Текст книги "Пленник времени (СИ)"

Автор книги: Сергей Куликов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

– Не смотри туда, Инженер. Мы туда не поедем. Для лошадей тропы нет. Мы поедем туда, – он плёткой показал на северо-восток, – вокруг вон той горы, Мустафа опять показал плёткой, теперь уже, на высокий горный массив, у подножья которого они стояли, – а там есть проход. Не такой высокий. Лошади его проходят. Два часа нам надо ехать, потом будет нора… или как там у вас по-русски? Забыл.

– Пещера, что ли? – подсказал Кулаков.

– Да, правильно говоришь, Инженер! Пещера! Вот в ней мы и будем сегодня спать. Поехали, вечер скоро, темно будет, – и уже на своём языке, сказал молодым нукерам.

Пещера, как таковая, не являлась пещерой в прямом смысле слова. В слоистых горных породах, в результате каких-то природных процессов, скорее всего, землетрясений и выветриваний, образовался глубокий грот. Размером грот был около 20 метров в длину, метра три в высоту и в глубину уходил метров на 6-7. С трёх сторон грот был закрыт от ветра и осадков. В самой глубине грота, каменный пол был кем-то заботливо устлан сухим сеном. По всей вероятности, этим укрытием уже давно пользовались местные контрабандисты. Мустафа потом, как бы ненароком обмолвился, что эту пещеру ему показал отец. А его отцу показал ещё кто-то, у кого отец Мустафы учился контрабандному промыслу.

На ночь лошадей завели в грот и дали овса. Утро выдалось морозным и потому сборы в дорогу были короткими. Появление солнца с этой стороны горного хребта, в ближайшие часы не ожидалось. Путники, накинув на плечи шерстяные одеяла, которыми укрывались ночью, отправились в путь. Солнце вовсю играло в снежных вершинах гор, но всадники ещё долгое время ехали в тени огромной вершины. Постепенно огибая вершину, тропа вышла прямо к большому, пологому леднику. Мощная морена, образованная ледником и большая часть ледника, остались далеко внизу.

На леднике лежал неглубокий снег. Лошади легко передвигались по такому снегу, лишь копыта немного погружались в снежный наст. За очередным, небольшим подъёмом по леднику, открылась великолепная панорама, и Генка увидал некрутой, снежный перевал. Ледник раздался вширь, а возле крутых скальных склонов, виднелись широкие бергшрунды. Подъём на перевал с северо-западной стороны по леднику, не представлял большой сложности. Кулаков подумал и о том, что с другой стороны спуск с перевала тоже не будет слишком сложным, раз Мустафа уверенно ехал впереди, и не выражал никакого беспокойства. Так оно, и получилось. Крутой спуск с перевала, метров 300 по мелкой и средней осыпи, пожалуй, был самым сложным участком всего пути, по высоким горам Афганистана и Пакистана. С осыпи, всадники легко перешли на небольшой ледник, а потом сразу, через боковую морену, вышли на склон, где была хорошая, горная тропа. Крутым серпантином, тропа вела вниз, в широкую, речную долину. Спускаться в долину пришлось очень долго. Когда спустились к реке, тропа стала довольно широкая. Такая широкая тропа, что по ней, без всяких помех, свободно могли рядом ехать двое всадников. Вскоре тропа превратилась в дорогу, которая и привела путников, ближе к вечеру, в пакистанский город Читрал. Вечер застал путешественников на узких, небольших улочках Читрала. Не успели всадники проехать в городе и пяти минут, как их остановил полицейский патруль. Мустафа достал какую-то бумагу и показал полицейским, поясняя, кто и когда выдал ему этот документ. Полицейские сразу потеряли интерес к всадникам, и один из них махнул рукой, давая понять, что они могут следовать дальше.

– Не бойся, Инженер! Начальник полиции, мой старый друг и друг Рустама. Пока ты со мной или с Рустамом, тебе бояться не надо! Меня и Рустама здесь уважают! – с гордостью сказал Мустафа.

