Текст книги "Онассис. Проклятие богини"

Автор книги: Сергей Марков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Её любовниками становились мужчины всё более влиятельные и состоятельные. Рафаэль Фиртузо, владелец театра, после первого же свидания дал ей хорошую роль в одном из спектаклей, а хозяин парфюмерной фабрики, которому Эва «уделила внимание» лишь раз, надолго обеспечил её дорогой французской косметикой…

Злые языки (в их числе выдающийся аргентинский мыслитель, поэт, прозаик, эссеист и философ Хорхе Луис Борхес) утверждали, что начинала будущая первая леди Аргентины профессиональной проституткой в портовом районе Ла Бока. Дескать, поэтому-то она, став женой президента, и пыталась легализовать древнейшую профессию. Маловероятно, что Эвита долго проработала «на улице». Недавняя полуграмотная крестьянка в Байресе стремительно обрастала полезными связями. Любовники заказывали ей туалеты у самых дорогих портных, оплачивали педагогов, обучающих правилам хорошего тона, этикету и сценической речи, устраивали приглашения на приёмы, где светловолосая, высокая красавица неизменно обретала всё новых и новых высокопоставленных поклонников…

О её юности мало что известно. Факт, что приехав в Буэнос-Айрес, она зарабатывала тем, что позировала для порнографических журналов, которые несколько лет спустя, когда она «взлетела на олимп», по её приказу были уничтожены тайной полицией. И факт, что именно при Эвите, ставшей женой президента, начали бесследно исчезать люди, в основном мужчины, которых она когда-либо ублажала, и их челядь, их шофёры… У аргентинского писателя Хулио Кортасара есть сакраментальная фраза об Аргентине эпохи президента Перона: «Смех смехом, а четверых не стало». Думается, он имел в виду тактику и самого Перона, и его законной супруги Эвиты. Некоторых спустя время находили то в канализации, то в воздуховодах, то в фундаментах зданий… Но большинство исчезало бесследно.

Во время европейского турне она проезжала по Милану в открытом автомобиле в сопровождении отставного адмирала. На тротуарах шумела толпа, и Эва, повернувшись к своему спутнику, вдруг воскликнула: «Господи, да они называют меня шлюхой!» – «Я их прекрасно понимаю, мадам, – поддержал разговор адмирал. – Я не был в море уже пятнадцать лет, а меня по-прежнему называют адмиралом».

К ней на виллу на Итальянской Ривьере прилетел Аристотель Онассис по «консульским вопросам» (улаживал в том числе и финансовые дела нацистов в Аргентине). «У Ари было море обаяния, – пишет исследователь Мишель Глотц. – Если он задумал кого-либо обворожить, то действовал с умом… Простота общения, широта жестов и весёлый нрав удивляли и подкупали любого человека, на которого он желал произвести благоприятное впечатление, хотя слухи о нём ходили самые нехорошие». Истощив любвеобильного магната-судовладельца, Эва приготовила ему знаменитый омлет с сыром, ветчиной и помидорами и получила от него десять тысяч долларов на благотворительность – это был «самый дорогой в жизни омлет», как выразился наш герой. Но вскоре – благодаря льготным условиям, предоставленным мужем Эвиты, президентом Хуаном Доминго Пероном, Онассис тысячекратно окупил тот омлет. Как тут не вспомнить тестя Онассиса, Ставроса Ливаноса, умудрявшегося из всего, даже из секса извлекать прибыль.

По некоторым данным, первая леди Аргентины с 1945 по 1952 год предоставила политическое (так называемое) убежище сотням нацистских убийц в обмен на ценности, прежде всего ювелирные украшения, отобранные у богатых еврейских семей. Журналисты Леандро Нарлох и Дуда Тейкстейр утверждают, что эти, так сказать, «экспроприированные» ценности, владельцы которых сгорели в печах концлагерей, перекочевали в сейфы президента Аргентины Хуана Перона и его супруги Эвиты и обеспечили нацистов надёжным «домом» с «крышей» в Аргентине.

