Текст книги "Конев. Солдатский Маршал"

Автор книги: Сергей Михеенков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 41 страниц)

Немцы отходили на заранее подготовленные позиции на линии Селижарово—Ржев—Погорелое Городище.

Конев заметил, что при отходе противник с целью задержки наступления частей Калининского фронта применяет следующий тактический приём: мобильная группа автоматчиков, усиленная несколькими пулемётами и миномётами на машинах и бронетранспортёрах, занимает более или менее крупное село непосредственно на пути движения, желательно с каменными постройками, и превращает его в опорный пункт, встречает наши колонны сосредоточенным мощным огнём, после чего части вынуждены разворачиваться в боевой порядок. Каждый дом, каждая постройка превращается немцами в неприступный дот. Эти доты к тому же имеют отопление. Немцы находятся в тепле. В то время как наши бойцы вынуждены наступать по глубокому снегу в тридцатиградусный мороз. Нехватка лыж и другого зимнего снаряжения затрудняет движение колонн в обход этих опорных пунктов. Зачастую командиры приказывают их штурмовать в лоб, что приводит к огромным неоправданным потерям. Противник, между тем, воспользовавшись паузой, быстро садится на машины и уходит к следующему промежуточному рубежу.

Конев категорически запретил командирам атаковать опорные пункты в лоб и велел обходить их по параллельным дорогам; при невозможности обойти действовать охватом и атаковать промежуточные опорные пункты с тыла и флангов, применяя для этого специальные отряды лыжников.

Средний темп продвижения войск вперёд в эти дни составил шесть километров в сутки. Для пехоты, более того, пешей пехоты, которая составляла основную массу войск Калининского фронта, такой темп был удовлетворительным. Жуков, с присущей ему энергией гнавший вперёд войска соседнего Западного фронта, имел примерно такой же темп марша на запад.

С продвижением войск вперёд сокращалась протяжённость фронта. В таких случаях боевые порядки уплотняются. Но этого не происходило. Армии таяли. Потери убитыми, ранеными, больными, пропавшими без вести росли.

В январе наступление фронтов начало постепенно замедляться. Ресурс дивизий иссякал. Армии Западного фронта упёрлись в юхновский и гжатский рубежи обороны противника. Войска генерала Конева какое-то время продолжали обтекать сильно укреплённый Ржев, но противник предпринял серию контратак, и армии остановились.

Пятого января 1942 года в Ставке состоялось заседание. Сталин выслушал своих наркомов, маршалов и генералов и настоял на продолжении наступления. Главный удар намечалось нанести силами двух фронтов, Западного и Калининского, с целью охвата и разгрома группы армий «Центр». Второй удар планировался на севере, где войскам Ленинградского и Волховского фронтов предстояло выполнить задачу снятия блокады Ленинграда.

Жуков и заместитель председателя Совнаркома СССР Н.А. Вознесенский выступили против плана январского наступления. Первый заявил, что наступающие войска уткнулись в мощную, заранее подготовленную оборону противника на выгодном для него рубеже, что разумнее сконцентрировать усилия на одном направлении, западном, передав ему, как командующему войсками Западного фронта, все имеющиеся резервы и средства. Второй – что «государство в данный момент не располагает материальными ресурсами для обеспечения одновременно всех девяти фронтов».

Но Верховный настоял на своём.

Встречался ли Конев со Сталиным в канун нового наступления или позже, об этом сведений в архивах не обнаружено. В журнале посещений кремлёвского кабинета Конев не значится. Для сравнения: фамилия Жукова только в феврале фигурирует четырежды.

Одновременно с московским контрнаступлением крупные победы были одержаны на севере под Тихвином и на юге в районе Ростова. По выражению Жукова, у многих в те дни шапки были набекрень от удач, от хороших известий с фронтов, которые потоком шли в Ставку и Генштаб. Но, в отличие от многих штабных, высокопоставленных штатских и полувоенных, Жуков прекрасно понимал, что происходит на фронтах и что может произойти в ближайшее время. Многим казалось, что теперь Красную армию не остановить, а у вермахта исчерпан весь ресурс, что теперь немцы побегут до Берлина… Этим же настроениям был подвержен и Сталин. Попытка Жукова и Вознесенского просветлить туман наступательно-победной эйфории желаемого результата не дали.

