Текст книги "Кошачье заклинание или Друг перелётных воробьёв"

Автор книги: Сергей Георгиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Глава 34
С ДЕВОЧКАМИ ДРАТЬСЯ?!

Сколько они не спорили, Павел Мошкин оставался непреклонен. Возле Катиного подъезда он передал Виктору портфель и решительно заявил:

– Все! Дальше я один!

– Чего он у тебя такой тяжелый? – подхватив Катин портфель из Пашкиных рук, недовольным тоном поинтересовался Витька. – Кирпичей, что ли, наложила?

– Ага, с утра еще, – виновато потупилась Катя. – Две штучки всего… Да вы не волнуйтесь, ребята, там ничего не запачкается! Я кирпичи газетки обернула!

– Пашка, дай мне мартышку… – попросил вдруг Виктор. – На всякий случай…

– Лучше мне! – встрепенулась Катя. – Или давайте ее сразу в снег закопаем! Если все в порядке – после достанем, если же… – Катя не договорила.

– Нет! – сурово посмотрел на Катю Павел. – Никаких мартышек на всякий случай! И драться буду я один! Это дело чести!

– Возьми хотя бы портфель с кирпичами, – робко посоветовал Витька.

Катя вдруг набрала в грудь побольше воздуху и пронзительным голосом громко начала выкрикивать какую-то белиберду.

– Да мы и не полезем в драку! – кричала Катя. – А вот если тебя убьют, вот тогда только мы вступим в бой…

– Ты чего орешь?! – напустился на девочку Виктор. – На всю улицу орешь!

– Я не ору! – еще громче, во всю глотку завопила Катя, повернувшись к родному дому. – Я просто напоминаю вам, что бой может оказаться очень суровым, и в случае гибели Павлика мы с Витей займем его место. И тогда, конечно же, нас тоже убьют.

– Чокнулась, – вздохнул Павел и пожал плечами. – Ну, я пошел.

Катя кричала и с надеждой смотрела на знакомые окна. Там, именно там ее должны были услышать! Но в окнах этих только лениво отражались облака, вот и все.

Зато слева вдруг настежь распахнулось балконная дверь, затем на перильца по пояс вывалился Юрий Цезарь, начинающий сценарист.

– Эврика! – воскликнул он на чистейшем древнегреческом языке. – Эврика! Я нашел!

Катя замолчала, шмыгнула за Пашкину спину, но было уже поздно, Цезарь заметил ее.

– Катька! – закричал он. – Катюха! Я нашел, я его придумал! Гениальнейший сюжет! Великий Андерсен лопнул бы от зависти! Слышишь?! Волшебник превращает третьеклассника в его же недруга, чтобы третьеклассник смог посмотреть на себя со стороны! Постой, Катюндия, я сейчас спущусь вниз, я тебе все расскажу, что будет дальше!

– Бежим! – скомандовала Катя таким голосом, что и Витька, и Павел не стали спорить.

Вот так, вопреки воле Павла Мошкина, на поле битвы с нападающей стороны оказался не один боец, а целых трое. Потому что уж так всегда и бывает: они бежали и даже не заметили, как очутились именно там, где надо.

– У, месье Комар притопали, – поерзав на заборе, на иностранном языке объявил Банан. – Да еще и не одни…

– Будет кому после за его телом приглядеть… – задумчиво разглядывая облака, добавил Сеня.

– Всего их… один, два… два с половиной! – пересчитал противников Тузик. – Говорил же, шоблу приведет!

– Ничего и не с половиной! – обидчиво выкрикнула Катя, приняв все на свой счет. – А вы сами, вы… вы с четвертью!

– Я буду драться один! – Павел сбросил теплую куртку на руки Виктору, шагнул вперед.

Банан, Сеня и Тузик очень дружно, словно повинуясь какой-то им одним слышимой команде, прыгнули с забора.

– Благородно, – похвалил Павла Банан.

– Разумно и принципиально, – подтвердил Сеня.

