Текст книги "Одинаковые. Том 3. Индокитай (СИ)"

Автор книги: Сергей Насоновский

Соавторы: Петр Алмазный
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Барометр падает! Всем по местам! – проорал он.

Черные тучи заволокли небо. Первые порывы ветра ударили по парусам. Команда спешно начала убирать часть оснастки. Волны становились все выше и выше. Они уже достигали высоты мачты.

– Держитесь! – крикнул капитан. – Это серьёзный шторм!

Джонка кренилась на волнах, словно игрушка. Матрос Джан, стоявший на палубе у грот-мачты, не удержался на ногах. Его подхватил очередной вал, и прежде, чем кто-либо успел среагировать, бедного моряка сбило за борт.

– Человек за бортом! – раздался крик.

Мы в ужасе наблюдали, как член нашей команды уходит в бушующие воды Южно-китайского моря. Капитан пытался развернуть судно, но Джонка была во власти стихии. Волны высотой с дом перекатывались через палубу, заливая всё вокруг.

Мы все связались верёвками, и это спасло жизни ещё двум матросам, а также Лёхе, которого волна попыталась смыть за борт дважды. Ночью шторм достиг апогея. Судно бросало как щепку, паруса трепетали под ударами ветра.

К утру буря начала стихать, море постепенно успокаивалось, но в нашей душе осталась глубокая рана от потери. Капитан Вонг, помрачневший и молчаливый, отдал приказ продолжать путь. – Мы должны идти дальше, – сказал он тихо, в память о брате Джане.

Джонка, потрёпанная штормом, вновь взяла курс на Хайфон.

После пережитого шторма Джонка двигалась медленно и осторожно. Мы осмотрели судно вместе с Вонгом и ясно поняли: оно нуждается в срочном ремонте. Несмотря на стремление добраться до Хайфона как можно скорее, пришлось снизить скорость до минимума и приступить к устранению повреждений. Во‑первых, в обшивке было несколько трещин, которые нужно устранять, иначе всю дорогу будем вынуждены откачивать воду из трюма. Часть такелажа порвана и нужен ремонт; крепления на одной из мачт погнуты. Паруса промокли, но это, пожалуй, самая легкая из проблем.

Ещё были проблемы с рулевым устройством, которые устранить в море не представляется возможным. Поэтому этим капитан займется уже по прибытии в Хайфон. Весь день команда работала не покладая рук; каждый следил за своим участком: Никита вместе с матросами заделывал трещины в обшивке, используя запасные доски из трюма; Лёха занялся такелажем, и под руководством капитана заменял порванные участки, связывая их морскими узлами; я же контролировал состояние мачты и следил за курсом. Мы двигались, пусть и не суетливо – около 5–6 узлов – но джонка в таком состоянии всё равно тянула вперёд.

В трюме оказалось, что часть груза намокла. Здесь пострадала в основном провизия, что мы брали с собой в Фучжоу, но оставшегося должно хватить на путь до Хайфона.

Утренний туман рассеивался над гаванью, открывая перед нами живописную картину оживленного порта. Джонка плавно входила в бухту между судами. Капитан Вонг умело управлял поврежденным судном, направляя его к свободному причалу. Порт Хайфон представлял собой настоящую мешанину культур и народов: здесь можно было увидеть китайские джонки, европейские корабли, местные сампаны и рыбацкие лодки, а также французские военные пароходофрегаты, современные пароходы, из труб которых вырывались густые шлейфы дыма, а также разнообразные торговые шхуны с востока.

Обо всем этом нам рассказывал капитан Вонг, показывая на разные типы судов. Раньше такими знаниями мы особо не обладали, да и откуда. Я вообще исключительно сухопутный человек в прошлой жизни, да и в этой тайга была домом родным.

Мы, стоя на палубе, напряженно осматривали каждый корабль. Наши глаза искали знакомый силуэт французского клипера, но пока безрезультатно. В порту кипела жизнь: грузчики переносили товары, торговцы зазывали покупателей, портовые рабочие суетились у причалов.

Я обратил внимание на паровые суда и сказал Вонгу:

– Смотрите, как уверенно маневрируют эти пароходы – нам бы такую скорость. Мы бы точно догнали этого лягушатника еще в Гуанчжоу. В ответ он лишь кивнул и стал пришвартовать джонку к причалу. Матросы бросили якорь, команда начала подготовку к высадке.

