Текст книги "Холод твоего сердца (СИ)"

Автор книги: Сергей Спящий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 32 страниц)

Тема тринадцатая. Не толерантные к людям миры

Тёплый, влажный ветер со слабым привкусом соли и выброшенных на берег, высыхающих водорослей обдувал лица столпившихся перед монитором людей. Ветер дул с моря и пах им. И именно море, его прибрежную часть, показывал экран. Картинка шла от парящего на максимальной высоте тактического дрона. Остатки разбитой эльфами экспедиции: дипломаты, безопасники, солдаты, учёные и техники взволнованно переглядывались. Дрон показывал, что к их берегу идёт парусный корабль.

Собравшиеся вокруг монитора люди разбились на две неравные группы. Одни настаивали на том, чтобы как можно быстрее отправиться в путешествие по мирам великой сферы в надежде рано или поздно дойти до Земли. Другие, и их оказалось достаточно много, не один человек, не два и даже не десять, считали, что уходить сейчас, из этого тропического рая, самоубийство. Они не говорили прямо, и никто ещё не осмелился произнести вслух страшное слово «дезертирство», но рано или поздно это должно будет случиться. Пока же они упирали на то, что людям нужно отдохнуть, а их главному проводнику, эльфу Шанданесу, окончательно восстановиться. Опять же нужно время, чтобы максимально отремонтировать технику, насколько то возможно в полевых условиях. Может быть дополнительно исследовать мир, куда они попали и так далее. Не уходить сейчас. Потом, позже. Когда-нибудь потом.

Шанданес стоял за спинами столпившихся людей. Он кутался в плащ, скрывая от солнечного света чудовищный ожог во всю спину, впрочем, уже почти заживший. Эльф восстанавливал себя так быстро, как только мог, но всё ещё продолжал хромать. На рентгеновских снимках, сделанных в превращённой в лазарет походной лаборатории, видны неправильно сросшиеся кости ног. Срослись, пока Шанданес лежал без сознания и не мог контролировать процесс, а Лидия не ожидала, что переломанные кости могут срастись так быстро, буквально за пару ночей. Да и никто не ожидал. Истратив все резервы на регенерацию, Шанданес походил на оживший скелет. Безопасники получили от него согласие послужить проводником и попытаться вывести людей к родному миру. Конечно не прямо сейчас, а позже, когда немного восстановиться.

Кроме того, удалось предположительно узнать, чем вызвано ночное нападение дома Аэрнэ. Вроде бы уже сложились дипломатические отношения и прорабатывались варианты взаимовыгодных торговых обменов и вдруг попытка вырезать экспедицию. Конечно, Шанданес не знал точно, чем руководствовался глава дома и совет старейшин. Но он мог предположить и рассказал о своих предположениях людям. Подослав убийцу, глава дома заочно приговорил Шанданеса к смерти, и эльф решил оставаться с людьми. Во всяком случае пока.

Тактический дрон входит в стандартное оснащение мизгиря. Он не предназначен для длительного наблюдения с большой высоты. Для этого есть другие модели с более мощными батареями, улучшенной маскировкой и так далее. Но всё, что имелось в распоряжении остатков экспедиции для удалённого наблюдения, это пара уцелевших беспилотников. Их периодически запускали для наблюдения за подходами к лагерю как со стороны суши, так и со стороны моря.

Весть о замеченном приближающемся корабле всполошила всех. Те, кто спали – проснулись, кто отдыхал – прервали отдых, а кто работал – оторвались от дел. Просиживающий сутки на пролёт в позе для медитаций, пытающийся скорее восполнить запас магической силы и прерывающийся только на еду и сон Шанданес и тот дохромал до столпившейся вокруг монитора толпы, правда встал чуть в стороне. Так он не видел сам экран, но зато мог наблюдать за реакцией собравшихся людей.

