Текст книги "Тропой разведчика"
Автор книги: Сергей Зарубин
Жанр:
Военная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
– Хальт! – послышался грозный голос. С автоматом на изготовку подходил советский офицер. – Хенде хох, гады! Ну!..
Поднялся старшина Матыжонок, встали его боевые друзья. Никто не поднял рук перед офицером, готовым открыть огонь.
– Мы русские, – сказал старшина. – Свои.
– Что здесь делаете?
– Идем домой, – сказал Антипов и устало присел на глыбу земли, вывороченную снарядом. – Если у вас есть… Дайте закурить, товарищ старший лейтенант. Мы из роты Лосева, в разведку ходили.
– Что-то не похоже… Власовцы?
Отвернулся Антипов, провел рукой по грязному, закопченному лицу, заморгал глазами. И старшине Матыжонку тоже захотелось заплакать. Дрожащими руками он взял из рук офицера папиросу, закурил.
– Давно идете? – спросил старший лейтенант.
– Второй день, вчера вон в том лесочке были, – Мицуренко показал на видневшуюся рощицу. – А за ночь сюда продвинулись. Если бы не артподготовка, дальше бы были.
– Тихо шли, – сказал кто-то из солдат.
– Перед траншеями много времени потеряли, – вздохнул Антипов. – Мы не одни. «Языка» тащим.
– «Языка»? – удивился старший лейтенант. – Где же он?
Пленный был жив, его не тронули пули и осколки. Молча смотрели солдаты, как старшина Матыжонок сдирал с головы «языка» балахон, развязывал ноги. Антипов приподнял пленного, вынул изо рта кляп и зло произнес:
– Шнеллер, господин генерал!
Выкарабкавшись из воронки, тихо пошел пленный к переправе, наведенной через Неман нашими войсками. Разведчики оглянулись: солдаты стояли у воронки и смотрели им вслед. Один из них, молодой веснушчатый солдат в новеньких, неумело навернутых обмотках, догнал разведчиков.
– И вы… Вы с генералом через траншеи?
– И через Неман бы перетащили, – сказал Антипов. – Иди воюй.
Уже взошло солнце и рассеялся туман, когда разведчики подошли к штабу дивизии. Развязывая руки пленному, старшина заметил на лице «языка» что-то новое, необычное. Наверное, много пережил генерал за несколько последних часов. Теперь он пристально смотрел на хлопотавших возле него русских солдат, одетых в задымленные, порванные маскхалаты, и, кажется, чуточку любовался ими.
Командир дивизии и начальник штаба выехали на место боя. Не было в штабе и командира разведроты. Охраняемые часовыми, возле штаба толпились немецкие солдаты и офицеры. Пленные все прибывали. Старшина сдал «языка» начальнику караула, зашел в штаб и сообщил переводчикам, что доставлен генерал. Молоденький лейтенант быстро выяснил, кого привели разведчики.
– Таких генералов, видите, сколько у нас? Допрашивать не успеваем. Он инженер танковых войск.
Инженер? А погоны? Может, немецкие инженеры-танкисты носят на своих плечах витые погоны? В самом деле, едва ли генерал будет ходить в комбинезоне. Разочарованные, отправились разведчики догонять свою роту. Только к вечеру увидели они Курилова.
– Ну как? Живы, здоровы? – обрадовался командир взвода. – А генерал? Уничтожили?
– Живым привели, – сказал старшина. – Зря рисковали… Переводчик сказал, что это инженер.
– Какой инженер? – удивился Курилов. – Запирается гитлеровский служака. Не за инженера отдал свою жизнь наш товарищ, Георгий Орешин… В канаве нашли генеральскую фуражку, вот его погоны. А ну, пойдемте к переводчику!
На следующий день в кузов грузовой машины, в которой ехали разведчики, заглянул подполковник Бараболько.
– А ну, вылезайте все, кто брал в плен генерала! – радостно сказал он. – Да поживее, ребята!
Спрыгнули на землю Антипов, Мицуренко, Потемкин, Харчиков, Кочетков, Матыжонок. И лейтенант Курилов подошел к строю.
– Герои вы, товарищи! – сказал подполковник. – Взяли вы в плен командира танковой группы, генерал-майора фон Штиммера. Сегодня по радио об этом сообщали, вся страна узнала. Один из стратегов, преподавал в военной академии. Работал в ставке Гитлера.