Верховный заметил, что недостаток сил и огневых средств можно компенсировать «умелыми действиями войск», а именно: «…заменить в практике наших армий и фронтов действия отдельными дивизиями, расположенными цепочкой, действиями ударных групп, сосредоточенных в одном направлении… и заменить так называемую артиллерийскую подготовку артиллерийским наступлением».

Метод концентрации артиллерии на участке прорыва, а затем её наступления вместе с пехотой до тех пор, пока не будет взломана оборона противника на всю её глубину, Конев отрабатывал ещё до войны. Под Духовщиной, Ярцевом и Калинином неоднократно пытался применить его в ходе наступательных действий своих войск. Однако в полной мере сделать это было невозможно – у артиллеристов просто не было достаточного количества боеприпасов. Заводы, эвакуированные из Центральной России, ещё не наладили выпуск снарядов для пушек и мин для миномётов. Конечно, когда нечем стрелять, умелыми действиями делу не особенно поможешь. Но когда боеприпасы на огневые позиции всё же доставлялись, расходовать их нужно было с умом. Известно, что бывший фейерверкер отводил артиллерии особую роль в бою, а потому перед боем умел держать артиллеристов, что называется, в тонусе.

Заместителем по артиллерии на Калининском фронте у Конева был генерал Хлебников [48]48
  Хлебников Николай Михайлович(1895—1981) – генерал-полковник (1944). Участник Первой мировой войны. В Красной армии с 1918 года. В Гражданскую войну был начальником артиллерии знаменитой 25-й стрелковой Чапаевской дивизии. Участник Советско-польской войны 1920 года. В Великую Отечественную войну – командующий артиллерией 27-й и 4-й ударной армии, командующий артиллерией Калининского, затем 1-го Прибалтийского фронтов. В 1945 году удостоился звания Героя Советского Союза. Награждён тремя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, четырьмя орденами Красного Знамени, двумя орденами Суворова 1-й степени, орденом Суворова 2-й степени, орденом Кутузова 1-й степени, двумя орденами Красной Звезды, медалями.


[Закрыть]. После войны он написал книгу мемуаров «Под грохот сотен батарей». В ней есть эпизод, который ярко характеризует героя нашей книги.

Однажды, когда Конев после очередной поездки на передовую вернулся в штаб, генерал Хлебников, накануне получивший задание приготовить артиллерию к бою, доложил командующему о готовности. Но Конев, выслушав доклад о том, что артполки и артдивизионы готовы открыть прицельный огонь по обороне противника, неожиданно решил убедиться в этом сам.

«Поехали в 30-ю армию к командующему артиллерией полковнику Мазанову, – пишет Н.М. Хлебников. – Дело своё Мазанов знал, и я не сомневался, что проверку он выдержит. Когда приехали на его наблюдательный пункт, генерал Конев приказал мне для проверки поставить артиллеристам боевую задачу. Говорю Мазанову:

– Видите церковь? Справа от церкви высота с отдельным деревом.

– Вижу.

– Сосредоточьте по высоте огонь любых двух полков – по одному выстрелу от каждого дивизиона!

Поставив полковнику Мазанову эту задачу, я засёк время. Для сосредоточения внепланового огня артиллерийской группе требовалось по норме восемь минут. Мазанов поднял трубку телефона, передал задачу в штаб, оттуда – тоже быстро – её передали на огневые позиции.

Проходит пять, потом десять и пятнадцать минут, а доклада о готовности открыть огонь всё нет. Лишь двадцать минут спустя Мазанову доложили, что артполки готовы. Он подал команду, разрывы легли далеко от цели.

– В чём дело? – спрашивает Конев.

Мазанов несколько растерялся, потом взял себя в руки, проверил, кто и как передал его команду. Оказалось, что один из телефонистов перепутал целеуказание. Конев, сам артиллерист, понял, что готовности нет. И дело не только в телефонисте. Задержка на десять минут говорила об организационных слабостях в управлении артиллерией.

Прошу командующего фронтом поставить ещё одну задачу. Он согласился. На этот раз доклад о готовности поступил с огневых позиций на наблюдательный пункт через пять минут, разрывы легли в районе цели.

Все мы вздохнули с облегчением, но командующий, уезжая, сказал:

– Времени у вас – только до завтра. Смотрите, товарищи артиллеристы!»

