Текст книги "Одинаковые. Том 3. Индокитай (СИ)"

Автор книги: Сергей Насоновский

Соавторы: Петр Алмазный
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 4
Путь к Фучжоу: Погоня за временем

Первые лучи солнца едва пробились сквозь туман, когда мы вывели лошадей из конюшни. Ездовые – те самые, что мы экспроприировали у Лю Чжэньго – нервно перебирали копытами, чуя дальнюю дорогу. У каждого из нас была по одной верховой и по одной вьючной лошади – рассчитывали, что такой транспорт позволит нам пройти до Фучжоу максимально быстро: времени терять нельзя, Саньку в любой момент могут передать покупателю, а может и вовсе выставить на аукцион, который, по рассказам Чена, отлично работает в Фучжоу.

Алексей проверял подпруги, Никита пересчитывал патроны – работали слаженно, словно были шестируким организмом.

– До Фучжоу триста вёрст, – сказал я, сверяясь с картой. – Если не будет задержек, за четыре дня дойдём. Первая цель – перевал Улун, до него восемьдесят вёрст.

Наш проводник Ли Вэй не упускал возможности учить нас языку: каждый вечер у костра терпеливо повторял новые слова, а в пути ехал рядом и объяснял всё на ходу. Прелесть в том, что наше сознание училось сразу втроём – знания на троих делились молниеносно, а если выдавался безопасный привал, включали «режим Горыныча» и процесс шёл ещё быстрее. Абсолютная память помогала мгновенно запоминать новые фразы – особенно отличились в произношении, копируя акцент Ли Вэя. До иероглифов руки пока не дошли, да и не до них сейчас – главное, чтобы устная речь была на уровне: «ни хао» – здравствуйте, «се се» – спасибо, «цзай-цзай» – до свидания.

Тропа уходила в горы. Вьючные кони тяжело брали подъём, гружённые провизией и оружием. Лёха шёл первым, ведя заводных. Никита замыкал колонну, прикрывая тыл. Двигались как одно целое. К полудню вышли на перевал. Солнце жгло, приходилось останавливаться. Ли Вэй указал на следы: караван, верблюды, два дня как прошли. Внезапно небо потемнело. Первая молния расколола вершину, кони жались к скале. Ливень хлестал стеной, тропа превратилась в грязь.

– К скале! – крикнул я, заметив, как лошадь Алексея срывается.

Под нависшей глыбой перевели дух. Ли Вэй продолжал учить нас новым словам: «Юй» – дождь, «дянь» – молния, «бан» – град. И успехи в освоении языка были на лицо.

После дождя стало сыро и холодно. Разбили лагерь у родника, накрыли лошадей попонами.

– Завтра нужно наверстать, – сказал я, изучая карту.

– Хорошо, наверстаем, а пока – учитесь, братья. В Фучжоу пригодится! – Ли Вэй улыбнулся.

Утром туман навис над горами. Лошадей вели осторожно. К полудню вышли к реке Миньцзян. У брода встретили старика. Узнав, куда мы держим путь, он предупредил: Вань Юндэ идёт к португальскому поселению, что расположилось в Фучжоу, там находится 'бай"-аукцион. Я поблагодарил на китайском. Старик кивнул, оценив произношение.

На исходе четвёртый день показался Фучжоу. Вот он настоящий Китай XIX века. Город встретил шум торга и запах моря. У ворот Ли Вэй выкрикнул: – Португальская фактория! «Жэнь» – люди. Там держат пленников!

От городских ворот до постоялого двора тянулась извилистая улица, мощённая неровными каменными плитами. Глиняные стены домов отбрасывали длинные тени. В воздухе витал пряный аромат восточных специй и морской соли. Торговцы спешили свернуть свои лавки до наступления темноты. Они запирали деревянные ставни, бормоча молитвы и перебрасываясь короткими фразами на местном диалекте. Дети играли у порога, гоняя потрёпанный мяч из рисовой соломы. Улицы оживали в предвечернее время. Рикши в синих куртках с криками предлагали свои услуги. Носильщики с коромыслами на плечах пробирались сквозь толпу.