Замеченный дроном корабль походил на драккары викингов. По крайней мере именно драккар пришёл в голову не слишком разбирающемуся в истории и кораблестроении Горазду. Хищный, вытянутый корпус увенчанный на носу вырезанной пастью какого-то чудовища. Ветер раздувает тугой парус, но видно, что кораблю также привычно ходить на вёслах. На палубе, в максимальном увеличении, видны крохотные фигурки воинов. На солнце ярко сверкают металлические полоски, видимо оружие. А вот брони на моряках практически нет. То ли металл у местных настолько ценен, что его не тратят на производство доспехов, то ли моряки больше опасаются пойти ко дну под весом железа, чем получить рану в бою. Экипаж средневекового корабля ходил в косматых, на вид, шкурах, практически шубах. Даже странно, как им только не жарко. Термометры показывают температуру под двадцать градусов и висящее над головой солнце изрядно припекает.

– Явно намериваются причалить, – заметил безопасник. – И похоже, что им вполне знакомы здешние воды.

– Согласен, – кивнул тот, к кому он обращался. – Они не выбирают, а идут во вполне определённое место. Странно, что мы не находили на берегу следов ночёвки: круги от костра или срубленных деревьев.

– Да мы особенно и не искали, – подал голосов стоящий рядом с Гораздом Золотилов.

Безопасники оглянулись, как будто удивившись тому, что танкист осмелился вмешался в их разговор. Помедлив, кивнули, соглашаясь: – Верно. Особенно не искали.

Приблизившись к берегу, экипаж спустил парус и корабль принялся маневрировать, пытаясь подойти максимально быстро. Похоже моряки хорошо знали прибрежные воды и совершенно не боялись сесть на мель. Наконец с десяток моряков спрыгнули в воду и добрались до берега держа два толстых каната. Мохнатые шубы, которые они так и не решились снять, намокли, но, удивительное дело, движений выбравшихся на берег моряков практически не стесняли. Схватившись за канаты, те принялись вручную подтягивать корабль к берегу.

Занявший место сразу перед монитором, капитан объявил: – Ну-с, товарищи, надо решать, что будем делать с незваными гостями. Остаться незамеченными мы не сможем, поэтому вижу только один выход – контакт.

– Это понятно, – сказал безопасник. – Если местные горазды лишь своими железками махать, то проблемы они нам не доставят. А вот если они вроде сородичей нашего проводника, ещё и магичить умеют, то ситуация непредсказуема. Уважаемый Шанданес, вы можете что-нибудь сказать о местных жителей?

– Ничего, – коротко ответил эльф.

Стоявшая рядом с Гораздом Лида сделала шаг вперёд, заставляя солдат и безопасников немного расступиться: – Вы ведь не собираетесь их всех перестрелять из засады даже не попробовав решить дело миром?

– Дело миром, – эхом повторил безопасник: – У нас вообще нет к прибывшим никакого дела. Ничего от них не надо и нечего им дать. Но ты права – сразу стрелять на поражение будет как-то не по-человечески. У землян и так слишком много сильных врагов, чтобы на пустом месте наживать новых. Попробуем договориться в духе «моя с твоей торговать, а потом твоя плыть дальше, не оглядываясь». Не получиться – уничтожаем до последнего человека и маскируем следы.

Лида передёрнула плечами. Посередине жаркого полдня, от правильных слов контрразведчика веяло холодом запредельной эффективности, когда одна или даже сотня чужих жизней ничего не значат и главное только благополучие Родины, страны в целом, а не отдельных людей.

Горазд переступил с ноги на ногу и посмотрел на Николая.

– Танкисты, по машинам. Пехота, надеть броню. Остальным укрыться в домах. Живо! – потребовал безопасник и несмотря на извечный антагонизм между солдатами и контрразведкой, его послушались.

Земляне готовились к контакту с ранее неизвестной человекоподобной расой под прицелами орудий и пулемётов. Потому, что так оно было надёжнее. Даже малейшая ошибка стоит слишком дорого в великой сфере миров. И только по-настоящему сильный может позволить себе здесь проявить миролюбие, сострадание и гуманизм.