Кулаков молча, кивнул головой, соглашаясь с Мустафой. Наконец Мустафа остановил свою лошадь возле большого дома на окраине городка. Слез с лошади и постучал в массивные, деревянные ворота. Не прошло и минуты, как ворота приоткрылись, и в щель просунулась детская голова. Ворота открылись ещё шире, и в проёме ворот появился Рустам. Генка его признал сразу, хотя и прошло почти два десятилетия с того момента, когда оба получили дипломы. А вот Рустам с первого взгляда не признал Кулакова. Да и как можно было признать в седом человеке, обросшего чёрной, с проседью бородой, одетого, как душман, Генку? Кулаков за всё время, что пробыл в плену и в кишлаке, ни разу не брился. Седых волос, двадцать лет назад, у него не было. Только глаза, седого человека, светились радостным блеском, и были знакомы Рустаму. Проявляя местные обычаи, Рустам, первым делом, поприветствовал Мустафу, поскольку тот считался старшим в этой маленькой компании. Потом подошёл к Генке и крепко обнял его.

– Здравствуй Гена! Рад тебя видеть! Еле узнал тебя в этом обличье. Седым стал, это тебя Мустафа довёл? – с наигранной строгостью Рустам глянул на Мустафу, не выпуская Генку из объятий.

– Ты что, Рустам? Он ко мне такой попал! Совсем белый был! – возмутился Мустафа.

– Ладно, ладно, Мустафа! Я пошутил! – успокоил Мустафу Рустам, – Скажи своим бойцам, пусть заходят во двор, лошадей знают, куда поставить, не первый раз здесь. Когда управятся с лошадьми, пусть поднимаются в дом, – сказал Рустам и подождал, когда Мустафа даст распоряжение своим нукерам.

После того, как Мустафа распорядился, все трое направились в дом. Генка не произнёс ещё ни одного слова. Он полгода ждал этой встречи, и сейчас какой-то комок встал у него в горле, мешая что-либо сказать. Кулаков и не торопился подать голос, тем более что Рустам незаметно шепнул ему на ухо: «Молчи пока, ничего не рассказывай…, потом, когда будем одни». Генка в ответ, также незаметно, кивнул головой.

Кулаков отвык, за время, проведённое в плену у Мустафы, от простой, домашней мебели и обстановки. У Рустама было всё, что нужно в современном, благоустроенном доме. Диван, кресла, нормальный стол со стульями, в углу большой телевизор, а на журнальном столике, телефон. Большая ванная комната, куда Рустам отправил Генку умыться с дороги, была со вкусом обустроена. Такие ванные комнаты, Генка видел когда-то, только в зарубежных фильмах. Скинув верхнюю одежду, мужчины стали рассаживаться за обеденным столом. В это время в зал, где стоял обеденный стол, вошла симпатичная женщина, лет тридцати пяти, в европейской одежде. Рустам встал, за ним поднялся и Генка. Мустафа, со своими спутниками, остался сидеть.

– Позволь, Гена, представить тебе мою супругу. Надима! – тут же, на своём наречии, представил Кулакова своей жене.

– Очень приятно, – произнёс Генка на «дари» первые слова в доме Рустама и склонился в почтительном поклоне.

Мустафа и его спутники, молча, поклонились Надиме, не вставая со своих мест. По всей видимости, они были давно знакомы и это молчаливое приветствие женщине, носило формальный характер. Жена Рустама, Надима, поприветствовала сидящих за столом мужчин и, улыбнувшись, сказала несколько слов Кулакову, из которых он понял, что она рада видеть его в своём доме. После чего, уже обращаясь к Рустаму, сказала, что ужин сейчас подадут, и вышла из зала. В ожидании ужина, Рустам достал из бара бутылку виски и спросил у Мустафы, выпьет ли он и его люди с ним и Кулаковым.

– Рустам, ты же знаешь, я не пью водку и своим людям запрещаю. Нельзя правоверным водку пить! – отказался Мустафа.

– Ну, это твоё дело, Мустафа! А я со своим другом выпью за встречу. Мы очень давно не виделись, и я не могу не отметить это событие! – с этими словами Рустам поставил на стол пару рюмок, перед Генкой и собой. Налил в них виски, – За нашу встречу, Гена! И за то, чтоб твои проблемы решились поскорей!

– Спасибо, Рустам! – уже по-русски сказал Кулаков, – Я очень рад, что мы с тобой встретились. Мустафе огромное спасибо, за то, что помог нам найти друг друга в это трудное и неспокойное время! – с этими словами Генка и Рустам чокнулись рюмками и выпили всё до дна, стоя.

