Текст книги "Одинаковые. Том 3. Индокитай (СИ)"

Автор книги: Сергей Насоновский

Соавторы: Петр Алмазный
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 7
Тени Индокитая: По следам француза

Дверь распахнулась без стука. Вьетнамец в чёрном шёлковом ао дай, расшитом серебряными журавлями, бесшумно вошёл в комнату. Его лицо было обезображено шрамами от перенесенной давно оспы. Прижав палец к губам, он прошёл по комнате и молча сел в кресло. Практически сразу за ним, повторив все его действия появился наш знакомец, китаец Бао Чау, что обещал достать информацию.

Оглядев нас пронзительным взглядом, Чау взял свои экзотические четки и став их перебирать, при этом уставившись на панно с драконом на стене.

– Нгуен Ван – представил он нам своего спутника хриплым голосом, – у него есть новости, и надо сказать хреновые для вас, малолетние искатели приключений! На последнем слове из его горла вырвался каркающий смешок, а на лице появилась недобрая ухмылка.

– Добрый день, Нгуен Ван! – поприветствовали мы новое действующее лицо, слегка склонив голову в его сторону.

– Будем благодарны узнать интересующую нас информацию. – добавил я.

– Жан-Луи-Ле-Гран – прошептал он, коверкая французское имя, и швырнул на стол смятый листок. Это была телеграмма Bank of Indochina из Хайфона. В дрожащем свете керосиновой лампы можно было разобрать, что здесь была информация для Жан-Луи Легранда. Оказалось, что в Хайфоне и в Ханое у этого лягушатника достаточно обширные связи. И неведомым образом в Хайфоне стало известно, что по следам Жан-Луи Легранда движутся подростки‑европейцы, которые ищут девушку.

Выходит, француз уже осведомлен о нашем существовании, что, несомненно, усложняет нашу задачу. Но как-то из этой ситуации выкручиваться надо.

– Мне удалось узнать, что эта французская сволочь связана с известной в узких кругах Индокитая семьей Де ла Круа, которые заказывают для своих «исследований» тому специфический товар. Вероятнее всего, в этом случае ваша сестра и стала тем самым товаром, который Легранд теперь доставляет в их поместье.

Когда я услышал французскую фамилию, абсолютная память потоком выдала информацию: Арцибашев, манускрипты на языке ном, народ лати, шкатулка Саитова, карточкой с непонятным шифром, 500 тысяч серебром.

– Японский городовой! – выругался я по-русски, – куда же это мы вляпались. Выходит, что та самая карточка, что мы нашли у Саитова, в поисках которой купец Арцибашев намеревался выкупить наш дом в Шувалово, а в итоге отправился кормить червей, связана с этой отмороженной семейкой, в чье поместье теперь везут нашу Саньку. Боюсь даже предположить для каких целей, и почему именно ее, что в нашей приемной сестренке такого особенного? Зачем потребовалась такая сложная операция, либо она просто удачно подвернулась лягушатнику в Фучжоу? Неужели нельзя было здесь в Ханое купить молодую девку, даже если и нужна европейской внешности. Вопросы – вопросы – одни вопросы!

Прокручиваю в голове информацию, что получил от Арцибашева дословно: На территории Индокитая, в горной местности в районе проживания народа лати, есть дом одной французской семьи Де ла Круа, которая вот уже несколько поколений занимается изучением тайных знаний народов Юго-Восточной Азии, и после колонизации французами Вьетнама организовала там что-то вроде частного исследовательского центра. Они искали в затерянных храмах и святилищах и изучали древние манускрипты на языке ном, который как раз и использовался при нанесении важных сведений на ту самую карточку, древние практики Тхиен-и А-на.

Карточка, что случайно попала к нам в руки была выкрадена у семьи Де ла Круа вместе со шкатулкой, представляет большую ценность, и лягушатники объявили нашедшему какое-то невероятное вознаграждение, если перевести на рубли, то что-то около 500 тысяч серебром. Она по факту является шифром – неким паролем к хранилищу древней цивилизации, некогда обитавшей на территории Вьетнама.

