Текст книги "Протозанщики. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Брацио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 37 страниц)

2

– Итак, – вдыхая тошнотворный воздух Больнички, заговорил Антип, – Медь сдали Израдцу. Сами идем куда-то, где еще хуже, чем здесь. Чтобы… Чтобы, скорее всего, подохнуть. Я ничего не упустил?

– Мы и так в аду, чего еще бояться? – пробурчал Рустам.

 
– Ты упустил немного оптимизма,
Что нам не помешает на пути, – грустно улыбнулся Андрей, обращаясь к Антипу,
 

 
– Должны мы верить, что идем доро́гой,
В конце которой радостный рассвет!
 

– Ха! – возмутился бандит, – С чего верить-то? Никаких шансов выбраться из пещеры. Но, даже если случится чудо – выживем, и, что совсем уж неправдоподобно, победим Савриила, то… То, что? Меди больше нет! «Олимп» выше не пускает. Вас не пускает, кстати! А меня-то и подавно ждет веселая вечность в объятиях Израдца.

– Ты это видел? – тихо спросил Волна.

– Да тут не на что смотреть. И так понятно: в любом случае – ад.

 
– Что видел ты, уже нам рассказал —
В опасности и Олово, и люди.
Желаешь им помочь – идем вперед,
Желаешь отойти – мешать не буду.
 

– Куда отойти? Остряк, блин! Не хочу я отходить. Здесь мои друзья – я обещал помочь, и помогу. Но я хочу… хочу шанс! Хочу верить, что не все потеряно, что могу… надеяться!

– И я! – неожиданно смело вставила Алена.

– Справедливость неполноценна без возможности, – вставил слово Руслан.

 
– Всегда есть шанс, я знаю это точно,
Иначе бы не отправлялся в путь.
Иначе бы не верил в Справедливость,
Не шел вперед, не рисковал людьми.
 

– Вот ты-то и убеждаешь меня в обратном, – со злостью произнес Анти-поэт, – Как можешь говорить о шансе, когда только что профукал Мир? Оглянись! Нет больше Меди – тут везде Больничка! Какие шансы, расскажи?

 
– Миры не исчезают безвозвратно.
То, что ты видишь только скорлупа.
А что нас ждет в финале испытаний,
Зависит лишь от нашего пути.
 

– Какая ерунда! – в сердцах воскликнул бандит, – Это уже не вера, а слабоумие какое-то. Нет больше Меди!!! Э-эй, оглянись!

Андрей отвел в сторону ворот мантии, ставшей грязно-серой хламидой. Оголилась бледная, безволосая грудь. В середине, между ребрами, ярко вспыхнула красноватая окружность, переливавшаяся медным блеском.

 
– Смотри сюда, неверующий мальчик!
Внимательно смотри, и ты узришь —
Не весь я перекрасился в унынье.
Кусочек Меди навсегда со мной.
А это ли не шанс вернуться Миру?
А это ли не знак, что надо быть?
И этот шанс – подарок мне за веру.
Это доказывает, что надежда есть!
 

– Вот эта болячка, что-то доказывает? – тихо спросил Антип.

 
– Сам ты болячка! Это сообщенье,
О том, что Мир остался внутри нас.
Это зерно, желающее почвы,
Чтоб вызрел справедливости закон.
 

– Бред, – отмахнулся бандит, помогая Алене идти по колким камням.

Андрей не пояснил. Не потому что не хотел, потому что не мог… Тяжелый вздох на мгновение наполнил грудь, бывший Наместник остановился, подбирая слова, но молча выдохнул, и, пружиня на сильных ногах, ушел вперед.

– Отличный способ ведения дискуссий, – пробубнил Анти-поэт.

– А я его понимаю, – тихо сообщила Алена, получая вместо ответа ласковый шлепок.

Вход в пещеру не различим. Не тьма загораживает обзор – ярчайший свет препятствует зрению. Недавно покинув пещеру, проты не осмотрелись внимательно – торопились вперед. Теперь остановились, закрываясь ладонями от болезненного свечения.

Белый свет вырывался сплошным потоком. Его не сравнить ни с лучом прожектора, ни с солнечным блеском, ни с другим оловянным ощущением. Поток материален, густ и, однозначно, опасен. Прикасаясь к глазам, обжигал. Даже мысли о нем причиняли боль. Приходилось часто моргать и жмуриться, чтобы восстановить зрение, но расплывчатые овалы долго оставались перед взором, мешая сосредоточиться.

