Текст книги "Конев. Солдатский Маршал"

Автор книги: Сергей Михеенков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 41 страниц)

Жиздринская наступательная операция проводилась силами 16-й армии генерала Баграмяна. Задачи Баграмяну были поставлены серьёзные: прорвать фронт в восемнадцатикилометровой полосе в районе Запрудное, Высокая юго-западнее города Сухиничи и наступать на Жиздру, а затем на Брянск. Совместно с войсками Брянского фронта охватить и взять Брянск.

Армия имела в своём составе шесть стрелковых дивизий и одну стрелковую бригаду. Для усиления удара и развития успеха сюда же, во второй эшелон, прибыли 9-й танковый корпус и танковые бригады.

* * *

Приготовления наших войск, переброска достаточно крупных танковых резервов не прошли не замеченными противником. Немецкое командование спешно усилило свои войска в районе Жиздры и Сухиничей двумя пехотными дивизиями, а также перебросило на угрожаемый участок до 100 танков и штурмовых орудий, на предполагаемых местах прорыва сосредоточило противотанковую артиллерию.

Двадцать второго февраля 1943 года 16-я армия перешла в наступление. Сразу стало очевидным, что противник успел создать мощнейшую оборону. Везде, где войскам 16-й армии удавалось достигнуть каких-то успехов, сразу же следовала контратака с танками и при поддержке авиации. К 28 февраля наши подразделения смогли захватить ряд населённых пунктов и продвинуться в глубину на пять-шесть километров. Но Баграмян к этому времени ввёл в дело все свои дивизии и рассчитывал уже только на второй эшелон. Однако танковые части второго эшелона ему не подчинялись. Превратить вклинение в прорыв 16-я армия уже не могла – выдохлась.

Баграмян запросил резервов. Но Конев вводить в бой танковый корпус не решился. Что произошло, неизвестно. Скорее всего, Конев понял всю абсурдность проводимой операции и решил приостановить её на той стадии, когда в мясорубку под Жиздрой ещё не был брошен танковый корпус генерала Шамина. Вооружённый в основном ленд-лизовскими танками «валентайн» с лёгким бронированием и слабой 57-миллиметровой пушкой, а также ещё более уязвимыми для немецкой противотанковой артиллерии отечественными Т-60, корпус явно не годился на решающую роль в операции, но потери бы увеличил значительно. Немцы же усилили свою группировку 5-й танковой и двумя пехотными дивизиями, спешно переброшенными с Ржевско-Вяземского выступа. Позже, в марте, когда Конев будет проводить наступательную операцию под Старой Руссой, на севере, генерал Соколовский бросит 11-ю армию Баграмяна вперёд с той же целью, пытаясь развить успех на тех же направлениях, но результат окажется тем же, только более кровавым.

Сталин, однако, положительно оценил действия 11-й армии, и вскоре она стала именоваться 11-й гвардейской.

Сам Иван Христофорович Баграмян, вспоминая кровавые дни и ночи под Жиздрой, в своих мемуарах писал: «Должен признаться, что уже в то время я видел, что причина невыполнения армией поставленной задачи сводилась не только к нашим упущениям. Почти все наступательные действия на западном направлении весной 1943 года носили отпечаток торопливости, спешки. Тогда у всех нас были ещё свежи достигнутые под Сталинградом блестящие победы Красной Армии, положившие начало массовому изгнанию фашистских оккупантов с советской земли. В той обстановке многим казалось, что моральный дух врага надломлен и если не дать ему опомниться, непрерывно наносить удары на всё новых и новых направлениях, то он вскоре будет окончательно сокрушён. К сожалению, даже у некоторых командующих войсками фронтов появилось такое ошибочное убеждение и настойчивое желание поскорее добиться успехов, подобных сталинградскому триумфу».

Иван Христофорович был очень деликатный и осторожный человек. Он сказал что мог.

А вот чем так подвёл Конева командарм 5-й Черевиченко, остаётся тайной.

О Черевиченко Конев вспоминал со сдержанной неприязнью.

Генерал Черевиченко в годы войны прославился тем, что его 7-й стрелковый корпус успешно дрался в Берлине и брал Рейхстаг. Егоров и Кантария – из 7-го корпуса.

