Текст книги "Zona Антиматерь (СИ)"

Автор книги: Сергей Раст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Но мы без понятия, какой артефакт искать? Сэм об этом знал.

– Включишь мозги на месте. А теперь смотри сюда!

Прошло двадцать минут с того самого мгновения, как они покинули вре́менное убежище и направились к таинственному Грязевому озеру. Пеппа в коем веке дурака не валял, и подробно рассказал неискушённому ботанику об особенностях местности, где следует откопать камень стоимостью в 30 миллионов баксов. Заинтересованный, Пит с жадностью внимал новую информацию, удивляясь, насколько правда переплелась с фантастическим вымыслом. У проводника даже нашлась старая потрёпанная карта 1986 года, подаренная мистером Валом. На ней Пеп куском камня нацарапал маршрут.

Холмы – Усов – урочище Гало.

За урочищем «Галей», как окрестили зубоскалы лесистую полосу, и располагалось нужное место. Небольшое озерцо с чёрной и жутко токсичной жижей, напоминающей лечебную грязь. Хотя по логике озеро следовало бы назвать Нефтяным. Чёрная вода и взаправду имела нефтяное происхождение: в округе витал ядрёный запах мазута и бензина, особенно в жаркое время, в десяти метрах от берегов вымерло всё живое. Этой «аномалии» удивлялись только безграмотные аборигены. По словам Пеппы, умники прекрасно знали о Полесском разломе и заброшенном месторождении, которое геологи открыли ещё в конце 80-х гг. Хотя без надобности туда предпочитали не соваться. Поговаривали, что любопытные теряли сознание от нахождения рядом с «озером» и получали токсические отравления. А особо смелые сталкеры сообщали об оптических иллюзиях.

И где-то в том районе следовало найти нужный артефакт.

«Арахис».

Интересно, а почему его так назвали? Догадка шевельнулась в его голове остроумным предположением, но до конца развить её химик не сумел.

– Долго будешь бабочек ловить, профессор?

Голос Пеппы вырвал его из прострации. Вова хлопнул глазами, не понимая, как так получилось, что он просто выключился в рейде. Старая истина о невнимательном сталкере – мёртвом сталкере – работала и по эту сторону Припяти. Пит так и не придумал, как отмазаться перед проводником, поэтому брякнул первую пришедшую в голову мысль:

– Засмотрелся.

Оправдание вышло нелепым. Пеппа презрительно фыркнул.

– Однажды ты останешься без ноги и будешь в этом винить себя, а не Зону.

С этими словами сталкер поддел ногой обломок советской мины ПФМ-1, которую из-за аэродинамики называли «бабочками».

– Кому-то не повезло. Так что радуйся. Иногда и они попадаются.

– Хорошо.

Пит густо покраснел. На этот раз ему действительно стало стыдно перед Пеппой. Возиться с ним он, как с дитём непутёвым, а толку мало. Как был новичком, так им и остался.

– Не хорошо, а не зевай, Питер! Мы сейчас переходим самое поганое место. Пустырь называется. Укрытий ноль, ну разве что за сосёнку схорониться можно. С Холмов нас видно отлично, особенно в оптический прицел. Так что советую шевелить лапками, пока демоны в балахонах не явились по наши души.

В этот раз Пеппа говорил более убедительным тоном.

Пит воровато поглядел на виднеющиеся погорки, которые сталкер величал Холмами. С этой стороны они были пологими, но проводник ещё на камнях объяснил, что это место окружено повсеместно аномальными ловушками. Странно, а почему так? Учёный на своей шкуре убедился, что энергетических возмущений тут меньше обычного, и вдруг такая особенность. Надо будет поднять вопрос среди знакомых, проверить эту выбивающуюся из общей классификации активность аномалий. Если выживет, конечно.

Если…

Песчаные барханы с торчащими пучками мха и ковыль-травы вынуждали их сбавить и без того медленный темп. Тяжело гружённые путники вязли в жёлтом песке, отчего приходилось тратить вдвое больше усилий. Однако выбор стоял невелик: либо заболоченные луга, либо пересечённая мелиоративными каналами местность. Песчаный пустырь – исключение из правил. Куда хуже двигаться по лесистой зоне, где за каждым деревом тебе угрожала опасность.

