Текст книги "Одинаковые. Том 3. Индокитай (СИ)"

Автор книги: Сергей Насоновский

Соавторы: Петр Алмазный
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Мама, словно почувствовав приближение родных, выскочила из огорода и, как молодая, выбежала нам навстречу. Я спрыгнул с облучка, где до этого правил фургоном, а Никита с Лёхой вылетели из самого фургона следом. Мать сгребла нас в охапку, прижала к себе, и, не вымолвив ни слова, разрыдалась – то ли от счастья, что увидела повзрослевших и окрепших сыновей, то ли от того горя, что заставило её детей пройти такой путь через всю Россию – от Петербурга до Забайкалья. Было видно, что потеря Машки и Саньки, к которой за последние годы она привыкла как к родной дочери, сильно подкосила её: на лице появились тонкие морщины, которых не было, когда мы уезжали в Петербург.

Буквально через пару мгновений к матери присоединились Анисим с Олегом – оба бросились обнимать нас, чуть кости не переломали. Анисим – здоровяк еще тот, а Олег за это время заметно окреп, да и работа в мастерской добавила ему немало мужской стати, видать молотом помахать пришлось изрядно.

Я отлично помнил, что у Олега с Санькой начали завязываться отношения, и по письмам матери всё шло к свадьбе. Видно было, что, помимо радости встречи, на лице Олега – настоящая боль от утраты любимой, да и смерть матери сильно сказалась на нём. Анисим был искренне рад нас видеть, но прежде, чем заговорить, дал матери выговориться и выплакаться.

В этот момент из-за широкой спины Анисима появился дед Иван Матвеевич Горский, ковылявший к нам, опираясь на палку и попыхивая своей неизменной трубкой. Мы обняли старика, и у него на глазах блеснули скупые мужские слёзы.

– Что, хлопцы-путешественники, в баню-то пойдёте? – спросил дед.

– Пойдём, дедушка! Так гнали, что сил нет, – ответили мы.

– Почитай, чуть больше месяца назад только весточку вам отравили, а вы уже здесь. Я, грешным делом, думал, аж до конца лета добираться будете, – проворчал дед.

– Меняли лошадей на каждой станции, дед, и деньги не жалели. Но главное – Сашку с Машей нужно выручать как можно скорее.

– Это да, – закряхтел старый.

Дед пошёл проверять баню, а мать почитай сразу погнала нас туда с дороги. Когда спустя час мы с Кузьмичом и братьями вышли распаренные и чистые, во дворе уже был накрыт стол с простой, но вкусной деревенской едой.

За столом сидел и есаул Павел Михайлович Селиверстов – матушка сразу послала за ним, когда мы ушли смывать дорожную пыль с уставших тел, и он поспешил к нам не мешкая, хоть пока и не мог ходить сам: Анисим с Олегом привезли его на телеге и усадили в удобное кресло.

Мы сидели возле ставшего нам в этой жизни родного дома, и только теперь по-настоящему осознали: наш долгий путь от Санкт-Петербурга до Забайкалья наконец завершился, и, что самое главное, прошёл он удачно. Впервые за долгое время можно было хоть немного перевести дух.

Есаул расспрашивал нас о жизни в Петербурге, Анисим не отставал с вопросами, а мать, несмотря на все наши регулярные письма, всё равно ловила каждое наше слово. Но главным за этим вечером осталась тема нападения хунхузов на Прилукскую – того самого события, что случилось уже чуть больше, чем полтора месяца назад.

С есаулом обсудили все возможные пути поиска Лю Чжэньго, и он подтвердил: в селении Байхэ вполне можно попытаться отыскать следы Саньки и Машки.

Когда наши посиделки – полные и радости от долгожданной встречи, и горечи от смерти Анны, супруги Анисима, и боли по Машке с Санькой – подходили к концу, Селиверстов подозвал нас с братьями к себе. Он достал из-за пазухи большой лист бумаги, аккуратно сложенный в несколько раз, развернув его, внимательно посмотрел мне в глаза и ткнул пальцем в точку на карте…

Глава 3
Байхэ: Операция против хунхузов в Маньчжурии

День выдался изнуряюще жарким, и даже раннее утро не приносило прохлады. Река Аргунь текла медленно, будто подчеркивая важность происходящего. Кузьмич, молчаливый и сосредоточенный, тщательно проверил лодку, убеждаясь, что она выдержит всю поклажу, собранную нами в дорогу, а груза пришлось с собой взять прилично, хоть и опирались только на самое необходимое, рассчитывая за трое максимум пять суток решить задачу.

