Текст книги "Контакт третьей степени"

Автор книги: Сергей Москвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Товарищи разведчики, – начал Чеканов, окинув взглядом выстроившуюся в шеренгу разведгруппу. Дмитрий заметил, что начбой держится совсем не так уверенно, как на предыдущем построении, когда разведгруппа вернулась с тренировки. – Вам доверена высокая честь…

Стоящий рядом с ним майор негромко кашлянул или прочистил горло, и Чеканов сразу оборвал свою вступительную речь.

– Вы все временно откомандированы в другую воинскую часть, – он покосился на майора, словно искал у него поддержки или одобрения. Однако незнакомец никак не прореагировал на его молчаливый призыв.

По шеренге разведчиков прокатился еле слышный ропот изумления, а Чеканов уже повернулся к Глухареву:

– Командуйте, старший лейтенант.

Глухарь выступил вперед.

– Группа! Напра-во! За мной к машине шагом… марш!

Единственной машиной на плацу был белый микроавтобус «Мерседес», и Глухарь направился именно к нему. Окончательно сбитые с толку разведчики двинулись следом. Несколькими секундами позже к ним присоединился и незнакомый майор. Как успел заметить Дмитрий, прежде чем нырнуть в уютный пассажирский салон, майор даже не попрощался с Чекановым: молча козырнул ему и зашагал к микроавтобусу. Проконтролировав, что все разведчики погрузились в машину, он захлопнул за ними широкую сдвижную дверь и уселся в кабину на пассажирское сиденье рядом с водителем. В том, что в машине находится еще один человек, Дмитрий убедился, только оказавшись внутри. Правда, пассажирский отсек отделяло от кабины толстое затонированное стекло, поэтому можно было видеть только силуэты сидящих впереди. К тому же, как подозревал Дмитрий, стекло также обеспечивало звукоизоляцию пассажирского отсека. Большого смысла в этом не было, так как майор наверняка не стал бы отвечать на волнующие всех вопросы. Но неизвестность вкупе с изоляцией в замкнутом отсеке неприятно давила на психику. Дмитрию стало не по себе. Судя по лицам остальных бойцов, они тоже чувствовали себя не лучшим образом.

Под капотом микроавтобуса завелся еле слышный двигатель, и машина плавно тронулась с места.

– Чувствуете, как мягко идет? – пробуя на ощупь упругость сиденья, заметил Гиря. – Это вам не наши бэтээры да «Тигры».

– Мя-ягко, – развязно отозвался Мосел. – Сейчас пустят внутрь газ, и кранты всем нам! Отсюда ведь даже не выбраться. – Он указал на единственную дверь, с внутренней стороны которой отсутствовала запорная ручка.

– Не болтай чепуху! – огрызнулся Глухарь, грозно сверкнув на Мосла глазами, и тот сразу же замолчал.

Зато другие бойцы набросились на Глухаря с вопросами.

– А куда нас везут? – спросил кто-то у Дмитрия за спиной.

– Слышь, Глухарь, а это кто такие? – Фагот кивнул головой в сторону забранной толстым стеклом кабины.

– Известно хоть, что за задание? – обернулся к командиру Жила.

– Чего делать-то будем? – поддержал приятеля Чирок.

– На месте все узнаете, – насупился Глухарь. По его лицу Дмитрий понял, что тот и сам ничего не знает.

– Куда хоть едем-то, можешь сказать? – не унимался Чирок.

Но Глухарь не знал даже этого. Он отвернулся и демонстративно уставился в окно. За окнами микроавтобуса мелькал разномастный подмосковный пейзаж. Густые рощи сменялись видами дач и огородов. На берегах искусственных озер и в других живописных местах за посадками мелькали крыши возведенных коттеджей. Но вскоре окрестности дороги растворились в сгущающихся вечерних сумерках. Водители двигающихся по трассе машин включили дальний свет. Судя по возросшему количеству встречных фар, микроавтобус приближался к Москве. Это ровным счетом ничего не значило. Во все предыдущие командировки группа отправлялась с подмосковных военных аэродромов. Правда, все прошлые вылеты осуществлялись в составе подразделения от роты до батальона, да и для переброски на аэродром использовался исключительно армейский транспорт. Сейчас же все было по-другому. И это настораживало.

– Похоже, выехали на МКАД, – неуверенно сказал Гиря.

