Текст книги "Смех с причиной…"
Автор книги: Сергей Левицкий
Жанр:
Прочий юмор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Сергей Левицкий
СМЕХ С ПРИЧИНОЙ…
Читателю
Эту книгу я посвящаю своим помощникам: Тамаре Архангельской, мастеру-изобретателю оригинальных концовок, Владе Третьяковой, подбросившей идеи некоторых рассказов, Майку Гимельштейну, предложившему удачные названия многим рассказам, Дмитрию Левицкому, не отвлекавшему меня советами от написания рассказов, Борису Левицкому, поддерживающему во мне веру в распространение этой книги, Эвелине Левицкой, обещавшей мне прочитать книгу сразу после освоения азбуки.
Из книги «Курица Вивальди»
Большая разница
Сергей Левицкий
Курица Вивальди
Издание второе, дополненное
Союз русскоязычных писателей в Чешской Республике
www.literator.cz
Прага 2011
Кино
Во времена развитого социализма в СССР всё же демонстрировали западные фильмы. Как правило, итальянские или французские. Большинство из них сопровождалось надписью: «Детям до 16 лет смотреть не разрешается».
Для публики это было ясным сигналом: что-то будет про любовь и даже про секс, которого официально в СССР не было.
Западники эти нередко показывали, как влюблённые наслаждаются сексом (а у них он был!) на сеновале чердака.
Вот и мы с девушкой решили попробовать западного образа жизни.
Теперь представьте: лето, жара, сеновал под крышей вонючей деревенской избы. Мухи, жуки, пыль, паутина, колючее сено, под которым бегают мыши.
А этажом ниже – бабушка, которая кричит: «О-бе-дать!..»
Между жизнью и кино – большая разница!
Санаторий без колбас
Я возвращался с работы не поздно. Всегда около 16 часов.
Как-то раз возле дома кo мне подбежала собачка. И сразу стала подпрыгивать, радостно вилять хвостом и заглядывать в глаза.
Я знал причину этой возникшей кo мне любви: в моей сумке лежала тонко нарезанная колбаса. «За любовь надо платить», – всплыла в голове совершенно не относящаяся к ситуации фраза, и я дал собачке несколько ломтиков.
Собачка радостно засеменила рядом, всеми своими телодвижениями и взглядом выражая необыкновенную преданность.
Мало того, она не только вошла в подъезд, но и проводила меня до двери квартиры и лишь на пороге, остановившись, вопросительно посмотрела в глаза.
– Ну ладно. Заходи уж, – позволил я и, отметив, что собачка чистая, ухоженная и в хорошем, дорогом ошейнике, набрал ей из холодильника разных угощений. Но собачка к еде не притронулась, а обнюхав комнату свернулась калачиком в уголке на паласе. И вскоре в комнате раздался тихий, мирный собачий храп.
Ровно в 21 час собачка проснулась, подошла к двери и стала тявкать, демонстрируя желание выйти. Вечерняя прогулкам была недолгой, потому что использовав ближайшие кустики собачка деловито засеменила прочь…
Однако на следующий день история повторилась вновь. Собачка попросилась в дом, поспала и вечером отбыла восвояси.
На третий день у подъезда, нетерпеливо повизгивая и мелко перетаптываясь на месте, меня уже поджидали…
Дома ритуал повторился с точностью часового механизма: поспала и вечером убежала. Явно к хозяевам.
Когда собачка пришла в четвёртый раз, мне стало любопытно, и я привязал ошейнику записку с кратким изложением всей этой истории, попросив хозяев откликнуться.
Собачья почта сработала безукоризненно.
«Дорогой Сергей, – говорилось в ответной записке – y нас в семье пятеро детей, младшим 2 и 3 годика. Они просто замучили собаку. Спасибо, что вы предоставляете ей место для отдыха. Я сама тоже очень устаю с детьми, и с удовольствием отдохнула бы у вас подобным образом».
Но между собаками и людьми – большая разница!
Теория вероятностей
Есть такая наука «Теория вероятностей».
Напомню. Если бросать монетку, то орёл или решка будут выпадать поровну, 50 на 50.
А в жизни!? Если упадёт бутерброд, хоть его сделай круглым как монетка, он будет падать всегда маслом вниз.
Если в зале 500 мест, и только одно испачкано шоколадом, то теоретически вероятность сесть на это место – одна пятисотая.
А на практике!? Если вы в белом костюме или платье, 100 процентов, что вы сядете именно на этот запачканный стул.