Через какое-то время, появились двое молодых людей в одежде официантов ресторана и начали быстро и ловко сервировать стол. На недоуменный взгляд Генки, Рустам улыбнулся и сказал:

– Надима заказала ужин в ближайшем ресторане. Я же не знал, когда вы приедете. Думаю, вы останетесь, довольны, – и уже на своём языке предложил Мустафе и его нукерам приступить к ужину, а сам тем временем опять наполнил рюмки.

– Рустам, так я тебе правильного человека привёл? – подал голос Мустафа.

– Очень даже правильного человека, Мустафа! Ты не представляешь, как я благодарен тебе за это, – отозвался Рустам.

– Я тебе тоже должник! За моего сына! Мы с тобой друзья, должны помогать друг другу. Твои друзья, мои друзья! Я доволен, что тебе угодил. Мне понравился Инженер! Он правильный и хороший человек! – похвалил Генку Мустафа.

– Ничего, Мустафа, всё нормально! Я твоего сына знал совсем ещё маленьким. Не мог же я оставить его в беде. Береги сына, особенно сейчас, когда война в Афганистане стала доходить до самых дальних кишлаков. Никто не знает, сколько продлиться этот кошмар. Самое печальное, что афганцы начали воевать друг с другом. Чувствую я, долго продлится эта война. Береги сына, береги своих людей! – посоветовал Рустам.

– Для правоверного мусульманина нет ничего лучшего, как умереть с оружием в руках, в войне с неверными! – сверкнул глазами Мустафа.

– Ладно, не будем сейчас дискутировать по этому вопросу, ты ко мне друга привёз, и я хотел бы, приятно провести вечер, – спокойно сказал Рустам, видя, что Мустафе не нравятся разговоры про войну.

– Слушай, Рустам, у меня много дел и я хочу завтра утром уехать!

– Ты что? Обиделся что ли, Мустафа? – спросил Рустам.

– Нет, Рустам, я на тебя не обижаюсь. Я не могу на тебя обижаться, ты мудрый и уважаемый человек. Мне надо к моим людям. Они меня ждут, – совершенно спокойно произнёс Мустафа.

– Хорошо! Тогда скажи, во сколько подать еду для тебя и твоих спутников? Я в ресторане закажу.

– Как только светло станет, так мы и поедем.

– Ну, что ж, договорились, – сказал Рустам и опять налил виски в рюмки.

Сразу, после ужина, молодые афганцы поднялись и вышли из зала. Мустафа им что-то сказал, но Генка ничего не понял. От выпитого виски, у него кружилась голова, и он находился в состоянии лёгкой эйфории. Когда Рустам налил ещё в рюмки, Генка только отмахнулся, давая понять, что сейчас выпить не может. Рустам и Мустафа разговаривали между собой, но о чём они говорили и на каком языке, Генка не мог понять. Кое-как, осилив последнюю, налитую рюмку, он попросил Рустама показать, где он может прилечь и поспать. Рустам заботливо проводил Кулакова в отведённую для него комнату. Помог раздеться и накрыл одеялом. Генка впервые, за последние семь месяцев, спал на нормальной кровати. Расслабленный алкоголем Генкин организм, требовал хорошего отдыха. Кулаков моментально уснул и, если бы не Рустам, то проспал до обеда следующего дня. Но Рустам разбудил Генку в девять часов утра. Мустафа, со своими спутниками, давно уже уехал, так и не попрощавшись с Генкой. Рустам не стал будить Кулакова рано утром, чтобы тот проводил Мустафу в дорогу. Рустам знал, что Мустафа ещё не раз приедет в его дом, а Генка ещё не скоро покинет дом Рустама. Со временем так и получилось.

– Доброе утро! Геннадий Петрович! Хватить спать, просыпайся! Как спалось? – поинтересовался Рустам.

– Прекрасно! Давно так спокойно не спал. И голова не болит от вчерашнего виски, – с удивлением заметил Генка.

– Чего она у тебя будет болеть? Ты выпил совсем немного. Давно не пил, наверно, вот и развезло с непривычки, – улыбнулся Рустам.

– Да, действительно, уже и не помню, когда употреблял спиртные напитки. Голова не болит, а вот внутри, как-то неуютно, – пожаловался Генка.