Дмитрий заметил это еще несколько минут назад, однако предпочел промолчать, так как понятия не имел о конечной точке маршрута. Но и по МКАДу микроавтобус ехал недолго. На ближайшей же дорожной развязке водитель свернул в сторону города. Теперь вдоль дороги тянулась какая-то промышленная зона с тяжелой техникой и башенными кранами, за которой вдали виднелись высотные здания. Когда закончилась стройплощадка, дорога сразу расширилась. Дмитрий прильнул к стеклу, стараясь разглядеть на фасадах домов название проспекта, но водитель держал слишком высокую скорость, и редкие освещенные таблички мелькали перед глазами. Потом последовал резкий поворот, за ним еще один. Водитель микроавтобуса почти не снижал скорости, из чего Дмитрий сделал вывод, что ему часто приходится ездить по этой дороге. А еще через несколько минут машина остановилась перед глухими железными воротами. Минуту или около того ничего не происходило. Потом к привычному шуму двигателя добавился глухой металлический лязг, и закрывающая въезд стальная плита под действием сервоприводов отъехала в сторону. Микроавтобус вновь тронулся с места и медленно въехал в чисто выметенный квадратный двор-колодец, окруженный со всех четырех сторон слабо различимыми в темноте многоэтажными зданиями.

– Что-то я таких частей не видел, – дрогнувшим голосом заметил Мосел.

На этот раз никто, даже Глухарь, не решился ему возразить.

* * *

Когда открылась дверь пассажирского отсека, Дмитрий увидел перед машиной не сопровождавшего их в пути молчаливого майора, а стройную молодую женщину в военной форме майора медицинской службы. Она смотрела на изумленно уставившихся на нее разведчиков и приветливо улыбалась. Ее красивое лицо с большими и ясными глазами буквально светилось в темноте. В действительности такой эффект создавал падающий на женщину свет освещенных окон, но Дмитрий все равно не смог побороть охватившего его внезапного наваждения. Срочная командировка, сопровождающий группу таинственный неразговорчивый майор, спешный выезд и езда под покровом ночи, мрачный двор-колодец – все это подготовило Дмитрия совсем к другому приему и другой встрече. Отличие между ожидаемым и реальным оказалось настолько разительным, что Дмитрий даже растерялся от неожиданности. Женщина, похоже, тоже.

– Что же вы? Выходите, – поторопила она замешкавшихся разведчиков.

У нее оказался очень приятный мелодичный голос. Дмитрий так бы и слушал ее. Он первым выпрыгнул из машины и, еще не сообразив, как следует обращаться к женщине, сказал первое, что пришло в голову:

– Здравствуйте.

– Добрый вечер. Вернее, уже доброй ночи, – ответила она.

Ее растерянность прошла, а вот улыбка стала еще шире. Дмитрий подумал, что встреча с ней – самый приятный момент за весь день.

– Можете называть меня Ольга Максимовна или товарищ майор, как вам больше нравится, – объявила прекрасная незнакомка, когда все разведчики выбрались из машины и столпились перед ней, с любопытством оглядываясь. Впрочем, взоры большинства бойцов оказались прикованы к ее ладной подтянутой фигуре и красивым стройным ногам, виднеющимся из-под форменной юбки. – В ближайшее время нам предстоит довольно плотно поработать вместе.

В ответ на ее последнюю фразу кто-то из солдат ехидно ухмыльнулся, да еще и прищелкнул языком. Услышав этот звук, Дмитрий сердито обернулся, но так и не сумел разобрать, кто именно из группы позволил себе грязные намеки. А вот Глухарь, который в первую очередь должен был следить за поведением своих бойцов, остался равнодушен к непристойной выходке подчиненного.

Ольга (для себя Дмитрий решил, что будет называть женщину только так: отчество совершенно не шло ей, делая ее старше) ничуть не смутилась, но прежняя милая улыбка исчезла с ее лица.

– Да, именно так, – другим голосом сказала она. Дмитрий подумал, что при необходимости она может быть и требовательной, и строгой. – Вы все отобраны в качестве кандидатов для участия в программе подготовки бойцов спецназа нового поколения. Отборочное тестирование начнем завтра. А сейчас идите за мной. Я покажу, где вы будете жить.