Они пересекли неглубокий овражек по зыбкому обваливающему краю, и через двадцать метров упёрлись в стену из полутораметровых деревьев, торчащих прямо из сухого канала. Рядом с ними весело искрила целая россыпь энергетических ловушек.

– Туда! – скомандовал Пеппа и осторожно направился вдоль канавки. Следом за ним тащился и Вова. В этот раз он проявил себя с лучшей стороны, отчего даже вечно недовольный проводник перестал постоянно на него оглядываться. Наука сработала!

Искрящие «электры» гостили не в одиночестве. Когда на проводника окружающее пространство взметнуло облачко пыли и травы, Пит догадался, что впереди них поджидала гравитационная ловушка. «Слабачка!» – прокомментировал сталкер, швыряя в неё горсть песка. Химик повторил его действия, больше для успокоения нервов, чем ради забавы. Пеппа в отместку показал ему большой палец и велел стеречь его тощий зад.

Проход обнаружился в пятнадцати метрах. С облегчением ведо́мый нырнул в увядающие кусты, преодолевая препятствие, и точно таким же макаром спустился и его боевой товарищ. Но выбраться из плена осин и высокого рогоза он не сумел: гневный окрик проводника заставил его замереть на месте.

– Замри!

Пит подчинился. Кривая осина рядом шевельнулась от ветра, роняя жёлто-красную листву.

– Ты тоже это слышишь?

Шёпот Пеппы потерялся в налетевшем порыве ветра, который с холодом принёс ещё и песчаную пыль.

«Что я должен был услышать?».

Целую минуту они стояли, не двигаясь, и слушали эфир. Трещали стебли рогоза от раскачивания, на молоденьких осинках трепетали листочки. Ничего противоестественного, в двух метрах дышал присевший проводник. На исходе шестидесяти секунд Пит уловил поодаль тихое, едва досягаемое бренчание чего-то металлического. Похожим образом соприкасались ключи в связке.

– Слышу. – ответил с запозданием Пит.

Пеппа тут же сполз в канаву.

– Значит, не показалось. Я думал, теряю квалификацию. Металлический лязг, верно?

Химик кивнул.

– Давай проверим. За аномалиями, там.

Пит закусил губу и взял на изготовку автомат. Ему вдруг стало жутко любопытно, что там бренчит и действует на нервы. Да и сталкеру тоже. Недаром говорят, что человечеством движет любопытство.

Выбираться с канавы они не стали. Гравитационная аномалия занимала меньше пространства и выглядела хлипкой, чтобы справиться с двумя путниками. А поросль росла не так часто и не мешала продвижению вперёд вдоль рукотворного бруствера. Осторожно люди продирались по сухому руслу мелиоративной протоки, огибая осины и заросли ивняка.

Лязг раздался громче.

Они двигались в верном направлении.

Путь им преградил завал из сучьев.

– Стой здесь! Если что, стреляй! – сказал полужестами Пеппа и неожиданно взобрался наверх. Пригнувшись, он короткими шагами засеменил вперёд, выставив перед собой «сайгу», и вскоре скрылся из виду. Только тихий треск сминаемого рогоза говорил, что спутник движется по каналу.

– Сука! – негромкий выкрик проводника едва не напугал напряжённого Пита. Тот готов был изрешетить из «двенадцатого» валежник и всё, что за ним находилось. Сдержался. И не зря. За кучей раздалось:

– Пит, вали сюда! И давай аккуратно, по моим следам.

– Иду. – буркнул ботаник и вылез из канавы.

5.

Бренчание исходило от армейского жетона, висевшего на нижней ветке полусухого ивняка. Поднявшийся ветер качал сухостой, и вместе с ним и вибрировали железки. Отсюда и звон. Но не этого вызвало оторопь у Пеппы.

Под веткой покоился скелет в неестественной позе.