– Ну что, братцы-кролики, – посмотрел он на нас, – может, всё-таки не поедете? – спросил, хотя уже знал ответ на свой вопрос.

Я посмотрел Кузьмичу прямо в глаза:

– Пора, Кузьмич. Всё сказано, всё решено – давай.

Никита и Лёха запрыгнули в лодку, Кузьмич налёг на вёсла. Переправа заняла не больше четверти часа, но каждая минута тянулась вечностью. Кузьмич работал вёслами чётко, словно отсчитывая последние мгновения перед нашим рывком в неизвестность. На китайском берегу помог нам выгрузить вещи.

– Помните, мы ждем вас живыми – возвращайтесь, – сказал он на прощание, крепко обнимая каждого. Было видно, как он за нас переживает, как, собственно, и все родные, что остались дома.

Решение не брать Кузьмича с собой далось непросто, но было принято осознанно: для таких дальних походов он уже не годился – застарелые травмы полученные в бытность службы в армии давали о себе знать.

Попрощавшись с Кузьмичом и крепко обняв его напоследок, мы экипировались: походные рюкзаки, к ним пристёгнуты маскировочные халаты, у каждого – по небольшому одеялу на случай ночёвок в дороге, запасной комплект исподнего, сухой паек на трое суток, и еще всякая нужная в походе мелочевка, которая, по сути, всегда и так находилась в рюкзаках. По оружию взяли два маузера с оптикой, винчестер, по паре ПР-92 на брата, плюс запас патронов – в рюкзаках почти по 500 штук, если считать все калибры, пришлось даже отдельно взвешивать, чтобы убедиться: унесём ли такое количество поклажи.

Первым делом двинули по знакомому маршруту – в деревню к нашему старому знакомому Чену Донгу, которого когда-то освободили из плена хунхузов. Дорога была знакома, но за прошедшее время многое изменилось: здесь выросло новое деревце, там сломалась старая ветка, где-то дорога заросла бурьяном. Абсолютная память отмечала эти мелочи, и было любопытно замечать перемены.

До деревни Чена добрались без происшествий, а уже на рассвете вышли с ним на связь – на этот раз ничего подозрительного не заметили: Никита просто вошёл в деревню и переговорил с Ченом, после чего стало ясно – опасности здесь нет. Мы с Лёхой подтянулись следом, взяв всю поклажу. К Чену у нас был один вопрос – по поводу Лю Чжэньго. Нас интересовало о нём всё.

Когда Чен услышал имя Лю, он выругался так, что уши завяли несмотря на то, что понял лишь некоторые слова из это эскапады.

– Илья, – сказал он на русском с диким акцентом, – эта собака в прошлом году организовала налёт на нас: троих мужчин убили, четырёх молодых девушек угнали в рабство. Он терроризирует всю округу уже пару лет. Если ты перережешь этому выродку горло – мы будем тебе благодарны. Вы с братьями один раз уже спасли наши жизни, и двери всегда для Вас открыты. Но этот бандит сейчас действительно – опухоль на земле Манчжурии.

У Чена мы пробыли не больше двух часов – времени в обрез. Чен предупредил: Лю Чжэньго наладил поставки живого товара вглубь Китая, и с момента налёта прошло уже прилично времени. Есть большой риск, что девчонок могли успеть продать – у китайских богатеев и чиновников особый спрос на белых красивых девушек.

Маньчжурия конца XIX века стала ареной жестокой борьбы с бандитскими группировками хунхузов, терроризировавших местное население, увеличивая свою активность год от года.

До селения Байхэ от деревни Чена было порядка тридцати пяти – сорока вёрст, так что при хорошем темпе пройти этот путь можно было за день – только вот выложиться нужно для этого по полной программе. Чен показал на нашей карте, что отдал мне ещё есаул Селиверстов, как лучше проложить маршрут. Он предлагал дать своего проводника, но как только мы увидели того щуплого парнишку, стало ясно: такой бросок он просто не потянет, а нам задержки были ни к чему – с нашими тренированными телами и нормальной амуницией мы могли идти без остановок, а слабое звено только замедлило бы весь отряд.

Обдумав все за и против, решили идти втроём. Попрощались с Чен Донгом – он пожелал удачи и проводил до самой окраины деревни.

Дальше мы перешли на принцип: километр – быстрым шагом, километр – пешком, не забывая следить за окрестностями. К закату, по ощущениям, прошли две трети пути – ориентиром служил огромный валун, который отмечал Чен на карте. Значит, если выйти на рассвете, то к Байхэ подойдём к 10–12 часам дня.