Ничуть не сомневаясь, что ее распоряжение будет выполнено, женщина направилась к неприметной металлической двери в цокольном этаже квадратного здания, над которой тускло горела лампочка дежурного освещения. Вместо дверной ручки на двери имелся электронный замок, который Ольга открыла с помощью магнитной карты. За дверью оказался просторный тамбур, отделенный от остальных помещений еще одной дверью, только уже стеклянной, с точно таким же электронным замком. Впрочем, когда в тамбур набились все разведчики, свободного места там практически не осталось. Чирка прижали вплотную к Ольге – да он и не сопротивлялся, но после того, как Дмитрий сурово глянул на него, поспешно отодвинулся. Женщина терпеливо подождала, когда закроется внешняя дверь, после чего открыла внутреннюю. Очевидно, двери открывались только по очереди. На ряде особо важных режимных объектов Дмитрий уже сталкивался с такой системой. Правда, там она подкреплялась многочисленными постами внутренней и внешней охраны. Здесь же ничего подобного не было. Кроме Ольги, неразговорчивого майора, который сразу после приезда куда-то пропал, да силуэта водителя в кабине микроавтобуса, Дмитрий вообще не видел ни одного человека. Странное место. Правда, окинув тамбур профессиональным взглядом разведчика, он обнаружил замаскированные под датчики пожарной сигнализации глазки двух видеокамер. Впрочем, это действительно могла быть пожарная сигнализация, хотя этот факт и не исключал наличие замаскированных камер наблюдения.

За стеклянной дверью оказался расходящийся в трех направлениях коридор, каждый из рукавов которого терялся в темноте, и опять ни одного человека. Ольга повернула направо, прямо во тьму. Дмитрий поискал глазами выключатель, но не нашел его – на обозримом расстоянии стены были абсолютно гладкими. Однако Ольга уверенно шла по коридору. Стоило ей приблизиться к границе темноты, как впереди зажегся яркий свет. Очевидно, сработал датчик движения, и под потолком зажглись яркие лампы. Электронные замки, двери, открывающиеся с помощью магнитного ключа, лампы, зажигающиеся без помощи человека – похоже, в этом странном здании все было автоматизировано.

Дмитрий быстро догнал Ольгу. Та как раз остановилась перед очередной стеклянной дверью. Крупными буквами на ней было выведено «ИЗОЛЯТОР». На этот раз Ольга обошлась без магнитного ключа: просто толкнула дверь, и та сразу открылась, а в коридоре за дверью зажегся свет. Хотя уже знакомый Дмитрию электронный замок присутствовал и здесь, но индикаторный глазок на нем не горел. Специально отключили, подумал он, входя в освещенный коридор следом за Ольгой. Трудно было представить, что в столь автоматизированном комплексе может что-то не работать.

Убедившись, что все разведчики проследовали за ней, Ольга остановилась посреди коридора и объявила:

– Во время исследований жить будете здесь, – она указала на ряд однотипных дверей в глухой стене. – Комнаты рассчитаны на двух человек. Внутри есть все необходимое: душ, туалет. Дальше по коридору столовая, в том же крыле небольшой спортивный зал, бильярд и библиотека. Надеюсь, разместитесь с комфортом.

Несмотря на просто сказочные по армейским меркам условия, первая часть фразы насторожила Дмитрия.

– Во время исследований? – переспросил он.

– Да… – Ольга потупилась, но лишь на мгновение. – Прежде чем вы приступите к новой программе боевой подготовки, мне нужно провести ряд исследований. Ничего особенного, обычные психологические тесты. К тому же это не займет много времени: четыре-пять дней, не больше.

Она коснулась магнитной картой дверного замка, и красный индикатор на нем сменился зеленым, после чего дверь без видимых усилий со стороны Ольги распахнулась.

– Прошу. Располагайтесь.

Никто из бойцов не двинулся с места. Ольга расценила нерешительность разведчиков по-своему.

– Все номера абсолютно одинаковые.

Но и это уточнение не возымело действия. Неожиданно на помощь Ольге пришел молчавший до этого Глухарь.

– Игнатов, Жилин, ваша комната! – скомандовал он.

Таким же образом он распределил остальных бойцов. Себе соседом Глухарь выбрал Мосла. Дмитрию же досталась комната на пару с Чирком. Все это время, пока разведчики занимали указанные комнаты, Ольга молча стояла в коридоре. Прежде чем уйти, она внимательно посмотрела на Дмитрия. Он решил, что она собирается ему что-то сказать. Но она так ничего и не сказала.