– Это мы сейчас поправим, – и, незаметным движением руки, достал откуда-то баночку пива, – на-ка, выпей! Сразу легче станет!

– Что это?

– Пиво! Маленькая баночка холодного пива! Всего-то 0,33 литра! Я ещё вчера приготовил для тебя, чтобы утром ты поправил своё здоровье.

– Давай, попробую, – согласился Генка и одним махом выпил пиво.

– А теперь, Гена, всё своё тряпьё сложишь вот в этот мешок. Всё это выкинем. Я приготовил для тебя одежду. У нас с тобой один размер, так что проблем нет. Вот здесь, в шкафу, возьми всё, что тебе нравится и подходит. Здесь, – Рустам приоткрыл один из ящиков, – трусы, майки. Вот здесь, рубашки, а вот тут, костюмы. Всё для тебя, бери и не возражай! – Рустам поднял руку вверх, видя, как Кулаков хотел, было, отказаться от такого гостеприимства, – Иди в ванную комнату, прими ванну и побрейся. Хватит тебе ходит с мрачным видом душмана! Всё! Ты вернулся в цивилизацию!

– Я и сам хотел давно побриться, да бритвы у меня не было, а у Мустафы просить, чего-то, не хотел. А, правда! Лучше стало, после выпитого пива. У тебя, и горячая вода в доме есть? – спросил Генка.

– Конечно! Всё у меня есть, как в нормальном цивилизованном доме. Иди, иди, а я пока на счёт завтрака распоряжусь. Не забыл, где ванная? Пойдём, покажу, а то заблудишься, – и Рустам повёл Генку ванную, – так…, вот здесь бритвенные принадлежности, здесь… шампунь, вот тебе новая зубная щётка, вот паста, а здесь полотенца. Давай, приводи себя в порядок! Можешь не торопиться! Тебе часа хватит на это?

– Да, конечно, хватит, Рустам!

– Отлично! Не буду тебе мешать, – и Рустам вышел из ванной комнаты.

Кулаков не любил последнее время смотреться в зеркало. Когда он жил в кишлаке, в их комнате с Хамидом был обломок зеркала, но он в него заглядывал очень редко. Ему самому было противно свое отражение: небритое, обросшее редкой, чёрной с проседью бородой. После того, как он помылся, побрился и надел приличную одежду, на Генку из зеркала глянул совсем другой человек. Отражение имело счастливую улыбку, а седые волосы, ещё не совсем редкие, падали до самых плеч.

– Ну, вот, посмотри, – сказал Генка Рустаму, заходя в большой зал, – смыл и сбрил весь душманский облик.

– Совсем другое дело! Тебя ещё надо подстричь. Твои седые волосы будут лучше смотреться, если они будут короче. Это мы сделаем. Давай, садись за стол, сейчас мы в семейном кругу позавтракаем. Вчера ты так и не успел увидать моих детей. Сейчас поближе познакомлю тебя со своей женой и детьми, – сказал Рустам, – а, вот и они! – в зал вошли два мальчика и жена Рустама. Старшему было лет десять, младшему, около шести, – с моей женой ты вчера ещё успел познакомиться, а это мои сыновья. Старшего сына зовут – Алим, младшего сына зовут – Карим, – мальчики при названии их имён, почтительно поклонились Кулакову.

– Очень симпатичные у тебя сыновья! И жена у тебя, красавица, – с искренним восхищением, сказал Кулаков.

– Хорошо, что они по-русски, совсем не понимают. Перехвалишь ты мне их, – шутливо заметил Рустам.

– Не перехвалю, они действительно очень симпатичные ребята!

На стол накрывала Надима. Ей, как могли, помогали сыновья. Через пять минут, все сидели за столом. Ели молча, поскольку загружать Кулакова словами чужого языка, Рустам не хотел, а разговаривать на русском языке, в присутствии жены и детей, было не совсем прилично. Завтрак продлился полчаса, после чего Надима, опять-таки, с помощью сыновей, быстро всё прибрала, и удалилась вместе с мальчиками. Мужчины остались одни. У Кулакова, наконец-то, появилась возможность, немного расспросить Рустама. Генка начал с вопросов, которые его, в данный момент, интересовали больше всего.

– Рустам! Скажи мне, пожалуйста, который сегодня день? По нормальному, международному календарю, месяц, число и день недели. За всё время пребывания в кишлаке, я так и не привык к мусульманскому летосчислению.

