Текст книги "И пришла Игра (СИ)"

Автор книги: Сергей Чехин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Глава 4. Сходил за хлебушком

– Так, мойте руки… и лапы – и обедать, – мама достала из холодильника кастрюлю борща.

– Хлеба почти нет, – отец положил на стол пакет с краюхой черного.

– И яиц. А Захару, наверное, молока надо взять.

– Пусть мышей наловит.

– Сема!

– Ладно! – отец хотел поставить «сайгу» в сейф, но передумал и положил на подоконник. – Схожу в магазин.

– Только смотри осторожнее. И иди сразу, не тяни до темноты.

Я сел на табуретку и взял ложку под пристальным взглядом родича. Наверное, думал, что раз я пришелец, то не умею пользоваться столовыми приборами. Или что земная еда покажется отвратительной, а то и вовсе ядовитой. Мне же после всего пережитого кусок в горло не лез, хотя и валился с ног от усталости, а завтрак, казалось, был пару лет назад, да еще и в совсем другой вселенной. Но борщ на вкус оставался борщом, котлеты – котлетами, и только сметана показалась слаще пломбира. Не удержался и выдавил в ложку с горочкой и с огромным удовольствием смахнул языком.

– Ты гляди – уписывает как. Молочка нынче дорогая, так что и не надейся трескать творог с маслом пачками.

– Сема!

– А что? Профукал десятку на какую-то игрушку – пусть теперь страдает. За косяки положено отвечать. Вон удочки, вон речка – вперед.

– Оставь его в покое! И так настрадался на все косяки вперед! Каково ему сейчас, в кошачьей шкуре? Захар, – ладонь бережно и в то же время с чуть заметной брезгливостью легла на плечо, – ты как себя чувствуешь?

– Хвост не ломит? – батя хохотнул с набитым ртом.

– В магазин пойду я, – уверенно произнес, чем вогнал родителей в легкий ступор. – А вы сторожите дом. Так безопаснее.

– Да ты что? – накинулась мать. – И думать забудь! У отца ружье, а у тебя?

– Волшебный посох.

– Ага. Что-то против дракона не шибко помог. Если бы не та семейка… ох, – она положила руку на грудь, – и думать не хочу! Кстати, что это за люди? Ты их знаешь?

– Бандиты какие-то, – папа отмахнулся, но в голосе скользнула нотка зависти. Похоже, я открыл в себе новую расовую способность – обостренное чутье подмечало то, на что прежде не обратил бы внимания. – Бугай в блатных татухах, баба его – в цацках с ног до головы. Из закрытого поселка, небось. Тамошние только по документам ореховские, а на деле – москвичи москвичами. Я бы держался от них подальше. И тебе советую.

– А я что? – уши прижались сами собой, а глаза уставились в тарелку.

– А то не видел, как ты на ту кралю белобрысую таращишься. Запомни: такие девки тебе не пара. Они избалованные, обнаглевшие и ленивые. Сначала сидят на шее у родителей, потом переползают на загривок мужьям. А как муж ты ей вообще не интересен – взять с тебя нечего. А вот поиздеваться, поглумиться да разбить сердце шутки ради – это всегда горазды. Так что включай голову и не ведись, когда начнут проявлять интерес. Мы с ними, сынок, из разных миров. Понял?

– Понял… – проворчал, помешивая кусочки моркови на дне миски.

– Тут я с папой соглашусь. Мало того, что мажорка, так еще и явно не тяжелого поведения. Видел, как одевается? Такое даже колхозные путаны себе не позволяют. Стыдоба. Нам таких подружек не надо.

И как им объяснить, что это называется фансервисом, и в каждой второй RPG есть бронелифчики, кольчужные трусы и кованые сапоги чуть ли не до самой промежности. Пожалуй, лучше вовсе промолчать, чем вдаваться в подробности.

Малири: Прив;3 Че делаешь?

Пуфель: Обедаю.

Малири: М-м-м))) «Дошиком»? Или чем вы там, бедняки, обедаете?

Пуфель: Нет. Борщом.

