Текст книги "Протозанщики. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Брацио

Алексей внимательно следил за экраном. Ничего нового, только серые облака переродились в мутные тучи, подсвеченные робким, осенним утром. «Плыли по небу тучки…» – вспомнился Волне Маяковский – «Тучек четыре штучки…». Черные клубы, предвещающие дождь, перекатывались, кипели. Редкие лоскутки неба, блеснув на мгновение лазурью, зашивались тяжелым войлоком ливневых облаков. Никаких других движений, никаких иных ракурсов, словно камера упала на землю, застыв объективом вверх.

Волна грустил. Если и удастся перехватить Рустама и Антипа в Предбаннике, если получится провести в Дом… Что дальше? Сколько казаки смогут удерживать оборону? Пару дней. А потом?

Почему-то вспомнилась блондинка с Площади. Уже который раз, оставаясь наедине с собой, Волна поневоле представлял себе девушку. Что-то в ней было такое простое, но вместе с тем притягательное, что не давало забыть красотку. Та искусственная любовь, против которой, в числе прочего, сражаются сейчас его новые приятели, тут явно не у дел – блондинки нет рядом. Он не видел ее с тех пор, но фантазия вновь и вновь рисовала приятный, загорелый образ. Алексей не рассказывал друзьям о девушке. Зачем? До того ли сейчас? Нет уж, пусть остается приятным воспоминанием. Красивой, несбыточной мечтой.

Входную дверь затянуло легким туманом. Туман превратился в дым. Дым в непроницаемую мглу. Родился силуэт палача. Сверкая серебром, он вытянул руки, готовясь отразить нападение. Казаки закрыли Волну – их дубины легко взлетели к плечам, прицеливаясь для точного удара.

– Стойте! – громко выкрикнул Алексей, – Давайте послушаем…

Служивые подчинились, но не разошлись, готовые в любой момент обрушиться на врага.

 
– Ох, неужели в этом мире бреда,
Еще есть те, кто рассуждать готов?
 

– хрипло отозвался палач, с легкой ухмылкой, —

 
Спасибо, что напряг остатки мозга.
Спасибо, что не выгнал за порог.
 

– Чего тебе? – нахмурился Волна.

 
– От вас чрезмерно многого не надо,
немало сам я предложу взамен!
 

– продолжил улыбаться палач.

– Издеваешься?

 
– Ну, раз уж ты такой серьезный,
Давай начнем тяжелый разговор…
 

– Со мной?

– С тобою, в том числе, но прежде, с вашим Жданом!

– Здоровяка нет. Он…

– Я знаю, где он! Будь же поумнее! – рявкнул лысый, —

 
Он не дурак и разобрался вмиг,
Что Площадь видит цирк, а не сраженье,
И значит, очень скоро будет здесь!
 

– Вот и заходи позже… – чтобы не молчать, Волна выдавил первую подвернувшуюся глупость.

– Я что железный?!! Или многожильный? – вздохнул палач, —

 
Два раза за день «бегал» в Серебро!
Остаток сил не больше когтя белки…
 

– И что, чаю тебе предложить? – съязвил Алексей.

 
– Да нет ни чая у тебя, ни кофе!
Нет ничего, что предлагать бы мог…
 

– АНО ДРУЖИНА ЯРАЯ! – в дверь влетел запыхавшийся Ждан, размахивая огромным дубьем.

– Что?!! – присел от неожиданности Алексей.

 
– Он говорит, что есть за то дружина, – с улыбкой перевел экзекутор, —
Всегда готовая слегка меня помять.
 

– Понимаешь его?

 
– Раз я сказал, то понимаю значит.
У каждого есть способы свои.
Хотите, прикоснусь я, что привычней,
Но вряд ли вам понравится эффект!
 

– А почему так говоришь странно? Какими-то недостихами?

– Ты понимаешь сказанное мною?

– Типа того.

 
– Тогда, позволь решать мне самому,
Каким макаром строить свои фразы!
 

– Да, пожалуйста!.. Хоть Макаром, хоть Афанасием… Чего хотел от Ждана? Вот он, пришел!

 
– Могу я многое, но точно не умею
Единовременно вещать в два языка!
Сцепите руки, как для вас привычно,
Тогда и я смогу начать рассказ.
Не думаю, что опасаться стоит,
Когда в охране сотни казаков.
И знайте, что не я намедни,
К вам приходил, чтобы арестовать…
 

Волна, опустив руку на плечо недоумевающего богатыря, шепотом пригласил к столу. Ждан с сомнением огляделся, но грозный вид казаков успокоил – тяжело отдуваясь, здоровяк плюхнулся рядом с Волной.

