Текст книги "День курка"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Покинув пляж, иду по направлению к своей улочке той же знакомой дорогой.

И вдруг, машинально оглянувшись, снова замечаю трех вчерашних парней в спортивных костюмах.

Глава вторая Российская Федерация; Сочи Настоящее время

Снова пытаюсь отвязаться от навязчивого «хвоста»: иду домой не кратчайшим маршрутом, а длинным и запутанным; специально выбираю кривые улочки и потемнее; повернув за очередной угол, резко ускоряюсь…

На ходу марш-броска по спящему городу перебираю в голове различные версии, касающиеся причин преследования. Вчерашняя беготня еще оставляла шанс на недоразумение, ошибку, случайность. Но сегодня все повторяется с удивительной точностью. Это настораживает, включает работу мозга на полную мощность и заставляет вспоминать, где и в чем прокололся. Когда и кому насолил…

На ум ничего не приходит. Человек я по сути мирный, зря никого не обижу. Да и вид промысла заставляет осторожничать, лишний раз не нарываться, не нарушать законов.

Наученные горьким опытом, крепкие парни держат дистанцию всего в тридцать метров и не отстают. Стоит нырнуть в какой-нибудь закуток, как они тотчас переходят на быстрый бег и оказываются поблизости. Сегодня уйти от них будет сложнее.

Прозрение пришло в тот момент, когда эти настырные хлопцы заставили меня запрыгнуть на пожарную лестницу и взобраться по ее ржавым перекладинам на крышу старого двухэтажного дома. На крыше я затаился и лежал подобно обкуренной мыши, пока преследователи не пробежали мимо, затем в растерянности вернулись, постояли под воротной аркой, покурили…

«Стоп! – прикрыл я на пару секунд глаза. – А не по поводу ли той находки они меня пасут?..»

Да, скорее всего… Видимо, дело было в найденной дней десять назад золотой цепочке. Точнее тяжеленькой, витиевато сочлененной цепи из золота 958 пробы с вкраплением полусотни некрупных бриллиантов. На цепи болтался простенький латунный крестик, на который я даже не обратил внимания, когда откопал ценнейшую находку. Я настолько был поражен весом этого украшения, настолько был рад добыче, что вообще позабыл обо всем на свете. По моим прикидкам, ее стоимость превосходила совокупную цену всего того, что мне удалось отыскать на пляже за весь прошедший год.

Тогда – десять дней назад – я моментально свернул поиски и смылся с пляжа. Ценнейшую находку запрятал в укромном местечке на чердаке дома, где находилась моя комнатушка. И, поразмыслив, принял решение некоторое время не соваться с ней к знакомому краснодарскому ювелиру, которому несколько раз в год отвозил найденное на берегу золотишко.

И вот теперь, лежа на теплой железной крыше, вдруг явственно осознал, почему за мной вторую ночь гоняются какие-то темные личности. В голове молниеносно созрела еще одна догадка: о золотой цепи с бриллиантами я сказал только одному человеку – другу детства Сашке Шестопалову.

С ним я случайно повстречался в Сочи всего неделю назад…

* * *

Сегодня, если бы меня заставили заполнять подробную анкету, ее начало выглядело бы так:

Семья – «прочерк».

Дети – «прочерк».

Родственники – «прочерк».

Судимости – «прочерк».

Даже в графе «друзья» и то почти равнозначный «прочерк».

«Почти», потому что в моей жизни все-таки оставался Жора Устюжанин и еще два-три дорогих для меня человека. Во время службы во «Фрегате» дружба с сослуживцами являла собой такое же естественное явление, как восход солнца или смена зимы весной. Ее наличие и крепость были обусловлены сложностью работы, постоянным риском, необходимостью без лишних слов понимать друг друга на глубине. Потом народ разбросало по разным уголкам страны. Теперь мы изредка перезваниваемся, но до встреч доходит крайне редко.

Тем удивительнее и приятнее оказалось событие недельной давности, когда на улицах города я лицом к лицу столкнулся с другом детства. За одной партой мы, правда, не сидели (он на пару лет младше), но долгое время жили в одном доме на тихой улочке Саратова, были довольно дружны и входили в костяк одной компании.

