, даже без вопроса, – смертельно бледная от захлестнувшего её чувства ненависти произнесла она. – Это я, все это моих рук дело... Все? Вопросов больше нет?

Федор с удивлением и некоторым осуждением глядел на нее.

Пожали плечами и трое головорезов, не ожидавшие такого быстрого решения вопроса.

– А ты знаешь, что за такое придется отвечать. Перед законом, хотя бы. Да и перед людьми тоже.

– Что касается закона, все это нужно доказать. Мои слова не доказательства. А перед людьми, как вы их называете, я готова ответить. Я, кстати, и так перед ними отвечаю. Что, плохие, разве, ответы? – зловеще усмехнулась она.

– Ах ты, падла! – рассвирепел один и сильно ударил её кулаком в челюсть. Она загремела на пол вместе со стулом. Федор дернулся было с места, но тут же получил удар пистолетом в висок. И мешком упал на пол.

Ирину же подняли вместе со стулом и поставили в исходную позицию.

– Рассказывай, как все было сделано, и кто тебе помогал, – спросил самый высокий из головорезов.

– Наняла людей, выкрали Прокофьева, отвезли, куда надо. Наняла людей, пожгли ларьки и квартиру Левушкина. Наняла людей, задавили жену Григорянца... Чего не сделаешь за хорошие деньги?

– Что-то не похоже, чтобы у тебя было много денег, – недоверчиво покачал головой высокий, оглядывая скромную обстановку квартиры. – Говори, кто тебе помогал...

– Не скажу. Вот этого не скажу ни под какими пытками, – сквозь зубы процедила Ирина.

– Скажешь, пытки бывают разные, – обнадежил второй, самый широкий и коренастый. – А пока другой вопрос – зачем ты все это сделала?...

– Об этом он не просил узнавать, – шепнул ему на ухо третий, худощавый, очень подвижный.

– Самому интересно, – ответил широкий.

– Это не наше дело.

– Так отвечать вам или нет? – вдруг улыбнулась Ирина.

– Чего лыбишься, паскуда? – обозлился самый высокий и злобный и ещё раз ударил её в лицо. – Хватит с ней церемониться. А ну-ка, ребята, разденьте её. Прямо так, не развязывая. Срывайте с неё все! Так будет легче разговаривать...

Ирина напряглась, сжала зубы, как бы подготавливая себя к дальнейшим испытаниям.

Резким движением высокий сорвал с неё кофточку, затем спортивные брюки, стянул колготки, сорвал лифчик.

– Старая ты для нас, – заметил он. – Трахать не будем, мы тебя рвать сейчас будем. Чтобы не слишком борзела...

Последним движением он сорвал с неё трусики. Вместе со стулом с завязанными за его спинкой руками её поставили на колени.

– Ну, вот теперь говори! – скомандовал высокий. – В такой позиции разговаривать очень удобно. Кто исполнял все эти преступления? И зачем тебе все это?!!!

– На второй вопрос отвечу, – прошептала Ирина. – Потому что я их ненавижу. И они уже трупы, ваши хозяева... На первый отвечать не стану...

– Станешь, падла... Еще как станешь... А ну-ка, хлопцы, найдите-ка в её хозяйстве утюжок. Сейчас мы тебя пометим на всю жизнь...

Утюг принесли быстро, включили в сеть.

– Ну что? – улыбался сквозь маску высокий. – Скажешь так или подогреть тебя?

– Не скажу ни так, ни эдак, – бледная от ужаса говорила Ирина.

В это время Федор очнулся и приоткрыл глаза. И тут же на столе зазвенел телефон. Когда-то в детдоме он играл в футбол вратарем и выделялся отличной прыгучестью. Резким движением он вскочил с места, прыгнул к столу и схватил трубку. Воистине, в этот момент на его стороне были небесные силы. Еще бы чуть-чуть и было поздно. На проводе были его ребята.

– Ко мне!!! – закричал в трубку Федор. – Я у Ирины!!! Немедленно!!!

И только тут ошарашенные головорезы бросились на него. Федор первым делом сильно швырнул в лицо одному телефонный аппарат и нырнул в открытую дверь. В другой комнате висел его пиджак, в котором был пистолет Макарова. Только бы добраться туда...

Вдогонку ему раздался выстрел. Правда, исполнитель не метился в него. Такого приказа они не получали, за это им не платили...