Он будто сидел в яме, аккуратно вытянув перед собой ноги и заложив за спину руки. Голый череп с тёмными провалами устало, с укором, таращился в мрачную высь. Выглядел он зловеще: палящее солнце и ветер не до конца выбелили черепные кости, и их желтизна с серым налётом то ли ила, то ли грязи производила гнетущее впечатление. Из прорех истлевшей плотной ткани виднелись серые рёбра. Между ними успела прорасти пожухлая трава. Рядом с останками валялась стоптанная обувь: ботинки-говнодавы из облезлого кожзама с истёртым протектором и сбитыми носами. Обувь практически не пострадала, в отличие от одежды и плоти.

«Тинь-нинь».

Две бляхи соприкоснулись на ветке блестящими гранями, выдавив резонансный металлический звон.

Пит опустил автомат, наблюдая, как вибрирует железо. Напарник задумчиво крутил в руках болт, который, видимо, подобрал после броска в замершую костяную фигуру. Проверял на опасность место гибели.

– Его утопили. – ткнул стволом «сайги» в скелет Пеппа.

– Что? То есть, с чего ты взял? – не отрываясь, глядел на жуткие останки Пит.

– Очевидно же. Смотри, как вывернуты руки. Кости целы. Ни пулевой стрельбы, ни проломленной головы. Вон, даже налёт от ила остался на башке.

Проводник склонился над скелетом и тем же стволом что-то подцепил из земли.

– Вот и доказательства. Тонкая ржавая цепь. Наверняка под одеждой найдём ещё одну.

И правда. Покопавшись брезгливо в ворохе тряпок, которые расползлись под напором оружия, сталкер нащупал одну цепочку подлинне́е. Морщась, Пеп брезгливо двумя пальцами вытянул её на свет.

– Точно говорю. Жмурика убили, а труп связали, сбросили в канаву под утопленные ветки. За пару лет вода испарилась, жмур сгнил, а «американка» выплыла и повисла на суку. Вот и весь расклад.

«Следователь» бросил ржавую цепь обратно на труп.

– А кто это? – склонился уже и Питюшин над костями.

– Не знаю. Хотя…

Сталкер снял с ветки холодный медальон, перевернул.

– Смотри. Если тебе говорят эти цифры.

С замиранием сердца Вова схватил цепочку с двумя бляхами. На одной из них умелец выгравировал красивым почерком буквы:

S.T.A.L.K.E.R. GSC

На второй сияли цифры.

28. 04. 22. 2.

– Хм. Любопытно. Можно я заберу себе цепочку?

– Бери. Мне она ни к чему. Только место занимает. И всё-таки я догадываюсь, кто это такой.

Пеппа выдохнул и тихо сказал взбудораженному Владимиру:

– Убитый из Холмов. Чёрный балахон. Дрянная обувь. Близость. Труп оттуда. Готов руку отдать на отсечение. И что скверное, вряд ли этого человека убили чужие.

– Почему?

– Потому, Питер. Поганое место. А я говорил тебе о своих подозрениях.

Сталкер почесал трёхдневную щетину и качнул оружием в сторону Припяти.

– Слушай сюда, паря. Больше так глупо рисковать не будем. Я отправлюсь на разведку. Думаю, полчаса мне хватит, не больше. Похоже, мы влипли по-настоящему. Если рассчитываем добраться до Грязевого озера живыми, тебе придётся подчиниться и быть паинькой. И, самое главное, вытрясти из дурной головы мусор. Поэтому ты остаёшься здесь, ждёшь…

– Но Пеппа….

– Заткнись, Питер! Я иду один и точка! Пойми, для твоего блага и нашего общего дела. Не вернусь спустя полчаса, возвращайся по старым следам к камням и подожди Сэма. Иначе стемнеет, и тогда хана! Я понимаю, план дерьмо, Сэм – дерьмо и почти труп, если ещё не сдох. Но наше положение тоже дерьмовое, друг. Эти подонки в балахонах убивают своих и чужих, и не остановятся ни перед чем. А у нас контракт.

– Фак! – выругался тихо ботаник.

– О, ты постигаешь сталкерский дзен! – попробовал усмехнуться сталкер, но получилось плохо. – Тридцать минут, друже, и я вернусь. Верь в меня! Тем более у тебя появилась молчаливая компания.

Балагур и весельчак Пеппа ударил товарища по плечу кулаком, картинно козырнул и скрылся из виду.