– Вы, что, палачи, все на одно лицо? – раздраженно пропыхтел Ждан.

– Для вас, возможно, разницы и нет, но…

– Говори уже, – отмахнулся богатырь.

Палач знал, что бунтовщики хотят связаться с «Олимпом» или хотя бы с Наместником Меди. Он совсем не рад устроенному бунту, считает его преждевременным, но что делать – восстание уже свершилось. Облокотившись на массивный шкаф, серебристый рассказал о нескольких своих коллегах-палачах, способных видеть ложь, творящуюся в этом Мире. Они называют себя Истинными, так как знают реальную картину: искусственную любовь, перерождение дезертиров в стражников, отсутствие перемещений в другие Миры, кроме Большого Ничто.

Выйти на Наместника самостоятельно Истинные не смогли. Наместник пропал. Исчез много времени назад, оставив вместо себя коварного заместителя. Этот заместитель – узурпатор. Тот, кто, подмяв Мир, сконцентрировал власть в своих руках. Тот, кто, прикрываясь показным счастьем, творит в Меди темные дела. Тот, кто использует ситуацию для создания и увеличения своего мерзкого Мира.

– И кто же управляет Медью? – нахмурился Ждан, – Кто этот «коварный заместитель»?

– Всем управляет в Меди Савриил…

Такая же и в Серебре картина, – тяжело вздохнул Палач.

– САВРИИЛ?!! – великан подпрыгнул от неожиданности, но тут же уселся на место, – БЫВШИЙ НАМЕСТНИК ОЛОВА?!! ОТЩЕПЕНЕЦ?!! ПРЕДАТЕЛЬ?!!

– Ты прав в своих критичных описаньях, – ответ прозвучал тихо, но уверенно, —

 
Он заперт был, но ослабел надзор.
Раскаяньем, прикрывшись от «Олимпа»,
Трудился он как настоящий раб!
Творил добро, как истинный служитель.
За что «Олимп» смягчил ему режим…
Он начал тихо появляться в Меди,
Раздаривая добрые дела.
Вошел в доверие к Наместнику – советы,
Давал, как лучше обустроить Мир.
Сдружились. Стали ближе братьев.
Потом поднялся выше – в Серебро,
Где повторилась в точности картина.
Стал заместителем Наместников двоих.
Помощником, когда они в отлучке…
Со временем, любая наша связь,
Осуществлялась через Савриила —
Вся информация проходит чрез него.
Наместники не отвечают прямо —
Решения передает нам он.
Где есть Наместники – нам точно неизвестно.
Как их искать – не можем мы понять…
 

– А кто этот Савриил? – Волна перевел взгляд на Ждана.

– Рассказывал же, – ответил тот, – Бывший Наместник в Оловянном Мире, устроил хаос, смещен.

– А теперь…

– А теперь, – перебил здоровяк, обращаясь к палачу, – Расскажи, с чего мы должны тебе верить?

 
– Вы не должны, но можете поверить.
Вы не обязаны, но можете понять.
Любое недоверие логично,
Но Истинные могут вам помочь!
 

Истинных немного. Они слабы. Основная масса палачей перешли на сторону Савриила: кого-то держит страх, кто-то выполняет приказ. Стража полностью заменена – армию сбили из предателей-дезертиров, что из страха попадания в Ничто верно служат захватчику.

 
– Мы знаем главное свое предназначение —
защита Справедливости в Мирах!
 

– Гордо закончил Истинный.

– Справедливость – это когда хватают и казнят на площади? – криво усмехнулся Волна.

– Когда за действо неминуема расплата! – поправил палач.

– Так, что ты хочешь от нас? – по-прежнему не доверял гостю Ждан.

 
– Мы знаем ваши истинные цели:
Вернуть Добро и Справедливость в Меди Мир.
Мы то же этого желаем и поможем,
Найти монету… если суждено.
Мы протозанщики первоначальных истин,
Тех правд, что извращает Савриил!
 

– Еще одни… протозанщики… Где выискали это слово-то? – пожимает плечами Волна.

– И мы протозанщики! – гордо заявил Михаил, – Раз мы рискуем всем, защищая истину – мы протозанщики!

