Текст книги "И пришла Игра (СИ)"

Автор книги: Сергей Чехин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 16. Штамм «Алиора»

– Откуда звук? – Смузи приподнялся и приставил ладонь козырьком в тщетной попытке защититься от проливного дождя, от которого не помогала даже шляпа.

– Там, – кошачье зрение не подвело, и я первым заметил бледную ручонку, машущую из-за дверцы чердака через три крыши от нас. – Эй! Ты как?

– Плохо! Третий день тут сижу! Заберите меня, пожалуйста!

– Жди! Мы скоро!

– Скоро?! – Панцу всплеснул руками. – Тут же зомби кругом! Как ты собрался идти через такую толпу?

– Есть идея, – указал на ближайший фонарь. – Вась, можешь разбить?

– А толку? – Смузи щелчком сбил капли с тетивы.

– Их привлекает яркий свет. Посмотри.

Под всеми столбами небольшими группками стояли обращенные, пряча озябшие руки под мышками и в карманах. Кто-то – видимо, на остатках мышечной памяти, пытался обнимать товарищей по несчастью, но те не обращали на это никакого внимания и продолжали монотонно покачиваться на месте. Если бы не изуродованные лица, создавалось впечатление, что это обычные люди ждут автобус на обочинах. Но там, где царил полумрак, бедняги бродили с вытянутыми руками и слеповато щурились, пока холодный ветер не загонял их обратно под лучи. Похоже, им необходимо тепло, но при ночном образе жизни его не так-то просто добыть. Либо ошиваться под лампами, либо гоняться за выжившими, либо вечно прозябать в темноте. Участь намного хуже смерти, и я пожелал бы ее лишь одному врагу – той, кто все это и устроила.

– Я пойду первым и все проверю. Если схема работает – напишу в чате.

– Я с тобой, – Малири шагнула вперед. – На всякий пожарный.

– Слишком опасно. Если что – просто залезу на крышу.

Стрела со свистом прорезала влажный воздух, и под звонкий хлопок нас окутала тьма. Тут я пожалел, что не выучил огненный шар – так бы метнул в какую-нибудь рухлядь и отвлек бы созданий. А поджигать соседние дома не рискнул – несмотря на дождь, пожар мог расползтись по всей улице. Дождавшись, пока «зомби» разбредутся по округе, спрыгнул на землю и осторожно побрел к цели, стараясь не смотреть не обугленный труп посреди двора.

Существа нечленораздельно мычали, натыкались друг на друга, таранили стены, но не нападали, а медленно оттекали к другим источникам света. Без особых напрягов преодолел половину пути, когда из-за угла вырулил старик в драном ватнике и чуть не задел пальцами – скрюченными и побуревшими, как древесные корни.

– О-о-но… – жалобно провыл, шаря перед собой, но я успел отскочить и прижался спиной к стене. – О-о-но…

На первый взгляд – бестолковый звериный вой, но если напрячь воображение и подставить недостающие буквы, получится вполне логичное и подходящее по смыслу слово – «холодно». Не знаю, что на меня нашло – то ли снедающая жалость, то ли острое желание подтвердить или опровергнуть свои домыслы, но рука поднялась сама собой, а пальцы коснулись морщинистой ладони.

Если в ней остались толики тепла, если чуть заметно стучит пульс – значит, шансы еще есть. Но по ощущениям будто дотронулся постоявшего на морозе полена – трупный холод и твердая, что кора, кожа разбили все гипотезы в пух и прах. Все эти люди давным-давно мертвы, и только темная магия вернула им извращенное подобие жизни.

Да, я получил ответ, но тут же пожалел о содеянном. Старик дернулся, словно его ткнули не мохнатым пальцем, а раскаленной добела арматурой, и заревел на всю округу. И все печальные нотки мигом иссякли, а им на смену пришла дикая звериная злоба. Зомби кинулся на меня, неуловимо быстрым жестом вцепился в запястья и стотонным прессом прижал к стене. Теперь-то стало ясно, почему трое игроков не смогли перетянуть тщедушного паренька – силища у этих монстров, как у борцов-тяжеловесов. Я извивался, лягался, бился в конвульсиях, но с тем же успехом можно разорвать голыми руками стальной трос. А ударить клинком или поддать огоньку не получилось бы при всем желании – кисти точно приколотили к бревнам, и выстрелить пламенем получилось бы разве что в свинцовые тучи.