* * *

Все быстрее и быстрее, ускоряя шаг, Ольга шла по коридору. Она почти бежала, а перед глазами все стояло лицо молодого лейтенанта, которого она подло и бессовестно обманула. И пусть «бессовестно» – это не совсем верно. В последний момент ее совесть все-таки попробовала взбунтоваться – лгать в глаза человеку оказывается гораздо сложнее, чем на бумаге. Но по сути, что это меняет? Она солгала. Причем не только ему одному, а всем. Всем восьмерым разведчикам: пятерым солдатам и сержантам, прапорщику и двум офицерам. «Ничего особенного, обычные психологические тесты». А до этого: «Вы все отобраны в качестве кандидатов для участия в программе подготовки бойцов спецназа нового поколения». Просто удивительно, как легко далась ей та первая ложь! Наверное, потому, что никто из них тогда не заподозрил подвоха. Но позже они обязательно поймут, что она их обманывает. Если не все, то лейтенант Рогожин непременно. Несмотря на молодость, у него такой… проницательный взгляд. И он совсем не похож на свою фотографию из личного дела. Ольга воскресила в памяти черно-белый фотоснимок. Совсем юное лицо, смешные сморщенные уши и торчащие ежиком неровно остриженные волосы. Сейчас лейтенант, как и все разведчики, был в форменном берете, поэтому Ольга не смогла рассмотреть его прическу. Но взгляд… Взгляд лейтенанта разительно переменился. Плохо скрываемое любопытство сменили живой интерес, внимание и… настороженность. Да-да, именно настороженность! Рогожину не нравится незнакомое место, куда он попал… или он интуитивно чувствует опасность? Ольга вздохнула. Она тоже чувствовала опасность. Но все новое в науке сопряжено с риском. Особенно революционные, великие открытия. А они все сейчас на пороге великого открытия.

Пройдя через пустой тамбур, она распахнула внешнюю дверь и вышла во двор. Надо успокоиться и взять себя в руки. Ей предстоит провести психологическое тестирование отобранных кандидатов, которое займет от трех до четырех дней. Так что если подходить к ее словам строго формально, то она сказала Рогожину чистую правду. Правда, то, что предстоит разведчикам, не имеет никакого отношения к «программе подготовки бойцов спецназа нового поколения». Но кто знает, что им предстоит? Все! – оборвала Ольга саму себя. Хватит думать о работе! Ей нужно как следует выспаться и отдохнуть. Завтра начнется тестирование, и она должна быть свежей и бодрой. И самое главное – спокойной! Как и подобает врачу-психологу.

Бросив взгляд на ряд освещенных окон на третьем этаже, где располагались кабинеты руководства, Ольга нырнула в неприметную арку во внутреннем дворе, миновала КПП с угрюмым и заспанным прапорщиком, который при ее появлении, правда, приободрился и даже попытался изобразить на лице некоторое подобие улыбки, и вышла на одну из окраинных московских улиц. На автомобильной стоянке перед зданием научно-исследовательского института Минобороны, где разместился недавно сформированный специальный отдел экспериментальных исследований, стояло всего несколько автомобилей. Направляясь к своему «Пежо», Ольга с удивлением заметила строгий и высокомерный, как его хозяин, «Лэндкрузер» подполковника Феоктистова. Интересно, что делает заместитель начальника отдела на рабочем месте в столь поздний час?

Подполковнику Феоктистову было чем занять себя в это позднее время. И причина, по которой он задержался на службе сверх всех мыслимых сроков, была напрямую связана с только что покинувшей институт женщиной. Она не являлась объектом его страсти. Любовь, страсть, вожделение и другие чувства, связанные с обладанием женским телом, остались в далеком прошлом, когда Феоктистов носил еще лейтенантские погоны и даже помыслить не мог, что будет с глазу на глаз беседовать с самим министром обороны. Действительно, разве сравнится любое, даже самое жаркое любовное свидание с личной аудиенцией у всесильного министра и его расположением. Но с некоторых пор, а именно с момента ЧП на «Хрустальном небе», отношение министра – нет, не переменилось, упаси бог! – а стало, скажем так, менее очевидным. В первую очередь это почувствовал сам Феоктистов, а за ним и прихвостни из окружающей министра многочисленной челяди, стремящиеся занять возле Самого освободившееся вакантное место его доверенного лица. Если это случится, тогда все – конец карьере и связанным с нею надеждам.

