355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Хусаинов » Люди в черном. Непридуманные истории о судействе начистоту » Текст книги (страница 2)
Люди в черном. Непридуманные истории о судействе начистоту
  • Текст добавлен: 11 октября 2016, 23:44

Текст книги "Люди в черном. Непридуманные истории о судействе начистоту"


Автор книги: Сергей Хусаинов


Жанры:

   

Спорт

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Правило 1
Поле для игры

Размеры

Поле для игры имеет форму прямоугольника. Боковая линия должна быть длиннее линии ворот.

Длина: минимум 90 м (100 ярдов), максимум 120 м (130 ярдов)

Ширина: минимум 45 м (50 ярдов), максимум 90 м (100 ярдов)

Из точек на расстоянии 5,5 м (6 ярдов) от внутренней стороны каждой стойки ворот, под прямым углом к линии ворот, вглубь поля проводятся две линии. На расстоянии 5,5 м (6 ярдов) эти линии соединяются другой линией, параллельной линии ворот. Зона, ограничиваемая этими линиями и линией ворот, называется площадью ворот.

Международные матчи

Длина: минимум 100 м (110 ярдов), максимум 110 м (120 ярдов)

Ширина: минимум 64 м (70 ярдов), максимум 75 м (80 ярдов)

Разметка

Разметка поля для игры производится с помощью линий. Эти линии входят в площадь, которую они ограничивают. Две длинные линии, ограничивающие поле для игры, называются боковыми, две короткие – линиями ворот. Ширина любой из линий не превышает 12 см (5 дюймов). Поле для игры делится на две половины с помощью средней линии. Посередине средней линии делается отметка центра поля. Вокруг нее проводится окружность радиусом 9,15 м (110 ярдов).

Штрафная площадь

Штрафная площадь обозначается в конце каждой из половин поля следующим образом.

Из точек на расстоянии 16,5 м (18 ярдов) от внутренней стороны каждой стойки ворот, под прямым углом к линии ворот, вглубь поля проводятся две линии. На расстоянии 16,5 м (18 ярдов) эти линии соединяются другой линией, параллельной линии ворот. Зона, ограничиваемая этими линиями и линией ворот, называется штрафной площадью. Внутри каждой штрафной площади делается 11-метровая отметка на расстоянии 11 м (12 ярдов) от точки, находящейся между стойками ворот и на равном расстоянии от них. За пределами штрафной площади проводится дуга окружности радиусом 9,15 м (10 ярдов), центром которой служит 11-метровая отметка.

Площадь ворот

Площадь ворот обозначается в конце каждой из половин поля.

Флаги

В каждом углу поля устанавливаются флаги, которые крепятся на флагштоках, не имеющих заостренного верхнего наконечника, высотой не менее 1,5 м (5 футов). Флагштоки могут устанавливаться и по обоим концам средней линии, на расстоянии не менее 1 м (1 ярда) за пределами боковой линии.

Угловой сектор

От каждого углового флага внутрь игрового поля проводится четверть окружности радиусом 1 м (1 ярд).

Ворота

Ворота должны размещаться по центру каждой из линий ворот. Они состоят из двух вертикальных стоек, находящихся на равном расстоянии от угловых флагов и соединенных вверху горизонтальной перекладиной.

Расстояние между стойками 7,32 м (8 ярдов), а расстояние от нижнего контура перекладины до поверхности земли 2,44 м (8 футов). Ширина и высота сечения обеих стоек и перекладины одинаковы и не превышают 12 см (5 дюймов). Ширина линии ворот равна ширине стоек и перекладины. К воротам и грунту за воротами могут прикрепляться сетки, которые должны быть надежно закреплены и расположены так, чтобы не мешать вратарю. Стойки и перекладины ворот должны быть белого цвета.

Безопасность

Ворота должны быть надежно закреплены на земле. Использование переносных ворот допустимо лишь в случае их соответствия данному требованию.

Решения Международного совета

Решение 1

Если перекладина деформируется или сломается, игра останавливается до тех пор, пока перекладина не будет починена или заменена. Если починить ее невозможно, матч прекращается. Использование веревки вместо перекладины не допускается. Если перекладину можно починить, то матч возобновляется «спорным мячом» в том месте, где находился мяч в момент остановки игры.