Когда мы поняли, в какую задницу попали, ей-богу, стало не по себе. Эти люди пытались нас достать в России – чёрт знает каким методом выяснилв, что карточка попала к Саитову, у которого мы купили в последствии дом. И намерения были очень серьёзные. В тот момент у Арцибашева всё могло выгореть, шансы на успех были достаточно высоки, и лишь то, что мы держали нос по ветру, не позволило ему выполнить задуманное. Какие же опасности, связанные с этой историей, ждут нас здесь? Остаётся только гадать. Но предвкушаю большие проблемы.

Тут Бао Чау посмотрел на нас и сказал: – Это ещё не всё, друзья. Есть ещё проблемы, которые вам предстоит решить.

– О чём вы говорите? – спросили мы.

Бао Чау ухмыльнулся: – Эх, молодёжь, молодёжь, ничему-то вы не учитесь. Куда вы вообще попёрлись? В таком малолетнем возрасте – а где ваши отец и мать?

– Вообще-то, уважаемый Бао Чау, мы отправились спасать нашу сестру. И вот, добравшись до Китая, выяснили, что в Фучжоу ее у португальца, ныне покойного, купил этот лягушатник для непонятных целей. Ну и путь привёл нас: сначала в Хайфон, а теперь вот к вам в Ханой. Выбора у нас не было, не могли мы бросить родного человека.

Бао Чау, услышав более подробную историю, уважительно посмотрел на нас и сказал: – Ну знаешь, пацан, я постараюсь помочь, чем смогу.

Нгуен Ван вступил в диалог

– Так вот, – начал он, – я вам не рассказал, вторая проблема– это ваши документы, о которых вы ни черта не позаботились, когда поперлись в Тонкин.

– И в чём может быть проблема? – спросил Леха.

– Вы думали, что сможете пересекать спокойно границы Китая, Вьетнама и других государств, не глядя на законы? Так вот, не знаю, каким чудом вам повезло в Фучжоу, Хайфоне, и вас там не проверили, хотя по всем правилам должны были, да и в Ханое тоже прокатило, но это до поры времени. В любой момент остановят представители власти и потребуют документы. Что вы им предъявите? Какие-то бумаги на русском языке, которых они даже не смогут прочитать? – расхохотался Нгуен Ван.

– Да, действительно! – с сожалением подумал я, – мы упустили этот момент. Уж всё было сумбурно, и на подготовку времени не было от слова совсем. Кто мог знать, что судьба забросит нас в такую задницу мира, как Индокитай?

– Впрочем, – продолжил он, – это не все проблемы. Но об этом позже. Сейчас вы можете представить, какие ещё вопросы вас ждут.

Далее Нгуен Ван разложил на столе три пергамента с печатью миссии Святого Креста в Хайфоне. Жёлтый шелк ао дай шелестел, когда он указывал на строки, написанные чернилами с золотой пылью:

– В 1878 году сестра Мари-Клод родила тройню – чудо, записанное в хрониках архиепископства. – Его палец синим ногтем провёл по графе «Особые пометки». – Вы Пьер, Поль и Паскаль Леруа. Ваша мать умерла при родах, отец —инженер‑строитель мостов – погиб при крушении парома на Красной реке в 1885-м.

– Это реальный случай из хроник миссии, где мне удалось найти тройню у франко‑вьетнамской пары. Мы добавили фальшивые пометки вакцинации от оспы, которая стала обязательна с 1887 года.

Но в случае тщательных проверок есть несколько моментов, о которых вы должны знать: у Пьера шрам от укуса макаки на правой щеке, он зафиксирован по медицинской карте миссии; у Поля гетерохромия, левый глаз карий, правый зелёный; у Паскаля отсутствие мочки уха – в детстве потерял в драке.

– Вы хотите, чтобы мы перекрасили глаза, сделали шрам и отрезали мочку одному из нас? – спросил Никита.

– Да нет, что ты, мальчишка, – засмеял Нгуен Ван. – Но ты должен иметь это в виду. Если будет серьёзная проверка, такие вещи могут проверять. И тогда придётся резать, колоть и оставлять шрамы, ну или искать другой выход.