– Туда? – со страхом в голосе спросил Рустам.

– Догадливый, – подтвердил Антип, прижимая к себе Алену.

– Теперь послушайте, попутчики… ребята!

 
Сейчас мы перейдем за яркий свет, – бывший Наместник говорил тихо, заслоняясь ладонью от излучения пещеры,
Вы потеряете возможность видеть,
Глаза застит тугая пелена.
 

– Взяться за руки? – перебил Рустам.

– Да, для начала возьмитесь, – встрял в разговор Руслан, путешествующий в образе взрослого.

– А потом?

– Давай объясню? – переспросил представитель Беспроторицы у Андрея.

– Рассказывай, мой друг, но покороче.

Не так уж много времени у нас.

– Значит так, вы уже были в пещере – Израдец вел из Больнички. Шли по тропе, что соединяла два Мира, не сворачивая никуда. Сейчас, пока Истинные помогают из дома Волны, тропа сохранена. Позже, возможно, каким-то образом модифицируется.

– Ближе к делу, – нервничал Антип, – Что делать?

– Необходимо сойти с тропы. Свет станет еще ярче, гораздо сильнее. Несмотря на это глаза можно будет открыть. Зрение не восстановится, но, если этот путь угоден, появятся другие, новые ощущение, позволяющие безопасно двигаться.

– А кто там, внутри?

– Древняя неподвластная нам сила. Но она в состоянии помочь.

– Ничего не понял, – вздохнул Антип.

– И, тем не менее, это почти все известное про «обитателей» пещеры, – произнес Руслан, – Мы лишь догадываемся, как они выглядят, чем занимаются. Некоторых, возможно, знаем, но кто ими управляет сейчас…

– Час от часу не легче. Ну что, заходим?

 
– Одну еще минуту подождите —
Пройдя вперед, обезопасим тыл.
На всякий неучтенный нами случай,
Необходимо прикрывать отход.
Возьмем с собой парнишку есаула —
Не факт, что нам вернуться суждено —
И юноша тогда расскажет Ждану,
Что дальше делать, как помочь в беде.
 

– Михаил! Ждан! – крикнул Руслан, подзывая вояк, чуть отставших с казаками, – Сколько осталось народу?

– Казачков-то? – уточнил Михаил, – Негусто. Двенадцать душ, всего-то.

– И правда, негусто. Победим Савриила, отнимем остальных у Израдца.

– Хорошо бы, – обрадовался Белый, – Что делать?

Решили разделить остаток войска пополам: часть, во главе со Жданом, Андрей переведет в Большое Ничто, где они заменят у входа солдат Израдца, вторая, под руководством Михаила, останется со стороны бывшей Меди. Молодой есаул идет внутрь, но держится на отдалении, чтобы быстро отойти, в случае непредвиденности.

– Пошли, – обреченно согласился Ждан, протягивая ладонь бывшему Наместнику.

Андрей возвратился через минуту. Посты охраны расставлены, проходы защищены. Взявшись за руки, вереница протозанщиков углубилась в пещеру. Мгновенно смолкли звуки…

Свет ударил по закрытым глазам! Тонкие веки не защищали от напасти, но друзья терпели и двигались вперед. Через минуту ноги, до этого переступающие по камням, ощутили мягкий песок. Вспотевшие ладони высохли; легкие, наполненные смрадом перемен, почувствовали свежий воздух.

 
– Мы там, куда стремились наши мысли,
Где мы желаем правду отыскать, – в полной тишине голос Андрея звучал громко, —
Теперь, набравшись сил, глаза откроем.
И подождем, освоимся чуток.
 

Антип резко поднял веки. Боль осколками ударила по глазам, не дав оглядеться. Сверкнуло белым, и беспроглядная пелена застила взор. Он снова сомкнул веки, но ничего не изменилось – та же боль, та же слепота.

– Отлично! – взбесился бандит, – Я, кажется, ослеп.

– Больно, – пожаловалась где-то рядом Алена, потерявшая руку приятеля.

– Подождите. Что-то должно произойти, – донесся откуда-то голос Руслана.

«Где стоит Руслан?» – почему-то крутилось в голове Антипа, – «В каком направлении?».