В августе 1944 года, в торжественной обстановке, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Иванович Калинин вручил высокие правительственные награды воинам, отличившимся при разгроме немецкой группы армий «Центр».
– Служу Советскому Союзу, – произнес старшина Матыжонок, принимая из рук Михаила Ивановича второй орден Красного Знамени.
НЕТ, ЕГО НЕ ЗАБЫЛИ
В сентябре 1945 года большая группа демобилизованных солдат и сержантов бывшего 2-го Белорусского фронта возвращалась в родные края.
Пассажирский поезд шел с большой скоростью, оставляя позади города и села. Дымились трубы фабрик и заводов, строились новые дома. Зарастали полынью и чертополохом траншеи, ржавела проволока на поваленных заграждениях, на фронтовых аэродромах мальчишки играли в футбол.
Мир…
Глубокие чувства волновали демобилизованного старшину Сергея Матыжонка. Не нужно было идти в разведку, ползать, затаиваться, убивать. Ночью уже никто не разбудит его и не произнесет слов, после которых мгновенно улетал сон и в сердце заползала большая тревога.
– Вам пора на исходную позицию.
Теперь можно отдохнуть. На теле двенадцать ранений. Не все осколки вынули фронтовые врачи, сказали: «Потом». Временами немеют и отекают руки, мучают головные боли.
Новосибирск, Красноярск, Иркутск… Вот и Чита. Отсюда уезжала на фронт забайкальская лыжная бригада.
– Как только вернетесь, сделаете на бюро отчет о своей боевой жизни, – сказал секретарь карымского райкома комсомола, провожая на фронт лыжников-комсомольцев.
Есть что доложить районной комсомольской организации коммунисту Сергею Матыжонку. Семьдесят раз ходил он в разведку, двадцать пять «языков» доставил в свой штаб, более тридцати раз действовал в тылу врага, подрывал железнодорожные пути, добывал важные сведения. Огнем из автомата, ножом и гранатами уничтожил сто шестнадцать гитлеровских солдат и офицеров. Сергей везет домой «Памятку разведчика», которую ему выдали на фронте под Ржевом. Когда-то чистые страницы теперь полностью заполнены. Всюду слова: «подтверждено актом», «подтверждаю» и росписи командиров. Шесть раз враги надолго выводили из строя старшину Матыжонка, четыре раны он залечил в санитарных ротах и батальонах своей дивизии, а две раны скрыл от врачей – царапины… Прерывались, но потом снова появлялись на тропах следы разведчика, упрямо шли к логову фашистского зверя.
В памяти старшины всплывали события последнего периода войны. В августе 1944 года он стал командиром взвода разведки. Ужас наводили на врага «зеленые призраки». Под Белостоком разведчики из взвода Сергея Матыжонка вышли в тыл врага и на глазах отступавших гитлеровцев взорвали большой мост. Сотни автомашин, танков и орудий достались нашим войскам. У офицера, схваченного под городом Остроленка, оказался секретный приказ немецкого фельдмаршала Моделя. На землю фашистской Германии старшина Матыжонок вступил в ноябре 1944 года. В первом же боевом поиске за рекой Наревом он снова был тяжело ранен. И все-таки «язык» – немецкий телефонист-корректировщик – был перевезен на лодке через реку и доставлен в штаб. Врачи предполагали, наверное, что уже не вернется в строй старшина. Его эвакуировали глубоко в тыл, на станцию Реутово Московской области. Но не считал разведчик, что уже отвоевал. В конце марта 1945 года выписался Сергей из госпиталя и снова выехал на фронт. Вот последние записи в военном билете старшины: «304-я отдельная разведрота 343-й Кенигсбергской стрелковой дивизии. Командир взвода разведки. 8 апреля 1945 года ранен в правую руку. 1 сентября 1945 года демобилизован».
8 апреля 1945 года… В этот день Сергей выполнил последнее боевое задание: вышел со своим взводом в тыл яростно огрызавшихся немецко-фашистских войск, блокировал кенигсбергское управление тайной полиции и до подхода наших танков не выпустил из здания ни одного гестаповца.
