Текст книги "Онассис. Проклятие богини"

Автор книги: Сергей Марков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Свинтив телевик, поставив обычный «полтинник», я поспешил к двери, ведущей на чердак, чтобы успеть спуститься. Но она была заперта! Понимая, что Кристина не вынесет больше нескольких минут перевод пустой болтовни, с которой к ней обратятся в загсе, и штампованных поздравлений, убедившись, что другой двери на крыше нет, я стал яростно молча ломиться.

Да и что я мог кричать? Что у внештатного агента КГБ СССР, вознамерившегося сверху охватить панораму перед Дворцом бракосочетания и в то же самое время сделать несколько «гениальных снимков крупным планом», вся карьера накрывается медным тазом из-за двери, столь некстати кем-то захлопнутой у него за спиной?! Но тут я заметил в углу здания, на внутренней, обращённой во двор стороне пожарную лестницу…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ, в которой рассказывается о том, как утешается неутешная вдова

1

Впервые чета Кеннеди гостила на яхте «Кристина О.» в 1959 году. Пока Джон Ф. Кеннеди с сэром Уинстоном Черчиллем беседовали о высокой политике, Аристотель Онассис показывал первой леди Соединённых Штатов Америки своё плавучее сокровище. «Это было невероятно. Всё как в сказках „Тысячи и одной ночи“», – с восторгом описывала Джеки свои первые впечатления.

На «Кристине» Онассис сблизился с князем и княгиней Радзивилл, Каролиной (Ли), урождённой Бувье, родной сестрой Жаклин Кеннеди. Джон Ф. Кеннеди и Станислав Радзивилл были очень дружны. В 1961 году, возвращаясь в Америку с Венской конференции (в которой принимал участие и Н. С. Хрущёв), Кеннеди заехал в Лондон, чтобы стать крёстным отцом дочери Станислава Радзивилла, который за год до того крестил его сына. 5 июня в Вестминстерском королевском аббатстве в присутствии официальных лиц Англии и Америки девочка была крещена и получила имя Анна. На следующий день президенты с жёнами и супружеская пара Радзивиллов присутствовали на банкете у её королевского величества Елизаветы II. Это был звёздный час Радзивиллов: свет славы американского президента озарил и этот старинный княжеский род.

Летним вечером 1963 года после выступлений в Лондоне, Париже, Берлине и Копенгагене Мария Каллас прилетела в Монте-Карло, где на борту «Кристины О.» её ждал Ари с многочисленной компанией, в которой заметна была и семейная пара Радзивиллов. Они направились в Египет, в Красное море, где в порту Джидда у Онассиса была назначена встреча с королём Саудовской Аравии Фейсалом, затем вернулись в Средиземное море, чтобы совершить очередной круиз, во время которого Ли Радзивилл и стала (по другой версии, их интимные отношения начались раньше) любовницей Онассиса. Посреди круиза Ли сошла на берег, чтобы срочно улететь к сестре Жаклин Кеннеди, у которой только что умер новорождённый ребёнок. Но из Вашингтона почти сразу Ли прилетела в Афины, где вернулась к компании, и круиз был продолжен. Пока плыли из Пирея к Лазурному Берегу, Ли рассказывала Онассису, как убивается сестра по поводу смерти ребёнка.

В Монте-Карло Онассис направил в адрес спецслужб, охранявших первую леди США, приглашение для Жаклин. Джон Ф. Кеннеди высказывал сомнения по поводу того, надо ли это делать, но в тот момент был больше увлечён одной из своих многочисленных пассий. Советники Белого дома, спецслужбы были против того, чтобы «жена президента плавала на яхте с более чем сомнительным и подозрительным греком-миллиардером», и попробовали представить некий компромат на него. Но Жаклин приняла приглашение Онассиса, заверившего, что яхта будет находиться в полном её распоряжении, а его самого она не услышит и не увидит.

Скандал устроила Мария Каллас:

– Ты – никто, ты просто хам и выскочка!

– А ты – общественное бедствие! – отвечал магнат.

– Если она появится здесь, меня здесь не будет, выбирай! Я не говорю про твоих официанток, гетер, так называемых хостесс, которые выхаживают здесь почти голыми и ублажают тебя и твоих гостей!

Мало того что ты трахаешься с её сестрой!..