Узнал я его сразу, хотя за прошедшие годы Сашка здорово изменился: располнел, стал солиднее, виски покрылись благородным налетом седины.

Мы расположились в одном из многочисленных летних кафе. Их здесь сотни, но я знаю несколько, где наливают по-настоящему хорошую водку, не травят просроченными продуктами и не обманывают при расчете. В общем, решили отметить встречу…

Шурик – так мы его звали в юности – и в школьные годы отличался завидной предприимчивостью: то впаривал сверстникам импортные сигареты, то перепродавал спортивные костюмы или кроссовки одной общеизвестной фирмы. Так и вела его эта жилка по жизни, превратив в довольно удачливого коммерсанта. Слушая рассказ Шурика о делах и бизнесе, я начинал реально понимать, что он запросто продаст соседний город, каждую из составляющих воздуха и ближайший понедельник в придачу.

– Начинал фарцевать, учась в универе, – смачно хрустел он огурчиком, закусывая водку.

Посмеиваясь, уточняю:

– Начинал ты еще в школе.

– В школе было баловство! – хохочет он. – А на втором курсе универа взялся за дело серьезно: посадил на рынке тетку, каждую неделю гонял в столицу, закупал в «Лужниках» товар… Помню, пробная партия паршивых польских сумок разлетелась шустрее, чем депутаты из Москвы в преддверии Нового года. Потом арендовал магазинчик в полуподвале, стал расширять ассортимент…

– Да, ты всегда был целеустремленным парнем. Ну а сейчас?

– Сейчас сеть больших магазинов, налаженные поставки из Европы и Азии. Короче, жизнь сложилась. Вот прилетел на недельку отдохнуть в Сочи.

– Один или с семьей?

– С женой. Сын окончил первый курс университета и захотел отдохнуть в Таиланде. Ладно, что мы все обо мне?! Ты-то как? Я слышал, будто командуешь каким-то секретным подразделением, носишь большие звезды на погонах.

– Командовал. И носил. А теперь на пенсии.

– И чем же занимаешься?

– А-а… – махнул я рукой и принялся разливать алкоголь по опустевшим рюмкам. Не рассказывать же ему о ночных изысканиях на местных пляжах. Со стороны данное занятие выглядит, мягко говоря, сомнительно. – Пенсии, разумеется, на жизнь не хватает. Поэтому перебиваюсь всякой временной работой.

– Неужели не смог устроиться по специальности? – недоумевает Сашка.

Невесело усмехаюсь:

– Был бы моложе – устроился бы. Мне скоро сороковник стукнет – кому я нужен?

– Ну не скажи. С твоим-то опытом работы! Я, к примеру, когда беру человека – на возраст гляжу в последнюю очередь.

– Было одно заманчивое предложение. В конце прошлого сезона приглашали занять должность начальника отдела одной крупной туристической компании. Случайно познакомился с их вице-президентом. Точнее, спас его вот на этом самом пляже, – кивнул я на полоску пестрой гальки.

– И что же?

– Ничего особенного. Оклад двести пятьдесят тысяч, полный рабочий день в офисе…

– Двести пятьдесят тысяч? – недоверчиво переспросил Сашка.

Я кивнул.

– А ты? – спросил он.

– Отказался.

– Как отказался? Вот так взял и сразу отказался?!

– Нет, не сразу. Секунд через семь.

– Но почему?! Двести пятьдесят штук – это неплохо даже по московским меркам!

– Не выгодно.

Обомлевший товарищ смерил меня насмешливым взглядом.

– Женька, ты в своем уме?

Подозвав Гарика – знакомого официанта, прошу принести еще графинчик водки. И озвучиваю приятелю элементарные расчеты:

– Вот послушай, что у меня имеется из одежды на сегодняшний день. Пара джинсов и две пары практичной обуви на каждый сезон. Пяток футболок и удобных свитеров. Зимний пуховик, демисезонная куртка и легкая ветровка. Ну, еще единственный приличный костюмчик, вынимаемый из гардероба раз в год: свадьба там, юбилей, похороны… Ему, к слову, лет восемь, а он все как новенький.

– Согласен, – кивает Шурик.

