Текст книги "Протозанщики. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Сергей Брацио
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 37 страниц)
– Потому что… сложно! Я воин, а не проповедник.
– Отличный аргумент!
– Ух! Очень ты утомляешь. Ну, давай попробую… – Руслан на мгновение умолк, зажмурившись, и, не открывая глаз, начал говорить тихо, быстро и монотонно, – Любой индивидуум, в независимости от пола, присутствующий в Меди, существование которой в настоящее время нереально, но потенциально возможно, обладает собственным набором позитивных и негативных аспектов, воздействующих на нынешнее бытие, в зависимости от деяний индивида в предыдущий период существования.
Заслуженные блага, приобретенные в соответствии с позитивным прошлым, материализуются в виде ожиданий, пропорциональных содеянному. Парадоксальность предложенного варианта в том, что в воплощении ожидаемого, в материализации заслуженной мечты, участвует другой индивид, так же обладающий правами на собственное существование, основанном на ранее достигнутом.
Предположение о наличии миллионов личностей противоположного пола с человеком, упомянутым в вопросе, жаждущих в оловянной бытности существовать группами по несколько особей, под покровительством одной, мужской – утопично по сути. Воплощение данного желания является нарушением возможности получить вожделенное, вышеуказанными индивидуумами, что, в свою очередь, нарушает необходимый баланс.
Таким образом, поставленный вопрос располагает отрицательной возможностью исполнения, ибо каждый участник Системы имеет право на воплощение грез, в количестве пропорциональном содеянному.
Вместе с тем, наличие баланса справедливости, подразумевает не только присутствие поощрительных аспектов, но и проявление санкций, не всегда выраженных в ограничении позитивных воздействий, но и в наложении негативных взысканий, как временного, так и постоянного характера.
Стоит предположить, что некоторые индивиды женского пола, в процессе оловянного бытия произвели некие деяния, не позволяющие получить стопроцентное исполнение задуманного в рамках Меди, но и недостаточные для пребывания в условиях постоянного негатива Ничто. Вполне вероятно, что подобные личности разместятся в условиях позитивных Миров, но с наложением санкций определенного характера. Наличие санкций не исключает и возможность выражения их в групповом сожительстве с особью, мечтающей об этом в оловянной бытности.
Таким образом, несмотря на парадоксальность сделанных выводов, положительный ответ на поставленный вопрос возможен, и сосуществование индивидуума с группой противоположного пола – реально!
Повисла пауза. Антип несколько секунд не сводил взгляда от Руслана, и, наконец, произнес:
– Знаешь, что, Руслан…
– Что?
– ДА ПОШЕЛ ТЫ! – и обиженный бандит вышел на улицу, бормоча, – Не оратор ни разу. Ага, как же.
– Послушай, Руслан, – тихо заговорил Рустам, когда дверь за Анти-поэтом захлопнулась.
– И ты… Рустам? – вздохнул Золотой.
– А как они остаются девственницами?
– А вот так, – утомленный Руслам извлек меч, производя несколько рубящих движений в воздухе, – Пару ударов и оставшиеся полтора сантиметра позволят женщинам навсегда остаться целомудренными.
– Шутишь? – не поверил Рустам, на всякий случай подальше отходя от приятеля.
– Шучу, шучу!
* * *
– Ну, что, приятель, будут аргументы,
Толкающие в омут темноты?
Какие доводы принес ты мне сегодня?
Чем оправдать предательство решил? – прервал затянувшуюся паузу Андрей.
– Уж больно ты на Мир сурово смотришь.
Во всем узрел предательство и зло.
Необходимой самообороной
Назвал бы я наш сложный, трудный шаг, – парировал гость.
– Так значит, новых аргументов нет? И
Все пойдет привычным чередом?
– Я лишь пришел сказать, что двести тысяч,
Уже стоят готовые к борьбе.
– Ого, неплохо, быстро накопились
Желающие выйти из Ничто.
Чего ж не миллионы? Миллиарды?
Ведь там страдает множество людей!
И наплевать, что заслужили муку.
Подумаешь, грешили молодцы.
Мы все простим им, если нас поддержат.
Забудем страшные поступки и грехи!
– Не ерничай! Не время и не место
Реке сарказма отворять проход.
Нет никого в рядах моих такого,
Кто ранее бы Медь не заслужил!
