Текст книги "Холод твоего сердца (СИ)"

Автор книги: Сергей Спящий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

Когда туземцы, и так не красавцы, превратились в чудовищ и бросились на них, а безопасники повалились на землю, орошая её кровью из разорванных тел, оставалось несколько секунд, чтобы среагировать. Расстояние было метров сто пятьдесят, не больше. Земляне подошли слишком близко.

Резко взвыла система управления боем. Тактический командир и его заместитель погибли. Вертикаль командования рухнула. Каждая боевая единица действует самостоятельно, но в единой канве определяемой системой управления боем. Являясь гениальным детищем российских военных программистов, она верой и правдой служила людям верной подмогой в боях с демонами. Особенно в тех, первых, когда растерянные генералы ничего не понимали, государственные структуры находились в перманентом параличе, а чудовища были, казалось, повсюду. Практически искусственный интеллект, только крайне специализированный. Не подвела она и теперь.

Тотчас маркеры, означающие местных туземцев, окрасились красным цветом, означающим враждебные боевые единицы. Продолжающий висеть в небе дрон служил источником информации. По отношению к нему всё происходящее внизу виделось чётко, как на картинке.

Система управления боем распределила цели, выдав каждому бойцу соответствующее указание, чтобы не получилось так, что все сдуру палят в одну и ту же, ближайшую тварь, а её соседки свободно прорывают строй. Она всё успела сделать в мгновение ока и даже пометила корабль как возможный трофей, оценив то, что на его палубе не имелось тварей, впрочем, продолжая следить на случай если те скрывались в трюмах и сейчас полезут наверх. Система управления боем отработала моментально, а вот людям требовалось некоторое время, чтобы среагировать. Некоторое, весьма малое, так как необстрелянных новичков среди них не было, время.

Передвигающихся огромными прыжками тварей, в которых превратились моряки, встретил слаженный залп. Люди успели среагировать, пусть стрелять пришлось практически в упор.

Тяжёлые пули из мощных винтовок предназначенные для убийства низших демонов с их чудовищной живучестью и для пробития личных щитов магов ударили в бросившихся на людей тёмные сгустки из шерсти, когтей, зубов и горящих красным огнём глаз. Яростный рёв перешёл в жалобный скулёж. Попадание тяжёлой пули из винтовки пехотинца отбрасывало чудовище. Если не убивало сразу, то причиняло тяжёлое ранение. Порой отрывало лапу. Всё-таки местные были слабее четырёхруких, да и регенерация у них была похуже чем у низших демонов или, тем более, троллей. Зато они были быстрее, гораздо быстрее. И ещё они были очень голодны.

Получив указание от системы управления боем, Золотилов успел выпустить пару коротких очередей из единственного уцелевшего пулемёта. Использовать основное орудие в ближнем скоростном бою не имело смысла. Горазд поторопился вывести мизгирь чуть вперёд, прикрывая жидкую цепочку пехотинцев от накатывающегося на них вала тварей. Их было не так и много, где-то около полусотни. Но людей и того меньше. К тому же, в вечернем сумраке, казалось, что превратившихся в чудовищ моряков много больше, чем полсотни.

Бросившуюся на его танк тварь Горазд попытался нанизать на мономолекулярное лезвие, но та сумела изогнуться прямо в прыжке. Ухватившись за манипулятор, повиснув своим немалым весом так, что машина пошатнулась, чудовище попыталось грызть сталь и рвать когтями. Не сказать, чтобы успешно, но искры от ударов когтей по композитной броне отлетали, а на месте ударов оставались глубокие царапины.