– А теперь прикинь, сколько и чего нужно для работы в офисе приличной компании. Как минимум четыре классных костюма, стоимостью по полтиннику каждый. И это только на два года, ведь эти костюмы – самая обычная рабочая одежда, используемая каждый день. А сорочки? Минимум дюжина сорочек – по три тысячи каждая. Туфли. Знаешь, почем сейчас брендовые офисные туфли? А в небрендовых туда нельзя. Часы, опять же минимум за сотню косарей. Портфель из кожи олигарха. Айфон. Айпад. А новое пальто? Ты считай, считай.

Слегка смутившись, приятель производил в уме подсчеты…

– То есть, чтоб явиться в офис этой компании, мне надо будет влезть в долг, – продолжал я сыпать аргументами. – Ты мне дашь полмиллиона с рассрочкой на год?

Шурик кисло улыбнулся. А я выложил очередные козыри:

– Допустим, дашь. Значит, я должен буду отдавать тебе по сорок штук в месяц. Но это еще не все. Теперь о машине. Живу я без нее и прекрасно себя чувствую. Но нельзя к парадному подъезду крутой компании, куда все подъезжают на своих тачках, пешком бежать от метро или вываливаться из битого жигулевского частника. И нельзя купить дешевый ширпотреб, в то время когда подчиненные будут разъезжать как минимум на «Хондах». А по автокредиту придется платить те же сорок штук в месяц. Плюс страховка, бензин и приятные встречи с дорожной полицией – это еще десятка в месяц. Согласен?

– Хотелось бы возразить, но трудно.

– Рубашки, кстати, надо стирать и гладить не по-домашнему, а как следует: чтоб сияло и стояло. Жены у меня нет, а сам я так не умею. Стало быть, придется отдавать в химчистку, где берут по две сотни за штучку; умножай на двадцать четыре рабочих дня. Пять тысяч. Ну, и что у нас получилось?

Вздохнув, друг детства озвучил:

– Девяносто пять тысяч уйдет на совершенно ненужные для тебя вещи. На мундир, так сказать.

– Совершенно верно. На руки из двухсот пятидесяти, за минусом налогов, я буду получать двести семнадцать тысяч. Вычитаем девяносто пять. Получаем сто двадцать две. А сейчас у меня чистыми выходит минимум стольник. То есть мне предлагается зарабатывать всего на двадцать две тысячи больше. Всего лишь за то, чтобы являться на службу в десять, а уходить – когда начальство отпустит. То ли в семь, то ли в девять, то ли в одиннадцать… А самое главное, Шура, чистая зарплата там наверняка не больше тридцатника, остальное: гранты, бонусы и премии. Но гранты имеют свойство внезапно кончаться, бонусы и премии – неожиданно срезаться. Хорошо я буду выглядеть со своими долгами!

– Мда-а, – задумчиво протянул Сашка. – А вот скажи, приличная зарплата офисного служащего – это всегда такой геморрой? Ну… такой, как ты обрисовал?

– Про «всегда» не знаю. Но в моем случае именно так. Поэтому и отказался…

Мои доводы убедили – это было видно по его растерянной физиономии. Но одна деталь заинтриговала.

– Ты упомянул о минимальном доходе в сто тысяч, – прищурил он левый глаз. – Это тоже неплохо по меркам замкадной России. Так чем же ты здесь занимаешься: частным извозом, вкалываешь на олимпийской стройке или работаешь в частном охранном агентстве?..

Я на мгновение призадумался. А чего ради скрывать от Сашки род своей деятельности? Он здесь не проживает, приехал всего на неделю отдыха. Как приехал, так и уедет. А мы все-таки друзья детства…

По мере повествования о способах моего существования глаза собеседника все более округлялись, а брови забирались все выше ко лбу.

– Это правда? – изумленно переспросил он, когда я закончил.

– Истинная правда, – сказал я. – Зачем мне врать?..

– И сколько же ты находишь золота в неделю?

– Минимум на двадцать пять штук.

– А максимум?

– По-разному. Бывает до трех тысяч долларов. А иногда случаются и чудесные находки, стоимость которых зашкаливает за несколько десятков тысяч.

– Да ну?! И что же ты находил?