Решение 2

Перекладины и стойки изготавливаются из дерева, металла или иного разрешенного (соответствующим стандартом) материала. Их поперечное сечение может иметь форму квадрата, прямоугольника, круга или эллипса; они не должны представлять опасности для игроков.

Решение 3

На поле для игры и его оборудовании (включая сетки ворот и ограничиваемое ими пространство) не допускается никакой коммерческой рекламы – реальной или виртуальной – с момента выхода команд на поле и до их ухода на перерыв, а также с момента их возвращения на поле после перерыва и до окончания матча. В частности, рекламный материал любого рода недопустим на воротах, сетках, флагштоках или их флагах. К этим предметам не может прикрепляться никакое постороннее оборудование (камеры, микрофоны и пр.)

Решение 4

В течение игрового времени, согласно положениям Решения 3, на поле для игры и его оборудовании (включая сетки ворот и ограничиваемое ими пространство) запрещается воспроизведение (реальное или виртуальное) предметно-изобразительных логотипов или эмблем ФИФА, конфедераций, национальных федераций, лиг, клубов или иных органов.

Решение 5

За пределами поля для игры, на расстоянии 9,15 м (10 ярдов) от угловой дуги, под прямым углом к линиям ворот может быть сделана отметка, обеспечивающая соблюдение этого расстояния при выполнении углового удара.

Комментарии

На первый взгляд, здесь вроде бы нечего комментировать. Все регламентировано, все ясно, выходи и играй. Но не тут-то было. У многих, наверное, остался в памяти матч 1/32 финала Кубка УЕФА сезона 1997/98 года между московским «Спартаком» и швейцарским «Сьоном». Именно там произошел редчайший в мировой практике случай. Напомню его. В день игры в десять часов утра в соответствии с регламентом все заинтересованные лица провели совещание, на котором вроде бы никаких замечаний к организации матча высказано не было. Ситуация повторилась и по прибытии команд на стадион. Однако за несколько минут до того как арбитр встречи должен был дать свисток к началу матча, представитель швейцарской делегации предложил ему проверить размеры ворот. По правилам судья должен был отвергнуть это предложение, однако согласился. После того как инспектор матча Паоло Казарин, главный арбитр Клод Коломбо из Франции и капитаны команд Сергей Горлукович и Иван Кентен измерили ворота, оказалось, что их высота действительно не соответствует нормам. Начало матча было задержано на 28 минут. За это время Коломбо связался с УЕФА и получил указание проводить матч. После игры, завершившейся вничью 2:2 (в первой победили москвичи 1:0), швейцарский клуб подал протест, который был рассмотрен дисциплинарным комитетом УЕФА. РФС, в свою очередь, составил письмо, в котором выразил возмущение происшедшим. В итоге было принято соломоново решение – результат аннулировать, матч переиграть. Встреча была переиграна через две недели в Москве на том же стадионе «Локомотив», и «Спартак» разгромил швейцарцев 5:1. Виновной была признана принимающая сторона, то есть клуб «Спартак», хотя по большому счету спартаковцы были здесь вовсе не при чем. Матч они проводили на тогда еще стареньком стадионе «Локомотив», попросту арендовав его. Естественно они не могли отвечать за размеры ворот и прочую разметку поля. Ну кому придет в голову проверить высоту штанги или длину перекладины? В данной ситуации вину на себя должны были бы взять две стороны – работники стадиона и… главный арбитр матча, который потом, когда его попросили провести замер ворот, убедился, что они не соответствуют стандартам и написал гневный рапорт в УЕФА. В чем вина работников стадиона? В том, что они, видимо, очень давно не делали эти замеры. А надо было бы. Штанги ворот со временем, даже если допустить, что сами ворота были поставлены сравнительно недавно, вполне могли на сантиметр-другой уйти в землю. Но в большей степени виноват сам главный арбитр. Согласно рекомендациям ФИФА и УЕФА он обязан был, по крайней мере в день матча, а по правилам – и за полтора часа до начала игры, лично все проверить, то есть попросить работников стадиона в своем присутствии сделать необходимые замеры. Он проигнорировал это, а потом всю ответственность возложил на нашу команду.

Очень важна ширина разметки линии – 12 см. Почему? Потому что линии входят в размер площадей, которые они ограничивают. Иногда комментаторы вводят в заблуждение болельщиков, говоря, что нарушение произошло прямо на линии штрафной, и судья назначает очень опасный штрафной удар, надо ставить «стенку». Но подождите, если нарушение произошло на линии штрафной, значит, в пределах штрафной, а это уже пенальти.