– Откуда ж взял ты их, так быстро и удачно?
Где столько люда честного набрал?
– Когда отдал ты Медный Мир злодею,
Когда исчезла из Системы Медь,
Исчезли вместе с ней и люди,
Что населяли сей прекрасный Мир.
– И, что же, все теперь в Больничке?
Никто не заработал Серебра?! – возмущенно перебил Андрей.
– Не так все плохо – в основном попали
Народы наши в счастье Серебра!
Прошли сквозь сито злыдней Харалугов,
Но вскоре вознеслись. Теперь покой…
Но есть немало тех, кого не взяли.
Они из тех, кто затевали бунт.
С кем воевал, восстанья подавляя.
Кому, в конечном счете, проиграл…
– Коллаборанты! Подлые злодеи!
Работать не хотели – строить Мир! – взвился от негодования Андрей, —
Теперь, томясь в заслуженном мученье,
Завыли, захотели на покой?!
– Спокойно, друг мой, разве ж это дело,
Устраивать истерики в аду?
Твой негатив услышит злобный демон,
И планы наши разгадает вмиг!
– Пока я не имею таких планов,
Чтоб неизвестны были Израдцу! – успокаиваясь, произнес Андрей.
– Прости людей! Поверь, не заслужили
Мучений вечных в лапах Израдца.
Ведь многие сражались под гажденьем.
Не ведали порой чего творят.
– Но многие – не все! А ты же хочешь
Амнистию для всех, кто бунтовал!
– Хочу. Согласен. Вижу в этом выход.
Люблю людей и все готов простить.
И разве не в прощенье наша доля?
Не долг наш видеть лучшее в душе?
– Ты прав, конечно, только вот прощенье,
Любовь и прочие хорошие слова,
Нейтрализуются твоим лихим советом,
Предать союзника, сломать с ним договор!
– Боишься ты нарушить договора?
Не хочешь обмануть того, кто Ложь?
Подумай же о цели! Есть же средство!
Ужели цель не оправдает нас?
– Ты смотришь на вопрос с позиций лично
Коварного злодея Израдца!
Но дело ведь не в нем, проблема глубже —
Предательство есть зло, есть тяжкий грех!
Нельзя построить дом Добра и Света
В фундамент заложив вранье и мрак!
– А разве можно мучить невиновных?
А разве справедливо все вокруг?
– Кого ты называешь невиновным?
Предателей, сгубивших Меди Мир?
– Хотя бы тех, кто мучился гажденьем!
Особо ж тех, кто Велий защищал!
– Не понял? Ты о чем сейчас болтаешь?
Причем здесь Велий? Кто тебе сказал?
– Сказали мне погибшие велийцы,
Что тысячами поступили в ад!
Что в мраке трижды проклятой Больнички,
Страдают в ожидании тебя!
– А почему они в руках жестоких?
Как так? Не заслужили Серебра?
Погибнув за Идею, за Систему,
Попали в мрачное, злодейское Ничто?!!
– А я тебе о чем! Где Справедливость?
Куда исчезла радость и любовь?
Велийцев забирали всем составом,
Показывали прелесть Серебра,
Но вскоре всех вернули в смрад Больнички!
Экскурсию как будто провели.
Смотрите, мол, как можно жить прекрасно,
Но вам всем не сюда – вам в вонь и мрак!
– Но ведь такого просто быть не может!
И что? Не рассказали почему?
– Сказали, что пока еще не время
Им почивать в покое Серебра.
Что силы их понадобятся Меди!
А это ли не повод для тебя,
Чтобы решиться, наконец, на дело,
Чтоб победить проклятого врага?
– Я не могу. Простите меня люди,
Но выше это скромных моих сил…
* * *
Площадь Велия заполнена народом. Люди собрались на зов Руслана, чтобы снова постараться понять его слова. Они перестали верить своему командиру, считая его сумасшедшим, или, как минимум, сильно утомленным. Пока не пришел момент, когда велийцы готовы разбежаться, но он уже близок – бред, который, по их мнению, несет Золотой Воин, перечеркивает те высшие цели, из-за которых они собрались в крепости. Из-за которых готовы были погибнуть. И погибали.
Каждый раз, когда Руслан делал шаг к собравшимся, толпа шарахалась назад, словно, пытаясь держать умалишенного на безопасном расстоянии. Каждый раз, когда Золотистый Воин приводил новый аргумент, все становилось еще более запутанным, и оттого, еще более пугающим.