– Эти тогда пусть уйдут, – буркнул не верящий в человеческую честность Тузик. – Может, у них там гиря в портфеле, а?

– Это мой портфель! – гордо сообщила Катя. И тут же прикусила язык. – Гири… Гири там нет!

– Ты вообще помолчи! – оборвал Катю невоспитанный Тузик.

И для убедительности пребольно щелкнул девочку по носу. Вот тут и началось!…

– А-а-а! – взвизгнул Тузик, отлетев в сторону метра на четыре и глубоко зарывшись в мокрый снег. – А-а-а! Я больше не буду!

– С девочками драться?! Так, да?! Я вот вам покажу! – зазвенел над полем боя гневный голос.

Крепкая фигура, с трудом запиханная в старенькое красное пальто, при каждом резком движении трещавшее по швам, молнией металась между тремя хулиганами, раздавая точные, хлесткие и очень болезненные удары.

– С девочками драться, да?! Катю обижать?!

Таньку Сковородкину в бою можно было сравнить, пожалуй, только со средним танком Т-34.

Да, это была она, Танька Сковородкина, лучшая Катина подруга. Та, чьи немытые с осени окна безразлично внимали Катиным призывам о помощи. Та, с которой каждый день Катя рассоривалась до конца жизни. Танька услышала, услышала Катин призыв о помощи!

– Вот тебе, получил! Еще хочешь? Пожалуйста! – щедро растрачивала Танька свою силу и энергию. – И тебе достанется, не волнуйся!

Но даже знаменитый Т-34, как известно, имел свои слабые места.

– Сзади заходи, сзади! – скомандовал Тузику первым пришедший в себя после внезапного нападения Сеня. – А ты, Банан, отвлеки ее! Ну!

Танька попала в окружение! Кольцо врагов сжималось все плотнее!

– С девочками драться, да?! – зазвенел над головами хулиганов тоненький, писклявый голосок. – Я вот вам сейчас покажу!

И на голову Тузика обрушился Катин портфель, в котором, как уже известно, никакой гири не было…

– А ты чего стоял? – растерянно спросил у Витьки Павел, когда все было закончено, и хулиганская троица с позором бежала.

– Я-то?… – Витька заморгал глазами, оглянулся по сторонам. – Так у меня же в руках куртка твоя была… Забыл, да? Вот сам ты чего?

– Я… – Пашка закусил губу, и в глазах его медленно стала накапливаться влага.

– Просто Павлик на серьезный бой настроился, – вступилась за Мошкина Катерина. – Это ж понятно! А эти – так, Танюшка пришла, они и разбежались…

– Цыплятки, – солидно подтвердила Татьяна Сковородкина, подбирая оторванные в драке пуговицы.

– Ничего, вот в следующий раз я один буду с ними драться! – не очень уверенно заявил Пашка. – Вот увидите!

– В следующий раз?! – расхохоталась Танька. – Ой, я не могу, в следующий раз!

– Ты чего ржешь?! – насупился Павел. – Если ты мне мешать больше не будешь!

– Ой, не могу! – Танька в изнеможении прислонилась к бывшему хулиганскому забору. – Не будет следующего раза, никогда больше не будет!

– Они нам этот бой еще припомнят, – недоверчиво покачал головой Виктор.

– Кто, они?! – смеялась Танька. – Да кто с ними после такого драться станет, кто?! Никакого авторитета у людей хулиганского! Это ж надо, две маленькие, хрупкие, нежные девочки отлупили троих балбесов!

– Мы с Таней хвастаться не станем, но, мне кажется, весь город об этом обязательно узнает… – кокетливо улыбнулась Катя.

– Во-во! – повела мускулистым плечом Танька. – Двинули, Катерина?

Ни Катя Шумкова, ни ее лучшая подружка Танька Сковородкина в этой повести больше не появятся.