 
– Мы так давно назвали наши силы.
И здесь, и в Олове, и даже в Серебре.
А раз вы с нами, раз теперь мы вместе,
Вы протозанщики – другого не дано.
 

– Про Златник, значит, в курсе, – недовольно пробурчал здоровяк.

Про монету князя Владимира знали только Истинные. Ведали, что она нужна бунтовщикам, но точное место и им не известно. Есть догадки, предположения, не более. Палач предложил не раскрывать ему всей информации, чтобы избежать лишних подозрений, но было ясно, что его осведомленность все же выше, чем у бунтовщиков.

Савриил пока не в курсе всего происходящего, а желание выяснить детали не дало ему убить друзей на вокзале. Но враги откуда-то получают информацию! С каждой минутой, палачи знают все больше и больше о целях протозанщиков, и теперь, когда Рустам и Антип прорвались во временную дыру, Савриил разозлился. Он готов разорвать всех и вся, но не допустить даже малейшего шанса на успех заговорщиков. Он готов остаться в неведении об их планах, и одним ударом покончить с бунтом.

– Все это уже не важно, – тяжело вздохнул Ждан, – Степку убили! Ребята из Олова…

– ЖИВЫ! – громко перебил Макс, вбегая в комнату, – Нет их в Предбаннике! Только этот.

Гид протолкнул вперед испуганного машиниста. Безумие, насланное палачем, сменилось полным непониманием. Где он? Кто эти люди? Люди ли они?.. Испуганный мужичок жался к стене, трусливо обводя взглядом собравшихся. Истинный медленно подошел к страдальцу и опустил серебристые ладони на голову. Машинист глубоко вздохнул, глаза плавно закрылись, успокоение румянцем разлилось по лицу.

 
– Не только убивают наши руки,
Но также исцеляют хорошо…
…Итак, вы заблуждались понапрасну
Ища друзей в Преддверии Миров.
Они сейчас в лесу, возле дороги,
Но хру́пко оловянных бытие:
Тела поломаны от сильного паденья,
Истерзаны, испуганы они…
 

– Чего же ты раньше молчал?! – гневно вскрикнул Волна.

 
– Считал, что связь имеете с друзьями,
Что видите, что знаете про них, – недоумевал Истинный.
 

– Нет связи. Видимо, фото выпало… – Алексей указал на экран, – Так, что ты предлагаешь?

План Истинного прост. Чтобы палачи перестали чувствовать путников, им необходимо сменить имена: заново провести обряд крещения – таинства присвоения имени, мистический ритуал записи о человеке в Скрижалях Миров. Тогда старая информация исчезнет, а новую палачи знать не будут. Истинный, как представитель Серебра, имеет право на проведение любых религиозных обрядов. Он сам собирается проникнуть в Олово и «спрятать» Рустама с Антипом – Савриил, не подозревая о существовании Истинных, отправил в Олово отряд стражи под руководством присутствующего палача.

 
– Не трудно будет обмануть нам стражу —
Отправлю их в другую сторону́!
 

– закончил рассказ Истинный.

– Почему мы должны тебе доверять, – настырно бубнил Ждан, оглядывая гостя с неприязнью.

 
– Ты, милый воин, мне давно доверил!
Ведь это я к тебе являлся там,
Где тень харчевню прячет от народа.
И это я открыл тебе глаза…
Мы многое поведали друг другу,
Подумай, если б был предатель я,
Ты не сидел бы здесь, а гнил в бреду Больнички!
 

– БОЛЬНИЧКИ? Что еще за больничка? – не удержался Михаил.

Больничка, как пояснил Истинный, сокращение от Большого Ничто. То же жаргон, как и остальные термины. Этакое проявление палаческого юмора.

Большое Ничто – это Мир-тюрьма. Мир мрака и страданий. Чудовищное место, где в зловонных испарениях мучаются, заслужившие кары. Там боль есть смысл существования, а Ничто – суть пребывающих там душ. От того, что раньше было человеком в Больничке остается только разум и чувства, с простейшей и страшнейшей целью – чувствовать боль и осознавать это.

– То есть Ничто никакое и не ничто, а очень даже что? – вывел корявый вопрос Волна, – То есть это целый Мир со своим Наместником, стражей, палачами?

 
– Да, это Мир, но не один из многих.
Это отдельная структура бытия.
Кривое отраженье позитива
Миров Злотого, Меди, Серебра.
 

