Текст книги "Резидент внешней разведки"

Автор книги: Сергей Донской

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

3

Алекс с Максом устремились к выходу, словно их отпустили на свободу после настоящего допроса с пристрастием. Подняв взгляд, Нолин обнаружил, что столовая опустела. Сотрудники фирмы спешили в офис, где у них не было никаких важных дел. Тем не менее засиживаться за завтраком под надзором администрации означало проявить недисциплинированность. Зато сама администрация в лице Банщикова никуда не торопилась. Отпустив жену, он ожидал Нолина у двери.

Сегодня Банщиков выглядел уравновешеннее, чем вчера. Нервозность во взгляде сохранилась, но суетился он меньше и старался пореже менять положение рук. А стекла его очков сверкали, как два миниатюрных прожектора. Всю ночь протирал их, обдумывая ситуацию?

– Я в вашем распоряжении, – сказал он Нолину. – Утром позвонила госпожа Кузина и в очередной раз распорядилась оказывать вам всяческое содействие. – Банщиков слегка изменил тон, давая понять, как дорожит высоким доверием владелицы фирмы, отсиживающейся в Москве. – Если вам что-то нужно, обращайтесь без смущения.

– А я и не смущаюсь, – заверил Банщикова Нолин. – Мне нужна ваша машина, Петр Семенович.

– Хотите смотаться в Дакар?

Опять этот Дакар!

– Мотаются голые по бане, Петр Семенович. Я предпочитаю ездить. И не в общественном транспорте.

Отчеканив эту тираду, Нолин растянул губы в улыбке, сохраняя холодное выражение глаз. Дистанция, дистанция и еще раз дистанция. С некоторыми людьми лучше не миндальничать, иначе их потом не поставишь на место.

Однако Банщиков оказался настырнее, чем предполагалось.

– Почему бы вам не воспользоваться услугами личного шофера, хе-хе, – воскликнул он с фальшивым энтузиазмом.

– Кто здесь шофер? – полюбопытствовал Нолин.

– Ваш покорный слуга.

Такой ли уж покорный?

– Гм. – Короткое междометие было преисполнено сомнения.

– Так будет удобнее, – заторопился Банщиков.

– Правда? – спросил Нолин с наикислейшей из всех известных ему улыбок.

– Конечно! Ведь я знаю дороги.

Это становилось любопытным. Следует ли исполнительный директор инструкциям, полученным из Москвы? Или по каким-то причинам не желает оставлять гостя без присмотра?

– Уговорили, – кивнул Нолин.

– Вот и чудненько! – просиял Банщиков.

– Но вам придется подождать.

– Хотите подняться в номер?

– Нет, – возразил Нолин. – Хочу поговорить с Марго и ее слугами.

– Но это отнимет много времени.

– У вас или у меня?

– Хе-хе, – засмеялся Банщиков. Так реагируют на подначки люди, стремящиеся прослыть необидчивыми и ценящими чувство юмора у других.

– Своим временем я привык распоряжаться сам, – произнес Нолин. – А вы вызвались посвятить свое время мне. Я ничего не путаю?

– Нет.

– В таком случае до скорого, Петр Семенович.

– Но, Юрий Викторович, я… – открыл рот Банщиков.

– Вы побудете возле машины, раз уж взялись исполнять обязанности шофера. – Это была шутка, но шутка не из приятных. Тем более что Нолин не замедлил добавить: – А в услугах переводчика я не нуждаюсь.

Ну что, уважаемый Петр Семенович, съел? Самое время надуться, замкнуться и смертельно обидеться на приезжего наглеца. Но Банщиков предпочел не обострять отношения. Развел своими длинными руками, осклабился и оставил Нолина в покое. Что было уже не просто любопытно, а подозрительно.

4

Мадам Марго не стояла за стойкой, а сидела в своем кабинете, заполняя какие-то бланки. Судя по наличию дивана, шкафа и холодильника, по ночам кабинет превращался в спальню. Экономная женщина. Даже бухгалтерией занимается собственноручно. А чем еще занимается? Вот в чем вопрос.