Полчаса тянулись медленно. Пит вспомнил, как группа ждала Грешника на развилке, и в итоге ушли без него. Вот и теперь его не покидало ощущение, что Пеппа обратно не вернётся. Так и случилось. Лживый ублюдок обманул его, не придя и через сорок минут. На сорок второй минуте сдохла батарейка у часов, после чего разочарованный исходом Пит с горьким привкусом безнадёги повернул обратно.

Глава 8. Дорога для Сэма

1.

Трава щекотала ноздри. Человек чихнул, раз, второй, перевернулся на спину, корчась от гадкой волны слабости. На него с яростью наваливалось облачное небо, прибивало к земле. Сэм пытался закрыться руками, но пальцы мелко дрожали, дрожали бесконечно долго и нудно, как у паралитика. Плохая новость. Хорошая заключалась в том, что приступ закончился, и он, вопреки прогнозу, не впал в кому, не загнулся ни за хвост собачий, а дышал и постигал суровую быль больного человека.

Сталкер сел на корточки, хищно подтянул к себе автомат, и потряс головой. Помогло. Звон прекратился, и он вспомнил всё произошедшее с ним. Похоже, он давно в отключке. Иначе отчалил в Нирвану с жуткой ломкой. Странно, Сэм совсем не помнил, что колол себе инъекцию. Забыл?

Нет. Невозможно.

Одного взгляда на распотрошённый пенал от лекарства хватило, чтобы понять иронию его жалкого положения. Придурок Пеппа спас его ничтожную душонку от медленной смерти. Как благородно! И это несмотря на избиение до бессознательного состояния. В том, что именно проводник всадил инъекцию, сомнений не возникало. Не слюнтяй же Пит это сделал! Поблагодарить бы свина, да пошёл он на хрен!

Сталкер попробовал приподняться, размять затёкшие конечности, и едва не грохнулся лицом вниз. Упал на колени, упёрся руками во влажный грунт. Слабость не отступала. Однако валяться в таком состоянии долго «анархист» не мог. Незнакомая Зона пугала до усрачки, и вынуждала активно шевелить чреслами. Чем он и занялся.

Рюкзак, автомат, глоток воды – и можно дальше идти. По дороге рахитичное состояние пройдёт. Главное, вернуться в игру, догнать ребят. Пусть они его и бросили. Имели право, зачем вошкаться с умирающим, когда у тебя горит «дело». Законы Зоны суровы. Он потерял сознание в самый неподходящий момент. Сэм ни капли не осуждал недавних попутчиков, прекрасно понимая, что сделал бы точно так же.

Это был второй раз, когда он дошёл до этой фазы. Первый приступ застал во сне, врасплох, чего раньше не случалось. Помог хороший человек. Со временем Сэм научился предугадывать первые симптомы болезни. Но хрень прогрессировала. Паузы между приступами сократились, отходняки стали жёстче. И что самое паскудное в этой истории – у него закончились деньги. Дорогостоящее лекарства требовали значительных средств. Тратил он больше, чем зарабатывал, запасы истощались. Неделю назад выгреб из тайника последние три инъекции – считай, месяц жизни. Сто́ит говорить, что «анархист» находился на грани помешательства. Мысль выстрелить себе в голову притягивала своей простотой и доступностью всё чаще. И лишь желание жить дальше вынуждало его цепляться за существование любыми доступными способами.

В этот раз приступ случился буквально на третий день после очередного приёма лекарства. Организм не выдержал купания в холодной Припяти и перехода на Север. Вот и полыхнуло. Теперь у него осталась всего одна ампула с препаратом.

Одна. Отсрочка, за которой наступало на пятки небытие.

Окружающая действительность плыла в стороны, будто часы Сальвадора Дали на картине. Трава оплетала ноги и пыталась его свалить, носки забирали песок. Мутило. Пройдёт, если потерпеть. Сама мысль, что он живой, согревала измотанное тело, вселяла потерянную ранее надежду. Пока Сэму везло несмотря на многочисленные трудности. Он получил малюсенький шанс на спасение.

Сто́ит поблагодарить за это Фаната.