* * *

Бывший принц, так и не успевший стать королём, а ныне всего лишь раб беоров, один из многих, Гран сжимал весло. Этим он занимался последние восемь лет своей жизни. Практически без перерыва, прикованный к орудию своего труда. Когда он не работал, то спал. В те же редкие мгновения, когда не было ни работы, ни сна, приходили воспоминания о прошлом, мысли о будущем и эти мгновения были худшими из всех. Когда не остаётся места надежде: мысли о будущем приносят с собой только тоску, а воспоминания причиняют лишь боль.

Гран сознавал, что ему повезло. Чисто умозрительное понимание, никак не связанное с окружающей действительностью. Сначала пало королевство. Последнее свободное человеческое королевство, решившее не признавать над собой власти пришедших из другого мира людей-медведей. Потом, буквально за один день, пала столица. И наконец пал дворец, а обменявшегося со слугой одеждами, бывшего принца, вместе с другими молодыми, сильными мужчинами, беоры определили в галерные рабы.

Всё произошло именно в таком порядке: сначала пало королевство, вместе со всей армией, вместе с его отцом. Потом столица, на стенах которой погибли последние воины, сохранившие верность безумному королю, решившему бросить вызов власти людей-медведей. И наконец пал дворец. Дворец, где не оставалось никого, кроме королевской семьи и нескольких десятков дрожащих от страха слуг. Полный опустевших коридоров и множества разбросанных во время беспорядочного бегства большей части дворцовых служащих вещей.

Беоры появились в мире не больше полусотни лет тому назад. Дед Грана помнил времена, когда о людях-медведях никто не слышал. Его отец, отказавшийся платить дань беорам и жестоко поплатившийся за это, рассказывал о множестве битв людей с беорами. Славных битв, все, как одна, закончившихся поражениями сражающихся по отдельности человеческих королей. Их разбили по одному и в начале соседи побеждённого даже радовались постигшей того беде, не понимая, что следующими будут уже они сами.

Завоеватели наложили дань золотом и серебром, медью и железом, солю и мехами и ещё людьми. Проигравшие свою свободу по одиночке, человеческие королевства пытались тайно объединиться, чтобы скинуть наложенное завоевателями ярмо. Символом и центром начавшегося объединения стал отец Грана. Увы, но после недолгой радости первых побед, из другого мира пришла армия карателей и тотчас прежние договорённости были забыты, а тайные союзы расторгнуты. Получилось так, что с карателями отец сражался почти в одиночку. И, разумеется, проиграл. Вовремя предавшие соседи растащили поверженное властью и силой беоров королевство по кусочкам. Но участь предателей осталась незавидна потому, что они всё так продолжали платить ставшую лишь тяжелее дань завоевателям из другого мира и нести навешанное ими ярмо. Пусть Гран был всего лишь рабом. Пусть он скрывался под чужим именем, пока его имя не перестало интересовать кого-либо, даже его самого. Но он всё равно полагал себя свободнее тех, кто вынужден год за годом отдавать своих сыновей и дочерей, особенно дочерей, беорам.

Этот мир не для людей. Теперь он принадлежит оборотням по праву силы. Иногда Гран хотел умереть и завидовал тому слуге, чью одежду он взял тогда, во дворце и кому отдал свою. Пусть тот умер страшной смертью растерзанный ворвавшимся оборотнями. Но его смерть всё же была достаточно быстрой, тогда как Гран умирает на весле вот уже больше восьми лет и одним богам ведомо сколько он протянет ещё.

Иногда Гран, как будто бы, сбрасывал наваждение. Он снова хотел жить, сражаться и корил себя за малодушные мысли. Если умереть, то только в битве. Хотя бы как его отец – без смысла и пользы, но всё же он погиб героем. Его сын не смог сделать даже этого.

