Текст книги "Вы хотели войны? Вы ее получите!"

Автор книги: Сергей Дышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

«Небесный Мойдодыр»

Май 2008 год. Москва. Город на ладони.

В утренние часы, когда город еще подернут легкой туманной дымкой, пронизанной оранжевым солнцем, а улицы не запрудил нетерпеливый бесконечный поток машин, с неизменным кряканьем и воем правительственно-милицейских кортежей, любимым делом Родина было подняться на крышу высотного дома. И тогда бескрайний, как каменное море, город представал перед ним, как на большой скатерти... Вот и сейчас Родин стоял на крыше высотки в Голутвинском переулке, свежий ветер задувал с Москвы-реки, позади Ивана державно возвышались кремлевские башни и золотые купола его тезки Ивана Великого, прямо перед ним восседал на Большой Якиманке мрачный коричневый гигант – «Президент Отель», через дорогу – образцово содержащаяся – церковь святителя Николая Чудотворца. Справа, на другой стороне переулочка, задохнувшегося от стоявших впритык машин, еще один старожил – трехэтажный особнячок позапрошлого века, принадлежавший когда-то родовой династии Рябушинских. А вдали, правее, хоть с крыши кажется, что и рукой подать, на речном островке, в тунике римского легионера, «на берегах московскихволн стоял он дум высоких полн» – это церетелевский гигант Петр, поначалу всех пугавший, а потом – попривыкли.

Но с царем Иван Родин разобралсяеще в прошлом месяце, а сегодня у них в программе – как раз элитная высотка в Голутвинской слободе.

– Ну, что, Вань, налюбовался?

Это – Вася, его юный напарник, выпускник архитектурного института, и работает он, в отличие от Ивана, по специальности. Хотя, если пролистнуть пожелтевшие странички прошлого старшего лейтенанта запаса Родина, можно найти и разведку в высокогорье, и спуски с крыш на тросах с выбиванием окон и нейтрализацией противника... Впрочем, это было давно, и как будто и не с ним. «О нас легенды не писали!»

– Все готово? – спросил Иван помощника, в обязанности которого входила подготовка альпинистского снаряжения: сидушек, веревок, карабинов, спускового и страховочного устройств; вспомогательных петель, а также рабочих инструментов – «шубки» для смачивания стекла, удлинительной штанги, стеклоочистителя, скребка, салфетки и двух вместительных ведер квадратной формы с раствором.

– Так точно, – доложил Василий, и в его очках отразилась вся утренняя Москва с высоты птичьего полета.

Он укрепил подвесные тросы, а Родин, надев каску, ярко-красный комбинезон, как у космонавта, привычно облачился в альпинистское снаряжение.

– Ну, что, погнали?

– Погнали, – кивнул напарник. – Запускаю на орбиту!

Промышленный альпинизм, дело которым занимаются наши герои, – это символ времени, рынка и небоскребов; это профессия, требующая мужества у заказчиков раскошелиться на такое, скажем, третьестепенное дело, как чистота окон. Но, при рыночных отношениях, уборщицу тетю Дуню не заставишь встать с тряпкой на подоконник тридцатого этажа, а вот имидж фирмы, как известно, начинается с окон, а заканчивается дверями и всем прочим. И скрепя сердце, скаредные российские буржуи зовут «промальпов» – небесных мойдодыров, карлсонов, которые работают на крышах и моют за деньги окна небоскребов.

Уйдя капитаном «в отставку», Родин с друзьями, с помощью союза ветеранов спецслужб организовал частную охранную фирму. Она и сейчас жива и здорова и приносит доход: есть еще в России – чтои от когоохранять. Но чего-то Ивану все не хватало: денег, конечно, тоже, но еще чего-то живого, чтоб не закиснуть... И придумал для себя забаву: промышленный альпинизм, тем более навыки и здоровье позволяли. Набрал крепких парней после армии, зарегистрировал фирму, так и назвав «Небесный Мойдодыр». Ну, и чтоб не заработать геморрой и преждевременные старческие болячки, взял себе за правило два дня в неделю работать на высоте. Не из-за денег, конечно.

