Текст книги "Дзи. Чужая судьба."

Автор книги: Сергей Девкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 14

Карабакуру расположились тремя огромными лагерями вокруг города, кроме того между ними маленькими группками рассыпались отдельные отряды, замыкавшие кольцо осады. Самое крупное стойбище развернулось напротив закатных ворот, два других – с северо–восточного и с юго–восточного угла стен. Судя по докладам наблюдателей на башнях, общее число врагов в каждом лагере было примерно одинаковым – не менее десяти тысяч солдат, однако точную численность ожидали установить лишь с наступлением ночи. В первый день карлики так и не предприняли никаких активных действий, устраиваясь на новом месте и окапываясь невысокими валами. Защитники города воспользовались возможностью закончить приготовления и избавиться от последних недоделок.

Ночью равнина вокруг Ланьчжоу оказалась усеяна кострами, простиравшимися, казалось, до самого горизонта. Пугающая картина не оставляла равнодушным никого, кто поднимался на стены, чтобы взглянуть на врага, а те солдаты, которым было поручено считать огни, с явным трепетом докладывали, что их, похоже, гораздо больше, чем требуется даже пятидесяти тысячам воинов.

Единственными, кто не поддался так легко на впечатляющее зрелище, были Ли и командир Ногай. Памятуя о хитростях, которые так часто использовали карабакуру в этой войне, дзи отправил к вражескому лагерю пару своих лучших разведчиков.

Сведения, которые принесли къёкецуки, оказались весьма обнадеживающими.

– Костры большие, каждый на десять–двенадцать коротышек, но сидят у огня лишь трое–четверо, – сообщила Таката на утреннем собрании военного совета. – Сообразительные недомерки, решили надавить на мораль обороняющихся еще до начала штурма.

– Первый Император Цы любил проделывать такое со знаменами, – вспомнил дзито. – Выдавал на каждый десяток штандарт сотни, а вражеские солдаты пугались от самого вида наступающей на них армии

– Значит, нам повезло, – глубокомысленно изрек начальник гарнизона. – Врагов не сто, а всего лишь тридцать тысяч, а то я уже боялся, что нам конец.

Черной шутке Ногая улыбнулась лишь Ёми, остальные прекрасно понимали, что сути происходящего это не меняет. Более того, отсутствующая часть войска карликов, а в то, что она существует верили уже все без исключения, могла находиться сейчас под стенами Сианя. Это означало, что ни на скорое возвращение войска тайпэна Гьяня, ни на подкрепления из степной столицы рассчитывать Ланьчжоу не приходилось.

– Классическая осада предполагает, что для шанса выстоять у врага должно быть не более чем трехкратное преимущество, – Ли вновь посмотрел на карту, где были схематически обозначены позиции карабакуру вокруг города. – В некоторых ситуациях допускается и пятикратное преимущество, но наше положение в их число не входит. Тем не менее, не думаю, что кто–то здесь считает, будто коротышки начнут с нами мирные переговоры, или что мы сможем от них откупиться.

Ответом дзи было лишь всеобщее молчание. Свое положение собравшиеся видели вполне отчетливо, но от этого их решимость сражаться лишь увеличивалась.

Первую атаку в темноте карлики предприняли уже следующей ночью. Дозорные вовремя заметили движение на границе освещенного пространства вокруг стен и подняли тревогу. В звездное небо тут же взлетело несколько фейерверков, вспыхнувших сияющим белым заревом. Три крупных отряда карабакуру, приближавшихся к стенам с разных направлений и явно не ожидавших такого поворота событий, замерли в нерешительности и стали прекрасными мишенями как для лучников, собравшихся на деревянных галереях, так и для прислуги метательных машин, установленных на нижних этажах башен. Прежде чем глаза коротышек смогли подстроиться к резкой перемене освещения, стрелы людей уже нашли свои первые жертвы. Ответный огонь был слабым и сумбурным, а когда над городом расцвело еще несколько белесых искрящихся шаров, карабакуру поспешно отступили прочь, оставив на дальних подступах к городу около двух сотен своих погибших солдат.