Что же было до Берлина? В начале войны самая мощная на южном участке фронта 9-я армия оказывается разбитой и отступает. Её командующего генерала Черевиченко отстраняют от должности. Но вскоре он уже командует Южным фронтом. Доводит до катастрофы и фронт. И вот – на 5-й армии… С 5-й его убирают вместе с Коневым. В один день. Но если Конева вскоре возвращают, то Черевиченко в распоряжении Ставки находится до апреля 1943 года. Потом его всё же снова ставят на командную должность – заместителем командующего фронтом. Но… не растёт жито на камне. Какое-то время он состоит кем-то при Военных советах армий и фронтов. В 1944-м получает в управление Харьковский военный округ. И что же? В архивах хранится документ – приказ Сталина от 27 января 1944 года, в котором говорится о безобразном состоянии запасных частей округа: дезертирство среди бойцов, пьянство, воровство, мордобой среди офицеров; личный состав запасных частей голодает, бойцам не хватает даже хлеба, нет обуви, обмундирования… Этим же приказом Верховный отстраняет Черевиченко от должности командующего округом. Но Черевиченко – друг Жукова. Вместе когда-то служили в кавалерийской дивизии в Белорусском военном округе. И Жуков, командуя войсками 1-го Белорусского фронта, нацеленного на Берлин, берёт старого друга к себе. Назначение произошло 27 апреля 1945 года.

Но ирония судьбы заключается вот в чём: в апреле 1943-го генерал-полковника Черевиченко прислали Коневу в качестве заместителя.

«Конец истории с моим снятием с Западного фронта был такой, – вспоминал Конев. – Уже в 1943 году после взятия Харькова, когда я командовал Степным фронтом, в Москве проходило специальное совещание членов военных советов, на котором рассматривались вопросы, связанные со взаимоотношениями членов Военного совета с командованием.

Говоря об отдельных случаях неправильного отношения членов Военного совета к командующим фронтами, Сталин как пример привёл историю со мной и сказал:

– Вот в своё время с Коневым не разобрались, поторопились, сняли с фронта, а смотрите, как он сейчас воюет.

В такой форме им была признана несправедливость тогдашнего молниеносного решения о снятии меня с Западного фронта. Об этих словах Сталина на совещании мне доверительно рассказывал возвратившийся с совещания член Военного совета Степного фронта генерал И.З. Сусайков.

После того как мне удалось провести некоторые положительные, на мой взгляд, мероприятия на очень сложном и очень неблагодарном для любого человека, оказавшегося там в роли командующего, Северо-Западном фронте, Сталин в июне месяце 1943 года вызвал меня и назначил командовать Резервным фронтом».

Взаимоотношения Конева и Булганина были действительно отвратительными. Булганин, как человек, понимающий политику партии несомненно глубже и правильней, всегда оставался ближе Сталину. Когда закончится война, это проявится особенно отчётливо. Маршалы, которых Сталин и любил, и опасался одновременно, будут отодвинуты на второй план. На первый выйдут партийцы. Любовь к военным в Кремле станет своего рода анахронизмом.

Но что же происходило на Северо-Западном фронте весной и в первой половине лета 1943 года?

Ещё в январе Ставка разработала план наступательной операции под кодовым названием «Полярная звезда», который заключался в следующем: полное окружение и уничтожение немецкой группировки (16-я полевая армия генерала Эрнста Буша группы армий «Север») на Демянском выступе; затем, без оперативной паузы, глубоким ударом в направлении на Старую Руссу прорвать оборону противника и выйти в тыл ленинградской и новгородской группировкам немцев. Общее руководство операцией осуществлял Жуков. Войсками Северо-Западного фронта руководил маршал Тимошенко. Демянскую группировку отрезать от тылов и уничтожить изолированно не удалось. Немцы удержали «Рамушевский коридор» и вывели группировку из выступа. 4 марта 1943 года начался второй этап операции «Полярная звезда», которая вошла в историю Великой Отечественной войны как Старорусская наступательная операция. Началась весенняя распутица. Лыжные бригады пошли в бой в пешем строю. Танки свободно маневрировать не могли. Болота и реки стали непроходимыми. Явно неудачным был и сам замысел операции – повторное наступление на тех же направлениях, да ещё без средств усиления. При этом отставала даже та артиллерия и тяжёлая техника, которую войска имели. Немцы же, видя перегруппировку наших войск, значительно усилили свои оборонительные рубежи, особенно под Старой Руссой. Продвинувшись вперёд на 10—15 километров, войска Северо-Западного фронта подошли к Старой Руссе. Здесь произошла вынужденная остановка. Ставка изымала из состава фронта и в срочном порядке перебрасывала на юг, под Харьков, 1-ю танковую армию генерала Катукова и другие части.