Его трижды переводили с одного корабля на другой. Корабли погибали – прикованный к веслу Гран выживал. Казалось бы, мстительные боги приговорили бывшего принца испить до дна чашу страданий его народа. Народа пиратов и разбойников, как называли их соседи и не сказать, чтобы совсем без оснований. Может быть именно поэтому они все отвернулись от отца Грана, когда пришёл черёд собрать силы людей в единый кулак? Вспомнили былые разногласия или же просто испугались армии беоров? Какая сейчас разница. Возможно правы те, кто с самого начала говорил, что восстание обречено на неудачу и человеческий воин не соперник могучему оборотню. Пусть один беор стоит в бою десяти человек или даже больше. Люди всё-таки способны побеждать оборотней числом. По двадцать человек на одного, по тридцать. Вот только собратья в единое войско человеческие королевства так и не смогли. Ну, как не смогли, скорее не захотели.

Возможность что-то поменять пришла неожиданно. Надежда на изменения. А чтобы с ним ни произошло, любые перемены могут быть только к лучшему. Потому, что представить нечто хуже его текущего положения Гран просто не мог. Он не сразу почувствовал возможность перемен. Всё началось как очередной рейс к Изумрудным островам и обратно. Там, на островах, находилась одни из врат, через которые беоры приходили в их мир. Путь не близок, четыре раза по десять дней. Часть пути проходит через открытое море. Шторм отнёс корабль беоров в сторону, но места где они оказались не были полностью незнакомыми. Грану приходилось бывать здесь, несколько лет назад, когда другой, не этот, корабль был так же схвачен штормом и отнесён прочь, от кратчайшего расстояния между островами и материком. Глухие, необжитые земли, где не встретишь ни человека, ни беора, но можно наткнуться на дикого зверя.

Оборотни собирались передохнуть на берегу, а затем плыть вдоль берега к обжитым землям. Для рабов вынужденная остановка также означала благословенный отдых. Пусть даже никто не собирался выпускать из пропахшего кислым потом трюма или расковывать вросшие в кожу цепи. Но всё произошло совсем по-другому.

* * *

Вблизи моряки оказались не просто громадными людьми в звериных шкурах, а какой-то отдельной человекоподобной расой. Об этом недвусмысленно говорили их сморщенные, будто абрикосовая косточка, лица и многочисленные, слишком многочисленные и слишком длинные зубы в широко открывающихся ртах или же, скорее, пастях.

Да и их шубы являлись не одеждой, а частью тела. Мех был натуральный, их собственный, поэтому они не пытались снять его несмотря на тропическую жару.

Какое-то время земляне наблюдали за разбивающими лагерь на берегу моряками с зависшего на максимальной высоте, тактического дрона. Но долго продолжать наблюдение не представлялось возможным. Либо моряки заметят не приспособленный для длительного скрытого наблюдения воздушный разведчик. Либо двинутся вглубь леса и могут выйти на стоянку людей поблизости от портала.

За время недолгого отдыха, пилоты и техники, насколько смогли, подлатали повреждённые машины. Ночной бой с эльфами дался непросто. Пожалуй, сейчас у землян не нашлось бы ни одного полностью исправного мизгиря. Машина Горазда и Николая имела лишь пять, из положенных восьми ног. Обрывки повреждённых конечностей срезали, чтобы они не мешали, а один манипулятор полностью заменили, разобрав необратимо повреждённый мизгирь. На самом деле пять рабочих конечностей ещё достаточно неплохо. Чтобы передвигаться без потери скорости, мизгирю достаточно четырёх. Чтобы эффективно воевать на сверхкоротких дистанциях должно быть не меньше шести конечностей, но и пять – это очень даже не плохо. Из трёх пулемётов в рабочем состоянии оставался один. После попадания под огненный шар, машина была наполовину слепа, часть сенсоров оставалась только на неповреждённой стороне. Конечно, техники что-то сделали, но склада с запасными частями поблизости не имелось, как и ремонтно-восстановительных мощностей, поэтому возможности походного ремонта оставались весьма ограничены. Впрочем, частичная слепота боевой машины, пока она действовала в составе группы, компенсировалась получением информации и целеуказаний от других боевых единиц.