Группа темных фигур, наблюдавших за первой неудачей низкорослых воителей, стоя на границе полевого лагеря, вела неспешную беседу, обсуждая возможности и потенциал осаждающей армии.

– Как долго ты еще не дозволишь нам вмешиваться, Старшая Сестра? – обратилась с вопросом та, что выделялась на фоне остальных необычайно высоким ростом.

– Давайте дадим Гупте хотя бы несколько попыток, – ответила фигура, стоявшая чуть в стороне от остальных. – Пусть сначала попробует сам, а вот когда поймет, что без нас ему не справиться…

– А он не справится?

– Не после того, как Фуёко вернула людям их юного полководца.

– Только не говорите, что кто–то из вас недоволен этим, – тут же раздался голос Вестницы.

– О нет, без него это было бы слишком скучно, – тут же заверила ее высокая кумицо.

– Тогда просто ждите и наслаждайтесь зрелищем, – подытожила разговор старшая из лис–оборотней. – Несколько следующих дней обещают быть очень насыщенными на разные забавные представления.

Ко второй атаке карлики подготовились куда более основательно, стаскивая в свои лагеря бревна и доски со всех покинутых окрестных деревень. Несколько крупных групп карабакуру отправились на север, и к вечеру дозорные сообщили, что из–за горизонта, со стороны оставленного монастыря Лаозин в небо стали подниматься серые столбы дыма. Следующими на очереди, несомненно, должны были стать новые дамбы и мельничное городище, там же коротышки вполне могли разжиться дополнительными материалами для постройки осадного снаряжения.

На четвертый день с начала осады начался первый полноценный штурм. Коротышки, как и прежде, действовали с трех направлений выбрав, как им казалось, наиболее уязвимые точки крепостных стен. Также со стороны западных ворот были подтащены два грубо вырубленных тарана, для одного из которых карабакуру прямо на месте стали собирать укрытие из толстых жердей и смоченных лошадиных шкур.

Распределив стрелков и группы резерва по соответствующим участкам, Ли возглавил оборону северной стены. Западную стену и ее ворота отправился защищать командир Ногай, южную – офицер Сэн. Восточной стороной, на которую атак, похоже, не планировалось, занялся дзито О–шэй. Наемники торговых домов и резервные отряды ополченцев распределились по опорным пунктам по всей площади Ланьчжоу, готовясь выдвинуться в любом направлении, если где–то дело запахнет жареным.

Первая волна атакующих была довольно разреженной и состояла преимущественно из лучников. Те немногие, кто волокли с собой крючья и веревки, вряд ли всерьез рассчитывали взбираться на стены. Вождь низкорослых воинов хотел прощупать оборону людей при дневном свете, чтобы убедиться в состоятельности полноценного штурма.

Перед боем дзи разослал распоряжение, призывавшее солдат сдерживаться и не демонстрировать врагу сразу все те сюрпризы, которые они заготовили. Использовать большинство из них разрешалось лишь в самом крайнем случае.

Победа в перестрелке между лучниками осталась явно за городским ополчением. Их луки и самострелы были куда более дальнобойные, да и деревянные галереи скрывали защитников Ланьчжоу от вражеских стрел с черным оперением, в то время как карабакуру действовали, по сути, в открытом поле. Немногие, попытавшиеся прорваться к стенам, напоролись на железных ежей и стали легкой добычей для лучников.

К обеду массовое движение врага во всех лагерях возобновилось, а «инженеры» карликов наконец–то закончили колдовать над своим тараном, установив его на грубый четырехколесный лафет. Штурм начался по сигналу рога и действовали коротышки в этот раз куда более решительно.

Несмотря на стрелы, вылетающие из бойниц, и железные иглы, которыми ощерилась земля, карабакуру сумели подтащить к стенам свои наскоро сколоченные лестницы. С каждой стороны, прикрывая штурмующих, подтянулось не меньше тысячи лучников, посылавших свои стрелы в таком количестве, что оборонявшиеся начали нести первые серьезные потери. Среди простых отравленных наконечников попадались и зажигательные из пакли и сукна, так что пожарные команды оказались весьма кстати.