На первый взгляд, ЧП на полигоне, наоборот, должно было способствовать карьере. Панова в отставку – лучшего повода и искать не надо, его заместитель автоматически становится исполняющим обязанности начальника подразделения, потом министр подписывает соответствующий приказ, и вот уже подполковник Феоктистов полноправный руководитель специального исследовательского отдела, считай института, со всеми вытекающими последствиями. Но вышло по-другому. Во-первых, старика Панова в отставку так и не отправили. И, похоже, что до выяснения причин ЧП и восстановления связи с «Хрустальным небом» уже не отправят. Во-вторых, вина за ЧП легла и на Феоктистова – помощник министра доверительно сообщил ему, что Сам недоволен. Значит, подсуетился кто-то из министерских холуев. Знать бы кто – своими руками придушил суку! Ну не своими и не придушил – не хватало еще о всякую мразь мараться, но уж нашел бы способ, как от подлеца избавиться. Но это потом. Сейчас нужно было исправлять положение. А как его исправишь, если даже у многоумного старика Панова ничего не получается. А тут еще вылезла эта выскочка Крайнова со своей идеей. Идея, правда, хорошая, что и говорить. Блестящая, можно сказать, идея. Теперь остается только жалеть, что он сам до нее не додумался. Враз можно было бы вернуть пошатнувшееся расположение министра. Правда, самому Панову предложение Крайновой, похоже, не очень понравилось. Понравилось, не понравилось – дело десятое. Важно, что он его принял, и утвердил, и наверх доложил. А куда старику было деваться, если, кроме него самого, заместителя да аналитика Крайновой, в отделе и специалистов не осталось. Теперь на место Панова он, Феоктистов, объективно единственная подходящая кандидатура. Правда, есть еще Крайнова…

Подполковник хрустнул пальцами и принялся раздраженно стирать со своего отполированного до зеркального блеска письменного стола воображаемое пятно. В отличие от начальника отдела он всегда содержал рабочий стол в идеальном порядке. Входящие и исходящие документы, чистая бумага, авторучки и маркеры, карандашей он не признавал, – все на своих местах. За эту аккуратность и исполнительность, и еще за внимание, его и приблизил к себе новый министр. Когда он получал назначение в специальный исследовательский отдел, помощник министра, ознакомивший его с приказом, доверительно шепнул, что когда старого начальника отдела отправят в отставку – Панову как раз вышел пенсионный срок, его, Феоктистова, министр планирует посадить в освободившееся кресло. Планирует, значит, надо оправдывать оказанное высокое доверие: быть внимательным, следить и своевременно докладывать об ошибках, результатах и планах прежнего руководства. Феоктистов все понял правильно. Он быстро разобрался, кто есть кто, в своем отделе, нашел себе преданных сторонников, которых без особого труда превратил в источники оперативной информации. Вот только с Крайневой вышла осечка.

Он в первый же день обратил внимание на старшего аналитика, которая одинаково выгодно смотрелась бы и за столом ведущего информационно-аналитической телепрограммы, и у шеста стриптизерши, отдав должное и ее красивому породистому лицу, и безупречной фигуре. Когда представился удобный случай, он интеллигентно, без всякой пошлости, но достаточно ясно намекнул, чего ждет от подчиненной. Однако Крайнова ответила резким, грубым отказом. Она вела себя так, будто является чьей-то родственницей или любовницей, или, по крайней мере, спит с Пановым. В первый момент Феоктистов именно так и подумал, однако все-таки навел о Крайневой справки. Выяснил: не родственница, не любовница и даже с начальником отдела в интимных отношениях не состоит. Так, дипломированный специалист, кандидат медицинских наук – в общем, никто. Один раз была замужем, правда, давно. Еще студенткой выскочила замуж за аспиранта-очкарика. Через несколько лет муж оставил науку, ушел в бизнес, разбогател и, как и положено, завел себе молодую любовницу. Ольга об этом узнала и подала на развод. Развелась по-тихому, без дележа имущества, судя по всему немалого. Правда, бывший супруг оставил ей однокомнатную квартиру – бросил кость, чтобы отвязалась, она и рада. С тех пор живет одна и даже не имеет постоянного любовника, непостоянного, видимо, тоже. Может, скрытая лесбиянка? Хотя непохожа. Как попала в отдел – неизвестно. Не иначе как Панов разглядел в ней аналитический дар.