За участие в штурме Кенигсберга двадцатидвухлетний старшина был награжден третьим орденом Красного Знамени. Его вручили, когда Сергей выздоровел после двенадцатого ранения, – в середине мая 1945 года. Кругом было тихо. Война закончилась. А в середине июня старшину Матыжонка вызвали в Москву для участия в параде Победы. Многих боевых друзей встретил он на улицах столицы в памятный день 24 июня 1945 года. Командир колонны все время беспокоился, как бы не подвел его высокий худощавый человек, припадавший на правую ногу, – он был ассистентом у знамени гвардейской воинской части. Но старшина, с шестью боевыми орденами на кителе, на вид совсем еще юный, немного растерянный – таким он запечатлен на кадрах кинофильма «Парад Победы», – четко прошел мимо Мавзолея Владимира Ильича Ленина.
А поезд идет и идет, приближаясь к Карымской.
За окном вагона блеснула светлая полоса реки. Ингода!' Сергей вспомнил короткие летние ночи, веселые костры, друзей мальчишек. Многие из них уже никогда не придут с удочками на берега реки, заросшие душистой черемухой…
Сергея никто не встречал. Матери не было в живых, а отца не стал Сергей тревожить телеграммами: хотелось явиться домой нежданно-негаданно. Сошел демобилизованный старшина с подножки вагона и услышал знакомые звуки:
«Дзинь-бах, дзинь-бах!»
Сергей сразу же узнал человека, неторопливо двигавшегося вдоль состава с молотком в руке. Это был мастер Михаил Ильич Рощин, старый карымский железнодорожник. Старшина подошел, поздоровался. И мастер узнал своего ученика.
– О, Сережа! – протянул руку Михаил Ильич. – Слышали мы про тебя. Молодец! Ну, теперь отдохни денек-другой да берись за молоток. Сегодня за смену шестнадцатый поезд провожаем, а мне как-никак шестьдесят пятый годик пошел. Приходи быстрее.
На второй день после приезда домой взял Сергей ружье и пошел на охоту. Вот знакомая полянка, вот пенек, на котором он любил отдыхать. Березка, которую он когда-то вернул к жизни, стала большой, кудрявой, стройной. Послышался шорох.
На поляну выскочил зайчишка, проковылял мимо кустов багульника, поднялся на задние лапки и стал покусывать веточку. Сергей прицелился.
«Мы потом, когда отвоюем, придем к своим родным березкам…» – вспомнил в эту минуту Сергей младшего лейтенанта Ефремова, опустил ружье.
На третий день после возвращения с фронта Сергей стал работать в составе той же смены, которая проводила его на фронт. Первый поезд, осмотренный слесарем-вагонником Сергеем Матыжонком, был необычный: куда-то на восток, наверное, на переплавку, везли на платформах разбитое немецкое оружие.
Трудился Сергей настойчиво, упорно, не щадя сил. Вечерами учился. Приобрел специальность токаря пятого разряда, получил шоферские права, научился управлять комбайном. А потом заболел. Врачи сказали, что нужно, ехать на «ремонт». В Читинской больнице хирург Мазурук вынул осколок из правой руки. Однажды, штурмуя вражескую траншею, упал в грязь старшина, приподнялся и наповал сразил из разорвавшегося в руке пистолета гитлеровского офицера. Кусочек стали глубоко вошел в руку. Ходить в разведку можно было, а работать молотком этот осколок мешал. Другой кусочек металла из бедра извлекали под наркозом. Очнулся Сергей и увидел возле себя известного читинского хирурга Михалюка. На его ладони катался большой блестящий шарик.
– Долго ходили вы с этим подшипником, – улыбнулся хирург. – Ну ничего, сейчас дело пойдет на поправку.
После излечения Сергей Матыжонок побывал на родине своего отца – в Белоруссии. А на обратном пути… Сердце неудержимо повлекло к местам, откуда начался его боевой путь. В десяти километрах от Ржева, на небольшом полустанке, сошел Сергей с поезда – увидел на краю улицы обелиск, увенчанный красной звездой. Здесь покоился его наставник, коммунист, младший лейтенант Михаил Александрович Ефремов.
Был воскресный день. У памятника громко разговаривали девушки, неподалеку играли ребятишки. Сергей подошел к обелиску и прочитал слова, вылитые на чугунной плите:
БРАТСКАЯ МОГИЛА СОЛДАТ И КОМАНДИРОВ,
ПАВШИХ СМЕРТЬЮ ХРАБРЫХ ПРИ ШТУРМЕ
ГОРОДА РЖЕВА 2 марта 1943 года.