– Как еще доказать, что я не обманываю?! – не унимался Руслан, стоя перед толпой велийцев.
– Можно по-русски, – не то пошутил, не то огрызнулся голос с кавказским акцентом, – А если серьезно, то совсем не понимаю про что ты, да? Много веков знаем, как и что устроено. Предки знали! Сотни книг написано. А ты… нам… Зря мы пришли!
– А разве я говорю, что-то другое? Доказываю, что вы неправы, ваши предки или ваши книги?
– Да як так? – раздался знакомый уже южнорусский говор, – У каждого своя религия, а ты кажеш, що це невірно! Бред! Зрями прыйшлы.
– И то правда! – выкрикнул из толпы третий, говором выдавая поволжское происхождение, – Зачем мы здесь? Зачем братья погибали? Разговор шел о Руси! Пришли защищать Родину, а выслушиваем бред о толерантности. Зря мы пришли!
– Руслан, – тихо прошептал подошедший Антип, – Со старцами неладно. Слабеют на глазах…
– Защита падает! – перешел на рев Руслан, – Смотрите, что натворили вы своим недоверием. Последние капли энергии улетучиваются, еще немного и Велий откроется для врага.
– А во что мы должны верить? – возмущенно выкрикнуло Поволжье, – Чего ты хочешь сказать-то? Чего хочешь от нас?
– Чтобы поняли! Чтобы осознали, что все ваши религии в равной степени верны. Чтобы поверили, что, помогая здесь и сейчас, обеспечиваете себе другие Миры, там… потом… – гнев переполнил Руслана, и высокое тело, начало еще увеличиваться, – Что Русь всегда была подножием, первой ступенью к лучшему Миру. Что главное Добро и Справедливость! И нет разницы, какими словами или терминами называть те или другие вещи. Вода останется водой, как ее не назови, а дерьмо все так же будет плавать на поверхности, даже если переименовать его в золото.
Руслан, громыхая басом, стреляя разъяренными взглядами, вырос почти до облаков. Он гремел досадой, превратившись в пугающего исполина. Присутствующие невольно отступили. Лишь несколько человек остались на месте, с любопытством разглядывая огромную фигуру.
– Неплохой фокус, – себе под нос произнес Антип.
– Красыво, – громко согласился южнорусский говор, – Тилько, шо цэ значит? Можэ ты демон?
– Каких еще доказательств надо? – гремел из облаков Руслан, – Спрашивайте!
– Спускайся, а! – выкрикнул кавказский акцент, – Что орать должны, да?
Руслан в мгновение уменьшился до ребенка. Пятилетний пацан в золотых доспехах Беспроторицы, с крошечным мечом наголо, подошел к группе смельчаков.
– Хороший парень. Таким оставайся, ладно? – приветливо улыбнулся кавказский акцент.
– Вы должны поверить, – взрослым голосом заявил пацан, – Я воин и произносить речи – не мое. Не знаю, как убеждать, но если не поверите – у нас нет шансов на победу в последнем бою!
– Их и так немного, да?
– Да, ты прав. Шансов почти нет. Нас меньше, но если не примем бой, то последствия катастрофичны! Единство Руси – это требование ситуации. Это совсем не подарок, а огромная ответственность перед всем Оловом. Вы же… отказались от дарованного, нарушая планы… – Руслан многозначительно поднял палец к небесам, – Надо исправлять! Надо единить… для начала здесь, у нас, на таком простом уровне. И объединяем ее мы с вами, вернее вы! Это дает сил старцам и держит защиту. Если не соблюсти правил – падет все. И мира, который вы знаете, больше не будет.
– Говоришь сложные вещи, – начал кавказский акцент, – Хочешь, чтобы шли умирать, но мы не готовы поверить в твои цели. Почему не может помочь армия, полиция?
– Я вас не могу убедить, а ты хочешь отправить меня к политикам. Сколько из них юззи? Сколько преданны Савриилу? Уверен, что не они будут принимать решение об использовании войск? Или, как минимум, влиять на принятие таких решений?
– Ты и нам-то объяснить толком не можешь, – пожал плечами поволжский говор, – Что или кто заставит поверить твоим словам?
– Они! – радостно вскрикнул Руслан, указывая рукой куда-то в дальний угол площади, – Обернитесь!