Краем глаза Горазд увидел, как большая часть тварей оказалась отброшена залпом, их красные маркеры гасли или бледнели, если система не могла подтвердить уничтожение цели. Но несколько чудовищ сумели прорваться к пехотинцам и тем пришлось вступить в рукопашную схватку. Сокрушительные удары сыпались с обоих сторон. Когти скользили по тяжёлой броне пехоты, а в несколько раз усиленные искусственными мышцами экзосклета удары не проходили для тварей бесследно. И всё-таки несколько переломанных тел в разодранной броне уже лежали неподвижно. Людям привычней уничтожать врага на расстоянии. Если дело дошло до рукопашной, то у технопехоты, как правило, мало шансов. Правда к данной ситуации это правило не применимо. Туземные оборотни, в сравнении с теми же четырёхрукими, не так сильны. А в сравнении с эльфийскими воинами, вооружёнными всерассекающими мечами менее быстры и опасны. Да и не так уж их много.

Вместе с людьми, сражался и Шанданес. Погибший капитан приказал проводнику оставаться в лагере, вместе с Лидией и техниками. Никого приглядывать за эльфом не отрядили и тот, пользуясь предоставленной свободой, дохромал до берега и когда чудовища бросились на людей, вступил в битву. У его ног уже лежало тело твари с отрубленной головой, а ещё одна обиженно ревела, явно труся попасть под стальной блеск парных клинков.

Размахнувшись манипулятором, с повисшей на нём тварью, Горазд сумел стряхнуть противника, а подгадавший момент Николай перекрестил растерявшееся от удара об землю чудовище очередью из тяжёлого пулемёта.

Схватив манипулятором пытающуюся прогрызть доспехи поваленного пехотинца ближайшую тварь, Горазд разрезал её выдвинутым на другой конечности мономолекулярным клинком. Во время этой операции мизгирь стоял всего на трёх конечностях и если бы какое-то чудовище бросилось на машину в этот момент, то, наверное, сумело бы повалить. Но обошлось.

Сражение закончилось, люди победили. Они только осматривали залитый кровью берег. В буквальном смысле залитый. Даже в сгущающихся сумерках на земле выделялись тёмные, ещё влажные, пятна. Капитан из контрразведывательного управления мёртв. Кто командует непонятно.

Пехотинцы пытались оказать первую помощь пострадавшим товарищам. Из лагеря уже бежала Лидия и техники следом за ней несли походный реанимационный комплекс.

– Пожалуй надо осмотреть корабль, – предложил Золотилов.

После гибели капитана, он оставался старшим по званию. Горазд бы в такой ситуации растерялся, а бывший когда-то майором и пониженный в званиях Николай мигом вспомнил старые привычки. Он опросил людей, не столько выясняя текущее положение дел, о котором и без того был неплохо осведомлён. Опросы и короткие доклады как будто установили вертикаль командования. Словно бы Золотилов спрашивал не о потерях и оставшихся боеприпасах, а говорил что-то вроде «эй, беру командование на себя». И отвечали ему не цифрами боезапаса, оставшегося ресурса техники и количеством раненных и убитых, а подтверждая «услышал тебя, согласен подчиняться, командуй». Безопасники, в звании лейтенантов, и те, после небольшой паузы, отчитались о том, что в базовом лагере всё спокойно. Как будто согласились с тем, что руководство остатками экспедиции переходит к старшему лейтенанту из танкистов.

Тихо покачивался на спокойных волнах корабль оборотней. Возможно стило бы отложить его осмотр на утро, но в какой-то момент, проснувшаяся система управления боем показала, что в его трюме находятся живые. Золотилов не стал вникать по каким причинам система сделала подобный вывод. Может быть на чьём-то мизгире сохранились действующие инфракрасные сенсоры. Или круживший вокруг корабля дрон что-то заметил. Или кто-то из пехотинцев проходивших мимо, точнее его напичканная электроникой высокотехнологичная броня уловила характерный звук. Система полагала, что в трюмах корабля скрывается кто-то живой. Не доверять ей не было причины.

Только вот ещё одной ночной битвы с ударившими в спину оборотнями им не хватало. Пришлось забыть про усталость и притащить на берег снятые со стоящей в лагере техники мощные прожектора. Их запитали от пары присевших на песок мизгирей. От их реакторов заряжали батареи брони выжившие технопехотинцы. Раненых унесли в лагерь, на попечении подружки Горазда. Мёртвых освободили от остатков искорёженных технодоспехов и приготовили к погребению. За всем этим прошла половина ночи, страшно хотелось спать, но придётся лезть на корабль и разбираться кто и почему прячется в его трюмах.