Если на один миллион билетов лотереи только один билет выигрывает, то вероятность выигрыша джекпoтa – одна миллионная. Но этот единственный билет с сумасшедшим выигрышем выпадет именно вам! Против всех теорий! Что хорошо.
Но тут окажется, что выигравший билет вы потеряли. Что плохо. Хотя вероятность потерять лотерейный билет весьма мала. Но затем оказывается, что жена находит выигравший билет, хотя вероятность найти билет невероятно мала. И хотя до этого вы считали невероятным, чтобы жена рылась у вас в карманах, теперь вы вероятно в этом уже не сомневаетесь.
Так что, между реальностью и теорией – большая разница!
ТВ: лечение самообороной– А вот здесь у мужчины самое уязвимое место. Самое болезненное. Сюда бейте палкой в первую очередь! – видимо обращаясь к женщинам, учит наставник. Чувствуется, что сам он на практике владеет вопросом и решительно наносит палкой от половой щётки удар по одноимённым органам пластикового манекена. Манекен с бычьей шеей, накачанными бицепсами и вторичными половыми признаками стоит в коридоре квартиры, изображая проникшего в дом злодея.
Утренняя передача российского Центрального телевидения «Защити себя сам» началась!
Население должно быть подготовлено к самообороне.
Нет палки – возьмите ключи от квартиры. Крепко зажмите в кулачок – вот вам и кастет.
Если приходится отступать – отступайте на кухню. Кто лучше вас знает, где хранится уксусная эссенция или молотый перец? В глаза ему! В глаза! А пока злодей отходит от шока, успеет вскипеть чайник. В данном случае годится и без заварки.
И вот долгожданная победа!
Тело затем можно передать полиции и, включив телевизор, заняться укреплением собственного здоровья.
Раньше, кстати, для этого ходили к врачу, в поликлинику, наивные. Но это в прошлом. А нынешний лозунг: «Исцели себя сам!». И тут на телевидении как раз Малахов. Приятный такой, с лёгким шармовым акцентом. Каждый день – излечение от новой болезни! За год 365 болезней может отступить. Смотреть, главное, внимательно.
Вот идёт повествование о хронической болезни уже немолодой женщины. Конечно, никакие обращения к многочисленным врачам не помогают. Уйма денег израсходована на лекарства и их подделки. Дело совсем плохо. Зал сочувствует. И вдруг: народный рецепт наших предков! Никакой химии – всё натуральное!
Каждое утро и вообще перед едой – стакан упаренной урины. Зрители в зале записывают рецепт приготовления. Ажиотаж нарастает.
И, наконец, в зал приглашается выздоравливающая. Под гром аплодисментов, которым могла бы позавидовать народная артистка России, в зал входит грузная женщина, почти избавившаяся от своего хронического заболевания. Рассказ о тяжёлой жизни хроника перемежается кулинарными приготовлениями ведущего Малахова, который тут же, в студии, варит это и рекомендует добавлять лавровый лист. Лавр заодно почистит печень. Зал в умилении, а больная, почувствовав всероссийское внимание, делится дальше своими интимными процедурами.
Оказывается, клизма из лаврового отвара урины тоже хороша!
Зал начинает снова, теперь уже нетерпеливо, хлопать, чтобы скорее, придя домой, использовать целебные силы, регулярно содержащиеся в собственном же организме.
Итак, вопросы безопасности и здоровья решены.
Теперь о зажиточности. Здесь ТВ предлагает передачу «ОчУмелые ручки». Оказывается, располагая пустыми пластиковыми бутылками, использованными перьями от авторучек, ржавым тазом, кем-то нерачительно выброшенным на помойку, вы можете изготовить спутниковую антенну или, в крайнем случае (при достаточном количестве бельевых прищепок), электропианино.
И я задумался. А что если каждый будет заниматься своим делом?
Охранять – полиция.
Лечить людей – врач.
Пианино будут изготавливать на фабрике.
Мысль не новая.
Ещё проф. Преображенский в «Собачьем сердце» заявлял: «Я сторонник разделения труда. В Большом пусть поют, а я буду оперировать».
Но мы же к нему не прислушались.
Вот теперь и учимся жизни по ТВ…
17.03.2010 г.
Картина масломВ последнее время Марк занялся коллекционированием картин. Особенно увлекло его приобретение картин через аукционы в Интернете. Имея гуманитарное образование и художественный вкус, Марк очень удачно приобретал картины известных художников, как правило, написанные много лет тому назад.