Они ушли с поля боя, нежно щебеча, чтобы за ближайшим углом поссориться навеки, то есть почти до вечера. Спасибо тебе, Катя Шумкова! Спасибо, Танька!

Они стояли, глядя друг другу в глаза.

– Ну что, живи теперь, ничего не бойся, Павел Мошкин! – негромко вслух сказал вдруг сам себе Пашка.

– И ты, Витька Бубенцов, живи, – тем же тоном произнес Виктор.

– Так что, все, что ли? – вздохнул Пашка.

– Все, вроде, – грустно подтвердил Витька. – Единственный шанс упустили…

Они помолчали.

– Только я вот о чем сейчас думаю… – не очень уверенно начал Витька. – То есть вот о ком…

– И я тоже о нем… – обрадовался Павел. – Катька ведь правильно сказала… Ну, тогда…

– Я помню… Нельзя нигде не жить… То есть невозможно жить нигде!

– Беспризорный он совсем, получается… – развел руками Витька. – Хоть и волшебник…

– А мартышка?! Мартышкина голова! – вспомнил вдруг моряк Иван Алексеевич Бубенцов. – Уж в такой-то ситуации мартышкина голова должна была раскалиться докрасна! Витек, какой она была во время драки?!

– Не знаю, – Витька посмотрел на Павла.

Тот в свою очередь тоже смущенно пожал плечами.

– Разве до нее было… Я и забыл про эту голову, лежала себе в кармане и лежала. Может, и раскалялась… А может быть, и нет.

Глава 35
ПОДАРОК ОТ МИНИСТРА

Капало с крыш; солнечные зайчата бестолково прыгали со стен домов на пыльные, немытые стекла окон, в последний момент уворачиваясь от падающих сосулек.

По тротуару, тяжело сопя, рывками передвигалась странная пара: рыжебородый моряк Иван Алексеевич Бубенцов и неизвестный нам до настоящего времени человек в форме старшего лейтенанта милиции.

– Побыстрее, пожалуйста! – торопил милиционера дядюшка Бубенцов, подергивая свой угол брезента. – Может быть, именно в эти минуты все решается!

– К нашему большому сожалению, – старший лейтенант, по всей видимости, продолжал разговор, начатый за углом. – К нашему большому сожалению, я не могу арестовать вас за неправильное применение оружия… Вы же его еще и не успели применить… К сожалению, документы на оружие тоже в порядке…

– Мне было крайне приятно побывать у вас в милиции! – едва сдерживая себя, вежливо продолжал разговор моряк Бубенцов.

– Конечно, может быть, у вас на флоте так и положено, чтобы пушки во все стороны торчали, – осуждающе пыхтел милиционер. – Но в поездах и автомобилях подобное не предусмотрено инструкциями! Вы должны постепенно привыкать к нормам и правилам сухопутной жизни…

– И народ у вас в милиции работает приятный, интеллигентный! – заскрипел зубами моряк. – Ну, быстрее же!

– На оружие у вас разрешение имеется, это хорошо… – вроде с каким-то сомнением проговорил милиционер.

– Да как же иначе! – Бубенцов с такой силой рванул брезентину вперед, что старший лейтенант едва удержался на ногах. – Наградное оружие, подарок от министра!

Вновь обретя равновесие, старший лейтенант со странным чувством уважения и в то же время глубочайшего сожаления скосил глаз на казенную часть пушки, где, словно в подтверждение слов моряка, было нацарапано гвоздем:

«Дорогому Ванюше Бубенцову от его лучшего друга министра. Носи на здоровье».

– Ежели министром велено, носите… – немного помолчав, вновь печально вздохнул милиционер. – Мне же помочь вам подсказывает моя совесть…

– Спасибо, – искренне поблагодарил офицера моряк.

– Только у меня к вам, гражданин Бубенцов, будет одна маленькая просьба… – деликатно продолжил старший лейтенант. – Вы уж с пушкой поосторожнее, оружие как-никак… На людей, значит, не стоит наводить… Hа общественные здания и памятники культуры…

– Да какой может быть разговор! – незаметно прибавляя скорости, прогудел с готовностью Бубенцов.