С электромагнитной пушкой – основным вооружением мизгиря тоже имелись проблемы, но она стреляла и даже обещала не отказывать после первого десятка выстрелов металлическими болванками при резкой нехватки качественных боеприпасов. И это, в общем-то, главное. А металлических болванок требуемой формы техники нарезали из не подлежавшей восстановлению техники не сказать, чтобы в избытке, но для одного боя достаточно.

День уже начал склоняться к вечеру. Шар солнца спустился вплотную к спокойной морской глади. Кажется, ещё немного и раскалённый диск коснётся волн и поднимутся облака пара, но нет, он просто уйдёт за них, спрячется на ночь, чтобы следующим утром взойти с другой стороны. Покачивался на мелких волнах вытянутый корабль, напоминающий драккары викингов, но всё же заметно побольше размером. От корабля к берегу тянулась пара толстых канатов, обвязанных вокруг мощных древесных стволов. Канаты оставались не натянутыми, видимо служили только страховкой, а у самого судна имелось что-то вроде якоря.

На берегу жарко пылала пара больших костров. Над каждым установлен котёл. Кашевары осторожно, чтобы не загорелась длинная шерсть, помешивают варево большими ложками с длинными рукоятями. Другие моряки заняты строительством временных, на пару ночей, не большей, шалашей из срезанных веток. У них минимум инструментов. Большую часть работ им удаётся выполнять, используя что-то вроде когтей, то появляющихся на кончиках пальцев, то исчезающих. Когти легко рассекали довольно толстые ветки. Местные обитатели могли оказаться гораздо опаснее, чем казались при первом взгляде на их неказистое, деревянное судно и самый минимум инструментов из металла или дерева.

Похоже они намеревались поохотиться, пока солнце окончательно не село. Два небольших отряда собирались углубиться в лес и если земляне собирались пойти на контакт, то времени у них оставалось всего ничего. Одно дело, когда выходишь к расположившимся на берегу самостоятельно и вроде как по доброй воле. Другое, когда они обнаружат в тайне наблюдающих за лагерем лазутчиков. Если земляне хотели хотя бы попытаться провести первую встречу двух народов мирно, то им не стоило пренебрегать возможностью произвести положительное первое впечатление на мореплавателей.

Намеренно обнаружив своё присутствие треском веток, раздвигая или проламываясь через молодую поросль, на берег вышли два мизгиря. Стальные паукообразные машины неподвижно застыли, давая возможность напуганным местным рассмотреть себя. Выдвинутые на полную длину опорные конечности вознесли яйцеобразную кабину на высоту порядка трёх метров. Последнее совсем не лишне, так как местные жители в полтора раза выше землян и значительно массивнее. Руководившей операцией безопасник решил, что следует сразу продемонстрировать имевшуюся у людей стальную мощь, чтобы напугать и ошеломить дикарей. Тут важно было не переборщить. Конечно, напуганные туземцы должны сделаться более сговорчивыми, но насмерть напуганный дикарь становится абсолютно неуправляем.

Сбившиеся в кучу и отступившие к воде, так, чтобы между ними и вышедшими из лесу стальными чудовищами пылали костры, моряки стояли неподвижно. Выйдя из леса, мизгири также остановились, прочно упираясь в землю опорными конечностями. На яйцевидных кабинах играли отблески огня, от разожжённых на берегу костров и заходящего, тонущего в морских водах солнца. Сверху продолжал висеть дрон, записывая происходящее и транслируя оставшимся в лагере землянам.