– Не могли бы вы уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени? – церемонно произнес Нолин.

Его голова находилась внутри, тогда как все остальное оставалось за порогом. Поза смиренного просителя или робкого вздыхателя. Смена линии поведения – залог успеха. Пока женщина не очень понимает, с кем имеет дело, ее снедает любопытство, а это чувство будет посильнее инстинкта самосохранения.

В черных зрачках Марго сверкнули искорки интереса.

– Прошу. – Она указала на кресло в углу.

Неопределенно улыбаясь, Нолин подошел к креслу. Оно оказалось чересчур мягким и низким для беседы на равных. Опустившись в него, Нолин почувствовал себя комнатным мопсом на подушечке. Мопсом, вынужденным смотреть на хозяйку снизу вверх.

Крутящееся кресло Марго было значительно выше, чем то, которое предназначалось для посетителей. А покрой платья и конструкция письменного стола не позволяли прятать ноги от любопытных взоров. Или давали возможность выставлять их напоказ?

– Понравилось? – спросила Марго.

Умения провоцировать мужчин ей было не занимать.

– Да, очень уютно, – сказал Нолин. – И завтрак вкусный. Спасибо.

– Выпьете что-нибудь?

– Нет, благодарю.

– Сок баобаба, – решила Марго, пропустив ответ мимо ушей.

Она сходила к холодильнику, и очень скоро в руках Нолина оказался запотевший стакан с рубиновым напитком, мерцающим на солнце. Жалюзи в комнате были опущены, но решетки развернуты так, чтобы пропускать дневной свет. По этой причине все здесь было в полосочку. Включая ноги Марго с предусмотрительно сдвинутыми коленями. Казалось, что на ней чулки, раскрашенные под зебру.

Приятная женщина, подумал Нолин. Но во всех ли отношениях? Когда она хмурит брови, это получается у нее очень впечатляюще и очень привычно.

– Замечательный сок, – облизнулся Нолин, отставляя пустой стакан. – Прямо как каркаде. Правда, я терпеть не могу каркаде.

– Вот как? – огорчилась Марго. – Что ж, в следующий раз угощу вас чем-нибудь покрепче. – Она скопировала загадочную улыбку Джоконды. – Вы ведь к нам надолго? Много дел, верно?

Нолин покачал головой таким образом, чтобы это не означало ни «да», ни «нет».

– Надеюсь, что много, – произнесла Марго, растягивая губы в многозначительной улыбке.

Она откровенно флиртовала, и это было странно. Нолин не был красавцем, не сорил деньгами направо и налево, не обладал собственной киностудией и даже личным автомобилем. Чего добивалась от него эта привлекательная женщина с проницательными черными глазищами? Чем так заинтриговал ее Нолин и какое ей дело до целей и сроков его пребывания? Разумеется, он сам приложил определенные усилия для того, чтобы увлечь Марго, но что-то уж больно быстро она начала оказывать ответные знаки внимания. Что-то тут было нечисто. Такие женщины без боя не сдаются.

Нолин решил не поддаваться на провокацию. Не опуская взгляда ниже демаркационной линии, проходящей по крышке письменного стола, он спросил:

– Вы в курсе отношений господина Виткова с сотрудниками? С сотрудницами, я хотел сказать.

– Щепетильная тема, – усмехнулась Марго.

У нее получилось: «щьепьетильная».

– Весьма банальная тема, – не согласился Нолин. – Витков водил к себе женщин?

– Полицейские задавали мне этот же вопрос.

– И что вы им ответили?

– Правду. – Выражение лица Марго свидетельствовало о том, что она говорит чистую правду не чаще, чем явную ложь. – У месье Виткова иногда бывала переводчица… не помню ее фамилии.

– Каморникова? – Нолин ничем не выдал своего волнения.

– Похоже, что так, – прозвучал ответ.