– И самое главное! – милиционер хотел строго поднять вверх указательный палец, но обе руки у него были заняты ношей. – Самое главное: держите оружие подальше от детей!

– Да какой… – чуть не сказал героический моряк, но не успел…

– Дядя Ваня! Дядя Ваня! Это же мой родной дядя Ваня, наконец, приехал! – заполнил внезапно всю улочку пронзительный мальчишеский голос. – Это дядя Ваня приехал и пушку мне в подарок привез!

Кругленький, розовощекий мальчишка выскочил словно из-под земли и бросился на шею бородатому моряку. Заслуженное оружие с грохотом брякнулось на мокрый, с остатками снежной кашицы асфальт.

– Э, осторожнее! – от неловкости смутился дядюшка Бубенцов. – Витек, а поздороваться со всеми?

– Здравствуйте, товарищ милиционер, – дрыгнул ногой мальчишка. – Ур-ра, мой дядя Ваня приехал!

– Та-ак, – насторожился старший лейтенант. – Вообще-то надо бы составить список детей, проинструктировать их и категорически, под расписку запретить баловаться с оружием…

– Да это мой племянник, Бубенцов Витя, – объяснил моряк.

– А тот? – дернул подбородком в сторону милиционер.

Возле лежащей на тротуаре грозной гарпунной пушки уже стоял второй мальчишка, тощий, высокий и нескладный.

– Это… – внезапно и без того розовощекий Витька Бубенцов покраснел, как помидор. – Дядя Ваня, ты только не удивляйся… Это еще один твой племянник… То есть с виду он как бы Пашка Мошкин, мой лучший друг…

– Та-ак, – озадаченно поскреб в затылке моряк Бубенцов. – Племянник, значит… Пушечку-то я в подарок всего одну привез…

– И много ли у вас вообще племянников, гражданин Бубенцов? – подозрительно поинтересовался милиционер.

– По-разному, когда больше, когда меньше… – сам ничего не понимая, растерянно отозвался Иван Алексеевич.

– Извините, я пойду… Пока все ваши племянники не соберутся! Поскольку законом это не запрещено! – старший лейтенант козырнул и, сделав поворот кругом, не разбирая дороги, чеканным строевым шагом прямо по лужам отправился к себе в отделение.

– Наверное, он чего-то недопонял… – чужим, высоким и срывающимся голосом начал моряк, когда они остались на тротуаре втроем с мальчишками. – Кхе-кхе! Вообще-то он человек, видимо, неплохой, этот офицер милиции…

– Витька! – перебивая дядю, заорал вдруг тощий и нескладный «второй племянник». – Вот оно! Вот же оно!

Тыча пальцем в брошенную на асфальт пушку, он схватил пухленького Виктора Бубенцова за плечо, тряс его, как грушу, и кричал:

– Вот что нам нужно! Пушка будет лежать в музее под стеклом! А он, он будет его охранять! Понимаешь?!

– Рогатка! – ахнул Виктор Бубенцов. – Еще рогатка, Пашка, рогатка!… У нас есть еще рогатка!

– Точно! – Павел Мошкин выхватил из кармана так и не пригодившуюся в деле рогатку, подарок «бархатного воротника». – Это будет музей… ненужного оружия!

Глава 36
ШАРИК ВЕРНУЛСЯ!

Валерий Иванович Кириллов очень глубоко прочувствовал торжественность нового поворота своей жизни. По этому случаю он принарядился и помолодел лет на сорок. Выглядел сейчас волшебник чуть постарше дяди Вани Бубенцова, и на лице его тоже для чего-то красовалась небольшая аккуратная бородка, только не рыжая, а черная с голубым оттенком. В тон бородке Валерий Иванович подобрал пиджак и галстук.