Маршал Тимошенко был отстранён от командования войсками фронта. Это по его адресу Сталин выражался резко и грубо, посылая Конева туда, в северную грязь, в старорусские хляби поправлять положение.

В конце марта наступление окончательно выдохлось, и Конев приказал войскам зарываться в землю на достигнутых рубежах, как сообщалось в сводках Совинформбюро, «южнее озера Ильмень».

Закончилась жуткая бойня, продолжавшаяся с 4 по 19 марта. Исследователи этих событий говорят, что ежесуточно наша группировка теряла убитыми и пропавшими без вести по 6444 человека, что в истории Великой Отечественной войны уровень потерь был превышен только однажды – в ходе Белгородско-Харьковской наступательной операции, когда произошло встречное танковое сражение.

Глава двадцать вторая.
РЕЗЕРВНЫЙ СТЕПНОЙ ФРОНТ

Жаркое лето 1943-го… На фронтах длилась оперативная пауза. С апреля обе стороны готовились к решающей схватке. Полем предстоящей битвы на этот раз выбрали так называемый Курский выступ – линию фронта от Думиничей на севере (ныне районный центр Калужской области) до Харькова на юге.

«Эта врезавшаяся в наш фронт дуга была для Красной Армии не просто неудобным обстоятельством, – вспоминал Конев. – Она удлиняла наш фронт почти на 500 км и требовала для его удержания значительных сил. Дуга прорезала железнодорожные пути и перегоны, перехватывала шоссейные дороги, которые вели из района группы “Центр” в направлении Харькова и представляли для наших войск важные коммуникации, расположенные, к сожалению, по ту сторону фронта. Наконец, эта дуга могла служить противнику исходным пунктом для наступления как на северном фланге группы армий “Юг”, так и на южном фланге группы армий “Центр”. Особую опасность она представляла на случай, если было бы решено нанести контрудар из района Харькова против советских сил, наступающих на участке ГА “Юг”… При одновременном наступлении с юга и севера можно было отрезать в ней сравнительно большие силы противника и высвободить потом значительные немецкие силы».

Собственно выступ, дуга проходила от Малоархангельска до Белгорода. Но, как всегда бывает во время стратегических операций, которые, по замыслу их авторов, образуют гигантскую центростремительную воронку, вбирающую, засасывающую в себя сотни и сотни километров окрестностей вместе с войсками, рубежами и коммуникациями, всё это пространство превратилось в колоссальное побоище. Курская битва происходила на землях нынешних Калужской, Орловской, Воронежской, Белгородской областей России и Сумской и Харьковской областей Украины.

Наступил новый период войны. Немцы почувствовали, что Восточный фронт может вот-вот превратиться, как говорят русские, в Тришкин кафтан, и, если это произойдёт, то латать его вскоре будет попросту нечем. Военный потенциал Германии оскудевал с каждым днём, с каждым боем. И чем интенсивней шли бои, тем потенциал вермахта изнашивался больше. Поэтому назрела необходимость некоего радикального решения. Именно на Восточном фронте. Ведь судьба войны решалась там. Гитлер хорошо понимал, что победа ему нужна не на Западе, не в Африке и не над проливами, а именно на Востоке. Но риск казался настолько велик, что Гитлера порой охватывал ужас.

Генералы вермахта тоже считали, что необходимо сделать решительный шаг, который помог бы вернуть германским солдатам веру в себя, в своё превосходство, а германской политике широкую возможность действий. В этот спектр планов и надежд входил и так называемый «ничейный результат», предусматривавший переговоры со Сталиным с целью заключения сепаратного мира. Возможно, даже без участия Гитлера.