Малири: Бггг… А я навернула тибон с тапенадом. Ой, прости. Ты же не знаешь, что это такое))

Пуфель: Я скоро пойду в магазин. Заодно разведаю обстановку. Го вместе?

Малири: Зачем? У меня толстенные стены, высоченный забор и огрооооомный холодос с припасами. Прямо сейчас попиваю мартишку, слушаю Баха и наслаждаюсь жизнью.

Пуфель: Ты новости вообще смотришь? Видела, что в Москве творится? Думаешь, высокий забор тебя спасет?

Малири: Да пофиг) Батон порешает вопросы, мы сядем в частный джет и улетиииим на Гоа. Или Бали. Или Гавайи. Это острова, если что. Там нас никто не достанет;3

Пуфель: Сомневаюсь. Вдвоем мы бы зачистили поселок от гоблинов. Уже легче будет.

Малири: Пффф… Ты из этих, из вербанутых, что ли?

Пуфель: Из кого?

Малири: Из завербованных. А еще меня за новости попрекаешь, Пуфель-Муфель;3333

– Захар! – отец громыхнул кулаком по столу. Звякнула посуда, я подпрыгнул на месте и взъерошил шерсть.

– Что случилось?

– Ты вообще меня слушаешь? Я с кем разговариваю?

– Извини… Задумался.

– О ком? О своей полуголой вертихвостке?

– Нет…

– Иди посуду помой. А я пока гляну, что в мире творится.

В мире царило относительное спокойствие, в отличие от России, где нечисти становилось все больше, а карта выглядела так, словно на нее чихнули чернилами. Кляксы – большие, маленькие и совсем крохотные – украшали почти всю центральную часть от Балтики до Урала, а вот в Сибири виднелись только около крупных городов. Как сообщила бегущая строка, локальные вспышки обнаружили в США, Канаде, Японии, Великобритании и Франции, но там их очень быстро подавили. И дошло до того, что местные уникумы обвинили нас в нападении – мол, это мы подсунули им чертей. Да уж, международные срачи никогда не меняются. Но это – не самое странное. Отчего такой необычный разброс по миру? Всего несколько развитых стран, и больше нигде ни одного захудалого гоблина? В этом явно кроется некий смысл, вот только понять бы его…

Пуфель: Малири!

Малири: А?)

Пуфель: Можешь кое-что посмотреть в инете?

Малири: У тебя что, смарта нет? Ах да, что за вопросы))) Ладно, так уж и быть. Мама говорит, надо помогать беднякам. Считай это моей гуманитарной помощью;3

Пуфель: Зайди на сайт «Алиоры» и проверь рекламную кампанию. В какие страны они собирались поставлять игру и куда возили капсулы?

Малири: Ну ты душный… Ща, 5 сек.

Пять секунд растянулись на полчаса. Успел помыть посуду, прибраться в кухне и отдохнуть в своей комнате, пока отец щелкал пультом и обсуждал с матерью мое неподобающее поведение. Лучше момента вряд ли бы представилось, поэтому накинул поверх жилетки ветровку, натянул капюшон поглубже и кое-как водрузил на нос темные очки. Вряд ли в таком прикиде сойду за человека, особенно вблизи, но уж лучше так, чем светить на улицах мохнатой мордой.

Рюкзак за плечи, деньги в карман, посох в лапы – и по коням. Открыл окно – и наружу. Телевизор стоял у глухой стены, и если очень повезет, отец не заметит моего отбытия. Я бы мог, конечно, поспорить, но лишь потратил бы драгоценные минуты. Все равно бы не отпустили: мама ударилась бы в слезы, папа разорался, а тратить время на семейные дрязги больше нельзя.

Я – герой, пусть пока еще не в прямом смысле. Драться с чудищами – моя задача. С гоблинами оружие пока справляется, а вот против сермуса целый арсенал оказался бессилен, а он всего-то десятого уровня! Зато Малири прикончила подранка в два счета, так что и мне отставать нельзя. Лучшего спеца по истреблению тварей, чем игрок, не найти. И подставлять родных под удар и вынуждать делать чужую работу неправильно по всем понятиям.