(Много позже Мария признает: «Джеки оказалась более проницательной, чем я. Он бы на мне женился, если бы я предложила ему заключить сделку».)

В первых числах октября, получив телеграмму от первой леди США, Онассис вновь «поднял паруса» своей суперъяхты. Он позвонил в Париж Марии, рассказал о согласии Джеки принять участие в их плавании, осведомился, когда ожидать её, Марию, – но в ответ получил отказ.

Мишель Глотц, знаменитый продюсер, много лет проработавший с Марией Каллас и Гербертом фон Караяном (который называл его своей «музыкальной совестью»), уговаривал Марию не отказываться от круиза, не оставлять Онассиса наедине с сёстрами:

«Каждый день вместе с Маджи Ван Зайлен мы говорили ей одни и те же слова: „Мария, ты должна ехать! Тебе нельзя оставлять Аристотеля одного на ‘Кристине’!“ Она с упрямством отвечала: „Никогда!

Ни за что на свете я не стану составлять компанию этим двум интриганкам! Никогда не соглашусь помогать Ари соблазнять их! Мне известны все его повадки! Я прекрасно помню, как он обхаживал и совращал меня!“ В приступе гнева она открывала нам самые интимные подробности их совместной жизни, обливая Онассиса дерьмом с головы до ног».

Да и в глазах других её близких знакомых, с которыми она делилась сокровенным, Онассис представал теперь извращенцем, чуть ли не сексуальным маньяком.

Мария категорически отказалась участвовать в круизе, который называла оргией. «Я прокляну оба ваших дома!» – напоследок воскликнула она, как в «Ромео и Джульетте».

На борту «Кристины О.» в тот раз оказалось сразу три княгини. (Любовные отношения Джеки Кеннеди с Онассисом, по одной из версий, начались ещё в 1962 году, хотя встречи с первой леди США были не часты и, естественно, происходили втайне.) Гостьей Онассиса была русская княгиня Ирина Голицына – «княгиня мировой моды», жена Медичи. (Поговаривали, у Аристотеля Онассиса и с ней был роман.)

Ирэн – потомок эмигрантов, представительница древнего русского аристократического рода Голицыных, знаменитый итальянский модельер, владелица Дома моды Galitzine.В Италии её считают самой элитной среди своих кутюрье и называют «причепесса» – «принцесса». Её имя прочно вошло в историю мировой моды XX столетия наряду с такими мэтрами, как Ив Сен-Лоран, Джанни Версаче, Джон Галлиано, Карл Лагерфельд…

«Семнадцатого июля 1963 года я получила письмо от Джеки, – пишет в своих мемуарах Голицына. – „Дорогая Ирэн, я прочла статью о твоей коллекции, и мне показалось, что твои модели необычайно красивы и некоторые из вечерних платьев подходят мне для домашних приёмов…“ В постскриптуме было сказано: „Этой зимой ты обязательно должна найти время, чтобы приехать к нам!“ 23 октября я отправилась в Вашингтон по приглашению Жаклин (несколько недель назад, отметим, трагически потерявшей новорождённого сына Патрика. – С. М.),захватив с собой платья из новой коллекции.

Вечером в день приезда я сидела на кровати в спальне Кеннеди, а моя ассистентка помогала Жаклин примерять платья, когда неожиданно мы услышали свист. „Должно быть, это Джон зовёт нас“, – сказала Джеки. Меня поразило, что президент вызывает свою жену свистом, это было довольно необычно. Но от них исходила такая лёгкая, беззаботная атмосфера! Президент вышел из Овального кабинета и присоединился к нам. „А вот и Джон“, – представила его Джеки. Президент посмотрел на меня и иронично сказал: „Наконец-то и мне удалось увидеть эту знаменитую Ирэн. Ну, что поделываете?“ – „Сижу на вашей кровати“, – ответила я, и он расхохотался.

Едва я вернулась в Нью-Йорк, как начались звонки от Джеки, которая, узнав, что я уезжаю в Калифорнию, пригласила меня провести с ними уик-энд в Вирджинии.

Подсев на полпути в президентскую машину, окружённую мотоциклистами, я почувствовала себя слегка неловко. Мы проехали лес, в котором больше не было ни одного дома, и остановились перед маленьким, очень скромным особнячком. На пороге стоял Джон Кеннеди, один, не было ни горничной, ни охранника, никого. Мне показалось это странным. Вокруг – густой лес, нет ни садика, ни парка. Какая странная организация: я приехала в окружении всех этих мотоциклистов, а они живут здесь совершенно одни в очень скромном доме!..