Монахи в жёлтых одеяниях степенно шествовали по своим делам, их деревянные чечетки тихо постукивали в такт шагу. Повозки с товаром грохотали по мостовой. Возницы покрикивали на запряжённых волах. Свиньи и куры свободно бродили по улице, выискивая объедки. Собаки лениво следили за прохожими, лёжа у стен. Миновав несколько кварталов, мы свернули в узкий закоулок. Каменные фонари с масляными светильниками отбрасывали тусклый свет на мостовую. Водосточные желоба журчали, неся мутные воды к главной улице. Постоялый двор «Золотой дракон» показался впереди. Двухэтажное здание с загнутой крышей и резными драконами над входом. Красные фонари покачивались на ветру, приглашая путников. Сторож у ворот учтиво поклонился, узнав Ли Вэя.

Внутренний двор встретил нас запахом готовящейся еды и шумом кипящего котла. Служанки в белых платьях суетились, накрывая столы для вечерней трапезы. Коньки на крышах домов украшали фигуры фениксов и драконов, символизируя процветание и защиту. Фучжоу жил своей жизнью, не обращая внимания на усталых братьев Горских. Город хранил свои тайны, за стенами домов готовясь встретить ночь.

Времени для поиска Саньки практически не оставалось. Я прекрасно отдавал себе отчёт, что каждая минута может стоить потери нашей сестры. Но когда я предложил выступать немедленно на поиски, Ли Вэй попросил не принимать поспешных решений. Ночью навряд ли мы что-то сможем сделать. Поэтому, взвесив все за и против, мы решили отоспаться с дороги. Все-таки путь от Байхэ был немалым. Да и скорость, с которой мы передвигались, тоже наложила отпечаток на усталость наших организмов.

Город просыпался, наполненный шумом и суетой. Мы ещё вчера разработали план, как можно добраться до Ван Юндэ. Ли Вэй знал город как свои пять пальцев, и это нам очень сильно помогло. Вообще, нам повезло, что Чен Донг отправил с нами в дорогу именно этого человека, за что я благодарю судьбу уже не первый раз. Во-первых, уже сейчас мы можем вполне неплохо изъясняться на мандарине – основному китайскому диалекту, а также познакомил с местным диалектом Фучжоу, поскольку здесь говорят на смеси официального языка и местных наречий. Например, вместо «ни хао» нужно говорить «луо», короче свои у этих ускоглазых заморочки. Но куда деваться, как говориться взялся за куш не говори, что не дюж.

Вань Юндэ был известен Фучжоу, и Ли Мин – владелец Золотого Дракона, который отлично знал Ли Вэя и его господина Чен Донга, с которым, насколько я понял, у них есть общие дела по торговле. Так вот, Мин сообщил Ли Вэю, что Вань Юндэ часто бывает в чайном доме Белый Лотос. Если он сейчас приехал в Фучжоу, то с большой вероятностью найти его можно именно там, потому что там он встречается с контрабандистами. Городок на самом-то деле не большой и все по большей степени друг о друге знают.

С самого утра мы решили начать работу по поиску Вань Юндэ и, конечно же, нашей Саньки. Мы с Никитой попробуем поговорить с купцом в чайном доме, а Алексей станет наблюдать за португальской факторией, в которую по косвенным данным с большой долей вероятности могли уже переправить Саньку, ну а Ли Вэй продолжит сбор информации по своим каналам и связям, которых, к нашей радости, в Фучжоу у того хватало.