Сергей долго стоял перед памятником. Не пришлось многим его боевым товарищам дожить до победы, ходить по освобожденной земле. Не суждено было младшему лейтенанту Ефремову увидеть родные березки.
Когда отошли девушки, что-то читавшие на другой стороне обелиска, Сергей перешел туда и увидел другую плиту. На ней чернели суровые слова:
И У МЕРТВЫХ, БЕЗГЛАСНЫХ
ЕСТЬ ОТРАДА ОДНА:
МЫ ЗА РОДИНУ ПАЛИ,
НО ОНА – СПАСЕНА
Позже, уже дома, в Забайкалье, вдруг нашел Сергей запомнившееся четверостишие в сборнике произведений знакомого фронтового поэта, прочитал стих несколько раз, и сердце его забилось сильно-сильно.
Я убит подо Ржевом,
В безымянном болоте,
В пятой роте,
На левом,
При жестоком налете.
Я не слышал разрыва,
Я не видел той вспышки, —
Точно в пропасть с обрыва —
И ни дна, ни покрышки…
Конец стихотворения звучал как наказ живым:
Это коммунист, младший лейтенант Ефремов написал завещание Сергею. Он хотел, чтобы его разведчики не искали в жизни легких путей, всегда честно служили Родине.
В 1952 году в Карымской торжественно отмечали очередную годовщину Советской Армии. Накануне Сергей Иванович получил письмо от Игоря Полынцева, оставшегося на сверхсрочной службе. Игорь Полынцев, теперь уже капитан, служил в далеком гарнизоне за границей. «Ну, как дела у тебя? – спрашивал бывший сержант своего командира взвода. – Наверное, и ты теперь уже в больших чинах. Представляю тебя в должности начальника станции, усатого, сердитого, по-прежнему не дающего покоя своим подчиненным…» После праздника решил ответить Сергей своему фронтовому товарищу. Нет, он всего-навсего бригадир на пункте техосмотра вагонов. Вот только вчера обнаружил скрытое повреждение, угрожающее безопасности движения пассажирского поезда… Нет особых изменений в его жизни. Недавно Сергей похоронил отца. Это он сказал незабываемые слова, когда его сын думал, куда пойти работать, что делать дальше:
– Должность начальника «Охотсоюза» предлагают? Беличьи шкурки заготовлять? Не по тебе эта должность, Сергей. Нет специальности? Иди на транспорт, иди простым рабочим, учись. Мы ждали вас, свою смену… Теперь многое заново строить надо. Поезда – это подмога народу, а мы, железнодорожники, все равно как ударные, передовые части. Все равно как разведчики.
Ощупал, осмотрел Иван Федотович руки сына, похлопал по плечу.
– Есть еще сила! Выдержишь!
Напишет Сергей боевому товарищу все подробно. Нет, не жалеет он, что по-прежнему в «небольших чинах», что избрал работу на транспорте.
Старшина запаса до блеска начистил сапоги, оделся и отправился в клуб. Он слышал, что на торжественное заседание приехал генерал из Читы, захотелось послушать доклад, вспомнить дни былых сражений…
У входа в клуб его остановил контролер:
– Вход по пригласительным билетам.
Давно уже не приглашали старшину запаса на торжественные собрания. Он чуть распахнул пальто: дрогнул, зазвенел густой завес орденов и медалей. Может, боевые награды будут своего рода пропуском на этот вечер? Только поэтому распахнул пальто. Не хотелось Сергею сидеть дома в День Советской Армии. Заметил ордена контролер и подозвал человека в галифе, отвечавшего за «пропускную систему» в Клуб железнодорожников.
– Пропускайте только приглашенных! – нахмурился человек в галифе. – Сегодня банкет. Много их сегодня явится… Сейчас все с орденами…
Заметил старшина запаса в глубине соседнего зала накрытые столы и только сейчас понял смысл тяжелых слов. Побледнел Сергей, задрожал, шагнул к двери. Сейчас он войдет в зал, схватит за шиворот человека в галифе, ударит по его лоснящемуся, самодовольному лицу, вышвырнет. Неимоверным усилием воли старшина взял себя в руки, запахнулся, побрел домой.