– Жанна Каморникова. Правильно?

– Совершенно верно. Жанна. – Марго вытянула ноги вперед, перекрестив щиколотки. – Интересная девушка, но несколько вульгарная.

Недостатков, которые находят друг в друге женщины, всегда больше, чем достоинств. Незамеченными остаются только собственные изъяны.

– В чем проявлялась эта вульгарность? – спросил Нолин, упорно не замечая полосатых ног под столом.

– Приличная девушка не станет спать с мужчиной только из-за того, что он ее шеф, – охотно пояснила Марго. – Месье Витков был вдвое старше и, прямо скажем, не герой-любовник.

– А если они не занимались ничем предосудительным? Если работали над документами?

– В два, а то и в три часа ночи?

– Всяко бывает.

– Жанна Комар… Кармо… – Так и не сумев выговорить трудную фамилию, Марго нахмурилась. – Жанна и вас успела очаровать? Я вижу, вы решили выступать в роли ее адвоката.

– Наше знакомство впереди, – сказал Нолин, рассматривая комнату, вернее, ту часть интерьера, которая находилась выше стола.

– Тогда будьте осторожны.

Заурядная ревность к потенциальной сопернице? Предупреждение об опасности?

– Сотрудники фирмы ничего не говорили мне о ночных встречах Александра Борисовича и Жанны, – произнес Нолин.

– Нормальные люди в такое время спят, – заявила Марго.

– Ночью такая тишина, что слышен каждый скрип, каждый шорох…

Развить мысль до конца помешал заглянувший в кабинет Банщиков.

– Вы скоро, Юрий Викторович? – спросил он.

– Не знаю, Петр Семенович, – сухо ответил Нолин. – Если вам надоело ждать, оставьте ключи в машине и ступайте к себе.

– Но мне тоже нужно в город, – запротестовал Банщиков.

– Чем чаще вы будете меня отвлекать, тем позже вы туда попадете. Неужели не ясно?

– Да ясно мне, ясно…

Что-то бурча себе под нос, Банщиков удалился. А Нолин впервые позволил себе проследить за происходящим под столом. При появлении постороннего Марго не просто подтянула ноги, а опасливо поджала их под себя. Поза, которую инстинктивно принимают, когда видят перед собой мышь, а то и крысу.

5

После этого характер и тон беседы изменились. Неожиданно для Нолина и, похоже, для себя самой Марго пошла на попятный. Если пять минут она чуть ли не обвиняла Виткова и Жанну в разврате, то теперь всячески уклонялась от прямых ответов.

– Послушайте, – не выдержал Нолин. – Никто не тянул вас за язык. Вы сами сочли нужным сообщить мне о визитах переводчицы. Она бывала здесь, так?

– Я ее наверх не провожала, – сказала Марго.

– Хорошо. Она поднималась к Виткову самостоятельно. И что происходило дальше?

– Не знаю.

– Вы слышали возню? Шум? Разговоры?

– Ничего я не слышала.

– Как часто бывала здесь Жанна?

– Я вам не калькулятор.

– В котором часу она уходила?

– Откуда мне знать? – замкнулась Марго.

Нолин перевел дух. Закрадывалось подозрение, что Банщиков каким-то образом повлиял на хозяйку пансиона, перешедшую в глухую оборону. Не подал ли он ей какой-нибудь тайный знак, заглянув в комнату? Или это был угрожающий жест? Или само присутствие Банщикова заставляет Марго держать язык за зубами? Спросить напрямик? Бесполезно. Когда женщина начинает юлить, то лучше временно оставить ее в покое, как машину, идущую юзом. Пытаясь рулить, тормозить или газовать, ты только ухудшаешь положение.

– В таких маленьких гостиницах не бывает интимных тайн, – сделал последнюю попытку Нолин. – Те более что у горничных существует одна характерная особенность. Почему-то они непременно убирают возле тех дверей, за которыми происходит что-нибудь любопытное.

Марго отвела взгляд и сунула ладони между коленей.