Мы с братьями, не теряя времени, спустились в каюту за своими вещами. Решили действовать осторожно, не привлекая лишнего внимания. И все вещи, конечно же, с Джонки брать не собирались – только самое необходимое. Капитану Вонгу выдали денег в судовую кассу для выплаты жалования и починки корабля. С деньгами на самом деле сейчас проблем не было: после того как Марко де Соуза профинансировал наше путешествие в Хайфон, разве что был разнобой с валютами, но золото и серебро, оно и в Африке…

Мы методично обследовали порт, и день тянулся как-то очень уж медленно. Расспрашивали местных жителей, но никаких следов клипера не находили. Вообще, приходилось разговаривать на смеси языков: кто-то говорил на китайском, кто-то на французском. Но занятия с Вонгом не прошли даром, и полученный опыт помогал изъясняться с жителями города на местном наречии.

Почти несколько часов мы обследовали порт и пришвартованные корабли. Наконец в дальнем конце гавани увидели скрытый от любопытных глаз французский клипер, но команду, которую я наблюдал ранее в Фучжоу, а доставшаяся с новым телом память позволила практически с фотографической точностью запомнить почти всех ее членов, не узнал.

На клипере копошились незнакомые для меня люди в странных форменных одеждах, которых точно не было на нём в китайском порту. Сложив два и два, я понял: Санька, похоже, уже не на корабле. И когда эта мысль укоренилась в сознании, под ложечкой сдавило тяжёлое чувство…

Глава 6
На джонке в Ханой: Речное путешествие

Мы стояли на пирсе и рассматривали происходящее на французском клипере. Однозначно вот так сказать, что за суета там творилась не берусь, но по внутренним ощущениям чувствую, что хороших новостей именно для нас здесь и сейчас можно не ждать. На пирсе, буквально в 500 метрах от интересующего нас корабля сидел старик, который чистил обувь проходящим мимо него за денежку малую, я подумал, что он вполне может обладать какой-то информацией и поспешил к нему. Никита подошёл к старому сгорбленному вьетнамцу с сединой на бороде.

– Добрый день, уважаемый! – обратился Никита, на вполне понятном вьетнамском наречии, что за время путешествия от Фучжоу до Хайфона нам удалось вполне неплохо подтянуть, да и этот день наполненный разговорами с совершенно разномастной публикой в порту закрепил кое-какие навыки.

– Не могли бы привести мои сапоги в порядок и немного поговорить со мной?

– С удовольствием, молодой господин, дядюшка Ван поможет, чем сможет. А ваши сапоги и правда требуют тщательного ухода. – старик поднял глаза и улыбнулся, зубов у него явно не хватало, но улыбка была добродушной и открытой.

Пока мастер расстилал коврик и доставал щетки, Никита наблюдал за ним: видно было, что этот человек знает все сплетни порта и может помочь с информацией о клипере.

– У меня к вам дело – начал брат, протягивая десять медных цяней, от чего глаза старика блеснули.

– Все для вас, господин. Чем могу помочь? – спросил он, наклоняясь ближе.

– Расскажи мне, пожалуйста, о чёрном клипере, который находится неподалёку. – махнув рукой в сторону судна, спросил Никита.

– А вы про тот корабль? – Дядюшка Ван огляделся по сторонам, – Мой знакомый из местных служащих шепнул вчера, что его капитан распустил часть команды, а некоторых своих людей пересадил на джонку, арендованную здесь же, в порту Хайфона, и сразу отправился курсом на Тонкин, прямо в Ханой. Там находится французская концессия, и, по словам таможенника, Жан-Луи Легранд везёт туда какой-то ценный груз.

– А про русскую девушку ты ничего не слышал? – спросил я, доставая ещё китайские медные монеты.

Дядюшка Ван покачал головой: – Нет, про девушек ничего не знаю. Но я видел, как на джонке закрывали каюты – матросам туда вход был запрещён.

Я задумался: Скажи, когда они отправились?

– Вчера, молодой господин. Буквально через 3–4 часа после появления черного корабля здесь, в порту Хайфона.

– А кто эти люди, что снуют по клиперу?

– Портовые служащие. Может, проверяют что‑то? Честно говоря, не знаю, если нужно, могу позадавать вопросы.

– Да нет, наверное, эта информация сейчас не важна. Спасибо, дядюшка Ван, вы очень помогли мне. – сказал я и направился к братьям.