Недотёпа сделал работу за него. Он поверил в мечту о таинственном артефакте, который появляется раз в три – четыре года во время глобального катаклизма. Умники с Болот называли это Сверхвспышкой. Им виднее. Удивительно, что покойник взялся за аферу: в одиночку отправился на Север, наплевав на риск и опасность потерять единственную жизнь. И всё ради денег, огромных даже по меркам Большой земли. Хитрец почти добился своего, но смерть сломала его мечту. Он сдох, едва не унеся в могилу тайну в 30 миллионов баксов. И заодно шанс для Сэма избежать гибели.

У него была возможность рискнуть вместе с Фанатом, но он проигнорировал компаньона. Мысленно Сэм раз за разом возвращался в прошлое, вспоминая последнюю встречу с ушлым сталкером. Тот сам нашёл его на Помойке. Выглядел он возбуждённым. И ещё от него несло ядерным перегаром.

– Пойми, друг, это правда. Ты помнишь жмура с северных болот? Он не врал. Камень существует. Профессор «включил» его. Прикинь, проф помолодел. Раскололся, что язва рассосалась и морщины на лбу и заднице исчезли.

– Допустим, это правда. Придётся ждать три года, чтобы добыть его, если не пристрелят наёмники или не загрызут мутанты.

– Ты прав. Но мы справимся. Бросим дела и рванём на Север, пройдём туман и речку. Найдем проход. Ты и я.

Сэм скептически отнёсся к предложению этого человека с безумными горящими глазами. Фанат в тот вечер много шутил, и выглядел счастливым. Но Сэм не поверил ни единому слову. «Правда» казалась нереальной и надуманной. А Фанат? Пьяный дурак с дурацкой мечтой заработать? Сколько таких перебывало в баре!

– Я нашёл покупателя и посредника, который поможет нам. Мы заработаем миллионы. Я обещаю.

– Нет, Фанат! Давай лучше сам. У меня другие планы. Север, чемоданы долларов, артефакт – это увлекательная задачка для новичка.

– Ты даже не хочешь попробовать?

– Это дерьмо! А ты наивный простофиля. Кто ж тебе заплатит миллионы баксов? Давай, иди, проспись, а завтра нормально поговорим.

– Сдрейфил, да? Да ты трус, Сэм!

Это были последние слова Фаната. Пьяного и воодушевлённого одиночки, который покинул бар разочарованным. Наверняка сталкер рассчитывал на Сэма. Может, в его лице ветеран искал друга, который подставит плечо в трудную минуту или поделится последней банкой тушёнкой. «Трус!». Тогда Сэм лишь рассмеялся над этим беднягой.

А Фанат нахлобучил всех и доказал правоту. И теперь внутренний голос Сэма долбил по темечку крамольную мысль.

«Ты неудачник! Выкуси, выкуси, трусишка!».

Он глушил этот писклявый голосок водкой и мордобоем, ввязывался в опасные авантюры, лишь бы доказать обратное. Увы! Из песни слов не выкинешь. Послание Фаната набатом свербило в голове, напоминая об утраченных возможностях. И смерть последнего стала на его совести. Когда к тебе приходят за помощью, не сто́ит отказывать. Однажды эта помощь понадобится тебе.

Сто метров по незнакомой местности заставило «анархиста» почувствовать себя живым, а не куском дерьма. Потребуется час или даже два, когда он снова сможет драться и стрелять. Главное, не поехать мозгами от бессилия и пессимизма. Он способен на успех. Вопить на судьбу – удел неудачников, а он победитель. Как и безумный Фанат, что отправился в одиночку покорять новые территории. За небольшим исключением.

Фаната не убивала изнутри маленькая гнусная опухоль. Его волновали зелёные, нет, розовые доллары с портретами американских президентов, или жёлтые купюры со знаком еврозоны. Деньги. Мерило стоимости хорошей жизни, без прозябания в картонной коробке на улице или взятой в ипотеку тесной однушке в задыхающемся мегаполисе. Обеспеченному человеку нет нужды вкалывать за доллар на жадных ублюдков, жрать говённые полуфабрикаты по акции, гнить в разваленных поликлиниках в очередях к одному единственному врачу. Богатые не голодают, не просят милостыню, не идут продавать наркоту на улицах – они наслаждаются жизнью, свободой и собственным упоением своего величия. Они живут в иной реальности, чем обычные винтики человеческого генофонда. К этой реальности стремился Фанат, с этой мыслью просыпался Сэм в заброшенной деревне на гнилом топчане.