Гитлер же колебался.

Маршал Конев в своих «Записках командующего фронтом. 1943—1944», цитируя доклад тогдашнего заместителя Верховного главнокомандующего маршала Жукова о целесообразности изматывания противника «в нашей обороне» с целью дальнейшего перехода в наступление свежими резервами, рассуждал так: «Следовательно, оборона наших войск в битве под Курском была не вынужденной, а преднамеренной, имеющей целью создать выгодные условия для последующего перехода в наступление. А в случае отказа противника от наступления предусматривалась также возможность перехода советских войск к активным действиям первыми».

Гитлер ещё в марте 1943 года подписал оперативный приказ № 5. Документ содержал общие указания к ведению боевых действий на Восточном фронте на весенний период: «Следует ожидать, что русские после окончания зимы и весенней распутицы, создав запасы материальных средств и пополнив частично свои соединения людьми, возобновят наступление. Поэтому наша задача состоит в том, чтобы по возможности упредить их наступление в отдельных местах с целью навязать им, хотя бы на одном из участков фронта, свою волю, как это в настоящее время уже имеет место на фронте группы армий “Юг”. (Имеется в виду успех, достигнутый немцами в феврале—марте 1943 года, когда они смогли в очередной раз захватить Харьков и взять в результате мощного контрудара Белгород. – С.М.)На остальных участках фронта задача сводится к обескровливанию наступающего противника». Правда, потом Гитлер о предстоящем наступлении замолчал и постоянно откладывал начало операции, получившей в немецких штабах название «Цитадель». Но машина подготовки к масштабной операции, в которой решающая роль отводилась новой технике и вооружению, поступившими к тому времени в германскую армию, была уже запущена, и сроки ожидания неминуемо истекали.

Таким образом, битва приближалась с каждым днём и каждым часом. Каждый день и час были наполнены интенсивной подготовкой к ней. Лето 1943-го должно было решить многое.

Немцы в своей обширной мемуарной литературе, размышляя о душевном состоянии фюрера накануне решающего сражения на Востоке, отмечали: «В первый раз за двадцать лет Гитлер молчал. У него не было идей… Даже в своём тесном кругу Гитлер мало говорил о большой стратегии, но подолгу распространялся о новом оружии, которое восстановит военное превосходство рейха. Он не мыслил никаких грандиозных задач для армии, кроме сохранения того, что было завоёвано…» Манштейн в этой связи сетовал: «…ему недоставало смелости или веры в своё искусство вождения войск, а также в искусство своих генералов».

Зато идеи были в Ставке в Москве. Судя по журналу посещений И.В. Сталина в его кремлёвском кабинете, в 1943 году Конева Верховный вызывал к себе четыре раза. И все четыре посещения состоялись накануне операции «Кутузов». Последняя беседа состоялась 24 июня. Началась она в 0.30, а закончилась в 2.35. Сидели долго. Десятью минутами раньше в кабинет к Сталину зашли Василевский, Антонов и Голиков. Его, командующего войсками Степного фронта, пригласили потом.

– Степной фронт, – сказал Сталин, обращаясь ко всем присутствующим, – должен сыграть важную роль в контрнаступлении. – Затем раскурил трубку и взглянул на Конева: – Вы понимаете, товарищ Конев, какое назначение вы получаете в связи с обстановкой, которая складывается на южном направлении? Противник, видимо, создаст очень сильные группировки для того, чтобы срезать Курский выступ. Ваш фронт, расположенный за Центральным и Воронежским фронтами, должен быть в готовности. Если противник прорвётся, вам необходимо отразить его удары и не допустить развития прорыва дальше на восток как на Орловском, так и на Белгородском направлениях. Поэтому полосу, занимаемую фронтом, надо хорошо подготовить в оборонительном отношении, а в тылу, по рекам Воронеж и Дон, подготовить государственный рубеж обороны. Вы готовы выполнить эту задачу, товарищ Конев?

– Готов, товарищ Сталин, – ответил Конев.