Первым оглянулся высокий капитан ВДВ, следом его ребята; испуганная толпа велийцев, опасаясь новых «фокусов», оборачивалась медленно, опасливо. На площади возник сначала легкий ропот, он быстро набирал мощь, и переродился в возглас удивления: все пространство до крепостной стены занимали расплывчатые тени воинов. Чуть серебрящиеся силуэты стояли ровными рядами, молча рассматривая велийцев. Полки недавно погибших вернулись в город! Отряды приведений застыли у стены.
– Степан? – вскрикнул южнорусский говор.
– Я! – громко ответил один из призраков.
– Коля? – раздался другой голос.
– Да, брат, я!
Площадь взорвалась множеством голосов, выкрикивающих имена друзей, родных, знакомых, унесенных недавними битвами. Гвалт радостных воплей понесся над площадью Великого Города. Люди готовы были броситься к призракам, но Руслан прервал ликование:
– Тихо! – прогремел над Велием повелительный голос, – Откуда вы, почившие?
– Нас прислали в помощь, – ответил призрачный казак, – Хотя, признаться, не знаю, чем сможем подсобить.
– Об этом позже! Что видели за границей жизни?
– Сидели в зловонии ада, но не страдали. Видели и Серебро, но его нам только показали и тут же вернули в Ничто. Вот, теперь прислали к вам.
– Пусть же те, кто видел правду, расскажут о ней живым! Разойдитесь по друзьям. Разлетитесь по знакомым. Поведайте недоверчивым о том, что знаете. Не скрывайте ничего!
Казак-призрак отдал несколько распоряжений и отправился к Руслану с Антипом. Приведения бесшумно разлетелись, перемешиваясь с живыми. Нелепые попытки объятий кончились нечем – бесплотный дух нельзя потрогать. Зато, можно услышать. Тысячи голосов заговорили одновременно! Вопросы, ответы, снова и снова вопросы.
– Командир, – призрак обратился к Руслану, – Чем можем помочь?
– А что вы можете?
– В том-то и дело, что почти ничего. Ни оружие в руки взять, ни ударить живого. Вы и видите-то нас, только потому, что находитесь под защитой старцев. Слышать, правда, всегда можете.
– Да, невелика помощь, – тихо произнес Антип.
– Не скажи! – заявил Руслан, – Если помогут убедить народ – огромное дело.
– Руслан, – доложил молодой есаул, – Старцы набираются сил.
– Слава Богу! – искренне обрадовался Золотой, – Народ начинает верить.
– А ну-ка погоди-ка, – вслух размышлял Антип, – Значит, говоришь, слышать вас могут все?
Антип перешел на едва различимый шепот. Озабоченное и усталое лицо Руслана озарилось радостной улыбкой. Призрачный казак согласился беззвучным кивком.
– Никаких проблем! Когда приступать?
– Как закончите здесь.
Антип отошел от друзей, желая передохнуть в одиночестве. С наслаждением втянул влажный, прохладный воздух. Голова устало покалывала, стуча в висках крохотными молоточками, а деревянная ступенька крыльца выглядела уютной и вызывала желание присесть.
Что за ерунда вокруг? Что за ожившие сказки? А вдруг, ничего этого нет? Все глюк или давно заслуженная белая горячка? С другой стороны, если это и сумасшествие, то пройдя так далеко дорогой бреда, глупо сворачивать. Не в правилах Антипа, бросать дела на полпути, какими бы абсурдными не казались окружающим цели.
В ладонь опустилась теплая рука Алены – девушка молча присела рядом. Красивое лицо уткнулось в плечо. Анти-поэт с удовольствием шурудил носом в копне девичьих волос, оставляя на затылке невинный поцелуй. Девушка подняла уставшие глаза. Руки обвили шею Антипа. Губы устремились к губам, но…
– Стоп! – резко отстранился парень, – Дай-ка я тебя понюхаю.
– Что? – испугалась Алена.
– Понюхаю, – повторил Антип, шмыгая носом, – Хорошо пахнешь!
– С тобой все нормально?
– Теперь, да, – радостно объявил бандит.
– Тебе, говорят, от моего имени в любви признались? – с долей хитринки произнесла девушка, – И что же ты ответил?
– Ну… ты это… Израдец болтун!