И ведь как теперь это удобно! Заказываешь картину, и почта доставляет её тебе прямо домой. Отдаёшь деньги – и картина твоя!
Звонок в дверь. Почта. Жена предупреждена, что сегодня доставят две картины. Деньги приготовлены.
Почтальон вносит картонную упаковку.
Картины без рам и упакованы очень тщательно. Многочисленные слои картона и бумаги сохраняют картины даже от неосторожного падения.
Жена ножом аккуратно вскрывает слои картона и бумаги, и, наконец, вот они: две писанные маслом картины, проложенные между собой листами бумаги. Умеют же люди толково упаковать.
Картон, бумагу – на помойку. В Праге, где происходит действие, бумага утилизируется в отдельные контейнеры. Но тоже недалеко идти.
Теперь, вернувшись домой, можно, наконец, насладиться разглядыванием картин.
Картины выполнены маслом то ли на картоне, то ли на фанере. Вид у них какой-то затёртый и пейзажи непонятные: что-то вроде виноградников в горах. Словом – не радостно и даже не особо красиво. Одно слово – старина. Но Марку виднее, он – специалист.
А тут как раз Марк с работы звонит: «Ну как, привезли?».
– Привезли, – отвечает жена. – Только в этот раз мне не очень нравится, цвета какие-то жухлые.
– Так акварели всегда такие, приглушённые, – парирует Марк.
– Какие акварели? Картины маслом писаны!
– ??? Акварели должны быть. На обычной плотной бумаге. Сто лет акварелям.
– Да нет тут никаких акварелей. Масло на фанере, – настаивает жена. Но смысл происшедшего с холодком на спине начинает медленно до неё доходить.
К счастью контейнер с бумагой вывезти ещё не успели. Среди упаковочного картона и бумаги мирно лежали, проложенные обычной бумагой, две акварели столетней давности.
– А эти две картины, написанные маслом и использованные лишь как дополнительная упаковка, тоже неплохие, – сказала жена. – Подарим кому-нибудь.
31.12.2010 г.
Плимут симфоническийТолько что вернулся с Плимутского симфонического оркестра, который из Америки. Говорят – это событие в любой музыкальной жизни. Событие происходило в главном зале Общественного дома Праги. Он с 1912 года необыкновенно красив.
Всё было битком, включая балконы. А ведь билет стоит 100 евро (лучше бы я новые коврики купил для своего Вольво).
Публика была, видать, понимающая в симфонической музыке. Все перед началом пили шампанское, но никто не напился.
А я был за рулём и ко встрече с прекрасным подготовиться не мог. Так слушал этот Крайслеровский симфонический оркестр на трезвую голову.
В начале вышла певица в атласно-бирюзовом платье. Но петь не стала. Решила на скрипке играть.
Оркестр её, видно, сильно уважал: как начнёт чего на скрипке, так они тише играют, чтоб её, значит, лучше слышно было.
Вообще играли хорошо, громко, всё всем было слышно.
Но я всё же в перерыве ушёл. Знатоки там прямо неприличный бенефис из аплодисментов устроили, а я ушёл. Ни за что б не выдержал вторую серию этого Фордовского симфонического оркестра.
И ведь не хотел идти.
– Снобизм это, – говорю, – ходить на такое.
Но как вокруг начали стыдить! Особенно жена знакомого скрипача: «Как можно, не послушав… люди из других стран за этим ездят… Снобизм – это когда ты ещё не послушал, а уже не хочешь знать», и так далее…
И ещё она сказала: раньше, бывало (это когда в начале брака), радио выключала, как симфоническую музыку передавали. А сейчас приучил её скрипач понимать классику, и она понять даже не может, как жила в браке без этого всего.
Ну так я и пошёл.
Послушал минут пять с интересом, а потом говорю себе: «СТОП!». Я же всё это бесплатно по радио слышал. И не надо на изобретателя радио Попова сваливать, что качество звука хуже, чем в зале. Нормальное качество.
И снова я подумал: каждому свой кайф. Кто от марок балдеет, кто от хоккея, кто от рыбалки или женщин, например.
Я ведь не прошу скрипача восторгаться чемпионатом мира по боксу. Ну не занимался он боксом. Не понимает, не пережил.
А вообще музыкальный народ довольно культурный. По сравнению с хоккейными болельщиками, например.
В этот симфонический день, о котором я рассказываю, как раз происходил хоккейный матч между чехами и немцами. По Праге ходили возбуждённые толпы, завёрнутые в национальные флаги, со свистками и трещотками в руках.