Однако почитав отчеты и справки о ходе эксперимента, которые ежедневно готовила Крайнова для министра обороны, Феоктистов вынужден был признать, что они написаны вдумчиво, толково и, главное, понятно. Она умела выделить суть происходящего и, главное, донести ее до руководства в ясной и доступной форме. К тому же она оказалась и отличным спичрайтером. Когда, замещая убывшего на полигон Панова, где в результате несчастного случая вместе с группой взрывотехников погиб его сын, Феоктистов поручил Крайновой подготовить развернутый доклад о последних результатах эксперимента, она отлично справилась с поставленной задачей. Выступая с этим докладом на специальном заседании коллегии министерства, он выгодно отличался от других бубнивших по бумажке докладчиков.

Таким образом, все шло своим чередом. Панов руководил отделом и готовился передать дела своему преемнику – никаких иллюзий в отношении себя старик не испытывал. Крайнова готовила аналитические справки да следила за психофизическим состоянием экспериментаторов, для чего два-три раза в месяц моталась на «Хрустальное небо». Зам начальника отдела Феоктистов чутко держал руку на пульсе: оперативно информировал министра о ходе исследований и параллельно мысленно прикидывал, какую перестановку произведет в кабинете Панова, когда займет его место. Но произошло непредвиденное – через неделю после того, как Крайнова вернулась в институт после очередного посещения «Хрустального неба», с объектом пропала связь. И началось! Отдел враз лишился почти всех своих научных сотрудников, которые, иначе не скажешь, пропали без вести. Ни больше ни меньше. И что с ними произошло – покрыто мраком. Неудивительно, что министр недоволен. А ведь ему приходится докладывать о ситуации президенту. А ситуация за десять… Феоктистов взглянул на вмонтированные в настольный письменный прибор кварцевые часы… Уже за одиннадцать дней ничуть не прояснилась.

Подполковник озабоченно вздохнул. Раздражение министра вполне понятно, вот только ему от этого не легче. Да еще Крайнова со своей идеей использовать для разведки на «Хрустальном небе» группу армейского спецназа! Теперь ее фамилия на слуху у министра и, что еще хуже, в направляемых ему из отдела документах. Если ее идея сработает и разведчики докопаются до сути, по нынешним временам ее вполне могут назначить руководителем отдела, вместо Панова. Прецеденты уже есть. Вон сколько баб в правительстве и среди губернаторов! И то, что министр обещал это место ему, ничего не значит. Слова – это просто сотрясение воздуха. Да он бы никогда и не решился напомнить министру о его обещании. К тому же оно исходило не от самого министра, а всего лишь от его помощника.

Оторвавшись от созерцания вмурованных в письменный прибор настольных часов, Феоктистов поднял глаза на выходящее во внутренний двор окно своего кабинета. За окном стелилась ночная темнота, как зеркальное отражение его собственных мрачных мыслей. Обиднее всего, что сделать ничего нельзя! Не будет же он, в самом деле, препятствовать плану, одобренному самим министром. Остается одно – ждать, пока Крайнова не наделает глупостей или пока не совершит ошибку, от которых, как известно, никто не застрахован.

Но Феоктистов давно уже отвык полагаться на случай – это было бы слишком расточительно. Вот почему он отправил за разведгруппой недолюбливаемого Крайновой майора Пригорова. Вот почему до глубокой ночи застрял в своем кабинете лишь для того, чтобы своими глазами увидеть отобранных разведчиков. Ничего он толком не узнал и не увидел: ни лиц, ни фигур, ни телосложения. Когда группа выгружалась из машины, во дворе было уже слишком темно. Да и пробыли разведчики у него на виду меньше минуты, Крайнова тут же увела их в медицинский изолятор. Восемь человек, среднего роста – вот и все, что он сумел разглядеть из своего окна. Разговор с Пригоровым по сути тоже ничего не дал. Майор оказался еще тем скользким типом, из которого лишнего слова не вытянешь. Как такому человеку в министерстве могли доверить оперативное прикрытие исследовательской программы? Хотя в отделе его побаиваются, и, надо полагать, не без основания.

Что ни говори, а первое впечатление об отобранных Крайновой новобранцах оказалось неполным.