– И ещё отец Франсуа Бедарид, умерший миссионер, подпись которого скопирована с надгробия на кладбище в Дананге, был какое-то время вашим опекуном… А сейчас временным вашим попечителям по документам числится мадам Нгуен Тхимай, как крестная мать с нотариальным актом, который составили в её совершеннолетии. Легализовано все через подкупленного чиновника. Для убедительности – вот семейная Библия с фальшивыми записями о рождении, якобы полученной от миссии, письмо от умершего отца. – Он достал бумагу с предсмертной просьбой отправить сыновей в Париж. – Чернила здесь состарены чайным настоем, разобраться не должны.

– Тройня – это редкость даже во Франции, – говорил Нгуэн Ван. – Но в отчёте эпидемии холеры 1890 года ваша семья указана как полностью вымершая, это если копать начнут глубоко. Но это возможно если вы где-нибудь сильно засветитесь, поэтому старайтесь лишний раз не привлекать внимание властей.

– С этими документами, – Бо Чау ухмыльнулся, немного закашлялся в рукав. – Вы можете спокойно путешествовать по всему Вьетнаму, Китаю, да и во Францию в целом тоже можно рвануть. Единственным геморроем будет мадам Нгуен Тхимай, ваша крестная мать, которую придётся таскать с собой. Это молодая женщина, и вам придётся с ней найти общий язык. Иначе без неё любые служащие – официальные и не очень – могут принудительно отправить вас в приют для несовершеннолетних, или в тюрьму. Законы здесь суровые. Так что решайте.

– Сколько мы вам должны? – спросил я.

Нгуэн Ван улыбнулся: Уважаемый Бо Чау сообщил, что вам удобнее рассчитаться в английских фунтах стерлингов?

– Верно! – кивнул Никита.

– Тогда с вас 300 фунтов, ну и с вашей опекуншей Нгуен Тхимай договаривайтесь сами. – подумав сказал Нгуэн Ван.

Я задумался, взвешивая за и против. Да, выбора не оставалось, собственно. Бо Чау, сидевший рядом, улыбался. – Он и вправду намерен помочь, но деньги для него – все же главнее. Если будет выбор – помогать нам или забрать то, что считает своим по праву сильного, – он выберет второе. Поэтому я достал из кармана пачку фунтов и рассчитался, получив документы на руки.

– Вот и прекрасно, – проговорил Бо Чау. – А теперь познакомим вас с вашей крестной матерью.

Около часа мы прождали в одиночестве, выпив пару чайников ароматного зелёного чая. Наша опекунша Нгуен Тхимай зашла, кивнула и села в кресло, где ранее сидел Бао Чау. Девушка была молодой и выглядела лет на девятнадцать, хотя, возможно, была немного старше. Её чёрные волосы собраны в тугой узел на затылке и украшены жемчужной ниткой. Тонкие черты лица подчёркивал лёгкий макияж. Её фигура была в изысканном ао дай цвета чайной розы казалась хрупкой, но в движениях чувствовалась скрытая сила. Ткань струилась вдоль тела и подчёркивала плавные линии силуэта. Ногти аккуратно подпилены и покрыты красным лаком; на запястье поблескивал простой серебряный браслет. Лёгкий аромат благовоний и жасмина сопровождал её каждое движение. Взгляд Нгуен Тхимай был пронзительным и умным, несмотря на юный возраст – в её глазах читалась мудрость и таинственная скрытая сила. Движения были плавными, почти танцевальными, но в них ощущалась уверенность.

Нгуен Тхимай посмотрела на нас внимательным взглядом и сказала:

– Пьер, Поль и Паскаль Леруа. Это ваши новые имена, зарубите себе на носу, и на территории Индокитая по-другому себя не называйте, иначе у Нас с вами могут возникнуть совершенно не нужные неприятности. Я буду вашим временным опекуном и крестной матерью в одном лице. Бо Чау поведал о вашей ситуации, и у меня есть не очень хорошие новости для Вас. Оказывается, Жан-Луи Легранд ненадолго задержался в Ханое. Скорее всего, вы разминулись еще на реке, он ушел обратно на Хайфон, а вы прибыли сюда. Насколько я поняла, он привез какой‑то ценный груз во французскую миссию, а после этого отбыл обратно в Хайфон по своим делам. Не уверена, что нам удастся его догнать на реке. Но в любом случае торопиться необходимо.