– Хорошо, мы надеемся на вас.

И той и другой стороне нужен был Курский выступ. И Ставка в Москве, и ОКХ [57]57
  ОКХ – Верховное командование сухопутных сил вермахта с 1936 по 1945 год. Находилось в Вюнсдорфе под Цоссеном. В течение почти всей Второй мировой войны формально не подчинялось ОКВ – Верховному главнокомандованию вермахта. ОКХ под руководством Гитлера фактически являлось командованием Восточноевропейского театра военных действий. ОКВ командовало Западноевропейским театром.


[Закрыть]в Берлине связывали с удачным исходом дела на этом участке фронта свои дальнейшие планы ведения войны.

Биографы Конева рассказывают о подробностях разговора в кабинете Сталина несколько иначе. Сталин якобы рекомендовал Коневу побывать в первом эшелоне, на Воронежском фронте, «чтобы быть в курсе обстановки, знать направление возможных ударов противника…». Но перед тем, как приступить к исполнению обязанностей командующего Степным округом, посоветовал слетать «к семье в Куйбышев».

К семье Конев, видимо, ездил. Скучал по детям. Да и на Анну хотелось посмотреть.

Анна Ефимовна Конева, несмотря на то что генеральская жена, работала в одном из военных госпиталей Куйбышева. Выполняла ту же работу, что и другие женщины из числа госпитальных служащих, – убирала, мыла, подавала, выносила, писала письма за безруких, перетаскивала безногих.

Впоследствии, по возвращении в Москву, Анна Ефимовна продолжила работать сестрой милосердия.

Об Анне Ефимовне Коневой рассказал мне каноник церкви Воскресения Христова, что в Тарусе на Оке, Николай Данилович Санкин. Его ранило в 1944-м. Осколок мины перерубил несколько рёбер и застрял под лопаткой. Санкина отправили ближайшим поездом в тыл. В Москве санитарный эшелон остановился. Начальник поезда приказал снять мёртвых и тех, кого дальше везти было бессмысленно. До станции назначения было ещё больше суток пути. А этим, по его расчётам, жить оставалось несколько часов. Сняли с поезда и Николая Даниловича. Привезли в ближайший госпиталь. Стали готовить к операции. «А от меня смрад идёт, как от мёртвого, – вспоминал Николай Данилович. – Меня ведь ранило в разведке. Ползли – грязные, потные, а тут ещё кровью всего залило. Ни одежды, ни белья мне не поменяли. Каким принесли с нейтральной полосы, таким в палату в том московском госпитале и занесли. Лежу. Умираю. А уже равнодушие на меня напало. Смирился, что скоро помру. Даже боль утихла. И тут приходит женщина. Средних годов. Красивая. Принесла таз и принялась мне в этом тазу мыть голову. Как мне после этого хорошо стало, господи! А потом принесла другую воду и помыла мне ноги. Лежу, а самому стыдно. Как же так, думаю, такая красивая женщина и обмывает меня. Когда ушла, унесла воду, мне сосед по палате и говорит: “А знаешь, кто тебя обмывал?” – “Нет”, – говорю. – “Это, братец ты мой, жена маршала Конева, Анна Ефимовна”. Когда мне сделали операцию, когда я очнулся и открыл глаза, первой, кого я увидел, была Анна Ефимовна. Я думал, что это ангел с небес спустился и смотрит на меня, живого. После войны я долго ей открытки посылал, поздравлял с праздниками и благодарил за её доброту. Редкой души человек. Теперь её нет. Молюсь за упокой её души».

В «Записках…» И.С. Конев отмечает: «Как известно, в битве под Курском советские войска создали мощную, глубоко эшелонированную, хорошо организованную оборону с выгодным для нас соотношением сил сторон, поскольку мы готовились к преднамеренной обороне. И всё же противнику удалось на Обоянском направлении вклиниться в нашу оборону на глубину до 35 км. И лишь благодаря вводу в сражение двух армий Степного фронта – 5-й гвардейской танковой армии П.А. Ротмистрова и 5-й гвардейской армии А.С. Жадова – вражеское наступление было окончательно остановлено».