Далее. Может такое случиться, что перед игрой пройдет сильный дождь или даже ливень, и поле к началу матча вроде бы готово, дренаж хороший, вода уходит в почву, все вроде бы нормально, но линии смыло. Возникает резонный вопрос, какие линии важны, без которых нельзя проводить встречу? Первое. Линии, ограничивающие поле, без них неясно будет, вышел мяч за пределы поля или нет. Второе. Средняя линия, потому что это влияет на определение положения «вне игры» во время матча. Можно обойтись без радиусов. Чтобы начать игру, достаточно определиться визуально. Третье. Обязательно нужны линии штрафной площади, чтобы знать и ориентироваться, где именно произошло нарушение. А вот радиус штрафной площади, так же как и в центральном круге, не столь важен. Еще раз повторю, главное – иметь линии, ограничивающие поле (боковые и лицевые), штрафной площади и средней линии. В этой связи мне запомнился мой дебютный матч, тогда еще в союзной лиге «Таврия» – «Ротор». С утра в день матча была прекрасная погода, и вдруг после обеда на город обрушился прямо-таки тропический ливень, сплошной стеной, точно перед потопом. Стадион «Локомотив» в Симферополе замечательный, газон изумительный, «потоп» он выдержал, но всю разметку смыло, как будто ее никогда и не было – просто ровный прямоугольник поля – зеленый и блестящий от росы. Проведение игры оказалось под угрозой срыва. И тогда наша судейская бригада в полном составе вместе с работниками стадиона, вооружившись кистью и ведром с побелкой, принялась в спешном порядке наносить разметку. Когда команды вышли на разминку, поле было готово к игре.

Еще один случай произошел с участием нашей сборной в отборочном матче к чемпионату мира 1986 года с Норвегией в Лужниках. Стоял ноябрь. Погода – хуже не бывает: снег, переходящий в дождь или, наоборот, дождь, переходящий в снег, сразу и не поймешь. И все это как назло в день игры. Помню, как солдаты большими листами фанеры вычищали какую-то хлюпающую грязь, естественно вместе с дерном. Увидев это, мы пришли в ужас. Стало понятно, что сделать обычную меловую разметку на таком газоне, вернее то, что от него осталось, невозможно. Но мы нашли выход – добавили синьку такого ядовитого цвета, чтобы хоть контуры были видны. Но как только началась игра, линии штрафной площади у обоих ворот смешались с грязью, и нам пришлось в перерыве матча вновь их восстанавливать.

Можно вспомнить и отмененный матч минувшего чемпионата России в Самаре между «Крыльями Советов» и ЦСКА, когда поле на стадионе «Металлург» превратилось в настоящее болото. По логике на таких газонах нельзя проводить игры не только потому, что разметки нет, а просто состояние поля (более двух третей его) не соответствует даже минимальным условиям для нормального проведения матча. Вспоминается мне и 2002 год. Стадион «Торпедо» имени Эдуарда Стрельцова. Встречаются «Спартак» и ЦСКА. Матч был очень важный, по существу чемпионский. Поле на торпедовском стадионе с подогревом, но система старая, дренаж тоже неважный, поэтому когда в день игры пошел обильный снегопад, оно не выдержало. В результате поле чистили снегоуборочными машинами, после чего проводить игру на нем, по большому счету, было нельзя. Но поскольку армейцам через три-четыре дня предстояла очередная встреча в еврокубках, матч решили не переносить, и он состоялся в ужасных, надо сказать, условиях.

По существующим рекомендациям ФИФА, если поле не соответствует требованиям, то есть на нем невозможно играть, матч нужно переносить на следующий день, как минимум, а если и тогда невозможно будет его провести, то решение о том, когда он состоится, принимает национальная федерация. Да, различные природные явления надо смиренно принимать как данность, и лучше перенести матч и провести его в более хороших погодных условиях, чтобы комфортно было прежде всего болельщикам для которых, собственно, футболисты и играют, а не ради галочки, что матч проведен в назначенный день и час. Такова нынешняя позиция Международной федерации футбола.

А вот какой случай произошел совсем недавно – 18 октября прошлого года в матче первого круга Бундеслиги между командами «Хоффенхайм» – «Байер» (Леверкузен). Рефери: Брих Феликс.