Итак, помощник Вася начал обеспечение и страховку спуска. Перед этим Родин еще раз глянул на план-задание с отмеченными окнами, которые надо сегодня помыть, – получалось, если не будет форс-мажорных обстоятельств– то не менее десяти. Такими обстоятельствами были не ураганы и прочие стихийные бедствия, а официальные мероприятия с участием первых лиц государства и их зарубежных гостей, которые время от времени проводились в «Президент-Отеле». И тогда загодя появлялись категорические парни из ФСО, давали отбой на всяческие помывочные и прочие работы. И были правы. Ивану, например, с учетом его опыта и сноровки, ничего не стоило бы из снайперской винтовки, замаскированной под швабру, подстрелить одиозного госдеятеля или какого-нибудь президента «бантустана», прибывшего чисто с дружественным визитом.

Но сегодня день был, как по спецзаказу: на небе ни облачка, что для столицы с ее испарениями – достаточная редкость, фигурных окон немного, да и они, в основном, в мансардной надстройке, в виде огромного круга, разделенного секторами: то ли солнце, то ли компас, то ли звездное полушарие.

Работа у «промальпа» пыльная, но и в ней есть свои изюминки, маленькие радости. Ползаешь по стене и окнам, как паук, людей до икоты пугаешь. Но, в основном, к человеку на веревках, люди по ту сторону окон относились безразлично, как к моечной машине, одушевленному приложению к швабре. Впрочем, попадаются иной раз и душевные люди: предлагают чашечку кофе с бутербродом, или просто интересуются: а не страшно ли болтаться на высоте, как часто рвутся веревки, бывают ли несчастные случаи, не мучают ли кошмары и прочую муру.

Родин плавно затормозил на уровне десятого этажа, уперся ногой в подоконник. Судя по начинке помещения, здесь располагался офис фирмы, которых по Москве – тысячи, а может, и десятки тысяч, с непременным жалюзи на окнах, светлой или черной мебелью, компьютерами, оргтехникой, расфуфыренными девицами и чопорными холеными молодцами, в общем, «людская». «Начинка» усиленно изображала интеллектуальную деятельность: сотрудники и сотрудницы стремительно сновали, как бильярдные шары, ощущая крепкую силу кия хозяина, усугубленную мировым финансовым кризисом и ощутимой перспективой вылететь в «лунку».

Мельком оценив содержимое «аквариума», хозяин двух фирм Иван Родин приступил к помывке.

Офисный персонал, по обыкновению, на Родина, как на прислугу, внимания не обращал: кто он для них – протирщик окон, явный неудачник, гастарбайтер. Да и Ивану они были «по барабану»: мелкая шелупонь, получают свою тысячу баксов, ни одного из этих работничков он на дух бы не подпустил в свое охранное предприятие, тем более в «промальпы».

Видно, демонстративно презрительная физиономия Родина таки подействовала на нервы одному из особо холеных специалистов, возможно, он был старшим в «людской». Смерив взглядом протирщика, небрежно бросил, рассчитывая услышать смех:

– А это что за бифштекс со шваброй?

Но коллеги шутку не оценили. В последнее время в офисе никто не смеялся, как солдаты в цирке.

Подумав, Холеный выкрутился, небрежно сообщив сидевшей рядом девице в очках:

– Кстати, пойду, пообедаю в ресторане.

Он скрылся за дверью. Коллеги не обратили на него внимания: они предпочитали питаться в скромном кафе на Полянке.

Управившись с окном, Родин коротким телефонным звонком дал знать напарнику, чтоб спускал ниже, на девятый этаж.

И тут его пронзил леденящий ужас – позабытое чувство, когда в горном поднебесье терял опору на скользкой обрывистой скале.

На подоконнике соседнего окна, там, где были этажи жилого сектора, стояла девушка: юная, худая, как былинка. Иван, увлеченный процессом со шваброй, не увидел, как она явилась, будто соткалась из воздуха. Серая футболочка, короткие порванные джинсики. Ветер трепал ее черные, как угли, волосы, она стояла на самом краю и смотрела, бог знает, куда. Намерения ее были очевидны.

Иван всей шкурой почувствовал неотвратимость последнего шага босоногой дурочки. И этот шаг она сделает прямо сейчас, на его глазах. Без предупреждения. Родин лихорадочно завертел головой, глянул вверх: вот сейчас напарник начнет спуск. Ткнув кнопку вызова в телефоне, Иван тихо произнес: «Пока тормозни».