Основные задачи войскам нового Резервного фронта (кстати, в то время его так и называли), были сформулированы в директиве Ставки от 23 апреля 1943 года:

«На период доукомплектования войск Степного военного округа одновременно с задачами боевой подготовки возложить на войска округа следующие задачи:

а) на случай перехода противника в наступление ранее срока готовности округа иметь в виду прочно прикрыть направления:

1) Ливны, Елец, Раненбург;

2) Щигры, Касторное, Воронеж;

3) Валуйки, Алексеевка, Лиски;

4) Равеньки, Россошь, Павловск;

5) Старобельск, Кантемировка, Богучар и район Чертково, Миллерово.

Командующему войсками округа организовать в соответствии с группировкой войск тщательное изучение командирами соединений и частей и их штабами этих направлений и возможных для развёртывания рубежей».

Войска окапывались на огромном пространстве. Отрывали километры траншей. Пилили лес, перекрывали накатником блиндажи и землянки. Артиллеристы обустраивали огневые. Танкисты маскировали боевые машины. Рядом с солдатами работали тысячи жителей окрестных городов и деревень. Строили дороги, мосты.

Штаб Степного фронта разместился в Воронеже. Здесь Конев принял дела у генерал-полковника Рейтера, который отбыл в первый эшелон на Воронежский фронт на должность заместителя командующего фронтом. Начальником штаба с Коневым оставался генерал-лейтенант М.А. Захаров. В состав фронта в разное время входили: 27-я армия (9 июля – 20 июля 1943 года), 47-я (9 июля – 1 августа 1943 года), 53-я (весь период), 7-я гвардейская (18 июля – 16 октября 1943 года), 69-я (18 июля – 30 сентября 1943 года), 57-я (9 августа – 20 октября 1043 года), 4-я гвардейская армия (2 сентября – 16 октября 1943 года), 5-я гвардейская (7 сентября – 20 октября 1943 года), 37-я (7 сентября – 20 октября 1943 года), 46-я (11 сентября – 2 октября 1943 года) общевойсковые, 5-я гвардейская танковая и 5-я воздушная армии (весь период).

Армейское управление составляли командующий артиллерией генерал Н.С. Фомин; начальник связи генерал Н.С. Матвеев; материально-техническое обеспечение осуществляли генералы И.З. Сусайков и И.С. Грушецкий; начальник тыла генерал В.И. Вострухов.

Конев часто бывал на позициях. Смотрел, проверял, советовал, поправлял. Слушал разговоры солдат и командиров, их шутки, смех. Это были уже другие солдаты, другая армия. Вскоре об этом узнает противник. Над позициями иногда появлялась немецкая «рама», делала круги, снижалась. Всё шло так, как задумано: немцы должны быть уверены, что русские готовятся к обороне.

Десятого июля 1943 года Степной военный округ был переименован в Степной фронт. Ставка опередила его состав:

«Командующему Степным военным округом.

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Включить в состав Степного фронта 5-ю гвардейскую, 27-ю армию с 4-м гв. танковым корпусом, 53-ю армию с 1-м мех. корпусом, 47-ю армию с 3-м гв. мех. корпусом, 4-ю гв. армию с 3-м гв. танковым корпусом, 52-ю армию, 5-ю гвардейскую танковую армию, 3-й, 5-й, 7-й гвардейские кавалерийские корпуса, 5-ю воздушную армию, все части усиления и тыловые части и учреждения Степного военного округа.

2. Армии фронта развернуть согласно устным указаниям, данным Генеральным штабом.

3. Передвижение войск совершать только ночью.

4. Командный пункт Степного фронта с 12 июля иметь в районе Горяиново.

5. О ходе перегруппировки доносить ежедневно шифром.

Ставка Верховного Главнокомандования

И. Сталин

А. Антонов».

* * *

Из устных указаний, поступивших шифром, следовало: приказ поступит перед самым началом сражения; передвижение производить только под покровом темноты; приказы отдавать устно; управление фронта передислоцировать на несколько десятков километров западнее, то есть ближе к фронту.