– Сегодня, Гена, 26 мая 1981 года, а день недели – вторник, – улыбнулся Рустам.

– Получается, что я был у Мустафы, в качестве пленника, почти семь месяцев. 27 октября, в прошлом году, меня отправили в командировку к военным, и вот результат, семь месяцев неизвестности! Семь месяцев ожидания встречи с тобой! Семь месяцев надежд! Неужели всё закончилось? – с какой-то надеждой, глянул Генка на Рустама.

– Гена, я ещё не знаю, что у тебя будет впереди! Я только могу предполагать, что тебя ждут серьёзные испытания. Постараюсь тебе помочь во всём, что в моих силах. Но ты, и сам должен понимать, у тебя проблем, выше головы. Пока мы с тобой начнём решать первую проблему – это документы! У тебя же ничего нет? – спросил Рустам.

– Откуда! В Афганистане у меня было временное удостоверение личности, но оно осталось у майора, с которым я и поехал в эту непредвиденную командировку. Больше у меня ничего нет, – сокрушённо ответил Кулаков.

– Не отчаивайся! У меня есть кое-какие связи, я попробую что-то сделать. А пока, без меня, никуда не выходи из дома! Без документов, тебя в два счёта загребут в полицейский участок, или военный патруль арестует. Здесь же приграничная зона. Хотя в этом ничего страшного нет, я тебя бы всё равно освободил, но не будем создавать лишние проблемы. Договорились? – и Рустам вновь улыбнулся Генке.

– Договорились! А теперь, Рустам, хочу тебя спросить, где ты работаешь? Ведь сегодня вторник, ты должен быть на работе, а ты со мной возишься? – спросил Генка.

– Для тебя у меня секретов нет. В общем, я резидент ЦРУ. Удивился? Ничего Гена, привыкнешь! Здесь, в Читрале, руковожу «школой разведки». Считай, что начальник этой самой «школы». Так что, рабочий день я определяю себе сам. У меня звание полковника. Полковник в Пакистане, особенно здесь в Читрале, достаточно большой чин. Потому, я имею связи. Я знал, что ты мучаешься этим вопросом. Мы с тобой ещё не раз вернёмся к этой теме. Мне кажется, что времени у нас обсудить, все наболевшие вопросы, будет предостаточно, – спокойно объяснил Рустам.

– Да, ну и дела! – только и смог сказать Генка сразу после этого объяснения.

– Не пугайся! В данном случае ЦРУ только поможет тебе вернуться к нормальной, цивилизованной жизни. Дальше, всё будет зависеть от тебя. Вербовать тебя в агенты ЦРУ я не собираюсь. Не то, что вербовать, даже советовать, этого делать, не буду! Вот так-то Гена! А от помощи не отказывайся! То, что тебе когда-то помог вернуться к нормальной жизни агент ЦРУ, будут знать только я и ты! Ну, и я тебя прошу, никому, никогда, не рассказывать об этом, – попросил Рустам.

– Хорошо, Рустам, я понял, – тихим голосом сказал Кулаков.

– Ну, вот и договорились! У тебя ещё какие-нибудь, ко мне вопросы, будут? Я готов на них ответить, – прищурившись, спросил Рустам.

– Как ты попал в Афганистан, потом в Пакистан, да ещё военную карьеру сделал? Я тебя после Ташкентского землетрясения из виду потерял. То, что ты с Мустафой, какое-то время, контрабандой занимался, это я в курсе, от Мустафы. А как так получилась, что тебя в Пакистан забросило? – недоумевал Генка.

– Это отдельная и длинная история, как-нибудь в ближайшее время, обязательно расскажу. Ты ещё о чём-то хотел меня спросить? – обратился Рустам к Генке.

– Нет! Пока достаточно. Когда возникнут вопросы, я тебя, по-дружески, и спрошу. А ты мне, по-дружески, объяснишь, – уже улыбаясь, ответил Кулаков.

– Хорошо! А сейчас пойдём, пройдёмся по городку, он небольшой, за полчаса можно всё обойти. Подстрижём тебя, сделаем фотографию на документы, зайдём в полицейский участок, надо тебя зарегистрировать и, хотя бы, какой-нибудь документ, удостоверяющий твою личность, получить. Ты готов к экскурсии? – весело спросил Рустам.