Федор совершил ещё один прыжок руками вперед, больно ударившись о пол. Оставался один шаг до висящего на стуле пиджака. Но в комнату уже ворвались двое. За ними бежал третий, оставив пленницу на произвол судьбы. Ирина же, не растерявшись, вскочила с колен со стулом, привязанным за спиной и бросилась на помощь Федору. С разворота она ударила стулом по спине третьего. Тот выругался, обернувшись на нее. На секунду отвлеклись и двое первых. И Федор успел выхватить из кармана пиджака пистолет. Как хорошо, что он не повесил пиджак в шкаф... Тогда бы добраться до оружия было значительно сложнее. Он не успел передернуть затвор, и ударил пистолетом в лоб ближнего нападавшего. Тот отключился. Федор успел отскочить к окну и передернул затвор. Второй нападавший выстрелил в него, но промазал. Федор же нажал курок, и коренастый с простреленной правой рукой рухнул на пол...

– На пол!!! – закричал он третьему. – На пол!!!

Тот, не ожидав такого развития событий, послушно выполнил приказ.

Федор бросился на него и приставил пистолет к его виску.

– Кто заказал?!!! – кричал он. – Говори, кто заказал?!!!

Ирина в своем странном виде, совершенно голая, со стулом, привязанным за спиной стояла рядом и презрительно глядела на своего врага.

– Что ты спрашиваешь, Федор? – усмехнулась она. – Заказал все это Эдуард Рубенович Григорянц, это и ежу понятно.

Федор сорвал с лежащего на полу маску. Обнажилась коротко стриженая светловолосая голова, крутой лоб, водянистые напуганные глаза.

– Так? – прошипел он.

– Чего спрашивать, если сами знаете...

– А за что же ты, грязная собака, женщину хотел утюгом жечь? Что она тебе сделала?

– Как за что? За деньги, понятно, – продолжала улыбаться Ирина. Вопрос только в том, за какие деньги... Но разве это так важно?

– Встать!!! – закричал Федор.

Тот встал.

– Развязывай ее!!!

Тот развязал. Ирина медленно пошла одеваться.

Уже через десять минут люди Федора ворвались в квартиру.

– Вот что, ребята, – скомандовал Федор. – Задача такая. Свезите этих шакалов на ближайшую помойку и бросьте там. Только вот еще, разденьте их догола. Чтобы им не было жарко в февральскую ночь... А дальше пусть сами разбираются, что им делать...

– Этот весь в крови, – указал один из них на раненого.

– Надо перевязать.

Перевязку своего потенциального мучителя осуществляла сама Ирина.

– Вы, ребятишки, ввязались в скверную историю, – говорила она при этом. – Неужели ради денег нужно рисковать жизнью и своей и чужой? Вы же не люди, вы шестерки, падаль вы... Мучить незнакомого вам человека, женщину, только ради денег... Не могу этого понять... Но жизней ваших на себя никто брать не будет, зачем нам лишний грех? С такими жизненными установками вы и сами долго не протянете...

– Это правда, – констатировал её слова Федор. – Вы ввязались в очень неприятную историю и связались совсем не с теми, с кем следовало бы. На нашей стороне сила, и что, самое главное, на нашей стороне Господь Бог. Справедливость – есть такое понятие. Или вы совсем забыли об этом в вашей погоне за баксами?

Трое мрачно молчали, стоя перед Федором и хлопая глазами. Тот был поражен, насколько все они были похожи друг на друга. Светлые, коротко стриженые волосы, круглые пустые глаза. Только один высокий, другой, с перевязанной рукой, коренастый, а третий худощавый. Вот и вся разница.

– Кстати, – вмешалась Ирина. – Один из вас задал мне не предусмотренный Григорянцем вопрос. Так я вам отвечу на него, для ясности. Связываться с Григорянцем я вам не советую. Связываться с ним все равно что переспать с человеком, заведомо больным СПИДом. Он преступник, этот крутой бизнесмен. И вовсе не потому что участвует в каких-либо махинациях и отмывании грязных денег, или ещё в чем-нибудь. Просто-напросто он убийца. Он лишил жизни моего сына и моего мужа. Последнее он осуществил вместе со своим папашей, заслуженным работником юриспруденции. И прежде чем вступать в это болото, вы бы хоть поинтересовались сутью дела. Так сколько же он вам пообещал, однако?

– По штуке баксов каждому, если ты ... вы расколетесь?