Штаб расположился рядом с железнодорожной станцией Касторное. Если посмотреть на карту – то как раз в центре напротив Курского выступа. Если бы немцам удалось срезать выступ, то танки армейских групп «Центр» и «Юг» сомкнули бы свои клещи в районе Касторной. Эта станция не раз упоминалась в боевых сводках обеих сторон в предшествующий период.

Как вспоминал Конев, при том, что приданная ему группировка выглядела внушительной, «эти объединения и соединения пришли с других фронтов», «были слабо укомплектованы личным составом и техникой, не имели запаса материальных средств и были утомлены в боях». Это место в мемуарах маршала подтверждают архивные данные: к примеру, 69-я армия, выйдя из продолжительных боёв за Северский Донец, сохранила всего 77 орудий и миномётов. В дивизии начало поступать пополнение. Артиллеристы получили новые орудия, тягачи. Истребители танков – более мощные противотанковые орудия. Особое внимание было уделено связи.

Конев признавался, что в оснащении войск Степного фронта новой техникой, вооружением и снаряжением большую роль сыграло его личное знакомство с членом ГКО А.И. Микояном, который отвечал за формирование и материальное обеспечение резервов. «Не стесняйтесь, звоните днём и ночью, всегда помогу», – сказал ему Анастас Иванович, когда Конев получил назначение. И комфронта звонил.

Побывал на Воронежском фронте. Ездил к генералу Ватутину, которому он со своими войсками стоял в затылок, и невольно вспоминал октябрь 41-го. Тогда ему в затылок стояли войска Резервного фронта под командованием маршала Будённого. Когда севернее Вязьмы в районе Соловьёвой переправы танки Гота прорвали оборону ополченческих дивизий, немцы должны были натолкнуться на мощную оборону кадровых дивизий 49-й армии. Но позади не оказалось никого. Судьба словно посылала ему для повторного испытания то же поле, но на сей раз вручала другую роль. Как он сыграет её?

«…Я неоднократно заезжал к генералу Н.Ф. Ватутину, – вспоминал Конев. – Несколько раз был в Курске, на Обоянском направлении, на стыке с Юго-Западным фронтом. Обстановка на Центральном и Воронежском фронтах и всё, что предпринималось фронтами в целях усиления обороны, были для меня ясны.

При организации обороны Центрального фронта (командующий генерал К.К. Рокоссовский) исключительно важное значение придавалось Орловскому выступу, нависавшему над правым крылом фронта с севера.

Против орловской группировки противника были развёрнуты соединения 48-й, 13-й и 70-й армий на фронте от Городища до Брянцева протяжённостью 132 км. Левее на 174-километровом фронте занимали оборону войска 65-й (командующий генерал П.И. Батов) и 60-й (командующий генерал И.Д. Черняховский) армий; 2-я танковая армия, ослабленная в боях, была выведена во второй эшелон. В резерве находились 9-й и 19-й танковые корпуса, 11-я гвардейская танковая бригада, а также ряд артиллерийских и миномётных частей. С воздуха войска поддерживала 16-я воздушная армия.

На Воронежском фронте (командующий генерал Н.Ф. Ватутин) считалось наиболее вероятным, что главный удар противник нанесёт из района Белгорода на Корочу, а вспомогательный – из района западнее Волчанска на Новый Оскол. Поэтому основные силы сосредоточивались в центре и на левом крыле фронта. Оборону здесь в полосе 114 км занимали 6-я (командующий генерал И.М. Чистяков) и 7-я (командующий генерал М.С. Шумилов) гвардейские армии, 38-я (командующий генерал Н.Е. Чибисов) и 40-я (командующий генерал К.С. Москаленко) армии оборонялись на остальном участке фронта протяжённостью 130 км. Во втором эшелоне на направлении Обоянь, Курск располагалась 1-я танковая армия, а на направлениях Белгород, Короча и Волчанск, Новый Оскол – 69-я армия. В резерве находились 2-й и 5-й гвардейские танковые корпуса и 35-й гвардейский стрелковый корпус. Войска поддерживала 2-я воздушная армия.

Организация обороны в Курской битве явилась обобщением огромного опыта, накопленного в ходе войны. Оборона была глубоко эшелонированной, многополосной, с широко развитой противотанковой системой огня, со всеми типами инженерных укреплений и заграждений».