Но чтобы переместиться к соседнему ряду этажей, надо подниматься на крышу или спускаться на асфальт, – чтобы снизу ловить психопатку в свои объятия. Как Бэтман. Чушь и бред... Посетила безнадежная мыслишка: «С умными надо вести себя как умный, с дураками – как дурак»...

Родин выдохнул, будто собирался прыгнуть на соседний подоконник, и, растянув губы в улыбке, насколько позволяло обветренное лицо, подал голос:

– Девушка, а у вас сигареточки не найдется?

Девушка вздрогнула, вроде испугалась, отрешенно посмотрела на Ивана.

– А вы кто?

– Ангел.

Минуту или две она осмысливала слова невесть откуда взявшегося мужчины, ухватилась рукой за оконную раму и, наконец, произнесла:

– Сейчас принесу.

И легко, по-кошачьи, спрыгнула в комнату.

А Родин, отменно соображавший в гиблых ситуациях, уже знал, что делать. Он отцепил карабины страховочной системы и страховочного устройства, встал на сидушку и, раскачавшись, как маятник, на зависть всем московским обезьянам, ловко уцепился за раму окна. Конечно, весь спецраствор по рецепту Ивана Родина тут же пенным ливнем хлынул вниз. Вслед полетело и сорвавшееся пластиковое ведро празднично-оранжевого цвета.

В тот самый момент, когда девушка пошла за сигаретами, из стеклянных дверей офиса, мимо охранника в ливрее, вышел знакомый нам старший менеджер, тот самый Холеный, который уже предвкушал, как будет обедать в ресторане.

И именно в эти мгновения Иван Родин предпринял отчаянную, но единственно верную попытку изменить роковой стечение обстоятельств в судьбе незнакомки.

Сначала на Холеного обрушился пенный вал. Он вскрикнул от неожиданности, не поняв, за что ему выпала такая небесная кара, и, не успев еще глянуть вверх, получил следом, прямо на голову квадратное оранжевое ведро. И хорошо, что оно было из пластика, а не из жести, и потерпевший смог отделаться лишь подмоченным костюмом. Сорвав ведро с головы, Холеный с яростью швырнул его на землю и еще наподдал ногой. День был испорчен, да и аппетит пропал.

– За что налоги платим? – с отвращением снимая пиджак, выкрикнул он. – Никакой защиты от беспредела... Обольют суки, и еще ведром по башке.

Тут же появились зеваки, прямо из ниоткуда, такое у них свойство. Облитый господин был смешон, почти как Чарли Чаплин. Смелись даже таджики с узбеками, приостановив нескончаемые облицовочные работы. Прошнырнувшая мимо бомжеватого вида востроносенькая бабушка цапнула валявшееся ведро и тихо-тихо посеменила, радуясь неожиданному прибытку. Холеный взъярился от такой беспредельно наглой кражи.

– А, ну, стой, пиявка! Твое, что ли? – потерпевший чуть ли не с рукой вырвал ведерко. – Во народ пошел: одни – сверху кидают, другие – снизу тут же тырят. Блин, главную улику сп...ить!

Вороватая старушка в одно мгновение исчезла в подземном переходе. А Холеный, завидев милицейский наряд, постоянно дежуривший у «Президент-Отеля», с ведром ринулся навстречу.

Зеваки застыли в предвкушении очередного витка развития событий.

* * *

Родин же, не подозревая, какой сюжет одновременно разворачивается на земле, подобно внеземному пришельцу ступил на подоконник, уселся на него, свесив ноги в открывшийся перед ним зал, положил рядом уцелевшее ведро и швабру, закрепил за оконную ручку веревки.

Девушка, как сомнамбула, выплыла из глубин квартиры, не удивившись, что незнакомец уже сидит на подоконнике, протянула пачку с сигаретами.

– Спасибо, – вежливо поблагодарил Родин. – Я, вообще-то, не курю... А хочешь, я окно тебе помою? Ты ведь собралась окна мыть, правда?

Девушка отрицательно покачала головой.

«Прическа, как у ежика, – оценил Иван короткую стрижку. – А сама – ничего, только глаза пустые. Да и какие еще могут быть, если только что видела тетку с косой...»