Я их всегда опасаюсь. Чуть что не по ним – начинают машины переворачивать или хотя бы поджигать. А вы видели, чтобы любители музыки из-за неверно взятой ноты «ля» переворачивали или поджигали рояль?
Так что музыка – дело хорошее.
А я музыке серьёзно не обучался, хотя учителя хвалили: абсолютный слух. Но я нарочно делал ошибки, чтобы меня выгнали из музыкальной школы, и добился своего.
С тех пор я понял, что у меня есть сила воли!
И слушаю теперь то, что мне на самом деле нравится: Гершвина, например, а то даже и Глена Миллера. Или ту музыку, с которой у меня что-то связано: родители любили слушать, или у меня под эти мелодии что-то происходило, или просто когда Клавдия Шульженко исполняла.
А притворяться, что мне нравится Далласский симфонический оркестр – это и есть чистый снобизм.
Ишь, как я возбудился!
Люблю потому что правду.
Кстати, на билете написано ПИТСБУРГСКИЙ СИМФОНИЧЕСКИЙ ОРКЕСТР.
А… всё равно, Питсбург тоже в Америке.
22.05.2010 г.
Как много мы потеряли
Я и все мы были счастливы. Я знал, что мне сильно по-везло: ведь я родился и жил в самОй Москве, да ещё в СССР, где не угнетают негров, не повышают всё время цены, и рабочий класс не боится безработицы.
Особенно приятно было услышать: «Партия торжественно провозглашает: нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!» И ждать недолго: 20 лет, а значит, когда мне будет 40 лет, я уже буду жить при коммунизме!
В этом нет сомнений! Ведь мы первые запустили в космос искусственный спутник и человека! У нас больше всего выплавляли чугуна и выпускали тракторов (в пересчёте на 15-ти сильные).[1]1
Статистика в СССР тех времён «пересчитывала» количество тракторов исходя из мощности двигателя 15 лошадиных сил. Таким образом один изготовленный трактор с мощностью двигателя 60 л.с. отражался в статистике как 4 трактора!
[Закрыть]
Но и сегодня, ещё за 20 лет до наступления коммунизма, я счастлив. Это счастье простое, человеческое, но зато его много, и оно постоянное.
– Где вы брали сгущёнку?[2]2
Сгущёнка – дефицитное в СССР сладкое консервированное молоко.
[Закрыть] – спрашивают на улице про-хожие, разглядывая мою авоську. А мне просто повезло. Я успел встать в очередь, когда сгущёнку только «выбросили» в продмаге, да ещё давали по две банки в руки.
Прихожу домой с чувством гордости.
Прибегает с улицы взволнованный сын, семиклассник: «Папа, мама, скорее! Я занял очередь за стиральным по-рошком!». А через полчаса наша семья идёт домой с гордо поднятой головой и девятью пакетами порошка, свысока поглядывая на прохожих, читая зависть в их взглядах (давали по 3 в руки).
А как трогательно выглядело моё возвращение со спек-такля в Большом театре! Ведь в карманах я нёс маме де-фицит – две тёплые конфеты «Белочка», которые я купил в буфете и которые она очень любила.
Но и в более поздние годы я шёл на работу с чувством приятного ожидания.
«Заказы!»[3]3
«Заказы» – речь идёт о неизвестном на Западе способе распределения дефицитных продовольственных товаров через предприятия по месту работы.
[Закрыть]
Есть на выбор три варианта: гречка + сгущёнка или зе-фир + гречка или сайра + гречка.
А если, проехав пол-Москвы, удавалось купить лампочку в фары для «Жигулей», то такой день казался особенно удачным. Жизнь не проходит по-пустому!
Что сделала с нами перестройка?!
Мы не верим в светлое будущее.
Мы не испытываем радость от покупки гвоздей, зефира и сайры.
Мы униженно ждём, когда же, наконец, нам выплатят зарплату.
И всё-таки я бы не хотел вернуться в прошлое.
1990 г.
Как много мы потеряли – 2
Я и все мы были счастливы. Было совершенно ясно, как построить свою жизнь, какие произведения читать, какую музыку слушать, во что верить и в какой форме доказывать окружающим свою веру.