Услышав от «крестной матушки» информацию по разыскиваемому нами лягушатнику, я понял что с Саньке еще придется немало находиться в компании Легранда и его прихвостней.

– Какова будет плата за ваши услуги? Вероятнее всего, нам придётся попутешествовать вместе немало времени – спросил Леха.

– Нгуен Тхимай внимательно посмотрела на нас и сказала: Мои услуги обойдутся вам в 10 пиастров в день и 100 пиастров, когда мы найдем вашу сестру.

Вариант оплаты и сумма за услуги вьетнамки меня полностью устраивала и торговаться в очередной на сегодняшний день раз я не стал.

Мы добрались до причала, где ждала нас Джонка. Капитан Вонг встретил у трапа.

– Нам нужно возвращаться в Хайфон и как можно скорее, – сказал я.

Капитан задумчиво посмотрел на меня, после чего ответил: – Рассвет наступит через шесть часов. До тех пор нам желательно оставаться в порту – это для нашей безопасности. Течение на реке достаточно сильное, а пороги коварные, поэтому желательно ночью не выходить из порта.

– Хорошо. Тогда готовимся к отплытию. Если требуются какие-то припасы, постарайтесь их закупить ночью. Желательно, чтобы в пути до Хайфона мы по минимуму тратили время на остановки. – поставил я капитану Вонгу задачу на ближайшее время.

Так как капитанская каюта была единственным местом, где можно было разместиться с комфортом, капитан предложил разделить её ширмой. Он достал из трюма бамбуковую ширму, достаточно высокую надо сказать, и отделил пространство для нашей опекунши; туда же отнесли её небольшой, но вместительный саквояж с медными застёжками и изящной ручкой, который принесли из игорного дома.

Как только первые лучи солнца начали окрашивать небо в золотистый цвет, команда стала поднимать якорь. Мы стояли на палубе, вглядываясь в туманную даль реки. Внезапно я заметил движение на берегу.

– Смотрите! – показал я капитану Вонгу на людей в тёмных одеждах.

Из утреннего тумана выступили три фигуры в характерных чёрных костюмах с капюшонами. Они двигались бесшумно, словно тени.

Тхао ви – прошипела Нгуен Тхимай, мгновенно оценив опасность. – Это мастера теней. Тхао ви – местные ассасины, известные своей бесшумностью и смертоносным мастерством.

Троица ускорилась, видя, что джонка вот‑вот отойдет от берега.

– Всем к оружию! – скомандовал капитан Вонг.

Мы были готовы. В то же время я понимал: открывать огонь сейчас рискованно, возможно нас провоцируют на это, кто его знает, как мог подстраховаться этот лягушатник? Не исключено, что его люди, узнав о неких преследователях наняли этих «специалистов» для решения всех проблем. И кто знает, какие связи у Легранда во французской миссии, если нас сейчас схватят за убийство в порту Ханоя, то наша дорога закончится прямо здесь.

– Не стрелять! – крикнул я капитану, что уже стал направлять свое ружьишко в сторону нападающих. – Занимайтесь судном, отправляемся как можно скорее, этих оставьте нам!

Капитан в очередной раз подчинился, и не полез в бутылку, за что, право слово, я его вновь зауважал. Все же повезло, что Фучжоу мне попался именно он, подумал я.

Мы с братьями приготовили излюбленное средство для бесшумной работы – наши рогатки, и когда до тхао ви осталось буквально десять метров, а двигались надо сказать те с невероятной скоростью, мы открыли стрельбу, в этот раз свинцовыми шариками.

Первые выстрелы ушли в молоко, те скользили по причалу, передвигаясь какими-то рваными прыжками, так, что предугадать место попадания было невероятно сложно.