Дав туземцам с пару минут полюбоваться на застывших стальных гигантов, из-за них вышли пехотинцы и тоже застыли облачёнными в стальные доспехи фигурами. Длинные, отдалённо похоже на копья, ружья держали направленными вверх, чтобы не провоцировать местных. Вмести с пехотинцами вышли два безопасника, им отводилась роль переговорщиков. На фоне облачённой в закрытые доспехи пехоты, безопасники не выглядели кем-то, кто мог бы представлять угрозу. У них пустые руки, а то, что на поясе висит личное оружие не должно испугать туземцев, находившихся на уровне развития раннего средневековья.

Капитан спокойным шагом вышел вперёд, остановившись между парой пылающих костров. Котёл над одним, из-за резкого движения кашевара, перевернулся, варево выплеснулось в огонь и от него довольно неприятно пахло. Котёл над вторым костром висел на месте и даже был закрыт крышкой. Время от времени крышку подбрасывало вверх накопившееся в котле давление, клуб пара вырывался вверх, давление падало и крышка становилась на место. Пахло с той стороны тоже не слишком приятно. Чем бы не питались местные жители, пробовать это контрразведчик не хотел.

За плечом, в отдалении на два шага, замер помощник. Его руки также пусты, но он может быть полезен, если с моряками получится найти взаимопонимание и придёт черёд взаимных подарков. У остатков экспедиции имелось не так много лишних вещей. Капитан планировал подарить местным часть металлического лома. По его просьбе техники вырезали и заточили несколько кусков броневой стали из пришедшего в полную негодность и разобранного на детали мизгиря. По местным меркам это должно быть супероружие, легендарный сверхпрочный и сверхострый меч. В качестве альтернативы имелось немного синтетической ткани и, разумеется, стеклянные осколки, обточенные техниками.

Говорят, когда-то американцы купили за бусы и стекляшки землю у прежде живших там индейцев, а впоследствии заразили инфекционными болезнями, а то и просто вырезали бывших коренных обитателей континента.

Планы контрразведчика не были столь коварны. Он хотел лишь разойтись миром с нежданными пришельцами, попутно собирая информацию об обитателях этого мира великой сферы. Честно говоря, его гораздо больше беспокоило наметившееся в остатках экспедиции расслоение. Многие желали бы остаться в этом тёплом краю, вместо того чтобы пойти в портал и попытаться вернуться на непрекращающуюся войну, ведущуюся между людьми и демонами, на родной земле. Пока ещё никто не решился произнести слово «дезертирство», но оно уже незримо витало в воздухе как плохой запах, как тихий шум, источник которого не можешь определить.

Чисто по-человечески, людей можно было понять. Они устали, они все бесконечно устали. Кто-то из молодых, кому меньше двадцати, вообще не помнил мир до войны вторжения. Да и те, кто постарше, сам капитан, уже почти забыли, что такое мирная жизнь без постоянной, каждодневной борьбы с иномирными чудовищами и предателями рода людского. А некоторым из техников и солдат, сейчас сидящих в кабинах шагающих танков или облачённых в экзоскелеты технодоспехов всего лишь семнадцать или восемнадцать лет. В сытое довоенное время они считались бы детьми, а сейчас с них спрос, как с воинов. Капитан вполне мог бы понять тех, кто устал сражаться на бесконечной войне и хотел бы прожить свою жизнь вдалеке от сражений, битв, от холодных городов за полярным кругом. Он мог бы понять, но принять никак не мог. Не имел права и должен был выкорчёвывать подобные проявления малодушия в вверенном ему судьбой, раз уж не осталось никого выше званием, коллективе.

Проблема была в том, что капитан понятия не имел как ему следует поступить, если большая часть или хотя бы просто часть солдат взбунтуется, откажется искать обратный путь на Землю и захочет остаться в этом мире. Гнать их под дулом пистолета? Так у винтовок пехотинцев калибр такой, что на раз пробивает слоновий череп, а про пилотов мизгирей с их электромагнитной пушкой и говорить нечего. Что против них один безопасник со смешным ручным пистолетом? Да и плохими воинами будут те, кого погнали на фронт угрозами. Не дезертируют сейчас, убегут потом, а может быть и предадут. Нет, надо уговаривать людей, убеждать словами и собственными поступками. Но что он может сказать солдатам, чего бы они не знали и сами, капитан не представлял. И это заботило его куда больше, чем мохнатые здоровяки с выпирающими зубами столпившиеся по другую сторону от пылающих костров. Уж явно это не демоны и даже не маги-эльфы, они не представляют угрозы для остатков отряда обладающего современным вооружением.