Так, например, дети научных работников уже со школы знали, что надо поступить в институт, проявить себя на общественной работе, стать членом Коммунистической партии, поступить в аспирантуру и защитить кандидатскую диссертацию. Это была программа-минимум, которая тем не менее позволяла жить достаточно обеспеченно, вращаться в культурной среде и к пятидесяти годам иметь кроме жены и квартиры ещё и легковой автомобиль и садовый участок площадью 600 квадратных метров. Конечно, было много ограничений: на участке нельзя было строить двухэтажный дом, и даже у одноэтажного (площадью не более 36 квадратных метров!) иметь крышу под 45 градусов, нельзя рыть колодец, иметь в доме печь и копать туалет типа «сортир». Однако эти «притеснения» затрагивали всех и поэтому были не такими обидными. Кроме того, все их немножко нарушали и в общем-то чувствовали себя достаточно комфортно. А дома, на кухне, среди семьи и друзей и вовсе можно было покритиковать власти и порядки, списав на них все свои жизненные неудачи.
Размеренную жизнь, где за добросовестное исполнение своей роли полагалась утверждённая и соответствующая этой роли «пайка»[4]4
Пайка – название тюремной нормы продовольствия.
[Закрыть], перечеркнула так называемая перестройка.
Реальные возможности каждого объективно действительно расширились. Появилась свобода выбора деятельности, поведения, новые возможности заработков. Однако психика людей, их менталитет не поддаются быстрым перестройкам. Как нам известно 40 лет надо водить людей по пустыне», чтобы вытравить из их сознания старые догмы.
Думается, человеку можно дать только ту степень сво-боды, которую он в силу своего развития может «пе-реварить».
В зоопарке всех зверей кормят. Никто из них не добывает пропитание пожиранием друг друга. Но представим на минуту, что в один прекрасный день в зоопарке объявили «демократию» и, открыв все клетки, выпустили на территорию зайцев, лис, петухов, тигров и волков…
Нет, не готовы они были к «демократии»!
Отменили цензуру. Хорошо.
Кино залилось кровью и отхаркиванием вышибленных зубов.
Мат свободно разлился по многим книжным изданиям.
Телевидение сделало из каждого мужчины специалиста по женским прокладкам «с крылышками».
Песни, поющиеся скороговорками фактически под одни ритмы, до предела оболванивают слушателей текстами-открытиями: «Я иду, потому что у меня есть ноги», или со-общают прогнозы погоды: «пройдут дожди… за осенью на-ступит лето», или вызывают у слушателя справедливое возмущение непоследовательностью поведения половых партнёров: «ты хотел – я не хотела, ты пришёл, а я ушла» (видимо с помощью ног).
Нешизофренизированния часть населения бросилась смотреть доперестроечные фильмы: «Москва слезам не ве-рит», «Служебный роман» и т.д. – да вы сами помните…
Предыдущая жизнь напоминает службу в армии. За тебя решили, где тебе спать, во сколько вставать, что одеть, что есть, чем заниматься от утра до вечера. Всё распланировано сверху командирами. Вся ответственность тоже где-то сверху, лежит на командирах.
Оказалось, что для большинства людей вовсе не нужны демократия, свобода выбора. Ведь свобода выбора – это страшная ответственность, и самое страшное в ней то, что сваливать свои беды не на кого! РЕШЕНИЯ ПРИНИМАЕШЬ САМ!
А для принятия правильных самостоятельных решений человек должен обладать прежде всего чувством собствен-ного ДОСТОИНСТВА. Именно это чувство и вытравлялось с успехом предыдущие 80 лет.
И не 40 лет мы будем бродить в поисках этого чувства, а поболе.
Ничего не поделаешь! В жизни одного поколения это – очень много, а для истории – миг.
И всё-таки не хочется возвращаться к прошлому.
19.11.2000 г.
Собачья жизнь в ЕвросоюзеРебята, давайте жить дружно! – сказал собравшимся на краю деревни полубездомным собакам огромный лохматый пёс Шеф, – создадим «Совет дружбы».
Все псы насторожились: а для чего?
– Будем помогать друг другу, налаживать дружбу с другими стаями,
– если кто голодный, поможем накормить совместными усилиями,
– если у кого хозяин несправедлив, будем защищать законные собачьи права,
– если…
– А как будем защищать? – прервал Шефа ротвейлер Скепт. – Лаять под окном? И на какие средства мясом подкармливать бедняжек будем? Вот ты предлагаешь создать «Совет дружбы». А мясо откуда будем брать? – с хрипотцой в голосе продолжил Скепт, – или будем сдавать взносы недоoбглоданными костями?
– Если мы создадим себе хороший имидж, правильный, – ответил Шеф, – то найдётся и тот, кто будет мясо давать. Наше дело создать Совет. Выбрать Председателя, комиссии разные, создать секции:
– по размножению и собачьей беременности,
– по уход за престарелыми псами,
– по работе с молодняком,
и вести себя по новым правилам.