– К примеру, в конце прошлого сезона наткнулся на перстень с огромным брильянтом. Знакомый ювелир сразу заплатил за него двести тысяч рублей, а продал, думаю, раза в два дороже. Ну а три дня назад откопал в гальке цепь из золота высшей ювелирной пробы с вкраплением полусотни бриллиантов. Правда, относительно небольших. По самым скромным прикидкам, я выручу за нее более тридцати тысяч долларов.

– Охренеть, – откинулся на спинку стула Сашка. – Это ж надо?! Я за такие же бабки горбачусь по полгода, а тут купил миноискатель и…

– Металлоискатель, – поправил я. – И не все так просто, как кажется.

– Да, верно – металлоискатель. Слушай, – перешел он на шепот, – а показать свою находку можешь?

Поморщившись, я предложил встретиться в этом же кафе на следующий день.

Ровно через сутки мы сидели за соседним столиком.

– Принес? – шепотом спросил Сашка.

Оглянувшись по сторонам, я выудил из кармана джинсовых брюк увесистую цепь, положил ее на стол между тарелок с закуской. И пару минут с улыбкой наблюдал за обалдевшим приятелем, рассматривавшим мою находку…

* * *

Троица крепких парней опять меня потеряла. Это я понял по их растерянному виду, с которым они нервно курили в подворотне. Постояв и о чем-то пошептавшись, они побрели на улицу. Я же, выждав для верности минут десять, спокойно спустился по лестнице во двор, перемахнул через забор и вскоре был дома…

Пятый час утра. Небо за окном стремительно светлеет.

Сидя за столиком и поглощая простенький завтрак, я размышлял над тем, что предпринять в ответ на вражескую операцию «Барбаросса»…

Полагаю, я легко справился бы с троицей упырей, если бы не бегал от них, а встретил бы в той же подворотне и схлестнулся с ними. Парни казались рослыми, мускулистыми и даже носили крутые спортивные костюмы. Однако сомневаюсь, что за их широкими плечами было такое же долгое и кропотливое изучение изощренных единоборств, какое пришлось пройти мне за двадцать лет службы. Скорее всего, ребятки тягали штангу и насиловали тренажеры в каком-нибудь местном подвальчике. А это, согласитесь, не одно и то же. Вопрос заключался в том, нужно ли вступать с ними в контакт? Или затаиться, подождать, чтобы выяснить намерения того, кто их послал?..

Впрочем, я догадывался, что хочет этот человек. Ему позарез требовался адрес моего проживания. А главной целью преследования была, конечно же, золотая цепь с россыпью бриллиантов. Будь она неладна…

Нет, так просто я с ней не расстанусь. Не для того я не сплю ночей и утюжу чертовы пляжи, чтобы потом раздавать находки налево и направо. Нашли мецената! Уроды…

– В общем, так, – сгреб я грязную посуду в раковину. – На две следующие ночи объявляются выходные. Надо отсидеться дома. Пусть побегают, поищут, выпустят пар. А там, может, все и образуется…

Глава третья Российская Федерация; Сочи Настоящее время

В съемной комнатке я проживаю один.

Да, я холост и ничуть об этом не жалею. Женатым довелось побыть всего однажды, и данного опыта мне хватило на всю оставшуюся жизнь. Точнее, мне казалось, что это был брак. На самом деле отношений мы не оформляли, и тем не менее находились под одной крышей, делили все поровну и на первых порах действительно любили друг друга.

Не скрою, поначалу мне нравилось «быть женатым». Салатики, милый-дорогой-единственный, выстиранные, выглаженные и аккуратно разложенные по полочкам шмотки, отсутствие в квартире мусора и пыли…

А через некоторое время мою «супругу» будто подменили.

Я относился к внезапно появившемуся долгу честно: купил ей тачку из средней ценовой категории; одел, обул, украсил золотыми цацками; свозил на золотые пляжи Средиземного моря. А у нее вдруг наступил капитальный расслабон.

Она бродила по магазинам и накупила горы шмоток. Часами болтала с подругами по телефону или просиживала с ними в ресторанах. Просматривала все подряд сериалы. И ничего не делала по дому.