Сосредоточившись, он попытался обнаружить Золотого Воина. Рядом нет. Сзади стоит Алена – должна стоять, так входили. Спереди находился кто-то более высокий и худой – это чувствовалось по едва уловимым волнам, поступающим в область груди. Ощущалось пружинящее поле. Оно не материально – просто, не может быть материально! – но, почему-то, его хочется потрогать.

Антип поднял и вытянул вперед ладони, желая схватить невидимое, и кожа ощутила легкое сопротивление. Это не плоть, не камень, это нечто иное, всегда находившееся рядом, но раньше не дававшееся в руки. Что-то, на что никогда не обращал внимания. Нечто рассказывающее о предметах и людях.

Так и есть. Ладони, да и тело целиком, ощущали стоящих рядом. Высокий впереди, позади девчонка. Чуть дальше Руслан – легко чувствовались его золотые потоки. За Аленой Рустам – глупая куртка излучала забавные, покалывающие волны. За ними Леха. Еще чуть дальше неприятная шершавость камня. Противные, влажные стены пещеры. Даже цвет понятен – темный, замшелый булыжник. Такая же стена перед Русланом. «Ну, конечно же! Пещера, – подумал Анти-поэт, – Коридор, туннель, называй, как хочешь. И сверху тот же камень – потолок, свод. А под ногами песок».

Стало легко. Глаза перестали болеть. Зрение исчезло из букета ощущений как ненужный, архаичный элемент. Теперь «видно» и так. Понятно. В тишине проявились и звуки: шелестел песок под ногами, капала вода по отвесным стенам. Можно двигаться вперед.

Антип повернулся к Алене – вот она. Линии ее стройного тела прекрасно угадывались рядом.

– Знаешь, твой красивый таз можно видеть и без глаз, – проворковал Анти-поэт.

– Дуралей, – хохотнула Алена, нежно ударив Антипа по руке.

– Оклемались, – скорее подтвердил, чем спросил Руслан.

– Я – да, – ответил Рустам.

 
– Я видеть и не прекращал – мне помогают,
Во мне энергия оставшихся друзей, – спокойно проговорил Андрей.
 

– Есаул?

– Нормально, – тихо ответил казачок.

Шли медленно. Странные ощущения поначалу заставляли осторожничать, но препятствия обходили без проблем. Удалось поверить в свои силы. Расслабиться. Шаги ускорились.

Появились другие люди. Вынырнули из-за каменных стен, попадая в зону обретенных сенсоров. Выросли на пути, вынуждая остановиться, и мысленно умоляли о помощи.

– Кто это? – тихо спросил Волна.

– Заблудшие, – ответил Руслан, – Здесь их много, но, как и за что они тут оказались, мы не знаем.

– Помогите! – бессловесно, но ощутимо молили страдальцы.

 
– Не нами вы доставлены сюда,
И нет у нас возможности помочь, – негромко, но уверенно произнес Андрей, —
Несите крест свой, и придет ответ.
Ищите и обрящете спасенье!
Нам жалко вас, но ведь не вправе мы
Вам помогать. Да, к слову, и не можем.
Обреченные отстали…
 

Туннель повернул направо. Песчаная дорожка устремилась вниз. Проты ощутили, как расходятся стены, как разрастается свободное пространство. Вышли на большую поляну. Камни поредели, мягкий грунт под ногами стал похож на траву. Деревья великанами выстроились в неровный круг. В центре – цель, смысл путешествия. Нужно туда!

– Остаешься здесь, – негромко обратился Руслан к есаулу, – Внимательно слушай. Передашь все Ждану и Михаилу. Дорогу обратно найдешь?

– Так точно!

С помощью новых чувств Антип понял, что в центре лужайки громоздкий камень: высокий, с ровными краями, серый валун. Бойкий родничок у подножия отлично слышался, но и живая энергетика ключевой воды ощущалась на ладонях прохладой.

– Ждал, – громыхнул укоряющий за опоздание голос.

Протозанщики покрутили ладонями, но ничего не почувствовали. Голос прозвучал, но обладателя не зацепили – вокруг, казалось, нет никого, кто мог бы говорить.

– Жду! – снова раздался недовольный голос.

– Мы… пришли… – начал Руслан.

– Вижу, – перебил глас, – Спрашивайте!

– Знаешь, где скрывается Савриил? – нагло встрял Антип.

– Да!

– Где?

– На Земле.

– Точнее можешь сказать?

– Нет! – резко рявкнул неощутимый собеседник.

– Почему? – настороженно спросил Руслан.

– Не хочу!