Одной из главных проблем была наша славянская внешность, которую на первый взгляд легко было разоблачить, тем более учитывая подростковый возраст. Маскировка потребовала немалых усилий, чтобы скрыть черты лица и юную внешность. Мы придумали легенду о сиротах, пострадавших от оспы, при которой болезнь обезобразила наши лица. По словам Ли Вэя местные привыкли к увечным бродягам и на таких не обращали внимания. Под руководством Ли Вэя мы измазали Никите и Лёхе лица смесью золы и рисовой пудры, имитируя шрамы и следы болезни. Также наложили повязки, скрывающие характерные черты лица, и одели их в лохмотья нищих скитальцев. Сгорбившись и прихрамывая, Лёха с Никитой изображали больных, избегающих людских взглядов. Легенда, состряпанная на всякий, что называется случай, гласила, будто они из северных краёв, где свирепствует оспа, и теперь ищут целителя, который поможет им с последствиями болезни. Братья должны были говорить мало – только когда это необходимо, и мы даже придумали особый кашель, который, по словам Ли Вэя, обычно остаётся после такой болезни; немногословный голос и избегание прямого взгляда довершали их образ, и это позволило практически беспрепятственно перемещаться по улицам.

Со мной же ситуация была немного иной: хотя бы одному из нас нужно было проникнуть в чайный дом Белый Лотос; в таком виде, как сейчас выглядят братья, меня бы не пустили внутрь ни за какие коврижки, пришлось выдумать новый план. Я, с помощью Ли Вэя, проник под видом слуги богатого купца. Ли Вэй нашёл местного торговца шёлком, который часто посещал это заведение, и убедил его взять меня в качестве помощника. Был я представлен как молчаливый слуга, который получил травму головы и частично потерял речь. Такое объяснение отлично сочеталось с немногословностью и тихим поведением. В итоге мы с Никитой отправились к Белому Лотосу. Он будет наблюдать снаружи, я войду внутрь, а Лёха будет следить за португальской факторией.

Однако есть сомнения, что его подпустят близко в таком виде.

– Ну да ладно! посмотрим, как будут обстоять дела. С чего-то же начать! – подумал я, когда сделал первый шаг в дверь Белого Лотоса.

Чайный дом встретил меня полумраком и ароматом благовоний. Просторный зал с лакированными колоннами и шелковыми занавесами был наполнен приглушённым гулом голосов. Роскошные ширмы отделяли приватные кабинеты, где важные персоны вели свои дела. На полированном полу лежали вышитые циновки, вдоль стен выстроились столики с изящными чайными сервизами. Слуги в красных одеяниях скользили между гостями, разнося дымящиеся чашки с чаем. На сцене в глубине зала танцовщицы исполняли медленный танец. Их шелковые одежды переливались в свете масляных ламп.

Я изображал молчаливого слугу и следовал за своим хозяином – купцом, который привёл меня в один из боковых коридоров. Ли Вэй сообщил этому купцу, оказавшемуся его старым приятелем, о том, что, скорее всего, внутри я отделюсь от него для того, чтобы заняться своими делами. Для этой операции Ли Вэй попросил у меня 20 серебряных лянов, которые, собственно, и были основным фактором, почему купец согласился взять меня с собой.

Вань Юндэ оказался в своём кабинете. Вообще в этом чайном доме было около 10 кабинетов, которые купцы для своих дел могли снимать. Они были условно защищены от прослушки и наблюдения, находились за тяжёлыми дверями, в отличие от большого количества столиков, огражденных легкими ширмами и портьерами. Я увидел, как из кабинета Вань Юндэ вышел какой-то китаец – видимо, там вели свои дела с купцом. Самого Вань Юндэ я не знал, но купец уверял меня, что он находится именно там. Это был шанс, который никак нельзя было упускать. Дождавшись небольшой сумятицы у входа в кабинет, я проскользнул туда. В помещение нанес молниеносный удар кожаной дубинкой, в которую засыпано свинец – короткий, точный удар по затылку Вань Юндэ. Тот рухнул, как подкошенный. Повезло, что стоял возле небольшой кушетки, напоминающей диванчик, и упав на нее не издал не нужных звуков. После этого я связал руки ему за спиной, а на голову надел мешок, просто вытряхнул из лежащей на кушетки подушки какую-то вату и использовал ее для лишения визуального контроля своего подопечного. Убивать его здесь я не планировал – с большой долей вероятности после такого начнут трясти весь Фучжоу.