– Конечно, конечно! Я готов и полностью в твоём распоряжении! – сказал Кулаков и начал подниматься из-за стола.

Небольшая, центральная улочка городка, встретила двух друзей шумом и гамом. Кулаков, отвыкший за семь месяцев от такого скопления людей, оглядывался по сторонам. Торговцы мелких лавочек громко приветствовали Рустама, когда они проходили мимо. Рустам с улыбкой, вежливо отвечал на приветствия. В маленьком парикмахерском салоне, куда Рустам завёл Кулакова, их встретил молодой и подвижный пакистанец, который волчком начал крутиться вокруг Рустама, не зная, как тому угодить. Рустам усадил Генку в кресло перед зеркалом, и сказал несколько слов молодому пакистанцу. Юноша, незамедлительно, начал колдовать над Генкиной головой. Через двадцать минут, помолодевшего и пахнувшего одеколоном Кулакова, Рустам повёл к фотографу. Фотограф, как и парикмахер, также начал суетиться при появлении Рустама. Посещение полицейского участка отложили на следующий день, поскольку снимки пообещали сделать только к вечеру, а без них в полиции делать было нечего. Пройдя мимо стадиона и полицейского участка, друзья вышли к форту, который стоял на берегу горной реки. Открылся потрясающий вид. Вдали, прямо по ущелью, на севере, возвышалась громада Тирич Мира.

Глава 15

Геннадий Петрович Кулаков, он же Генри Кулен, замолчал и о чём-то задумался. За окнами на город опустился вечер. Симаков сидел в своём кресле и не мешал Генке думать. Он ждал, когда Кулаков очнётся от своих мыслей. Наконец, Генка поднял голову и улыбнулся. Симаков заметил перемену и оживился:

– Гена, может, пойдём чайку попьём? Сейчас чайник поставлю!

– Пойдём, Васильич. Смотри, за окном уже стемнело!

– Пока чайник греется, я Зине в Москву позвоню, – как бы спрашивая разрешения, сказал Симаков, – я должен ей сказать, что ты нашёлся и приехал. Сейчас как раз самое время, она уже дома, и не поздно.

– Попробуй, позвони, а я маленький перерыв в своём рассказе сделаю.

– Хорошо, Гена, садись за стол, – и Симаков начал набирать номер телефона, – Алло! Зина! Здравствуй, это я тебе звоню! Как у тебя дела?

– Боже! Толик! Что-то случилось? Мы же договаривались, что ты позвонишь через пару дней! Что там у тебя стряслось? – в телефонной трубке громко раздавался голос Зинаиды Владимировны.

– Ничего, ничего! Успокойся Зина, всё нормально! Тут такое дело…. Генка Кулаков объявился!

– Чего ты городишь? Толик? Больше 25-ти лет от него ни слуху, ни духу! Ты, наверно, ошибся. Кто тебе об этом сказал?

– Ничего я не ошибся! Вот он, передо мной сидит и улыбается! Пожалуйста! Можешь поговорить с ним сама, – с этими словами, Симаков сунул телефонную трубку Генке.

– Добрый вечер, Зинаида Владимировна! – сказал в трубку Кулаков.

– Ой…. Геночка…. И правду это ты! Твой голос до сих пор звенит в моих ушах! Совсем за столько лет не изменился! Где же ты всё это время пропадал?

– Да, вот, Зинаида Владимировна, полдня рассказываю о своих приключениях Васильичу. Ещё и половины не рассказал.

– Я тоже хочу послушать! У нас с тобой будет время поговорить! Ты уже насовсем домой приехал? – спросила Зинаида Владимировна.

– Как сказать…. Я теперь гражданин другого государства, а дома у меня здесь нет. Время пребывания в вашем городе, ограничено визой. Виза кончается в конце июля, короче, буду здесь ещё чуть больше месяца, – ответил Кулаков.

– Как же это так, Геночка? Ничего не понимаю! Через неделю я прилечу. Внучка с мужем на днях возвращаются. Я сразу же прилечу, как только они появятся дома!