Круг ее домашних обязанностей был и так предельно сужен: закинуть бельишко в стиральную машинку, потом развесить для сушки, погладить; полить цветочки на подоконнике, соорудить утром бутерброд, вечером испечь на скорую руку блинчиков; иногда убраться. Все остальное время, если подружки были заняты делами, она грызла семечки и торчала в социальных сетях. Это были два ее излюбленных занятия.

Наблюдая за ней, я понимал: больше ей ничего в этой жизни не нужно. Она всем удовлетворена: увеличивающейся пропастью в наших отношениях, унылой работой за крошечную зарплату, комками пыли по углам, ворохом грязного белья в корзине, немытой посудой…

В какой-то момент я вдруг заметил, что дней десять подряд ем на ужин пельмени «Столичные», а вечерами в постели только и слышу о том, как она устала. Похожая картина происходила и по утрам. Вместо салатиков я перешел на чай и бутерброд под названием «сделай сам».

Последней каплей стал какой-то предпраздничный день. Я приехал дико уставший и голодный с подмосковной базы «Фрегата», где проходили плановые учения с участием молодого пополнения. Дома жуткий срач, полные пепельницы окурков, горы немытой посуды, грязища, в холодильнике шаром покати, а мадам опять развлекается по клубам с подругами по шейпингу.

Лег спать. Утром дал последний шанс, намекнув о завтраке.

И услышал порядком поднадоевший ответ:

– Дорогой, мне очень хочется поспать. Сделай сам, потом меня разбудишь. И завари кофе, как я люблю.

Постоял на кухне, поглядел в окно…

И принял единственно верное решение: вернулся в спальню, выдернул гражданскую женушку за ногу из-под одеяла и дал полчаса на сборы.

Она пыталась возмущаться. Не подействовало. Пробовала давить на жалость: плакала, просила прощения; клялась, что будет самой примерной женой…

Не поддался. А потом молча наблюдал за сборами и удивлялся, сколько же за короткое время совместной жизни она умудрилась накупить всякого барахла.

На том и закончился мой единственный эксперимент по созданию ячейки общества под названием «семья».

Все. С тех пор подруги младше двадцати пяти кратковременно поселяются на площади моей двуспальной кровати только в виде редких исключений.

* * *

Я действительно почти безвылазно просидел дома двое суток. «Почти», потому что выбегал на полчаса в ближайший магазинчик за пивом. Этим летом на сочинском побережье стояла невыносимая жара. Днем в тени – под сорок, на солнце – «хроники Риддика». Горячий душ спасал лишь на короткое время, и я изнывал без холодного пива.

Вылазка удалась. В полуденную жару город пустел; по дороге в магазин и обратно повстречалась лишь молоденькая соседка из квартиры напротив.

Ну а поздним вечером пришла решимость вернуться к своему промыслу.

«Какого черта сидеть дома, подобно затворнику или заключенному? – выбирал я из скудного гардероба подходящие шмотки. – Да и успокоились, наверное, ребятки, две ночи подряд бесполезно промотавшись по пляжам и прибрежным улочкам…»

Небо стремительно темнеет, зажигаются желтые огни фонарей и подсветка уличной рекламы… Пора.

Подхватив чехол с инструментом, покидаю комнату во флигеле, привычно спускаюсь по плиткам дорожки к калитке и бесшумно выхожу на улицу. От соседнего квартала, как всегда, доносятся пьяные голоса отдыхающей компании. Малолетних велосипедистов сегодня нет, зато чуть выше по улочке опять бренчит гитара – стало быть, компания молодых людей в сборе. Стало быть, все нормально и чужих рядом нет…

Спускаюсь по хорошо знакомой кривой улочке. Впереди горит огнями Курортный проспект – единственное хорошо освещенное место по пути к моему ювелирному «цеху». Далее видна слабо освещенная зона многочисленных отелей. Это хорошо, ибо темнота – мой союзник.

Территории частных гостиниц и аллеи парка имени Фрунзе позади. Выхожу на узкую пешеходную улочку, проложенную вдоль многочисленных пляжей. Оглянувшись по сторонам и не обнаружив слежки, поворачиваю вправо – к тому пляжу, где двое суток назад окончил свои изыскания.