Малири: Кс-кс-кс…

Пуфель: Мяу – _-

Малири: Я узнала, что ты просил. Капсулы повезли в Америку, Канаду, Японию, Англию и Францию.

Пуфель: Елки!

Малири: Че?;3

Пуфель: Так вот откуда они лезут! Капсулы – это точки респа! И уровень тварей зависит от уровня игрока, который в этой капсуле переродился!

Малири: Че за бред?))) Я всех мобов в доме перебила – и больше никто не появился.

Пуфель: Может, еще рано. Чем старше монстр – тем дольше воскресает. Уничтожь капсулу – немедленно!

Малири: Ты дурак?(Хоть знаешь, сколько она стоит? Батон мне голову оторвет.

Пуфель: Лучше батон, чем сермус! Разбей ее, быстрее!

Малири: Отвянь, псих.

Игрок Малири добавил вас в черный список.

– Да блин!

Ну и фиг с этой бестолочью. Прижмет – сама напишет, а пока буду придерживаться плана. Ближайший магазин, где мы закупались чаще всего, находился в полукилометре от дома, рядом с остановкой. Наш отшиб построили на крутом пригорке, откуда открывался чудесный вид на реку, мост и проложенное вдоль берега шоссе. И едва добравшись до лестницы, понял, что с продуктами в ближайшие дни будут серьезные перебои.

Около павильона стояли три тонированные «девятки», а бритоголовые молодчики в спортивных костюмах, кожанках и медицинских масках загружали в багажники ящики с водкой, блоки сигарет, копченую колбасу и пакеты с закусками – семечками, сухариками, чипсами и прочей мелочевкой. И даже издалека понятно, что ребята не на пикник собрались – разбитые окна и срезанная с петель дверь недвусмысленно намекали на грабеж.

Этого следовало ожидать. По законам жанра власть потеряла все рычаги управления, армия сражается на подступах к Москве, а полиция занята более важными делами, чем охрана мелких торговых точек. Пока мародеры разносят маркеты, но их на всю Ореховку – раз-два и обчелся. А надеяться на регулярные поставки и подвоз продуктов я бы не стал. Скоро запасы на складах и витринах закончатся, и разбойники переключатся на жилые дома. К богатеям не полезут – там заборы высокие, да и стволы у всех, и охрана. Начнут громить кого попроще – бабушек, дедушек и бедняков вроде нас. И тех, кого чудом пощадили зеленые гоблины, рано или поздно достанут лысые и лопоухие.

Нет, восстанавливать порядок надо любой ценой – и чем быстрее, тем лучше. И начать надо с главного источника всех бед – чудищ. Поэтому лезть к ублюдкам не рискнул – чего доброго маслину поймаю, и окольными путями поспешил к центру, проверять свою теорию. Но не успел пройти и полсотни шагов, как услышал позади женские крики.

– Да че ты ломаешься! – гаркнул следом гнусавый голос, и подельники загоготали. – Поехали с нами! Потусим как надо, покайфуем!

Я замер и осторожно подкрался к ближайшему кусту. Раздвинув ветки, увидел молодую девушку в окружении шайки уродов. Узнал ее сразу – Аня, одна из продавщиц, скромная и честная, которая всегда давала в долг, никогда не обсчитывала и общалась вежливо и почтительно. Думал, успела сбежать после налета, но как оказалось, все это время беднягу держали внутри, и вот теперь решили утащить с собой будто ящик пива. Вот только пиво насиловать не станут, а пленница избежит этой участи лишь в одном случае – если я вмешаюсь.

– Не боись, не обидим, – самый здоровый – очевидно, вожак – потянул ее за руку к машине. – Мы пацаны нежные, обходительные.

Ага. Такую нежность за километр видно – размазанная тушь, растрепанные светлые волосы, порванная на плече футболка и грязные джинсы. Похоже, перед тем как поднять девушку на ноги, ее истаскали по полу, как мешок картошки. Стандартный квест – разбойники и селянка, вот только это не игра и ставки здесь куда выше.

– Отпустите! – взвизгнула Аня. – На помощь! Кто-нибудь!

