Текст книги "Зуб кобры"

Автор книги: Сергей Дмитрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

СЕРГЕЙ ДМИТРЮК
ЗУБ КОБРЫ

Журавль летит над рекой.

Тихая гладь таит опасность снизу.

Китайское изречение.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Звезды плыли навстречу в бесконечном стремительном потоке. Этот поток был могучей, всепоглощающей рекой пространства-времени, по которой несся мой корабль, все дальше и дальше удаляясь от планеты.

Я летел, как летают только во сне… Впрочем, были и крылья, и ракетолет слушался так идеально, что, казалось, был одним целым вместе со мной.

«Где же те двое?» – мелькнула мысль. Я посмотрел на экран и… Мир словно перестал существовать: звезды померкли, исчезли вовсе. Все вокруг затопило море огня – невыносимо ослепительного и трепещущего. А внизу экрана медленно и зловеще вырастала радужная арка-туннель, при виде которой меня охватил неодолимый, дикий ужас, парализуя волю и сознание.

Удар! Ярчайшая вспышка огня – перед глазами все погасло; я тонул в неведомой пучине мрака и бесконечности без надежды на спасение. Перед глазами метались фантасмагорические видения, сплетались знакомыми лицами, фигурами, образами; все они искажались, переходили одно в другое, растекались.

Удар! Рвущая тело боль затопила сознание. Перед глазами на мгновение встало что-то знакомое, невыразимо дорогое.

Удар! Красная тьма…

Я с трудом открыл глаза. Ничего не изменилось – вокруг все та же черная, давящая пустота. На лице лежит что-то холодное и мокрое. Где я?.. Что со мной?.. Или это только продолжение бреда?..

Попытка встать отозвалась ужасной болью во всем теле. Я едва сдержался, чтобы не закричать. В висках стучало. То, что я начал проявлять признаки жизни, видимо, привлекло внимание людей, которые, как оказалось, были где-то рядом. Я ощутил их торопливые движения, услышал приглушенный шум, отрывистые негромкие фразы. Напрягая слух, я вслушивался в слова, стараясь разобрать, о чем они говорят. Вдруг кто-то склонился над моим лицом, негромко произнес:

– Кажется, он очнулся… Сестра! Приготовьте стабилизирующий раствор и все необходимое для гипнотерапии. Он совсем еще слаб! Ему необходимо восстанавливать силы. Он должен спать, как можно дольше спать!

Это была земная речь! О небо! Я потянулся к говорившему, как слепой, широко раскрыв невидящие глаза, но человек уже отошел от меня. Тяжело упав на подушку, я зажмурился от счастья. Значит, я на Земле! На Земле!!! Все это не сон, не кошмар – явь! То, что произошло, может показаться кошмарным сном, но это уже никогда не повторится. Я прислушался… Как шумят сосны! Неужели это действительно земные сосны?! Тяжелый бред, преследовавший меня столько дней… Сколько?.. Падение в черную пропасть, в никуда… Неужели ничего этого больше не будет? Не будет?..

Мир, прекрасный мир вокруг живет бурной, счастливой жизнью, наполненной солнечным светом, теплом, пением птиц, и ничего не знает о нависшей над ним смертельной опасности… Впрочем, так и должно быть. Для этого я и многие другие люди в лиловых мундирах готовы в любую минуту пожертвовать своей жизнью, чтобы все они – счастливые и веселые, любящие и страдающие, мечтающие и творящие добро – такими и оставались, чтобы ничто не омрачало их жизни и счастья.

Успокоившись, я закрыл глаза. Как все-таки шумят сосны!..

* * *

Оглушительный сигнал тревоги заставил вздрогнуть.

– Внимание! Астронавт Влад Стив! Вас просят срочно пройти в сектор 5-Х! – разнеслось по ретрансляционной сети. Тут же снова: – Общее, информационное: отсекам семь, пять и одиннадцать задраить внешние переборки и иллюминаторы – у вас наблюдается утечка биосмеси!..