Но вот одного из нападающих достал Никита, свинец угодил ему в ногу, если я правильно разглядел. Жить будет точно, но вот придется посидеть на больничном приличное время, все же без последствий такое попадание не остается, и это уже проверено неоднократно.

Следующему мне улыбнулась удача, и здесь вышло, как вышло, короче целился по корпусу, намереваясь притормозить, но тот как-то неудачно для себя изогнулся и словил свинцовую дробину головой. Не берусь гадать, но думаю он готов.

Последний, черт, что за отмороженные бандиты, видит же прекрасно – остался один. Ну возьми, развернись, продумай другой план нападения. Нет, ему все мало, несется, будто носорог на водопой, хотя по правде не знаю, как те бегают, ну да ладно.

В общем последний нападающий, успев уклониться от трех выстрелов из нашей вундервафли перепрыгнул на соседнюю джонку, с которой оттолкнувшись и изогнувшись словно кошка перелетел на корму нашей, отходившей от причала джонки.

Только этого, еще не хватало, подумал я, с ниндзя вьетнамскими еще судьба не сводила, и вот нате пожалуйста распишитесь! Думать было некогда, но узнать откуда все-таки ноги растут у этого нападения ой как хотелось, поэтому мы с братьями поменяли свинец на глину, и открыли огонь по этому гимнасту. В его руках было два кинжала, которыми он видимо прекрасно владел, по крайней мере все движения были выверены и отточены.

Но как говорится, против лома нет приема, если нет перекрестного огня с трех грамотно организованных позиций по всей военной науке. В общем получив увесистый глиняный шарик от Лехи в область паха он согнулся, а мой снаряд, влетевший тому в буйную голову, свалил этого недоассасина на палубу.

– Ну что ж, пришло время выяснить, что за прием нам тут готовили! – сказал я, подходя к телу вьетнамского ниндзя.

– Осторожней! – крикнула Нгуен Тхимай, оттолкнув меня вправо.

В этот момент я услышал хлопок и увидел, из маленькой духовой трубки, которую каким-то макаром успел снарядить последний из могикан, вылетел какой-то небольшой снаряд в мою сторону…

Глава 8
Путь в Сайгон: Два шага от цели

Инстинктивно уйдя влево, я пригнулся, и стрела с черным оперением прошла буквально в нескольких сантиметрах от моей головы.

– Чертов бармалей! Как! Как он смог дунуть в свою трубку, я же ему в голову влепил нехилый такой кусок отлично высушенной глины. Да он доски некоторые пробивает. А этот… – махнул я от злости на себя и обстоятельства рукой.

– Тхао ви, – спокойно сказала опекунша, – их этому обучают всю жизнь.

Нгуен Тхимай подошла к мачте и вытащила из неё стрелку, аккуратно поднесла к носу и сказала: – Это яд из чилибухи – он вызывает сильные судороги и остановку дыхания. Очень повезло, что он не попал в тебя, Поль.

Я не сразу отреагировал на французское имя. Но потом мозг осознал, что обращаются именно ко мне.

– Да, черт возьми! – выругался я. Надо бы поспрашивать этого ниндзя.

В это время наша Джонка выходила на фарватер Красной реки, и мы продолжали набирать скорость по течению в сторону Хайфона. – Навряд ли мы что-то сможем у него узнать, – сказала Нгуен Тхимай, показывая рукой в дёргающееся в судорогах тело нападающего.

И действительно, когда мы подошли к агонизирующему ассасину, заметили, что из его рта идёт пена. Приложив два пальца к сонной артерии, я понял, что говорить он никак не сможет. Видать он и сам принял какой-то яд. Читал про таких зомбированных ликвидаторов, вроде как убить себя у них как чайку попить.

Две суток наша Джонка скользила по водам Красной реки, унося нас всё дальше и дальше от Ханоя. Капитан Вонг искусно управлял судном. Мы помогали ему по мере возможностей, лавируя между островками и обходя пороги. Наконец берега стали менять очертания, чувствовалось приближение моря. Вскоре показались первые строения Хайфона, его причалы и портовые сооружения. Уже к вечеру наша лодка пришвартовалась у пристани. Мы вместе с Нгуен Тхимай сошли на берег с огорчением. Француза похоже мы в очередной раз упустили. Видимо, он уже успел уйти из Хайфона, его клипер исчез из виду. Потому что на прежнем месте стоянки его теперь не наблюдаю.