На 70-й минуте мяч после удара головой Кисслинга пролетел в сантиметрах от штанги и оказался в воротах через дырку в сетке. Самое удивительное, что гол засчитали – 0:2. Таких судейских ошибок давно не приходилось видеть!

Вскоре показали повтор эпизода, когда один из судей в перерыве проверил сетку ворот «Хоффенхайма»; и все-таки мяч залетел в ворота через дырку в сетке.

Увы, тут, как говорится – «no comments» – без комментариев. Мои учителя-наставники учили нас проверять крепление сеток трижды: на предыгровой разминке; перед начальным ударом, после жеребьевки ворот и перед началом второго тайма.

Эта же история закончилась протестом «Хоффенхайма», однако немецкий футбольный союз отклонил апелляцию пострадавшего клуба и оставил результат матча (2:1) в силе. Вот к чему может привести обыкновенная дырка в сетке ворот, вовремя не замеченная арбитрами.

Глава 2
Наставник. Сергей Алимов

Из воспоминаний

…Я стал судить чаще и впитывать, впитывать в себя науку арбитража. Естественно поначалу на вузовском уровне, обслуживая матчи чемпионата студенческих команд. На одном из таких среди специалистов и слушателей ВШТ произошел следующий случай. Игрок делает подкат сзади, я тут же свистнул и остановил игру. Проштрафившийся начал возмущаться, мол, ничего не было, а Сергей Ольшанский, повидавший в футболе немало, причем на самом высоком уровне, подбегает ко мне и говорит: «Сережа, ты все правильно сделал, когда подкат идет сзади, игрок ведь не видит этого, а значит, и не готов к столкновению. Поэтому в этом случае даже попытку подката сзади лучше сразу пресекать». Было это в 1983 году, а перед стартом ЧМ-94 в США, тогда еще генсек ФИФАЙ. Блатер, обращаясь к арбитрам финальной части на инструктивном совещании, рекомендовал моим коллегам стать на защиту атакующего футбола и незамедлительно удалять с поля «…даже за попытку применить ПОДКАТ СЗАДИ…» Вот такие практические замечания и помогали мне более четко прояснить для себя не только правила, то есть букву закона, но и, главное, дух игры. Мало ведь просто знать правила, быть хорошо подготовленным физически, выдерживать все девяносто минут темп матча, делать рывки, ускорения, грамотно перемещаться, разбираться в тактике, особенностях игры той или иной команды, знать повадки, стиль и манеру игры отдельных футболистов. Все это, безусловно, важно и нужно, но в то же время необходимо учитывать именно дух игры. Иногда ведь нарушения совершаются умышленно, в целях сорвать атаку, и, если ты будешь руководствоваться только правилами игры, буквой закона, то просто засушишь игру. Да, нарушение произошло, но когда ситуация на поле развивается в пользу атаки, важнее сохранить ее развитие, темп, а не свистеть лишний раз. Постараться, прежде чем принимать решение, проанализировать ситуацию. Вот эти замечания более опытных футболистов, таких как Сергей Ольшанский, Геннадий Логофет, Михаил Фоменко, Виктор Прокопенко, Алексей Еськов, Иван Варламов, Виктор Шустиков, Эдуард Стрельцов, Анатолий Банишевский, Владимир Онищенко, проходивших в тот период подготовку в системе ВШТа, и помогли мне глубже вникнуть как в суть игры, так и в футбольные правила.