Нужно было курортное лечение, но путевку не удалось получить. Тяжелая обида легла на сердце бывшего фронтовика, потускнели боевые награды, упрятанные в глубь солдатского сундучка…
Но о Сергее помнили. В Карымскую пришло письмо из Москвы:
«Поздравляем Вас, Сергей Иванович, с праздником, Днем Победы над фашистской Германией. Желаем Вам, трижды награжденному орденом Красного Знамени, двумя орденами Славы, орденом Красной Звезды, успехов в жизни и плодотворного труда на благо нашей Родины.
Политуправление Советской Армии».
Словно новые силы влились в израненные руки старшины запаса. Пришло еще несколько писем: просили снять копию с «памятки», сообщить об участниках рейдов в тыл врага. Пришло письмо и в Карымское вагонное депо: запрашивали, как трудится гвардии старшина запаса. Заглянули в трудовую книжку бывшего фронтовика и нашли в ней около двадцати благодарностей.
ПО-ПРЕЖНЕМУ ВПЕРЕДИ
(Послесловие)
Недолго стоят поезда на станции Карымская. Зимой дуют холодные ветры, срывая с мрачных скал тучи снега и пыли. Порой за серой пеленой бурана не увидишь железнодорожного поселка. Летом виды красивее. Пламенеют сопки, круто спадающие к реке: расцветают кудрявые лилии. Тысячами красных фонариков мелькают они за окнами вагонов. На станции всегда можно купить букетик цветов.
Два года назад автор этой повести приехал на станцию Карымская, чтобы написать очерк о трудовых успехах движенцев, завоевавших первенство в соревновании железнодорожников Забайкалья.
– Настойчиво трудятся люди, – рассказывал начальник станции Владимир Никанорович Богомазов. – Особенно отличается бригада старшего осмотрщика вагонов Сергея Ивановича Матыжонка. Он участник Отечественной войны, бывший разведчик. Недавно начальник Забайкальской дороги вручил товарищу Матыжонку новую награду – знак «Отличный вагонник».
Сергей Иванович Матыжонок… Мне была знакома фамилия, которую только что назвали. Совеем недавно, в дни уборки урожая, в колхозе «Заря» Карымского района я поговорил с одним железнодорожником и написал о нем коротенькую заметку в областную газету. 120 гектаров полегшего хлеба убрал Сергей Иванович Матыжонок.
– Он?
– Он самый, – подтвердил начальник станции. – Изучил в местной РТС комбайн, получил права и каждую осень выезжает помогать подшефному колхозу. Этот человек никогда не отказывается от трудного дела.
Я встретился с Сергеем Ивановичем на путях парка. Скромно, очень скупо рассказывал он о делах своей бригады:
– Мы стараемся не пропустить ни одного «больного» вагона. Пусть машинисты без опаски, на больших скоростях водят составы, осмотренные нашей бригадой. На междупутьях соорудили стеллажи с запасными частями и громоздкими деталями вагонного оборудования. Теперь они под рукой. Сразу же сократился простой вагонов под техосмотром. Все поступили учиться в школу рабочей молодежи, на курсы по повышению технических знаний, навели ^чистоту в служебных помещениях.
– В годы войны вы служили в разведке?
– Да, служил.
Я уехал в Читу. Но вскоре, на торжественном заседании, я опять услышал знакомую фамилию. Зачитывали приказ командующего Забайкальским военным округом:
«Начав боевой путь вторым номером расчета станкового пулемета, – говорилось в приказе, – Сергей Иванович Матыжонок стал затем опытным разведчиком. Более семидесяти раз ходил он в разведку, неоднократно действовал в тылу врага. Двенадцать раз был ранен, но всегда возвращался в строй. На счету Матыжонка 25 «языков». Венцом боевых дел отважного разведчика был перенос через линию фронта гитлеровского генерала Штиммера…
Замечательно трудится бывший воин в мирные дни. Бригада, которой он руководит, успешно борется за право называться бригадой коммунистического труда. В трудовой книжке Матыжонка много благодарностей, в том числе и от начальника Забайкальской дороги…
Приказываю:
Отважному разведчику-забайкальцу старшине запаса Сергею Ивановичу Матыжонку присвоить звание «Почетный солдат Забайкальского военного округа».
На следующий день я ехал в Карымскую. Захотелось внимательнее посмотреть на Сергея Ивановича, расспросить о наиболее памятных поисках, узнать о его жизни в послевоенное время.