В этом страшном Мире есть свой Наместник, но Истинный не знаком с ним. Роль стражи выполняли солдаты Большого Ничто – сильные, безвольные монстры, во всем подчиняющиеся своим начальникам – Харалу́гам.

Харалуги – могучие воины и хитрые стратеги, черные генералы преисподней. Один их вид лишал жертву воли и заставлял подчиняться. Описать Харалугов сложно – они имеют тот облик, который наиболее страшен для их жертв. Вернее, как пояснил Истинный, они кажутся чем-то безумно страшным, безобразным, но для разных людей и случаев, разным. Это одно из проявлений их черной силы, способность, дарованная болью.

Солдаты почти всегда пребывают в Больничке, не имея возможности перемещаться между Мирами – рожденные мраком, во мраке и существуют. Харалугам в редких случаях разрешалось покидать пределы Мира Боли. Настолько редких, что никто из палачей не помнил, было ли это когда-нибудь…

Руководит Харалугами коварный, хитрый и расчетливый демон – Израде́ц. Этот постоянно шляется между Мирами, изменяя внешность, вселяясь в обычных людей. Израдец обожает блуждать по Олову и вербовать сторонников: искушать, совращать людей, чтобы в будущем они пополнили его страшный, безжалостный Мир. Поговаривали, что в Олове существует целая организация последователей демона, целая армия предателей и будущих «пациентов Больнички».

В его руках сконцентрирована огромная власть. Демон не был Наместником, но его приказы исполнялись мгновенно и безоговорочно. Именно Израдца стоило более всего опасаться Рустаму и Антипу, если подтвердятся слухи об объединении сил Савриила и Большого Ничто: от его лукавых глаз не спрятаться, от его коварств не укрыться. Если демон сотрудничает с узурпатором, путешествие усложнится до крайности: в руках Израдца катаклизмы Олова – землетрясения, ураганы, наводнения обрушатся на несчастный Мир.

– Потратил времени я слишком много на длинные рассказы про Ничто, – поднялся на ноги Истинный, —

 
Мне нужно торопиться – ждет же стража,
И парни в Олове страдают. Мне пора!
 

– Постой, – миролюбиво произнес Ждан, – Значит, ты сменишь им имена и поможешь добраться до…

– Остановись! Не говори докуда им предстоит добраться! Бог с тобой! – резко вскрикнул Истинный и добавил более спокойно, —

 
Не должен знать я место назначенья.
Меня ведь схватят, как я спрячу их…
 

– Тебя… схватят? – тихо переспросил богатырь.

 
– Да, к сожаленью, я рискую многим.
Но ради дела я готов на все!
Что жизнь моя, когда угроза Миру?
Когда Добро и Справедливость на весах?
 

– Вот это да… – присвистнул Михаил.

– Ты можешь умереть? – скосил взгляд Ждан, но Истинный лишь развел руками – никто из палачей еще не «умирал», и что происходит с ними в этом случае не известно.

– Крестить Рустама? Ну-да, ну-да… – себе под нос пробурчал Волна, – Добро, Справедливость… хоть бы объяснили, что это такое.

 
– Еще момент и я помчался дальше:
Другие Истинные могут к вам прийти,
Но раз мы все на вид для вас едины,
Есть способ отличить зло от добра.
С собой оставьте парня-машиниста —
Он сильно пострадал от палачей —
При Истинном он будет мирным, тихим,
При злобном палаче поднимет крик!
 

– Вот уж не знаю, благодарить тебя, что скинул меня с поезда или злиться за поломанную ногу, – бурчал Антип, пытаясь привязать ремнем палку к искалеченной ноге.

– Можно подумать, я не пострадал, – Рустам валялся на холодной земле, не предпринимая попыток самолечения, – У меня и нога, и рука, наверное, сломаны. Не говоря уже про ребра.

С тех пор как Рустам выпрыгнул из локомотива, прихватив с собой Анти-поэта, сил хватило доползти до леса и свалиться на мягкий мох. Спрятаться за облезлыми кустами и затаиться. Страшные тени исчезли вместе с электровозом, и палач больше не появлялся.

– Зачем бил-то меня? – ухмыльнулся Антип.

– Ну… времени не было объяснять, что решил прыгать, а ты мог начать спорить.

– Ха. Что ж, спасибо, жизнь спас. И знаешь что… спорить бы я обязательно начал!

…Осенний лес лениво шептал разноцветной листвой. Рустам молча валялся на земле, а Антип продолжал обматывать раненную ногу, бормоча невнятные ругательства. Вокруг никого, даже кусачие насекомые не ползали под телами – укрылись в зимних схронах от наступающих холодов.

Антип откинулся на спину, облегченно вздохнув. «Медицинские» работы завершились, и поврежденная конечность надежно примотана к сучковатой палке. Глаза закрылись, набежали мысли. Стоит ли в очередной раз корить себя за попытку помочь почившему другу? Наверное, для самоуспокоения можно немного побурчать, посетовать на «свою доброту», но никто же не заставлял – надо идти дальше.

Легко сказать – идти! Как перемещаться со сломанной ногой? Ладно, он, Антип, привыкший к трудностям жизни, а что делать с разнеженным Рустамом? Для него и синяк катастрофа вселенского масштаба, а поломанные кости, наверное, кажутся концом света.

Антип попытался подняться. Превозмогая боль, удалось сделать несколько маленький шажков. Идти самому, скорее скакать, можно, но помогать приятелю – выше его сил.

– О, нет, – плаксиво взвизгнул Рустам, – Опять они!

– Кто? Что? – испугался Антип, опускаясь на землю.

– Смотри!

Рустам сквозь кустарник указал на пути. Антип подполз ближе, руки раздвинули ветви, и взгляду открылся большой отряд стражи, рыскающий вдоль насыпи. Едва различимые призраки парили над полотном, выискивая, вынюхивая что-то. Палача рядом не было. Без него стража не чувствовала беглецов.

– Вот же… – в сердцах произнес Анти-поэт, – Шокер с тобой?

– Да. Толку-то от него перед такой толпой. Может уйти глубже в лес?

– Для этого надо уметь ходить! Готовься к драке…

Рустам готов был заплакать. Электрошокер запрыгал в дрожащих руках, и захотелось тут же передать его Антипу. Приятель осуждающе покачал головой, но оружие взял, дернув вниз рычаг предохранителя.

 
– После сражения с моим коллегой,
Твой страшный шокер совершенно пуст! – раздался за спинами тихий, но различимый бас.
 

Рустам еще глубже вжался в землю, закрыв голову здоровой рукой. Антип резко перевернулся на спину, выставив вперед руку с шокером. Почти над ним, скрестив дымящиеся рукава на груди, склонив серебристую голову, стояла высокая фигура палача.

Анти-поэт резко нажал курок. Палач оказался прав – заряд кончился, лишь слабенькая искорка блеснула меж электродов, и прибор окончательно погас. Бесполезное оружие отлетело в кусты, сопровождаемое трехэтажным матом, и Антип попытался встать на ноги, надеясь дороже продать свою жизнь. Ненадежная палка громко треснула, переломилась около колена, и раненый снова шлепнулся на землю. Раздался громкий стон.

 
– Твори, что хочешь, лирик-уголовник,
Но только не шуми, прошу тебя!
Отправил стражу я в обход, по рельсам,
Не стоит криками сзывать сюда врагов.
 

– Стража?.. Враги?!! – осмелился перевернуться на спину Рустам.

 
– Не время объяснять, да, и не место.
Постой, Антип, сейчас я помогу.
 

Серебристые длани прикоснулись к больной ноге. Антип зажмурился, приготовился к боли, но вместо этого ощутил нежное покалывание. Через мгновение пришла мысль, что нога цела. Размотав ремни, отбросив ненужную палку, он смело поднялся. Боли не было, но для большей уверенности бандит дважды топнул и разок подпрыгнул, вызвав предостерегающее: «ш-ш-ш!».

– Спа… спасибо, – искренне поблагодарил он.

Истинный отмахнулся от благодарности и приступил к исцелению Рустама. Через несколько секунд и второй путешественник был на ногах, с блеском благодарности в карих глазах.

 
– Теперь немного углубимся в чащу.
Пойдем до места через этот лес, – Истинный протянул Рустаму фото Волны, —
Вы выронили это при паденье.
А без него не видят вас друзья.
 

Антип и Рустам сначала молча следовали за Истинным. Палач пытался было в двух словах объяснить, кто он и что происходит, но у приятелей разыгралось любопытство, и новые вопросы рождались с пулеметной скоростью. Истинный пробовал успокоить, объяснить, что времени мало, что, возможно, после он расскажет больше, но сейчас есть дела поважнее. Угомонить перепуганных путников не удавалось, они продолжали выстреливать вопросами, не всегда дожидаясь ответов.

Все же удалось прояснить главное: палачи чувствовали Антипа и Рустама, знали информацию о них, написанную в Мирах. Есть способ изменить это, спрятать друзей – надо заново пройти обряд крещения. Палачам потребуется много времени и сил, чтобы получить новую информацию.

– Нет! – неожиданно остановился Рустам, – Мой отец, дед, прадед! Все мои предки мусульмане! Как я могу изменить?!!

– Вот уж не думал, что ты столь религиозен, – серебристый растеряно улыбнулся.

– Ерунда какая-то! – продолжил татарин, – Как можешь предлагать такое? Ты же… ОТТУДА! Ты же точно знаешь…

– Что знаю я? Скажи, уж коли начал! – Истинный с интересом наблюдал за метанием собеседника.

– Что… Кто там… Кто Он…

 
– Вопрос поставлен о наличье Бога?
Поверь, я точно ведаю – Он есть!
 

– И кто Он? – Анти-поэт с интересом вслушивался в каждое слово.

 
– Ответ, на мой взгляд, прост и очевиден!
Известно каждому, что Он есть Бог! – хитрил лысый.
 

– И как его зовут? – изрек глупость Антип.

– Не думаю, что это так уж важно…

– «Нет Бога кроме Аллаха…» – вспомнил Рустам.

– Действительно, другого Бога нет.

– Мусульмане правы?!! – подпрыгнул поэт.

– Вы главное поймите, что ВСЕ ВЫ ПРАВЫ! – начал уставать Истинный, —

 
А имя лишь традиция, завет!
Поступки, замыслы, несущие спасенье,
Доступны пониманию Его!
 

– Так, богов много? У каждого свой?

 
– Да нет же, нет! Всего один Он!
Но принимает всех, кто за Добро!
Кто признает Систему – Справедливость!
А имя лишь набор красивых букв.
 

– Не будь козлом, и тебе это зачтется! – фраза неожиданно для него самого слетела с губ Антипа.

 
– Послушай, это глупенькая фраза,
Но времени у нас совсем в обрез,
Давай считать, что в этом нашем споре,
Покамест это правильный подход!
 

– согласился палач.

– Получается, все религии не правы?

 
– Вопрос непрост, понадобиться время,
Чтобы подать развернутый ответ.
Но если взять и упростить решенье,
То, скажем, ВСЕ РЕЛИГИИ ПРАВЫ!
 

– Да, как же так?

– Скажи, чем так разнятся ваши веры?

– Ну-у, – протянул Антип, – Им там…как бы… отрезают, а нас брызгают водой…

– Твои познанья умиляют, право, – засмеялся Серебристый, —

 
Да, в ритуалах разница видна.
Есть и другие, но сейчас не будем
Перечисленьем время отнимать.
Едина цель у всех – к Добру стремленье!
Все прочее – традиция, обряд.
 

– Значит неважно, как креститься? Все равно как обращаться к Богу? Могу выдумать новые способы и то же буду услышан, если верю, что это Добро?

Палач начал терять терпение; он не готовился к подобным расспросам и сейчас жалел, что начал этот разговор, что тратится драгоценное время.

 
– В теории, конечно, можешь много,
Но практика не так-то и проста:
Традиции, насыщенные верой,
Налиты энергетикой людской.
За сотни лет терзаний, горя, счастья,
Обряды ей пропитаны насквозь.
А новшества не будут многосильны…
К тому же, надо точно понимать,
Зачем кому-то создавать Ученье?
По глупости? Устроить чтоб раскол?
Чтоб подчинить себе людей? Гордыня?
Все это вариации греха…
 

– Бр-р-р! Ты меня совсем запутал… А как же этот, как его, эгу… эку… экуменизм, – с трудом выговорил Антип, – Там же, вроде, хотят объединить всех христиан. Разве, это плохо?

– Намеренья, возможно, и благое…

 
Однако, есть детали, что понять,
И я, признаюсь, не всегда способен…
Но главное не этом. Весь вопрос
В том, что нельзя объединить всеобще,
А значит, выделятся те, кто против них.
И станет одним верованьем больше,
Что только лишь усугубит раскол.
 

– Но, у нас один Бог! – перебил Рустам, думающий о чем-то своем, – А у христиан толи два, толи три вообще!

– Ты говоришь о силе Триединства… – начал палач, но останавливается, – Да, что я с вами взялся рассуждать?!!

 
Нашлись мне то же горе – богословы,
Что стали верить пять минут назад.
И то лишь из-за вредности природной,
А в теологии познаний – ноль!
Скажи-ка мне, о «верный» мусульманин,
Сколько намазов совершил сегодня ты?
Ну, а когда наш «славный» православный,
Последний раз ко Храму подходил?
И эти люди мне твердят о Вере…
 

Но креститься Рустам отказался наотрез. Истинный, не надеясь на результат, предложил Антипу принять магометанство, но и бандит не захотел ничего слышать о смене конфессии. Запинался, нервничал, сыпал то мольбами, то угрозами, но решения не поменял.

 
– Все ясно! Спорить с вами глупо,
А времени у нас совсем чуть-чуть, – отмахнулся палач, —
Готовы будете пройти обряды,
Что кажутся традицией для вас?
 

Что стали вдруг такими дорогими… – не удержался от сарказма собеседник.

– Да! – согласился Антип.

– Еще раз? – испуганно спросил Рустам, поневоле съеживаясь.

 
– Не бойся, резать не придется больше!
Но ты запомнить должен кое-что:
Когда получишь новое прозванье,
Необходимо скрыть его от всех!
Чтобы ни друг, ни враг, ни птица,
Стремительно пронзая небеса,
Не знали имени, полученного снова.
Иначе быстро станешь на виду!
 

– А мне? – спросил Антип, но ответа не последовало – Истинный уже сменил тему и быстро объяснял предстоящие ритуалы.

Он коротко поведал, что проводить все будет сам. Пришлось коротко остановиться на понятиях Миров и их назначении. В нескольких словах рассказал о Саврииле и Израдце, о Добре и Справедливости.

Далее… А вот далее он совершил ошибку, повлекшую за собой кучу неприятностей. Сосредоточившись на деталях, Истинный пропустил главное – он ни слова не сказал о Златнике. В сумбуре начатого бунта, протозанщики не согласовали всех мелочей. Палач был уверен, что ребята знают о монете, а любой разговор на эту тему мог открыть новые детали, которых он знать не хотел – боялся выдать под пыткой. У самих друзей стояла простая цель: занести фото Волны в церкви Херсона. Что будет дальше? Как с ними свяжутся? Все это они оставили на волю потусторонних.

«Где я, а где Добро и Справедливость?», – с иронией размышлял Антип, но где-то глубоко внутри зародилась приятная, теплая мысль о возможном искуплении. Лучшая доля после смерти настойчиво рисовалась в преступной голове. Рустам же беззаботно вышагивал рядом, чувствуя себя защищенным.

 
– Ответьте теперь мне: как догадались,
Что электричество спасет от палачей? – произнес на ходу Истинный, —
Что в Олове другого нет оружья?
Кто дал вам знать, как нас перемещать?
 

Антип пожал плечами. Идея родилась у Рустама, ему и отвечать, но парень и сам не знал, как вышло, что шокер оказался в его руках.

– Пистолет не помог, ящик тоже, – перечислял Рустам, – Кроме шокера ничего не оставалось. Поэтому и взял его. Кажется, все так и было… Там такое творилось…

 
– Как интересно! Снова убеждаюсь:
Зажатым в угол, открывают дверь…
 

– казалось Истинный разговаривает с самим собой.

– А тот, к кому мы идем, он кто? – поинтересовался татарин.

 
– Один из тех, кто помогает многим.
Для нас связной, по-вашему – колдун.
 

– Связной? Колдун? – нахмурился Антип.

 
– На данный день достаточно ликбеза! – резко оборвал Истинный, —
И если ваши головы стальны,
Что до сих пор не лопнули от новшеств,
То мой язык ужасно утомлен!
 

– Священники говорят, что второй раз креститься – грех! – Антип, словно не слыша палача, продолжал заваливать вопросами.

– Не бойся, этот грех возьму себе я!

– А для меня, – вставил Рустам, – то же грех?

– Давайте все немного помолчим?

– Мы бы быстрее понимали, если б ты не разговаривал как поэт, потерявший музу! – протараторил Антип, – Что за привычка? Нельзя, разве, просто говорить «да» или «нет»? Можно или нельзя! Правда или неправда! Зачем все время…

Палач, шествуя посредине, вытянул руки. Кончики пальцев едва коснулись раскрасневшихся щек собеседников, и звук, до этого непрерывно валящийся из ртов, исчез. Словно сработала кнопка «Mute». Губы по привычке раздвигались, связки напрягались, но слова больше не звучали. Осознав тщетность попыток, Рустам и Антип успокоились – путь продолжился в тишине.

Неожиданно тропинка врезалась в забор. Лес еще тянулся за трехметровой изгородью, но доступ к нему оказался перекрыт. Запертые клены потрескивали на ветру вместе со свободными братьями, но красные длани махали из заточения недавнорожденных коттеджей. Пришлось обходить. Когда застенки нуворишей закончились, взгляду открылось брошенное поле. Осень прошлась здесь широким шагом: трава склонилась к земле и громко шумела в порывах ветра. Вдалеке замаячили покосившиеся избушки Паморки.

Деревня мертва. Многие избы заколочены, огороды захвачены бурьяном. Некоторые дома стоят без стекол, пугая странников пустыми глазницами. Заросший проселок лениво петляет меж трупов жилищ.

Антип, по его мнению, молчащий слишком долго, призывно замахал руками. Палач повернулся и прикосновением «включил звук».

– Смотри же, здесь же нет же никого же! – выпали Анти-поэт на одном дыхании, опасаясь снова потерять голос.

– Пройдем деревню и найдем связного, – ответил Истинный.

Останки домов закончились. Дорога бежала и дальше, по полю, но попутчики свернули в лес. Узкая тропинка вынуждала топтаться рядом, но недавние болтуны молчали, опасаясь новых неприятностей.

Резкий порыв ледяного ветра неожиданно пробрал до костей и так же резко прервался. Солнце закрылось тучами. В ушах раздался монотонный, нарастающий гул, от чего головы у приятелей закружились, а к горлу подступила тошнота. Страх, возникший в груди Рустама, заставил остановиться, трусливо озираясь по сторонам. Рядом застыл Антип. Истинный сделал еще пару шагов и тоже замер, сложив руки на груди.

Из леса появилась стража. Беззвучно и плавно, не касаясь земли, большой отряд теней, двумя шеренгами окружил путников. Призрачная охрана готова была тут же броситься на беглецов, и лишь присутствие Истинного сдерживало и вызывало недоумение.

 
– Где вас носило? Почему не рядом?! – неожиданно громыхнул палач, —
Пришлось мне самому ловить людей!
Зачем мне целый выводок охраны?
Когда вернусь, все сообщу о вас!
 

– Ты жжже ссссам сссказззал… – робко попытался оправдаться ближний стражник.

 
– Молчать, скотина! Перепутал все ты!
Велел идти на юг, а не восток.
Отправлю в ад, что заслужили, право,
Если мозгов не наберетесь вдруг.
Заждался Израдец уже убогих,
Отрядом всем отправитесь к нему.
 

Стражники склонились в почтительном поклоне, не желая спорить с лютым начальником. Объятые страхом, тени застыли в ожидании приказа.

– Ч-что? – тихо произнес Рустам.

– А то! Не будем верить первому встречно… Подожди, – прошептал Антип, – Зачем он нас лечил тогда? Может… он… прикидывается?

В этот момент Истинный обернулся и подмигнул Антипу. Вздох облегчения сорвался с губ Рустама, но привлек и внимание призраков. Стражники смутились, подозрительно косясь на экзекутора, но остались на своих местах.

– Идем вперед, там быть должна избушка! – приказал теням Истинный.

– Надо перемесссстить их, – попытался вставить стражник.

– Ты будешь обсуждать мои приказы? – тихо, по слогам произнес Истинный, нависая над подчиненным, —

 
Перемещу, когда сам захочу!
Я должен пленных допросить сначала,
Да так, чтобы не знал никто.
Понятно это? Или я обязан
Докладывать тебе свой каждый шаг?
 

Стражник с глубоким поклоном отступил. Отряд начал движение, и через несколько десятков метров лес расступился, возникла заросшая высоким осотом поляна. Деревья разошлись, открывая взору старый, накренившийся домик на деревянных опорах. Могучие некогда столбы с годами растрепались, покрылись мхом, исказились под натиском времени, заставляя избушку попискивать на ветру, приседая на толстых ножках.

– Избушка, избушка, повернись к лесу… – попытался сострить Антип.

– Закрыли рты и следуйте за мною, – распорядился палач.

Перепрыгивая трухлявые ступени, Истинный взлетел на серое крыльцо. Дверь, истошно скрипнув на единственной петле, почти вывалилась наружу, и палач жестом приказал Рустаму и Антипу войти в дом. Стража осталась на улице.