– Капитан, времени у нас мало, скоро предстоит путь на несколько дней вдоль вьетнамского побережья, и нужно быстро закупить все необходимое для этого, поторопитесь! – сказал я перед выходом в порт.

Вонг лишь кивнул, он и так все понимал, по большому счету мы еще в пути обсудили возможные варианты, а отсутствие черного клипера, лишь подтвердило догадки о том, что Легранд отправится в Сайгон, откуда будет держать путь в усадьбу семейства Де Ла Круа, что находится в горных районах.

На выяснение судьбы исчезнувшего корабля, который при нашем отправлении в Ханой стоял у причала, у нас ушло около двух часов. Наши догадки полностью оправдались: оказалось, Легранд отправился в Сайгон. Конечно же, конечную точку маршрута никто нам не сообщил, а информацию мы, оплатив небольшие услуги, получили от нашего старого знакомого чистильщика обуви дядюшки Вана, который всё также работал на пристани, чистя обувь прохожим и оказывая услуги своеобразного информационного бюро. Ещё неизвестно, по правде говоря, на чем тот зарабатывал больше. Нужно было решать, как поступить дальше, и решать надо очень быстро – эта погоня за лягушатником затянулась, и всё это время Санька находится в его грязных руках.

Разложив имеющуюся у нас карту Индокитая в капитанской каюте, мы с капитаном Вонгом и Нгуен Тхимай обсуждали варианты дальнейшего пути. Самым логичным будет отправляться в Сайгон, а оттуда по следам Легранда двигаться к предгорьям, где живет народ Лати. Насколько я понимаю, это примерно то место, где находится современный город Далат в XXI веке. Откуда я, собственно говоря, и попал неведомым образом в век XIX. Глядя на очертания береговой линии Вьетнама, я указал капитану на бухту, приметную для меня – Камрань. Точно знаю, что в XX веке там была серьёзная советская база.

Эта база была, если не ошибаюсь, крупнейшей за рубежом и начала функционировать в 80‑х годах. Там базировались советские корабли и подводные лодки тихоокеанского ВМФ, а также самолёты‑ракетоносцы. Вот бы сейчас нам хотя бы завалящий крейсер или подводную лодку – мы бы быстро решили вопрос с этим лягушатником. Ну это так мечты, мечты!!! А ведь от Камрани до предполагаемого поместья Де ла Круа всего по прямой около 130–150 километров, а путь через Сайгон – это же почти через весь Вьетнам. Но вот как добраться из Камрани в горные районы народа Лати, честно говоря, без понятия. Да и наша опекунша, отвечая на мои вопросы, тоже разводит руками. Если предположительно сунемся и решим пройти этот путь пешком, пусть с несколькими вьючными животными, то велик риск заблудиться в этих джунглях Вьетнама. Да и местные племена, которые живут в континентальной части, наверняка не обрадуются белым гостям, они и друг друга то вырезают не за понюшку табака, что уж говорить о чужеземцах. Там скорее всего во многих местах и не слыхивали, что французы Вьетнам своей колонией считают.

И всё же мы решили держаться проверенного маршрута. Поэтому будем двигаться к Сайгону, оттуда по следам Легранда добираться к предгорьям народа Лати.

Мы отчаливали от пирса Хайфона. Я, задумавшись отвлекся, и матрос несший какой-то ящик с инструментами, поскользнувшись на палубе уронил его прямо на мою ногу, после чего Хайфон узнал, что такое петровский загиб в исполнении Ильи Горского. Да так громко я выругался, что все присутствующие на джонке округлили в мою сторону глаза.

Практически сразу с пирса раздался крик: – Братцы – свои? Русские?