Времени у нас было мало. И нужно было быстро принимать решение. Проще простого, конечно, это убить эту собаку Вань Юндэ, который торгует живыми людьми. Но, с другой стороны, я понимал: сделаю я это – пострадает не только тот купец, с которым я сюда прошёл, потому что рыть будут очень сильно и наверняка выйдут на него, но и Ли Вэй, которого я этим самым подставлю. Поэтому решил, что убивать Вань Юндэ по крайней мере сейчас контрпродуктивно, и привёл его в сознание несколькими нажатиями на нужные точки на шее ублюдка. Тот зашевелился.

– Слушай меня, – сказал я на китайском, – ты привёз из Байхэ русскую девушку, где она?

Вань Юндэ сначала не хотел отвечать, но после того, как я пообещал, что буду отрезать ему пальцы по одному после каждого отказа откровенничать, и сделал небольшой, но болезненный надрез между средним и указательным пальцем, тот поведал всё, что мне было нужно. Оказывается, что этот ублюдок продал Саньку ещё вчера португальскому купцу по имени Марко де Соуза. Этот человек имел связи с европейской диаспорой Фучжоу и регулярно организовывал закрытые аукционы для высокопоставленных европейцев. Такие аукционы проводились за высокими стенами и туда конечно же не допускались китайцы. Там торговали редким товаром – девушками и девочками для богатых господ Европы. Вань Юндэ сообщил, что следующий аукцион должен состояться сегодня вечером примерно в восемь вечера после полудня. Саньку выставляют как редкий экземпляр – такую красивую девушку с необычной внешностью захотят заиметь многие, по словам китайца. Марко де Соуза планировал продать ее за немалую сумму. Такие сделки были прибыльным бизнесом в португальской фактории. Он уже успел и рекламу дать по своим клиентам. Я похолодел от этой новости. Времени оставалось очень мало. Нужно срочно что-то предпринять, пока её не перепродали европейцам. При этом, что делать с Вань Юндэ? Я пока не знал. Если его оставить в живых, он может поднять шум. А если его убить, то шум поднимется гарантированно. Как говорится… куда не кинь, всюду клин.

– Слушай меня, Вань Юндэ – сказал я ему, стараясь немножко поменять голос.

– Ты хочешь жить?

– Д-д-д-да – заикаясь, испуганно сказал тот.

– Так вот, я сейчас уйду, но вернусь, если ты захочешь меня разыскать. Либо предупредишь эту португальскую сволочь о том, что к нему есть большой интерес у серьезных людей. Ты меня понял?

– П-п-понял, – пробормотал Вань Юндэ.

Честно, я не особо доверял этой мрази, но, как уже говорил ранее, особого выбора и времени на обдумывание более грамотных действий совсем не было.

Я вышел из чайного дома, когда закончил свои дела с работорговцем. Очень надеюсь, что эта перворазрядная сволочь выберет жизнь нелепой смерти и не побежит никому рассказывать о том, что некие люди ищут русскую девушку, да еще ту, которую он лично продал португальцу – к слову – факт торговли людьми в Китае в XIX веке не приветствовался, и тех, кто был кому-то не угоден, могли легко вздернуть за такую торговлю.

У Лёхи не получилось толком ничего узнать в португальской фактории – да и его попросту не пустили на территорию: увидев внешний вид и поняв, что этот индивид может быть заразен для белых европейцах – носителях высокой культуры в этих диких землях.

У нас оставалось примерно 4 часа до того, как произойдёт аукцион. И за это время нужно разработать, а главное реализовать план, как нам вытащить Саньку. Как назло, никаких простых идей и решений не приходило на ум. Ну, конечно, как вариант – по нашей старой доброй традиции просто вломиться и открыть стрельбу во всё, что движется. Но на территории португальского поселения, где часто трутся и другие европейцы, может быть около двух тысяч человек, и нам придется всех перемочить – и правых и виноватых – нет этот вариант и как-то мне не нравится. Надо искать что-то более адекватное. И тогда Лёха с Никитой, в тех же нарядах под болеющих скитальцев, направились в сторону порта, где им приплатив местным оборванцам немножко медных китайских монет удалось выяснить, какой корабль принадлежит Марко де Соуза.