Капитан ошибался. Но пожалеть о своей ошибке он не успел.

…

Могучий беор сосланный в захваченный мир жалких и слабых людишек в наказание за разгульный образ жизни и слишком агрессивный нрав злобно смотрел на вышедших из леса гигантских стальных пауков. Шторм отбросил корабль перевозивший его от расположенных на островах врат до материка далеко в сторону, в дикие земли. Здесь водились хищные животные так пугавшие местных мягких людишек. Но что местные хищники против настоящего беора? Его клыки длиннее чем у них. Его когти способны рассечь кость и железо. Любой беор быстрее и сильнее местного зверья, но эти блестящие громадины со стальными ногами, превосходящими толщиной ногу самого откормленного беора, его напугали.

Они выглядели так, будто были не отсюда. Неужели где-то поблизости располагаются неизвестные беорам врата и металлические пауки пришли через них?

Один из котлов, где варилась сушёная человечина, оказался опрокинут. Элитное лакомство выплеснулось в огонь и оказалось безнадёжно испорчено. Именно за неудержимое пристрастие к человеческому мясу его изгнали, точнее сослали сюда. Подумаешь, сожрал чужого раба и это произошло не в первый раз. Тут всё дело в том кому именно принадлежал съеденный человек, на этот раз злодейка судьба подсунула ему раба знатной персоны. Дяде стоило немалого труда добиться, чтобы его сослали в захваченный человеческий мир, а не на каменоломни или в водный мир. Тем более сослали не простым беором, а сотником-надзирателем. Пустили волка в овчарню. Здесь было мало знатных персон, а людишки имелись, напротив, в изрядном количестве. Вот только этот шторм, закрутивший корабль и помешавший ему прибыть и принять новое назначение.

Тем временем за металлическими пауками выступили закованные в доспехи рослые воины. Чем-то похожи на человеческих рыцарей, те тоже прятались под стальными доспехами. Неповоротливые и медлительные на земле, водрузив свои зады на спины лошадям они начинали представлять определённую угрозу даже для воинов-беоров. Каждый человеческий рыцарь – это богатая добыча драгоценного металла. А сколько металла можно снять с этих – невольно задумался сотник-надзиратель.

Вперёд вышли двое людишек. С виду самых обыкновенных людишек, слабых и не владеющих магией, как некоторые другие народы. Самая слабая раса. Законная добыча. Зачем неизвестные выпустили вперёд рабов? Может быть это толмачи?

Людишки ждали. И те, в стальной броне за их спинами и гигантские металлические пауки, тоже ждали. Сотник повелительно рыкнул, приказывая быть готовыми к бою, но не нападать первыми. Всем известно, что беоры самые сильные. Но при этом они ещё и достаточно умные, чтобы не бросаться на новую, впервые встреченную расу, не разузнав предварительно о ней побольше. Эти стальные не слабые людишки. Они тоже добыча, потому, что все, кроме беоров, добыча, но сначала нужно проявить хитрость. Если новая добыча опасна и кусача, то не нужно немедленно нападать на неё. Нужно проявить хитрость. А всем известно, что беоры не только самые сильные, но ещё и самые хитрые.

Сотник вышел вперёд, встав между двух костров, ощущая дёргающимся носом запах подгорающей похлёбки из человеческого мяса. Жалко, очень жалко, но этот мир полон людишек, а пока надо сосредоточиться на тех двух, что стоят перед ним. Если они толмачи, то почему не знают языка и пытаются показывать на пальцах. Белых, уродливых, безволосых, человеческих пальцах.