– Не ври, – сказал Родин, хотя девушка не проронила ни слова. – Я по глазам вижу, ты хорошая девочка, чистюлька! Где у тебя тут ванная?

– Там, – наконец отреагировала юная хозяйка, показав рукой.

Подхватив ведро, Иван прошел через зал, очутился в длиннющем коридоре, на стенах которого смотрели друг на друга картины разных жанров и эпох.

Огромная ванная комната в небесном кафеле сияла золотом и зеркалами, словно зал для бальных танцев. Но во всем этом великолепии Иван увидел прежде всего бесконечный ряд флаконов с шампунями и смекнул, что можно сэкономить на моющих средствах. Он выбрал наугад самый симпатичный, вылил половину в ведро, подумав, добавил еще из двух пузырьков, пустил горячую струю, взметнувшую снежную пену. Порадовавшись своей находчивости, Иван ужаснулся: ведь он оставил без присмотра чокнутую дурочку! И он пулей рванул из ванной, расплескивая по сверкающему паркету хлопья пены.

Девица стояла у окна и пыталась прикурить сигаретку из той же спасительной пачки. Иван облегченно вздохнул. Зажигалка отказывалась высекать пламя. Свои услуги в этом деле Родин не предложил, а сразу приступил к более полезной работе. Он намочил в растворе «шубу» и начал привычную помывку.

– В мытье окон знаешь, что самое главное?

Девушка вновь отрицательно покачала головой, но уже более осмысленно.

– Ну, догадайся!

– Тряпка? – вяло отозвалась она.

– Страховка! – наставительно произнес Иван. – А я вот сейчас работаю без страховки, чем нарушаю инструкцию, которую сам же написал.

– Вы – сочинитель инструкций? – безразлично поинтересовалась девушка.

– Я – Карлсон, который бесплатно моет окна. А ну-ка давай, вылей эту воду и принеси новую. Только не сильно горячую.

* * *

Девчонку надо было чем-то отвлечь, а труд – самое верное средство. Она взяла ведро и покорно поплелась исполнять поручение; через пару минут принесла полное с чистой водой. На этот раз Родину пришлось потратиться из своих запасов. Он достал из рюкзака флакон с жидкостью, плеснул в ведро. Девушка поглядела на его старания, потом, решив, что лучше наблюдать сидя, опустилась в кресло. Может, она уже поняла, что смотреть, как вполне симпатичный «карлсон» энергично моет и полирует окно, гораздо лучше, чем выпадать из него...

* * *

А Холеный в эти минуты мертво вцепился в представителей власти: упитанного офицера и не менее сытого сержанта.

– Товарищи милиционеры! Обращаю ваше внимание: совершено покушение на убийство! Мне на голову сбросили ведро.

Старший наряда – старший лейтенант, был настроен шутливо, да и теплая погода располагала к миролюбивому настроению.

– Мы, гражданин, рассматриваем тяжкие случаи, например, падение кирпича. Вам кирпич не падал на голову?

– Какой еще кирпич!? – не понял милицейского юмора Холеный. – Кирпич не падал. Упало ведро. Не надо со мной так шутить. Я, между прочим, налогоплательщик!

– Значит, ведро на голову упало? – нахмурил брови офицер.

– Да, вот именно это ведро, – Холеный протянул его офицеру, но тот брать не стал. – Я как налогоплательщик требую защитить меня от падающих на голову ведер и помоев. И привлечь к суду виновных.

Холеный ткнул пальцем в небо.

Сержант взял ведро в могучую руку, попробовал на вес и вернул.

– Разберемся! Свидетели есть? – прогудел офицер.

Толпящиеся зеваки тут же исчезли, прямо в никуда. Такое у них свойство. А таджики и узбеки быстро, как по команде, похватали, кто мешки с цементом, кто метлы, кто носилки, – и прерванная работа вновь закипела.

– Бесперспективняк, – оценил шансы Холеного на судебные разбирательства офицер.

* * *

Закончив с окном и протерев его напоследок салфеткой, Иван спросил:

– А ты, чего, здесь живешь?

Девушк наконец, осилившая зажигалку, крепко затянулась сигаретой, потом ответила:

– Да. Это квартира предков. Они сейчас в загранке.