Так. Примерно в полпятого Лёха с Никитой заняли позиции на пирсе, откуда хорошо просматривались два судна. День ещё был светлый. В Фучжоу солнце садилось около семи вечера, как сказал Ли Вэй. Первое судно, которое нас интересовало, был португальский бриг, командовал им Марко де Соуза – известный многим по работорговле в Китае. Его чёрные борта с медными заклепками блестели в полуденном солнце, а на мачтах развевались вымпелы с изображением святого Георгия. Компактный, но манёвренный бриг имел две мачты с прямыми парусами; на палубе виднелись миниатюрные пушки, надстройка капитана украшалась декоративными решётками. Корабль выглядел современным для своего времени. Рядом пришвартовался французский клипер под командованием капитана Жан-Луи Легранда. Это был изящный корабль с белоснежными парусами, выделявшийся среди прочих в порту: стройный корпус украшали медные детали, на корме развивался французский триколор; клипер имел длинный корпус и острые обводы. Вдоль бортов виднелись спасательные круги с гербом Франции. Не знаю, зачем этот корабль стоит здесь рядом с португальцем. Братья внимательно посмотрели и убедились: подойти к бригу незаметно вряд ли получится. Значит, придётся ждать окончания аукциона и перехватывать Саньку после того, как её выведут из португальской фактории. Мозг усиленный кратно пытался оценить сложившуюся ситуацию и найти оптимальное решение имеющейся проблемы.

В порту появилась процессия: двое европейцев вели Саньку под руки. Девушка была одета просто, но с особым шармом. Лёгкое платье из тонкого шелка подчеркивало её стройную фигуру, а незамысловатая прическа лишь добавляла очарования. Её естественная красота была главным козырем в плане торговцев. Мы с братьями, наблюдавшие за происходящим из толпы, затаили дыхание, но никак не ожидали, что её так искусно подготовят к продаже. Никита и Лёха, прикрываясь мешками с товаром, ринулись вперёд. Я же, изображая портового чистильщика в помятой одежде, расставил свои ящики неподалёку от процессии и нарочито громко зазывал прохожих, отвлекая внимание стражников и создавая суету. Выходит работорговля в Китае поставлена на широкую ногу, подумал я.

И здесь внезапно городская стража в количестве не менее дюжины вооруженных человек окружила место действия. В круг попали мы с братьями, и Санька с европейцами. Зазвучали резкие команды, из которых удалось разобрать лишь часть слов, но основной посыл был предельно ясен, раздался выстрел в воздух, залязгали сабли, доставаемые из ножен. В этот момент мы с братьями заметили Вань Юндэ. Он стоял и самодовольно ухмылялся, наблюдая за происходящим.

Никиту и Леху схватили моментально, шансов вырваться сейчас практически не было. Затем очередь дошла до меня. Когда они приблизились, я оттолкнулся и ушёл в воду, так как находился совсем рядом с пирсом. Саньку увели на борт французского клипера. Это успели увидеть Никита с Лёхой, которых уводили от пирса всё дальше и дальше. Вань Юндэ вышел им навстречу и, глядя на них, сказал:

– Думали русские щенки, что сможете меня запугать? Теперь ваша сестра станет украшением коллекции какого-нибудь французского вельможи, а вы сгниете в нашей тюрьме…

Глава 5
Путь в Хайфон: Морское путешествие

Тюрьма встретила Лёшу и Никиту сыростью и затхлым воздухом. Каменные стены были покрыты многолетней плесенью, а в воздухе витал тяжёлый запах. В нашей камере два крошечных окошка под потолком, забранных толстыми железными решётками. Внутри голые каменные нары с тонкими соломенными матрасами, ржавая миска для еды и ведро параши в углу. Массивная дверь из дубовых досок, окованных железом. За стеной слышались шаги патруля и лязг открываемых и закрываемых запоров дверей.

Когда я нырнул с пирса, то сразу ушёл под воду, зная, что меня могут искать, поэтому проплыл метров двадцать, набрал воздуха и, сделав еще один рывок под водой, вышел на берег в укромном месте, между рыбацких лодок.