Быстро сварганили нехитрый ужин, легли спать поочерёдно, дежуря по одному. Как и рассчитывали, к окрестностям Байхэ подошли без задержек – в половине двенадцатого дня, как раз когда жизнь в фанзах только начинала кипеть.

Солнце стояло в зените, паля немилосердно. Байхэ раскинулся на холме, словно затаившись – деревня окружена густыми зарослями бамбука и невысокими деревьями. Тени от фанз, разбросанных по склону, были длинными и острыми. В полдень жизнь в деревне текла своим размеренным чередом: местные жители прятались в тени, занимаясь обычными делами, по узким улицам лениво бродили курицы и свиньи, дети, несмотря на жару, играли у порогов в разноцветных халатах.

На центральной площади было оживлённо – торговцы раскладывали товар, женщины судачили, старики играли в кости. Но даже в этой мирной картине чувствовалось скрытое напряжение, будто струна была готова лопнуть в любой момент.

В это время в деревне находилось около тридцати бандитов Лю Чжэньго. Мы с братьями для начала припрятали вещи в стороне, чтобы не мешали при разведке, и подошли к Байхэ с трёх разных направлений, чтобы проследить за обстановкой со всех сторон. Лёха залез с биноклем на подходящее дерево, чтобы осмотреть окрестности сверху.

Пять человек патрулировали периметр, меняясь каждые два часа. Трое стояли на охране приличного дома – понаблюдав за ним, стало ясно, что там обосновался европеец, явно не случайный гость: иначе бы его здесь не держали под охраной. Ещё трое дежурили у лачуги с пленниками – она сразу бросалась в глаза, выделяясь на общем фоне. Остальные, по моим подсчётам, человек шесть, крутились возле самого большого дома, который, по-видимому, занял Лю Чжэньго.

Старая лачуга, где держали пленников, стояла в самом мрачном углу деревни. Двойная ограда из колючего кустарника и деревянных кольев делала её похожей на тюрьму. У входа постоянно дежурили двое вооружённых бандитов, ещё трое патрулировали территорию. Окно маленькое, зарешеченное, едва пропускало свет, массивная дверь заперта на тяжёлый засов. Всё это я разглядел издали, наблюдая с укрытия. Деревня жила под гнётом хунхузов: они держали в страхе не только местных, но и любого, кто осмеливался приблизиться к Байхэ.

Обдумав обстановку, мы с братьями определили, где какие объекты находятся, и приступили к планированию операции по зачистке банды. Решили действовать ночью, но сперва нужно было вычислить, где находятся секреты вокруг деревни. Надев маскировочные халаты, обошли периметр, удаляясь всё дальше, пока Лёха продолжал наблюдать с дерева. За два часа выявили три засады – наблюдатели держали под контролем два главных подхода к деревне, обе дороги.

Поняли: сначала надо устранить эти секреты, только потом браться за саму деревню. Согласовав действия, вернулись в лагерь – он был устроен примерно в двух вёрстах от деревни. Быстро перекусили из сухого пайка, выделили время на сон. Один из нас, естественно подменяясь оставался и наблюдал за Байхэ с дерева, остальные поочерёдно отдыхали, чтобы набраться сил перед ночной операцией.

Когда опустилась кромешная ночь, мы начали зачистку секретов. По опыту понимал: эти отморозки ночью смену не делают, расслабляются, теряют бдительность. Убрать их оказалось несложно – двое из трёх вообще спали на посту, третий дремал, ни о чём не подозревая. Мы с братьями двигались как единое целое, словно три части одного организма – даже в полной темноте чувствовали друг друга с полуслова, с полжеста.

Луна скрылась за тучами, Байхэ погрузился во власть теней. Я подобрался к большой фанзе – бараку, где гнездилась основная масса банды. Изнутри доносился храп, было видно: перед сном они изрядно набрались какой-то дряни, даже дрались между собой, а потом начали таскать молодых девушек к себе. Я молил Бога, чтобы не попасться мне сейчас Санька или Машка – иначе все планы полетели бы к чертям.

Тихо приоткрыв дверь, увидел: два десятка хунхузов валялись кто где – на циновках, на лежанках, на земляном полу. Я двигался бесшумно, как тень. Первый спал у входа – точный удар ножом в сонную артерию, и он ушёл без звука, я только придержал горло тряпкой, чтобы не хрипнул. Второй – на циновке слева, молниеносный выпад, и лезвие находит цель. Один за другим хунхузы получали свой смертельный укол – кто-то пытался проснуться, но мой нож всегда опережал их реакцию. Пьяные, расслабленные, безоружные, они были лёгкой добычей.