Артиллерия противника действовала превосходно. Даже в дни глухой обороны по населённым пунктам и видимым целям немцы вдруг открывали огонь. Короткие шквальные налёты чередовались с вялым беспокоящим огнём одиночных кочующих орудий. Противник уже к началу января сократил коммуникации, произвёл перегруппировку, эвакуировал склады на новые базы, наладил подвоз. Проблем с боеприпасами у него не было.

Гитлер приказал: «9-й армии – ни шагу назад. Удерживать достигнутую 3 января линию обороны».

Глава девятнадцатая.
РЖЕВ, ОЛЕНИНО, ВЯЗЬМА…

Командир 6-й немецкой пехотной дивизии 3-й танковой армии генерал пехоты Хорст Гроссман после войны написал книгу о боях подо Ржевом. Книга называется «Краеугольный камень Восточного фронта». Само название книги свидетельствует о степени важности, которую германское командование придавало обороне так называемого Ржевского выступа, образовавшегося в ходе зимних боёв 1942 года. Хорст Гроссман, дивизия которого дралась в районе Ржева, писал: «Шаг за шагом отходила с боями 9-я армия от Калинина на юго-запад в направлении Ржева, южнее – другие армии на запад. 3 января 1942 года четыре северные армии группы армий “Центр” встали на общую линию Юхнов—Медынь—Боровск—Лотошино—Алексино—Ельцы—Селижарово (южнее Осташкова). Но на правом крыле группы армий “Север” зияла брешь почти в 45 километров. Термометр показывал минус 40 градусов! Тяжёлые бои на всём фронте. И всё же измотанным и замерзающим войскам, несмотря на чудовищное напряжение от численно превосходящих, отлично подготовленных для зимней кампании и хорошо вооружённых сибирских дивизий, удавалось держать цельную, правда, слабую и тонкую, линию обороны. Только постепенно отступая, командование армии могло спасти фронт от его расчленения и уничтожения по частям. Только используя гибкую тактику, было возможно отбивать атаки и не допустить прорыва».

Седьмого января 1942 года штаб Калининского фронта получил новую директиву Ставки: охватывающими ударами по сходящимся направлениям из района северо-западнее Ржева на Сычёвку и Вязьму отсечь основные силы немецкой группы армий «Центр»; одновременно левое крыло Западного фронта, ведя позиционные бои в центре, наступает на Вязьму, срезает Юхновский выступ, перехватывает Варшавское, Гжатское и Вяземское шоссе. Планировался захват Ржева, Сычёвки, Гжатска. Наступающие группировки двух фронтов должны были соединиться в районе Минского шоссе северо-западнее Вязьмы. Директива Ставки была довольно амбициозным проектом 1942 года. В ней как в зеркале отразилось настроение, царившее в тот период в Кремле, в Ставке и в подземных казематах станции метро «Кировская», где размещался командный пункт Генерального штаба с узлом связи и другими службами.

В штабах Калининского и Западного фронтов, на которые ложилась вся тяжесть столь масштабной операции, картина предстоящего наступления виделась не такой радужной, как в Москве. Чем ближе к передовой, тем меньше энтузиазма. Это понятно. В снежных окопах первой линии бойцы думали о том, чтобы вовремя старшина доставил термосы с горячей кашей и патроны, да чтобы не молчала артиллерия и миномёты, когда ротный даст приказ наступать на ближайшую деревню…

Немцы тем временем усиленно укрепляли занятый рубеж. Войска были отведены на линию Юхнов—Гжатск—Ржев—Селижарово, вывезена техника и тяжёлое вооружение. Здесь шло строительство опорных пунктов, инженерных сооружений, коммуникаций. Расчищались дороги и ближние аэродромы. На пределе возможного работала железная дорога, день и ночь из тыла поступали необходимые войскам грузы, новое вооружение, горючее, продовольствие, медикаменты. Немцы руководствовались директивой месячной давности. Называлась она так: «Директива ОКХ относительно задач сухопутных войск на Востоке». В основной части она своей актуальности не потеряла: «Группа армий “Центр” после завершения операций в районе Москвы должна так эшелонировать свои войска, чтобы быть в состоянии отразить удары русских против участка фронта, выдвинутого в направлении Москвы, и против своего левого фланга. Для защиты растянутого фланга группа должна предусмотреть приведение в боевую готовность резервов в районе южнее Осташкова».

Как и в декабре, первым позиции противника атаковал Конев.