– Маловато, ребятишки. Впрягаясь в это дело, вы ведь жизнью рисковали. Впрочем, для таких дешевок, как вы, самое то, да и о том, что жизнью придется рисковать, как-то не подумали, самонадеянные вы очень, полагаете, что круче вас, бакланов, никого на свете нет... Откуда берется такая самонадеянность, понять не могу? Кстати, полагаю, что он и этих денег вам бы не заплатил, – заметил Федор. – Ладно, хватит базарить, везите их вон отсюда. И не раздевайте, не надо... Нечего внимания привлекать... Пусть живут на радость обществу. Только умоляю, не попадайтесь мне больше никогда. Не надо..., – скривился он. – Я мирный человек, я никогда не проливал ничьей крови, не заставляйте меня творить зло...

Троицу вывели из квартиры. Один из людей Федора остался в прихожей.

– Я что звонил-то, Федор, – сказал он. – Хотел сообщить, что дело сделано. Левушкин доставлен, куда надо.

– Да, Коля, позвонил ты в нужный момент, спасибо тебе, дорогой друг.

Коля ушел, а Федор зашел в комнату, где Ирина сидела перед зеркалом и приводила себя в порядок.

– Ну как, Ирка? – спросил он, подходя сзади и целуя её в волосы. Пропали твои сомнения и терзания?

Та молча кивнула головой. В зеркале Федор видел жестокий взгляд её серых глаз.

– Так вот. Сообщаю, что объект номер два находится в положенном ему месте...

– Очень хорошо, – прошептала Ирина. – Ему предстоит веселенькая ночь рядом со своим товарищем...

6.

– Извините, что потревожил в такое время, Константин Дмитриевич, сказал, входя в его квартиру Эдуард Рубенович Григорянц. – Но дело совершенно безотлагательное.

– Слушаю вас, Эдуард Рубенович, – произнес Костя, делая непроницаемое лицо и жестом приглашая его пройти в свою комнату.

Тот прошел и сел в кресло напротив письменного стола хозяина.

– Итак?

– Дело вот в чем..., – замялся Григорянц.

– Вы, очевидно, хотели мне кое-что сообщить. Из прошлого. Я же сразу догадался, что корни этого запутанного дела ведут в прошлое, насколько уж далекое, не знаю. Но это так?

– Да, – вздохнул Григорянц. – Примерно так...

– Очевидно, вам надо было сообщить мне об этом ещё вчера, когда мы с вами договорились о сотрудничестве. Но вы не захотели, а я, сами понимаете, не мог заставить вас сделать это. А в этом деле, как я полагаю, думать о секундах свысока не следует...

– Да, – снова вздохнул Григорянц. – Не следует...

– Вы в курсе того, что сожгли квартиру вашего друга Левушкина?

– Конечно в курсе. Поэтому и приехал к вам в столь поздний час...

– Тогда рассказывайте...

...Несколько минут назад майор Молодцов вкратце рассказал Косте одну малоприятную и темную историю...

... В августе 1991 года совсем недалеко от Москвы в одном подмосковном лесу, находящемся по дороге на станцию был убит некий юноша, только что поступивший на первый курс ИНЯЗа. Студент был сначала прилично избит, а затем зарезан ножом. Труп студента был найден в тот же вечер одним прохожим пожилым человеком. Он, разумеется, тут же сообщил в милицию. На место убийства выехала оперативная группа. Никаких особых улик они не нашли, орудия убийства тоже. Только в милицию поступил анонимный звонок, сообщивший, что неподалеку от места преступления видели сына адвоката Григорянца Эдика. Он был очень возбужден, а светлая его куртка была в крови. Следствие было поручено вести следователю областной прокуратуры Курбыко. И Эдуард Григорянц был вызван в качестве подозреваемого в этом убийстве. А вскоре убийцы были найдены – ими оказались местные хулиганы Шилкин и Чугаев, которых видели неподалеку от места преступления. Позднее был найден и нож, принадлежавший Шилкину, экспертиза установила, что именно этим ножом и был убит студент... Преступники были осуждены, но в определенных кругах ходил упорный слушок, что адвокат Григорянц дал большую взятку следователю Курбыко, чтобы тот закрыл дело против его сына. Но и это ещё не все. Отец убитого юноши попытался сам вести следствие, но примерно через полгода был сбит насмерть машиной прямо рядом со своим подъездом. Машину, сбившую его, тоже не нашли. Вот и все. Обо всем стали потихоньку забывать... Курбыко давно уволился из органов и занялся каким-то бизнесом. Адвокат Григорянц по-прежнему процветал, его сын Эдуард стал крупным бизнесменом. Вот такие сведения успел сообщить Косте за несколько минут по телефону всезнающий и всеведущий майор Молодцов.