– Люди поговаривают, что ты мечтал тут о «бабе с толстым задом»? Уж извини, с этим помочь не могу. Не наела, – девушка невольно начала злиться, демонстрируя ревность неизвестно к кому, – Можешь поискать себе потолще, погрудастей!
– Разговорчивая больно, – ухмыльнулся Антип, указывая на Анну, болтающую вдалеке с Рустамом, – Вон, гляди на Аньку – у нее грудь гораздо больше и привлекательней твоей! А вон, смотри, девушка у столовой – у нее…
– Так, чего же ты от меня хочешь?! – гневно воскликнула Алена, отстраняясь.
– От тебе-то? Я и стараюсь объяснить… Не знаю, поймешь ли. У тебя отличная фигура, очень даже меня привлекающая, но это, как бы… не главное, что ли! Все это, на мой взгляд, не очень нормально, непривычно, даже глупо, но… тебе я хочу куртку застегнуть, чтобы ни замерзла. Хочу узнать, поела ли горячего. Удобная ли у тебя кровать, не пищат ли мыши в доме. Понимаешь ли?
– Понимаю! – с улыбкой перебила девушка, увлекая Антипа в помещение.
* * *
– Уважаемые, лысые друзья, – Волна нагло влез в комнату, – Вы тут можете век разговаривать, а мне бы хотелось взглянуть на экран.
– Давай, входи, смотри и убирайся! – отмахнулся Андрей.
– Не понимаю ничего, – занервничал Алексей, глядя в телевизор, – На наших напали что ли? Какие-то призраки летают по Велию. Но не атакуют…
– О чем ты? – в комнату вбежал Михаил, следом Ждан.
– Кто это?
– Не может быть. Я не могу поверить, – буркнул гость, —
Это почившие велийцы из Ничто.
Откуда, как и что там происходит?
Без нас бессильны в Олове друзья!
– Договорились? – насупил брови Ждан.
– Как можно камень убедить, не знаешь?
Бесчувственный, холодный и немой! – злился гость, —
Пока не вышло у меня успеха,
Надеюсь, что еще поговорим.
– Сражение завтра утром…
4Яркий весенний день набирал силу. Ночной, почти зимний холод трусливо отступал под напором горячего солнца. Одичавший лес, изуродованный зоной отчуждения, самоизлечившийся вопреки или скорее благодаря отсутствию человеческой помощи, тянул к теплому светилу мохнатые лапы сосен. Осины, березы, другие их лиственные братья, радостно шелестели, раскрывая объятия нежным лучам. Пирамидки елей, сверкая зеленью хвои, хватались за землю ветвистыми пальцами корней.
Инородное, поганое тело Сикария, рукотворным кляксой торчало среди природной гармонии. Массивные стены, выложенные телами сгубленных древ, выросли могильной преградой. Расплодившиеся звери бежали от города. Свободные птицы, с криками отчаяния, летели прочь от крепости.
Кто звал тебя сюда, человек? Мало ты нанес вреда? Мало сгубил? До сих пор не каждый источник пригоден для питья. До сих пор в укрытиях глубоких рвов таится незримая смерть! Но ты пришел снова. Зачем? Чтобы топором сгубить тянувшееся к свету. Чтобы разломать с трудом выросшее, пробивающееся сквозь созданный тобою кошмар.
Пропитанные смолой, словно обожженные, стены Сикария чернели в ярком солнечном свете. Внутри крепости юззи шумно готовились к завтрашнему бою: командиры принимали последние разъяснения от Коменданта; рядовые точили затупившиеся мечи, поправляли защиту, прикрепляли к каскам самодельные плюмажи из перьев, грубо раскрашенные кокарды и галуны, имитирующие принадлежность к наполеоновской армии.
Спокойствие и вера в успех. Легкость предстоящего боя и окончательная победа. Все это написано на помятых лицах юззи, все это слышалось в звучащих повсеместно словах. Почти в три раза превосходили сикарийцы в людях. В десятки раз в пушках. Пусть зарядов мало, но не с армией же драться! С горсткой оборванцев и единственной пушечкой на два пшика.
Есть и еще сюрприз для защитников Велия: десятки самопалов, прикрученных к корявым, но удобным деревяшкам. Этакие мушкеты. И пусть пришлось пожертвовать несколькими пушечными зарядами, зато эффект будет великолепен. Громок и убийственен.