– А тебя как звать-то?

– Яна.

Родин рассмеялся.

– А меня Иван.

– Хорошее у тебя имя, – похвалила она.

– У тебя тоже. Наши имена – похожие.

– Да, – согласилась девушка. – Они один корень имеют.

– Ну, что... – после затянувшейся паузы произнес Родин. – Я пошел. – Он взял швабру и ведро, ловко вскочил на подоконник.

Яна испугалась:

– Куда?!

– Туда, откуда пришел, – усмехнулся Иван. – В небеса обетованные.

Яна проворно вскочила с кресла, метнулась к окну.

– Не уходи! Слышишь, не уходи! А то... мне опять захочется мыть окно.

Родин с ведром и шваброй в руках (небесная уборщица!) вновь уселся на подоконник. На его лице не отразилось ни одной рациональной мысли.

– Ну, дела... Попал...

– Да оставь свое дурацкое ведро! – Яна даже топнула босой ножкой.

– Ого, да мы с характером! – удивился Родин внезапной перемене в поведении хозяйки квартиры. – Хорошо, я останусь, но ты дашь мне слово, что больше не будешь делать глупостей.

– Ладно... – тут же согласилась Яна.

Родин прицепил к сидушке ведро, швабру и отпустил в окно.

* * *

Напарник Вася, разомлевший на солнышке, размышлял, с какой из своих подружек он скрасит сегодняшний вечер. С одной из них он познакомился на высоте, когда в зимнее декабрьское утро заделывал швы в стенах панельного дома. Она выглянула из окна в чудной розовой пижаме и женским сердцем сразу поняла, что болтающийся на ветрах верхолаз окоченел и ему так не хватает тепла. «Молодой человек, да вы ж, наверное, замерзли, как цуцик», – и очень ласково, улыбнулась. Вася, конечно, мужественно ответил, мол, ничего, девушка, не больше, чем вы, если окно не закроете. А сам промерз, как тушканчик на Северном полюсе, зубы дробь выбивают. И вдруг чудо: минут через пять эта девчоночка высовывается по пояс в окно и протягивает огромную чашку с горячим шоколадом и печеньем. А вот со второй девушкой познакомился при других обстоятельствах, но тоже при исполнении. «Промальпов» обожают романтичные девицы... Но Вася не успел сладко помечтать о второй зазнобе: неожиданно уловил движение веревок. Вскочил, глянул вниз и обомлел: вместо Ивана болталась пустая скамья с ведром и шваброй.

Прищурившись, Вася увидел внизу, у дома, сотрудников милиции, машину с мигалкой и еще – мужчину со знакомым до боли оранжевым ведром. Именно ведро окончательно добило Василия. «Тело унесли или чем-то накрыли», – с холодным ужасом понял он. Даже своими подслеповатыми глазами Вася смог бы разглядеть на брусчатке ярко-алый комбинезон Ивана.

Напарник быстро подтащил пустую сидушку, взял два рюкзака со сменной одеждой (своей и товарища), сел, закрепился и стремительно стал спускаться на землю, как будто в этой спешке можно было что-то вернуть назад. Именно эти горькие мысли стучали сейчас в его голове. Офисные окна мелькали, как вспышки, фрагменты странного фильма, за каждым из них была своя аквариумная, закупоренная жизнь. И никто из них не знал и не видел, как сорвался в пропасть его лучший друг и напарник Ваня Родин.

* * *

На земле Вася тут же попал в руки милиции.

– А вот и еще один! – злорадно констатировал Холеный. Он так и не расставался с ведром, и уже видел себя с ним в зале суда, и слова обвинительной речи складывались сами собой.

– Это вы тут на граждан ведра бросаете? – раздраженно спросил старший лейтенант, которому уже просто смертельно надоел Холеный, и надежды на то, что он, наконец, провалит ко всем чертям, уже не оставалось.

Вася опешил от неожиданного обвинения:

– Я не бросал...

– А это ведь, гражданин скалолаз, – не обращая внимания на слова напарника, продолжил офицер, – злостное хулиганство, сопряженное с покушением на жизнь граждан.