Карлики карабкались наверх, стремясь побыстрее добраться до своих врагов. Солдаты Ланьчжоу и простые жители, вышедшие на стены, отталкивали лестницы деревянными ухватами, перерубали веревки, лили кипяток на врагов, сгрудившихся под стеной. Без остановки работали башенные баллисты и цяо–ба, укрытые во дворах за стеной, посылая тяжелые каменные снаряды по указаниям наводчиков засевших на дозорных площадках. Сами башни, являвшиеся идеальной позицией для стрельбы, были буквально облеплены лучниками.

Однако на смену убитым коротышкам подходили все новые и новые отряды. В нескольких местах на северной стене у бойниц завязались короткие схватки, заканчивавшиеся пока, как правило, падением раненых и мертвых карликов на головы своим соратникам, лезущих следом. В ход пошли сабли и ножи, многие ополченцы не чурались разряжать свои самострелы в упор, а их товарищи тем временем пытались поразить через нижние проемы тех, кто еще топтался у основания лестниц.

С тяжким скрипом сдвинулся с места огромный таран и не спеша пополз в сторону мощного створа ворот. Командир Ногай, наблюдавший за ним и несколькими группами карликов, следовавших позади и облаченных в хорошую броню, весело усмехнулся. Хотя эти ребята действовали куда более умело, не забыв прихватить с собой ростовые щиты, за которыми так удобно прятаться, пока таран делает свое дело, шансов у них не было.

Таран выкатился на дорогу, несколько зажженных ростовых стрел, выпущенных из баллист, вонзилось в его крышу. Десяток коротышек, выскочивших из–под навеса, поспешно принялись сбивать пламя, пытавшееся прогрызть неподатливый полог из шкур. Несмотря на то, что лучники отнюдь не проигнорировали их появление, карабакуру удалось погасить немногочисленные огоньки и продолжить движение. Обгоняя марширующие отряды «латников», вперед уже спешили лучники, а за ними неторопливо строились новые боевые группы.

Начальник гарнизона терпеливо дождался момента и подал сигнал. Карлики, которые толкали таран, как раз примерно в это самое мгновение стали замечать, что твердая грунтовая дорога, по которой они до этого двигались, стала какой–то подозрительно мягкой и вязкой. Зажженная стрела подпалила первую ловушку с дегтем, и осадная конструкция карабакуру буквально сразу же оказалась охвачена пламенем. Крики заживо сгорающих воинов не добавляли храбрости в сердца остальных низкорослых солдат. Еще через несколько мгновений новая огненная площадка вспыхнула посередине одного из наступавших отрядов, как раз замершего в ожидании приказов после потери тарана. Не видя больше смысла сдерживаться, Ногай распорядился подпалить и все остальные ловушки. Оборонявшиеся на северной и южной стене поступили также.

Огненные полосы и ямы на удивление сильно дезорганизовали карабакуру. Лишь пятая часть из тех, кто уже участвовал в штурме, сумела оттянуться обратно к лагерям. Остальные либо попали в огненные «капканы», оказавшись в безвыходном положении под прицелом вражеских лучников, либо были вплотную прижаты к стенам, откуда на них продолжали градом сыпаться камни и стрелы. Последним не оставалось ничего другого, как двинуться на штурм с удвоенной яростью.

Не желая нести еще большие потери от рукопашных схваток, которых становилось все больше и больше, Ли велел использовать закрепленные бревна. Тяжелые древесные стволы скатывались вниз и, падая вдоль стен, ломали лестницы, сбивали тех, кто взбирался по веревкам, давили и калечили карабакуру находившихся на земле.

Остальное сражение уже больше походило на добивание павших. Некоторые группы карликов еще пытались прорываться вдоль основания стен или через огненные лабиринты, но большинство так и осталось на поле боя. Деготь продолжал гореть в канавах и ямах до следующего утра.