– Зинаида Владимировна! Я завтра, дней на десять, уезжаю на озеро Иссык отдохнуть, так сказать, на родные горы посмотреть, походить немного. Вы спокойно встречайте внучку, мы увидимся! Обещаю, что не исчезну! Обязательно вас увижу, и мы будем долго разговаривать о том, что случилось со всеми нами за эти долгие годы разлуки, – начал успокаивал Кулаков Зинаиду Владимировну, заслышав в телефонной трубке, характерные всхлипы плачущего человека, – успокойтесь, пожалуйста, Зинаида Владимировна, всё будет хорошо!

– Ну, как же это так, Геночка? Как я рада, что ты жив и здоров! Раз собираешься в горы, значит здоров! Ой…. Как я рада, что ты нашёлся! У меня, просто, слов нет!

– Здоров я, здоров, Зинаида Владимировна, увидите, скоро увидите, что жив и здоров! Передаю трубочку Анатолию Васильевичу. До скорой встречи, Зинаида Владимировна! – и Кулаков передал трубку телефона Симакову.

Симаков поговорил с женой ещё минут пять, после чего радостный и возбуждённый сел за стол с Кулаковым, и они начали пить крепкий, душистый чай с малиновым вареньем.

*****

Кулаков минут десять смотрел, заворожено на огромную вершину. Рустам ему чего-то говорил, но Генка, не отрывая взгляд от вершины, почти его не слушал. Так, изредка, вставлял в разговор несколько слов. Наконец, вершина начала затягиваться облаками. Кулаков, как будто очнувшись от какого-то гипноза, повернулся к Рустаму.

– Извини, Рустам, загляделся на эту красоту, – смущённо признался Кулаков.

– Ничего, ничего! Я тебя понимаю. Пойдём, заглянем ко мне на работу. Я кое-какие распоряжения оставлю своим подчинённым. Покажу тебе нашу «диверсионно-разведывательную» школу. Чего ты улыбаешься? Она таковая и есть! Готовим специалистов для диверсий и разведки. Здесь недалеко, минут пять ходьбы. Вон видишь забор на берегу реки? Вот там за забором и школа, – показал рукой Рустам.

– Интересно, Рустам, ты меня не видел, почти двадцать лет, и так спокойно и легко рассказываешь, где ты работаешь и что делаешь. Ты же совсем не знаешь, чем я занимался всё это время! Может быть, я агент какой-нибудь спецслужбы? Ты такое не допускаешь? – вполне резонно, спросил Кулаков.

– Нет, Гена! Не допускаю! – категорически возразил Рустам.

– Это почему же? – не отставал Кулаков.

– Гена! Не забывай, где я работаю! Когда мне Мустафа первый раз о тебе сообщил, я тут же навёл соответствующие справки. Ты не агент спецслужб, и попал в плен совершенно случайно. Об этом я тебе чуть позже расскажу. Тут длинная и тёмная история с тобой получается. Мне ещё надо кое-что выяснить, а потом я тебе всю правду расскажу. Думаю, она тебе не понравится, – серьёзно сказал Рустам.

– Посмотрим, может, действительно не понравится, – согласился Генка.

– Ладно, Гена! Сегодня не грузись этими проблемами. Вздохни немного свободнее. В Читрале, конечно, не такая цивилизация, как где-то в Европе или в Америке, даже не такая, как в твоём родном городе, но, всё же, лучше, чем в горном кишлаке. У меня такое впечатление, что ты ещё увидишь настоящую цивилизованную страну, а пока будем существовать в том мире, в котором мы находимся сейчас. А вот мы уже и подошли к моей школе! Сейчас я тебе покажу, где я работаю, – с этими словами Рустам нажал кнопку звонка контрольно-пропускного пункта.

Дверь открылась, и в проёме двери показалась фигура человека в военной форме. Узнав Рустама, козырнул своему начальнику, давая тому пройти. Рустам прошёл, а вот перед Генкой, часовой преградил вход. Рустам улыбнулся, и что-то сказал часовому на английском языке. Часовой ещё раз козырнул, и сделал шаг в сторону. С другой стороны КПП, аккуратная дорожка вела к двухэтажному зданию, причудливой конфигурации. От здания с главным входом, влево и вправо, уходили пристройки под разными углами к основному зданию. Создавалось впечатление, что каждая пристройка возводилась для конкретных своих целей, и в разное время. Эта особенность, не осталась без внимания Кулакова.

– Рустам! А почему архитектура здания такая необычная?