Писатель Юлиан Семёнов, в 1974 году в Испании, в Мадриде, встречавшийся со знаменитым эсэсовцем-диверсантом Отто Скорцени (кстати, зятем «финансового кудесника» самого Адольфа Гитлера, того самого доктора Яльмара Шахта, бывшего президента Рейхсбанка, который до конца своих дней за какие-то заслуги получал зарплату у Аристотеля Онассиса), свидетельствует: «Восемнадцатого апреля 1945 года в Управление военно-морской разведки Аргентины был передан документ СФ-ОР-2315. Документ гласил, что агент „Поталио“ извещает о деятельности агента Третьего рейха Людвига Фрейде, который занят размещением значительных вкладов в банках „Алеман“, „Трансатлантико Алеман“, „Херманико“, „Торнкист“ на имя Марии Евы Дуарте – той самой Эвиты. Ещё 7 февраля 1945 года в Аргентину доставили на подводной лодке груз ценностей, предназначенных для возрождения нацистской империи».

(Кстати, Отто Скорцени стал основателем известной организации «O.D.E.S.S.A.» – Organization der Ehemalige SS Angehorige– «Организация бывших членов СС» и Internationale Fascista– «Фашистский интернационал», чья штаб-квартира много лет располагалась в одном здании с испанской разведкой и мадридским отделением ЦРУ.)

Во время своего европейского турне после войны Эвита Перон, ставшая «духовным лидером нации», побывала и в Швейцарии, где в одном из банков Женевы открыла счёт для перевода на него нескольких десятков миллионов долларов, полученных ею от нацистов в обмен на аргентинские паспорта. Среди нацистов, в разное время живших в Аргентине, были Адольф Эйхман, отвечавший в Третьем рейхе за техническую сторону «окончательного решения еврейского вопроса», Йозеф Менгеле, «ангел смерти», ставивший опыты над заключёнными Освенцима, и многие другие, менее известные…

Эвита Перон, отличавшаяся экстравагантностью, пристрастием к украшениям от «Кристиан Диор» и «Картье» и общественным темпераментом, прославилась своей благотворительностью (на что, по всей видимости, и шла часть нацистских денег), её фотографии зачастую соседствовали с изображениями Девы Марии. Она добилась равных избирательных прав для женщин, помогала профсоюзам…

Активно работал и Фонд Эвы Перон – через него супруга главы государства перекачала миллионы долларов из бюджета Аргентины в программы помощи нуждающимся. Официально она не занимала никакого государственного поста. Но де-факто была министром здравоохранения и труда. Каждый день длинная очередь выстраивалась у дверей её кабинета, посетители рассказывали о своих проблемах, и она решала, кого необходимо отправить к врачу, кому дать одежду или деньги. Многие были с язвами, кровоточащими ранами, однако, не брезгуя, всех их она обнимала. Возглавляемый ею фонд строил школы, жилые дома, больницы, приюты для престарелых, а в конце концов появился целый городок для обездоленных и нищих, который получил название город Эвиты.

Всё большее число обездоленных нуждалось в Эвите, чуть ли не всё население страны боготворило её. Всё более тесные узы – жены, любовницы, главного советника – связывали её с генералом Пероном. Вероятно, и она любила его… Умерла она 26 июля 1952 года в 33 года. От рака матки. Безутешный супруг приказал забальзамировать тело той, которую оплакивала вся Аргентина. Но предали земле её лишь в 1974 году.

Имя Марии Эвы Дуарте – Эвиты Перон живёт в легендах, где перемежаются правда и вымысел, ничуть, впрочем, не оскорбляющий её память. Могила её стала местом паломничества.

В 1978 году на сцене лондонского Prince Edward Theatreсостоялась премьера мюзикла «Эвита», написанного Эндрю Ллойдом Уэббером, прославившимся своей рок-оперой «Иисус Христос – суперзвезда». В 1996 году на экраны вышел голливудский вариант биографии Эвы Перон: режиссёр Алан Паркер, главную роль сыграла Мадонна. Роль удивительной женщины, чьё имя стало легендой ещё при жизни. До сих пор Эвита остаётся одной из самых ярких, неоднозначных, для кого-то одиозных, для кого-то величественных фигур в истории Латинской Америки. Подобно своему земляку Эрнесто Че Геваре.

Но это отступление.