…Стояла тихая теплая ночь. Пахло хвоей, цветами распустившегося багульника. Неподалеку журчал ручей. Мы расположились у костра и смотрели, как, пуская пузыри, варится картошка. В такую ночь совсем не хотелось говорить о войне.
«Гхао!» – раздался вдруг громкий звериный крик. Кто-то осторожно ходил среди деревьев. Шелестела трава.
«Гхао!»
– Это гуран, дикий козел, сердится, – сказал Сергей Иванович. – Забрались мы в его владения. Мыши и разные тушканчики в траве бегают. А на дереве филин расселся. Шагни в темноту, и вся эта лесная компания враз умолкнет.
У костра сидел впечатлительный и чуткий человек. Война не огрубила его, не сделала жестоким. Это я заметил еще вечером, когда мы устраивались на ночлег. Сорвет и понюхает веточку, рассматривает муравейник, выпрямит березку, примятую неосторожной ногой…
В ту ночь у костра, ярко пылавшего на лесной поляне, прислушиваясь к крикам ночных птиц и шорохам безобидных зверюшек, стал рассказывать Сергей Иванович о своей юности.
Теперь часто приглашают Сергея Ивановича в воинские подразделения. Он рассматривает это как партийное поручение и тщательно готовится к выступлениям. Ему хочется, чтобы молодые солдаты перенимали опыт ветеранов войны и в бою, если так придется, героически отстаивали честь, свободу и независимость нашей Родины. Много вопросов задают старшине запаса.
– Расскажите о своих подвигах на трудовом фронте.
– Хотели бы вы снова служить в разведке?
– Встречались ли с боевыми товарищами?
Хмурится Сергей Иванович, потирает лоб, с минуту думает… Обнаружили трещину оси колесной пары… Рукой врага или беспечного человека был перекрыт тормозной кран в середине нефтеналивного поезда. На три минуты раньше положенного сменили неисправный воздухораспределитель…
– Нет у меня подвигов на трудовом фронте, – говорит Матыжонок. – Все обычно. Как у всех, в любой бригаде… С товарищами по фронтовым делам встречался. А насчет службы в разведке… Считайте меня по-прежнему в передовой цепи, вместе с вами. До последней капли крови.
Он по-прежнему в передовой цепи. Он был и есть разведчик!
Сойдите, друзья, хоть на минуту в Карымской. Красивое здание станции, высокий виадук, перекинутый через пути железнодорожного парка, столетние вязы, низко склонившие ветви над перроном…
«Дзинь-бах, дзинь-бах!» – доносится звонкий перестук.
Мимо вагонов только что остановившегося поезда неторопливо идут рабочие в замасленных железнодорожных спецовках. Несильные удары молотками, энергичные короткие взмахи. С лязгом открываются и вновь захлопываются буксовые крышки. Слышится шипение сжатого воздуха, скрежещут тормозные колодки. Прибывший поезд готовит к дальнейшему следованию бригада Сергея Ивановича Матыжонка.
Вот он сам: высокий, худощавый, с суровым взглядом. Идет и постукивает молотком. Чуткий слух старшего осмотрщика безошибочно отмечает привычные звуки, зоркие глаза видят, что все исправно, и он идет дальше. Сразу же за Карымской – крутые спуски, кривуны, участки пути, огражденные особыми знаками. Дух захватывает, когда посмотришь вниз, на острые зубцы камней, омываемых бурлящими потоками Ингоды. Старший осмотрщик Сергей Иванович Матыжонок хорошо понимает свою ответственность: люди доверяют ему свои жизни, а вся страна – грузы, которых ждут на стройках, фабриках, в колхозах. Пятнадцать лет, днем и ночью, в трескучий мороз и в свирепый буран, в жару и под проливным дождем несет он свою нелегкую трудовую вахту. Десятки тысяч поездов осмотрел, предотвратил немало аварий.
Бригада Сергея Ивановича Матыжонка настойчиво борется за право называться бригадой коммунистического труда. Разведчиками будущего назвали советские люди участников этого благородного движения. Вот уже два года бригада не допускает ни малейшего брака в работе. Напрасно на встречах с молодыми солдатами старшина запаса не рассказывает о героическом в своей работе. Его работа – это и есть трудовой подвиг. Все члены бригады учатся. Опытные специалисты подтягивают отстающих, передают им опыт. Не раз бригада в полном составе выезжала в подшефный колхоз. Коллективно ходили в кино, обсуждали лучшие фильмы и “прочитанные книги, все вместе выезжали в тайгу на охоту.