Для проведения операции в районе Старицы и севернее Ржева была сосредоточена ударная группировка в составе двух общевойсковых армий и кавалерийского корпуса, усиленная артиллерией и небольшим количеством танков.

Первой в наступление пошла свежая 39-я армия генерала Масленникова. Оборона противника была сразу же прорвана на всю её тактическую глубину. Авангарды, преодолевая незначительное сопротивление немецких гарнизонов и отдельных опорных пунктов, начали обходить ржевскую группировку с юга. Через две недели полки первого эшелона 39-й армии стояли уже под Сычёвкой, готовясь к штурму железнодорожного вокзала. Из Сычёвки в Вязьму срочно было эвакуировано полевое управление 9-й армии. Командующий армией генерал Штраус отдал своим войскам, оборонявшим район Сычёвки, приказ город ни при каких обстоятельствах не сдавать, так как именно через сычёвскую железнодорожную ветку шло снабжение 9-й армии. Сам он со своим штабом отбыл в Вязьму. Она тоже оказалась не тыловым местом, к ней, охватывая город с запада, юга и юго-востока, приближалась ударная группировка Западного фронта: 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Белова [49]49
  Белов Павел Алексеевич(1897—1962) – генерал-полковник (1944). Участник Первой мировой войны. В Красной армии с 1919 года. Участник Гражданской войны. Командовал кавалерийским взводом, эскадроном, был помощником командира полка. После войны командир эскадрона, кавалерийского полка, затем командир дивизии. В 1927 году окончил Курсы усовершенствования старшего комсостава, в 1933 году – Военную академию им. М.В. Фрунзе, в 1949 году – Военные академические курсы при Военной академии. Участник похода в Западную Украину в 1939 году. В Великую Отечественную войну – командир 2-го кавалерийского корпуса (1-го гвардейского кавалерийского корпуса), командующий 61-й армией. Награждён «Золотой Звездой» Героя Советского Союза (январь 1944 года), пятью орденами Ленина, тремя орденами Суворова 1-й степени, тремя орденами Красного Знамени, орденом Кутузова 1-й степени, медалями.


[Закрыть]и части 33-й армии генерала Ефремова.

После прорыва в образовавшуюся брешь Конев ввёл 11-й кавалерийский корпус полковника Горина и 2-ю армию генерала Швецова.

Наступление шло в тяжелейших условиях морозной и снежной зимы 1942 года. Леса, болота, реки, овраги, бездорожье. Орудия разбирали и везли на санях. Тяжёлая артиллерия отставала, и зачастую опорные пункты приходилось брать без достаточной огневой поддержки. Несмотря на всё это, ударная группировка Калининского фронта к 26 января 1942 года продвинулась вперёд на 110 километров и перехватила Минское шоссе западнее Вязьмы. Задача была выполнена. Кавалеристы, седлая автостраду, отрывали в снегу окопы, сооружали снежные валы, обливали их водой, устанавливали у дорог противотанковые орудия. Уже слышалась впереди, западнее Вязьмы, канонада. Там навстречу им шли ударные части Западного фронта. Казалось, кольцо вокруг сорока немецких дивизий вот-вот замкнётся и с самой мощной армейской группировкой противника будет покончено.

Тринадцатого января Гальдер сделал в дневнике очередную запись: «Наиболее тяжёлый день!

В районе Ржева крупные силы противника проникли на стыке между 6-м и 23-м армейскими корпусами в наше расположение и наступают на железную дорогу Ржев—Сычёвка. В Сычёвке идут бои за железнодорожную станцию. Таким образом, мы лишились единственной магистрали для снабжения 9-й и 3-й танковой армий.

Последствия этого невозможно предусмотреть».

В это время Жуков гнал вперёд свои армии, он буквально толкал в спину своих командармов и командиров дивизий. Успех правого соседа его подхлёстывал. Верховный, как бы между прочим, в телефонных переговорах ронял слово-другое: мол, как хорошо наступает Конев. Сталин был тонким психологом, хорошо знал характер своих генералов. Иному подчас и морали читать не надо, достаточно сказать об успехах соседа, и кровь его закипит.