– Отлично! – начал заводиться Антип, – Диалог просто великолепный. Содержательный. Для чего мы шли?

– Это вопрос? – продолжил собеседник.

– Как найти Савриила? – попытался зайти с другой стороны Волна.

– Напрячь убогие мозги! Вам почти все известно, но не видите дальше носа.

– Носа? – вскрикнул Анти-поэт, – Да мы вообще ничего не видим!

– Это точно, – захохотал незримый собеседник.

– Известно, что обособленное место, территориально принадлежащее России… – продолжил Руслан.

– Нынешней России! – довольно резко перебил голос, – Нынешней!

– Ну да, России нынешней. На западе страны. Калининград?

– Конечно, нет! – рявкнул собеседник, – Только дурак может так думать. Калининград – слишком просто.

– А где же?

– Думайте.

– Еще говорили, – вставил Рустам, – Что там постоянно происходит нечто плохое. Негативное. Как часто?

– Достаточно, чтобы посеять мрак.

– А-а-а, теперь все понятно, – злился Антип, – Где? Отвечай!

– В России, – голос наслаждался нервотрепкой.

 
– Мы никогда доселе не встречались,
но, кажется, я ведаю, кто ты, – наконец, заговорил Андрей.
 

– Тогда должен знать, что я не обязан вам помогать.

 
– Согласен, не обязан, это точно,
но можешь ты помочь – так помоги!
 

– Зачем мне это?

 
– Возможно, чтобы сделать что-то лучше,
чем все, что ты до этого творил.
 

– Ты мне не судья! – громом разнесся голос, заставляя протозанщиков присесть от страха.

 
– Да, я судить тебе не вправе, это точно.
Поэтому, нижайше я прошу.
 

– Спрашивайте, – несколько смягчился голос.

– Как победить Савриила? – в слепой надежде спросил Руслан.

– Вернуть Руси тело и душу. Вернуться к предназначенному! В Русь вкладывалась сакральная задача спасения Олова, но вы не смогли удержать страну, позволили лжи угнездиться в ваших головах. Вы не достойны даже…

– Че? – перебил Антип.

– Надеетесь, что части целого смогут жить отдельно? Голова без рук, а сердце без головы? Болью раненного тела питается мрак! Кого вы собираетесь защищать, протозанщики, если себя не смогли уберечь? – снова перешел на крик голос, – Раскидали куски по миру. Разбросали и ждете, когда наладится жизнь? Породили зло – жрите его плоды! Это ваша расплата. Ваше наказание.

– Я не понимаю! – недовольно выкрикнул Антип, – Что мы должны сделать? Разве нам по силам влиять на целые страны?

– Вам вряд ли, – согласился собеседник, – Поэтому ковыряйтесь в своих клочках, залатывая дыры, но так проблему не решить. Лишь временно припарите рану. Хотя… все можно, если захотеть.

– Что же делать? – спросил Волна.

– Уже спрашивал, а я уже отвечал – думать!

– А Александр Македонский тут при чем? Подкинь еще хоть крошечную зацепку, а? – умоляюще произнес Руслан.

– Македонский – первая подсказка. Я дам еще две: во-первых, за последний век нужное вам место дважды пустело. И дважды заселялось заново. В последний раз – слугами Савриила.

– По каким причинам пустело? – пристал Антип.

– Во времена Великой Отечественной войны и в конце двадцатого века – после Чернобыля.

– Опа! Чернобыль, – довольно пробормотал бандит, – Уже что-то. Сильно пострадавшая территория…

– Верно. Я подскажу вам и второе слово: оно, разумеется, связанно с Русью.

На сером валуне – это прекрасно почувствовали протозанщики – стала появляться надпись. Она не только покрывала собой замшелый камень, но словно вписывалась в память, оставаясь там навсегда. Не требовалась бумага или карандаш – символы сразу попадали в голову, минуя посредников.

Проблема лишь в том, что смысл ее остался за пределами понимания: «Шво́ить пучки́ со спидо́нами, вы́керить клёвой торга́шки – это шабро́, но не символ – охлы́н. Мас – символ, мас – ёлы́ма, мас – Поха́н!».

– Опять это гажде… – начал возмущаться Рустам, но Антип перебил его:

– Феня? – ответа не последовало.

– Откуда информация твоя? Скажи, мы точно можем верить? – подал голос Руслан.

– А зачем ты пришел? – загромыхал голос, – Не веришь, так и ступай прочь!