Быть может те, неизвестные, послав вперёд двух глупых рабов-людей надсмехаются над могучими воинами-беорами?

Где-то в глубине живота зародилось злобное рычание. В обществе беоров показательная агрессивность не считается чем-то плохим, но даже по меркам своих сородичей он считался излишне злобным. Сколько раз и отец, и дядя говорили ему – учись сдерживать свою ярость. Гнев первый помощник любому беору, но для правителя или командира он может быть и врагом.

…

Пытающийся найти общий язык с недовольно порыкивающим мохнатым гигантом, капитан отдал приказ одному из пехотинцев снять шлем. Требовалось показать туземцу, что внутри доспехов скрывается обычный человек. Возможно это его успокоит, а то вон как порыкивает. Да время от времени тычет лапой в замершие на границе леса молчаливые фигуры. То ли требует, чтобы с ним общался кто-то из пехотинцев, то ли спрашивает кто они – не разберёшь.

Повинуясь отданной команде один из пехотинцев отложил винтовку и снял шлем. Белобрысая голова казалось такой маленькой на фоне могучих плеч, закованных в экзоскелетную броню. По той же причине открылся люк на одном из мизгирей и оттуда выглянул пилот.

– Мы люди, – сказал капитан озадаченно хлопающему глазами мохнатику. – Мы вообще не собирались приходить к вам. Но раз уж пришли, то считайте, что пришли с миром. Понимаешь?

Разумеется, туземец ничего не понял. Но может быть он сумеет оценить миролюбивую интонацию?

…

Сотник всё понял. Неизвестные в стальных доспехах не какая-то новая раса, а обычные людишки. И даже внутри тех громадин тоже людишки. Самая слабая раса и законная добыча для любого, кто захочет её взять. Он хотел.

Конечно, беора удивил и внешний вид этих странных людей и то, что они сами вышли из леса. Возможно, будь на его месте другой или даже он сам, но в иной ситуации, он бы задумался над странностями и не стал бы торопить события. Однако на месте сотника был именно он – один из самых злобных и неуравновешенных беоров, которого даже родной дядя предпочёл сплавить в отдалённый захваченный мир и забыть про его существование. Кроме того, он, как и остальная команда корабля, был голоден. А похлёбка из драгоценного человеческого мяса, которой они собирались вознаградить себя за все волнения, связанные со штормом, оказалась совершенно испорчена!

К тому же, он ведь убедился, что перед ним люди, то есть добыча. Что до странностей, то с ними можно будет разобраться и на сытый желудок.

Сотник бросился в трансформацию, словно в объятия доступной женщины. Ярость привычно затуманила мозг, а удлинявшаяся на глазах пасть радостно причмокнула, предчувствуя вкус парной человечины.

…

Капитан успел заметить, как его собеседник будто бы раздался в размерах. Он ещё подумал – шерсть у него встала? Больше ничего контрразведчик подумать не успел. Молниеносный удар рассёк его от паха, до горла. Бритвенной остроты когти легко разрезали куртку и плоть, звякнули о пластины лёгкого бронежилета высекая сноп искр, тут же зашипевших в вплеснувшейся крови. Ещё одним ударом он убил второго человека. Тот не успел ничего понять, да и оружия у него не было. Не считать же за оружие какой-то продолговатый металлический предмет на поясе больше похожий на короткую дубинку.

От солнца остался над водой самый краешек. Налившиеся багровым светом облака грозно плыли по небу. Лишённые притока дров костры понемногу начали затухать, но света давали ещё предостаточно. Лес стоял непроницаемой тёмной стеной, словно укрепления неведомого замка. Но даже на этом тёмном фоне выделялись замершие чёрные фигуры в доспехах. Один солдат без шлема. Над мощными наплечниками торчит светловолосая голова мальчишки не старше восемнадцати лет.