Когда парней завели в камеру, понял, что штурм китайской тюрьмы может стоить слишком дорого: придётся вырезать огромное количество людей, да и времени на подготовку не хватит. Поэтому поспешил к Ли Вэю, который в это время находился уже в Золотом Драконе.

– Слушай, может попробуем договориться с местными чиновниками? У нас есть деньги, и можно выкупить их? – спросил я.

Ли Вэй, задумчиво потер подбородок. – Идея хорошая, но рискованная. В порту есть один мандарин, он отвечает за тюрьму. Говорят, он берёт взятки, но сумма должна быть достойной. К тому же нужно действовать через посредников: напрямую обращаться опасно.

– Сколько потребуется денег? – спросил я.

– Минимум 1000 лянов, – ответил Ли Вэй.

– И ещё около 200 лянов посредником. Но даже за эти деньги нет гарантии успеха. Такие люди могут предать и обмануть, и вообще кинуть попросту говоря.

В это же время Лёха с Никитой продолжали изучать систему охраны тюрьмы и всё больше убеждались, что выбраться без жертв отсюда навряд ли получится. А если они оставят такой кровавый след, да ещё который до кучи будет связан с органами китайской власти, то с большой долей вероятности их будут искать по всему Китаю, лица то наши уже ни для кого не являются секретом, ну и описание русских башибузуков разослать по городам и весям поднебесной им труда не составит. А где им ещё придется отметиться в поисках Саньки – неизвестно. Поэтому, конечно же, все вызволения из тюрьмы желательно провести бескровно.

Время шло, и требовались срочные шаги. Саньку увозили всё дальше и дальше от проклятого Фучжоу. Значит, нужно найти транспорт – что‑то, на чём мы сможем догнать этот долбанный французский клипер. Потом вытащить братьев из тюрьмы. Очень надеюсь, что деньги в этом деле помогут и не придётся тратить время на их силовое вызволение. А также надо узнать куда тот вообще плывет.

По транспорту нам сильно помог Ли Мин, владелец Золотого дракона. Оказалось, он как раз собирался продать свою Джонку. Причём мы с братьями не умели ей управлять – хотя трое расторопных парней, знающих своё дело, справились бы без большого труда. У него на ней сейчас находилось пять человек команды, включая капитана, и он готов продать ее вместе с командой. Ну конечно в смысле команда будет нанята уже на наше судно. Джонка была небольшой, но очень удобной и отлично подходила для нас. Хотел он за неё 450 серебряных лянов, но я предложил рассчитаться фунтами стерлингов, от чего, конечно же, он не отказался. И по чуть невыгодному для нас курсу мы произвели расчёт. До сих пор нам с братьями удавалось тратить деньги, которые взяли в виде компенсации в Байхэ, и это радовало.

Стемнело. Мрачные стены тюрьмы наконец-то выпустили Лёху и Никиту на свободу. Чиновник в богато украшенном халате лично проследил за освобождением. Конечно, ведь получил он ни много ни мало, больше тысячи лянов.

– Только без глупостей! – прошептал он, передавая братьям их вещи. – И чтобы я больше в Фучжоу вас не видел, минимум год, иначе пожалеете.

Стражники, получившие свою долю, равнодушно отвернулись, делая вид, что ничего не происходит. Лёха и Никита вышли через главные ворота, где их уже ждал я. Нужно было торопиться. Потому что ночью нам кровь из носу надо уйти на джонке и покинуть этот негостеприимный город.

У знакомых Ли Вэя удалось узнать, что сегодня Марко де Соуза встречается по каким‑то своим делам с партнерами в загородном доме. Иногда как оказалось он проворачивал там дела, которые не хотел тащить в португальскую факторию. И это, конечно, нам это было на руку. Старый одноэтажный дом возвышался на окраине города. Окна были темные. Но я пятой точкой чувствовал, что внутри кто‑то есть. Мы тихо окружили здание. Никита заметил свет в одном окне. Похоже, этот ублюдок ещё не спит, подумал я. На входе был один коренастый китаец, вооружённый каким‑то длинноствольным огнестрельным оружием. Узнать марку ружья или винтовки в темноте было почти невозможно. Да и собственно какая нахрен разница?