– Хорошо-хорошо, мы поверим тебе, но откуда…

– У всех свои архивы, – более спокойно пробасил незримый собеседник, – И комнаты свои…. пустые, – последнее слово было произнесено с издевательским оттенком.

– Спасибо.

– Все, идите, ищите! – устало промолвил голос, – И запомните, очень многое будет зависеть от решения Василия или, как вы его зовете, Антипа. Если и не в конкретной битве, то во всей этой войне.

– Моего?!! – подпрыгнул бандит, – Что еще за…

– Твоего, – ухмыльнулся голос, – Тяжелый выбор между спасением Мира и спасением души.

– Сговорились, да?!! Вы что, все сговорились?!! Да ну вас… утомили. Значит, то, что ищем на Украине? Там же Чернобыль?

– Ищите! – рявкнул незримый, – Друг как враг окружил эту землю.

– О, как!

– Да. Идите. Больше нет ответов.

– Скажи хоть, как выйти отсюда?

– Уже вышли, – откуда-то издали пробасил голос.

В белесой пелене появились черные точки. Они делились, сливались, образуя кляксы. В пятна стали видны обрывки горного пейзажа. Возник птичий гомон, гул ветра. Пятна росли, склеивались, занимая все большую площадь, пока, наконец, не превратились в единую картину.

– Где мы? – моргнул глазами Волна.

– В Абхазии, где же еще, – прозвучал ответ с кавказским акцентом.

– Федя? – радостно вскрикнул Антип, – Ты? Вы?

– Я. Кто же еще! Что с вами? На секунду застыли, как памятники, а теперь галдите, как будто вас тут год не было. И кто это с вами? Где демон?

– Демон в аду, отец, в аду.

– Пусть там и остается, – вздохнул Федя, с любопытством разглядывая Андрея.

– Ну что, проты, – Антип улыбнулся, произнося сокращение от «протозанщиков», – Подытожим, что имеем?

В активе появились новые подсказки. Известно, что искомое место «политически обособленно», что юридически относится к Российской Федерации, что лежит на западе, что каким-то образом связанно с именем Александра Македонского, Чернобылем и Русью. Слагаемых много, но сумма пока не выходит. Они не вяжутся друг с другом, не образуют целого, только сильнее путают. Про новую подсказку и вовсе ничего не ясно.

– Швоить пучки со спидонами… – вздохнул Рустам.

– И хрюкотали зелюки, как мюмзики в мове, – с улыбкой вспомнил Антип Кэрролла.

– Думаешь, из «Алисы»? Там ключ? – вскинул брови приятель.

– Кэрролла люблю, – зачем-то сообщил Федя с улыбкой.

– Не думаю… Нет, точно «Алиса» не при чем, да и с Русью никак не связана. К тому же явной фени много. Смотрите, – присутствующие подошли ближе, – Швоить пучки со спидонами, выкерить клёвой торгашки – это шабро, но не символ – охлын. Мас – символ, мас – ёлыма, мас – Похан. Я особо не «ботаю», но кое-что слышать приходилось. Выкерить – это, типа, кирять, бухать, выпивать. Ну, клевая – само собой понятно, слово-то современное. Что за торгашка – без понятия, но по смыслу ее можно выкерить, значит напиток какой-то.

– Торгашка? Может, торговка? Женщина-продавец, типа того? – встрял Вола.

– И как ее «выкирять»? Израдца что ли попросить? Тфу ты, гадость какая! – поморщился Антип, – Непонятно пока, в общем. Что там дальше? А дальше, ни одного знакомого мне слова. Ну, кроме «Похана», который похож на пахана – старшего, главного, хозяина, в общем. Надо в Интернете посмотреть.

– Давайте подумаем, что за символ России, – предложил Рустам.

– Орел? – спросила Алена, – Двуглавый орел – это герб России уже столько лет. С перерывом, конечно.

– Орел? – переспросил Анти-поэт, – Может быть. И, что получается? На западе России живет в «политическом обособлении» пострадавший от Чернобыля Шурик Орлов, который знает, где Савриил? Или он сам Савриил? Где тогда прячутся его «рабы»?

– Бред какой-то, – отмахнулся Волна, – Может, город Орел?

– И чем он обособлен? Как пострадал от Чернобыля? И кто там Сашенька?

– Откуда я знаю!

– Адлер – тоже орел, – встрял в разговор Федя, – По-немецки орел – Adler.