Я повернул голову и увидел человека, сидящего на корточках у самого края причала. На вид его европейская внешность, лет сорока, изможденное лицо и многодневная щетина. Одет он жалко: некогда добротный сюртук превращён в лохмотья, сапоги запачканы грязью. – Братцы! – хрипло окликнул он нас, когда мы собрались на палубе, привлеченные родной речью, а на лице незнакомца проявилась улыбка, полная надежды и облегчения.

– Откуда ты здесь? – спросил Лёха, пока человек поднимался на ноги.

– Матросом служил на торговом французском судне. Меня в Гавре пьяного затащили, что-то на подпись подсунули, и вот пять лет мотался с лягушатниками по всему свету, а здесь я с боцманом закусился, ну и тот вышвырнул меня с корабля взашей.

Его звали Пётр Семёнов, история печальна: он служил матросом у русского купца, что торговал преимущественно с Францией и Англией, и в порту Гавра попал под руку к местным хедхантерам, что из таких бедолаг набирают недостающих членов команды в основном на торговые корабли.

– Поедешь с нами? – спросил я.

– Куда мне деваться? Уже три дня не жравши. В последние недели с работой совсем худо, узкоглазые гоняют, даже грузчиком не пристроится, а как выбраться из этой чертовой земли, не ведаю!

Лёха с Никитой помогли Пётру забраться на джонку. Видно было, что он в последнее время голодал, но крепкое телосложение всё равно просматривалось сквозь лохмотья. Ладно, кости есть, мясо нарастет, подумал я. После чего мы выдали земляку ведро, склянку с жидким мылом, и тот принялся приводить себя в порядок, сняв все свое тряпьё. У капитана Вонга позаимствовали запасную форму матроса, одев которую, после гигиенических процедур, и простой стрижки волос и бороды, Пётр стал похож на русского человека.

– Ну что, капитан, теперь нам как можно быстрее надо попасть в Сайгон, – сказал я.

– Да, до Сайгона мы будем добираться примерно 5–6 дней, если погода, конечно, не подведет – ответил он, почесав подбородок.

– Ну что поделать, главное, чтобы на свою пятую точку приключений опять не поймать, как это не редко с нами случается, – сказал я.

Джонка шла уверенным ходом, а море, будто подыгрывало нам, и не выказывая никаких сюрпризов. Мы наконец-то смогли обстоятельно выяснить все перипетии, случившиеся с Семеновым, за время его странствий по морям и океанам. Выяснили, что тот набрался немалого опыта, и на корабле французы его ценили. Вот только сломанная челюсть племеннику боцмана, перечеркнула все и его выкинули как собаку в ближайшем порту. Тот, как понятно и был Хайфоном. Сам Петр родом был из небольшой деревушки в Тверской губернии, отправился в свое время на подработки в столицу, ну и попал на торговый корабль матросом. Работал у нашего купца четыре года, на разных должностях, да и в итоге во Франции угодил в неприятности, после которых еще несколько лет вынужден был служить лягушатникам. А что поделать, бумаги за выплаченное вперед жалование подписал, осталось либо в тюрьму, либо на палубу. Как оказалось документов у того не было вообще никаких, он и у Французов работал без документов, хотя уверен, что те все же какую-то справочку слепили, на случай проверки экипажа. А русского работничка особо в портах и не выпускали с корабля, по его словам.

Еще за время пути до Сайгона мы с братьями лучше узнали нашу опекуншу. Которая как оказалось отлично владеет вин чун. Это китайское боевое искусство, такой стиль кунг фу отлично подходящий для женщин благодаря технике работы на короткой дистанции и использования энергии противника. Ее в Ханое обучал какой-то китайский мастер, и скажу честно, очень недурно тот ее натаскал. По крайней мере, когда мы устраивали учебные спарринги, то она вполне нам с братьями могла противостоять. Конечно, работали мы не в своей привычной манере, и не использовали приемы, после которых дружеский бой может закончиться летально для одного из участников. Но тем не менее техника, для нас с братьями была новой, и мы весь путь ее оттачивали под грамотным руководством Май.