– Вот и беседуйте об этом с горничными.

– Обязательно, – сказал Нолин. – А о том, в котором часу вернулся Витков в четверг и вернулся ли вообще, мне следует справиться у Кабира, верно? Ведь ворота открывает и закрывает по ночам он?

– Вы очень сообразительны.

– Тогда как насчет утра пятницы?

Марго заерзала, отчего положение ее ног сделалось не столь изящным, как до сих пор.

– В пятницу я Виткова не видела, – сказала она. – С восьми до десяти я обычно работаю с документами. – Она ткнула пальцем в стопку бумаг на столе. – Что касается Кабира, то на рассвете он открывает ворота и занимается хозяйством. Месье Витков вполне мог появиться ранним утром, подняться к себе и удалиться незамеченным.

– А завтрак? – напомнил Нолин.

– А если дело происходило до завтрака? И вообще…

– Что – вообще?

– Я раз десять рассказывала об этом полицейским. – Спохватившись, Марго сдвинула ноги так резко, что едва не раздробила коленные чашечки. – Как и о том, что не обращаю внимания на машины постояльцев, стоящие у входа. Если, конечно, они не портят газоны.

Нолину захотелось немедленно сесть за руль и прокатиться по этим газонам, чтобы проучить хозяйку за увиливание от вопросов. Хотя, с другой стороны, увиливание само по себе тоже являлось ценной информацией.

– Впервые вижу такую ненаблюдательную и такую несловоохотливую женщину, – посетовал Нолин, уставившись не на колени Марго, а на свои собственные, обхваченные переплетенными пальцами. – Может быть, Жасмина окажется сговорчивее?

– Попытайте счастья, месье.

– Где я могу ее найти?

– Здесь, – насупилась Марго, вставая. – Я сейчас ее приведу. Вам будет удобно беседовать в моем кабинете?

Ее тон был полон язвительности. Тем не менее она почему-то не выпроводила Нолина и не потребовала, чтобы он прекратил свои допросы. Это могло быть связано с опаской потерять всех русских постояльцев, работающих в одной фирме. Но у опасений бывают самые разные причины. Некоторые люди боятся разоблачений. Некоторые запуганы шантажом. А многие не хотят упускать возможность подзаработать. Люди, как это ни прискорбно, продаются и покупаются. В том числе и русскоговорящие француженки с красивыми ногами и оригинальными прическами.

– Мне будет более чем удобно, – улыбнулся Нолин, утопающий в дурацком низком кресле.

Марго смерила его высокомерным взглядом и вышла.

6

Коротая время в одиночестве, Нолин прошелся вдоль стены, на которой были развешаны фотографии в рамочках. Марго фигурировала почти на всех, но ничего похожего на семейную идиллию обнаружить не удалось. Ее окружали сплошные друзья и подруги. А среди них не было ни одного шпиона, демонстрирующего перед фотообъективом удостоверение сотрудника ЦРУ или пистолет с глушителем…

Или зажигалку с выдвижной иглой…

Нолин присел перед тумбой, на которой стоял маленький телевизор с DVD-плеером. Указательный палец медленно пополз вдоль корешков коробок с дисками, наугад выдвигая некоторые из них. В домашней видеотеке мадам Марго преобладали даже не русские, а советские фильмы. Это была в основном классика, от уморительной «Бриллиантовой руки» Гайдая до героической эпопеи Бондарчука «Война и мир». Между ними вклинивались не менее значительные и знаменитые киношедевры французов, подаривших миру Алена Делона, Пьера Ришара и Жана Марэ. Рассматривая пестрые обложки, Нолин не сразу сообразил, что именно его удивляет, а когда сообразил, не замедлил проинформировать об этом вернувшуюся Марго.

– У вас нет ни одного американского фильма, – сказал он, вставая.

– Это обвинение? – спросила она, приподняв угольную бровь.