5

Онассис объявил жене, что переносит базу своей деловой активности в Европу и им нужен новый дом. Помимо нью-йоркского особняка и дома в Монтевидео супруги обзавелись постоянными апартаментами в отеле «Плаза» в Буэнос-Айресе, виллой в Афинах на берегу моря, апартаментами во весь этаж на авеню Фош в Париже, и, поскольку этого показалось маловато, Ари взял в аренду на 99 лет замок Шато де ла Круа. Сей мерцающий белый дворец с частными пляжами, 25 акрами соснового леса, теннисными кортами, плавательным бассейном и колоссальной художественной студией, открывавшейся навстречу солнцу, до Онассиса давал крышу над головой королю Бельгии Леопольду, королю Италии Умберто, герцогу Виндзорскому и другим таким же «скромным постояльцам». Чтобы всё это работало, требовались: ключник, два повара, два метрдотеля, три девушки, посудомойка, поварёнок, два шофёра, конюх, обслуживающий персонал, десяток садовников, а позже ещё и две гувернантки для детей…

Подписав контракт с дюссельдорфской корпорацией «Хенкель», Онассис стал полновластным и единственным хозяином китобойного флота общим водоизмещением 18 тысяч тонн. 17 корветов были перестроены из военных судов. (Притом по крайней мере два из них промышляли морским пиратством, то есть откровенными или кое-как завуалированными под сборщиков каких-то мифических налогов грабежами.) Когда сам Онассис бил для забавы китов из гарпунной пушки и вся палуба была залита кровью, то, по свидетельству друзей, со смехом вспоминал слова Бакеры, вождя племени Латука-Коморро: «Хорошие люди все слабы: они хороши потому, что недостаточно сильны, чтобы быть дурными».

Правительство США решило распродать по дешёвке наштампованные второпях 100 кораблей Liberty Ships,однако Онассису, как греку-иностранцу, поначалу не досталось ни одного судна. Но его жена Тина Ливанос имела американское гражданство. Так что Онассис купил несколько десятков кораблей, записав их на её имя. Некоторое время генеральный прокурор США пытался препятствовать этой купле-продаже, но безуспешно: Онассис пообещал руководителям судостроительной промышленности Соединённых Штатов в последующие годы дать заказы на 50 миллионов долларов. И действовавшая с большим размахом машина коррупции закрутилась. Нарушение закона тогда «замазали», а Онассис получил право на владение приобретёнными кораблями и использование их по своему усмотрению. Б ольшую их часть он переделал в нефтеналивные суда, а тем временем на полуразрушенных западногерманских верфях в Гамбурге для него уже строили серию ещё более крупных танкеров. После этого Аристотель начал искать деньги. Его состояние исчислялось уже многими десятками, если не сотнями миллионов долларов, но самому выкладывать сразу несколько миллионов не хотелось, приятнее было пользоваться чужим кошельком.

Особое внимание Онассис уделил «Нэшнл сити бэнк». Процесс кредитования растянулся на месяцы изматывающих переговоров, которые шли к тому же параллельно со встречами, консультациями и переговорами с правительственными чиновниками, инженерами, юристами, банковскими служащими… пока, наконец, сделка не стала реальностью, хотя, конечно, далеко не на тех условиях, которые вначале выдвигал Аристотель. Вместо десяти лет заём предоставлялся на срок всего от 6 до 12 месяцев под залог контрактов, которые должны были выполнять эти корабли, перевозя главным образом уголь в Германию, Южную Америку и Францию. Кроме того, банк соглашался оплатить не всю сумму, а самое большее 50 процентов стоимости судов.

Знаменитая схема Онассиса «снижения эксплуатационных расходов» будет выглядеть примерно так. Американская судоходная компания (подлинный хозяин которой Онассис, управляющий ею через родственников или подставных лиц) сдаёт очередное судно в аренду панамской компании, которая тоже принадлежит Онассису. Далее, эта же самая «панамская» компания заключает фрахтовую сделку со «Стандард ойл» Джона Рокфеллера или «Тайдуотер ойл» Поля Гетти на транспортировку его грузов. Но зачем Онассис строил свои танкеры в США? Ведь в Европе и Японии это обошлось бы в два-три раза дешевле (в зависимости от конъюнктуры). Однако в этом случае Аристотель лишился бы чрезвычайно выгодных условий кредитования, позволяющих его судам рождаться «из ничего», а точнее «из денег других людей».