Оставляю за спиной комплекс зданий гостиницы «Жемчужина». Вот и нужная мне полоска пляжа – чуть ниже Зимнего театра.

Снова оглядываюсь по сторонам…

Пусто. Ни единой души.

Бросаю на гальку сумку, расстегиваю молнию и в прекрасном расположении духа начинаю подготовку к работе…

* * *

Настроение резко поменялось буквально через десять минут. Едва я завершил первый галс и, развернувшись на сто восемьдесят, наметил ориентир для обратного курса, как где-то поблизости смачно захрустела галька под ногами нескольких человек.

Пригасив налобный фонарик, всматриваюсь в спускающихся сверху людей…

Черт… Кажется, это опять те парни из «плана Барбаросса». Те же трое, что бегали за мной две предшествующие ночи.

Чего же они хотят?

Впрочем, они направляются прямиком ко мне. Может, это и к лучшему. По крайней мере, сейчас все выяснится.

Бросаю на гальку лишнее: металлоискатель, сумку.

Медленно разворачиваюсь навстречу марширующим молодцам.

И краем глаза в слабом отблеске горевших выше пляжной зоны фонарей замечаю резкую перемену в стане противника: скорость наступления падает, тупая злоба на перекошенных лицах сменяется опасливым сомнением.

Что ж, ожидаемая реакция. Я бы на их месте тоже засомневался в исходе сражения, завидев перед собой двухметрового дядю весом под сто двадцать килограммов. Причем этот вес сконцентрирован не там, где у большинства – на брюхе, а равномерно распределен по телу в виде рельефных мышц. Что бы там ни происходило в моей неудавшейся карьере, а физическую форму я старательно поддерживаю.

Оценив мои габариты и объемы мышц, лиходеи решают рассредоточиться и напасть одновременно с трех направлений. Вид у товарищей явно не парламентерский, и тянуть кота за хвост ни к чему.

«Что ж, на войне как на войне», – двинулся я навстречу.

Первым попытался нанести удар парень примерно моего роста. Крепкий, коренастый, темноволосый.

Его руку я встретил блоком и тут же ответил хлестким боковым в корпус. Брюнет отлетел в сторону, а мне пришлось тут же переключиться на его дружков, решивших заняться мной одновременно.

«Ладно, – сказал я себе, – и не с такими приходилось иметь дело!»

Обритый наголо гопник бурдючного телосложения находился слева и нанес удар ногой в мое бедро. Оппонент справа – двадцатилетний верзила в ветровке – целил кулаком в голову, но зарядил в своевременно приподнятое плечо.

Работая вторым номером, я показал лысому биндюжнику, как нужно использовать в единоборствах нижние конечности: крутанувшись, в нужный момент распрямил ногу, в результате чего мой кроссовок сорок шестого размера приложился аккурат к его челюсти.

Верзила тем временем наседал справа. Сократив дистанцию, он лихо размахнулся для удара, вероятно пытаясь напугать меня амплитудой.

Ну, это уже не смешно, граждане! Вы за кого меня держите?! Я же не мешок в зале для тренировки новичков! Нас – боевых пловцов – натаскивали не только для подводных баталий; помимо всего прочего, мы еще и неплохие диверсанты, умеющие без оружия противостоять настоящему спецназу на суше.

Нырнув под размашистый крюк, прикладываюсь к его печени, проверяя болевой порог. Сложившись пополам, верзила в ветровке мычит.

И это все, на что вы способны?

Внезапно рядом снова хрустит галька. Это хорошо, что единоборство происходит на галечном пляже. Слабые отсветы далеких уличных фонарей слишком слабо освещают здешний пляж, и чуткий слух теперь мой главный союзник.

Группируюсь и, быстро переместившись в сторону, оборачиваюсь.

Нет, это еще не все. Коренастый брюнет, пострадавший в нашей стычке первым, пришел в себя, выудил из кармашка ножичек и летит на меня с диким ревом кастрированного быка.

Перехватив руку с ножом, дважды бью коленом в грудную клетку. Захрипев, брюнет беспомощно оседает подобно перекурившему студенту. Нож остается у меня.

Вот теперь все.