– Может расстрелять его из орудий мизгирей? Нет корабля – нет проблемы, – подумал Золотилов, но от соблазнительной мысли решить все вопросы большими калибрами пришлось отказаться. Всё-таки продукт материальной культуры чужой цивилизации. Пусть даже местные, вместо того чтобы быть братьями по разуму, оказались кровожадными оборотнями. В общем учёные не простят ему подобного варварства. Пусть из профессиональных учёных здесь одна лишь подружка Горазда, да и та переквалифицирована в медика в связи с тем, что все медики погибли во время битвы с эльфами. Вот как раз она и не простит.

Дрон проникнуть в трюм корабля не смог, оба люка на палубе крепко закрыты и в отверстиях для вёсел также стоят заглушки. Недолго думая, Золотилов приказал двум мизигрям взяться за тросы и просто вытащить корабль на берег. Отправляться в плавание на нём они точно не собирались. Да и в целом, выглядевший тропическим раем и мирным островком в не спокойном море бесконечной войны мир оказался не так дружелюбен к людям, как казалось в начале. Можно сказать – совершенно не дружелюбным.

* * *

Эта ночь для Грана, и других рабов, выдалась неспокойной. Измученные борьбой со штормом и двумя бессонными ночами, они надеялись отдохнуть в забытьи, заменявшем галерным рабам нормальный сон.

Беоры высадились на берег намереваясь вознаградить себя нормальным отдыхом за все волнения последних дней. Расковывать рабов никто и не подумал. Они здесь навечно, в качестве двигателя судна при безветренной погоде. Разве только корабль пострадает настолько сильно, что тех, кто доживёт до этого момента переведут на новый. Впрочем, если человек не умирал в первые месяцы, то, как правило, приспосабливался и мог жить несколько лет, возможно даже десятилетия. Если, конечно, такое существование можно назвать жизнью.

В закрытом трюме было жарко и душно. Люки и отверстия для вёсел закрывали чтобы рабов не покусала водяная муха, чей укус опасен своей незаметностью. А если не прижечь место укуса сразу, то вскоре человек умирает. И, что самое неприятное для беоров, его мясо нельзя после этого есть.

Душно и воняет, страшно воняет, но Гран привык и к духоте и вони. Как-то, осознание того, что он привык к условиям своего существования изрядно напугало Грана. Ему казалось, что привыкнуть означает смириться. Возможно так и есть. В любом случае это было уж давно.

На какое-то время гребцы смогли забыться. Уставшие в единоборстве со стихией мускулы ныли. То и дело кто-то из гребцов вскрикивал от боли, но на это не обращали внимания, да и сам виновник даже не просыпался. Перед тем как сойти на берег беоры покормили рабов. Еда была отвратительной, но съедобной. Гран знал, что иногда беоры добавляют в еду для рабов человеческое мясо. Им почему-то кажется ужасно смешным, когда люди едят людей и даже не подозревают об этом. За годы рабства Грану наверняка приходилось есть человеческое мясо. Времена, когда его волновали подобные мысли давно прошли. Тем более в сегодняшней похлёбке из размолотых сухарей и склизких овощей вряд ли имелось чьё бы то ни было мясо.

Его разбудили непонятные, но громкие звуки доносившиеся со стороны берега. Они были похожи на громкие хлопки, как будто кто-то бил в огромный барабан, какой всегда выносили на праздники, когда его отец ещё был королём. Только сейчас таких барабанщиков было очень много. К тому же звуки немного отличались друг от друга. Тяжёлое уханье падающего дерева, раскаты грома, треск пожара – всё не то. К таинственным звукам добавился рёв беоров и, не может быть, их жалобный скулёж.

Теперь Гран был полностью уверен: на берегу шло сражение. Кто-то схватился с хозяевами корабля, но кто бы это мог быть?