Империя Аристотеля Онассиса строилась по ухищрённой модели (которая ввиду своей доказанной эффективности заслуживает пристального изучения), предполагавшей максимальную анонимность для того, кто реально контролирует всё дело.

Ещё закладывая первые камни в её строительство, Аристотель решил следовать старому правилу: во-первых, не создавать крупных пароходных компаний, а во-вторых, как можно меньше фигурировать в официальных бумагах под своим именем. Для этого решения помимо скромности были и другие, гораздо более веские причины.

Всякая новая серия сухогрузов или танкеров давала жизнь новой компании: «Олимпик маритим» (Франция), «Оверсиз балк кэрриерс» (Либерия), «Трафальгар стимшип компани» (Великобритания) и т. д. – всего 85 компаний, содержащих от одного до двенадцати кораблей. Такое дробление позволяло «приписывать» ту или иную компанию к определённой стране и наилучшим образом использовать специфику местных условий и динамично меняющуюся конъюнктуру рынка.

Годом позже, после выгодной сделки с кораблями «Либерти», приступая к строительству новых танкеров, Аристотель решил добиться более долгосрочного кредита для своих проектов. И уже не на половинную стоимость, как это было с «Нэшнл сити бэнк», а на всю сумму сделки. От эпопеи с «Либерти» у него сохранился контракт с крупным финансистом из гигантской страховой компании «Метрополитен лайф иншуранс» – Гарри Хэггерти. Последний пообещал поддержать просьбу Аристотеля о займе на совете директоров, при наличии, разумеется, серьёзного поручительства.

Теперь уже вполне официально, а не завуалированно речь шла о строительстве танкерного флота. Аристотель чувствовал себя в лучшем из возможных положений: жил большую часть времени в Америке, формально был женат на американской гражданке и собирался строить свои танкеры в Нью-Йорке. За деньгами (6,5 миллиона долларов) он обратился к Гарри Хэггерти, но результата не достиг.

Поняв, что бьётся головой о каменную стену, Аристотель решил изменить тактику и (как ушлый судовладелец) зайти с другой, подветренной стороны. Онассис перенёс огонь на нефтяную компанию «Сокони ойл» – огромный нефтяной концерн, контролируемый семейством Джона Рокфеллера. Подготовив (приглашениями на свои роскошные приёмы) почву на различных руководящих уровнях, Аристотель предложил заключить долгосрочный контракт на перевозку нефти его концерна ещё не существующими танкерами. Заранее оговаривалась точная цена за тонну перевозимой нефти на весь срок контракта. В различных пунктах контракта фиксировались гарантии, которые судовладелец давал нефтяным магнатам на случай всяческих неожиданностей. Стоимость ремонта всех повреждений, требующих для своего устранения три-четыре месяца или меньше, покрывается, как обычно, страховой компанией.

– Нужда в кораблях столь велика, – говорил Онассис, – что ваша компания может заключить чартерный контракт, предусматривающий гарантированные платежи в таких-то размерах за тонну в месяц на срок в шестьдесят месяцев без вычета времени простоя!

В этом и была суть предложения: Аристотель был готов предоставить компании двойные бесплатные услуги. То есть в том случае, когда накапливался простой в три месяца за весь срок чартерного контракта, он не только брал на себя связанные с этим расходы, но и обязывался – по существу – бесплатно работать целых три месяца (простой свыше трёх месяцев в любом случае покрывался страховой компанией). Это предложение являлось единственным очевидным решением всей проблемы с финансированием. Онассис иллюстрировал своё предложение простым примером: возьмём корабль водоизмещением 30 тысяч тонн с оплатой в четыре доллара за тонну груза в месяц (типичный случай чартерного контракта на время), что составит 120 тысяч долларов в месяц.

При контракте на пять лет это даёт (60 месяцев по 120 тысяч долларов) всего 7 миллионов 200 тысяч долларов минус время простоя. Онассис предлагал компании дать твёрдые договорные обязательства платить помесячно указанную сумму без вычета времени случайного простоя в обмен на указанные услуги. Это было выгодно как нефтяной компании, так и Аристотелю, который благодаря этому пункту мог преодолеть скептицизм банков и получать кредиты.