Потери Ланьчжоу составили порядка трехсот человек, большинство убитых было на северной стороне, меньше всех потеряли защитники западных ворот. Еще столько же было раненых, но монахи и лекари теперь умели куда быстрее справляться с действием вражеского яда. Карабакуру по самым скромным подсчетам было убито за этот бой не меньше двух с половиной тысяч.

Гупте бродил кругами по лагерю, словно бешеный волк, реагируя злым рассерженным рычанием на любой шорох или движение. Когда кто–то из приближенных осмелился подойти к верховному вождю с вопросом о том, как поступить с телами, оставшимися под вражескими стенами, и не следует ли переговорить с людьми, чтобы те разрешили забрать павших, то отделался храбрец по счастью лишь сломанной челюстью. Больше заводить с Гупте разговоры до следующего утра никто не рисковал.

Больше всего в происходящем верховного вождя бесило то, что он знал, кто именно противостоял ему теперь, а о том, что тайпэн Хань вновь командует в Ланьчжоу, кумицо известили карабакуру еще заранее. Гупте было трудно признаться себе в этом, но он был вынужден согласиться, что озабоченность старика Шархэ этим человеком, похоже, была и вправду абсолютно обоснованной. Казалась, что уже только своим номинальным присутствием Хань был способен испоганить самый лучший, самый проработанный и идеальный план.

Новый вождь кропотливо и аккуратно подбрасывал врагам сведения о действиях и движениях своих войск. Он приложил все силы, чтобы убедить их в том, что главной целью для карабакуру станет Сиань, который так мечтал захватить Шархэ. И когда все получилось, когда отвлекающая группа войск стянула на себя у стен древнего Акшри все воинские резервы императорских собак, беззащитный Ланьчжоу должен был упасть в руки к Гупте как перезрелый плод. Но, как легендарный огненный сокол, возрождающийся из собственного пепла, из небытия явился тайпэн Хань, дважды вырвавшийся из ловушек Гупте, уцелевший в проклятом логове холодных и остававшийся все таким же хитрым и изворотливым. Только он мог превратить штурм небольшого города в настоящий огненный кошмар для нападающей армии, только этот человек мог посеять страх и неуверенность в душах столь многочисленного войска, и только его одного Гупте сейчас ненавидел больше, чем весь остальной людской род вместе взятый.

Укрывшись с рассветом в своем шатре, верховный вождь постарался забыться хоть на какое–то время, но даже трофейное вино сегодня не помогало унять пламя, выжигающее сердце и разум.

– А ты думал, что он будет играть с тобой по правилам?

Мелодичный голос старшей кумицо заставил Гупте оторвать взгляд от глиняной бутыли.

– О чем ты, хвостатая? – недовольно рыкнул карлик, косясь на оборотня и прикладываясь в очередной раз к широкому горлышку.

– Думаешь, он делает это сам? Просто своей волей и характером? – вместо привычного раскованного одеяния сегодня на Старшей Сестре были узорчатые доспехи, но Гупте никак не мог понять, из чего они сделаны. – Если бы у него и вправду были бы такие сильные стороны, то он давно бы сидел на троне людской Империи, а не прозябал бы по пограничным провинциям, воюя с низкорослыми дикарями.

– И в чем же он жульничает?

– Во всем, – антрацитовая улыбка и глубокий голос привычно обволокли собой разум карабакуру, заставляя соглашаться с каждым следующим словом. – Но позволь теперь нам уравнять шансы.

– Если ты обещаешь, что Хань сдохнет…

– Обещаю.

– Тогда делай все, что посчитаешь нужным.

Несмотря на то, что голова гудела, как при хорошем похмелье, которое Ли за всю свою жизнь сумел ощутить аж целых три раза, остальное тело отреагировало на непродолжительный отдых намного благосклоннее. Попытавшись еще раз вспомнить события прошлой ночи, дзи пришел к выводу, что Удей все–таки подсыпал ему какое–то зелье в ту последнюю чашку чая. Тидань довольно долго уговаривал Ли покинуть пост на стене и отправиться отдохнуть, а потом вдруг как–то подозрительно быстро сдавшись, тут же вызвался заварить свежего отвару, после которого «тайпэн Хань» вместо того, чтобы почувствовать себя бодрее, вырубился практически сразу.