Невысокий, щуплый юззи, с целой копной седых, всклоченных волос, восседал на ступенях подъезда, сплетая в косу ярко-красный жгут для украшения формы. Рядом валяется «мушкет».
– Оружие на землю не класть! – на ходу выплюнул приказ командир, уносясь в сторону конторы.
– Есть, – огрызаясь, ответил юззи, делая вид, что стремится выполнить распоряжение. Комендант побежал дальше. Ружье осталось на земле.
– Не провоцируй, Степаныч! – на плечо седого опустилась огромная рука.
– А, Коля, привет, – спокойно ответил тот, кого назвали Степанычем, – Пятый раз говорит. Носится как заведенный, через мгновение забывает кому, что приказывал.
– И все-таки, поаккуратней, – не отставал верзила.
– Ладно, – пожал плечами седой, и нехотя подвинул мушкет.
– Чем-то расстроен, Степаныч?
– Расстроен? Скорее задумчив. Размышляю… Чего ради, лупим этих несчастных? Я же в юззи пошел ради своего удовольствия, а не ради чужого горя. Чем они уж так нам мешают?
– Ого! Давай, заканчивай. Если кто другой услышит – прикончат за предательство.
– Только тебе…
– Поздновато думать-то? Вляпался по самые…
– Думать никогда не поздно.
Верзила внезапно вытянулся в полный рост. Голова нервно закрутилась по сторонам, разыскивая кого-то. Взгляд обшарил окружающее, но в пейзаже нет искомого.
– Ты, Степаныч?
– Что я?
– Сейчас говорил – ты?
– Ну, да. Ты чего? Заболел? Мы ж с тобой…
– Нет. После. Таким голосом странным… Вот опять, – верзила снова завертел головой в поисках незримого собеседника.
– Эй, ты в порядке? Голоса в голове? Приехали.
– Да не псих я! – нервничал верзила, – Вот, опять говорит.
– И что вещает? – испуганно спросил седой.
– А сам не слышишь?
– Нет.
– Зачем гублю душу, спрашивает, – состояние Коли походило на панику, – Зачем иду за злом.
– Ого. Какая правильная шизофрения.
– Сам ты шизик, Степаныч, – Коля нервно дернул шеей.
– Подожди-ка, – поднялся на ноги седой и, повторяя за кем-то, произнес, – Велийцы сражаются за Добро, а вы против. Придет расплата. Миг нынешней жизни сменится вечностью боли. Слышишь?
– Похоже. Ты тоже?
– Да. Может проверка? Посмотри на остальных.
Верзила обернулся. Юззи, находившиеся на площади, растерянно озирались. Головы крутились в поисках источника звука, но взгляды упирались только в таких же растерянных людей. Кто-то размахивал руками, словно мух разгоняя наваждение; кто-то спешил укрыться в доме, не желая демонстрировать внезапные «странности».
Разноязычные юззи не до конца понимали русский, на котором звучали «голоса в голове», но и тех небольших знаний, что имелись, хватало на осознания происходящего. К тому же многие испуганно повторяли услышанное, переводя для окружающих. Не хотелось страдать одним, переводили шепотком, делились страхом.
Не выдержав напряжения, люди стали расползаться по жилищам. Паника гнала людей! Улицы пустели, но и забившись в свои щели, сикарийцы не могли избавиться от голосов, укрыться от невидимых нравоучений. Страх проникал даже под одеяла.
Мутанты-командиры носились по городу, не понимая внезапного опустения. Хриплые голоса выкрикивали приказы, и юззи вынуждены были выползать на улицу, отвечать грозным уродцам, но, когда начальники отходили, снова бросались в кровати. Зарывшись в одеяла, отдавались во власть пугающих и назойливых поучений.
В болезненных размышлениях прополз день. Бессонная ночь прошла в сопровождении тяжких мыслей. Утро принесло тремор рук и боль в глазах. Страх лишил сил! Сигнал горна, возвещающий о построение перед боем, вывел на улицы нескольких юззи. Особо трусливых. Тех, у кого страх перед командирами пересилил ужас перед «говорящей совестью». Комендант, размахивая тростью, вбежал в казарму.
– Встать! Всем встать! – изрыгалась злоба из рваного рта, – Не слышите горна, сволочи? Строиться!