– Адлер… – протянул Волна, – Все может быть.

– Нужен Интернет! – повторил Антип, – Там хоть чего-то нарыть можно.

– А через телефон? – спросил Рустам.

– Мой не работает – батарейка уже давно села. А ваши? – бандит с надеждой воззрился на друзей.

– То же самое, – обреченно ответил Рустам, проверив свою трубку.

 
– Энергии разряд при переходе,
Испортил электрический прибор, – пояснил Андрей.
 

– Ясно, – вздохнул Волна, и, обратился к абхазам, – У вас есть Интернет?

– В деревне нет, – ответил высокий молодой мужчина, – В город надо!

– Значит, в город, – подытожил Руслан, с любовью оглядывая окружающий пейзаж, – Как жаль, что надо уходить. Какая красота!

– Приезжай, гостем будешь. Всегда рады.

– Нет, – резко заявил парень, – Я тут не гость – тут моя Родина!

– Здесь? В деревне?

– Да, но было это очень давно.

– Молод еще! – не поверил Федя, – Чей будешь?

– Даже ты не помнишь времена, когда я ушел отсюда, – дальше Руслан перешел на абхазский, и каждое новое слово заставляло Федю все шире открывать от удивления глаза, – Ладно, проехали. Не до того сейчас. Куда отправимся?

– Поехали в Сочи. Там ближе к разному транспорту. Придется же куда-то ехать, – предложил Волна.

– Может, кто подвезет? – Антип вопросительно осмотрел присутствующих абхазов, стеснительно отводивших глаза – ехать никому не хотелось.

– Ты повезешь! – неожиданно резко сказал Рустам, указывая рукой на ближайшего мужчину.

– Хорошо, – со вздохом заявил горец.

3

Грузный полковник расхаживал по кабинету, гневно отчитывая подчиненных. Орать и топать ногами полицейский любил: в груди приятно щелкало, когда собравшиеся бледнели, пришибленные его воплями.

Недавно тихий и забитый, казалось хронический майор, доживающий до пенсии, неожиданно попер в гору. Стадию подполковника проскочил мгновенно, и вот – полковник. Серьезная шишка! Характер изменился мгновенно – тихоня переродился в деспота. Друзей забыл, семью построил, подчиненных загонял до трясущихся губ.

Полковник ненавидел всех вокруг, и лишь небольшая группа коллег пользовалась доверием. Странная компания полицейских разных должностей и званий: пара полковников, генерал, но наибольшим авторитетом, как ни странно, обладал молоденький, усатый тихоня-сержант. Подчиненные с недоумением смотрели, как лебезили старики перед пацаном, но понять происходящего не могли.

На первый взгляд между этими людьми ничего общего. Разные звания, обязанности, возраст. Роднили их только странные значки на груди с глазами на белом фоне. Порой очи едва различимы, а иногда, наоборот, горят яркими, кровавыми точками. Коллеги заметили, что с появлением значка дела бывшего майора и пошли вверх.

Сегодня готовится штурм квартиры, где укрылись ни то сектанты, ни то террористы – рядовые сотрудники так не поняли. Ясно одно, кого-то надо взять, причем непременно живыми.

Спецназ забился в автобус. Начальство расселось по «Волгам». Колона, визжа спецсигналами, полетела по улицам Сочи.

Бойцы высыпали из транспорта. Оперативно влетели в подъезд жилой многоэтажки. Третий этаж. Ободранная дверь. Таран вынес хлипкую древесину, и полиция, гремя предупреждениями, зашла в малогабаритную однушку.

Коридор пуст. В комнате никого. На кухне три человека, с застывшими от испуга лицами. Чайник на плите надрывался свистом, заявляя о готовности, но не до него сейчас. Возле плиты расположился полный, добродушный мужчина в потертом халате – хозяин квартиры. Рядом представительный господин в дорогущем костюме. За столом, в дальнем углу, сидел православный священник в черной, обыденной рясе, с серебряным крестом на груди.

– Что-то случилось? – обрел дар речи хозяин квартиры.

– Нам сказали… мы… – недоуменно пробормотал спецназовец, растерявшись от вида батюшки.

– Есть ордер на арест! – нагло протискиваясь сквозь бойцов, заявил полковник-юззи, – По нашим данным, тут тоталитарная секта, угрожающая терактами.

– Секта? Теракты? – возмутился представительный господин, – Я депутат Городского Собрания. Удостоверение в кармане.