Но как вскоре выяснилось, эти твари – не совсем классические зомби. Окажись они таковыми, и приключение закончилось бы на этом самом месте, ведь ничто не помешало бы мобу перегрызть глотку или разбить голову парой точных ударов лбом. Но серокожих гомункулов не интересовали ни кровь, ни плоть, ни мозги – им было нужно только тепло. Нависнув надо мной, старик с оглушительным воем раззявил пасть так, что острый подбородок едва не коснулся груди. И я увидел пред собой чернильную бездну – ни зубов, ни языка, ни глотки, только черная космическая пустота, куда стремительно улетучивался живительный жар.

Волна озноба прокатилась от ног до кончиков ушей, температура подскочила на несколько градусов и продолжала стремительно расти. Одновременно с этим в пятки словно закачали жидкий азот, и леденящий холод поднимался все выше и выше, как если бы меня подвесили на канатах и медленно погружали в сугроб. Слабость накатила, как при тяжелом гриппе, суставы ломило, голова шла кругом, а перед глазами мерцал один и тот же лог:

Получен эффект: «Зов могилы»

Запас здоровья −15 ед/сек.

Но по ощущениям утекало единиц по пятьдесят, и смерть в прямом смысле дышала в лицо. И когда сознание закачалось на грани перед затяжным прыжком в никуда, сверху с мелодичным гулом ударила золотая молния. Я не только полностью восстановился, но и ощутил прилив прыти для борьбы, и даже сумел оттолкнуть урода от себя. И стоило башке оказаться на безопасном расстоянии, как в нее тут же с мокрым треском вонзилась стрела. Чудище коротко взрыкнуло и отшатнулось аккурат под щит Малири – эльфийка скользнула на несколько шагов и врезала мобу так, что тот рухнул плашмя, как от наезда машины. Но не сдох, а забарахтался, скользя пальцами по грязи, и в этот миг сверху приземлилась Саяна, вонзив оба топора в черепушку и расколов гнилой кочан надвое.

– Живой? – Смузи подошел, держа лук наизготовку.

– Ага, – шумно выдохнул и мотнул головой, стряхивая капли. – Спасибо. Вы ппц вовремя.

– Не за что. Не только ж тебе всех спасать, – лидер протянул руку, а когда я попытался опереться на нее, прошел мимо, отчего я не удержал равновесия и шлепнулся на размокшую землю. Козел. Зато свой козел.

Во дворе дома, где пряталась выжившая, царил жуткий бардак. Все, что можно было опрокинуть – опрокинули, клумбы и грядки вытоптали, окна выбили, а дверь снесли с петель. Поначалу засомневался – а не ошибся ли адресом, но когда вошел, понял, как хозяйке удалось спастись.

На чердак вела лестница – старая и хлипкая, прикрученная к проему ржавыми шурупами. Одного человека кое-как выдерживала, но ворвавшаяся в дом орда разломала ступени, когда гналась за добычей. Чем, собственно, ей и помогла, ведь остатков мозгов не хватило, чтобы найти другую лестницу, стремянку или подтащить к люку стол. Судя по разгрому, нежить осталась крайне недовольна неудачей, но волей-неволей отправилась на поиски других жертв. А бедолага просидела наверху без малого три дня, и я очень сомневаюсь, что кто-либо хранит на чердаке припасы и соленья.

– Эй, мелкая! – гаркнул Смузи. – Вылезай давай.

Послышался стук подошв и скрип откидной крышки. Из люка уставилась рыжая девочка лет десяти в красном платье и камуфляжной бейсболке. Окинула спасателей недоверчивым взглядом, наморщила конопатый носик и проворчала:

– Вы что, с ярмарки приперлись? Я ждала солдат, а не клоунов.