Подмога вряд ли успеет – рядом с дорогой доживают свой век пенсионеры, а им геройствовать не с руки. Отца позвать? Далеко – пока добегу, пока объясню, они уже уедут, и потом ищи-свищи. Нет, придется действовать самому. Это крайне опасно, безрассудно и вообще мама отругает, но если сейчас пройду мимо, то никогда себе этого не прощу. Да я бы не ушел, будучи в прежнем теле – хотя бы попытался спугнуть или вызвать полицию, но теперь на моей стороне сила. Правда, гопников шестеро, а я – маленький котик, так и не ответивший на самый главный вопрос – смогу ли применить заклинание против мерзкого, отвратительного, гнилого, но все же человека.

– Шевели булками! – урод от души шлепнул беднягу по заднице и заржал. – И лучше не зли меня, сучка, а то могу и по-плохому.

– Да харэ с ней цацкаться! – тощий упырь глубоко затянулся и сплюнул через щель в зубах. – В багажник швырнул – и дело с концом! Кто нам что теперь сделает?

– Кстати, о конце, – третий поправил штаны. – Может, прямо здесь ее попробуем? А пока до хаты доедем – снова аппетит нагуляем.

– А что, – главарь осклабился. – Здравая мысля. Ну-ка, пацаны, на багажник ее, да держите покрепче. Будет брыкаться – по печени.

На Аню накинулись, как коршуны на цыпленка, и уложили грудью на разогревшийся от солнца металл. Вожак уже потянулся к тонкому пояску, но тут услышал позади:

– Эй, ты!

Падаль так увлеклась, что не заметила, как я сбежал по склону на мягких лапах и спрятался за павильоном, прежде чем выйти противникам в тыл. Уроды разом обернулись, и на несколько секунд воцарилась немая пауза – шваль, может, и ожидала, что кто-нибудь вступится за девчонку, но вряд ли предполагала, что этим защитником окажется двуногий рыжий кот. Шпала и вовсе изумился так, что бычок вывалился из приоткрытой пасти.

– Это что еще за покемон? – главарь поправил очки. – Ты откуда такой нарисовался, фраер? Из детского садика?

– Валите отсюда, – в горле пересохло, и голос предательски дрогнул, отчего налетчики вмиг осмелели и шире растянули ухмылки. – Забирайте еду – и проваливайте. Девушка останется со мной.

– Да неужели? А может нам и тебя заодно прихватить? Будешь на цепи ходить да сказки рассказывать.

Он сунул исколотую руку за пазуху и достал небольшой шестизарядный револьвер – вряд ли боевой, но от барабана из травмата мало не покажется. Подельники последовали примеру – кто вытащил нож, кто кастет, кто перцовый баллончик, кто щелкнул телескопической дубинкой. На иное и не рассчитывал – в отсутствие закона верх и низ меняются местами, и всякая шваль первой поднимает головы и чувствует себя хозяевами положения.

– Ну так что, котик? Посмотрим, что у тебя под маской?

Посох ударил в асфальт, и янтарный кристалл полыхнул, как облитая бензином пакля. Махнул древком перед собой, очертив огненную дугу, за которую лучше не заступать во избежание ожогов разных степеней тяжести.

– Боюсь-боюсь! – вожак поднял руки и попятился. – Файер-шоу – это очень страшно. Прошу, не сжигай нас, о великий маг огня!

До хруста сжал оружие и нацелил на врага. Или поджарить всех и сразу, пока те наслаждаются представлением, или благой порыв обернется крайне скверно. Но одна лишь мысль, что с людьми будет то же самое, что и с гоблинами, сковывала мускулы и толкала ком к горлу. Дикие вопли, волдыри на коже, непередаваемые мучения – это и на неписях смотрелось жутко, а уж на живых людях, какими бы они ни были… И почему мне достался огнемет? Уж лучше бы взял лук или топор.

– Ну что ты, котик, сдал назад? – главарь остановился и крутанул волыну на пальце. – Не по шерсти мы тебе?

– Уходите! – снова дал петуха, вызвав очередной взрыв конского гогота.