– А что, раньше никаких правил не было? – вновь вступил в дискуссию Скепт.
– Раньше правила были, но была разрозненность и неорганизованность. Каждый бегал куда хотел, лаял, что хотел и питался, чем мог.
– А теперь? – не унимался Скепт.
– А теперь каждый поклянётся на сосиске, что будет вести себя в общих интересах. Вместе мы сможем больше!
– А что, если соблюдать общие для всех правила, то у нас станет больше сосисок?
– Это не общие для всех правила, – иначе не будет демократии. Вы остаётесь, как и раньше, свободными, просто все обязуются никогда не кусать продавца сосисок и членов его семьи.
– А кого же тогда кусать? – проворчал Скепт.
– А никого и не кусать, если хочешь дармовые сосиски жрать, – вмешался мудро молчавший до сих пор чёрный кудрявый пёс Соломон.
– Так какая же это демократия, если кусаться нельзя? – не унимался Скепт.
– Демократия – это осознанная необходимость, – читай труды известного собачьего дрессировщика В. Ошейникова, – сдерживая рычание, произнёс Шеф. – И хватит здесь мутить собрание. Для начала надо выбрать Председателя «Совета дружбы». Не бегать же всей стаей за сосисками к мяснику. Распределять будем по совести – выберем Правление и на заседании Правления будем сосиски распределять.
– А вдруг, когда Председатель будет бегать к мяснику, его там будут отдельно прикармливать? И вообще, как это «по совести» – всем поровну? – внёс смуту Скепт.
– Нет. Всем поровну – это у людей называется «уравниловка» – дело несправедливое.
Мы же при распределении сосисок учтём вклад каждого в общее дело. Облаял чужого +1 балл, облаял своего -1 балл. Облаял Председателя – минус 5 баллов. И т.д. Создадим Справедливый перечень оценки деятельности членов Совета. Для этого давайте сейчас выберем комиссию, она и будет Справедливый перечень вырабатывать.
Потом соберём общее собрание. Перечень утвердим и пошлём мяснику. Тоже на утверждение.
– А зачем мяснику? Разве создание Совета – не народная инициатива снизу?
– Я предлагаю уже сейчас начать нашу работу и за вызывающие вопросы оштрафовать Скепта на 1 балл, – подала голос маленькая задрипанная собачка с ободранным боком.
Брошенные дачниками глупые болонки в надежде на халявный прикорм, заискивающе поглядывая на Шефа, затявкали на Скепта: «Да, да. Наказать его! Раз Скепт против всех – надо начислить ему не 1, а 10 штрафных очков, а то из-за таких, как он, нас всех могут лишить сосисок!».
– Ну не надо так сразу, – великодушно произнёс Шеф, мысленно уже зачисливший себя в Председатели. Он уже предвкушал итог выборов и был при хорошем расположении духа и аппетите. – Но вообще, каждая демократия должна уметь себя защищать, – как утверждает в своей книге В. Ошейников, – и для убедительности щёлкнул зубами.
Болонки вновь оживились и, подползая на брюхе к Шефу, стали подхалимски повизгивать: «Голосовать! Голосовать!».
Голосовать надо было поднятием лапы.
Лучше всего и преданнее – поднятием передней лапы, как у благородных псов в охотничьей стойке.
Однако по большинству, поднимавшему заднюю ногу, было видно их плебейское происхождение. Хуже всех, конечно, голосовали дамы – вместо поднятия лапы их всё время тянуло присесть. Видимо чувствуя свой недостаток, они предано смотрели в глаза Шефу.
В утешение им председатель собрания вновь напомнил, что у нас тут – не там, а подлинная демократия и свободные от всяких дурацких условностей выборы.
Прошёл год, затем второй, третий, но созданные комиссии так и не решили никаких конкретных вопросов. Кое-кто из основателей «Совета справедливости» уже издох, кто-то безнадёжно одряхлел, кто-то едва ходил на полупарализованных от старости ногах и единственное что ещё мог – это вяло ими голосовать. Сил-то уже никаких. Только ногу по привычке поднять.
Что делать? Собачья жизнь короткая!
И только лоснившийся шерстью Председатель регулярно бегал к мяснику согласовывать планы будущих работ и успехов. Но и его, да и мясника тоже, хватит ли надолго?
Уж больно разные породы захотели жить дружно.
02.06.2010 г.