Погоня за рублём, год за три, ветра и дожди Зоны. Кубышка пополнялась потными купюрами. И вроде всё складывалось удачно, пока его план не рухнул карточным домиком. Его ранили в поножовщине. Местный коновал во время операции обнаружил метастазы в брюшной полости. Опухоль прогрессировала. В мире разразилась эпидемия и карантинные меры. Лучшие врачи России и ближнего зарубежья отказались лечить «человека с улицы». «Анархисту» стоило больших денег и нервов получить один курс химиотерапии и квалифицированную помощь, и купить нужные лекарства. Были потрачены практически все сбережения, однако состояние больного ухудшалось. В итоге он рванул обратно в ЧЗО, пытаясь отсрочить близкую смерть и заработать на новые инъекции. Он не хотел умереть овощем.

Тогда-то Сэм и вспомнил о бывшем компаньоне. Но Фанат исчез в информационном поле. По чистой случайности «анархист» узнал о нём, когда тот объявился в Зоне под другим именем. Встретиться с ним Сэм не успел.

«Тридцать миллионов баксов!» – так он сказал на пороге смерти? Как благородно. Покойник так мечтал разбогатеть, что до последнего момента думал о деньгах. Тайна не умерла вместе с ним, а выбралась наружу, запульсировала в головах других людей цифрами, купюрами, шальными желаниями. Колесо Сансары завертелось с новой силой, подминая под себя все новые жертвы.

Дальше – дело техники и толика везения. Сэм вышел на людей работодателя Фаната, и рассказал им увлекательную историю трёхгодичной давности. И предложил помощь в поиске нужного артефакта. «Серые» охотно заинтересовались этим рассказом. Итог известен – его включили в состав отряда, а группировку наняли в качестве прикрытия. За организацию безопасного коридора «серые» заплатили не хилую сумму и даже устроили настоящую показуху с помпой.

Только Сэм не собирался играть по правилам «серых». С самого начала он знал, чем закончится поход на Север в случае успеха.

Ещё в баре.

2.

Следы от двух человек хорошо читались на влажной земле. Сбитая роса и прижатые травинки просто кричали ему о нарушителях, что прошли здесь час назад. Широкий шаг принадлежал явно Пеппе. Химик Вова ходил чересчур старательно, вдавливая каблук посильнее. Вероятно, он нёс более тяжёлую поклажу, чем Пеп. Или проводник, как искушённый ходок, грамотно распределил вес барахла в рюкзаке. «Эргономика!» – вспомнил иностранное слово «анархист», всматриваясь в траву. Его учитель, который обучил читать следы, наверняка пробурчал бы в усы и проговорил одну из своих любимых фраз.

«Что русскому хорошо, то иностранцу – жопа!».

Эх, душевный был человек.

Впервые он Крапа увидел, когда пришёл на Помойку по рекомендации местного воротилы Соловья. Сэм тогда ему отстегнул последние деньги, накопленные непосильным трудом. Делец бабки отработал сполна. Крап оказался мужиком что надо: рассудительный, спокойный. Такие внушают доверие с первой минуты знакомства. В ту встречу он задумчиво перебирал струны на отшибе огромного человеческого лагеря, больше напоминавшего цыганский табор. Пресловутая Свалка или Помойка. Опытный матёрый охотник старой закалки имел весьма противоречивую репутацию. Он мог, не глядя, выследить любого зверя в Зоне, неважно, сколько у того ног. В тоже время Крап не признавал гаджеты и прочую электронику, предпочитая обходиться собственными знаниями и наблюдениями. Такое отношение к девайсам отпугивало потенциальных учеников. Мало кто из молодёжи хотел обучаться у угрюмого охотника с большими глазами. Долго, нудно и, главное, неприбыльно. У матерых сталкерюг даже неофиты быстро поднимали капитал, если правильно расставлены приоритеты. Учиться у Крапа означало полугодичное прозябание на Помойке. Без денег, добротной снаряги и оружия. Единицы шли к нему. Сэм решил рискнуть. Да и Соловей хорошо присел на уши, расписывая, насколько крут его знакомый. Не соврал. Но об этом новенький узнал потом.