– Руки держать на столе! – взвизгнул полковник, выхватывая пистолет.

– Тихо, тихо, – произнес священник, – Это недоразумение.

– Сейчас и проверим. Раздеть до пояса, – скомандовал юззи.

– Товарищ полковник, может в отделении?

– Раздеть! – верещал покрасневший от гнева полицейский.

– Мужики, – тихо шепнул ближайший к столу полицейский, – Давайте сами, а? Не доводите до греха.

Арестованные подчинились. Через минуту на кухонном столе вперемешку валялись халат, деловой костюм и черная, лоснящаяся от времени, ряса. Сверху упали майки. Трое мужчин с обнаженными торсами предстали перед полицейским.

– Отец Николай, – грустно обратился хозяин квартиры к священнику, – Смотри на грудь полкаша – значок с кровавым взглядом. Он – юззи!

– Вляпались, – негромко произнес священнослужитель.

– Молчать! – рявкнул полковник. – Осмотреть задержанных.

– Что искать?

– Сейчас покажу, – гневно прошипел полицейский, с силой разворачивая священника.

На левом плече красовалась татуировка, размером с пачку сигарет. Пять планет, все как одна похожие на Землю, в полете оплетали большой, неизвестный полицейским знак: две окружности внизу, перерастали в центре в высокую фигуру, пересеченную наверху короткой, перпендикулярной полосой.

Такая же тату нашлась на лопатке хозяина квартиры. Небольшая наколка с тем же рисунком, обнаружилась на запястье третьего гостя.

– Видите? – ликовал полковник, – Знак секты! Террористы.

– Сам ты террорист, – злобно сплюнул под ноги полковнику священник, – И сектант. Не верьте ему. Он сатанист поганый. А мы… мы наоборот!

– Молчать! Взять их.

Бойцы послушно заломили арестованным руки и вывели в коридор.

– Слышь, отче, – ехидным голосом спросил полковник, – А что за фигню вы себе накололи?

– Это глаголица! Аз, буки, веды, глаголь… ДОБРО! Это глаголическая буква «добро»! А ты сын сатаны и гореть…

– Ладно, выводите. Надоели.

* * *

– Зачем нам в церковь? – приставал Волна к Руслану.

– Андрей сказал, что надо.

– Кого ищем, почему не компьютер с Интернетом?

– В церкви есть сеть.

– А почему именно в церкви?

– Слушайте, – Руслан остановился, желая пояснить происходящее, – Не у одного Израдца агенты в Олове. У нас тоже есть единомышленники. Не так много, но…

– Ваши юззи?

– Нет! Не юззи. Просто несколько человек в курсе происходящего. Создавать свои клубы в Олове – наша идея, а Израдец лишь скопировал ее и извратил. Мы выбирали думающих людей и рассказывали… о Мирах.

– Священник, к которому идет, тоже из ваших? – не унимался Анти-поэт.

– И отец Николай тоже.

– То есть священник знает правду, но все равно служит?

– Он и служит Правде! – неожиданно встрял Волна.

– Ты о чем? – не понял Антип.

– О том, что все едино.

 
– Похвально, что слова простые
До ваших докатились душ! – облегченно вздохнул Андрей, —
Приятно осознать, что Правда,
Растет и в ваших головах.
 

– Ну, запел, – пробурчал бандит, и добавил громче, – И много у вас… агентов?

– Мало, – с сожалением сказал Руслан, – Всех и не знаем. Люди скрывают приверженность к Союзу.

– Союзу? Типа, тайный Орден? Вы масоны, что ли?

– Почему масоны? Что за ерунда? Или ты, просто, других не знаешь? Нет, здесь совершенно другой случай. Те, кто принадлежит к Союзу, не афишируют членство, боясь нарваться на обвинения в сектантстве или ереси. Молча выполняют работу.

– И никакого не заманивают к себе? Никого не убеждают вступить в этот Орден? – ухмыльнулся Антип, – Не верю. Так не бывает.

– Поверь! Одно из главных условий – не проповедовать. Не привлекать никого насильно. Узнать человека, проверить и, если вызывает доверие, рассказать о Мирах. Никто никого не неволит.

– Как же находятся новые люди, если не уговаривать, да не рассказывать? – перебил Анти-поэт.

– Через близкие контакты. Через друзей, родных, знакомых. Находятся те, кто так или иначе, посвящен.