33-я армия Западного фронта, воспользовавшись узким коридором, почти не занятым войсками противника, вошла в прорыв и вскоре оказалась на окраинах Вязьмы. «Нажимайте, – напутствовал Жуков Ефремова 21 января. – Можете отличиться на этом как никогда». Но в начале февраля короткими согласованными ударами под основание прорыва немцы отрезали 33-ю армию от тылов. Началась медленная агония окружённых, лишённых подвоза, эвакуации раненых, возможности свободного манёвра. Генерал Ефремов вместе со своим штабом тоже оказался в окружении. 33-я продержится до середины апреля. Ставка не давала разрешения на выход. Когда начнётся таяние снегов, сделав дороги непроходимыми, и вскроются реки, армии разрешат выход. Во время боя на прорыв неподалёку от села Климов Завод (ныне Калужская область) тяжело раненный генерал Ефремов [50]50
  Ефремов Михаил Григорьевич(1897—1942) – генерал-лейтенант. Участвовал в Первой мировой войне. В Красной армии с 1918 года. Участвовал в Гражданской войне. В начале Великой Отечественной войны командовал 21-й армией, Центральным фронтом, затем занимался формированием 10-й армии. Был заместителем командующего войсками Брянского фронта (август—сентябрь 1941 года). С октября 1941 года – командующий 33-й армией Западного фронта. Участвовал в Смоленском сражении, Московской битве 1941 – 1942 годов и в Вяземской наступательной операции. 19 апреля 1942 года в бою около деревни Жары был тяжело ранен и, не желая попасть в плен, застрелился. Похоронен немцами со всеми воинскими почестями, под оружейный салют в селе Слободка, а после освобождения этих мест советскими войсками его прах был торжественно перенесён в город Вязьму на Екатерининское кладбище. Награждён орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденом Трудового Красного Знамени, двумя орденами Красного Знамени Азербайджанской ССР (1920, 1921) и медалью «XX лет РККА». Указом Президента Российской Федерации от 31 декабря 1996 года № 1792 «за мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 годов» генерал-лейтенанту Ефремову Михаилу Григорьевичу посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации.


[Закрыть]застрелится, чтобы не попасть в плен. Он вошёл в историю Великой Отечественной войны как храбрый генерал, не бросивший своих солдат перед лицом смерти и разделивший участь большинства из них.

Кавкорпус генерала Белова, с боем пробившийся в район Вязьмы через Варшавское шоссе, которое контролировал противник, тут же был отсечён. В прорыв не смогли войти стрелковые части, артиллерия и танки. Только кавалерия.

Соединиться с кавалеристами Калининского фронта ни группировка Ефремова, ни части Белова так и не смогли. Действовали они несогласованно, разрозненно, единого командования не имели.

В середине января, когда под ударами армий Калининского фронта трещал и распадался фронт 9-й армии, когда в окружении оказался XXIII корпус, генерал Штраус начал запрашивать штаб ОКХ о немедленном отходе. Тогда Гитлер отправил его в тыл «по причине болезни», а на его место назначил генерала танковых войск Моделя. Моделю было запрещено отступать. Более того, задачей нового командующего было восстановление того положения, которое было в начале января. Моделя в немецком Генштабе называли «гением обороны», а ещё «мастером отступлений». В боях подо Ржевом и Вязьмой он окончательно закрепил за собой обе легенды. Впоследствии, благодаря своей необыкновенной энергии, интуиции и точному расчёту в принятии мгновенных решений, а также бесстрашию, он приобретёт третью – «пожарный фюрера». Он покончит с собой в апреле 1945-го, запертый американцами в рурском «котле». Человек долга и чести, как о нём после войны скажет бывший его сослуживец, военный историк Вильгельм фон Меллентин, Модель будет выполнять свой долг до конца с присущей ему беспримерной дисциплинированностью. 15 апреля фельдмаршал, командующий группой армий «Б» – 21-я дивизия – отдаст приказ о прорыве самых боеспособных групп на восток, подальше от русских, 17 апреля издаст приказ по группе армий об увольнении из вооружённых сил младших и старших возрастов, а 18-го застрелится, перед этим приказав адъютанту похоронить его там, где упадёт его тело…