Юззи, трясясь от страха и бессонницы, выползли из кроватей. У кого-то хватило сил одеться, а кто-то поплелся на улицу в неглиже, таща по земле наполеоновские кители.
– Что с вами?! – не унимался Комендант, раздавая удары.
* * *
– Кажется, получается! – радостно заявил Антип, выслушав донесение есаула, – Юззи в панике и даже палка коменданта не может привести их в чувства.
– Антип! – в комнату вбежал Рустам, – Казаки рассказали, что встретили отряд юззи в лесу, за западной стеной.
– Разведка? – заинтересовался Руслан.
– Нет, дезертиры! Человек двести. Попытались остановить, но те в ужасе ломанулись в лес и…
– Значит, разбегаются? – довольно ухмыльнулся Антип.
– Не радуйся раньше времени. Двести человек из полутора десятков тысяч – капля.
– Остальные-то трясутся.
– Будем надеяться.
* * *
– Ну вот, смотри, что могут наши люди!
И без предательства, и помощи извне! – радостно вскрикнул Андрей, указывая гостю на экран.
– Не совсем уж без помощи, – тихо прокомментировал Волна, – Без павших велийцев ничего не вышло бы.
– Ты прав, мой друг, но мы не опустились
До грязного предательства с тобой!
– Не хочется твою мне портить радость,
Но юззи нам не главные враги, – наконец заговорил гость, —
Если бы только с ними наша битва…
Серьезней враг у нас – ты знаешь кто!
Там Савриил – исчадие порока,
Там тот, кого ваш фокус не проймет.
– Что может он один? Без войск, без силы?!!
* * *
– Строиться, сволочи! – Комендант пинками расставил бойцов по местам, – Сколько можно! Тюлени, чертовы. Шевелитесь. Шевелитесь!
Затравленные страхом, юззи выстроились в ряды. Слабость членов, бледность лиц, туманность взоров. Три человека упали в обморок, не выдержав напряжения, а «Совесть» не умолкала, продолжала увещевать грешников, обещая все муки ада. Лишь еще больший страх перед командирами принудил стоять на плацу. Бояться, трястись, но стоять.
Один шаг. Всего один шаг отделял массовое воинство от полного разложения. Один маленький шажок. Добровольно ушедшие в юззи люди сдались, считая, что расплата уже пришла – Справедливость уже наступила на горло предателям человеческого рода. Понятно, что армия не пригодна для сражения. Бесспорно поражение и в битве, и в войне.
Центр площади, свободный от людей, вспыхнул белым пламенем. Поток ослепляющих искр с резким треском разлетелся по сторонам, усиливаясь и разрастаясь, пока не переродился в гигантский костер. Вихрь зеленого дыма, рожденный во чреве огня, вырвался ввысь и резко, огромной змеей, упал к земле, накрывая площадь и расходясь ядовитыми языками. Они снова поднялись, сплелись плотнее и образовали высоченный, резной столб, уходящий далеко в облака.
Раздался грохот, и колонна разделилась – одна превратилась в две, две в четыре и так до тех пор, пока площадка размером с четверть футбольного поля не оказалась заставленной по периметру. Основания колонн остались без движений, а верхушки, отломившись, начали опускаться вниз, переплетаясь. На десятиметровой высоте, шипя и извиваясь, зеленные, ядовитые потоки легли на столбы и застыли. Сформировалась треугольная крыша на массивных столбах. Образовалось страшное и мерзкое подобие, скорее изощренная пародия на древнегреческий храм.
С минуту юззи ожидали появления кого-то, но «храм» остался без движений. Послышалось легкое потрескивание искр, без труда различимое в тиши застывшей площади. Из чрева вырвалось кровавое зарево! Пожар полыхал за колонами, выносясь наружу лишь багряными отсветами. Раздались громоподобные слова.
– Мертвые! – прозвучал оглушающий призыв, – Мертвые должны покинуть этот Мир! Вам тут не место!
Каждое слово молотом било по нервам. Каждый звук словно вытягивал жилы из слабых человеческих тел. Юззи не понимали, о чем говорит «храм» и десятками теряли сознание. Голоса в голове смолкли, но тот единственный, что звучал теперь, был в сотни, в миллионы раз страшнее!
Перевод не требовался. Все прекрасно понимали сказанное.
– Покиньте город, как покинули Мир или навсегда останетесь здесь!
Более сотни юззи уже валялись под ногами, лишившись чувств.