Кипит жизнь на железнодорожной станции Карымская. Перекликаются гудками паровозы. Слышатся звуки сигнальных рожков. Далеко вокруг, усиленные мощными радиорупорами, разносятся торопливые команды дежурных операторов. Ярко светятся огни светофоров. Идут и идут поезда: на запад, к столице нашей Родины, на восток, к Тихому океану, на юго-восток, к Китайской Народной Республике.
Сегодня бригада Сергея Ивановича Матыжонка, как всегда, дружно явилась «а ночное дежурство. Проверили инструмент, узнали о движении поездов. Вначале их было много, а потом нашлось время посидеть в тесной будке, погреть у печки озябшие руки, поговорить. Всех глубоко взволновала Программа Коммунистической партии Советского Союза, принятая на XXII съезде КПСС. Ее изучают на сменных собраниях, о ней говорят повседневно. Она уже воплощается в жизнь. Через непроходимую тайгу и горные хребты, все дальше на восток протягиваются линии электропередач. Уже совсем недалеко, за Байкалом, ходят богатыри-электровозы. В Карымскую недавно прибыл первый десяток тепловозов. Их молодые гудки приятны, как музыка. Через безводные степи Забайкалья, где пролегли новые пути, на высоких скоростях пошли поезда. Укладываются тяжелые рельсы, появились огромные вагоны с новыми, более совершенными тормозными системами. Есть о чем подумать осмотрщикам вагонов, есть о чем поговорить.
– Четыреста второй, грузовой, на подходе, – раздается по громкоговорящей сети голос дежурного.
– Пора на исходную, – по привычке говорит Сергей Иванович Матыжонок, поднимаясь.
Скрежеща на стрелках, поезд заходит на пути парка, постепенно сбавляет скорость. Чутко слушают осмотрщики: не заклинило ли колесные пары, нет ли подозрительных стуков? Как будто все в порядке. Мысленно разбив поезд на части, постукивая молотками, рабочие пошли навстречу друг другу. Засветились огоньки фонарей, у колес появились тени пролазчиков.
Все равно как разведчики. Пусть не в маскхалатах они, а в обычных ватниках. В полевых сумках у каждого – инструмент, приборы, в руках молотки. Но поиски они ведут боевые, настоящие!
Бывают у Сергея Матыжонка неожиданные встречи. Однажды шел к своему вагону пассажир в форме моряка с бумажным кульком в руках. И в этот миг легла на его плечо чья-то твердая рука.
– Куда торопишься, капитан?
Обернулся пассажир, нахмурился, а потом вскрикнул, и посыпались на перрон соленые огурцы.
– Товарищ старшина!
Обнялись бывшие разведчики, расцеловались. Рассказал Илья Мицуренко, что осуществил свою мечту – стал штурманом дальнего плавания.
Недавно Сергей Иванович встретился еще с одним фронтовиком.
Остановился на станции скорый поезд, и из вагона вышел седой человек со шрамом на щеке. Сразу же узнал его бывший разведчик. Неловко было Сергею подходить в замасленной тужурке к этому человеку. Но не выдержал, сердце потребовало.
– Ведь вы командир шестьдесят четвертой стрелковой?
И только сказал это Сергей, услышал в ответ слова, поразившие его:
– Матыжонок! Разведчик Сергей Матыжонок! Я помню тебя, орел!..
Немного рассказал о себе Сергей Иванович за короткие минуты стоянки поезда. Демобилизовался, работает, женился, растут два сына… Услышал этот разговор мастер, товарищ Сергея по работе, сказал генерал-майору в отставке Шкрулеву:
– Ваш разведчик, товарищ генерал, работает в бригаде, которая борется за звание коллектива коммунистического труда. Мы – один за всех, все – за одного. У Сергея Ивановича есть новые награды, он член райкома партии, депутат Карымского районного Совета депутатов трудящихся, ударник коммунистического труда.
Крепко пожал генерал руку Сергею Ивановичу, счастливыми глазами осмотрел все вокруг, увидел лозунг со словами великого Ленина о коммунистическом труде и сказал:
– Ты по-прежнему впереди, Сергей Иванович.