* * *

За единственный проход вдоль пляжной полосы мой металлоискатель пропищал лишь дважды. После этого в кармане шорт сиротливо позвякивали две монеты достоинством по пять рублей – весь сегодняшний улов.

Смешно, конечно, но о продолжении работы я не думал. Надо было сматываться. И чем быстрее, тем лучше.

Спешно разобрав и упрятав инструмент в сумку, я взвалил ее на плечо и покинул галечный пляж. Теперь предстояло с максимальной осторожностью пробраться домой, а потом…

Потом я не знал, что делать.

«Затаиться на недельку-другую и пожить на нелегальном положении? Или свалить на курорты Черногории – погреть косточки на тамошних пляжах?.. – мучительно раздумывал я над вариантами действий, бесшумно передвигаясь окольными путями по полутемным улочкам. – А может быть, уехать на месячишко к маме в Саратов? Неплохая, между прочим, идея. Деньги имеются. Только от продажи золотой цепи с бриллиантами выручу столько, что год могу не думать о работе. Времени у меня теперь навалом, ибо спокойно бродить по пляжам не дадут…»

Переулок уперся в относительно широкую проезжую улицу. На Т-образном перекрестке я свернул влево, и мои размышления на том прервались. Метрах в ста я увидел два больших внедорожника и стоящих возле них крепких ребят.

«Черт! Неужели по мою душу?!» – шарахнулся я в сторону.

Парни не успели меня заметить. Осторожно, прижимаясь спиной к забору, я снова возвратился в переулок и легкой трусцой направился в обход опасного местечка.

Каково же было мое удивление, когда и на другой улице я едва не напоролся на дежурившую засаду. Два похожих по размерам автомобиля; толпа курящих амбалов, двое из которых поигрывали бейсбольными битами.

Пришлось искать другой путь…

* * *

Через час блужданий по ночному городу я пребывал на грани отчаяния. Все основные улицы, по которым пролегал путь к моему дому и к центру города, были наглухо перекрыты. В одном месте даже стоял автомобиль с работающим маячком, озаряющим ближайшее пространство таинственным синим светом.

Я сбился со счета, пытаясь хотя бы примерно оценить количество машин и широкоплечих молодцов, задействованных в операции по моей поимке.

«Мда-а. Ничего подобного наш город не видел со времен мятежа левых эсеров, – мрачно шутил я мысленно, перелезая через какой-то забор. – Только вертолетов не хватает и подразделений ОМОНа… Что ж они так всполошились-то из-за каких-то тридцати тысяч долларов?! Да вся эта операция обойдется хозяину потерянной цепи раза в два дороже!..»

Как бы там ни было, а дела мои обстояли худо.

Я метался по территории пяти-шести крошечных кварталов неправильной формы, ограниченных кривыми улочками, и не находил выхода. Перемахивал через какие-то заборы и старые гаражи, пересекал чьи-то частные дворики, нарывался на злющих собак и распугивал своим появлением кошек. Я даже поднимался на крыши допотопных барачных домишек и пытался выскочить из оцепления верхом…

Ничего не получалось. Кругом стояли или медленно двигались подозрительные автомобили. Кругом патрулировали группы рослых ребятишек.

В какой-то момент я жутко пожалел о том, что район шанхайского вида, сплошь застроенный частными домишками и бараками, не оборудован канализацией. Сеть подземных тоннелей в данной ситуации мне здорово помогла бы…

Наконец, осторожно перебравшись по крыше одного из домов, я спрыгнул на тротуар безлюдной улочки. Ни слева, ни справа от меня не было перекрывавших путь к свободе автомобилей.

Возрадовавшись маленькой победе, я поправил на плече ремень сумки и побежал в противоположную от моря сторону.

Однако вскоре мой спурт был прерван: на ближайший перекресток вырулил громадный внедорожник. Остановившись посередине, он изрыгнул из своего чрева человек шесть.

Я не был готов к этой встрече. Пробежав по инерции шагов пять, я шарахнулся в сторону, но опоздал.

– Вон он! – крикнул кто-то из парней, и вся группа дружно рванула ко мне.