Приведя себя в порядок, Ли вышел из комнаты, намериваясь спуститься во двор и заняться тем, чего он не делал уже очень давно – выполнить весь утренний комплекс силовых упражнений и дыхательной гимнастики. На широкой лавке у двери, подложив руку под голову, лежала Таката. Быстро по–кошачьи приоткрыв левый глаз и убедившись в том, кто выходит из комнаты, къёкецуки снова сделала вид, что дремлет.

Больше в помещении штаба никого не было. Только в маленьком зале для совещаний, облокотившись на заваленный картами стол, сонно храпел Жибао Кан. Распорядитель выглядел весьма необычно, будучи облаченным в доспех из кожаных полос и солдатский железный шлем, рядом на столешнице лежал обнаженный цзун–хэ. Спать такое непривычное одеяние чиновнику совершенно не мешало, и Ли, усмехнувшись, не стал его будить. Кан вымотался за эти дни не меньше дзи, хоть и проторчал большую часть времени в гарнизоне.

Во дворе пара седовласых десятников гоняла молодых солдат, проверяя их навыки защиты в ближнем бою. Особый упор бывалые воины делали на то, что из–за роста, большинство карабакуру метят человеку не в шею и живот, а гораздо чаще в пах или во внутреннюю сторону бедра, где проходят важные артерии. Ли, выбрав свободный угол, начал неторопливо разминаться. Спокойствие и тишина, растекающаяся сейчас над Ланьчжоу, производили на дзи странный умиротворяющий эффект, так что к концу тренировки Ли почувствовал себя уже просто великолепно.

Вернувшись к себе, чтобы переодеться в доспехи и взять меч, «тайпэн» застал Такату за весьма неожиданным занятием. Мертвый демон с очень серьезным выражением лица расставляла на столе в комнате Ли столовый прибор на одну персону.

– И только попробуй заикнуться, что не голоден, – не оборачиваясь, пригрозила къёкецуки. – Три дня один чай и воду хлещешь. Нет, если тебе захотелось уйти в монахи, то, пожалуйста, но только после того, как выгоним этих недомерков обратно в холмы и болота. А до этого, будь любезен, не изображать из себя просветленного Со.

– Да я и не собирался спорить, – улыбнулся Ли.

– Вот и молодец. Хороший тайпэн.

– А где Ёми?

– На твоем посту, следит за людьми и поддерживает дисциплину.

– Не знал, что у нее еще и командирские способности прорезались.

– Ну, – хмыкнула Таката, – насчет командирских способностей не знаю, а вот слушаются ее твои солдаты беспрекословно, а приказы как быстро выполняют любо–дорого посмотреть.

– Да уж повезло мне с такими помощниками.

– А я тебе уже об этом говорила, и не раз, – из бамбуковой котомки, которую Ли раньше не видел у къёкецуки, Таката извлекла несколько порций риса и кусочков отваренного мяса, завернутых в вощеную бумагу, затем появились свежая краюха хлеба и горсть кедровых орехов. – Садись и ешь, чай сейчас будет.

– Подчиняюсь грубой темной силе, – усмехнулся дзи, желудок которого при виде завтрака начал подавать вполне недвусмысленные сигналы.

Прогулка по притихшему городу оказалась приятным разнообразием, по сравнению с предыдущими днями, занятыми лишь подготовкой к осаде и поддержанию людей и техники в нужной форме. Прохожих на улицах было довольно много, и хотя улыбок и смеха, как это бывало прежде, Ли не заметил, меланхоличной обреченности или страха на лицах горожан он тоже не наблюдал. Обмениваясь приветствиями, пожеланиями удачи и поклонами люди спешили, кто по своим личным делам, кто на общественные работы для армии. На углу возле большой походной телеги с имперскими гербами несколько ополченцев и одинокий монах раздавали людям, выстроившимся небольшой очередью, рис и пшено в мерных мешочках, сухари и лекарственные травы.