Однажды на матче в нашем кафедральном спортзале, на турнире среди четырех курсов специализации кафедры футбола и двух групп ВШТа на приз студенческой газеты «На старт», произошел следующий случай. Было очевидное нарушение, но атака продолжилась, я свисток не даю, игру не останавливаю и вдруг… раздается свисток со стороны Ивана Ивановича Лукьянова, одного из кураторов турнира, известного и уважаемого нашего арбитра. Это ведь еще и учеба – все происходит наглядно, на конкретных примерах. Игроки остановились и стали выслушивать замечания принципиального Ивана Ивановича с разбором моих действий. Ну понятно, что меня, в общем-то, публично выпороли. Все это происходило еще и в присутствии преподавателей кафедры, в том числе и Павла Николаевича Казакова. Заканчивается первый тайм, мы уходим в раздевалку. Я весь такой покрасневший, как нашкодивший мальчишка, и дядя Ваня, как мы между собой звали Лукьянова, вновь начинает мне втыкать: «Сергей, там был явный фол, надо было свистнуть». Не извини, что, мол, я вмешиваюсь, а ультимативно – «надо было свистнуть и все». Я стою, низко опустив голову, и пытаюсь подобрать слова, чтобы объяснить ему, почему принял другое решение. Не оправдаться, а именно объяснить. И какова же была реакция Павла Николаевича, который на чемпионате мира 1974 года достойно представлял судейский корпус Советского Союза и даже котировался на финальный матч, но, поскольку в финал вышла сборная ФРГ, его кандидатура не прошла. Дело в том, что у немцев еще свежи были в памяти события чемпионата мира в Англии 1966 года, когда также в финальном матче с подачи нашего арбитра Тофика Бахрамова засчитали тот знаменитый спорный мяч в их ворота после отскока от перекладины. Тофик, конечно, ошибся, он просто физически не мог разглядеть отскок мяча. Любопытно, что когда королева Великобритании после матча вручала всем арбитрам золотые свистки, Бахрамов спросил у Н.Г. Латышева – патриарха Судейского корпуса СССР и на тот момент члена Судейского комитета ФИФА: «Николай Гаврилович, я правильно поступил?» – «Ты поступил в пользу Королевы», – ответил Латышев. Поэтому немцы, естественно, сделали все, чтобы отвести кандидатуру Казакова, как советского арбитра. Так вот Павел Николаевич вышел на середину комнаты и сказал: «Ваня, ты что делаешь? Ты просил его, чтобы он судил этот матч? Он сам взялся и пусть сам, понимаешь, сам, через свои ошибки выходит из ситуации и признает их. Ты чего вмешиваешься? Вот сейчас в раздевалке выскажи свое видение эпизода, предложи вариант решения, а на поле не смей этого делать». Затем, обращаясь уже ко мне, какие-то решения поддержал, с какими-то из них не согласился, но все это сделал настолько педагогически правильно, настолько профессиональным оказался тот его короткий разбор первого тайма, что запомнил я его на всю жизнь.

А сама моя жизнь так и потекла – я продолжал играть за мужскую команду «Буревестника» и одновременно судить первенство Москвы по юношам. И вот однажды, было это, если мне не изменяет память, в 1983 году, меня неожиданно вызывают на Всесоюзный сбор судей. Всего Всесоюзных учебно-тренировочных сборов судей по футболу по стране было семь: пять из них проходили в Сочи и по одному – в Ташкенте и Закарпатье. Но смотровыми, главными в определении перспективы арбитра считались сочинские. Там собирались команды всех лиг – высшей, первой и второй. Все шло поэтапно, и ближе к началу чемпионата туда съезжались клубы высшей лиги. Те же сборы, на которые вызвали меня, были организованы специально для молодых арбитров. Именно здесь произошло одно событие, точнее, встреча с человеком, который сыграл в моей судьбе, и не только как арбитра, огромную роль. Не знаю, как бы все у меня сложилось дальше, если бы не он.

Так в жизни иногда бывает, на каком-то ее этапе вам посылается наставник что ли, другого слова не подберу, который нужен вам именно здесь и сейчас, в данную минуту, и он идет рядом с вами, поддерживая, укрепляя, направляя.

Мне в этом смысле очень повезло. А дело было так. Перед сбором я поехал за командировкой в Управление футбола СССР. Захожу к Павлу Николаевичу Казакову. Он к тому времени уже ушел с кафедры и по приглашению Вячеслава Ивановича Колоскова перешел работать туда. В комнате помимо него был еще Александр Васильевич Табаков. Оформляю командировку, и в это время входит Сергей Андреевич Алимов, старейший наш арбитр, старший преподаватель этого учебно-тренировочного сбора в Сочи. И Табаков вдруг неожиданно говорит ему: «Кстати, Сергей Андреевич, познакомьтесь, это вот Хусаинов. Обратите на него внимание: очень прилично играет и очень прилично разбирается в футболе». Однажды Анатолий Васильевич судил игру нашего «Буревестника» на первенство Москвы и, видимо, я так проявил себя на поле, что он счел нужным отметить меня. А надо сказать, что из его уст это дорогого стоило, он был принципиальнейшим человеком.