Генералу Моделю только что исполнился 51 год. Русскую кампанию он начал командиром 3-й танковой дивизии, в октябре возглавил XXXI моторизованный корпус. В октябре 1941-го передовые части корпуса заняли Зубцов, Старицу, Погорелое Городище, а затем первыми ворвались в Калинин. Это его танки жгли артиллеристы 5-й стрелковой дивизии на Тверецком мосту в Калинине. Его танки гасили все контратаки 31-й и 29-й армий. Он не позволил Коневу сомкнуть вокруг «шверпункта» Калинин. А потом так и не отдал Ржев. Кроме высоких полководческих качеств, Модель обладал и другими – он был убеждённым нацистом. Именно 9-я армия первой начала массовые облавы на подростков и молодёжь на оккупированной территории для отправки их в рейх в качестве бесплатной рабочей силы. Вербовать бельгийских, французских и швейцарских рабочих для Германии было экономически невыгодно – тем нужно было платить, предоставлять хорошие бытовые условия для проживания. А русских можно было содержать в свинарниках и кормить баландой и заставлять работать под страхом смерти. Конев знал, как немцы обращаются с местными жителями. Насмотрелся и на сожженные деревни, наказанные немцами за то, что молодёжь, чтобы не быть угнанной, пряталась в лесу. Видел повешенных, пытавшихся бежать из вагонов на отправку.

Коневу и Моделю долго придётся стоять друг против друга на ржевском рубеже. Летом 1943-го, произведя искусный манёвр отхода, Модель со своей 9-й армией займёт исходные позиции на левом, северном крыле Курской дуги, а Конев расположит свой Степной фронт на южном фасе. На этот раз судьба разведёт их.

Основная тяжесть боёв за Ржев легла тоже на Калининский фронт. Ударные группировки великолепно выполнили свою задачу – прорвали оборону противника и охватили её группировки. Теперь предстояло завершить операцию – полностью блокировать район Ржев—Вязьма—Юхнов и добивать группу армий «Центр» в гигантском «котле». Но замысел такого масштаба невозможно было осуществить наполовину выбитыми, усталыми дивизиями. Ровно через год сталинградская история покажет, насколько это непросто и какая нужна подготовительная работа, чтобы состоялось более скромное окружение с последующим разгромом противника.

Однако проба сил, первая тренировка штабов и войск на охват крупных сил противника произошла именно здесь. Более того, практически непрекращающееся сражение на Ржевско-Вяземском выступе, как теперь стало совершенно очевидным, было частью Сталинградской битвы: немцы были связаны постоянными атаками наших войск так, что не смогли перебросить на юг, в район Сталинграда, ни одного тактического соединения.

И если быть уверенным в том, что так оно и было, монолог героя стихотворения Александра Твардовского «Я убит подо Ржевом…» воспринимается не как завещание безымяннопогибшего и не как своего рода завещание жертвы войны, бессмысленной бойни, как это трактовалось некоторыми литературоведами и публицистами, а как монолог героя, выполнившего свой солдатский долг до конца, по сути дела, победителя во имя будущей, более значительной, быть может, великой победы, но при этом не претендующего на славу победителя. Миссия Калининского фронта, а затем и части войск Западного была именно такой. Пока на юге не решилась судьба Сталинграда.

Пятнадцатого января с некоторым опозданием вперёд двинулась 22-я армия генерала Вострухова. Тем не менее она быстро развивала удар на юг и юго-восток, стремительно охватывая противника в районе Оленино. В окружении оказалось семь немецких дивизий.

В помощь войскам двух фронтов Ставка бросила в наступление правофланговые 3-ю и 4-ю ударные армии Северо-Западного фронта, подчинив их штабу Калининского фронта. Эти армии в январе 1942 года очистили от противника обширный район и углубились на запад на 250 километров. Они освободили города Торопец, Андреаполь, Западная Двина, уничтожили крупный опорный пункт немцев Пено и перехватили железнодорожный перегон Ржев—Великие Луки. 3-й ударной командовал генерал Пуркаев, а 4-й ударной – генерал Ерёменко, только что прибывший из отпуска.

Для Андрея Ивановича Ерёменко назначение на армию было понижением в должности. После командования Западным, Центральным, Брянским фронтами. Но там его хронически преследовали неудачи. У него были сильные противники, такие как генерал Гудериан. Ерёменко лично Сталину обещал разбить «подлеца Гудериана», но был им разбит сам, к тому же тяжело ранен. Сталин недолюбливал Ерёменко, и в первую очередь за склонность к вранью и лёгким обещаниям. Однако 4-й ударной армии в ходе Торопецко-Холмской операции, действовавшей совместно с 3-й ударной, удалось достигнуть, пожалуй, самого значительного успеха в этот период боёв. Ерёменко умело и энергично вёл свои войска, быстро очищая от противника озёрный и лесной край западнее Осташкова. Уже к концу января ударная группировка этих двух армий охватила с юга демянскую группировку немцев и вышла к Витебску. Для сравнения: если бы так действовали армии Западного фронта, к примеру, на оси Варшавского шоссе, то они к этому времени стояли бы под Рославлем и Ярцевом у Смоленска.