Так, в январе 1947 года был заключён первый договор «Сокони ойл» с Онассисом на эксплуатацию танкера водоизмещением 28 тысяч тонн сроком на пять лет. Вскоре аналогичное соглашение было достигнуто и с нефтяной корпорацией «Тексако». С этими договорами в кармане Аристотель отправился в «Метрополитен лайф иншуранс», где Гарри Хэггерти, имея в руках обязательство нефтяной компании платить за наём судна во всех случаях, сразу дал своё благословение.

Однако сумма этих двух контрактов сильно зашкаливала норму для обеспечения гарантий по займу. Онассис тут же ринулся на Уолл-стрит в Нью-Йорке, возобновил переговоры с «Метрополитен лайф иншуранс» и теперь легко пришёл к соглашению о ссуде, но уже не в 6,5 миллиона (на которых остановились переговоры с Г. Хэггерти), а в 40 миллионов долларов на строительство шести танкеров водоизмещением по 28 тысяч тонн. Заказ на строительство танкеров-гигантов получила стальная корпорация семейства Джона Пирпонта Моргана «Бетлехем стил».

В 1954 году последний корабль серии «Либерти» был спущен на воду. Это был крупнейший по тому времени танкер в мире, имевший водоизмещение 50 тысяч тонн. Новый корабль нарекли «Аль Малик Сауд» («Король Сауд»), Такое имя новому танкеру было выбрано не случайно. Равно как и то, что вместо традиционного шампанского в гамбургском порту корабль был обрызган «святой водой» из источника в Мекке. «Аль Малик Сауд» был детищем тайных переговоров, которые велись почти на протяжении года между Аристотелем Онассисом и престолонаследником Ибн Саудом, который, став затем королём Саудом, правил с 1953 по 1964 год. Разумеется, никто не знает, сколько миллионов долларов перекочевало за время переговоров с принцем в королевскую казну, сколько на личный банковский счёт наследного принца в Швейцарии. Однако король Сауд и Онассис подписали соглашение, по которому саудо-арабскую нефть компании АРАМКО, находящейся в руках американских трестов, будет перевозить нефтеналивной флот Онассиса.

Нефтяные тресты бушевали, в ярости был и конкурент – родственник Онассиса Ниархос, уже знавший, что Аристотель истратил на подкуп другого саудовского принца, который в это время занимал пост министра финансов, не менее одного миллиона долларов. Однако факт подкупа нужно было ещё доказать. Извлекли на свет агента ЦРУ Роберта Мае (который позднее стал заниматься наведением мостов между мультимиллионером Говардом Хьюзом и ЦРУ). Но вещественных доказательств подкупа не смог раздобыть даже Мае.

Однако с союзом нефтяных компаний и ЦРУ, как ни богат был Онассис, он не мог состязаться. И ЦРУ само поручило своему агенту Мае распространить в американских газетах слухи о подкупе как «надёжную, заслуживающую доверия информацию». Этим, разумеется, ЦРУ хотело проучить не только Онассиса, но и короля Сауда. Урок удался. Король Сауд, ведший в это время ожесточённую борьбу со своим братом и будущим наследником престола Фейсалом, вынужден был росчерком пера аннулировать заключённое между ним и Онассисом соглашение.

К тому же крупные нефтяные монополии начали бойкотировать корабли Онассиса. Обречённые на бездействие танкеры только за то, что они стояли в портах, пожирали по нескольку сот тысяч долларов в неделю, причиняя греческому корабельному магнату огромный ущерб. И это был, возможно, один из наиболее критических моментов во всей карьере Онассиса. Выдержи нефтяные монополии ещё некоторое время бойкот, они, вероятнее всего, сломили бы Аристотеля Онассиса.

Но в дело вмешалась мировая политика. Бойкот нефтяных компаний начался в 1955 году, а в 1956 году президент Египта Насер национализировал Суэцкий канал. Затем последовало англо-французско-израильское военное вмешательство, после которого канал был вообще закрыт: в нём затопили несколько кораблей, и практически канал перестал функционировать на долгие годы. Закрытие сообщения по Суэцкому каналу означало наступление золотого века для нефтяных танкеров. Путь нефти из Персидского залива в Европу удлинился на две недели: корабли были вынуждены теперь снова огибать всю Африку, потому нужда в нефтеналивных танкерах увеличилась многократно. Кризис превратил нашего героя в одного из богатейших людей планеты.