Когда осталось трое, один вдруг вскочил, почуяв что-то неладное – видимо, запах крови взбудоражил инстинкт. Не раздумывая, выхватил ПР-92 с глушителем и аккуратно положил ему пулю между глаз. Двое остальных дёрнулись, но успели только получить свою порцию свинца.

Буквально за считанные минуты фанза превратилась в бойню: двадцать бандитов были уничтожены, и я поспешил к братьям – время было действовать дальше.

Пока я работал в фанзе с основной массой хунхузов, Никита и Лёша занимались зачисткой дома европейца, по прозвищу Джек, как выяснилось позже. Также они устраняли охрану возле лачуги с пленниками. Самих пленников мы решили освобождать только под утро – иначе начнут шуметь и только навлекут беду, как это часто бывает.

Дом Джека охранял один человек – тот спал, и Лёха точным метательным ножом перерезал ему горло. Самого Джека взяли тёпленьким: оглушили, крепко связали и оставили на полу до выяснения обстоятельств.

Оставалось взять дом главаря. Фанза Лю Чжэньго была добротно построена и охранялась часовым у двери и парой патрульных вокруг. Начали работу с внешней охраны. Первый часовой переминался с ноги на ногу возле ворот – тихий шаг, молниеносный бросок ножа, и тот оседает, я лишь успел подскочить, чтобы тело при падании не нашумело. Второй патрулировал справа – меткий выстрел из ПР-92 с глушителем, и он падает, немного громыхнув выроненной винтовкой. Третий у входа слышал шум и встрепенулся, но в этот момент также получил пулю между глаз.

Я остался держать периметр, Никита и Лёха проникли внутрь через боковую дверь. Внутри царила тишина, нарушаемая только храпом двух хунхузов, что оставалась последним рубежом охраны на пути к главарю – их обезвредили почти одновременно: синхронными ударами в область сердца.

Лю Чжэньго спал наверху, в компании двух молодых девушек, по виду совсем еще юных. Алексей первым оказался в спальне: главарь проснулся от легкого шороха, но не успел даже схватиться за оружие, когда мощный удар по голове отправил его в беспамятство. Пришлось изрядно ударить рукояткой пистолета, и то поначалу подозревая, что такому бугаю может и не хватить, но обошлось. После чего Леша с Никитой принялись вязать бессознательное тело главаря китайской банды.

Примерно в это же время я, наблюдая за округой почувствовал движение, и в падении сделал в ту сторону два выстрела, и в тот момент пуля, предназначавшаяся моей голове, выбила щепки из стены стоящей за мной фанзы. Это оказался тот самый европеец Джек, жаль, но поговорить по душам с ним уже не удастся.

– И как только развязался ублюдок? Ведь спеленали то его на славу. – подумал я.

Когда мы убедились, что больше никого из бандитов не осталось, то пробежались по оставленным телам хунхузов и бегло собрали оружие, что принадлежало бандитам. Совсем не хочется, знаете ли, чтобы высыпавшие любопытные местные жители в тебя стреляли, перепутав или с другой какой корыстной целью.

Леха остался контролировать надежно связанного главаря, а мы с Никитой побежали к пленным.

– Славяне есть? – Спросил я достаточно громким голосом, который перебудил большинство рабов.

– Илья, Илья, я здесь! – сразу же раздался из лачуги голос Машки.

Я открыл засов на двери, запирающийся на ночь, и из двери сразу же выметнулась сестренка в какой-то грязной пропахшей хламиде. Она сразу принялась рыдать, а из двери стали с опаской, озираясь по сторонам выходить бывшие пленники один за одним.

Оказалось, что мы опоздали всего лишь на одну неделю, когда Саньку отправили отсюда в неизвестном для Машки направлении. Очень надеюсь, что главарь ответит на все наши вопросы.

Из допроса Лю Чжэньго выяснилось, что у него с европейцем Джеком была тесная связь – куда шире, чем могло бы показаться на первый взгляд. Джек занимался контрабандой оружия, работорговлей в Китае, опиумом и финансовыми махинациями, был проводником в делах с иностранцами, заключал сделки с европейскими купцами, снабжал банду современным оружием и снаряжением.

Для европейца вся эта банда была инструментом – расширение преступной сети в регионе, и, похоже, Джек работал не только на себя, а, скорее всего, но и ужи одного островного государства, здесь определенно торчат.