Говорят, хороший понт дороже выстрела, но я запорол и то, и другое. Больше уверенности, напора, злости – и гадам пришлось бы отступить. Они смелые и веселые только когда чувствуют, что им ничто не угрожает, а пальнуть бы разок струей по ногам – и побежали бы, сверкая пятками. Но я всегда дрался только кулаками, да и то старался не распускать руки лишний раз – все же свои, все соседи, зачем калечить или уродовать по пустякам? И теперь мне не хватало ни сил, ни ярости, чтобы наказать тех, кто этого заслуживал целиком и полностью.

– Что такое, малыш? – бандит тер ласково, почти по-отечески. – Бензин кончился?

– Ха-ха-ха…

– Г-г-г…

– Ну ты выдал!

Гад подошел, вытащил посох из ослабевших пальцев и со всей дури хлестанул по щеке. Будь древко потолще – и челюсть вылетела бы вместе с зубами, а так я лишь крутанулся на месте и рухнул навзничь. Рот наполнился соленым теплом, перед глазами все поплыло, а самого закачало, как на лодке в бурю. Сон придавил стотонным прессом, но острая боль вернула в сознание – мучитель лупанул по лодыжке, по другой, да с такой силой, что ноги вмиг налились свинцом и онемели.

– И все же, – вожак отбросил посох, спрятал револьвер и вцепился в шкуру на щеке, – кто под маской?

И потянул так, что приподнял меня над землей. Но «маска», само собой, не поддалась, хотя шкура оттянулась на половину ладони, а боль пронзила такая, что никаким огнеметам и не снилось. Пламя будто закачали прямо под кожу и вкупе с ушибленной челюстью ощущения получились непередаваемые.

– Ты гляди… На клей, что ли, посадил? Эй, Борзой – дай-ка выкидуху.

Клинок щелкнул прямо перед носом. Для удобства налетчик сжал ухо в кулаке и вывернул так, что из глаз брызнули слезы. Я шипел, скреб когтями асфальт, но никак не мог заставить себя подпалить выродку хотя бы ноги. Хотя прекрасно понимал, что «поучительным» избиением дело не кончится – меня реально прямо здесь и сейчас порежут на ремни.

– С чего бы начать? – на роже с десятью поколениями вырождения растянулась змеиная улыбка, а горячая сталь коснулась подбородка. – Может, с горла?

Вдали знакомо ухнуло, а с близстоящего тополя посыпался дождь измочаленных листьев и перебитых веток. Следующий выстрел разбил окна у дальней «девятки», затем на безопасном расстоянии поднялись фонтанчики земли. Но все прекрасно понимали, что спускающийся с пригорка человек может пристрелить любого, если захочет. Отец шел пружинистым шагом, неотрывно держа оружие у плеча и не сводя мушки с главной цели. И стоило одному гаду потянуться к карману, как на джинсах в районе колена вспухла россыпь темных дырочек, стремительно наливающихся кровью.

– Мля-я-я-я! – разнеслось на всю округу, и гопники рванули к машинам, словно спринтеры после старта.

– Пацаны, шухер! – рявкнул главарь, потеряв ко мне всякий интерес.

Даже раненый не отставал и одним из первых прыгнул на пассажирское сиденье. Захлопали дверцы, зажужжали движки, завизжали шины, оставляя за собой черные следы, и кавалькада развалюх укатила прочь. Убедившись, что опасность миновала, папа перешел на бег и сперва помог подняться обомлевшей от ужаса продавщице. И лишь тогда девушка разревелась и повисла у спасителя на шее, вызвав легкий укол зависти, ведь это я должен был защитить ее от разбойников. Но в итоге защищать пришлось меня самого – причем второй раз за день. Надо это исправлять, иначе рано или поздно «обучающий режим» прервется, и везение иссякнет, и уж тогда точно отрежут лицо или сожрут живьем.

– Все, Анют, все, – отец бережно гладил страдалицу по дрожащей спине, не выпуская «сайги» из рук и внимательно следя за округой. Это сейчас он охотится на уток и зайцев, а раньше гонял дичь иную – двуногую, и вооруженную куда лучше, чем шайка гопоты. – Бери, что нужно – и бегом домой.