Сбор с методической точки зрения был очень интересным. Пожалуй, только там впервые я начал понимать, что такое на самом деле судейство – столько было новой информации, новых подходов в подготовке, разборе матчей и так далее. Кстати, на тех сборах были Андрей Бутенко, Виктор Филиппов. Помню, преподаватель кафедры футбола инфизкульта Александр Александрович Кириллов уже тогда, в 1983 году, привлекавшийся к судейству матчей высшей лиги чемпионата СССР в качестве главного арбитра, сказал мне перед отъездом: «Запомни, Сергей, у тебя может быть только одна игра, поэтому ты должен продемонстрировать все, что умеешь, у тебя нет права на ошибку. Понял?» Чего тут не понять, все ясно – будет один шанс и его надо использовать, показаться, чтобы тебя приметили и запомнили.

Жизнь на сборах была интересная. Утром мы судили матчи, днем занимались физической подготовкой: бегали кроссы, сдавали различные нормативы. Вечером – разбор полетов: занятия по теории правил игры и их трактовки в различных игровых ситуациях. Ведь самое главное в судействе – это добиться того, чтобы арбитры, хотя бы с минимальными отклонениями, одинаково применяли на практике положения правил. Почему с минимальными? Да потому что требовать от всех единой трактовки, наверное, невозможно, ведь каждый из них – это индивидуальность, личность, у каждого свое восприятие тех или иных событий, разное эмоционально-психологическое состояние, я уж не говорю о жизненных принципах. А еще надо учитывать такой фактор, как степень сложности матча и, самое главное, твое функциональное состояние в день игры, даже на ее начало.

Но я чуть забежал вперед. Прилетели мы в Сочи, разместились в знаменитой гостинице «Кавказ». Ну, думаем, сейчас отдохнем, осмотримся. Но не тут-то было. Едва успели распаковать вещи, как заходит начальник сборов Анатолий Иванович Иванов, прилетевший накануне. Он, между прочим, представлял наш судейский корпус еще на чемпионате мира в Аргентине в 1978 году, и, показывая бумаги с распределением по матчам, говорит: «Ребята, на сегодня две игры в 13 и 15 часов». А время было где-то без двадцати двенадцать. Сергей Андреевич Алимов, который встречал нас в холле гостиницы, командует: «Давайте назначайте». – «Так, – говорит Анатолий Иванович, – Хусаинов в 13 часов, Филиппов – в 15». А я-то помню напутствие Кириллова «одна игра и всё». Ну и начал быстро собираться. Пришли на стадион «Центральный», на знаменитое гаревое поле, хотя, учитывая затраты на его аренду, оно уже давно должно было бы быть как минимум мраморным. Пошел дождь, весенний, щедрый, бр-р-р. И вот начался матч, играл дубль «Ротора», а с кем – память не сохранила. Краем глаза вижу Сергея Андреевича Алимова у кромки поля, он тоже пришел игру просматривать. Он минут пятнадцать наблюдал, а потом ушел. Ну, думаю, наверное, как любил говаривать Сергей Михайлович Мосягин, Царство ему небесное, «наш кондитер об…ся – подгорели пироги». Видать, не приглянулся я ему. Игра закончилась. Настал вечер – время разбора игр. Делал его сам С.А. Алимов. Никаких серьезных замечаний, никакого «криминала», вроде все нормально. Сбор пошел дальше, и где-то дня за три-четыре до его окончания заезжают команды высшей лиги. Им, правда, опять-таки не всем (это тоже было большой честью для клуба) предоставляют уже не гаревое поле, а центральное, с натуральным газоном, с расклеенными по всему городу афишами на тумбах. И тут объявляют, что завтра на этом поле состоится матч основных составов «Арарат» – «Металлист». Наступил следующий день. Утром, как обычно, встали, готовимся к зарядке. Ее, как правило, проводил я, поскольку еще перед сбором на кафедре футбола мне поручили отвечать за физподготовку. Неожиданно появляется Сергей Андреевич, просит минуточку внимания и начинает инструктаж – кто, где и какие игры судит. Тогда ведь контрольные матчи проходили не только в Сочи. Мы ездили и в Леселидзе, и Веселое, и Кудепсту, и Хосту. С.А. Алимов объявляет, кто куда направляется и в заключение говорит: «А центральную игру «Металлист» – «Арарат» будет судить… Хусаинов. Так, ребята, все на зарядку, а ты, Хусаинов, со мной». Выходим мы из гостиницы, и Сергей Андреевич предлагает: «Пойдем прогуляемся по берегу моря, не возражаешь?» Вышли мы к морю, под ногами галька стучит, ленивая волна одна за другой набегает, первые отдыхающие уже распластались на лежаках, боясь упустить первые, еще не обжигающие лучи солнца, и он начинает раскрывать мне величайшие секреты судейского таинства, рассказывает, напутствует, как тренер-наставник. Я слушаю его, изредка бросаю взгляд на него и вдруг понимаю, что он подставляется, ставит на кон свою репутацию, что он поручился за меня, и я не могу, не имею права его подвести. Я должен отсудить этот матч так, чтобы ни у кого не было даже малейшего повода в чем-то упрекнуть, нет, не меня, а Сергея Андреевича. Конечно, вслух тогда я этого не высказал. Все было у меня внутри. Могу только честно признаться, что слезы душили меня, а в горле комок застрял, который никак не удавалось проглотить. Я только смотрел на С.А. Алимова, кивал и часто моргал, чтобы скрыть слезы. Я вдруг увидел всю красоту этого скромного, удивительно мягкого, обаятельного, интеллигентного человека, почувствовал его большую душу, которую он готов был положить, в принципе, за совершенно незнакомого ему молодого человека, только-только вступающего на путь судейства. Сам-то он давно его прошел, знает все ухабы, ямы и хочет предупредить, оберечь другого. Та наша прогулка по берегу моря навсегда осталась в моем сердце.