Благодаря Джеку банда Лю Чжэньго стала одной из самых опасных среди хунхузов в Маньчжурии в это время– жестокой и коварной, местные боялись одного упоминания о ней. После смерти Джека и Лю Чжэньго все это рухнет конечно, пока место не займут другие.

Главное: неделю назад Саньку Лю Чжэньго отправил караваном по южной дороге. Её купил купец Вань Юндэ, широко известный торговлей людьми. Караван ушёл через перевал Улун в сторону Фучжоу: три десятка верблюдов под чёрными флагами с золотым драконом, десять наёмников охраны. По словам Лю Чжэньго, Вань Юндэ планировал достичь Фучжоу за семь дней – значит, он уже должен быть на месте. Там Вань Юндэ должен был встретиться с португальским работорговцем из фактории.

Теперь нам предстояло догонять караван, пробираться в город с запутанными улицами, искать Вань Юндэ и спасать сестру, пока она не исчезла у конечного покупателя. Иначе потом найти её будет почти невозможно.

В процессе допроса Лю Чжэньго мы не только выбивали из него информацию о караване, но и требовали назвать его схроны с награбленным. Нам в дальнем пути деньги могут пригодиться. Конечно, мы сами шли не пустые: с собой был запас валюты – фунты стерлингов, русские рубли, но, как говорится, осёл, гружённый золотом, открывает любые двери, и упускать дополнительные возможности на чужбине глупо.

В итоге нашли у него подземный тайник за фальшивой стеной в спальне: там лежало 1200 серебряных лянов, 50 небольших золотых слитков грамм по сто, иностранная валюта – 2500 испанских песо, 1500 голландских гульденов, 800 английских фунтов стерлингов. В секретной нише в главном зале – три бархатных мешочка с драгоценными камнями, золотые украшения, скорее всего снятые с жертв, и папка с документами, в основном на китайском (разбираться с этим времени не было). В подвале оказалось много товара: шёлк, специи, фарфор, приличный запас оружия и боеприпасов.

Взвесив всё, взяли самое ценное, а часть денег раздали пленникам – пусть будет хоть что-то на первое время и дорогу домой, которую им предстоит еще преодолеть. Понимали: отвезти всех освобождённых из Байхэ до Прилукской мы не сможем, половина из них были девушками из нашей станицы, видимо с того самого злосчастного нападения. Так что быстро оценив варианты, Лёха налегке побежал к Чен Донгу, которому мы за это время, без сомнений стали вполне доверять.

План был простой: передать Чен Донгу все экспроприированные у Лю Чжэньготовары, а заодно попросить помочь с транспортировкой пленников и, главное, Машки до дома. Пока Лёха бегал к Чену – а двигался он налегке, с одной фляжкой, пистолетом, да небольшим сухим пайком на максимальной скорости, – мы приводили в порядок дела в Байхэ: нашли подходящую одежду для пленников, отмыли их, наконец нормально накормили. Те, кто был из окрестных деревень, получив от нас немного денег, сразу ушли – боялись, что бандиты вернутся.

Местные особо не отсвечивали, только пару раз к нам подходили старики обращаясь на наречии, что мы совсем не понимали, но это нас не особо волновало. Выдав продукты из запасов Лю Чжэньго местным объяснили, чтобы они занялись приготовлением пищи на всех, и работа у них закипела.

Лёха с Чен Донгом вернулись только через полтора дня – путь не близкий, да и Чен взял с собой пять своих крепких парней. После этого началась подготовка: сборы, организация транспорта, распределение пленников, снаряжение нового каравана до Фучжоу. Чен оценил товар, что мы нашли у Лю Чжэньго, и выплатил нам 3250 фунтов стерлингов. Мы попытались вернуть ему 250 фунтов – как плату за то, что он доставит Машку домой, но он отказался, похоже даже немного обиделся на такое предложение.

Я написал подробное письмо о наших приключениях на китайской территории, о хунхузах в Маньчжурии, то что удалось узнать о работорговле в Китае в целом, запечатал сургучом, найденным у Лю Чжэньго в подобии кабинета, и передал Машке вместе с увесистой торбой в которой отправлял домой часть ценностей, которые точно не пригодятся в пути. Все оружие мы также отдали Чен Донгу, значительно повысив вооружённость его отряда. Кроме того, попросили у Чена толмача для дальнейшего пути в Фучжоу – чтобы по дороге освоить язык, привыкнуть к местным порядкам.

Подготовили верховых и заводных коней, нагрузили поклажу – и выдвинулись в компании местного проводника-переводчика в путь. Время поджимает: нужно как можно быстрее добраться до этого чёртового портового города. Надеюсь Санька будет там.