Вечером мы остались втроём, ужин был изысканным. Неожиданно Кеннеди сказал, что хочет показать нам фильм о нашем круизе на яхте Аристотеля Онассиса. К нашему удивлению, ему удалось всё заснять на плёнку. Когда мы, развлекаясь, смотрели фильм, он, крепко обнимая нас обеих, заявил: „На следующий год, когда меня переизберут, Джеки останется дома с детьми, а я поеду в круиз один, и ты, Ирэн, познакомишь меня со своими подружками, у тебя ведь есть симпатичные молоденькие подружки, а?“».

2

Поначалу Аристотель Онассис, как и обещал, не появлялся на палубе, предоставив Жаклин Кеннеди возможность прийти в себя.

Но в виду Измира, бывшей Смирны, Ли сказала сестре, что именно здесь родился Ари, и Джеки попросила его быть их гидом. И он так организовал экскурсию, что и не снилось шейхам и султанам из сказок (ледяное шампанское «Dom Perignon», белужья икра из России, венецианские трюфели выглядели обыденным ланчем). После Измира был Эфес, что в 80 километрах южнее – родина Иоанна Богослова.

– После казни Иисуса Пресвятая Дева Мария скрывалась здесь от преследований римлян, – рассказывал Онассис, взбираясь на 420-метровую гору Аладаг, подавая дамам руки, с особым пиететом, внимательностью и поспешностью – Джеки Кеннеди. – Посещение дома Девы Марии для христиан приравнивается к паломничеству в святые места, притом для всех – и для нас, православных, и для вас, католиков и лютеран. По преданию, Пресвятая Дева со святым апостолом Иоанном жила здесь между тридцать седьмым и сорок восьмым годом, а в возрасте шестидесяти трёх лет здесь же, хотя многие утверждают, что это произошло в Иерусалиме, Мария умерла и позже была причислена к лику святых [8]8
  Кстати, рано утром 20 августа 2007 года пожар охватил территорию побережья Эгейского моря и подобрался вплотную к дому Девы Марии. Дом этот находится посреди леса на горе. Вся гора была охвачена огнём. Жители района были эвакуированы. Домик остался без присмотра. Хотя власти Турции посылали специальные вертолёты с реагентами для тушения пожара, казалось, что беды не миновать. Когда люди вернулись, чтобы посмотреть на пепелище, то не поверили своим глазам. Домик Девы Марии стоит, как и стоял, на своём месте. Всего за полтора метра до самого здания выгорело всё подчистую. Было ощущение, будто домик Богородицы кто-то накрыл колпаком и спас от огня.


[Закрыть]. Тем, кто послушал меня и захватил ёмкости, рекомендую наполнить их в источниках, дарующих здоровье, любовь и благополучие…

Пока они не спеша взбирались к источникам, Аристотель рассказывал о святителе Василии Великом, архиепископе Кесарии Каппадокийском:

– Он удалился в Понтийскую пустыню (южный берег Чёрного моря), где поселился недалеко от монастыря, основанного его матерью и старшей сестрой. Здесь святой Василий подвизался в аскетических подвигах вместе со своим другом святым Григорием Богословом. Руководствуясь Священным Писанием, они создали уставы иноческой жизни, принятые впоследствии христианскими монастырями…

Далее рассказ Онассиса больше походил на поток сознания, а иногда и вовсе бред от теплового удара – никто не понял, что же он имел в виду на самом деле, на что намекал:

– «…Настоящее время есть время покаяния и отпущения грехов, а в будущем веке праведный суд воздаяния, – бормотал он со своей неизменной белозубой улыбкой, способной обаять любого. – Кающимся недостаточно ко спасению одно удаление от грехов, но потребны им и плоды, достойные покаяния… По отшествии из сей жизни нет уже времени для добрых дел, потому что Бог, по долготерпению Своему, время настоящей жизни определил на делание нужного для угождения Богу… Корень греха – смерть… На милость преклоняет Бога не множество грешников, но благоугождающий Богу, будет ли это муж или жена… Не д олжно собственную свою волю предпочитать воле Господней; но при всяком деле надобно искать, какая есть воля Божия, и исполнять её… Живущие с людьми богоугодными, но не исправляющие собственного своего образа мыслей, никакой не получают для себя пользы, хотя, по-видимому, живут подобно сим людям…» А вы, миссис Кеннеди, – спросил вдруг Аристотель Онассис, пристально глядя в переносицу первой леди Америки, – не присутствовали лично на инаугурационной речи вашего выдающегося мужа, когда он выдал потрясающей глубины афоризм, на который до него был способен лишь один человек в мире – наш друг сэр Уинстон: «Думайте не о том, что может дать вам страна, а о том, что вы можете дать ей»? Что он на самом деле имел в виду, как вы полагаете?