Вася лихорадочно оглянулся по сторонам, выдавил дрожащим голосом:

– Да это Иван, мой напарник, наверное, нечаянно уронил. И он т-тоже куда-то упал... с 16-го эт-тажа. Вы случайно не видели пролетающее вниз тело? – он обвел потерянным взором вновь подтянувшихся откуда-то, из неведомых углов и укрытий, зевак. – И трупа тоже нет...

– Летающие трупы? И с ведром? Вы мне тут зубы не заговаривайте. Где напарник?

Офицер упер руки в боки и стал еще мрачнее, – тут по головке не погладят: рядом с правительственным объектом гражданам падают на головы ведра с раствором, происходит какая-то чертовщина. А если такое ведро, не дай бог, упадет на голову какому-нибудь кремлевскому или правительственному небожителю?! Страшно представить! Фуражку вывернут наизнанку, не говоря уже об остальном...

– Ну, и куда мог деться твой напарник? – уже спокойней продолжил старший лейтенант. – Может, к какой-то девке в окно залез и шелушит ее? А? Телефон-то есть у него?

– Есть! – оживился Вася.

– Ну, и набирай, чего ждешь?

Вася достал мобильник, быстро набрал номер.

* * *

Тут же слово «ВАСЯ» высветилось в телефоне Родина.

– Ёма-е! – Иван треснул себя по лбу. – Это ж Васька, я не позвонил, а он ведь подумал, что я сорвался! Ну, конченый идиот... Вася, это ты? – на всякий случай, под дурачка, решил ответить Родин. – Как дела?

– Какие... на... дела? – заорал в ответ напарник, и голос его без телефона был слышен внизу. – Ты жив?!

– Жив, – бодро подтвердил Иван, чувствуя себя последней свиньей.

– Где ты? – уже спокойней спросил Василий, оглянувшись на представителей власти и навострившего уши Холеного, по-прежнему крепко сжимавшего ручку ведра.

– В соседнем подъезде, – сказал Иван и, высунувшись в окно, помахал рукой.

– Ты с ума сошел? – снова взъярился Вася. – Вместо тебя одно ведро со шваброй болтаются! Идиот! Что я мог подумать? Тут милиция приехала! Зачем, говоришь, приехала? А затем, что твое ведро какому-то придурку на голову упало. И она квадратная стала.

Родин машинально отошел от окна.

– На голову? А кому?

– Хмырь какой-то, – я знаю? – не обращая внимания на недовольные гримасы Холеного, продолжал Вася. – Весь в растворе. Давай, спускайся сюда, сам разбирайся.

Родин снова выглянул в окно, увидел кучку людей, среди которых ярко выделялся сам Вася в ярко-алом комбинезоне и человек с их штатным оранжевым ведром.

– Иду! Будь другом, притащи мой рюкзак.

* * *

Родин выключил телефон и рассмеялся.

– Слушай, я ведро уронил на голову какому-то мужику. А он милицию вызвал. Надо разбираться, а то моего напарника повязали...

– Правда? – округлила глаза Яна.

– Ага!

Яна расхохоталась.

– Пошли вместе, я буду тебя защищать!

Она нетерпеливо схватила Ивана за руку, потащила к выходу. У нее явно началась бурная эйфория после пережитой попытки суицида.

* * *

На земле Ивана встречали как космонавта из космоса. Помимо уже известных представителей правопорядка, потерпевшего, напарника Василия, появились также для получения «событийной информации» представитель службы безопасности «Президент-Отеля» и комендант высотки. Вновь временно приостановили отделочные работы таджики и узбеки. Холеный, завидев обидчика, перестал жестикулировать и умолк.

– Космонавт № 1 прибыл с космической орбиты! – доложил Родин старшему по званию – толстяку старшему лейтенанту.

Василий молча протянул Родину его рюкзак.

Родин шагнул к мокрому человеку с ведром (тут уж с потерпевшим не ошибешься).

– Мужик, извини, случилась экстремальная ситуация. 14-й этаж. На чаше весов – ведро и моя жизнь. Непростой выбор... Поколебавшись, я выбрал себя. И поверь, это лучше, если б вместо ведра я бы упал на твою голову.

– Спасибо! – раздулся от злости Холеный. – Я очень благодарен. Может, тебе еще и денег дать за это? Или орден? Офицер! Я требую его арестовать!

Старлей скривился, будто ему подсунули протухшую селедку.