Войска Конева и Жукова, несмотря на все трудности, граничившие с объективной невозможностью выполнить то, что приказывала Ставка, благодаря своему упорству поставили группу армий «Центр» и правое крыло группы армий «Север» в тупик.

Январь 1942 года стал пиком атак в районе дуги Вязьма-Ржев—Холм. Казалось, ещё чуть-чуть…

Но в конце января Модель предпринял ряд мер по деблокированию войск, окружённых в районе Оленино, и одновременно перехватил узкий коридор, по которому ударная группировка, пробившаяся к Вязьме (29-я, 39-я армии и 11-й кавалерийский корпус), осуществляла подвоз. В какой-то момент Конев понял, что новый командующий противостоящей его наступающим войскам 9-й армии переиграл его. Армии Западного фронта с выходом в заданные районы запаздывали. Пытаясь спасти ситуацию, Конев приказал генералу Лелюшенко срочно перебросить свои дивизии с левого фланга, где ситуация была более благополучной, на правый, чтобы предотвратить окружение глубоко ушедшей вперёд и растянувшей свои коммуникации ударной группировки. Но тут случилось то, чего комфронта никак не ожидал от одного из лучших своих командармов.

Генерал Лелюшенко вдруг отказался выполнить приказ, сославшись на то, что дивизии вымотаны боями и бесконечными маршами, что некоторые из них ещё в пути. 30-я армия, согласно приказу Конева, должна была выйти на правый фланг к исходу 23 января. Сроки были нереальными. Лелюшенко, видя непреклонность Конева, обратился напрямую в Ставку. К тому времени в 30-й армии осталось три дивизии. В некоторых полках – по 85—100—120 активных штыков. Армия только что вышла из жестоких боёв под Погорелым Городищем и представляла собой жалкие остатки того, что было брошено в бой полтора месяца назад. Он изложил все свои соображения, при этом отметив, что «ожидаемого тов. Коневым эффекта, при указанных обстоятельствах, армия дать не может».

Но Лелюшенко видел перед собой армию, Конев – фронт, у которого появились серьёзные проблемы, а Ставка – угрозу всей Ржевско-Вяземской операции, поэтому она приказала командарму 30-й следовать указаниям комфронта и немедля занять северный участок фронта.

Генерал Лелюшенко был опытным и храбрым командиром. Но то ли в нём взыграло что-то постороннее, характерное (Герой Советского Союза, получивший Золотую Звезду в 1940-м за удачный прорыв на «Линии Маннергейма», да и не Конев, а другой командующий, другого фронта поставил его на армию), то ли в действительности армия находилась в крайне плачевном состоянии, но факт есть факт – обратился за приказом через голову. Однако Конев сумел в себе подавить вспышку гнева, владеть собой он умел. Передал Лелюшенко две дивизии и направил на правый фланг выручать из беды 29-ю армию генерала Швецова.

Забегая вперёд, замечу, что с Лелюшенко Конев дойдёт до Берлина. Характеры их притрутся. Война постепенно отбирала лучших. К 1944 году окончательно отобрала. Рыбалко и Лелюшенко, два командующих танковыми армиями, как два свирепых ветра, послушные воле маршала, будут сметать всё на пути 1-го Украинского фронта. И Конев подпишет представление одному из лучших своих командармов ко второй звезде героя. Но это произойдёт нескоро

А тогда, в 1941-м, приходилось драться на пределе сил, отдавать невыполнимые приказы и исполнять их.

Модель замкнул кольцо окружения вокруг 29-й армии. Все попытки Лелюшенко пробиться к окружённым полного успеха не имели. Захватывали одну-две деревни, закреплялись там, потом противник отбивал одну из них. Потом снова возвращали её. Силы истощались.

Ставка требовала от командующих войсками Западного и Калининского фронтов продолжения наступления. Жуков топтался перед Юхновом и Сухиничами. Конев не мог взять Ржев. В начале февраля немцы в результате серии согласованных атак с применением танков, штурмовых орудий и авиации отбили ударные группировки Калининского и Западного фронтов от Вязьмы.