Для нейтрализации этого охранника пригодилась рогатка, которыми мы так ударно пользовались в своё время.

– Вот снова настало время глиняных шариков. – подумал я и выпустил снаряд в висок сторожа.

Дом оказался не заперт. Это нам на руку: Никита остался снаружи, а мы с Лёхой бесшумно двинули по коридору и подошли к дверям комнаты, где был заметен свет – там скорее всего кабинет португальца. Дом небольшой – по ощущениям не более трёх комнат. Да и чёрт с ним, пусть будет хоть триста три, мне-то какое дело. Я сосредоточился на задаче.

Привлечь шумом соседей я не особо боялся. Дом португальца действительно стоял на отшибе Фучжоу. Разве что десяток-другой выстрелов внутри могли бы, наверное, насторожить случайно бодрствующих жителей в это ночное время, и тогда здесь наверняка появилась бы городская стража.

Я вынес дверь ударом ноги – и кабинет португальца оказался как на ладони. Удивлению не было предела, мы увидели, как за рабочим столом сидели Марко и наш старый знакомый Вань Юндэ, который недавно клялся не рассказывать португальцу о нашем интересе к русской девушке.

– Вот так встреча, – произнес я и направил пистолет с глушителем на голову Вань Юндэ.

Никита повторил жест и взял на прицел европейца.

– Не дергайся, ублюдок, – сказал Никита на китайском.

Марко де Соуза дрогнул от его слов, пытаясь в это время нашарить револьвер, как позже выяснилось системы Лефоше, в ящике стола, но мы удерживали его на прицеле и, по правде говоря, шансов у того не было.

Ван Юн Де зашипел, бормоча что-то под нос пытаясь вскочить, но мой добрый удар рукояткой по затылку изменил планы купца, и тот обмяк всей своей немалой тушей на добротном стуле, раскинув руки в разные стороны.

Долго рассказывать о допросе португальца не вижу смысла, в общем дело примерно обстоит так. Клипер под командованием капитана Жан-Луи Легранда, который, собственно, и купил у португальца нашу сестру держит путь на Хайфон, это достаточно оживленный порт на севере Французского Индокитая, относился к колонии Тонкин. Но по словам Марко, лягушатник непременно должен по дороге остановиться в Гуанчжоу, где у того есть дела, а также пополнить запас воды и продовольствия. На его корыте команда не малая, и такой путь без подобных остановок пройти затруднительно.

Черт возьми, этот чертов клипер может развивать скорость до 20 узлов, тогда как наша по словам ее бывшего хозяина Ли Мина – максимум 10–12 узлов и то при благоприятном ветре. Это означало, что догнать его в открытом море нереально. Значит, надо переходить на вариант обхода маршрута и держать путь напрямую к Хайфону, минуя Гуанчжоу, – это единственный разумный ход. Так есть шансы застать лягушатника в порту, иначе куда он повезет сестренку одному богу известно!

Но этот вариант потребует увеличенного объема припасов и, возможно, сокращения команды. Как вариант взять на себя часть обязанностей команды, чтобы не терять темп, и продовольствия и воды хватило на такой маршрут без остановки. Так и сделаем, одного из матросов оставим в Фунчжоу.