В динамике что-то зашуршало, словно диспетчер придвинул микрофон вплотную. Сказал вразумительно:

– Вы что там, с ума сошли? Штрафные часы захотели заработать? – и снова официально: – Повторяю, астронавт Влад Стив! Вас просят срочно пройти в сектор 5-Х!

Я не допил кофе, вскочил с койки, чуть не опрокинул чашку. Подойдя к двери, почувствовал, как содрогнулся пол. Контуры стен стали расплывчатыми от вибрации. Понял: только что на Стартовой причалил ракетоплан. Оглянулся, напоследок бегло осмотрел каюту и вышел.

До сектора 5-Х идти пять минут – это в самом центре Орбитальной.* Узкий, ярко освещенный коридор со стальными рифлеными стенами то и дело поворачивал: вправо-влево. Я быстро прошел по нему, на ходу здороваясь со встречными пилотами, механиками и стюардессами и едва успевая увертываться, чтобы никого не задеть плечом. Стальной пол, покрытый толстым слоем пенопласта, заглушал шаги. В конце коридора свернул налево, сел в лифт и спустился на две палубы ниже. Здесь тоже был коридор с рядами нумерованных дверей – жилой отсек станции. Сразу заметил открытую дверь по правой стороне. Вошел в каюту. У двери стоит Тадеуш Сабуро. Чуть в стороне, у откидной койки, склонился кто-то над темным предметом на полу. Я узнал механика Ханура со Стартовой. Почему он здесь?

Сабуро обернулся сразу, как только я вошел. Короткая стрижка, густые светлые брови, прищуренные глаза стального цвета, ямочка на твердом подбородке. Сейчас он чем-то взволнован. На нем скафандр, шлем держит в руках.

– Влад! Убийство!

– Ты что, Белоголовый, спятил? – Я вышел на середину каюты, осмотрелся.

Обстановка самая обычная: привинченный к полу стол, несколько надувных кресел, откидная койка у стены. На койке – надувной матрац, подушка. Светофильтр на иллюминаторе опущен. В каюте горит люминесцентная лампа. Ханур сидит на полу и вопросительно смотрит на меня.

Я подошел к нему, дернул за плечо, отстранил. На полу у койки – обугленный труп (тот самый темный предмет). Рядом видны оплавленные остатки металла, похоже, бывшие пуговицы. Разряд был боевой. От неожиданности я отпрянул. Взяв себя в руки, наклонился над мертвым телом, рассматривая его.

Лицо осталось целым. Глаза широко раскрыты, потускнели; рот перекошен от боли. В правой руке короткая трубка с рукояткой, – похоже, излучатель. Обернулся к Сабуро:

– Кто это?

– Алан Торкали, пилот патрульного «Икс-84».

Я снова посмотрел на тело, выпрямился.

– Ты понимаешь, что здесь произошло?

Сабуро растерянно смотрел на меня. Потом не то пожал плечами, не то поправил скафандр. Робко произнес:

– Убийство?

Я вздохнул, подошел к нему.

– Почему ты в скафандре?

– Я только что с патрулирования. Сразу сюда. Мне сказали еще на Стартовой…

Я покачал головой, прошелся по каюте. Ханур стоял у иллюминатора и ковырял пальцем отклеившуюся эмаль.

Еще ни разу за всю мою практику люди в Трудовом Братстве не умирали насильственной смертью. Конечно, были трагические случаи, аварии, стихийные бедствия, когда погибали люди, – человечество еще не было до конца избавлено от этих непредвиденных случайностей, – но всякий раз это становилось предметом общей скорби и сожаления.

Поэтому сейчас, неожиданно столкнувшись со столь ужасной смертью, я растерялся. Было ясно одно – этого человека кто-то намеренно убил, или же он убил себя сам, что было для меня совсем невероятно и непостижимо.

Я повернулся к Сабуро:

– Так что же, по-твоему, здесь произошло? А, Тадеуш?