Его будущий учитель не сразу принял флегматичного Сэма. Но рекомендация воротилы Соловья довершили процесс – Крап пожал ему руку и взял на испытательный срок:

– Ну, иди проставляйся. – сказал он ему.

Ветеран хорошо знал своё дело. За короткий срок Сэм научился мастерски метать ножи, разжигать костёр двадцатью разными способами, точно стрелять на близкие дистанции. Ветеран освоил его предугадывать погоду, умело маскироваться на любой местности и определять расстояние на глаз до объекта. К концу третьего месяца Сэм досконально знал технику поиска артефактов пятью способами. Для него стало настоящим открытием, когда узнал, что аномальные породы встречались в толще земли и на глубине водоёмов. Сэм самолично выловил один такой экземпляр сетью из небольшого озерца, не веря глазам.

– Помни, друг, обладание предметом, имеющим ценность, – лажа. Важен сам процесс. Отнесись к этому делу творчески, будто занимаешься сексом с горячей женщиной. Матерь-Зона любит такое отношение, и поэтому одарит тебя дарами. – комментировал сэнсэй, глядя на счастливого обладателя редкого артефакта.

И Сэм тренировался. Вдвоём они исходили всю Помойку, побывали во всех странных местах обширной локации. И это без всяких детекторов и сканеров.

– Голова – вот твой детектор. Ты не погибнешь, если в ней что-то плещется.

Параллельно Крап обучал его искусству правильно ходить и ориентироваться по Зоне. И тут матёрый следопыт предстал пред ним во всей красе. Как оказалось, он значительно преуспел в этом деле. По одному отпечатку ноги он мог сказать информацию о прошедшем человеке или мутанте. Сэм только и успевал следить за ним с открытым ртом, пытаясь повторить на практике его дедуктивную науку.

– Смотри, Сэм! Что тебе может рассказать этот след?

Ученик мычал и пытался сообразить. Крап посмеивался и покачивал головой. Обычно ему и десяти секунд хватало, чтобы оценить увиденное на земле.

– Ты правильно заметил, что он дрыщ. Но дрыщ выокий. Здесь практически сорок седьмой размер. Расстояние между шагами большое. Сравни свои бабские культи и этого гиганта. Ты карлик для него. Леворукий или праворукий? С большой долей вероятности, правша. Глянь, как стопу утопил правую. Что с обувью? Типичные берцы с металлическими клёпками в подошве. Их «колодами» называют. В округе не так много торгашей, которые барыжат такими говнодавами. Тяжёлая, неудобная, ну её нах. И похоже, ботинки старые, поношенные. В районе каблука оттиск неровный, размытый. Видимо, дела у этого перца пошли худо. Зная эту великую информацию, вычислить нищеброда как два пальца об асфальт, при условии, что год топчешь Зону и варит котелок.

Так работал Крап.

Пока коллеги по цеху прокачивали свои девайсы за огромные деньги и покупали дорогостоящую снарягу для добычи артов конвеерным способом, Сэм стал классическим сталкером – человеком, который «мог» всё понемногу. Он хорошо разбирался в мутировавшей флоре, умел из местных растений делать отвары и примочки в отсутствии медпомощи. Он научился без ничего выживать в Центре Зоны, хорошо стрелять, бесшумно двигаться и выслеживать врага по горячим следам. Его навыки достойно оценили в обновлённой «Свободе», которая завербовала талантливого парня в свои ряды. Благодаря умельцу Крапу, над которым многие подтрунивали за нежелание идти в ногу со временем. Через семь месяцев их пути-дорожки разошлись. Но не раз и не два вспоминал учителя добрым словом сталкер Сэм. Вот и сегодня вспомнил.

«Не зевай. Сри в оба, чтобы предугадать, чем грозит тебе следующий шаг. Решил идти влево, и заболел вдруг хер – не иди туда. Вернись на место, где был пару минут назад. Сталкерская примета не работает. Наплюй на неё. У тебя есть тыща вариантов. Ориентируйся на местности правильно. Всегда помни про открытые пространства – они самые опасные. Ходи по лесам и кустарникам. Придурки не уважают растительность, предпочитают открытые участки. Не будь как они. Ты личность, а не мясо».