После общения с чистильщиком обуви мы на всех парах направились к нашей джонке, где я сразу же взял капитана Вонга, что в это время стоял на палубе и осматривал паруса, в оборот.

– Нам нужно срочно добраться до Ханоя. Наша джонка сейчас готова к такому путешествию? —обратился к нему Леха.

Вонг задумчиво потёр подбородок и сказал: Молодой господин, путь не близок. Нужно проверить всё до мелочей.

Мы вместе с Вонгом спустились в трюм, и капитан тщательно осмотрел каждый сантиметр корпуса.

– Видите эти трещины? – он указал на места в обшивке судна, которое неслабо пострадало от шторма в Южно-китайском море по пути из Фучжоу в Хайфон. – Их нужно заделать.

Я внимательно следил за осмотром: Сколько времени потребуется ремонт?

– Минимум пол дня. – ответил мне Вонг.

– И ещё, наверное, несколько часов для подготовки провизии и воды.

Мы оперативно занялись ремонтом. Вонгу удалось договорится и привлечь рукастых рабочих из порта. Параллельно Лёха с Никитой и одним из матросов, что уверенно говорил на вьетнамском языке и хорошо ориентировался в Хайфоне, закупали необходимые припасы в порту: сухари, вяленое мясо, пополнили запас пресной воды. Ещё взяли дополнительные паруса и кое‑какой ремонтный инструмент. Часть работ мы планировали выполнить по дороге.

– Надо проверить рулевое управление и якоря! – сказал Вонг. – Без этого отправляться точно опасно.

Наконец-то наша команда завершила основной ремонт: заделаны все критичные трещины, заменены изношенные канаты и проверены все крепления. Припасы тоже загружены.

– Джонка готова к отплытию! – сказал Вонг, – но есть одно, но: течение на некоторых участках может быть очень сильным и нам придётся идти осторожно, особенно ночью.

– Мы не можем терять время, отплываем с приливом, – сказал я. Вечером наша Джонка покинула Хайфон; капитан Вонг стоял на мостике, внимательно следя за курсом и объясняя принципы маневрирования на реке, которые несколько отличаются от судоходства по морям.

Первые часы пути были особенно тяжелым – приходилось идти против течения. Вонг умело управлял судном, используя все свои знания о речном судоходстве, и как оказалось он на этом собаку съел, что внушало толику оптимизма.

К полудню следующего дня всё изменилось: впереди показались опасные пороги. Капитан маневрировал между камнями, заставляя джонку скользить по воде, словно в танце. Мы с братьями напряжённо следили за каждым движением – как нам еще действовать в этой ситуации даже не знаю.

Внезапно с берега донесся странный шум. Илья первым разглядел движение в зарослях. Из-за деревьев показались фигуры в черном. Десять вооружённых человек вышли на берег, а на перерез джонке выдвинулось три лодки, преграждая нам путь.

– Пираты! – воскликнул Вонг.

Практически сразу бандиты стали обстреливать джонку из ружей. Капитан Вонг резко изменил курс, пытаясь увести судно ближе к противоположному берегу.

– Держитесь! – крикнул он.

Мы с Лёхой и Никитой быстро организовали оборону, распределившись по бортам и открыли ответный огонь из винчестера и маузеров, стараясь не подпускать нападающих ближе. Пираты не собирались отступать. Они вывели на воду еще четыре быстроходные лодки, пытаясь окружить нашу джонку.

Гипотетически можно было развернуться, и попытаться скрыться от бандитов маневрируя по течению, видимо именно так и хотел сделать Вонг, разворачивая джонку.

– Капитан, если мы уйдем в сторону Хайфона, то потеряем уйму времени, и рискуем не добраться до Ханоя. Оставь этих ублюдков нам! – выкрикнул я, заряжая в это время, опустевший винчестер патронами.

Капитан немного подвис, задумываясь, видимо он не знал, что делать: слушать ли малолетнего хозяина, и рисковать при этом жизнями команды, либо сделать, как подсказывает здравый смысл. Додумать ему не дали два гарпуна, что пираты запустили практически одновременно, связав наше судно с двух бортов. Нужно было рубить канаты, но достаточно плотный огонь с лодок и берега прижимал к палубе всю нашу команду.