– Может, как-то по-мирному разберетесь? У тебя что – уши срезало? Или голова квадратная стала? – офицер глянул на Родина. – Дай ты ему денег! Чего мямлишься?

– Не вопрос.

Родин расстегнул комбинезон, достал из внутреннего кармана красненькую пятитысячную купюру, молча протянул Холеному.

– Мало! – горделиво, как титулованный князь, вскинул голову Холеный.

– Достаточно, – заверил Иван.

– Вы испортили мой лучший костюм!

Яна ввернула:

– Ха, костюм! На какой помойке ты его нашел?

Поняв, что больше не обломится, он хмуро взял купюру, пробормотал что-то ругательное, мол, «все тут куплены», и пошел обратно в офис, размышляя, что сэкономил на пропущенном обеде рублей пятьсот, пять тысяч получил за суммарный ущерб, но вот на химчистку придется потратиться.

– Эй, мокрый человек, постой на солнышке, высохнешь! – задиристо бросила вслед Яна.

– Обойдусь без твоих советов, мартышка! – буркнул в ответ Холеный.

Родин протянул на прощание руку милиционерам.

– Хорошо еще отделался! – заметил старший лейтенант. – Мог бы и срок получить.

– Спасибо, ребята, что разрулили! – Родин прижал руку к сердцу. – Я ведь тоже когда-то офицерские погоны носил, в спецназе служил.

– Чего ж сразу не сказал?

– Да неудобно как-то было.

– Ладно, – перевел разговор старший. – Вы тут работаете, и мы работаем. Чтоб больше ничего не падало! Объект же рядом первой категории.

– Ведро не забудьте! – напомнил сержант, резонно заметив: – Упало б на асфальт – треснуло бы.

– Спасибо, – сказал Родин и подумал, знали бы менты, что не то что ведро, а целая девушка едва не выпала из окна.

Родин повернулся к уже остывшему напарнику.

– Извини, Вася. Я тебе потом все объясню. Собери, пожалуйста, снаряжение. На сегодня – отбой.

Вася пожал протянутую руку, проследил взглядом, как девица утащила Ивана вместе с рюкзаком обратно в подъезд.

– Это по-нашему! – оценил по достоинству Василий. Он и себя считал гусаром, высота пьянила, как шампанское, а сердце его всегда было распахнуто для романтических знакомств.

Вася вновь, уже в сопровождении коменданта, поднялся на крышу за альпинистским снаряжением, все никак не решив, с какой из барышень он встретит завтрашнее утро. И, что-то посчитав в голове, сверив со своим биологическим циклом, лунным календарем и знаками зодиака своих возлюбленных, решил позвонить именно второй девушке. С ней у Васи в один из летних вечеров произошла просто ослепительно романтичная история. Завис он на высоте девятого этажа: делал покраску наружных стен дома. Работа однообразная и нудная. Легкий сухой ветерок ерошит волосы, ласкает лицо, а по нему мастика размазана, вроде ночной омолаживающей маски для престарелых девиц. Мурлыкал себе под нос мотивчики о вечной любви и свободе, глядя, как солнце заваливается за горизонт. И вдруг из распахнутого окна этажом ниже грянул лихой канкан. Что-то вроде «Мулен руж». Докрасил Вася последний на смене квадрат, спускаясь, решил попутно заглянуть. Ненавязчиво... Тормознул у окна – и челюсть чуть не отвалилась. На столе с бутылками, снедью и прочим, отчаянно плясала, рыжая девчонка в короткой юбчонке. Она увидела пришельца, ничуть не смутилась, к ним за неделю уже привыкли, махнула рукой: «Заходи!» Вася и зашел. Оказывается, у девушки был день рождения. И никто к ней, бедненькой, не пришел. И не потому, что она была не очень хорошая девушка, как раз наоборот, просто так сложились обстоятельства: кто был на курортах, кто на даче, а с парнем своим она только-только разошлась.

Вася зашел – и получилось надолго. В двенадцать ночи, как настоящий джентльмен, без напоминаний откланялся. Собрал снаряжение на крыше, пообщался с теплыми летними звездами. А с первыми утренними лучами, спустившись по веревке, положил на подоконник спальни рыжей красавицы охапку свежих роз.

Романтика...