– Вот поэтому ваших сторонников и единицы, – пожал плечами Антип, – Рассказали бы народу…

– И, что дальше? – перебил Руслан, – Подумай!

– Армия! – вскрикнул возмущенный бандит, – Целая армия сторонников, способная противостоять кому угодно.

– Возможно, – согласился Руслан, – А еще возникнет огромная организация, куда вольются потоки сторонников. Потребуется руководство, управление, и, как следствие, бюрократия. Понадобятся средства, реклама, общественная деятельность. Возникнут новые догмы и обряды, чтобы отличаться от других. Причем не все люди одинаково мыслящи, некоторые, к сожалению, видят мир поверхностно. Придется адаптировать «учение», минимизировать, приводить к примитивным понятиям.

Замылится реальность, цель покроется панцирем бытовых, оловянных проблем. Орден превратится в новую религию! В новую Церковь, если угодно. Что получим в результате? В первую очередь раскол! Снова раскол… и конкуренцию, а, следовательно, вражду с существующими организациями.

Пытаясь объединить, еще более разъединим. Часть потенциальных сторонников станут врагами. Мы же справедливо считаем все основные религии равными и правдивыми, а их приверженцев – своими людьми. То, что предлагаешь ты, понаделает нам новых противников. Тебе их сейчас мало?

Не надо вообще сравнивать одно с другим – это разные уровни понимания, если угодно. Все же знают, что брошенный предмет упадет на землю. Многие знают о силе земного притяжения. Но детально физику изучают только отдельные лица, профессионалы – это их выбор, но и остальные со своим уровнем знаний – разве они в чем-то ошибаются?

– То есть остальные просто непосвященные, недостойные?

– Почему? Разве все нефизики – недостойные? Разве они не могут быть великими математиками, историками? Или фрезеровщиками, программистами, поэтами? В каждой области ты можешь достигнуть высокого уровня.

– А-а-а! – закричал Антип, – Ты наматываешь мой мозг на сверло своих слов! Вроде понимаю, но ничего не понимаю… или понимаю, что не понимаю… А-а-а!

– Что не так?

– Я не хотел ничего знать, но знаю. Я не собирался играть в ваши игры, но играю. Я выступаю на стороне Добра, будучи уверенным в своем адском будущем. Есть тысячи, миллионы людей, готовых принять правду, но им это не суждено, потому что нельзя проповедовать. Они, что, по-вашему, недостаточно умны? Но даже не зная правды, эти люди все равно союзники, так как то, что они знают тоже правда. Какой-то абсурд!

– Есть вопросы, ответить на которые может только сам вопрошающий, – серьезно произнес Руслан, прикрывая золото доспехов огромным плащом – подарком старика Феди, – Есть ответы, к которым необходимо прийти самому, иначе они не будут до конца приняты. Все, что ты спрашиваешь, из их числа.

– Но как же получается, что нужны сторонники, а агитировать нельзя?

 
– Вот так, увы, порой превратна жизнь.
Не все мы получаем, что желаем, – наконец вставил слово Андрей, —
Попыткой обрести себе друзей,
Мы армию врагов пополнить можем.
Не знаю я, за что такой расклад:
Возможно, наказанье за былое.
Возможно, сбой систем координат
Или напротив – супер равновесье.
 

– Все равно, я не согласен! Вы так уверены, что попытка объяснения приведет к расколу, но откуда вам это знать? С чего так решили? Заглянули в будущее и увидели?

– К сожалению, мы пробовали, – потупил взгляд Руслан.

– Эх, – вздохнул Антип, – Нас мало, но мы в тельняшках.

– И в тельняшках, и в сутанах, и в деловых костюмах, – улыбнулся Руслан, – Не переживай, выкарабкаемся. Вот и Храм.

Огромная дверь, толщиной в ладонь, открылась на удивление легко, беззвучно. Службы нет и в церкви малолюдно. Стриженая брюнетка у икон тихим шепотом молила о чем-то – короткие волосы уложены под прозрачным платком, оставляя открытой белоснежную шею. Двое казаков-охранников в дальних углах скучали на стульях. Старушка при входе неторопливо ковырялась за прилавком.

Антип, раскрывший массивные двери, первым проник внутрь. Алена зашла следом, привычно держа приятеля за руку. Следом семенили Волна и смущенный Рустам. Андрей отстал, чтобы перекреститься на входе, вызвав одобрительную улыбку старушки.