У западных ворот, к которым дзи и держал свой путь, шла размеренная суета. Стучали плотницкие топоры и слышались нецензурные команды десятников, подгонявших нерадивых солдат. Несколько крупных бревен, упиравшихся свои основанием в ямы на разобранной брусчатке, уже подпирали массивные створки, окованные железными полосами.

Командир Ногай обосновался в левой башне на предпоследней площадке, откуда у него был прекрасный обзор, и куда промозглый весенний ветер не задумал так сильно, как наверху. Сидя на раскладном стуле, начальник гарнизона рассматривал вражеский лагерь через «зоркий глаз» и периодически покрикивал на объевшихся ворон, рассевшихся на всех углах башни и не собирающихся покидать своих мест, чтобы справить естественные нужды. Падальщиков вокруг Ланьчжоу за эти дни тоже скопилось с явным избытком.

– Может, разрешишь карабакуру забрать мертвых, тогда и вороны переберутся в другое место, – предложил Ли, взбираясь вверх по узкой лесенке на площадку, где сидел Ногай.

– Да я что, разве против? – пожал плечами командир стражи и, аккуратно вложив металлическую трубку с увеличительными линзами в специальный чехол на поясе, обернулся к дзи. – Но они ведь и не предлагают их забрать. И даже не пытаются.

– Странно, не типично для карабакуру бросать своих мертвых.

– Знаешь, осаждать имперские города многотысячными армиями для них тоже как–то не очень типично, – хмыкнул Ногай.

– Это верно. Что видно–то?

– Работают, взялись за ум, похоже. Сооружают нормальный гуляй–город, строгают тай–бо, возятся с новым тараном. Подкопов вроде бы не роют, но я на всякий случай велел разнести пожарным по стенам тазы с водой. Земля здесь конечно мягкая, не скальная порода, как на юге, так что долбить они там ничего не будут, но может наши часовые, что и заметят. Хотя, если честно, представить себе недомерков, зарывающихся в землю, я не могу, но уж больно много сюрпризов от них в последнее время. Да, еще наблюдатели доложили, что с твоей стороны и там, где штурмовали Сэна, похоже, собирают настоящие осадные башни. Крытые лестницы, во всяком случае, точно будут, и еще виней до кучи, но я уже об этом говорил.

– Да, – задумался Ли. – Вот это уже будет действительно тяжело.

– А кто–то ждал, что они просто уйдут? – вновь пожал плечами Ногай, и дзи не увидел за этим движением ни страха, ни отрешенного безразличия, лишь простое фаталистичное принятие окружающего мира. – Фокусы у нас еще остались, так что милостью предков сдюжим и с этими. Кстати, я тут по десятку бочек с шахтерским порошком в подвалы привратных башен распорядился перенести. Если что, завалить их одну на другую и к демонам ворота. Это если прорвутся все–таки.

– Хорошо, – кивнул дзи. – Но постараемся до такого не доводить.

Ногай в ответ лишь криво усмехнулся.

Восемь следующих дней прошло в неспешных трудах и уже ставшем привычным ожидании. Карабакуру планомерно готовились к новому штурму, защитники Ланьчжоу подтаскивали на стены новые камни и бревна, пополняли запасы стрел и возводили уличные баррикады на самых опасных направлениях. Никаких вестей в город не поступало, а дозорные ертаулы, которые стражники так надеялись разглядеть на северной дороге по–прежнему не появлялись. Но долго такая «идиллия» не могла продолжаться.

Разбуженный вестовым, командир Ногай буквально взмыл на свою смотровую площадку и приник к узкой горизонтальной бойнице, вглядываясь в очертания осадного парка, приближающегося к воротам в вечерних сумерках.