– Нет, а вы меня спросили, согласен ли я? Хочу ли я тут жить? Нет, спросили, а? – бурчал он себе под нос, оглядываясь в узенькой комнатушке, которая невесть для чего долгие годы пустовала в школе, неудобно расположенная в конце коридора.

Голос Валерия Ивановича поскрипывал от неудовольствия и раздражения, всем своим видом он выражал неодобрение глупым инициативам двух мальчишек и их дяди-моряка. Но от внимательных взглядов гостей не укрылось, как любовно и бережно похлопывал старый волшебник покрытые масляной краской пустые стены комнатушки.

– А может быть, мне нравилось нигде не жить! И прописки не иметь! – продолжал Валерий Иванович в том же капризном духе. – Р-романтика, понимаете ли! Это вам не чужие пушки караулить!

– Видите ли, – вмешался наконец монолог волшебника Иван Алексеевич. – Музей – дело государственное, всенародное! Школьный музей с гарпунной пушкой, как я понимаю, пока единственный в нашей стране!

– А то я не знаю! – совсем разобиделся Валерий Иванович. – Может, я бы на флоте послужил, так и меня бы такой же наградили!

– Непременно наградили бы! – подтвердил Иван Алексеевич.

– Ну вот! – разошелся волшебник. – Может быть, мне лучше сразу и пойти в матросы, а не… заведовать нашим музеем?… Или я здесь директор, не заведующий?

– Директор, конечно же, директор! – в один голос, не раздумывая ответили оба мальчишки. – Директор музея – гораздо солиднее!

– И квартирка вроде ничего… – задумчиво оглядывался по сторонам Валерий Иванович. – Крыша, мяу… то есть тьфу, я хотел сказать, хорошая?

– Замечательная! – не моргнув глазом, выпалил толстенький Витька Бубенцов. – Правда, Паш?

– Точно! – подтвердил Павел. И вдруг прикусил язык. – Только на крышу никого не пускают…

– Что вы говорите, что вы такое говорите! – заинтересованно промурлыкал Валерий Иванович. – Как же, помню, зеленая такая, крытая жестью!…

– Есть, конечно, одна проблема, – нахмурившись, вступил в разговор моряк Бубенцов. – Как мы объясним директору школы, на каком основании заняли эту комнату?… И вообще как здесь очутились…

– Сквозь стену прошли! – фыркнул волшебник. – Или они сами черный ход забыли закрыть!

– …не имея на то разрешения, поздно вечером… Правда, у меня есть один хороший знакомый в милиции, старший лейтенант, – на оптимистической ноте закончил Иван Алексеевич.

– Еще директору школы что-то объяснять! Тоже мне, директор! – запетушился вдруг старый волшебник. – Кенгурой этот ваш директор еще не бывал?! Или правильно говорить «кенгуром»?!

– Она женщина, наш директор школы, – подсказал Витька Бубенцов. – А правильно говорить «кенгуру», слово не склоняется!

Валерий Иванович сконфуженно затих.

– Пушку необходимо регулярно смазывать, – поспешил переменить тему разговора старший Бубенцов. – Ружейным маслом… Если такового не окажется, можно подсолнечным…

– А с бронебойной рогатки только смахивать пыль, – вставил Витька.

– Вот здесь вот я поставлю электроплитку и буду жарить оладушки, – облизнулся Валерий Иванович при упоминании о подсолнечном масле. – Дивана у меня не будет, на мягком спать вредно! В углу поставлю телефонный аппарат… Мой номер 340-74-95! И совершенно не секретный, пусть звонит, кто захочет!…

– Да, но ведь осталось еще одно важное дело, дорогой Валерий Иванович, – глядя волшебнику прямо в глаза, заговорил Иван Алексеевич. – С вами как будто теперь полный порядок…

– Это вы о пустяках каких-то все время болтаете! – скривился хитрый волшебник. – Ну, сколько, думаю, можно! А они все болтают и болтают! Крыши какие-то, пушки и телефоны! О главном-то когда?!