Наша стрельба была эффективной, всего насчитал тридцать два нападающих на семи лодках, и к моменту попадания гарпунов нам удалось вывести из строя двенадцать из них. Они тоже не зевали, и поняв, что кто-то ведет их планомерный отстрел, сосредоточили огонь на местах нашей засидки. Не особо толстые борта джонки, в местах, где мы засели, время от времени прошивали пули навылет, выбивая щепки.

Две лодки, с которых были запущены гарпуны, достаточно быстро приближались к нашему судну. Я понял, что вот-вот пираты начнут абордаж, но это не входило уже в наши планы. Поэтому мы стали палить по лодкам. До них оставалось всего метра три, когда там не осталось целых пиратов. Живые еще были, вижу, как барахтаются некоторые, но все без исключения получили тяжелые ранения, которые не позволяли им эффективно провести абордаж.

В то же время остальные пять лодок с прореженными экипажами двигались к нам. Они, как обезумевшие, несмотря на потери, двигались навстречу. К этому моменту мы лишили их уже восемнадцати рыл.

– На кой-черт вам нужна наша джонка? – подумал я, выпуская очередную пулю в голову громко орущего пирата на ближайшей ко мне лодке, скорее всего одного из заводил этой речной ватаги.

Наконец-то это безумие закончилось.

– Что за атака умалишённых? – подумал я, считая тела в лодках. Три из семи успело подхватить течение реки Хонгха, что достигало в этом месте примерно четырёх километров в час. Вода унесла в сторону Хайфона убитых и раненых бандитов, оставшиеся четыре лодки наши матросы успели чудом поймать, привязать к джонке и теперь занимались сбором трофеев, тщательно обыскивая пиратов. Все тела сразу после проверки скидывали за борт, и те становились отличной прикормкой для многочисленных речных обитателей. Метров на двести ниже по течению состоялась ожесточенная схватка между хищниками за кусок человеческой плоти.

Мы оставили себе самую удобную лодку, привязав её за кормой – мало ли пригодится в пути. Остальные вместе с телами просто отпустили вниз по течению. Наконец-то со всем этим безумием было покончено, и Вонг направил джонку против течения в сторону Ханоя, благо ветер пока нам помогал изрядно.

Мы исступлённо двигались дальше, усталость все больше и больше охватывала всю команду. По дороге попадались рыбацкие деревни, столь же непритязательные, как и те, что мы видели у выхода из порта Хайфон. Впереди вырос город Тханьхоа – довольно крупный торговый центр в этом регионе, а за ним – множество мелких поселений: рыбацкие деревушки, монастыри на возвышенностях, торговые посты. Мы несколько раз пополняли припасы в населённых пунктах, а ночёвки делали в маленьких деревнях. Оказалось, что Вонг уже третий раз за свою долгую жизнь проходил этим маршрутом, поэтому знал, где можно остановиться безопасно, а какие деревни и лучше пройти мимо.

Наконец-то наш путь завершился. Это – ужас. Путешествие по реке мне абсолютно не понравилось. До Ханоя мы добирались шесть дней, шесть гребаных долгих дней. Немного поднимало настроение лишь тот факт, что весь путь мы не гоняли лодыря, а получили реальную практику управления джонкой, и, по сути, сейчас вполне могли обойтись и своими силами, в смысле без команды вообще, хотя признаться при этом придется пахать как папа Карло, то есть как три папы Карло. Удавалось проделывать не более восьми часов активного плавания в день; порой приходилось останавливаться для проверки курса, а главное – обходить многочисленные опасные участки. Ещё эти чертовы бандиты, напавшие на нас так не вовремя, задержали изрядно: пришлось тратить время на небольшой ремонт. Погода тоже не на всем пути благоприятствовала нам. В итоге шесть долгих дней мы плыли и плыли в Тонкин до Ханоя. Теперь надо поторопиться.

Капитан Вонг, проводя нас на берег, в очередной раз задумчиво потёр подбородок, я уже стал примечать этот его жест, что говорил об активной мыслительной деятельности в голове старого морского волка.

– Есть один человек, который может помочь найти вам Жан-Луи Легранда, этого лягушатника, за которым мы приплыли. – сказал он.

Я насторожился: Кто он?

– Бо Чау. У него есть связи в преступным мире Ханоя. Он держит игорный дом в китайском квартале. Если кто и знает про вашего француза, то точно этот китаец. Иначе представить не могу, как вы будете искать лягушатника в этом городе, – пояснил Вонг.