Между тем днем в Сочи стали съезжаться арбитры уже следующего судейского сбора, а это, я вам скажу, уже высшая лига. Приехали Ромуальдас Юшка, Юрий Игнатов, Гурам Габескирия и многие другие. Естественно, все они пришли вечером на игру.

Если вы меня спросите, как я судил, о моих ощущениях, я не отвечу. Все было так, словно происходило не со мной, точно это не я дал свисток к началу игры, принимал решения на поле, фиксировал нарушения, назначал штрафные, угловые, выносил предупреждения и, наконец, дал финальный свисток. Игра поглотила меня, я слился с ней, стал ее частью, единым целым. «Очнулся» я только, когда по пути в раздевалку ко мне подбежал мой старый армейский товарищ Леня Ткаченко, уже к тому времени заканчивающий свою игровую карьеру в «Металлисте» и, запыхавшись, выпалил: «Серега, ты молодец, все было отлично, удачи тебе!» Помню, в раздевалку зашли Юшка с Габескерия и Гурам сказал: «Сэрго, ты будешь ба-а-льшим арбитром». Я смущенно отвечал: «Ребята, спасибо, спасибо, но ведь я только учусь». – «Нет, нет, ты молодец». Тут зашли и другие их коллеги, тоже стали поздравлять. Я всех благодарил и только спрашивал, будет ли сегодня разбор игры. «Нет, – отвечали они, – сегодня не будет. Все будет завтра, но ты не волнуйся, все нормально. У нас даже замечаний никаких нет». Я в ответ: «Ребята, да какую бы оценку вы мне ни поставили, я, честно говоря, так счастлив. Счастлив, что попробовал высшую лигу. Это фантастика, это нечто. У меня таких ощущений еще никогда не было». Можно сколько угодно говорить – халва, халва, но от этого слаще во рту не будет, а вот, когда попробуешь, поймешь. И мое состояние понять несложно. Я ведь и хочу обратить на это особое внимание: не был до этого еще ни на одном сборе по второй лиге (а они также проводились), не судил ни одного матча команд второй и первой лиг. Получилось так, что из первенства Москвы среди коллективов физкультуры я сразу шагнул в высшую лигу. Но как бы то ни было, по итогам того сбора меня рекомендовали арбитром на матчи первой лиги причем в качестве главного судьи. Категория арбитра первой лиги автоматически давала возможность обслуживать и матчи второй лиги, также в качестве главного арбитра, а в высшей лиге помогать главному на линии. Согласно действующему тогда положению, за каждое судейство матча в первой лиге в качестве арбитра в поле зачислялся балл, а за высшую лигу – три балла. Если ты в итоге набирал тридцать баллов, то получал звание арбитра всесоюзной категории, а значит, и «Красный значок» – предел судейской служебной карьеры внутри страны. Следующим шагом была уже международная категория. Чтобы получить ее, нужно было попасть в список семи арбитров от страны, рекомендованных для обслуживания международных матчей…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю