Текст книги "Герметичный мир (СИ)"

Автор книги: Сергей Бунеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

– Информация нужна. Я только о себе таком необычном знал, а тут и ты ещё. Есть шанс помочь вашей общине. Скажи, ты тоже в еде почти не нуждаешься и спать тебе не требуется?

Виктор Петрович, стоявший рядом, даже рот раскрыл от удивления и уже с открытым ртом повернулся к Перевозчикову, который отделался кратким «Да».

– Что умеешь? Из магии, в смысле, Анатолий?

– Зови или Толик, или Воз, так мне привычнее. – Точно, сиделый, если сразу кличку докладывает. – Бегаю быстро и тихо, ещё почти не устаю. Что за магия? Не знаю.

То ли Толя врет, то ли впрямь ничего не читал, кроме Уголовного кодекса. А скорость видно прокачана хорошо, если даже на выносливость длинные дистанции мало влияют. Хорошо, пока поверим. Хотя не доверяю я сидельцам, служба приучила. Тут два варианта: или умный человек, но действительно подонок и жить не может, не преступая закон, или настолько глуп, что не может удержать своих низменных мотивов полапать чужое. И так, и так человек в любой момент готов предать, даже не за материальную выгоду иногда, зачастую за туманную перспективу её получения или просто – по складу характера. Как такая личность оказалась в клинике, если клиника – частная, а значит платная, тоже вопрос. Ну, на нет и суда нет. Ага, двусмысленно получилось. А что, попробую:

– Ну, на нет и суда нет. – Точно, дернулся и в глазах искра мелькнула. Ну что ж, мент тебе не кент, светить корочку не буду. – Смотри, Петрович, есть к тебе деловое предложения.

Лидер общины напрягся. Видно слово «деловое» сразу напомнило шелест купюр. Почти угадал:

– Платить нам нечем, чтобы ты не предлагал. Золотом можем дать, но кому оно сейчас нужно. А вот полечить людей надо, особенно детишек.

– Я не о том, присказка просто такая. Мы с Андреем действительно можем попробовать вылечить твоих больных, всех, как я тебя вылечил. Оплаты не надо, от лечения и нам польза будет в практике. Тут другое предложение. Как ты уже понял, мы с Андреем, да и Толик не нуждаемся в еде и сне, ещё раны на нас заживают, как на собаках. Я вот могу почти три дня не есть, а потом ржавым сухарем насытиться, у напарника – чуть хуже, но он учится. У тебя как, Толик?

– Два дня – легко. А то и больше.

– Вот, а я о чём. Я так понимаю, что на безрыбье и креветка за рака свистеть научится, так? А у вас в коллективе уже всё съели, еды вокруг нет. Если люди не согласятся уйти с тобой, умрут здесь, а согласятся – умрут или по дороге или где-то там, куда ты их приведешь. Ты же знаешь, что и там еды нет?

Петрович угрюмо кивнул.

– Вот, знаешь, а ведёшь людей за собой. Короче, смотри, что предлагаю. – Тут он меня перебил:

– Разведку? И лечение? Тоже хорошо, но это не то. Как вы такими мутантами стали, мужики? Это же спасение для нас.

– Петрович, не перебивай. С разведкой вы и сами горазды справиться, полечить мы уже пообещали. – Я взглянул на Андрея, по-прежнему сидевшего у стены. Глаз закрыт, другой закрывает повязка. – Правильно угадал. Я могу сделать желающих такими, как я.

– Как? – Надежда вспыхнула в глазах Петровича. – Что надо?

– Ничего не надо. Короче, только не пугайся, я – вампир.

Похоже, с первого раза не дошло. Я тоже молча ждал реакции.

– Ну и? – Какая-то неправильная реакция у него вышла или я слишком многого жду от компьютерной программы.

– Что «ну и»? Вампир я, говорю, кровь пью, людей заражаю вампиризмом, они такими же вампирами становятся. – Я скрюченными пальцами взмахнул перед его лицом.

– Ха, ты что, совсем обалдел, парень? Да у нас половина от всех – монашки, земля в монастыре освященная, да и от гриппа чесноком спасаемся, вырос он уже. Монашки тебя точно проклянут, сгоришь в адском пламени. – Вроде не похож на фанатика веры. – Нет, если это правда, то некоторые конечно согласятся, лишь бы выжить, но не все. Пффф, далеко не все.

– Твое дело, Петрович, к утру убедить максимально много людей в том, что вампиры – это спасение. Покажи им, что ты внезапно стал здоров. Сейчас давай посмотрим самых больных, они после лечения, думаю, окажут тебе в этом помощь, «на деле», так сказать, показывая возможности магии. Насчет земли освященной ты прав: неприятно нам там находится, так что уходить из монастыря всё равно придется. А чеснок, да и крест – это мимо. Я вон крестик нательный ношу и нормально всё. Так что принимай решение, лидер – или сейчас идём и начинаем спасать людей, или завтра вы все начинаете умирать, потому что мы уйдём. И никакой помощи, – я махнул в сторону профессора, весь наш разговор безмолвно простоявшего рядом, – обещанной вам Аркадием Иосифовичем, не будет. Мы – эта помощь.

В общем, спустя десяток минут уточнения и притирки, мы дружной толпой пошли в лазарет. Я намеренно не стал прятаться и мы с Никитиным своей экипировкой ощутимо выделялись среди членов общины. Первыми нас заметили мальчишки. Этот неунывающий народ даже в условиях голода играл в футбол, матч которого при виде нас как обрезало. Сначала неуверенно, затем все смелее и смелее, десяток пацанов в отдалении окружили нас и сопроводили до медблока, полушёпотом обсуждая нас и моих зверьков.

В самом лазарете, под который была приспособлена одна из пристроек к храму, было всего четыре койки. Правда, все они были заняты: на одной лежал ударенный вчера Стражем мужчина, Семейников кажется, на второй женщина на сносях последнего месяца, ещё на двух две девчонки лет так трёх и пяти. Кроме больных, в палате находились две монашки, сидевшие у изголовья кроватей детей, которые при нашем появлении зашлись кашлем.

Как лечить грипп, мы с Андреем, конечно, не знали. Поэтому, поздоровавшись с присутствовавшими, я сначала подошёл к Семейникову. Петрович что-то тихо зашептал монашкам – наверно, объясняет, как мы и договаривались. Наибольшие проблемы с приобщением к вампиризму как раз от верующих ожидаю, так что свидетели нашей лечебной силы в их стане нужны как воздух. Поэтому, специально став поудобнее относительно монашек, я положил руки на туго стянутую бинтами грудь мужчины. Заклубился искристый туман, монашки быстро перекрестились, не отрывая взглядов от больного. Тот, пожирая меня широко распахнутыми глазами, вслушивался в свои ощущения, задышал более глубоко, морщась от боли. Под бинтами что-то хрустнуло, потом ещё раз, похоже, ранее сломанные ребра вставали на места. На его лечение у меня ушло около минуты, после чего я махнул рукой монашкам:

– Посмотрите?

Те согласно кивнули и ринулись к Семейникову, задавать вопросы из серии «болит – не болит». Убедившись на словах, что все хорошо, аккуратно размотали бинты. Нормальная мужская слегка волосатая грудь с изъеденными голодом мышцами. Контрольное простукивание костяшками пальцев не выявило никаких признаков травмы.

– Господи, спаси и сохрани, явил чудо свое. – Монашки вновь синхронно перекрестились. – Как же ты сумел-то, парень?

– Давайте попозже про технические моменты. Что с детьми?

Оказалось, Вероника и Настя болели уже три дня и из всех детей находились в самом тяжелом состоянии. Хороших докторов в общине не оказалось, только пара молодых неопытных медсестёр, поэтому коллективом был поставлен диагноз – грипп, максимум бронхит. Лечили чем могли: отварами трав, молитвами, совали всякие антибиотики. Однако ничто не помогало и девочки уже сутки мучились с температурой под сорок. Ещё у трёх детей симптомы болезни были не такие яркие, но кашляли они тоже громко, только в кельях.

К сожалению, попытка лечения наложением рук ни к чему не привела. Туман не впитывался в тщедушные тела детишек, а мерцающей дымкой стекал на кровати и растворялся без следа. Спустя несколько неудачных попыток, я смущенно сказал в пол:

– Нет. Не получается. Извините. – Вроде и не сделал ничего плохого, а на душе тяжело. Петрович и монашки тоже потупили взгляды.

– Ну-ка, отойди. – Двинув меня плечом, в узкий просвет между кроватями неожиданно вступил Никитин. – Давай-ка так попробуем…

Он сдвинул на лоб тряпку, которая прикрывала поврежденный глаз. Сдвоенный вздох за моей спиной и тихий шепот молитвенного речитатива проще всего объяснил реакцию монашек на красный глаз Андрея. Хорошо, хоть в обморок не упали.

Отвернувшись от нас к Веронике, мой напарник протянул ладони над лежащей девочкой. Как раз в этот момент она зашлась в очередном приступе кашля.

Больше всего движения Андрея напоминали шаманский танец, только без прыжков и поворотов, или даже балетные па. Он как будто прял нить из воздуха, хватая щепотью что-то над девочкой, вытягивая это вверх над своей головой, изминая и отбрасывая в сторону. Другой рукой он мягко нагнетал к голове Вероники… «что-то», проводя ей от макушки до живота то одним пальцем, то всей пятерней, а то и кулаком, не касаясь ребенка. Его движения завораживали и сопровождавший всё это шепот молитвы, который не прекращали монашки, заставлял поверить в некий сюрреализм происходящего.

– Помоги, Стас. – Хриплый голос Андрея разрушил иллюзию. – Маны не хватает. И энергии. – Я положил ему руки на плечи и стал вливать в него, как мог, свой запас. Оказалось, это легко: мы автоматически объединились в группу и такой же туман, как и при лечении, от меня стал впитываться в Андрея. И я стал видеть то, с чем работал напарник!

Девочку окружал кокон из полупрозрачных разноцветных нитей энергии, пульсировавших и переплетавшихся, скользивших вдоль друг друга. Из этого сплетения Андрей вырывал наиболее тёмные волокна, пучком скопившиеся в районе груди, и по одному отрывал их от кокона, сминая в руке, после чего они рассеивались легкими хлопьями и исчезали. Из района своего живота заклинатель черпал сгустками ярко-белую энергию, которой практически поливал больную. Его энергия впитывалась в девочку, насыщая нити цветом и заставляя их пульсировать и скользить быстрее. Тёмный комок в груди Вероники постепенно исчезал, его нити стали растворяться всё быстрее, танец рук Никитина возрос максимально, движения стали смазанными. Вдруг он резко опустил ладони на грудь девочки и тут же рывком вскинул их вверх. Вероника открыла глаза – на нас смотрели ясные зелёные очи абсолютно здорового ребенка.

Никитин устало вздохнул и опустил руки, только, якобы случайно, надвинул повязку обратно на глаз. Он посмотрел в сторону монашек, крестившихся со сверхзвуковой скоростью:

– Посмотрите за ней, ей еда нужна. Стас, мне плохо, жизнь уходит…

Блин, точно. Строчка его жизни уже была на половине красного поля, моя доедала желтый. Подхватив Андрея под руку, я кивнул о помощи мужчинам и втроем с Толиком и Петровичем мы почти бегом оттащили обмякшего и обессиленного Никитина за ворота монастыря, где положили в тени стены.

Пока Андрей восстанавливал силы, я ещё раз пробежался по округе, разграбив ещё пяток машин, аккумулятор из одной притащил напарнику. Представители общины были в шоке, когда из руки Никитина к клеммам скользнул тонкий проводок.

Мазохизм какой-то получается: знаем, что нельзя нам на территорию монастыря, а лезем. Спустя пару часов, за воротами монастыря нас встречали уже все – и мужчины с женщинами, и монашки с детьми. Слух о чудесном излечении больных разлетелся «сарафанным» радио, чему во многом способствовали те самые две монашки, да и Вероника была встречена женщинами общины, как вернувшаяся с того света. А после ее рассказа о сиянии, окружившем ее при лечении, она ещё и звездой эпистолярного жанра стала[8]8
  Слово-то звучное, вот только употребляет его Булгарин не к месту.


[Закрыть].

Настю пришлось лечить там же, в лазарете, а вот всех остальных больных мы до самой темноты исцеляли за пределами святой земли. Все это время Петрович и другие наши адепты вели с людьми разъяснительную работу, где намеками, где прямо разъясняя особенности жизни в светлом будущем вампирского сообщества. Едва закончили с медицинской частью, как начал капать легкий дождь.

Переночевать нам предложил в своем старом доме профессор. Еле вырвались от многочисленных «спасибо» и, провожая нас до места ночлега, ИИ, в ответ на мой вопрос, рассказал о ведущемся им сборе кристаллов. Оказалось, он их не уничтожает, как мы, а пробует перепрограммировать, забирая из них энергию вируса. Работа осложняется тем, что эти поисковые составляющие вируса сами оказались взломанными программами и повторного взлома почти никогда не выдерживали. Из более чем двух сотен кристаллов ИИ смог изменить только два. Он нам их показал: обыкновенные прозрачные стекляшки, носившие названия «очищенный кристалл» первого и второго уровня. А вот как их теперь использовать, даже этот суперразум не понимал, хотя интуитивно руководствовался тем же принципом, что и я с лутом от монстров.

Показав нам дом, профессор удалился, сославшись на необходимость помощи общине в принятии «правильного» решения. Хотя, как мне показалось, он просто хотел быть от меня подальше и не отвечать на ту гору вопросов, которая у меня скопилась.

Дождь уже серьезно забарабанил по крыше. Пожелав другу спокойной ночи, я сделал шаг в свою комнату, как вдруг услышал:

– Стас, подожди, разговор есть.

Причем сказано это было таким тоном, что я предпочёл насторожиться.

*** Интерлюдия ***

Ежедневная планерка у Артхеера началась, как в принципе и каждые сутки, ровно в 23.00 по Вашингтону. Одновременно вспыхнувшие экраны осветили полукруглый кабинет и большой стол, за которым при свете настольной лампы сидел начальник СБ самой могущественной корпорации в мире. На каждом из экранов было выведено изображение человека. По сложившемуся порядку, краткие доклады о выполнении поставленных ранее задач и обсуждения текущих проблем происходили в порядке возрастания их секретности, то есть обо всем, обсуждавшемся на планерке, знали в ее конце только сам Роджер и его заместитель. По окончании темы разговора с конкретным исполнителем и по команде Артхеера докладчик отключался. Конечно, связь, осуществляемая посредством виртсети, контролировалась отдельным ИПИ, но небольшие нюансы, установленные лично Артхеером, ещё больше способствовали режиму секретности.

– Начнём. – Роджер кивнул на крайний экран.

– Господин Артхеер, на территории Объединенной Америки внештатных ситуаций не зарегистрировано. Проводится проверка в трёх мирах на предмет отработки информации о читерах.

– Дальше.

– Африканский сектор. Без происшествий. Нами подготовлена записка о возможности открытия Центра доступа на территории Чада, в Нджамене. Прогноз загруженности – 87 %, безопасность в пределах нормы.

– Хорошо, отправьте в службу экономического прогноза. Я посмотрю. – Движением руки в воздухе Артхеер перенес пиктограмму файла с экрана себе на стол. – Дальше.

– Служба безопасности Объединенной Европы. По результатам нападения вчера на ЦД в Амстердаме: группа в количестве семи террористов, возраст от 27 до 32 лет, вооружение – травматический пистолет, поддержки хакеров нет. Цель – оцифровка своего друга, не добравшего баллы на экзамене. Нейтрализованы – физическое уничтожение внутри здания ДЦ. Уровень информационной освещённости – 1.

– Национальность?

– Все европейцы.

– Уровень ИО повысить до трёх за счет увеличения вооружения. Подключить пропаганду. Отработать связи на предмет китайцев, это их стиль. Дальше.

– Россия. Без происшествий.

– Дальше.

– Азиатский сектор. Пресечена попытка запуска трех нелицензионных вирткомов на триста коконов каждый. Место – Куньмин, провинция Юньнань, Китай. Задействован один беспилотник, три точки поражения. Работаем по производителям, велика вероятность причастности «Хиндалу». В остальном без замечаний.

– Доклад через три дня. Дальше.

– Австралия. Без происшествий.

– По региональным – отбой. Монголия.

– На космодроме все в штатном режиме.

– Отбой. Дальше.

Последовавшие доклады отделов СБ по контролю за развитием отдельных направлений деятельности корпорации носили рутинный характер, сводившийся или к отсутствию проблем, или к докладу об их успешном решении. Достаточно суровые меры воздействия за любую провинность давно приучили подчиненных в гвардии Артхеера изъясняться быстро и предельно конкретно, говорить о своих проблемам и достижениях минимум, практически ставить задачи самим себе.

Один за другим гасли экраны, постепенно погружая огромный кабинет в полумрак.

– Отдел КС, господин Артхеер. По ситуации с ИИ. Мир по-прежнему закрыт. Все готово к практическим действиям.

– Готовьте силы для реализации на завтра, вечером по Москве. О ходе операции держать меня в курсе. Отключайтесь, Макс. – Дождавшись, когда экран с начальником отдела кризисных ситуаций погаснет, Артхеер взглянул на следующий:

– Ну что там с программистом?

– Упертый. Рисует на песке то формулы, то диаграммы, то нецензурщину всякую, в последнее время показывает в небо такие же жесты. Предлагаю следующий этап.

– Сколько он там уже?

– По времени его мира – три месяца.

– Ускорить время в два раза. Переходить на следующий этап. Отбой.

Лицо на последнем экране принадлежало заместителю Артхеера. Это лицо было точной копией лица руководителя СБ «Виртгейма». Вирт, существовавший лишь в Виэре. Роберт Артмеер.

– Роджер, встреча с главой гильдии «Сталь и магия» согласована. Вирджилфельд примет тебя через два часа реала в своём замке. Сам будешь участвовать или мне встретиться?

– Сам. Отключайся.

Кабинет погрузился в сумрак, только жёлтый круг от настольной лампы освещал экран стола и ровно барабанившие по нему длинные пальцы Артхеера. Сам он был скрыт тьмой за пределами светового ореола.

Глава 11. Разница в приоритетах

Я обернулся:

– Да, что такое?

– Стас, надо поговорить.

– Я понял, о чём? Что случилось-то?

Андрей вслед за мной вошел в комнату и остановился в дверях. Я уселся на кровать и вопросительно взглянул в его сторону.

– Стас. В общем, я тут подумал… – Видно было, что разговор ему начинать нелегко. – Вот, во мне твоё сознание и ты думаешь, что я не человек, не личность? Я твой клон? Ты ошибаешься, я сам по себе! – Вот так как он себя за полдня накрутил. – Ещё это твое вечное отношение ко мне, как к младшему брату, что только не сюсюкаешь: «говорил же тебе, предлагал же, смотри как надо…», – его губы презрительно искривились, – нянька мне не нужна. Ты так со всеми носишься, надо оно тебе, обещания раздаешь от нас обоих. Ты у меня мнения спросил? Эти люди о себе позаботиться не в состоянии, вот тут-то и СуперСтас нарисовался. Да они никто, куски программы, пораженные вирусом. – Никитин сорвался на крик. – Их надо в первую очередь стирать, чтобы у вируса даже шанса не было на получение кристаллов.

– А если они станут такими же, как ты, тоже будешь их «стирать»? – Я внезапно сорвался, тоже стал орать, настолько неожиданно накинулся на меня Андрей со своими обвинениями. Мой крик выбил его из колеи, он как будто в стену уперся.

– Нет. – Спустя минуту молчания, уверенно произнес он. – Они же – живые. Их надо беречь.

– Ну и нечего на меня орать! Тоже мне – «я не клон»! Да я ещё полдня назад и не знал о возможности клонирования виртов, а ты мне – «я личность». Так будь ей! Принимай решения сам, нечего на меня оглядываться! Настю с Вероникой ты лично «стирать» будешь? Подумай, дружище, ага…

Я обиженно отвернулся к стене. Похоже, Андрея мои слова о возможном «стирании» виртов и таких НПС, как маленькие девочки, застали врасплох, потому что он тоже затих, а спустя пару минут резко развернулся и ушёл в соседнюю комнату. Конфликт, не успев вспыхнуть, погас.

Вот не хватало на ночь только психологических дебатов. Накипело, видно, у Андрюши, да и день тяжёлый получился. А какой день в этом мире легким был для меня? Что ни сутки, то по краю. Хоть и понимаю, что это виртуальный мир, но – это же именно тот мир, который откроет мне доступ домой, к жене и дочери. Так что он мой, родной, мир этот. И решение о превращении всех желающих в вампиров (считай – в виртов) я принял осознанно, хотя немного и трясет от одной мысли о создании своих клонов. Спасу людей – значит спасу себя. Спасусь сам – спасу этого нелепого ИИ.

Да, кстати. Верить ли ему, верить ли в его отношение к человеку? Ведь и правда – если он может перепрограммировать любого НПС и вставить в него чистую копию человеческого разума, то зачем тогда нужны будут люди? И его слова о том, что вполне возможна технология переноса виртов в реальные тела – вдруг и это он уже может? Вдруг это именно ИИ необходимо выход из этого мира, а вирус стойко этому противодействует, спасая человечество? Тогда надо помочь вирусу? И вирус ли это? А если это будет ошибкой и захват корпорацией своего изобретения приведёт к вырождению человечества? При любом варианте вывод напрашивается один – я должен уничтожить ИИ, он не может и не будет существовать в человеческой истории. Так как именно он – будущая причина гибели цивилизации. Вот тебе и помощник человеку в его дальнейшем развитии. Осталось понять, как уничтожить нематериальный разум, половина которого сейчас уже захвачена вирусом и помещёна в информационное поле виртуального мира, а половина рассеяна по всему этому миру в неизвестных НПС.

Короче, половину ночи паранойя моя прогрессировала и под ручку с шизофренией строила планы по уничтожению величайшего изобретения цивилизации.

Размышления были прерваны, как обычно, внезапно.

– Папа? – Тихий голос взрослой женщины в моей голове, немного похожий на голос Алины, заставил встрепенуться. – Ты меня слышишь?

Подумать? Сказать?

– Да, слышу. – Все-таки решил общаться мысленно, а то вдруг и правда – шиза косит наши ряды. – Наташа, ты?

– Хм, а у тебя есть другая дочь? Вот маме будет интересно узнать! Папа, папа, папочка, я тебя тоже слышу! Как же я рада!

– Дочка… Взрослая уже, да? Где ты? И где я?

– Папа, я сейчас в клинике, подключена к тебе через интерфейс коннектома, а вот что у тебя твориться? Тебя подключили к виртмиру клиники, была хорошая надежда на выздоровление, а мир теперь заблокирован. Что происходит?

– Что-то вообще мутное… Почему ты, вы там, не знаете, что случилось? У вас же там компьютеры и врачи самые лучшие?

– А ты откуда знаешь про врачей? Действительно – лучшие, Виталий – гений в своем деле. Почему к тебе в мир нет доступа?

Говорить ей…?

– Тут такая ситуация, Няшка…

– Ты мне не доверяешь? Почему? Это же я…

Ну как ей сказать…

– Наташ, ты помнишь, как я тебя называл, кроме как Няшкой?

– Так и скажи, что не доверяешь, только почему? Обаяшкой ты меня звал, у меня сейчас ник такой в Виэре.

Точно, хотя и это можно узнать из моей же памяти…

– Что знаешь ты, что можем знать только мы вдвоем? Больше никто, даже мама… Подумай.

– Уммм… А помнишь, как у зайца лапа оторвалась и мы её пришивали? Маме тогда ничего не сказали? Она и сейчас этого не знает, а заяц у меня до сих пор сохранился. Нитки тогда только белые нашли, жёлтых под его цвет не было.

– Точно. Ладно, слушай. Я в каком-то мире, очень похожем на наш город, только людей в нём почти нет, одни монстры страшные. Наверно, не так всё должно было быть, но, дело в том, что этот мир взломали. То, что я знаю, – в него проник вирус, захватил управляющие ИПИ. НПС теперь просто растворяются в воздухе после смерти, электричества нет, зато колдовать можно. Вирус тут для того, чтобы вычислить и захватить помещённый на сервер искусственный интеллект, это такая особо умная программа.

– Ого. ИИ? И откуда ты это знаешь всё? И ещё – ты можешь расшифровать слово ИПИ?

– Искусственный псевдоинтеллект. А всё это мне рассказал этот самый ИИ, познакомился я тут с ним немного, только он… Няш, что происходит-то? – Блин, не о том говорю. – Как там ты, как Алина?

– Пап, нормально всё у нас… Смотри, у нас есть всего пять минут, потом отключат, нельзя дольше. Тебе надо выполнить квест, то есть задания там такие…

– Я знаю что это, в процессе сейчас. Ты мне вот что скажи: тебе говорит что-нибудь такое словосочетание, как «корпорация «Виртгейм»?

– Ооп-па… Говорит, и очень много. Они сейчас вокруг нашей клиники стаей кружат, из корпорации эти… У нас тоже подозрение, что в систему что-то от корпорации сбежало, но мы думали, это вирт, а ты – ИИ. Круто. Ладно, пап, тут таймер тикает… Я тебя люблю. И мама тоже. Возвращайся.

– Я вас тоже люблю. Об ИИ он просил молчать. Ещё, дочка… Узнайте там, только аккуратно, без корпорации, кто такой Вилли Стафхейм и что с ним. Кроме того, скажи, я же в коме больше четверти века, наверно, даже ходить не смогу, да? Ты у доктора поинтересуйся насчет моих перспектив о жизни в реальности, будь добра. Мне надо…

Я сразу понял, что связь между нами прервалась. Выскочили цифры повышения уровня синхронизации до 68 %. В разболевшейся голове такая гнетущая пустота образовалась, что слезы выступили. Реально… Дочка…. Уверенный ровный голос, понимание проблем, ирония прикольная. Взрослая уже, красивая должна быть, ух! В свои шесть лет только с бантом на голове соглашалась на улицу выходить, а сейчас, наверно, и того лучше.

Во время разговора голос её был вполне искренним и озабоченным, хотя и сыграть можно. Верить её словам про зайца – вроде можно, было такое дело, не стали расстраивать Алину, вот только если это не мои же воспоминания, скопированные ИИ. Ааа, чёрт, не проверишь никак ничего! Надо выйти отсюда, из этого мира и цифровой нереальности, тогда только можно будет что-то решить про дальнейшие отношения с ИИ.

О следующей связи не договорились. Хорошо бы, если б также, ночью. И про Перевозчикова надо было разузнать, интересный тип. Слушай, я там ещё дедом не стал? А то с дочкиной самостоятельностью – легко можно оказаться и с внуками на коленях в свои тридцать пять.

За окном посветлело, новый день настойчиво звал решать новые заботы. Кстати, удобное тут местечко, вполне подошедшее для установки точки возврата. Пока шнуровал обувь и набрасывал экипировку с броней, услышал шорох за стеной, нарочитый грохот шагов и стук в дверь. Вошедший Андрей смущенно произнес:

– Стас, за вчерашнее, это, прости. Погорячился я, был неправ. – Он вскинул на меня глаза, смотря с вызовом и надеждой.

– Да без проблем. – Похоже, именно этого он от меня и ждал. – Понимаю. Так что, «стирать» или спасать?

Его улыбка была лучшим ответом. И мы пошли делать «или».

У ворот монастыря нас уже ждала почетная делегация. Петрович, возглавлявший ее, профессор Ольховский, настоятельница монастыря, уже известная нам как матушка Евдокия, ещё два неизвестных нам человека и Толик Перевозчиков, скорее всего приглашённый по причине моего интереса к нему. Все молчали, только некоторые ошарашено уставились на гигантских Скроша и Тони, сопровождавших нас.

– Ну что, честной народ, какие мысли? – Может, мой игривый настрой и не к месту, но смотреть на их постные физиономии тоже желания не было. – Что надумали?

– Надумать-то, Стас, надумали, только вот… – Бранцев явно был смушен. – Матушка, что там у тебя?

Настоятельница Евдокия, плотная как ртуть и такая же быстрая, скользнула между мужчинами вперед. Ее взгляд, казалось, лучился, настолько светлыми были её голубые глаза. А не проста матушка, ой как не проста – с такими-то глазами вести огромное хозяйство монастыря.

– Здравствуй, Стас, храни тебя Господь. – Она быстро перекрестила меня, внимательно вглядываясь в глаза. – Рассказал нам Виктор Петрович, что вампиром ты назывался, парень. Нехорошо это, нечисто. Так ли это? Не можем мы тебе довериться, коли злое что удумал. Не ври только, Господь мне силу дал видеть ложь и обман.

Несмотря на то, что не чувствовал я за собой никаких грехов, в груди все равно шевельнулось чувство вины. Ведь фактически я предлагал людям полное переосмысление всей прежней жизни, революцию основ бытия, не меньше. Вон как Андрея вчера колбасило, это спецназовца с определенной психологической подготовкой, а что говорить про простых людей. А уж для монашек это вообще будет равносильно отказу от веры. И как убедить людей, думающих о спасении души, что мои действия направлены на их спасение, если я спасаю даже не их тела, а программную оболочку от уничтожения и форматирования, я не знал. Вот и я не знал. Ведь, если в практической стороны мое предложение этим людям действительно спасет жизнь, то с моральной и этической – его принятие должно быть личным выбором каждого.

– Понимаете, матушка… – Такое обращение легко слетело с языка. – Тут могу сказать только одно – я не собираюсь причинить вам зло, никому из вас. Доказать это не могу, да и какие могут быть доказательства. Да, я вампир: не люблю солнечный свет, если долго буду на освященной земле – умру, кровь мне придаёт силы. Но это не значит, что я безлунными ночами пью кровь у безмятежно спящих людей и сплю потом в гробу. Что касается веры: крестик нательный всю жизнь ношу, не снимая; церковь, правда, посещаю редко, не сказать, что совсем не бываю, но редко; в трудные минуты и помолиться сумею, как могу. Я же не заставляю никого, только предлагаю такой вот оригинальный путь к дальнейшей жизни.

Неожиданно монашка улыбнулась:

– Хорошо. У каждого свой разум, прав ты – пусть решают сами, а Господь направить на верный путь. Давай, Петрович, тебе дальше управляться. – Ещё раз улыбнувшись мне (или своим мыслям обо мне), мать Евдокия быстро заскользила в сторону ворот, по пути одними пальцами коснувшись торчащих ушей кролика, подошедшего послушать разговор. Тот даже не мявкнул, с удовольствием приняв мимолетную ласку.

– Короче, Стас. – Лидер общины сразу решил взять быка за вымя. – Люди уже все знают о том, что вы сделали вчера. Почти всем мы рассказали о твоем предложении, но многие не верят. Нужны доказательства. Короче, – повторился он, – тебе надо выступить перед общиной. Все сейчас на площадке возле храма, там на ступенях тебя всем видно будет.

Вот твою ж налево! Никогда не любил перед людьми выступать, в редких случаях, когда начальство устраивало образцово-показательные экзекуции, доводилось на трибуне отчитываться, так семь потов сходило. Может, Андрей? Он-то ближе к ним, чай – выходец из народа. Нет, после вчерашнего рано ему ещё в проповедника играть. Обложили, политики доморощенные.

– Ну, что ж, веди, Сусанин. Только давай недолго, а то неприятно мне там. Андрей, ты как? – На удивление, Никитин тоже решил пойти на собрание.

Толпа перед центральным входом в храм поражала. Отвык я в этом мире от больших скоплений человеков, отчего-то захотелось бежать от них подальше. Так и казалось, что сейчас накинуться и сожгут на кресте, даже под бронежилетом зачесалось то место, куда во всех фильмах вампирам кол осиновых вгоняют. Но пересилил себя, даже улыбнулся пару раз наиболее суровым физиономиям, вслед за Петровичем и профессором пробираясь сквозь этот зачаток митинга.

Начало немного смазалось. Звездами сезона оказались Скрош и черепаха. Если последняя, после моего разрешения, довольно спокойно отнеслась к желающим погладить ее каменистый панцирь, то кролик устроил гонки с препятствиями, игриво завлекая многочисленных детей вслед за собой. Как бы не затрепали питомца.