Таким образом, Костя мог слушать Григорянца во всеоружии...

– Дело в том, Константин Дмитриевич, что я подозреваю, кто это затеял против нас троих, – выдавил из себя, глядя в сторону Григорянц.

– И кто же это мог быть? – холодно спросил Костя, глядя Григорянцу в лоб.

– Мы с вами договорились о конфиденциальности в наших отношениях, предупредил Григорянц.

– Да.

– Я плачу вам, Константин Дмитриевич, за полную конфиденциальность. Я плачу вам за то, чтобы вы нашли нашего врага и обезопасили нас от его, не так ли?

– Так.

– Так вот, я хочу высказать свои подозрения...

– Высказывайте.

– Есть такая женщина. Ее фамилия Малиновская. Она психически нездоровая женщина. Маньячка, на мой взгляд. У неё в девяносто первом году произошло несчастье. Местные хулиганы убили её сына, студента. И кто-то почему-то, непонятно почему, заподозрил в этой смерти меня и моих товарищей. Представляете себе – юного Женьку Прокофьева, которого ветром могло сдуть, интеллигента до мозга костей, интеллектуала, сына профессора истории, хилого Генку Левушкина, сына инженера и меня, человека из сугубо интеллигентной семьи, семьи с правилами и традициями. Мой отец адвокат, он всю жизнь посвятил тому, чтобы бороться с несправедливостью, защищать невинно оклеветанных, все знают о его принципиальности. Так вот, меня безжалостно оклеветали, пытались возбудить против меня уголовное дело. Но все эти мифы, к счастью, вскоре развеялись как дым, вина истинных убийц была полностью доказана, и они получили различные тюремные сроки. Но дальнейшее было ужасно. Муж этой женщины попал под машину, и она решила, что это снова сделал я... Она долгое время звонила нам троим по телефону и терроризировала нас. А потом её забрали в психушку, и она долго лечилась. Вот я и думаю, что спустя много лет она снова возобновила свои преследования, очевидно, наняв каких-то бандитов для своих целей. Сами понимаете, почему я колебался, прежде, чем сообщить вам об этой темной истории.

Костя вытащил из пачки сигарету и закурил. Пускал кольца дыма, глядя в потолок и закинув ногу за ногу.

– Так каково же ваше мнение?

– Мнение-то? Надо бы поговорить с этой женщиной, – зевнув, произнес Костя.

– Надо, надо, только как с ней говорить? На каком языке? Она же сумасшедшая, она на все способна. Плюс явно имеет связи с уголовным миром. Не сама же она сожгла ларьки и квартиру Левушкина, не сама же она похитила Прокофьева, не сама же угнала машину, чтобы задавить насмерть мою жену...

– А ведь вот что интересно, ваша жена погибла точно так же, как и муж этой женщины, – заметил Костя.

– Да... Это и навело меня на мысль, что это она. Плюс вообще преследование нас троих. А по её мнению, именно убийство её сына и объединяло нас. Нелепость какая-то, дикость...

– Да..., – протянул Костя, продолжая глядеть в потолок.

– Вы что, полагаете, что мы действительно убили этого парня? – не выдержал его молчания Григорянц.

– А почему бы и нет? Теоретически это вполне возможно, – пожал плечами Костя. – Но что из этого следует? Если вы его на самом деле убили, разве она имеет право действовать столь противозаконными методами, устраивать самосуд, причем, против людей, вообще не имеющих к этому преступлению никакого отношения, даже понятия не имеющих о нем, вашей жены, например?

Григорянц сверкнул глазами из-под роговых очков.

– Вы оскорбляете меня, – процедил он. – Я не давал повода...

– А я деловой человек, Эдуард Рубенович. И хочу знать правду. Правда мне нужна для того, чтобы правильно вести розыски убийц и похитителей. Потому что одно дело, если эта женщина действительно сумасшедшая и клевещет на вас, другое же дело, если вы на самом деле убили её сына. Методы моей работы в этих случаях будут совершенно различны...

Григорянц набычился, на лбу его вздулась темно-синяя жила.

Вдруг запищал его мобильный телефон.

– Алло. Я. Да? Ах вот оно что..., – Григорянц смертельно побледнел. Ладно, ладно, потом, потом, я не могу сейчас говорить... Он нажал кнопку, и Косте показалось, что он едва слышно прошептал: – Придурки...

– Так как же, Эдуард Рубенович? – продолжал настаивать Костя.