Из-за ее плеча выглядывала порядком смущенная Жасмина, позабывшая снять резиновые перчатки, делающие ее похожей на гусыню, нервно шевелящую красными перепончатыми лапами.

– Это недоумение, – срифмовал Нолин.

– Чему вы удивляетесь? – Марго шевельнула обеими бровями одновременно.

– Все поголовно смотрят голливудскую продукцию.

– Я не «все». А слово «поголовно» звучит как «поголовье», не находите?

– А ведь и правда, – усмехнулся Нолин.

– Буду счастлива, если это открытие поможет вам в жизни.

Сарказма, заложенного в эту реплику, хватило бы на открытие нескольких язв поджелудочной железы.

– А вы не очень-то любите американцев, – поделился своими наблюдениями Нолин.

– За что мне их любить? – поморщилась Марго. – У меня русские корни, не забыли? Корни, а не корешки, как вы изволили выразиться при нашем знакомстве. И соответствующий менталитет.

– И загадочная русская душа?

– Только последний пошляк сводит высокое к низкому, – провозгласила Марго, и ее брови резко упали вниз, сойдясь на переносице, как стрелки часов. – И учтите, я использовала наиболее мягкую формулировку.

Нолин только крякнул и почесал лоб.

– Мадам, – пролепетала Жасмина по-французски, – может быть, мне зайти позже?

– Погоди, – отмахнулась Марго. – Я не закончила. Вот вы спрашиваете, почему я не люблю американцев…

– Нет, – поспешил вставить Нолин, – не спрашиваю!

– А я вам отвечу! У них есть все: сила, власть, деньги. Так почему они не удовлетворятся этим и не оставят остальной мир в покое? Зачем постоянно давят силой, властью, деньгами?

– На кого? Или кого?

– Да хотя бы на меня, – ткнула себя в грудь Марго. – Причем не в первый раз. Но я не подданная Соединенных Штатов Америки. И не сотрудница…

Она осеклась и прикусила губу с такой силой, словно решила пожертвовать ею ради сохранения какой-то страшной тайны. Но Нолину показалось, что он угадал, какие слова остались недосказанными.

Центральное разведывательное управление.

Такую гражданскую позицию француженки можно было только приветствовать. Если бы не одно «но». Агенты ЦРУ нередко обладают великолепными актерскими способностями, так что горячность Марго могла оказаться на поверку столь же искренней, как, скажем, заверения рекламодателей в доброкачественности их товаров.

С другой стороны, подумал Нолин, у американских разведчиков не хватило бы ума заблаговременно составить видеотеку без голливудских фильмов. Они просто повесили бы на стене какой-нибудь плакат с надписью «Янки, гоу хоум». Или обрядили бы Марго в футболку с портретом Фиделя Кастро. Их стиль – напор, переходящий в нахрап.

– Ваш монолог оборвался на самом интересном месте, – посетовал Нолин.

– Так и должно быть, – пожала плечами Марго. – Ведь женщина всегда загадка, верно?

– Но не до такой же степени, как ядерная боеголовка!

– Конечно! Каждая из нас хранит секретов больше, чем все атомные бомбы, вместе взятые!

Оставив Нолина ломать голову над этим утверждением, Марго покинула кабинет. С чистой совестью. Отчего-то у женщин, поставивших мужчину в тупик, совесть всегда чиста, а настроение становится прямо-таки великолепным.

Еще одна шарада, разрешение которой Нолин решил отложить до выхода в отставку.

7

Оставшись наедине с Жасминой, Нолин бегло заговорил по-французски. Вопросы были простыми и короткими, как и ответы. Да, Жасмина убирала в комнате Виткова. Нет, она приходила не когда вздумается, а когда оставленный в холле ключ свидетельствовал об отсутствии постояльца. Запасные ключи? Зачем они Жасмине? Она порядочная девушка.

«Девушка нежного сорокалетнего возраста», – мысленно добавил он.

– В четверг вы тоже убирали в тридцать втором номере? – спросил Нолин.