Стало очевидным, что положение на фронте изменилось. Противник, в результате мощного контрнаступления наших войск, отошёл на восток, занял заранее подготовленный рубеж обороны, произвёл перегруппировку сил, подтянул резервы и приступил к добросовестному выполнению приказа Гитлера, который гласил: ни шагу назад! Немцы зарывались в землю до весны, до нового наступления.

Но Модель не ждал ни весны, ни лета, он наступал. В феврале немецкие войска начали дробить на части «котёл», который к тому времени они сформировали вокруг 29-й армии.

Восьмого февраля в 5 часов 50 минут утра Коневу позвонили из Генштаба. Командующий узнал голос Василевского.

– Как дела у Лелюшенко? Что у Швецова? – спросил Василевский.

– У Лелюшенко сегодня в течение всего дня и ночи идёт напряжённый бой. Противник оказывает упорное сопротивление, жертвуя силами, которые здесь находятся. Сегодня особенно активизировалась авиация противника по боевым порядкам Лелюшенко, Швецова и по тылам до Мологина. К исходу дня Лелюшенко окончательно очистил от противника Соломино. 359-я стрелковая дивизия ночью наступает на Лобзино. 363-я, 371-я и 375-я ведут бои за Ножкино, южнее Кокошкина, отбили неоднократные атаки противника силой до батальона с тремя-пятью танками. 174-я наступает на Тимонцево, Кокош, обеспечивая армию слева, и разворачивает проход.

– Что говорят пленные?

– По показаниям пленных, захваченных на разных участках наступления, перед фронтом армии Лелюшенко действуют 86-я, 216-я пехотные дивизии, полк СС, части 251-й пехотной дивизии. Пленные показывают, что главная позиция обороны немцев Соломино—Клепинино—Кокош—Большое Косачёво. Следовательно, эта главная позиция сломана, уничтожены основные узлы в Соломине и в Клепинине. До Швецова осталось три-четыре километра. Сегодня отдан приказ во что бы то ни стало преодолеть эти последние километры и соединиться со Швецовым.

– Как себя чувствует Швецов? Что там у них? Жмут?

– Жмут, товарищ Василевский. Несколько часов назад получил от него донесение. Его НП в Каменцах уничтожен. До двух полков пехоты с семью танками наступают на его опорные пункты Ступино, Звягино, Окороково. Пробивается навстречу Лелюшенко. Швецов слышит бой южнее Волги и видит разрывы снарядов артиллерии Лелюшенко в районе деревень Жуково и Бугрово. Я отдал приказ Швецову упорно драться в окружении до подхода Лелюшенко и частью сил пробиваться ему навстречу. Прошу доложить товарищу Сталину мою просьбу усилить Лелюшенко ещё тридцатью танками, из них двадцать Т-34 и десять KB, причём KB, лично убедился, могут быть использованы хорошо вдоль дорог.

Никаких танков для Лелюшенко, чтобы вызволить из окружения остатки 29-й армии Швецова, Конев не получил. Ставка делила свои усилия между Западным, Калининским и Северо-Западным фронтами, между желанием овладеть Юхновом и Вязьмой, Ржевом и Холмом. Желающий получить всё не получает ничего…

В середине февраля остатки 29-й армии оказались сдавленными в Мончаловских лесах западнее Ржева на территории размером менее двадцати квадратных километров. Немцы уже свободно простреливали расположение частей генерала Швецова из артиллерии и тяжёлых миномётов, поражая любые цели. Самолёты-разведчики непрерывно висели в воздухе, корректируя огонь наземных частей.

Ставка в это драматичное время приказала Коневу все резервы, прибывающие из тыла, бросать в направлении Холма, в помощь 3-й ударной армии генерала Пуркаева. Ещё 9 февраля Василевский Пуркаеву передал по телефону приказ Верховного: «Учитывая наличие сил в армии в данный момент, основными задачами на ближайший период поставить – срочно, прикрывшись со стороны г. Великие Луки, овладеть городом Холм и одновременно во взаимодействии с войсками Северо-Западного фронта окружить и уничтожить демянскую группировку противника. Повторяю – разгром демянской группировки противника и овладение Холмом при прочной обороне на великолукском направлении являются основными и единственными задачами армии на ближайший период».