Как стало понятно после ее рассказа, она осталась по сути дела совершенно одна, семьи у нее нет, подробности ее потери и вообще личную жизнь Нгуен как-то обходила, ну а я не лез особо в душу. Короче из всей ее собственности и есть только то, что находиться на нашей джонке, да и еще те довольно значительные деньги для Индокитая, что мы должны ей заплатить по итогам выполнения наших договоренностей.

По правде говоря, мы как-то сдружились, и особо разницы в возрасте, между нами, не чувствовалось, она видимо привязалась к нам как к младшим братьям, и когда попросили ее поучить вин чун, увидев ее тренировку рано утром на палубе, она, по-моему, с большой радостью согласилась. А сама тем временем много спрашивала о далекой России, о которой в этих краях, по правде, никто-ничего и не знает, разве что торговцы, да и те считай все европейцы да в меньшей степени китайцы, которым до местного населения дел особо нет, кроме как торговля их не интересует ничего. Мы подробно рассказали, даже показав на карте, где живет наша семья, а где находится столица Российской империи. Когда Нгуен увидела расстояния и размер нашей страны ее глаза округлились как чайные блюдца, кажется, она стала из азиатки трансформироваться в европеоида. Не верилось ей, что бывают такие огромные страны как наша. И после этого она попросила поучить ее русскому языку. Так и длился путь, состоящий из тренировок на палубе, уроков вьетнамского и русского языка, ну и конечно ж помощи капитану Вонгу. За весь путь мы пару раз причаливали к берегу в мелких поселениях, для пополнения припасов воды и свежей еды. Благо здесь с фруктами никаких проблемы нет, и честно за время, проведенное в Индокитае, мы с братьями к ним изрядно привыкли, и кажется, что, когда вернемся в Россию, будет по ним определенно скучать. А Нгуен внимательно нас изучала весь путь, что не укрылось от наших глаз, и перед прибытием в Сайгон спросила: – Илья, а можете меня забрать с собой в Россию, меня, по правде, здесь ничего не держит, и честно с вами расставаться не хочется. Я впервые за много лет почувствовала себя как дома со своими близкими, которых теперь уже не вернуть.

– Почему бы и нет, дело тебе мы найдем, да и замуж выдадим, можешь не сомневаться. Сейчас главное нам найти Саньку, и тогда уже будем планировать дальнейший путь.

Я подумал и добавил: – Знаешь Нгуен, нам очень далеко скорее всего придется забраться во Вьетнам, и не очень уверен, что мы сможем вернуться на эту джонку, по крайней мере я оставлю Вонгу распоряжение, чтобы ждали нас ровно три месяца, после чего уходили в Фучжоу и занимались перевозками, пока мы не объявимся. И тут есть вот какая– проблемка. У нас накопились трофеи после нескольких столкновений с нехорошими людьми их как-то хочется их перевести в бумажную валюту, лучше не местную. А то черт его знает, за пределами Индокитая она вполне может быть не дороже обычной резаной бумаги, поэтому лучше если это будут фунты или франки на худой конец. Да и с собой по джунглям таскать мешки с металлом, по правде сказать, очень не хочется.

Опекунша посмотрела на меня внимательным взглядом и попросила показать, что мы хотим поменять, после чего мы с Никитой стали потрошить наши закрома, в которых осталось еще не мало ценностей из Фучжоу и Байхэ. Нгуен окинула взглядом все это богатство и прямо-таки присвистнула: – Да мальчики, не хило вы умеете находить богатеньких нехороших людей, – после чего заливисто расхохоталась.

В принципе, как и планировали на седьмой день пути наша джонка медленно вошла в оживленную гавань Сайгона. В будущем этот город переименуют в Хошимин, в честь лидера национально освободительного движения Вьетнама Хо Ши Мина, роль его в истории этой страны была огромной. Ведь этот гордый народ воевал с огромной западной машиной во главе с США, и что не часто было в двадцатом веке, победил капиталистов, объединив северную и южную часть страны в одно социалистическое государство. Нелегко им пришлось конечно, и даже в двадцать первом веке моего прошлого не все раны этой страшной мясорубки затянулись на земле Вьетнама.