Марко де Соуза, когда мы его «хорошо» попросили раскрыл перед нами свои тайники, скрытые в этом доме, и мы увидели старый сундук, запертый сложным замком. Ключ нашли на его шее. В нём лежали серебряные монеты португальского чекана – около 250 песо, каждая почти унцию весом. Китайские серебряные ляны – 1300 штук, аккуратно уложенные в мешочки. Золотые слитки небольшого размера – по 20 таэлей каждый (20 таэлей-0,75 кг) – всего таких три штуки. И драгоценные камни – шкатулка с рубинами и сапфирами, наверняка контрабандного происхождения. Также была гора бумаг – доверенности от купцов, долговые расписки. Это нас сейчас интересовало меньше всего; зато мы добыли карты морских путей Юго‑Восточной Азией и пометки к ним. Ещё нашёлся кинжал работы китайских мастеров с инкрустацией и шпага с гравировкой – похоже, фамильная ценность, которая очень понравилась, но такую приметную вещь брать не стали, решив оставить шпагу здесь. Все это богатство, включая три револьвера, один из которых тот самый Лефоше упаковали в найденный на месте добротный кожаный мешок с завязками, вес получился что-то около 25 килограммов. Эх, кому-то из нас придется поработать мулами. Этого точно должно хватить нам на все дела в Юго‑Восточной Азии. Безжизненные тела Вань Юндэ и португальца мы оставили в том самом кабинете. Сторож еще не пришел в себя, когда мы покидали территорию дома, откуда сразу же направились в сторону порта.

Свежий ветер наполнил паруса Джонки, унося её прочь от берегов Фучжоу. Доставку припасов на неё ночью было выполнить непросто. Ли Вэй, выбившись из сил, сделал всё, что от него требовалось, но не подвел. На палубе собрались все: мы с братьями, а также небольшая команда из трёх опытных матросов под командованием капитана. Капитан Вонг проявил уважение к нам как к хозяевам корабля и предложил нам свою каюту; сам он разместился в общем кубрике с матросами, тем самым показав своё почтение.

Мы получили просторную каюту с койками, местом для хранения личных вещей и возможностью уединения. В нашей каюте хранились не только личные вещи, что прибыли еще из далекого Санкт-Петербурга, но и тот самый тяжёлый мешок с добычей, вынесенный из кабинета португальца, – с драгоценностями, со слитками золота, оружием, документами, а также приличный саквояж с ценными трофеями, что прибыли с нами из Байхэ.

Капитан Вонг наблюдал за нами, пока мы старательно учились управлять судном. Никита разбирался в системе тросов, Лёха осваивал искусство лавирования, а я внимательно следил за курсом по компасу.

– Помните! – наставлял капитан. – Джонка – это не просто корабль, это живое существо, оно требует уважения и понимания.

Мы несли вахту по очереди, следя за морем и небом. И каждый из нас понимал, что от нашего умения управлять судном зависит успех нашей миссии. Черт его знает, куда нас ещё занесёт в будущем. Такой навык, вполне, окажется не лишним. Вообще, поймал себя на мысли, что этой новой для меня жизни я как иступленный бросаюсь на любую учебу, если чувствую, что новые навыки могут пригодиться, а сверхпамять и три тела, позволяют это делать с невероятным темпом. В самые трудные моменты обучения я подключаю режим «Горыныча» и суперкомпьютер разгоняется до бешенной скорости.

Просторы морские расстилались до горизонта. Временами Джонка попадала в полосу встречного ветра, и тогда приходилось всем работать. Мы довольно быстро учились ставить паруса, держать курс и читать знаки природы.

– До Хайфона около 600 морских миль, задумчиво произнес капитан, глядя на карту. При благоприятном ветре и скорости 12 узлов доберёмся за 4–5 дней. Но если ветер будет встречным, и мы сможем идти лишь на 7–8 узлах, путь займёт не меньше недели.

Солнце клонилось к закату, окрашивая море багряными тонами. Команда готовилась к вечерней вахте. Впереди – долгие дни плавания. Но мы были полны решимости: достигнуть цели и спасти Саньку. Главное не терять времени и учиться всему, что может помочь нам в погоне за этим чертовым лягушатником. Также при общении с Вонгом выяснилось, что тот вполне неплохо владел вьетнамским языком. Мы, используя жесты и знания, впитанные за время путешествия по Китаю, учили самые простые слова на вьетнамском, с достаточно быстрой скоростью переходя на примитивную разговорную речь. Надеюсь, когда мы причалим в Хайфоне, то сможем изъясняться вполне недурно.

Третий день плавания выдался спокойным. Ничто не предвещало беды. Мы отдыхали от вахты в капитанской каюте и изучали карты, когда небо внезапно начало темнеть. Капитан Вонг, опытный мореплаватель, первым заметил неладное.