– Слышишь… – окрысился Панцу. – Не нравится – сиди там дальше, чучело.

– Тише, – тронул лекаря за плечо и шагнул вперед. – Спускайся, мы отведем тебя к… уведем отсюда, в общем.

– Чумовой наряд, парниша, – девочка прикрыла рот ладонью и хихикнула. – Только от мертвяков не спасет.

– Значит, подождем до утра, – Саяна перевернула колченогую табуретку и села у печи. – Одного упыря вчетвером еле завалили, а там их сотни.

– Да ладно вам! – пискнуло с потолка. – Главное – не выходить на свет, и все пройдет чин-чинарем.

– Я тоже за утро, – отозвалась Малири. – Растопим печь, согреемся, отдохнем.

– Дура, что ли? Нельзя топить – мертвяки прут на огонь, как мотыльки на свечу. Я вон попробовала – еле ноги унесла.

– За языком следи!

– А ты голову включай хоть иногда. Или ты в нее только ешь?

– Ах ты мелкая…

– Да успокойтесь вы! – заступил эльфийке путь, хотя она вряд ли бы сумела забраться на чердак. – Как тебя зовут?

– Мария. А тебя? Рыжик?

– Нет, Захар. Кто-нибудь еще выжил?

– Нашел кого спрашивать! Как все это началось – так отсюда и не спускалась!

– А не знаешь случаем, где капсула?

Девочка захлопала глазенками:

– Что еще за капсула?

– Ну… место, где все это началось?

– А-а, ты про это. Конечно, знаю. В лесу, совсем недалеко.

Что капсула делает в тайге рядом с глухой деревушкой? Там особняк местного авторитета? Военная база? Не среди же сосен она стоит – должны быть какие-то постройки. Где можно спокойно и безопасно дождаться утра, ведь зомби вдали от дороги делать нечего. А если кто из хозяев остался – как-нибудь справимся, всяко лучше, чем тусоваться в самом эпицентре заражения.

– Предлагаю найти капсулу, зачистить зону и дождаться рассвета. Шататься в темноте вообще не резон – заблудимся на раз-два.

– Да на хрен все это надо?! – Смузи сплюнул, и тут же получил нагоняй.

– Эй! А ну не харкай в моем доме!

– В жопу иди! – лучник показал в люк средний палец, и оттуда тут же прилетел грязный ботинок и огрел грубияна по тыкве.

– Ах ты мелкая…

– Все, хватит! – громко хлопнул в ладоши, приводя уставших товарищей в чувство. – Задолбали собачиться, да еще и с ребенком! Нашли, блин, соперника по уровню. Выполняем задание и валим отсюда. Соберитесь – немного осталось.

– Ни фига командир полка, – фыркнул Панцу. – Подставь мелкой – пусть спускается.

– Хорошо, – скрестил руки на груди. – Ваши варианты? Спать в холоде, голоде и гуще тварей? Или искать портал в кромешной тьме?

– Я за капсулу, – Малири подняла ладонь.

– Я тоже, – после недолгих колебаний поддержала Саяна.

– А я против, – гном привалился плечом к стене.

– С каких пор у нас в отряде демократия?! – опешил Смузи. – Я тут главный, если кто забыл.

– Наполеончик сраный, – Настя покачала головой и отвернулась.

– Не нравится – ливай.

– С радостью. Только куда?

– Да что с вами не так?! – в который раз повысил голос. – Сейчас не время выеживаться и выяснять, кто главный. Нормально же начали, давайте так же и закончим. Вася!

– Против, – процедил лидер.

– Три к двум, – развел руками, – идем искать капсулу. Маш, спускайся – мы поймаем.

– Нет, – неожиданно заявила девчонка.

– В смысле? – нахмурился и с удивлением посмотрел на хозяйку.

– В коромысле! Я три дня ничего не пила и не ела – и сразу в лес чесать? Нетушки! Сперва покушать принесите.

– Так пойдем сразу и по дороге найдем что-нибудь.