Джеки, пожав плечами, ничего не ответила. Помолчав, Онассис продолжил цитировать земляка своего отца Сократа, также родившегося в Каппадокии, неподалёку от святого Василия:

– Не должно препятствовать исполняющему волю Божию, по заповеди ли Божией, или по разуму, последует он заповеди; и исполняющий заповедь не должен слушать препятствующих, хотя они ближние, но обязан держаться принятого намерения… Близость с Господом познаётся не по плотскому сродству, а по тщательности в исполнении воли Божией… Невольно вовлекаемый в грех должен знать о себе, что им обладает другой предшествовавший грех, которому он добровольно служит и которым уже вводится и в те грехи, в какие бы не хотел впасть…

– А вы случайно не знаете, каким образом братья Кеннеди разбогатели, точнее, кто начал успешный бизнес в семье? – сокрушительно улыбаясь, по-свойски подмигнув, осведомился Аристо и приобнял Джеки за талию. – О том, что д олжно собирать себе сокровище не на земле, а на небе; и о том, какой есть способ собирать сокровище на небе… «Христианин не должен быть пристрастен к славе человеческой и привязан к чести, превышающей меру, но обязан исправлять тех, которые оказывают ему такую честь или думают о нём более надлежащего, – говорил святой Василий. – Уверовавшие в Бога и крестившиеся должны тотчас быть готовыми и от домашних своих терпеть искушения даже до смерти. Ибо кто не готов к этому, тот при постигшей внезапно опасности легко приходит в колебание… В иное время надобно уклоняться от злоумышляющих. А кому попущено впасть в искушение, тот должен просить в молитвах об облегчении, чтобы в силах ему быть понести искушение, и об исполнении воли Божией… Христианин в искушениях при каждой встречающейся с ним опасности должен припомнить, что сказано на сей случай в Писании, и таким образом соблюдать себя непосрамлённым, а противников приводить в бездействие… И при самом отшествии из жизни надобно молиться о чем прилично. От Матфея: „А около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?“ От Луки: „Иисус, возгласив громким голосом, сказал: Отче! в руки Твои предаю дух Мой. И, сие сказав, испустил дух“».

– А сказано ли у святителя что-либо про семейные отношения? – спросила Джеки.

– «Мужу с женой или жене с мужем разлучаться не д олжно, разве кто из них уличён в прелюбодеянии или находит препятствие благочестию. Муж должен любить свою жену такой же любовью, какой Христос возлюбил Церковь, предав Себя за неё, чтобы освятить её… А жёны, творя волю Божию, должны повиноваться своим мужьям, как и Церковь повинуется Христу… Жены не должны наряжаться для увеличения красоты, но обязаны иметь все старания и попечения о добрых делах, и это убранство почитает истинным и приличным для христианок. Вдова, если имеет ещё телесную крепость, должна проводить жизнь в заботе и тщании…»

Достигнув вершины, вытерев душистым батистовым платочком пот со лба, Аристотель и сам наполнил свою бутылочку в источнике любви – при этом уловив на себе многозначительный взгляд Джеки и ответив ей взглядом не менее многозначительным. Когда к ним присоединились остальные, Онассис продолжил рассказ:

– В Эфесе проповедовали также апостолы Пётр и Павел, здесь находилось одно из чудес света – храм Артемиды Эфесской, самый большой храм языческого мира, и вторая по величине после Александрийской библиотека, и здесь же у нас жило большое количество философов эпохи… Это был центр дохристианского мира. Но справедливости ради расскажу вам и другое предание, в которое лично я не верю категорически! Согласно ему, Дева Мария умерла в Иерусалиме и апостолы Пётр, Павел, Иаков и другие понесли одр, на котором лежало тело Богородицы, через весь город в Гефсиманию. Над процессией появилось облако света, послышались звуки неземной музыки. Первосвященники, которым донесли о погребальном шествии, послали стражу, дабы разогнать возмутителей спокойствия, но облако, внезапно спустившись, закрыло процессию. Были слышны шаги и пение, но никого не было видно. Тогда первосвященник Афония попытался опрокинуть одр, но его руки были отсечены невидимой неведомой силой. Афония ужаснулся и раскаялся, был исцелён чудесным образом, стал проповедовать с тех пор учение Христа. А апостолы к вечеру положили тело Богородицы во гроб и закрыли вход в пещеру большим валуном…

3

По вечерам Джеки Кеннеди рассказывала Аристотелю про свою жизнь. И рассказы эти становились всё более откровенными, похожими на исповедь. Она жаловалась на вечную занятость и ветреность Джона, на «эту актёрку Мэрилин», которая жила «с обоими братьями Кеннеди»…

(В лос-анджелесской галерее не так давно открылась выставка, посвящённая легендарной Мэрилин Монро. Центральным экспонатом стала фотография, на которой артистка запечатлена рядом с президентом США Джоном Ф. Кеннеди. Этот снимок является единственным в своём роде – в мире больше нет ни одного совместного фото Монро и Кеннеди. Уникальная фотография была сделана на вечеринке по случаю 45-летия Кеннеди, 19 мая 1962 года, буквально через несколько минут после того, как Монро спела своё знаменитое поздравление – «С днём рождения, мистер президент». На фото рядом с актрисой стоит не только Джон Кеннеди, но и его брат Роберт – и братья пожирают глазами самую раскрученную и сексапильную блондинку мирового кинематографа, сколько вожделения в их взглядах!..)

Джеки, будучи уже достаточно подшофе, жаловалась, что муж буквально цепенеет, стоит лишь появиться симпатичной девушке в возрасте от двенадцати до двадцати лет, о стажёрке Белого дома, которую все называли Мими… [9]9
  Жалобы эти недавно получили подтверждение в книге мемуаров «Жил-был секрет, или Моя связь с президентом Кеннеди». 69-летняя жительница Нью-Йорка Мими Элфорд сознаётся, что, будучи студенткой и стажируясь в Белом доме, имела интимную связь с президентом Джоном Ф. Кеннеди. Их роман начался летом 1962 года и продлился 18 месяцев, в течение которых Кеннеди не только лишил молодую практикантку девственности, но и постоянно заставлял употреблять наркотики… Джону Кеннеди было 45 лет, Элфорд, которая тогда носила фамилию Бердсли, – 19. По законам США она была несовершеннолетней. По словам Мими, она чувствовала, что бессильна противостоять «самому известному и влиятельному человеку в Америке», и называла его не иначе как «господин президент»…
  Автор книги также описывает другие эпизоды, когда Джон Ф. Кеннеди переживал потерю своего сына, а она сама, думая, что беременна от Кеннеди, собиралась сделать аборт, что по тем временам было незаконно. При этом найти врача для проведения нелегальной операции ей помог один из сотрудников Кеннеди. Во время Карибского кризиса 1962 года, когда мир балансировал на грани ядерной войны между США и СССР, Кеннеди был готов уступить первым. На это президент намекнул сам, сказав Мими: «Я предпочёл бы, чтобы мои дети были „красными“, но не мёртвыми». Таким образом он перефразировал известный в Америке антикоммунистический лозунг «Лучше мёртвый, чем „красный“».


[Закрыть]

Онассис же незримо (и зловеще, как потом выяснилось) присутствовал всюду.

Как-то на одной из вечеринок в доме друзей Джеки хозяйский ирландский сеттер сжевал соболье манто княгини Ли Радзивилл. Князь расстроился. «Что ты так переживаешь? Завтра мы купим Ли другое манто, а счёт пошлём Ари», – успокоила его Джеки…

4

Сразу после круиза Онассис, точно нашкодивший кот, помчался в Париж, на улицу Фош, 44 – к Марии, вымаливать прощения… И она простила, согласилась ехать с ним в путешествие в новый «медовый месяц».