– Не увиливайте! – строго стукнул пальцем по столу моряк.

– Вот он сидит, притих в уголочке, будто его это не касается, – укоризненно вздохнул Валерий Иванович, указав рукой на Павла Мошкина. – Стыдно должно быть, молодой человек!…

И волшебник, выпятив нижнюю губу, строго уставился на мальчишку в кресле.

– Это вам должно быть стыдно! – не выдержал все-таки Витька Бубенцов. – Напревращали всех кого попало, набезобразничали, а теперь на других сваливаете!…

– Постой, Вить… – перебил разошедшегося друга Пашка. – Кажется… со мной теперь тоже все в порядке…

– Волшебники у них кругом виноваты! – заносчиво вскинул подбородок Валерий Иванович.

– Пашка? Ты чего?! – ахнул Витька Бубенцов. Он не сразу поверил своей догадке. – Ты… Ты превратился, да?

– Превратился? Назад в самого себя? – тяжело опустился на стул моряк. – Павел, когда успел?

– Не знаю… Я и сам не знаю… – растерянно развел руками Пашка. – И не вдруг это случилось… Я еще вчера почувствовал что-то странное… Потом еще и еще… Но знаешь, Вить…

Пашка совсем не по-хулигански, застенчиво посмотрел на своего лучшего теперь друга Витьку Бубенцова.

– Знаешь, Вить, что-то во мне все-таки твое осталось…

– Так и должно быть! – поднял вверх палец волшебник. – Как было задумано! Колдовство – наука точная!

Тут он поперхнулся, покраснел как вареный рак, а борода его сделалась апельсинового цвета.

– Это вам… от меня… на память, – вдруг вспомнил Павел Мошкин, вытащил из кармана ключ с мартышкой, отстегнул брелок и протянул его волшебнику.

– На всякий случай, – понимающе улыбнулся Витька. – Вдруг оставите невыключенной электрическую плитку, мартышка вам просигналит!… Незаменимая вещь!

Они вышли на школьное крыльцо. Проходить сквозь запертые двери было не слишком приятно, но как будто к этим ощущениям можно не привыкать, все понимали, что это – в последний раз. Холодный весенний ветер шевелил голые еще ветки деревьев; на темном небе одна за другой зажигались мелкие звезды.

От почти неразличимого в темноте пролома в школьном заборе отделилась тень, в несколько прыжков она пересекла двор и на мгновение нырнула в яркий свет уличного фонаря.

– Смотрите, собака! – удивленно прошептал моряк Бубенцов. – Странная какая! Где-то я таких видел! В Китае, что ли? Или в Бразилии?

– Да нет, – покачал головой Валерий Иванович. – Это Шарик… из Австралии… Сам вернулся!

Сильно отощавший и мускулистый пес, чуть заметно припадая на правую переднюю лапу, видимо поцарапанную о какую-нибудь неведомую тропическую колючку, заканчивал свое дальнее путешествие. Ему оставалось пробежать всего с полквартала до дома, где жил будущий чемпион мира по боксу Вадик Градобоев…

Вот и все! Приятная компания из школьного музея, где главным экспонатом была гарпунная пушка со старой «калоши» под названием «Тюлька», и не собиралась расходиться. Мне же было пора.

И вот старым, надежным волшебным способом, с искрами и сухим потрескиванием, автор был доставлен, куда следовало…

Тяжелая дверь издательства была в шаге передо мной! Я с опаской толкнул эту дверь и… Как видите, ничего особенного больше не произошло.

Но мне следовало поторопиться, ведь дома меня с нетерпением ждал мой лучший друг Шарик. Ну да, тот самый, из Австралии. Ненужный в доме Вадика, вот уже несколько лет, как пес поселился у меня. Произошло это, вы, конечно, понимаете, не без помощи Валерия Ивановича. Тогда я и узнал эту странную, запутанную историю, которая, к счастью, так благополучно завершилась.