– Как обычно, месье, – осторожно ответила Жасмина.

– А в пятницу?

– И в пятницу, месье.

– Ничего необычного не заметили?

– Нет, месье. Хотя…

Нолин вцепился в это «хотя», как клещами, и вытянул из Жасмины признание в том, что в пятницу утром аккуратный господин Витков оставил номер в несколько… э-э… беспорядочном виде.

– Окурки в пепельнице? – предположил Нолин.

– Нет, у него была чистая пепельница, – сказала Жасмина, не задумываясь.

– Витков бросал окурки из окна?

– Он не бросал окурки.

– Стряхивал сигаретный пепел в раковину? На пол?

– Как же он мог стряхивать пепел, если он не курил!

– Никогда? – уточнил Нолин.

– Никогда, – убежденно заявила Жасмина. – В комнате месье Виткова даже не пахло дымом. Он был некурящим человеком.

– Наверное, недавно бросил. Как вы считаете?

– Почему, месье?

– Мужчины, бросающие курить, – наставительно произнес Нолин, – часто продолжают держать при себе сигареты. Если Витков прежде курил «Кент», то он держал при себе пачку именно этих сигарет. Когда желание закурить становилось нестерпимым, он доставал сигарету, разминал ее в пальцах, нюхал…

– Н…не знаю, месье.

– А потом на постели и на тумбочке остаются табачные крошки.

– Я не видела никаких табачных крошек, честное слово! – воскликнула Жасмина, молитвенно стискивая руки у груди.

– А зажигалку? Массивную металлическую зажигалку?

– Вы подозреваете, что я ее украла?

– Вот глупости! – улыбнулся Нолин. – Зачем такой хорошенькой даме, как вы, зажигалка? Вы просто передвинули ее однажды, вытирая пыль.

– Нет-нет, – замотала головой Жасмина, отступая. – Такого не было, месье. Я не видела зажигалку в комнате месье Виткова. Я к ней не прикасалась!

Больше она ничего не знала. Отпустив ее с миром, Нолин помедлил, анализируя услышанное. Итак, курительные принадлежности появились, когда уже исчез их мнимый владелец. Примечательный штришок. Но еще больше интересовала Нолина цель грубого подлога. Кто-то решил скомпрометировать Виткова? Направить Нолина по ложному следу?

Выглянув из кабинета, он пригласил Кабира. Желтолицый, как все мулаты, тот начал с трагического монолога о том, как много у него, несчастного, забот и хлопот. Прервав его, Нолин учинил Кабиру небольшой допрос и выяснил, что ворота пансиона действительно запираются на ночь, а утром открываются. Давно ли установили видеокамеру? Где-то месяц назад, когда на соседнюю виллу забрались грабители. Монитор находится в комнате Кабира, но, по правде говоря, включается редко. Почему? Да потому, что без этой дурацкой видеоаппаратуры дел хватает, а цена на электричество растет.

– Лучше бы хозяйка мне пистолет купила, – мрачно заключил Кабир. – На что мне камера? Преступников снимать?

– Напрасно вы пренебрегаете техникой, – сказал Нолин.

– Она мне ничего не дает.

– Вам – да. А полицейским?

– Что – полицейским?

– А вот представьте, – сказал Нолин, – что пансион подвергся нападению злоумышленников. Вы отважно встаете на защиту хозяйских владений, и вас убивают.

– Как? – вырвалось у напряженно слушающего Кабира.

– Неважно… Обрезком трубы по голове или кинжалом в живот. В общем, вы падаете замертво. Думаете, этим дело и закончится? Нет! – Нолин поднял палец, давая понять, что сейчас сообщит нечто важное. – Полиция прибудет на место преступления, просмотрит отснятый видеоматериал, и все узнают, каким героем вы были при жизни. Узнают, как отважно вы вступили в схватку с вооруженными уголовниками.

– А-а, – отмахнулся Кабир, улыбаясь. – Шутите? Этого не может быть.