– Не… – она протяжно зевнула. – Я устала, ножки еле шевелятся, голова кружится. Принесите мне тушенки, брусничного варенья и грушевого компота.

– А ты не лопнешь, деточка?

– Будешь умничать – во тебе, а не лес, – малявка скрутила тугой кукиш. – И чтобы никакой солонины и сушки. Эту гадость сами жрите.

– Засранка, – проворчал Хантер с порога. – Никакого воспитания. И где теперь искать жратву?

– Там же, откуда пришли, – ответил я.

– В доме со стариками в шкафу? Ну уж нет, я туда ни ногой…

– Значит, построишь на стреме. Идем, а то пока языками чешем, уже утро наступит.

– Поскорее бы, – вздохнула орчиха и угрюмо побрела следом.

На обратном пути ни одного зомби не встретилось – все разбрелись к столбам. С одной стороны, плюс. С другой, к середине ночи темень сгустилась такая, что хоть глаз выколи. Снаружи света более-менее хватало, а вот внутри царил непроглядный чернильный мрак, с которым не справлялось даже кошачье зрение. И ладно еще комнаты – в разбитые окна все же проникали едва различимые отсветы, но спускаться в погреб – это вообще за гранью фантастики. Да, можно нашарить люк и лестницу – а как наощупь выбирать нужные продукты, чтобы не перепутать груши с яблоками и не чесать на второй заход?

– Придется зажечь посох, – прошептал, словно боясь потревожить покой усопших. – Хотя бы чуть-чуть.

– Зажигай, фигли, – буркнул Смузи. – Я край шляпы не вижу.

– Если что – прикрою, – Настя вынула меч и повернулась к дверному проему.

Влил в древко всего десять единиц маны, и кристалл засиял, как накрытая матовым стеклом зажигалка. Свет едва доставал до стен, но этого более чем хватало. Подошел к люку, без задней мысли откинул крышку, и тут на спину с пронзительным воем прыгнуло что-то тяжелое и дурно пахнущее. Существо обхватило за плечи как тисками и толкнуло на лестницу. Я кубарем покатился в погреб, собрав носом все ступени и шлепнувшись на бетонный пол с такой силой, что пыль поднялась до потолка.

Тупая боль растеклась по всему телу – ломило даже уши и хвост. Дышать было практически невозможно из-за ушиба и насевшей сверху тяжести. Красные цифры водопадами посыпались перед глазами, но теперь рассчитывать мог только на себя. Смузи чертыхался и нарезал круги по комнате в тщетных попытках попасть в быстрого и прыткого противника, но стрелы раз за разом с глухим стуком врезались в бревна и доски. Малири носилась следом, но в кромешной темноте то и дело натыкалась на мебель, а однажды наконечник звякнул о металл – то ли о щит, то ли о нагрудник. Точно не о чайник или таз, потому что Настя заорала на весь дом:

– Смотри, куда палишь!

– Да я вообще ни хрена не вижу! Ай, блин!

Стук, грохот, вой – в общем, у ребят свои проблемы. А затылок уже облизнуло морозное дыхание смерти, и в разверзшуюся черную дыру яркими протуберанцами потекло тепло. Но теперь мои руки никто не прижимал к полу, и пусть орудовать посохом не мог, зато сгибать локти – легко. В ладони вспухла витая рукоятка, из которой как из плазменного резака вырвалась ослепительная струя. Маны не жалел, и в подполе стало светло, словно внутрь направили прожектор. Тварь отвлеклась от головы и потянулась к более аппетитному источнику, и в этот миг я согнул руку и ударил клинком в уродливую рожу.

Зомби завыл, заверещал, завертелся волчком, снося консервы и закрутки. Я вскочил под бой банок и плеск рассола, наплевав на хрустящее под лапами стекло, и с разбега вонзил посох в грудь старика. Того самого, что еще недавно спал вечным сном в объятиях любимой женщины, с которой прожил столько лет, сколько в принципе протянут немногие из нас.