Я нахмурился: ты уверен, что можно доверять этому человеку? Капитан усмехнулся: в нашем мире друзей нет, есть только временные попутчики. Бо Чау знает цену слов, но идти к нему нужно с уважением. Бесплатно – только сыр в мышеловке; он наверняка попросит за помощь плату.

Лёха запомнил адрес: спасибо за совет, капитан. Мы учтём твои рекомендации. Пока нас не будет отдохните займитесь приведением джонки в идеальное состояние, денег в судовой кассе на это должно хватить.

Вонг кивнул: помните, в трущобах свои правила. Не показывайте страха и не суйтесь туда, куда не следует. Ханой огромен. Его площадь – более миллиона му (666 квадратных километров). Мы поблагодарили капитана и направились к китайскому кварталу.

Я задумался: не думал, что придётся искать помощи у бандитов в таком городе как Ханой, но главное сейчас – найти Саньку.

Путь до китайского квартала оказался не близким. Улицы становились всё уже, дома мрачнее, а взгляды прохожих подозрительнее. Лёха шёл впереди, держа руку на пистолете. – Надо быть внимательнее, ощущение, что нас уже взяли на мушку. Когда мы достигли места, перед нами предстал внушительный фасад игорного дома. На двери висели красные фонари, у входа дежурили двое здоровенных охранников. По виду это китайцы. Ну что ж, пора знакомиться с Бо Чау. Надеюсь, Вонг не подвёл нас.

Внутри нас встретил совершенно иной мир. Мир теней, дыма, опиума и шепота. Наше появление явно не осталось незамеченным. Кто-то уже спешил навстречу, чтобы провести гостей дальше. Похоже судьба готовит нам новое испытание. Я чувствую это своей пятой точкой.

Охранник с лицом, словно высеченным из базальта, молча указал на массивный стол в дальнем углу зала. Мы опустились на лавки, обитые потертым шелком. Здесь пахло ладаном, табачным дымом и опиумом. Над головой раскачалась люстра из оленьих рогов, которая отбрасывала на стены узоры, похожие на паучьи сети.

– Ждать! – буркнул китаец, исчезая за тяжелой портьерой с вышитыми драконами.

Я прошёл пальцем по краю стола. Лакированное дерево было холодным, как лёд. Интересно, сколько здесь людей «ждали» до нас. Столешница была испещрена множеством царапин и отметин. Час ожидания, что нас негостеприимно мариновали перед аудиенцией, тянулся целую вечность. Внезапно портьера взметнулась, и появился всё тот же охранник. Без слов он махнул рукой, приглашая следовать за собой по темному коридору.

Кабинет Бо Чау оказался клеткой из чёрного дерева и дыма. Стены украшали веера с кровавыми иероглифами, а на полках в нишах стояли странные артефакты. Высушенная рука в бронзовой перчатке, нефритовая маска с пустыми глазницами. За столом, под витражом с изображением царицы змей, сидел сам хозяин. Его пальцы перебирали костяные четки. Приглядевшись по внимательнее, я понял, что материалом для этого аксессуара стали человеческие зубы.

Кабинет Бо Чау дышал угрозой. Сам хозяин, полулёжа в кресле из чёрного бамбука, чистил ножом мангустин. Лезвие скользило по плоду, оставляя на столе кроваво‑красные капли.

– Жан-Луи Легранд, – произнёс он, будто пробуя на вкус имя француза…

– Почему я должен вам помогать? – Чау медленно поднял веки, открыв мутный глаз с бельмом. – С вас 20 лянов золота.

– Информация, – ткнул ногтем в какую-то ветхую карту на столе, – стоит денег, больших денег! Они у Вас есть?

Я прикинул: 20 лянов золота – это примерно 24 тройских унции, или 0,75 кг. Как раз слитки такого веса мы добыли в кабинете португальца в Фучжоу, и сейчас они хранятся у нас в каюте джонки. Но привести к ним бандитов – всё равно что выстрелить себе в голову. Если эти отморозки узнают, что у нас есть золото в товарных количествах, то думаю мы со командой не проживем в Ханое и суток. Поэтому спросил у Бо Чау: возьмёшь в британских фунтах стерлингов?

– Давай! – ответил он грубо, мысленно проводя какие-то подсчеты – С вас 150 фунтов!

– А 20 лянов золота, это 24 тройских унции, или 102 фунта – сказал я.