Девушка кивнула, немного успокоившись, а папа навис надо мной, смерил хмурым взором, но все же протянул ладонь. А когда я встал, эта самая ладонь с оглушительным треском врезалась в затылок, аж искры из глаз посыпались.

– Ай! – прижал уши и обхватил гудящий многострадальный череп. – За что?!

– Спрашиваешь еще? – батя встряхнул за шкирку, как котенка. – Я тебе что сказал? Дома сидеть! Это, мать твою, похоже на дом?! И кстати о твоей матери – она полпузыря «корвалола» выдула, пока тебя искали по подвалам и шкафам! И хорошо, догадался магазин проверить. Как в воду глядел, что оболтус на подвиги собрался! А если бы опоздал?

– А что надо было делать?! – тихо прошипел, чтобы бредущая по склону девушка ничего не услышала. – Пройти мимо, когда ее прямо на капоте драли?!

Отец шумно выдохнул и ослабил хватку. Достал папиросы, хотя бросил курить прошлым летом, и в изнеможении опустился на крыльцо магазина. Повертел пачку перед лицом, спрятал обратно и покачал головой, на которой будто бы прибавилось седых волос.

– Я, сынок, две войны прошел. И всегда мечтал лишь об одном. Не о победе. Не о дембеле. Не о живых и здоровых друзьях. А о том, чтобы мои дети никогда не увидели эту грязь. Даже мельком. Даже по телевизору.

– И что, на цепь теперь посадишь? – внутри все закипало от отцовского спокойствия, точно мы обсуждали не грядущий конец света, а плохие оценки. – Думаешь, так спасешь от войны? Война уже здесь. И те ублюдки, – ткнул пальцем на дорогу, – прямое тому доказательство.

– Не спорю, – он поставил ружье между ботинок и оперся на ствол. – Поэтому мы уедем. Соберем вещи – и айда отсюда. Подальше от Москвы и крупных городов, за Урал, там этих тварей совсем мало. Припасы какие-никакие есть, патроны и машина – тоже. Справимся. И не из такого дерьма выкарабкивались.

– А остальные? – в недоумении всплеснул лапами. – Вспомни, сколько здесь стариков, которые едва до калитки доходят, какие им путешествия за Урал? Кто о них позаботится?

– Армия, – проворчал в ответ, старательно избегая взгляда в глаза.

– Пять полицейских, – я отогнул пальцы. – Семь добровольцев. И ты. Стреляли по летучей твари из пистолетов, ружей и карабинов. И ни одна пуля не пробила чешую. Ни одна! А ведь это лишь десятый уровень. А всего их – сто! Всерьез думаешь, что обычные люди смогут остановить лавину?

– А кто сможет? – папа хмыкнул. – Ты, что ли?

– Да, – поднял оброненный посох и закинул на плечо. – И такие, как я. Теперь мы – часть игры, а победить в ней можно, только сыграв по ее правилам. И даже не пытайся мне мешать. Все равно сбегу, хоть на сто цепей посади, хоть на сто замков запри.

– Мешать? – родич хмыкнул. – И не собирался. Ты поступил правильно, сын. И я горжусь, что воспитал не труса и терпилу. Просто помни, что на войне – как на войне. Или ты – или тебя, иного не дано.

– Спасибо… Я пойду в центр – гляну, как там дела в ДК. Маме передай, что скоро вернусь. Туда – и обратно, никакого геройства. А ты возвращайся – как бы кто в дом не залез.

Папа встал и протянул мозолистую трудовую ладонь. И крепко, без намека на брезгливость, пожал мохнатую лапу. А я не сразу заметил, что вот уже который раз он называет меня не пришельцем, не «этим», а сыном.

– Прости, что сомневался. Теперь вижу без всяких анализов – мой парень. А что снаружи – неважно. Удачи. И коль наехали – не дрейфь.

Кивнул и отвернулся, чтобы батя не заметил влагу на веках. И едва дошел до обочины, как понял – планы резко поменялись.

Малири: Муфель, ты тут? Слышишь меня? Эта срань повсюду! Они, блин, везде!