Согласно оперативному приказу № 6, подписанному Гитлером 15 апреля 1943 года, войска групп армий «Центр» и «Юг» должны были быть приведены в шестидневную готовность к 28 апреля. Таким образом, удар, назначенный на 3 мая, мог застать советские войска в состоянии неполной боевой готовности. Это была та «стадия слабости», о которой часто говорили в немецких штабах как о наиболее желаемом времени нанесения решающего удара по советской обороне. В оперативном приказе № 6 говорилось: «Этому наступлению придаётся решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом… В связи с этим все подготовительные мероприятия необходимо провести с величайшей тщательностью и энергией. На направлениях главных ударов должны быть использованы лучшие соединения, наилучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов. Каждый командир, каждый рядовой солдат обязан проникнуться сознанием решающего значения этого наступления. Победа под Курском должна явиться факелом для всего мира».

Суть операции «Цитадель» состояла в том, чтобы концентрическими ударами по сходящимся направлениям из районов Орла (9-я армия) и Белгорода (4-я танковая армия и Оперативная группа «Кемпф») окружить, запечатать в «котле» в районе Курска основные силы Центрального и Воронежского фронтов Красной армии. Первый этап, по замыслу немецких генералов, должен был завершиться к исходу четвёртых суток восточнее Курска встречей ударных сил двух группировок, замыкающих кольцо. Затем, без промедления, «Цитадель» перерастала в другую операцию под кодовым названием «Пантера». Планировалось нанести удар из района Курска на юго-восток и разгромить силы советского Юго-Западного фронта. Одновременно, и опять-таки в зависимости от результатов операции «Цитадель», намечалась такая же масштабная операция на севере – «Охота на медведя» – новое наступление на Ленинград.

Для обеспечения этих операций в январе 1943 года Гитлер провёл тотальную мобилизацию. Под ружьё поставили всех, кто до этого по разным причинам избежал призыва. В промышленности больше стали применять женский труд, «остарбайтеров» (военнопленных и вывезенных из оккупированных территорий), а также труд рабочих, завербованных в соседних странах – Швейцарии, Франции, Бельгии. В войска начали набирать поляков, чехов, словаков, французов, шведов. Германские идеологи в срочном порядке пересмотрели некоторые положения расовой теории и подправили многие пункты своих директив. Исчез из употребления термин «недочеловек».

Расширился список народов, составляющих семью арийских народов. Активизировал свою работу так называемый Смоленский комитет. Миллионными тиражами была отпечатана листовка, подписанная бывшим генералом РККА Власовым, который добровольно стал служить рейху и начал формировать Русскую освободительную армию в составе вермахта. В дивизии СС широким потоком, в том числе и из концлагерей, пошли латыши, эстонцы, литовцы, белорусы, украинцы, русские, татары, калмыки, чеченцы и т. д. В результате тотальных мер Гитлеру, по различным подсчётам, удалось направить на фронт 600 тысяч немцев и поставить под ружьё 450 тысяч «восточных войск». Пройдёт год, и Коневу придётся столкнуться с «русскими» частями С.С. Гитлеру необходимо было влить в воюющие армии около миллиона новобранцев. При том, что ему удалось наскрести немногим больше половины требуемого, была заново сформирована 6-я полевая армия, первый состав которой погиб и был пленён под Сталинградом – полностью восстановлены 20 дивизий, в том числе и танковых, со «сталинградскими» номерами. В войска поступило новое вооружение. Модернизированный танк T-IV, а также новый T-V «пантера», T-VI «тигр», самоходные орудия новых типов. Истребители танков получили новую 75-миллиметровую противотанковую пушку Pak.40, которая с дистанции тысяча метров пробивала 120-миллиметровую броню, а следовательно, могла поражать любой советский танк. Люфтваффе получили модернизированный истребитель «Мессершмитг-109С-6», штурмовик «Хеншель-126В» и истребитель танков «Юнкepc-87G», оснащённый двумя 37-миллиметровыми пушками. Первую противотанковую эскадрилью пикировщиков Ю-87G накануне решающего наступления возглавил знаменитый ас Ганс-Ульрих Рудель.