– У меня здесь банк? – Нет!!! – сказал китаец, – хочешь – платишь золотом, хочешь – британскими бумажками. Твоё дело. Выбирать и экономить времени не было. Да и сумма 150 фунтов, в общем, не критична для нас сейчас, поэтому, долго не раздумывая я отсчитал нужную сумму.

Когда Бо Чау получил свои 150 фунтов стерлингов, он улыбнулся и расхохотался закашлявшись.

– Отлично, отлично, – произнес он. – Я вижу, что с вами можно иметь дело. Пока мои люди будут искать информацию о французе, прошу вас отдохнуть в зале для специальных гостей.

Он махнул рукой. Из-за ширмы вышел старый азиат, который рукой показал нам на выход из помещения. Мы прошли след за ним по темному знакомому коридору. Дверь захлопнулась, оставив нас в комнате, где все пропитано роскошью. Воздух был густ от сандалового дыма, смешанного с кисловатым ароматом мокрого бамбука. Будто стены пропитались потом тех, кто здесь когда-то торговал своими душами.

В этот момент в комнату вошли две красивые вьетнамские девушки в легких нарядах. Их шелковые платья струились при каждом движении, украшения из перламутра и серебра мерцали в цвете опиумных ламп. Девушки двигались с грацией танцовщиц, но их лица оставались бесстрастными, словно марионетки в руках невидимого кукловода. Одна поставила на стол чайник с зеленым чаем, другая начала разливать напиток по фарфоровым чашкам. Их руки были украшены хной, волосы собраны в сложные прически с цветами жасмина. Девушки расставляли на резном столе из черного дерева, инкрустированном перламутровыми драконами, блюда и объясняли на вьетнамском языке, который мы уже вполне неплохо понимали – ведь они прекрасно определили в нас европейцев, не разбирающихся во вьетнамской кухне.

Бань чынг – это рисовые пироги в банановых листьях, туго перевязанные веревками, рядом дымились миски фо бо, но бульон был слишком темным, почти черным, и тонкие ломтики говядины плавали в нем, словно обрывки старой кожи. На серебряном подносе красовались фрукты, глазчатые питахайи, разрезанные пополам. Их белая мякоть черными семенами напоминала слепые глаза. Даже виноград здесь был невиданным, мелким, лиловым, будто собранным с ядовитой лозы. В углу на полке с французским фарфором притаился глиняный горшок с рыбным соусом ныок мам. Его резкий запах пробивался сквозь резьбу крышки, напоминая, что за каждым деликатесом в этом доме скрывается гниль. Стены шептали чужими голосами, где-то тикали часы с маятником в форме змеиной головы. Из-за портьеры с вышитыми карпами донеслась шуршание. Может, крысы, может чей-то догляд. Я тронул вилку с ручкой в виде кобры, но потом крепко задумался.

Еда остывала, и только белый попугай в позолоченной клетке вдруг заговорил хрипло: ешьте, ешьте.

Его когти, окрашенные хной, царапали прутья, оставляя на латуни следы, похожие на иероглифы.

Хорошо подумав и взвесив всё за и против, мы всё же решили перекусить. Последние дни путешествия выдались тяжёлыми; тела и дух истощены. Надо набраться сил. Еда была, мягко говоря, своеобразная, я еще и в прошлой жизни очень так нейтрально относился к этой кухне, да и признаться на родине она всё-таки была как-то подстроена что ли под вкусы местных обывателей. Знаете, это как постигать японскую культуру в русском суши баре где-нибудь под Вологдой, уплетая горячие ролы из микроволновки под шапочками из майонеза провансаль. Вот также и вьетнамская кухня, придя к нам приобрела свой не передаваемый Русский дух. А здесь вкусы были яркие, и каждое блюдо вызывало новые неподдельные эмоции, и до-хрена вопросов. Время шло, а новостей от Бо Чау не поступало. Мы не знали, чего ждать. Я отмерил максимум час ожидания, после которого нужно будет действовать. К черту эти 150 фунтов стерлингов, промедление уж слишком дорого. Куда отправят Саньку? Отправят ли вообще? Может быть, определят в наложницы кому‑то из французских шишек или в виде подарка с бантиком преподнесут какому-то местному князьку – но ответов не было. Мы решительно не знали.

Спустя два с половиной часа в комнате, где мы ожидали, открылась потайная дверь, ранее нами незамеченная, и из нее вышел незнакомый вьетнамец…