Не мясо!

При упоминании о нём у Сэма противно заурчало под ложечкой. Силой воли он подавил в себе чувство голода. Успеет ещё. Главное, не упустить группу до темноты.

Пока следы хорошо читались на земле. Преследуемые двигались с приличной скоростью. Пеппа шёл первым, как и подобает опытному бродяге. Он сделал ошибку, когда двинул по легчайшему маршруту. На открытой местности, усеянной перекати-поле и пустырником, они представляли лёгкую добычу. Достаточно снайперу засесть на холме с хорошей винтовкой – и всё! На их месте он повернул бы к Припяти, проследовал вдоль её русла, оставляя холмистую гряду далеко позади. Сэм склонился над хорошо очерченным отпечатком, провёл по нему пальцем, растирая в пыль комочек грязи. След только успел покрыться коркой. Проводник явно торопился, судя по резким выпадам ног на влажном песке. Интересно, почему? Неужели пытался покинуть побыстрее отлично просматриваемое пространство.

Вскоре появились первые аномалии. Подрагивала вдали прозрачная субстанция, оккупировавшая небольшой пятачок с кривой и убогой берёзкой. За кустом чахлого деревца притаилась коварная «вертушка», притягивающая к себе всякий мусор. Знакомые пейзажи радовали взгляд. Возле реки ловушки не встречались. Видимо, недолюбливали воду. Зато они облюбовали подножия многочисленных возвышенностей, и угрожающе бликовали при дневном свете.

Зигзаги Арчера. Так умники называли аномальные образования, что шли друг за другом в близком отдалении. Свирепствующие ловушки соединялись в длинные вереницы, создавая таким образом непроходимые барьеры. Теоретически человек мог пересечь без вреда нагромождение ловушек, но существовал подвох. Достаточно одной мерзости хлопнуть в цепочке – срабатывала вся линия. Всё живое в зоне поражения уничтожалось. Иногда казалось, что "зигзаги" перемещались по определённому маршруту, но Арчер – сталкер, доказал, в чём заключалась фишка. Аномальная связка присоединяла себе соседей и отбрасывала ослабевшие. Таким образом, она «ползла», периодически меняя форму и структуру силовых полей. Богатое воображение добавляло к этому простому принципу мистический шарм, раздутый писателями фантастических боевиков в невероятное явление. Иногда зигзаги объединялись – и тогда появлялись целые «поля» размером с футбольную площадку. В «полях» артефакты встречались значительно чаще, чем в «зигзагах». Всё это Сэм знал. Но искать дары Зоны он не собирался. Догнать бы для начала ушедших ребят.

Спустя минут двадцать Сэм потерял следы. Напарники, бросившие его, преодолели ряд канав. В одном месте они и вовсе разделились, что стоило для следопыта двадцати потерянных минут. Короткий день угасал. Пройдёт часа полтора и вовсе стемнеет. Значит, скоро он выйдет к предполагаемому месту привала напарников, которые устали и хотели есть. Идти в ночь по незнакомой территории с неопытным неофитом – чистое безумие. Безумным Пеппу тяжело назвать. И если он не умеет летать по воздуху, то встреча не за горами.

Несколько раз следопыт кружил на месте и возвращался. Мокрые ноги добавляли дискомфорта. Они так и не высохнули, несмотря на физическую нагрузку. Твёрдый грунт уступил место залитым лугам и кустарникам. Их он обследовал в первую очередь, предположив, что ходоки могли передвигаться по затопленным выгонам. Вскоре его теория подтвердилась. Пеппа держался подальше от поросших холмиков, и сознательно шагал по воде в ущерб комфорту. Сэм ничуть не удивился, когда вновь увидел примятую траву вперемежку с грязью.

Пеппа и Пит.

Сталкеры хорошо наследили ногами. Идти по чистому следу всё равно, что читать книгу, написанную крупным шифром. Главное, чтобы они его не подстрелили случайно, приняв за мутанта. Ну, этого не случится. Он умеет подкрадываться незаметно.