Но очередной звонок мобильного телефона снова прервал его.

– Да... Да? Что?!!! Андрюха?!!! Ладно, ладно, – бросил он быстрый взгляд на сидевшего с равнодушным видом Костю. – Я перезвоню вам и скажу, что делать. Пока никуда не звоните...

– Что-то произошло? – спросил Костя.

– Да произошло. Родителям Андрея Левушкина позвонили и сообщили, что их сын похищен и находится в таком месте, где найти его невозможно. И предупредили, чтобы они ни в коем случае не звонили в милицию, иначе смерть его будет мучительной и страшной. Вот так-то, Константин Дмитриевич. Такие дела... А вы говорите...

– А я ничего пока не говорю, Эдуард Рубенович. Я хочу просто знать правду, чтобы знать, как мне действовать дальше.

– Какую правду?! – крикнул Григорянц. – Я вам сказал правду, и другой правды нет...

– Ладно. Тогда дело проще. Вы знаете адрес этой женщины?

– Нет, откуда мне знать?

– Имя, отчество, фамилию?

– Малиновская... Вера, то есть, нет, Ирина... кажется, Павловна... Так, вроде бы...

Костя набрал номер справочной и вскоре узнал адрес Ирины Павловны Малиновской.

– Поеду к ней, – вздохнул он. – Дело не терпит отлагательства, видите, что творится... А, может быть, она тут ещё и не при чем, во всем надо разобраться...

– Но почему именно сейчас? – как-то замялся Григорянц.

– Вы же сами хотите от меня результатов. Вы хотите, чтобы вас оставили в покое. Вы хотите, чтобы я расследовал дело, нашел убийцу вашей жены и похитителей ваших друзей. Так вот я хочу выполнить свою задачу, тем более, что мы с вами договорились на очень приличный гонорар. Для меня, уж во всяком случае, более, чем приличный. Мало кто платит такие деньги. Впрочем, вас можно понять, у вас такое несчастье, я говорю, кстати, совершенно серьезно...

– Как знаете, Константин Дмитриевич, – неуверенным голосом сказал Григорянц.

– А, может быть, нам поехать вместе? – предложил Костя. – Вот напрямую бы и выяснили все отношения с ней. А если будет проявлять агрессию, найдем на неё управу. Мы же крутые мужчины, так неужели с одной бабой не сумеем справиться?

– Вы, по-моему, иронизируете, – заметил Григорянц. – А шутки на подобные темы крайне неуместны.

– Так что, ехать со мной не хотите?

– Нет. Я вам плачу, действуйте сами. А мне ещё дочь растить. Вы понимаете, у меня двухлетняя дочь, только что потерявшая мать. Я не имею права перед ней рисковать своей жизнью.

– Это логично, – согласился Костя. – Хотя, не знаю, в каком случае вы рискуете больше. Тогда всего доброго, я поеду один.

Григорянц холодно откланялся, в глазок Костя видел, как на лестничной клетке его встретили два телохранителя, и они вместе сели в лифт.

– Наташа! – крикнул жене Костя. – Мне надо съездить тут в одно место. Ненадолго...

– Делай, что хочешь! – ответила она с кухни. – Раз ты полагаешь, что такой образ жизни здесь кому-то может нравиться.

– Ладно, не сердись, – зашел он в кухню и поцеловал жену в теплую щеку. – Тут интереснейшее дело может вырисоваться, – улыбнулся он.

– А кто это был? – заинтересовалась Наташа. – Какое неприятное лицо, надменное, самодовольное... Прямо лоснится весь от осознания собственной значимости.

– Этот человек, кстати, только что потерял жену, – возразил ей Костя. – И держится для его положения довольно неплохо... Ладно, расскажу, что могу, когда выясню некоторые обстоятельства.

Еще раз поцеловал жену и вышел из квартиры.

"А ведь этот Григорянц вне всяких сомнений имеет отношение к убийству Алексея Малиновского", – подумал он, садясь в машину. – "Интересно только, какое отношение..."

До Фрунзенской набережной он доехал довольно быстро, благо было поздно, и машин на улицах было мало.

Огляделся по сторонам у подъезда, затем вошел, поднялся на лифте, позвонил в дверь.

Никто не открывал. За дверью была абсолютная тишина.

Костя было повернулся, чтобы сесть в лифт, но тут, оглушенный сзади сильным ударом по голове, потерял сознание и грохнулся на холодный кафель лестничной площадки...

7.