Что и стало очередным ренессансом Каллас – в январе 1964 года она пела в «Тоске», поставленной Дзеффирелли (всего за месяц, тогда как раньше ей требовался год на такую работу). «Мария обожает создавать событие», – говорил Дзеффирелли после ошеломляющего успеха в лондонском Ковент-Гардене.

«Лондонский триумф был только прелюдией к тем аплодисментам, которыми её наградила публика в парижском театре „Опера“, когда 22 мая Мария вышла на его сцену в „Норме“, – вспоминает очевидец К. Дюфрен. – Мария совершила в тот вечер поступок, который не мог бы себе позволить ни один артист в мире: она остановила оркестр и взяла „до“ верхней октавы, не покорившееся ей с первой попытки… Поистине Мария устроила праздник для всех парижских любителей оперы».

И в этой остановке оркестра было некое негласное состязание с Онассисом, добивавшимся своего во что бы то ни стало, некое доказательство ему… а может быть, богам.

Двадцать девятого мая в гримёрной ей сделали укол корамина, она вышла, превозмогая себя, дотянула до третьего акта и, едва опустился занавес, упала без сознания. Четвёртый акт не состоялся – зрители услышали объявление о его отмене в полной тишине, стоя…

«Мария Каллас ничего не делает для того, чтобы доминировать в спектакле, – после последнего её выступления в Париже писал в „Фигаро“ знаменитый музыкальный критик Бернард Гавоти. – Она появляется, и вдруг всё становится на свои места. Как? Почему? Я не знаю, что сказать. Я могу только смутно догадываться, что подобное можно объяснить чудом. Более того, я не стану разделять, кто в Марии Каллас преобладает – оперная певица или драматическая актриса. Вот именно это неподдающееся анализу искусство и завораживает публику. Надо отметить, что за последний год публика сильно изменилась. Снобизм расплавился и осел на дне. Осталась только анонимная и горячая, чувствительная и восторженная публика».

Между тем отношения с Онассисом становились всё хуже.

«Нас проклял Бог! – говорила ему Мария. – У нас слишком много денег!..»

Прихожане русской православной церкви Святого Александра Невского на рю Дарю в Париже в 1988 году рассказывали мне, как Мария приходила почти каждое воскресенье на литургию, вся в чёрном, становилась в углу со свечой в руке, но крест на себя не налагала.

Любовники всё чаще скандалили – уже по любому поводу и публично, например в присутствии Дзеффирелли.

«– Да кто ты такая?! У тебя в горле лишь свисток, да и тот уже не свистит!

– А ты?! Что ты понимаешь в искусстве?! Ты кто такой вообще?! Вор мирового масштаба, пират!»

Она удалялась, когда он оскорблял её в присутствии посторонних, но он умел мириться – королевским подарком, цветами, улыбкой, лаской и всё ещё не иссякнувшей мужской силой, перед которой ни одной женщине невозможно было устоять.

Из квартиры на авеню Фош, принадлежавшей Аристотелю Онассису, она переехала на авеню Жорж Мандел. Там квартира была обставлена даже более роскошно – мебель эпохи Людовика XV в гостиной, столовая в стиле Людовика XVI, ванная – золото и мрамор, ковры с густым высоким ворсом, гобелены, картины, скульптуры.

В последнее время она стала затворницей. Всё реже выходила из дома, выезжала на своём дорогущем, подаренном ей Онассисом спортивном «Maseratti Mistral». Всё чаще отказывалась от гастролей. И день ото дня всё более мрачнела.

Хотя бывали и просветления.

«Маленький ребёнок… – вспоминал знаменитый музыкальный критик Жорж Претр. – Она осталась ребёнком, несмотря на мировую известность. Когда мы обедали в столовой, Мария смеялась каждой шутке. Она заливалась весёлым смехом, который было приятно слышать…»

5

Пресса того времени писала, что из тщеславия и по расчёту богатейший грек, который владел танкерным флотом, сравнимым с флотом нескольких крупных морских держав, и половиной игорного бизнеса в Монте-Карло, купил себе самую знаменитую женщину мира (имея в виду Жаклин Кеннеди).

Действительно, это было похоже на выгодную сделку: Онассис обеспечивал жене финансовую независимость и безопасность, она же вводила мужа в заоблачный высший свет Америки, так необходимый ему для бизнеса. Их брачный контракт, в котором насчитывалось 170 пунктов, соответствовал лучшим торгашеским канонам. Он, скорее, напоминал обычное фрахтовое соглашение, по которому судно предоставляется в пользование по колеблющимся в зависимости от сезона расценкам.