Но темная волшба вселилась в его труп, натянула на себя, как костюм, и вместо достойного забвения заставила сражаться и убивать, лишь бы не сдохнуть самой. От одной только мысли об этом, от осознания всего коварства и изуверской злобы обуяла такая ненависть, какую не испытывал даже в самые тяжелые и гнетущие моменты. Ведь все эти люди – чьи-то родственники: дедушки и бабушки, отцы и матери, братья и сестры, и однажды кому-то придется вернуться сюда и столкнуться со всем этим кошмаром. И сколько еще деревень, городов, а может и стран окунется в эту проклятую тьму, прежде чем получится остановить безумную императрицу? Скольким еще людям придется хоронить близких в закрытых гробах, а то и вовсе обойтись только похоронкой, потому что их родные и любимые превратились в нечто, которое и по анализу ДНК не всегда опознаешь?

Нет, предо мной стоял не обращенный труп, а сама Цеметра – оскалившаяся и надменно вытаращившая красный глаз. Ведь эта гадина была в каждой толике своей магии, в каждом приспешнике, в каждом гомункуле и зомби. И опалившая душу ярость придала таких сил, что я в три подхода оттолкнул существо и пригвоздил к стене, пронзив острием рыхлую от влаги кладку.

Тварь извивалась и корчилась, как пришпиленный к дощечке паук, а я рубил, рубил, рубил, рубил, пока меж полок не повис обгоревший, четвертованный и обезглавленный обрубок. Рубил, пока клинок не потускнел, а потом и вовсе погас. Рубил, взяв осколок банки, не обращая внимания на скользкую и чавкающую шерсть. А когда стекло раскололось, рубил ребром ладони, пока силы полностью не иссякли. И лишь тогда я рухнул на колени и согнулся в три погибели, жалея о том, что не могу блевануть, несмотря на одуряющую вонь крови, кишок и паленого мяса.

– Пуфель! Живой?

По лестнице сбежал Хантер с кадилом наперевес, а за ним – Малири и Смузи, бледные, перемазанные алым и с вытаращенными глазами.

– Как видишь, – медленно поднялся и взял с полки чудом уцелевшую банку с компотом. – Хватайте остальное – и пошли.

Гном спрятал оружие и взял емкость обеими руками – бережно, как младенца.

– Это яблоки.

– Что? – вяло мотнул головой, будто пробудился от долгого и беспокойного сна.

– Яблочный компот. Мелкая просила грушевый.

– Мне похер, что она просила. Не понравится – в пасть ей залью.

Соратники переглянулись, но ничего не сказали – все и так понятно без лишних слов, достаточно взглянуть на пол и стену.

***

Маша свесилась из люка и медленно опустилась на вытянутых руках. Саяна хотела помочь, но получила пяткой по плечу. Спрыгнув, девчонка внимательно осмотрела трофеи и перевела недовольный взгляд на пятерых уставших, злобных и вымазанных с ног до головы игроков.

– Ладно… – буркнула без намека на испуг. – И так сойдет. Ну и видок у вас, однако – весь аппетит испортили. Вы за хавку с поросями дрались, что ли?

– Можно я ей врежу? – прошипел Панцу.

– Не сейчас, – мрачно произнес в ответ.

– Чего встали? – хозяйка поставила банки на печку. – Открывайте, ложки ищите. Я руками есть не собираюсь, чай, не скотина какая.

– Я бы поспорил, – Смузи достал стрелу и поддел крышку наконечником.

Малири тем временем отыскала среди хлама ложку и протянула так, словно хотела пырнуть в бочину, но в последний миг передумала. Маша поморщилась и отстранилась, как вампир от чеснока:

– А помыть? Только глянь на нее – еще грязнее, чем ты.

Настя принялась молча вытирать ложку краем плаща, и я ничуть не сомневался, что именно с таким взглядом она обмотала бы ткань вокруг шеи засранки и закрутила до упора. И что самое занятное – малявка съела всего кусок тушенки, пол-ложки варенья и отпила глоток компота. После чего оттряхнула руки и с важным видом направилась к двери.