Развернувшись и перехватив покрепче сумку, я помчался в сторону моря. Благо, путь туда был пока свободен…

Глава четвертая Российская Федерация; Сочи Настоящее время

Через пару минут бешеной гонки по ночным улочкам одноэтажного Сочи я понял, что меня гонят к пляжам. Гонят, как затравленного и обложенного со всех сторон зверя.

Несколько автомобилей ехало по параллельным улицам в том же направлении, не давая мне свернуть в сторону. Сзади неслась толпа молодых накачанных мужиков, вооруженных бейсбольными битами, а возможно, и чем-то более серьезным.

И только впереди не было ни единой души. Словно невидимый организатор травли нарочно подсказывал мне направление.

«Ладно, берег так берег, – решил я, послушно приближаясь к полоске бесконечных пляжей. – Это для вас море выглядит тупиком и враждебной стихией. А для меня оно – второй дом…»

Проскакиваю освещенный Курортный проспект, по которому и слева, и справа уже несутся наперерез автомобили. Причем парочка из них оглашает округу завыванием сирены.

«Господи, да за кого они меня принимают! – возмущаюсь, перепрыгивая высокий бордюр и декоративное ограждение из подстриженного кустарника. – Я что, похож на агента вражеской разведки или на педофила?! Что-то я не пойму… Неужели вся эта возня из-за какой-то золотой цепочки?! Быть этого не может…»

Оппоненты меня не слышат. И немного запаздывают с перехватом. Еще несколько секунд – и я в сумрачной зоне частных отелей.

Машины преследователей одна за другой сворачивают в проулок между гостиницами. Бегущая сзади толпа на мгновение теряет меня из виду.

Мне от этого не легче – спрятаться на территории цирка, Миллениум Тауэр и гостиничного комплекса «Светлана» попросту негде. Здесь слишком мало укромных уголков. Кустарник, деревья, бассейны, фонтаны, беседки – не в счет. Плечистые ребята прочешут все это за четверть часа, и будет мне «счастье»…

Я знаю здешние места, как рельеф собственного лица. Это дополнительный бонус, дающий возможность увеличить дистанцию отрыва.

Пересекаю парк имени Фрунзе с большим «Колизеем» летнего театра посередине. И в парке для меня нет местечка, в котором бы я не бывал или не проходил мимо. Но, к сожалению, и здесь укрыться от погони не получится.

Остается берег. Может быть, там удастся ломануться в сторону? В какую именно – зависит от обстоятельств…

В два прыжка перелетаю пешеходную улочку.

Вот и пляж. На ходу осматриваюсь.

Увы, моим планам сбыться не суждено. И слева, и справа узкие полоски пляжей уже были освещены светом фар многочисленных автомобилей, участвующих в операции по отлову «особо опасного преступника». К тому же по пешеходной улочке и гальке ко мне приближались компании явно недружелюбного вида.

Секунда на размышление.

Лихорадочно оглянувшись, засовываю сумку под сложенные стопкой лежаки и бегу к воде.

Других вариантов у меня нет.

* * *

Уйдя под воду, держу курс строго от берега…

Мои натренированные легкие позволяют задерживать дыхание до четырех с половиной минут, а если очень надо, то и подольше. Это неплохо для статичного пребывания под водой. Но мышцы постоянно сокращаются, расходуя драгоценную энергию. Стало быть, придется показаться над водой минуты через четыре.

Отряд боевых пловцов «Фрегат», коим мне посчастливилось командовать, подчинялся руководителю одного из важнейших департаментов ФСБ и выполнял самые сложные задачи, которые только возможно представить. Все мы были людьми особого склада. Обладали редкими навыками, невероятной закалкой, прошли сложную и длительную подготовку, прежде чем стать настоящими боевыми пловцами. Во времена исторического материализма таких, как мы, было около трехсот человек на всю огромную державу. Сейчас осталось не более сотни, что невероятно мало по сравнению с элитой сухопутных спецподразделений. Методика нашей подготовки являет собой тайну за семью печатями. Когда-то давным-давно – после трагической гибели крейсера «Новороссийск» – советским боевым пловцам приходилось учиться у итальянцев, немцев и англичан. Сегодня эти господа не прочь позаимствовать кое-что из наших технологий создания идеального подводного убийцы.