Десятого октября танкерный магнат надел на пальчик Жаклин вместо традиционного обручального колечка кольцо с громадным рубином в окружении алмазов. Тогда это великолепие стоило полтора миллиона долларов. По всем пунктам брачного контракта как-то сразу договорились (по крайней мере, прессе ничего не известно по поводу каких-то конфликтов и споров), и 20 октября 1968 года на острове Скорпиос 62-летний Онассис и 39-летняя Жаклин сочетались законным браком. В Нью-Йорке брак официально был провозглашён 17 октября 1968 года.

Точно Цезарь и Клеопатра (Аристотель любил исторические аналогии), молодожёны совершили свадебное путешествие на «Кристине О.» по Нилу.

Мадам Кеннеди-Онассис могла теперь всецело отдаться двум своим страстям, которые с возрастом, особенно после убийства мужа Джона Ф. Кеннеди, и смерти сына Патрика, прожившего всего два дня, терзали её всё больше: тотальному шопингу и украшению своего гнезда. Её одержимость не знала границ. Аристотель, ещё не подозревавший, с чем столкнулся, вначале даже поощрял жену, вручив ей целую пачку кредитных карточек. За время своего союза с Жаклин Аристотель подарил ей драгоценностей на много миллионов долларов.

Американский журналист Элист Фред Спаркс писал в журнале «Пари матч»:

«Греческий магнат-судовладелец и бывшая первая леди Америки ведут такой образ жизни, которому позавидовал бы сам „король-солнце“ (Людовик XIV). У них нет Версальского дворца. Но есть роскошные резиденции, где персонал готов принять их в любой момент: вилла в Монте-Карло, квартира в Париже, вилла в Глифаде в окрестностях Афин, гасиенда в Монтевидео, квартира Жаклин на Пятой авеню в Нью-Йорке, частный остров Скорпиос. Наконец, чета имеет ещё постоянные номера в отелях „Пьер“ в Нью-Йорке и „Кларидж“ в Лондоне. На каждой из этих квартир в распоряжении Онассиса имеется полный гардероб. Поэтому ему редко приходится укладывать свои чемоданы…»

Кто-кто, а Жаклин Кеннеди, вышедшая в 1968 году, вопреки возражениям своей матери и членов семьи Кеннеди, а также детей Онассиса Александра и Кристины, за греческого судовладельца, умела тратить деньги. Причём делала это вдохновенно.

Бывшая первая леди США, одевавшаяся в изысканные, но не баснословно дорогие платья и костюмы, попала в мир кричащей, вопиющей роскоши: частных самолётов (которые можно было вызывать в любое время суток), яхт, самых дорогих в мире напитков и кушаний… Она стала строить свой, иной мир, в то же время весело и виртуозно помогая мужу тратить его миллионы. (Благодаря Жаклин Кеннеди-Онассис, кстати, и родился тогда анекдот: «Может ли женщина сделать из мужчины миллионера?» – «Конечно! Если прежде он был миллиардером».)

Жаклин всё больше проникалась эдаким диссидентским по отношению к укладу жизни Аристотеля Онассиса духом. Совсем недавно она не хотела слышать об Америке, которую называла «страной убийц». Теперь же б ольшую часть времени проводила в Нью-Йорке в роскошной квартире на Пятой авеню и купила себе не чопорный «Rolls-Roys», а шикарный, истинно американский по дизайну кабриолет «Cadillac De Ville Convertible». Она, кстати, всегда, как и большинство американцев, предпочитала «Cadillac» – самую престижную, буквально ставшую фетишем в Америке марку. В те годы к любым, даже самым шикарным европейским автомобилям в США относились свысока. Бытовала шутка: «„Rolls-Roys?“ Это всего лишь „Cadillac“, окончивший Оксфорд».

6

…Но кто же всё-таки организовал, проплатил убийство Джона Фицджералда Кеннеди и его брата? Кому это было выгодно?

Версий миллион – должно быть, ни одно другое заказное убийство в истории не породило такого количества версий. Позволим себе и мы поразмышлять на эту тему.

И тут мы неизбежно вступаем в область предположений и догадок.