– А вы, трусы! – снова накрыл Сикарий голос, закладывая уши, – Вы, солдаты, испугались призраков? Накажу вас за страх!
Юззи по-прежнему не понимали смысла слов, но каждому стало ясно, к кому теперь обращался голос. Понятно, что они сильно провинились и заслуживали самого страшного наказания. Тысячи бесчувственных тел валялись под ногами редеющей армии, не подавая признаков жизни.
– Идите и воюйте! – снова ударил голос, взрывной волной вонзаясь в грудь, – Идите и подохните, если надо!
– Нкхе обхкливиска́хкрис! – оглушил Савриил гаждением, вырывая последние доли сознания, – Обхедикхте́! Икхра́ски! Нунхк кхеу ехра́кхт!
Полки юззи встрепенулись. Окаменелые ряды вытянулись по стойке смирно! Лишенные сознания, молнией вскочили на ноги, занимая места в строю. Тысячи глаз преданно воззрились на «храм», готовые исполнить любой приказ.
– Идите! – удовлетворенно прогромыхал голос, – Идите и побеждайте!
– Ура-а-а-а! – понеслось над рядами, провожая взглядами исчезающий в воздухе «храм», – Ура-а-а-а!
* * *
– Руслан, Антип! – в комнату влетел молодой есаул, – Призраки вернулись! Есть проблема…
– Что?
– Савриил! Гаждение! Юззи под заклятием. Страха больше нет. Выдвигаются к полю боя. Пушки катят.
– Приплыли, – упал на стул ошарашенный Антип, – А как красиво начиналось.
– Надо выходить! – распоряжается Руслан, – Если не появимся – Савриил добьется своего.
– А если придем? – грустно улыбнулся Анти-поэт, – У нас же нет шансов.
– Шанс есть всегда! – неуверенно вставил капитан десантников.
– Неужели? И какой шанс? Один к миллиону? К миллиарду?
– Шанс есть всегда, – не унимался капитан.
– Не спорьте, – остановил их Руслан, – Надо идти.
– Идти и умереть? Легко рассуждать, тем, кто бессмертен!
– А что ты предлагаешь? Сдаться? Окопаться в городе и нарушить сценарий? Дать Савриилу победить?
– И так, и так его победа! Мы же проиграем, а при Бородино не проигрывали. Если поражение неминуемо, то зачем рисковать людьми?
– Антип, извини, но нельзя оставаться в крепости. Старцы почти без сил. Я вынужден снять защиту!
– Что?! – подпрыгнул Антип, – Снять защиту? Последнюю возможность на спасение? Прикрытие от радиации?!!
– Да, – грустно заявил Руслан, не смотря в глаза собравшимся, – Крепость больше не защита. Старцы выполнили свою роль. Как появится Израдец – переправляю их обратно. Иначе они погибнут. Радиация сегодняшнего уровня страшна при длительном контакте… а мы… вряд ли долго… будем там находиться!
– Антипчик, – тихо всхлипнула Алена, – Мне страшно…
– И когда ты собирался рассказать нам о старцах? – перешел на крик бандит.
– Никогда, – признался Золотой, – Не видел смысла.
– Не видел смысла сообщить, что пути к отступлению нет?
– Его и не было изначально. Силы старцев ограничены. Я не знал, когда наступит конец их возможностям, но… Сегодня все решится! И решение только в наших руках.
– Так что? Идите, ребята, подохните? Пожертвуйте собой и отправляйтесь… в ад?!!
– Есть другое предложение?
– Нет! А зачем нужен был Велий? Зачем тратили силы на его возведение?
– Я не знаю пока… Хочешь уйти – иди. Не могу держать.
– Ишь какой. Уйди! А друзья? А велийцы? Бросить? Знаешь ли, я не парень из «мира справедливости и добра», чтобы кидать своих! Пошел ты! Пошли бы все ваши миры! Пошли бы все ваши догмы! А я пойду и сдохну!
– Антип, – жалобно простонала Алена.
– Не сейчас! – отмахнулся раздраженный парень, – Да, пойду и сдохну! Может, хоть в аду, на сковородке отдохну от ваших занудств. Я же видел, что произойдет с Зеленоградом. Видения еще никогда меня не обманывали. Все было ясно изначально. Зачем людей столько погубили? А?!! Пошли, что сидишь? Пошли умирать!