– Идем, циркачи. Только чур не отставать!

Дождь почти закончился, а небо потихоньку светлело, превращаясь из битума в кофе с молоком. Зомби потихоньку расползались по укрытиям, пошатываясь и мыча, как возвращающиеся из бара гуляки. Но до рассвета еще далеко – часа два, а если не распогодится, и того больше. И пусть ночь медленно, но верно отступала, ей на смену пришел непроглядный туман, окруживший высокими белыми стенами.

Путь через высокую мокрую траву – то еще удовольствие, но никто не возмущался, не шикал, не фыркал, а напряженно чеканил шаг, думая каждый о своем. А поразмыслить после всего увиденного нашлось над чем. И только Маша беззаботно прыгала по лужам и месила грязь резиновыми сапожками ядовито-розового цвета.

– Ты здесь живешь? Или в гости приехала? – решил зайти издалека, чтобы не испугать ребенка прямым вопросом о родне. Ведь, во-первых, шок и ужас проявляются по-разному – иногда в виде отрешенного веселья. А во-вторых, ответ и так слишком очевиден.

– Приехала. А что?

– Да так, просто… – и в самом деле, какая мне разница? Отведем на базу – и пусть поборники думают, что с ней делать. Выясняют личность, ищут родителей… если еще осталось, кого искать.

– А-а… – девочка пнула репейник и звонко хихикнула, когда в лицо брызнули холодные капли. – А ты откуда? Точно не местный – у нас тут цирка нет.

– Верно. Мы издалека.

– Издалека… – высунула язык и передразнила. – У этого далека названия, что ли, нет?

– Типа того.

– Странные вы ребята, – Маша вмиг поскучнела. – Что попало носите, что попало творите, ничего не знаете. Как лунатики, ей богу.

И не поспоришь. Чужаки с чужими телами в чужих краях с единственной целью и смутными перспективами. Расклад – зашибись. Но горем горю не поможешь, так что меньше заморачивайся и больше топай. Но когда добрались до леса, предыдущая дорога показалась легким променадом по обустроенной набережной. Меж тесно стоящими деревьями в изобилии рос кустарник, и попытка продраться через него вмиг обернулась ледяным душем. Под мокрыми зарослями сплошным ковром лежал бурелом – и не те жалкие веточки из средней полосы, а настоящая полоса препятствий, где запыхался бы и опытный стайер.

Небольшой валежник рубили мечом и топорами, остальное приходилось переступать, перелезать, раздвигать и подныривать. И только провожатая без труда преодолевала завалы, видя в них просто очередную игру. Да, напрягаться приходилось изрядно, зато можно не беспокоиться за тылы – даже бесплотный, мать его, дух не подобрался бы к нам незаметно.

– Долго еще, Сусанина? – первым по традиции выдохся гном.

– Будешь обзываться – заведу в малинник, – буркнула Маша, обезьянкой качнувшись на ветке и перемахнув через толстенное бревно. – Там тебя медведи сожрут.

– Нет, серьезно, – правый рукав хламиды пропитался насквозь потом, который хилер вытирал так часто, что лицо опухло и покраснело. – Ты же говорила, что недалеко.

– А это разве далеко? – искренне удивилась малявка. – Если бы вы не плелись, как раненые куропатки, я бы втрое больше прошла!

– Засада…

Хантер применил на себя исцеление, но это ничуть не ослабило муки. Ведь пока что здоровье не тратилось, но еще пара километров в таком темпе, и получим столько дебаффов, что даже хай-левел не спасет. Но вот впереди показались просветы, и мы вышли на широкую просеку, только деревья здесь не вырубили, а уложили ровным слоем в одном направлении. Проследив, куда указывают обтесанные добела стволы, увидели изломанные и смятые, как фольга крылья, за ними – оторванный поваленный набок хвост, а еще чуть дальше – фюзеляж небольшого пассажирского самолета.

Что ж, минус одна загадка. Но как вскоре выяснилось, на месте одного вопроса возникли сразу несколько, и по сравнению с ними все предыдущие – детский лепет.