– Вот это уже похоже на что–то серьезное, а не на ту вялую симуляцию, – оценил труды коротышек начальник гарнизона.

Три ряда тай–бо и виней ползли к городским укреплениям, смыкаясь широким полукругом. Первые снаряды баллист ударили по ним еще на максимальной дистанции, и хотя большинство осадных щитов не выдерживали прямого удара, остальные подвижные укрытия показали себя куда более надежно. Лучники карабакуру принялись за дело, едва между гуляй–городом и полевым лагерем были выстроены крытые переходы, позволявшие осаждавшим добираться до своих позиций практически избегая огня вражеских стрелков.

– На южную стену навалились! – доложил наблюдатель с верхней площадки.

– Эк, они, – крякнул Ногай. – А я–то надеялся, что поумнели. Все на быстрый штурм рассчитывают. Нет бы по–людски, денька три пострелять другу в друга в упор, к стенам коммуникации подвести, основательно вредительством заняться. Мы бы как раз за это время новую стеночку у вас на пути собрали бы, поленьями бы заодно тяжелыми в вас покидались, но вот не судьба, не сидится им и все тут.

За южную стену начальник гарнизона не переживал, у Сэна было достаточно баллист, чтобы спалить единственную осадную башню карликов, а от остальных атакующих он уже умел отбиваться. А вот огромная крыша тарана, превышавшего предыдущий в размерах не меньше чем втрое, вызывала у Ногая определенные опасения. Не зря возле него, оставшегося на границе полевого лагеря, сейчас мельтешило так много огней.

– Красные флаги на южной стене!

– Что?!

Командир бросился к противоположной бойнице, смотревшей на город. «Зоркий глаз» позволил ему разглядеть, что положение Сэна, в котором он был так уверен, явно изменилось к худшему. Каким–то образом коротышки уже сумели подкатить кособокую конструкцию в упор к стене, и теперь вот–вот готовились начать массированную высадку.

– Что–то там не так, – пробормотал Ногай и, бросив короткий взгляд на позиции врага у ворот, решительно начал спускаться. – Шиджи!

Голова одного из офицеров высунулась откуда–то снизу.

– Остаешься за главного, без геройства только. Подтащат таран – жги его из всего, что есть, к воротам не подпускай. Схожу к Сэну, посмотрю что там, подкрепления пока еще рано посылать, да и Тонг там рядом.

– Будет исполнено, – откликнулся подчиненный.

Опустившись до уровня стены, Ногай быстро огляделся и подозвал двоих солдат не из числа лучников.

– Быстро в подвал, возьмете бочку с горючим зельем и за мной!

Не дожидаясь, пока стражники выполнят приказ, начальник гарнизона вышел в боковую дверь на настенную галерею и, обнажив клинок, быстро побежал за спинами стрелков к южной угловой башне.

Ли ожидал этого штурма с легким нетерпением. Ему уже доложили о том, что карлики усилил натиск на позиции офицера Сэна и выстроили у западных ворот настоящий осадный городок, а с северной стороны было по–прежнему тихо. Осветительные ракеты, взрывавшиеся над местами далеких боев, бросали бледные всполохи в узкие бойницы башни, а огни в лагере карабакуру все метались в непонятном танце. В какой–то момент дзи даже показалось, что сегодня атаки на третьем направлении вообще не будет. Но громкий скрежет и нарастающий шум, развеяли его опасения.

Первая же белая вспышка вырвала из темноты очертания высокой конструкции, увешанной кусками кожи, и многочисленных подвижных укрытий, приближающихся к стенам. Слитно выплюнули первый залп баллисты, цяо–ба и самострелы. Все началось, как и в прежний раз, менять правила никто не собирался.

Карабакуру тащили крытые лестницы–самбуки и укрывались за плетеными щитами, их лучники пытались достать людских стрелков, мелькавших в бойницах, а винеи выстраивались небольшими группами, вытягиваясь укрытыми проходами в ночную темноту. В воздухе замелькали первые крючья, заскрипели краны, поднимавшие наверх свежие порции кипящего варева.