Чего не может быть? Нападения грабителей? Или героического сопротивления? Нолин улыбнулся. Принимая его за зубоскала, Кабир расслабился и не ожидал подвоха. Отлично. Еще пара отвлекающих финтов, и настанет момент истины.

– Интересно, – сказал Нолин, – в Сенегале награждают медалями посмертно?

– Иностранцев – нет, – отрезал Кабир, оказавшись не таким простофилей, каким привык или хотел казаться.

– На чувство юмора вы не жалуетесь, – одобрил шутку Нолин. – И за словом в карман не лезете. А как у вас с наблюдательностью? – Не дожидаясь ответа, он быстро предложил: – Ответьте-ка, милейший. Когда вы провожали месье Виткова, он нес ноутбук, пакет и папку. А вернулся с одним только пакетом. Говорят, это был белый пакет с логотипом «Пумы», и в нем звякали бутылки. Это было пиво или что-то покрепче?

Такая причудливая смесь правдивой и ложной информации должна была озадачить Кабира и замаскировать расставленный капкан. Нолин преподнес возвращение Виткова как очевидный факт, не требующий подтверждения. Его якобы интересовало содержимое мифического пакета. Подобные уловки часто достигают цели при изобличении преступников и лжесвидетелей. Мозг человека не способен одновременно реагировать на избыточное количество разнообразной информации.

И действительно, Кабир затосковал, как пес, которому швырнули несколько косточек, разлетевшихся во все стороны.

– Пиво? – спросил он, морща пергаментный лоб. – Пакет?

– Это ночью, – сбил его с толку Нолин. – Вечером Витков уезжал с кейсом и папкой. Правда, пакет тоже был, но без бутылок.

– Не знаю, месье, – вскричал Кабир страдальческим голосом. – Я не провожал его к автомобилю. Что-то он нес, но что?

– Неважно. Меня интересует момент возвращения.

– Если бы он вернулся поздно, как хозяйка, ему пришлось бы сигналить, чтобы я открыл ворота.

– Ну, посигналил, – небрежно произнес Нолин. – И что дальше?

– Не было такого случая, чтобы месье возвращался после закрытия пансиона, – твердо заявил Кабир. – Я ему ворота не открывал и пакета не видел. Возможно, месье Витков приехал уже утром? Но по утрам я занимаюсь работой. Знали бы вы, сколько у меня дел. Эта ленивая ослица Жасмина пальцем о палец…

– Достаточно, – остановил Нолин поток пустого словоблудия. – Я вижу, ничего существенного вы мне сообщить не можете или…

– Или? – напрягся Кабир.

– Или не готовы. Это мягкая формулировка. Подумайте над ней на досуге. И если вам придут в голову какие-нибудь умные мысли, обязательно поделитесь ими со мной, договорились?

– Вы как тот полицейский, только хуже, – пожаловался Кабир, утирая лоб. – И охота вам набрасываться на честных людей?

– Нет, – признался Нолин. – Представьте мне официальную справку о том, что вы честный человек, и я первым пожму вам руку, попрошу прощения за доставленные неудобства и даже возмещу моральный ущерб. Но мне еще не попадались люди с такими справками. А вам?

– Все больше жулики и пройдохи, – подтвердил Кабир со скорбной миной.

– Вот видите! Так что не обижайтесь и продолжайте бдительно стоять на страже хозяйских интересов.

– А куда я денусь?

Ответ сопровождался горестным вздохом.

– А если деваться некуда, то мужайтесь, и всего хорошего…

Как только Кабир вышел, на его месте возникла Марго, всем своим видом давая понять, как сильно надоел ей бесцеремонный постоялец.

– Прошу простить, – сухо сказала она, – но больше не могу вам уделить ни времени, ни места в моем офисе.

Она была воплощением бизнесвумен, под чутким руководством которой функционирует целая сеть отелей класса «Хилтон».

Не вступая с ней в пререкания, Нолин смиренно покинул пансион, который уже не радовал его своим гостеприимством.