На мгновение он позволил себе поверить, что с беорами сражаются люди. Какие-нибудь герои или пусть даже разбойники, тем более и разбойники могут считаться героями, если не побоялись вступить в схватку с полусотней беоров. Этих беоров, прибывших из другого мира через врата на изумрудных островах и приплывших на человеческие земли. Впрочем, земли больше не принадлежали людям, хотя те продолжали жить на них и продолжали существовать королевства, правда не все. Существовали лишь пока не отказывались платить дань и подчиняться беорам. Вряд ли там сражаются какие-то странствующие герои. Чтобы напасть на полсотни людей-медведей нужно иметь армию минимум в тысячу человек и не вчерашних крестьян, а опытных рубак. Настолько больших разбойничьих банд просто не бывает. Как не бывает и настоящих армий, решивших выступить против завоевателей. Появись такая армия и правители подчинившихся беорам королевств будут охотиться на героев как на преступников, стремясь во всём угодить пришедшим из другого мира, хозяевам. Мысли о восставшей армии лишь пустые мечтания и зря тревожат сердце и дают надежду голове. Надежда приносит лишь дополнительную боль, это Гран твёрдо уяснил за годы рабства, сначала под чужим именем, а позже вообще без имени, потому, что кого интересует имя раба на галере.

Но кто же всё-таки напал на беоров? Наверное, другие беоры. Чем-то прибывшие из их родного мира помешали наместникам. Их внутренние распри. И можно только порадоваться, что беоры убивают беоров, если бы не та мысль, что если победят нападающие, то наверняка они перебьют рабов и затопят корабль. Зачем им лишние свидетели и улики?

Тем временем снаружи наступила тишина. Кто бы ни победил в битве, она закончилась. Растревоженным рабам оставалось только ждать своей участи.

Они сидели тихо, как мыши, стараясь негромко дышать и поменьше чесаться. Как будто, если они не станут издавать лишних звуков, то про них могут забыть. А даже если так, приковывающие к скамьям цепи всё равно никуда не денутся.

Однако довольно долго ничего не происходило. Настолько долго, что кто-то из рабов позволил себе перешёптываться, пытаясь угадать, что происходит снаружи и что может ждать их всех впереди.

Снаружи была ночь. Определённо ночь, потому, что днём, сквозь щели проникает хоть сколько-то света, даже при закрытых люках и отверстиях под вёсла. И вдруг в ночи загорелось яркое солнце. Его слепящий свет проник сквозь щели, позволяя рабам увидеть друг друга и отбрасываемые ими длинные тени. Ровный яркий свет не походил на свет костра. Значит он создан магией, а магия – это почти всегда смерть, по крайней мере для людей.

Рабы зажимали себе рты, опасаясь издать хоть звук. Но когда корабль дёрнулся и что-то потащило его в сторону берега, они больше не смогли сдерживаться и трюм заполнил многоголосый рёв чувствующих свою обречённость людей.

…

Внутри корабля кто-то заревел. Рёв звучал глухо и не походил на рычание оборотней. Однако, на корабль тотчас уставились десятки стволов, а вытаскивающие корабль на берег мизгири остановились и их пушки тоже нацелились на вплотную приблизившееся к берегу судно.

Временно покинувший место стрелка-командира и доверивший машину второму пилоту Горазду, Золотилов наблюдал со стороны за вытаскиванием корабля. Рядом стояли безопасники и эльф Шанданес, которого никто не звал, но и не гнал.

– Слушай, а можешь магией-шмагией заглянуть кто там внутри кричит? – обратился Золотилов к Шанданесу. Эльф был нелюдью и старший лейтенант не испытывал к нему тёплых чувств, особенно учитывая, что его сородичи вырезали экспедицию наплевав на эфемерное понятие дипломатической неприкосновенности. Но всё же Шаданес вроде как свой. А хороший командир должен максимально полно использовать способности подчинённых для выполнения боевой задачи. А нравится или не нравиться – кому какое дело до личных предпочтений старшего лейтенанта Золотилова? Да никому, по большому счёту.

Эльф не стал махать руками или говорить абрукадабру. Повернувшись в сторону Николая, он односложно ответил: – Люди.