...Поняв, что больше ему здесь делать нечего, Андрей Левушкин сел в единственное свое оставшееся имущество – машину "Ауди"-100 и направился в район Марьиной Рощи, где в двухкомнатной квартире проживали его родители и младший брат с семьей. Больше ночевать ему было негде, не к Зое же ехать? Мелькнула, правда, и эта идея, но ему не хотелось представать перед невестой в столь жалком виде. Да и к родителям не хотелось, но больше просто некуда было... Андрей чувствовал себя смертельно усталым и опустошенным...

Сделав несколько звонков – Григорянцу, детективу Константину Савельеву и своему компаньону Брылеву, он медленным ходом направился к родителям. Они ведь ещё ни о чем не знали...

Шел уже поздний час, и машин на улицах было мало. На набережной ему показалось, что какая-то машина преследует его, но он отмел эту мысль, полагая, что все это плоды больного воображения... Да и толком не смог понять, что это была за машина. Ночью все машины одинаковы...

Однако, на Нижней Масловке ему опять пришла в голову та же мысль. Какая-то машина неотступно следовала за ним, и что это за машина, он никак не мог разобрать. Он сбавил ход, та машина тоже, нажал на газ, не оторвалась и та...

Точно, преследование... Ужас охватил Левушкина. Вот оно, возмездие! Вот они – сбывающиеся слова странного голоса в трубке! Но что делать? Что теперь делать? Звонить прямо из машины в милицию? Но нельзя, нельзя ведь, в милицию-то. Он прекрасно знал, что этого делать никак нельзя... Он решил не ехать к родителям и повернуть на Дмитровское шоссе, считая что так ему будет легче уйти от преследования...

Когда он стал поворачивать на Дмитровское шоссе, задняя машина вдруг стала подрезать его и делать знаки, чтобы Андрей остановился. Тот останавливаться не стал, добавил газу, повернул на шоссе и помчался на большой скорости. Преследователь сделал то же самое... На шоссе он больше не стал подрезать машину Андрея, просто постоянно следовал за ним довольно плотно, чтобы не упустить, но в то же время на некотором расстоянии...

Таким образом они домчались до кольцевой дороги. Не раздумывая, Андрей повернул направо. У него была хорошая машина, и он чувствовал, что отрывается, наконец, от своего преследователя. И тут случилось роковое невероятное... Машина стала глохнуть прямо на ходу... Что с ней происходило, Андрей никак не понимал, он пытался что-то сделать, но все тщетно... Такого ещё никогда не было. В полном отчаянии он сумел лишь докатиться до обочины.

Сзади на большой скорости подъехал преследователь и резко притормозил буквально в метре от машины Андрея. Андрей уже не пытался ничего сделать. Он беспомощно сидел на своем месте, положив руки на руль...

– Выходи. Пора, – раздался голос слева.

Андрей медленно вышел из машины.

Перед ним стояло четверо мужчин. Лиц их в темноте он не различал. Рядом с ними стояла темная "Хонда".

– Садись, – приказал один. – Мы довезем тебя, куда надо.

– А куда надо? – тихо спросил Андрей.

– Туда, – указал тот в неопределенную сторону, то ли на землю, то ли на небо.

Андрей безропотно полез на заднее сидение "Хонды". Он был полностью морально опустошен, сопротивляться у него не было сил.

Рядом с ним на заднем сиденье уселось двое. Двое сели спереди. Машина помчалась во тьму и неизвестность...

... Доехав до какого-то шоссе, вроде бы, Ярославского, машина свернула в сторону от Москвы. Глаз Андрею никто не завязывал, что само по себе было плохим признаком. Но он соображал туго, странное обреченное безразличие ко всему происходящему овладело им...

Примерно километров через двадцать, машина куда-то свернула. Потом какие-то проселочные неосвещенные дороги, домики, заборы, и вот... Машина остановилась...

– Вылезай, приехали, – раздался приказ с переднего сидения.

Андрей вылез из машины. Перед ним в темноте еле различался кривой заборчик, за которым темнел небольшой домик. За заборчиком лаяла собака.

Его взяли под руки и повели к этому домику. Собака лаяла и бросалась на него, но ведущие, темные мрачные личности, только пинали пса ногами, при этом не произнося ни слова. Все было словно в страшной сказке.

Один из них открыл дверь домика и впустил туда Андрея.

В доме было абсолютно темно.

– Сюда, – раздался властный голос сзади, и Андрея, слегка подтолкнув в спину, впустили в какую-то комнату справа от входа.