Приказ, который отдал Ли, был предельно прост. Баллисты и цяо–ба сосредоточили огонь на осадной башне. Повредить, а еще лучше сжечь ее означало лишить карликов единственного ощутимого преимущества. Поэтому все свое внимание дзи сосредоточил именно на этом деле.

Первые попадания дали несколько странные результаты. Огненные заряды башенных машин легко втыкались в стены шаткой конструкции, иногда даже явно пробивая их насквозь, вот только пламя, трепетавшее на наконечниках стрел, мгновенно затухало, лизнув смоченные кожи буквально несколько раз. Камни цяо–ба густо сыпались вокруг и порой отскакивали в сторону, задевая башню карликов лишь вскользь, но тоже так и не смогли причинить ей никакого серьезного ущерба.

– Я чувствую, что здесь не обошлось без твоих рыжих знакомых, – раздался над ухом Ли голос Такаты.

– Оборотни?

– Выходка вполне в их духе, не буду удивлена, если так и окажется.

Дзи кликнул Удея и велел передать, чтобы переносили огонь машин на крупные скопления вражеских воинов.

– Если башню они прикрывают своим чародейством, то и не будем зря тратить на нее свои силы, – рассудил Ли.

Тревожные вести пришли, когда громоздкое строение коротышек уже почти придвинулось к стене в районе башни, которую избрал своим наблюдательным пунктом «тайпэн Хань».

– Ворота прорвали, – морщась, доложил Удей. – Уж не знаю как, но дела там паршивые…

– Нужно вести резервы, – дзи быстро прикинул в уме, кого следует отправить.

– Там теперь самое опасное направление атаки, и там точно будут кумицо, – оборвала его рассуждения къёкецуки. – Туда должен идти ты, неспроста они тебя так не любят, да и меч твой считай единственное, что их действительно сейчас остановит.

– Но…

– О башне не беспокойся, мы с Ёми позаботимся. Иди быстрее, пока они не ворвались в город, тогда их уже не остановить.

Никогда прежде Ли не хотелось так сильно не согласиться с ясными и здравыми рассуждениями своего собеседника, но короткий обмен взглядами в этот раз оказался действеннее самого продолжительного спора.

Несколько коней под навесом в одном из дворов держали именно для таких случаев. Запрыгнув в седло, Ли стиснул зубы и помчался по темной улице, сопровождаемый верным тиданем, туда, где уже должны были строиться в ожидании приказов наемники, определенные в основной резерв. За его спиной тяжелый люк осадной башни с грохотом проломил крышу настенной галереи, и солдаты карабакуру с победным кличем бросились в атаку, схватившись с солдатами Ланьчжоу в ближнем бою.

Охристая тень, мелькнувшая среди низкорослых фигур, легко перемахнула широкое пространство улицы и приземлилась на одну из двускатных черепичных крыш, стоявших напротив, домов.

– Далеко собралась? – сухо, без выражения поинтересовалась Таката, уже поджидавшая здесь свою противницу.

– Надо же, – усмехнулась Вестница, чей обсидиановый доспех отливал багровыми всполохами, то ли отражающимися от блестящей поверхности, то ли проступающими откуда–то из глубины. – Выходит, он не только ушел от паучихи, но еще и прихватил цепь, на которой сидели ее слуги.

– Даже и не подумаю объяснять тебе что–либо, – ответила къёкецуки, вытаскивая из ножен в дополнение к отточенному даканю еще и свой короткий клинок.

– Жаль, – старинные кинжалы с затейливым орнаментом описали замысловатые пируэты. – А я так надеялась на проникновенную беседу и личную встречу с твоим новым хозяином.

– Сначала придется меня убить, а это весьма не просто с учетом того, что я уже мертва.

– Это будет совсем не так сложно, как ты думаешь, клыкастая.

– Посмотрим, рыжий комок меха.

Два размытых пятна, иссиня–черное и пламенно–багровое, резко метнулись навстречу друг другу, высекая целые фонтаны блестящих серебряных искр.