Таким образом, Онассис «запатентовал» свою формулу успеха: он начал спускать на воду свои танкеры как утят, не потратив (выражаясь фигурально) ни одного своего доллара. Открытие новой «формулы» выдвинуло его в высшие круги большого бизнеса. Он был теперь желанным гостем на Уолл-стрит, а его щедрыми кредиторами вслед за «Метрополитен лайф иншуранс» и «Фёст нэшнл сити бэнк» стали рокфеллеровские «Чейз Манхэттен бэнк» и «Кемикл бэнк».

Он продолжает наращивать мощь своего танкерного флота. Оставшиеся далеко позади конкуренты твердили: «Везёт же ублюдку!» На что довольный Ари отвечал, потирая ладони: «Справедливость всё-таки торжествует. Есть, есть в этом мире Бог!»

Он продолжает вкладывать деньги (кредитные, повторим) в строительство новых супертанкеров. Так, на воду спускается супертанкер водоизмещением 250 тысяч тонн!

6

Его суда теперь регистрируются, кроме Панамы, в Аргентине, Уругвае и других странах – всюду, где условия для их эксплуатации наиболее благоприятны. Но распоряжается всем он сам. Аристотель не любит возиться с бумагами и корреспонденцией, хотя внимательно вчитывается во все документы и контракты, которые подписывает. Его зрение так остро, что он не нуждается в очках, чтобы прочесть даже самый мелкий шрифт.

Он не любит путешествовать с большой свитой и перепоручает значительную часть рутинной и второстепенной работы (как делают большинство греков-бизнесменов) родственникам и близким друзьям. В Буэнос-Айресе его зять Николас Кониалидес надзирает за ходом дел; Нико Кониалидес сопровождает его в деловых поездках; Коста Кониалидес представляет интересы хозяина в Монтевидео; Николас Коккинис, кузен его друга Андрэ Эмбрикоса, распоряжается в американском агентстве Онассиса, выполняя обязанности исполнительного директора в Нью-Йорке…

Онассис непрерывно выстраивает свою империю, основанную на огромных деньгах, связях в деловых и политических сферах, на врождённом даре предпринимательства и новой, неслыханной до него философии бизнеса. Его империя, конечно, несопоставима по своим масштабам с глобальными конгломератами Ротшильдов, Рокфеллеров, Морганов или Дюпонов, построенными на акционерном капитале. Активы этих консорциумов исчисляются сотнями миллиардов долларов. Но Онассис в отличие от них – предприниматель-одиночка, который по размерам личного состояния обошёл даже Рокфеллера. Поэтому логичнее сравнивать его с такими же магнатами, которые не вступали в монополистические объединения (тем же «нефтяным королём Америки» Полем Гетти). «Одинокие художники», сами себе хозяева, они единолично распоряжались своими капиталами – без каких бы то ни было советов директоров или советов пайщиков. Имея свои (порой кажущиеся странными, слишком экзотическими или чересчур дорогими для простых смертных) увлечения.

Одним из любимых хобби Аристотеля Онассиса оставалась охота на китов. Но арктическая зона была закрыта для промысла, и Онассис бил китов у побережья Латинской Америки. Однажды, когда перуанское правительство решило расширить зону запрета на рыболовство до 200 миль от берега, несколько судов Онассиса были застигнуты внутри этой зоны и эскортированы в перуанский порт – ожидать судебного разбирательства.

К претензиям Перу присоединились Чили и Эквадор. Вскоре Онассису предъявили обвинение в варварском уничтожении некоторых видов китов, но ему удалось по обыкновению отделаться крупным (беспрецедентным по тем временам) штрафом. Разумеется, штраф заплатила лондонская страховая фирма. Однако общественное мнение было настроено против китобойного промысла. Одна из влиятельных английских газет именовала Аристотеля Онассиса не иначе как «главным китовым пиратом».

И в 1956 году он решил продать весь свой китобойный флот японцам. Стоило это 8 миллионов 200 тысяч долларов (в современных измерениях, учитывая привходящие и перспективы, – не менее 100 миллионов).