– Да, основному зданию около ста лет, а остальные пристройки были сооружены позже. В самом начале, здание предназначалось для небольшого госпиталя для английских военных. Потом разместился военный гарнизон, и достроили правое крыло. Затем здесь разместилась местная, начальная школа, для детей, и пристроили левое крыло для учебных классов. Когда начался конфликт с Индией, здесь опять разместились военные, и пристроили ещё помещения. А когда в 1977 году произошёл военный переворот, то эти помещения отдали под нашу школу, где мы до сих пор и обитаем. Ты же должен быть в курсе, что сейчас в Пакистане военный режим. Происходит исламизация внутренней жизни страны и модернизация армии. В связи с этими процессами и создали такую вот, школу разведки. Ну, а я являюсь начальником этой школы уже третий год. Мой предшественник перебрался в столицу на повышение. Сейчас он, в военном совете Пакистана, – с этими словами Рустам и Генка подошли к дверям главного входа. Перед ними очередной часовой козырнул и открыл двери, – Гена! Я тебя сейчас проведу в комнату для гостей, там тебе подадут кофе или чай. Что ты хочешь? Ты мне скажи, а я передам, кому надо. Полистай журналы, правда, они на английском языке, но посмотри картинки, там есть очень интересные фотографии здешних гор. Я думаю, тебе будет интересно. Я пока разберусь со своими заместителями, а потом мы пойдём заниматься своими делами. Договорились? Так чего тебе, чай или кофе? Рекомендую кофе! Тебе сварят отличный кофе!

– Ну, давай кофе, я давно не пил хороший кофе, да и вообще давно его не пил – согласился Кулаков.

– Прекрасно! Давай, не скучай, я быстро! – Рустам открыл перед Генкой двери, ведущую в комнату для гостей, – Затем я тебе сделаю небольшую экскурсию по нашей школе, после всего этого мы будем свободны. Вот тебе пачка журналов, полистай пока, – Рустам достал из шкафа кипу цветных журналов и вышел.

Не прошло и десяти минут, как в комнату вошёл пакистанец, в военной форме, неся поднос с чашкой кофе, сахарницей, печеньем и молоком. Кофе был отменный, и Кулаков с наслаждением пил давно забытый напиток, листая прекрасно иллюстрированные журналы. Хотя Рустам и говорил, что вернётся быстро, но он в дверях появился не менее чем через сорок минут.

– Ну, что Гена! Пошли, покажу свои владения! Только ты ничему не удивляйся, принимай всё так, как оно есть. Ты готов?

– Конечно, Рустам, пошли. Мне будет интересно посмотреть, что у тебя тут есть!

– Для начала, маленькая вводная, – сказал Рустам, выходя с Генкой в коридор, – В нашей школе разведки проводят обучения по трём категориям. Первая категория обучаемых курсантов, это простые боевики. Или как в Советской Армии говорили: «Курс молодого бойца». Группа состоит из 50-ти человек. Срок обучения – восемь недель. Честно скажу, это группа смертников. Через полгода, после выпуска, если человек пять уцелеет, это хорошо. Обучение проводится по следующей программе: изучение стрелкового оружия, взрывное дело и ведение рукопашного боя. Вторая группа состоит из 20-ти человек. Обучение – полгода. Программа та же, что и у первой группы, но дополнительно ещё дисциплина по военной тактике. После прохождения курса обучения, они будут отправлены в места, откуда они родом, для ведения партизанской войны. Я тебе, конечно, скажу, откуда они родом, но, думаю, ты и сам догадался, что они все из Афганистана. И, наконец, третья группа. Эта элитная группа. Здесь проходят обучение только лица европейской национальности. Численность группы, не более 10 человек. Скрывать от тебя не буду. В этой группе обучаются американцы, англичане, и бывшие советские солдаты и офицеры. Срок обучения – год. Углублённое изучение английского языка для бывших советских солдат и офицеров, и русского, для американских и английских военнослужащих или разведчиков, а может шпионов, как хочешь, так и называй. Также тут их обучают всяким шпионским штучкам. У тебя возник резонный вопрос, а откуда советские солдаты и офицеры? Отвечу сразу, военнопленные! За полтора года военных действий в Афганистане, в плен попало достаточное количество и солдат, и офицеров. Вот такой расклад, Гена.