– Какие ещё люди? – не понял Золотилов. – Эти, которые мохнатые и зубастые или ушастые вроде тебя или кто?

– Не оборотни, не эльфы, люди, – вынужден был пояснить Шанданес. И только тогда Николай догадался, что если он может назвать человеком любое разумное существо, то для эльфа люди – это именно люди и никто больше.

– Откуда здесь люди? – удивился один из безопасников.

Шанданес пожал плечами.

– Орут-то как, – покачал головой Николай и махнул рукой в сторону замерших мизгирей. – Давайте, вытаскивайте. Пока они там себе голос не сорвали.

…

Проскрежетав днищем по песку, вытащенный на берег корабль остановился. Он чуть постоял, потом покосился и так застыл, видимо уже навечно.

Рабы в закупоренном трюме замолчали. Гран был уверен, что они все обречены. Надежды нет. Прикованные к скамьям люди полностью во власти той неведомой силы, что походя вытащила тяжёлый корабль из воды и бросила на берегу, словно игрушку. И глупо было бы надеяться, что столь могучая сила дружелюбна к слабым людям.

В бок наклонившегося корабля продолжало бить мощное сияние. Такой яркий и ровный свет, что приходилось отворачивать голову, чтобы свечение, пробивающееся через щели в прикрытых заслонками отверстиях под вёсла, не слепило глаза.

Кто-то тяжёлый ходил по палубе. Тяжёлый как беор?

Неизвестные сорвали с петель один из люков. Кто-то спускался по лестнице. Сделанные людьми, под массу и габариты беоров, ступени скрипели, но держали. Гран и остальные рабы смотрели на основание лестницы куда должен будет спуститься неизвестный. Смотрели с тоскливой обречённостью, как если бы желали увидеть то, что сейчас убьёт их, увидеть свою смерть.

С палубы, к гребцам, спустилась статуя. Железный воин из чёрного металла с тупым копьём в руках. Он подошёл к одному из сжавшихся гребцов, ухватил его голову железными пальцами, повернул под свет и какое-то время рассматривал. Ступени лестницы скрипели под вторым спускающимся.

Странные рыцари с ног до головы закованные в чёрные доспехи, а кто ещё это мог быть, не ожившие статуи, в самом деле, да никто и не делает статуи из железа, железо для клинков, статуи делаются из камня.

Рыцари принялись освобождать рабов перерубая цепи мечами с лезвием таким же чёрным, как их доспехи. Перепуганных людей собрали и организованно повели наверх. Наверх из проклятого трюма, где Гран опасался умереть так и не увидев толком солнца, небесного простора, не вдохнув полной грудью свежий воздух пьянящий, после душного и вонючего трюма сильнее чем самое крепкое вино.

В этот момент он позволил себе такую роскошь как надежда. Не на что-то конкретное, а общее ощущение, чего-то хорошего – что его недожизнь не закончится глупо и быстро, а будет иметь какой-то смысл. Быть может у него даже получится когда-нибудь отомстить.

Яркий свет слепил. Ночная прохлада пробирала до костей, а свежий воздух, при первом вдохе, как будто бил под дых и заставлял долго кашлять. Массивные фигуры закованных в глухие доспехи чёрных рыцарей обступили сжавшихся людей. Один из них снял шлем и под ним обнаружился оказался человек, уставший, но пытающийся улыбаться. Берег был залит кровью и усеян мёртвыми телами беоров.

…

Внутри корабля обнаружили несколько десятков человек. Их фенотип не выходил за рамки возможного. Ведь негр довольно сильно отличается от скандинава, а тот, в свою очередь, эскимоса и так далее. Обследовать найдёнышей не имелось ни времени, ни возможности. Лидия сейчас занималась ранеными в лагере и все остатки медтехники и исследовательской аппаратуры находились при деле. Но с виду выгнанных на палубу, под свет грозди запитанных от реакторов мизгерей прожекторов, людей, если их отмыть, одеть и откормить, можно легко представить где-нибудь на улицах Новом Уренгое, или Салехарда, или Якутска.