Как известно, игорный бизнес чаще всего связан с криминалом, а при значительных масштабах – с мафией. По всей видимости, это и породило слухи о непосредственной причастности мультимиллиардера к деятельности мафии. Более того, ему приписывается руководство мафией (притом наднациональной, международной) – будто бы он, Аристотель Онассис, на самом деле и есть настоящий «крёстный отец», он в своё время занимался незаконной торговлей спиртным в промышленных масштабах, наркотиками, оружием чуть ли не всех видов, даже ракетами… И согласно этой версии, самое громкое убийство века – убийство президента США Джона Ф. Кеннеди и последующее умелое сокрытие следов этого убийства – дело его рук. Сегодня достоянием широкой гласности стал бывший ранее секретным «Джемстоун-файл», содержащий свыше тысячи страниц, который не только разоблачает его ключевую роль в мафиозных структурах, но и в мировой политике. Авторство этого документа приписывается американцу Брюсу Робертсу, участвовавшему в проекте создания искусственных рубинов для лазерного оружия, благодаря личным контактам получившему доступ к этой сверхсекретной информации.

Несмотря на возражения клана Кеннеди и недоумение всей Америки, Жаклин Кеннеди и Аристотель Онассис в 1968 году соединяют свои судьбы. Помимо взаимного влечения (что под большим вопросом), Жаклин нравилось, что в её распоряжение предоставлены танкеры, самолёты, деньги. Она стремится к финансовой самостоятельности и обеспеченности, которую ей может дать брак с богатейшим в ту пору человеком мира.

Онассису это позволяет ещё раз уверенно заявить о своей неслучайной принадлежности к мировой элите. Отражение многих звёзд первой величины, с которыми Аристотеля связывают весьма тесные отношения, превращает и его самого в звезду мировой элиты. Этот брак позволяет решить Онассису и некоторые стоящие перед ним практические задачи. Так, скажем, бывшее ранее для него недостижимым сотрудничество с американским алюминиевым гигантом АЛКОА тут же реализуется после его свадьбы с Жаклин.

Конечно, этот специфический брак по расчёту не отнесёшь к разряду счастливых или даже просто удачных. Каждый из молодожёнов получил то, что хотел, и продолжал жить своей собственной жизнью.

Многие политические и общественные деятели, чтобы поддержать свой имидж или повысить популярность среди избирателей, прибегают к услугам политтехнологов-пиарщиков. Аристотель Онассис – не исключение. Когда ему одновременно приходится вести судебные дела по поводу своей деятельности в США, отстаивать арестованные в ходе конфликта с перуанским правительством суда, вести тяжелейшие переговоры о контрактах на нефтеперевозки с Саудовской Аравией, в печати начинают появляться не слишком лестные публикации, представляющие его в образе беспринципного финансового пирата, который с ранней молодости попирает права как частных лиц, так и целых государств. Чтобы сбить волну нежелательных публикаций, Онассис находит 35-летнего специалиста по пиару Нейлсона, которому удаётся организовать серию статей, представляющих Онассиса в выгодном свете. К числу его блестящих находок относится идея пригласить на суперъяхту представителей прессы, которые убеждаются, что никаких оргий, как утверждали «жёлтые» СМИ, там не устраивается, наоборот, «можно очень приятно и с большой пользой провести время в этом плавучем музее, а её хозяин своей деятельностью приносит обществу ощутимую пользу, о чём свидетельствуют хотя бы непрекращающиеся телефонные звонки со всего мира: из Новой Зеландии и Японии, Боливии и Канады, ЮАР и Марокко, острова Фиджи и даже Кубы: просят дорогие лекарства, инвалидные коляски, деньги – и всем Аристотель Онассис помогает…».

Лицо Онассиса как бизнесмена и общественного деятеля в глазах людей, казалось, спасено. Нейлсон, сумевший эффективно отстоять честь своего работодателя, становится его советником и консультантом по связям с общественностью, представляя его интересы даже в деловом мире. Но основные свои проблемы, связанные с постоянным ростом его социального статуса, Аристотель решает сам, находя и реализуя блестящие идеи.

Великолепно реализованной пиар-идеей становится его многолетняя дружба с живой легендой XX века Уинстоном Черчиллем, который много времени с явным удовольствием проводит на яхте «Кристина О.» – за мольбертом, за письменным или обеденным столом и непременно выпивает свою бутылку коньяку.