Интересно, в этом мире обитают две разумные расы или здесь происходит что-то вроде той же самой трагедии, что и на земле – явившиеся из-за грани миров завоеватели и завоёванные? Действительно интересно, жаль, что вряд ли предстоит когда-либо разобраться с этой загадкой. Если только найдёныши выучат язык и сами расскажут. Опять же заботы: накормить их, где-то последить и в что-то одеть, вон как дрожат, хотя на взгляд Николая ночи здесь тёплые, но видимо местные привыкли к более жаркому климату.

А что потом, тащить их за собой? Неизвестно куда и неизвестно сколько, в поисках родного мира с наполовину неработающей установкой открытия порталов и имея в качестве проводника хромоного эльфа, которому он не доверяет даже на одну четверть?

Временно отмахнувшись от вопросов, на которые он пока не имел вопросов, Золотилов со стороны наблюдал как пехотинцы помогают неловко двигающимся найдёнышам спуститься с борта корабля на землю. Как те, сначала, жмутся друг к другу, словно новорождённые птенцы. А потом, один из них, вдруг осмелев, подходит к телу оборотня, смотрит на него и вдруг начинает что есть силы бить по слипшейся от крови шерсти, пинать тело крича что-то бессвязное. Глядя на него, смелость приходит и к некоторым другим. Пехотинцы не препятствуют им и те, схватив подвернувшиеся под руки камни, палки или просто голыми руками, ногами, когтями и даже зубами начинают избивать мёртвые тела своих мучителей. Они ранят себя, но не обращают внимания, выплескивая весь страх и всю ненависть которая копилась годами, а может быть и десятилетиями. Бессильная ненависть бессильных людей.

– По крайней мере никому больше не придёт в голову мысль дезертировать в этом «мирном и уютном» мире оказавшимся далеко не настолько уютным и далеко не так мирным, как казалось в начале. Сколько бы ты не унёс патронов к винтовкам и сколько бы не снял дополнительных батарей или даже уведи единицу тяжёлой техники с ядерным реактором рассчитанном на пять лет работы, а по факту способном протянуть и все десять. Ты всё равно не сможешь в одиночку справиться с обитающими здесь чудовищами тем более опасными, что они плавают на кораблях, пользуются инструментами и, судя по всему, держат местных людей в рабстве.

Чудовища сильнее, быстрее, живучее. Справиться с ними может только отлаженная машина государства, лишь у большого числа организованных людей вкупе с соответствующими производственными мощностями, знаниями и технологиями есть шанс. Отдельный человек бессилен, а участь бессильных можно наблюдать прямо сейчас.

Нет смысла дезертировать потому, что некуда бежать. Как ни велика сфера миров, а слабым людям в ней нет иного места, чем то, которое они смогут отвоевать себе сами. Стальной силой оружия компенсируя слабость тел. Заменяя научным и техническим прогрессом свою досадную неспособность к паранормальным воздействиям.

– Когда планируем уходить на поиски мира Земли? – уточнил один из безопасников, видевший то же, что и Николай и пришедший к тем же самым выводам.

– Раненные должны поправится. Нужно заранее набить и заготовить впрок местной дичи, возможно за вратами не будет времени на охоту. Решить, как поступить с местными, – перечислил Николай и подвёл итог. – Учитывая всё сказанное – отправляемся как можно скорее. У меня такое ощущение, что мы и без того задержались здесь дольше возможного.

Безопасник предложил: – Может быть прогнать этих лишенцев на все четыре стороны? Дать каждому небольшой запас еды. Техники ножики им выточат и пусть уходят. Чего с ними сусолить?

– Может быть и так, – согласился Николай пока не решивший, как поступит. – Конечно они чужие для нас, землян. И пользы от них никакой нам нет. Но всё-таки люди.

– А вдруг только внешне похожи? – предположил безопасник.

– Возможно и такое. Но без сомнения верно по крайней мере одно – мы люди. Не знаю, как они, а мы точно люди. И это накладывает кое-какие обязательства.