– Я же говорю: убийство, – неуверенно начал Сабуро.

– Белоголовый! Почему ты решил, что это именно убийство? – Я подошел к нему вплотную, посмотрел в глаза. – Я вижу только труп. Этого пока мало, чтобы делать какие-либо выводы!

– А у тебя есть какие-то другие соображения на этот счет? – спросил Сабуро.

Я не нашелся, что ему ответить. Растерянность во мне начала сменяться раздражением, но я сдерживал себя, понимая, что никто ни в чем не виноват. Покосившись на труп, спросил:

– Здесь кто-нибудь был кроме вас? Обстановка, надеюсь, осталась прежней?.. Могу я хоть на это надеяться?

– Все в пределах инструкции, – заверил Тадеуш. – Только я и… – Он посмотрел на механика. Тот молчаливо сидел на выступе иллюминатора.

– Может, это кто-нибудь из волонтеров? А, Влад? – Сабуро с надеждой посмотрел на меня.

– Возможно. Об этом пока рано говорить. Все обсудим в кают-компании.

Я положил руку на плечо механика.

– Вот что, Маат! Опечатай пока каюту, до выяснения… Чтоб никто не совался без надобности. Нужно будет обработать тело криосоставом, – обратился я к Сабуро, подталкивая его к двери. – Хоть труп и «поджарен», но будет разлагаться. И вызови экспертов из медицинской части станции.

Сабуро согласно кивнул. Уже на пороге я обернулся. Подумав, сказал Хануру:

– Маат! Возьми у него излучатель, только руку оберни чем-нибудь!

Механик достал носовой платок, присел около трупа. Осторожно вытащил излучатель из стиснутых обугленных пальцев. Протянул мне. Я сунул его в пластиковый мешок и вышел. В коридоре ждал Сабуро. Несколько секунд я смотрел, как Ханур закрывает дверь и припечатывает пломбу, затем пошел по коридору. В кают-компании никого не было. Тадеуш устало сел на надувной диван, положил рядом шлем.

– Да сними ты эту шкуру! – не выдержал я, глядя на его потное, раскрасневшееся лицо.

Он молча стал отстегивать ремни с приборами. Я подошел к иллюминатору, нажал кнопку – стекло прояснилось.

Значит, все-таки убийство?.. Я пытался прогнать от себя эту мысль, но она казалась в сложившейся обстановке самой разумной. Сейчас нужно отбросить всякие эмоции и взглянуть на ситуацию глазами профессионала. Ведь я профессионал, в конце концов!

Недаром Громов предупреждал, что может сложиться ситуация, потребующая опыта и знаний нашей специфики. Может быть, связаться с ним и спросить совета?.. Нет, нельзя! Надо разбираться во всем самому.

Я взглянул на часы. На циферблате девять утра. До вылета час. А тут еще это навалилось! Обернулся к Сабуро.

– Что ты обо всем этом думаешь?

– Я? – Тадеуш пожал плечами. Вдруг его прорвало: – А что я могу думать об этом, Влад?! Вчера Торкали был на патрулировании. После этого отдыхал. Сидел в видеотеке, развлекался с друзьями. Вечером пошел к себе. После этого его больше никто не видел… в живых. Я спрашивал ребят, тех, что расположились рядом: в его каюте всю ночь было тихо. Никаких подозрительных звуков или шума никто не слышал (это и понятно, ведь излучатель убивает бесшумно). Только среди ночи в каюте Торкали был слышен какой-то шум, словно уронили какую-то стеклянную посуду на пол.

– Стеклянную, говоришь? – Я в задумчивости повертел небольшой хрустальный шар в металлическом блюдце на столе. – Но ведь пол в каютах покрыт вспененным пластиком, да и посуда на Орбитальной не стеклянная… Странно. И больше ничего?

– Ничего! – Сабуро помолчал, потом сказал как бы в раздумье: – Влад! Вчера прилетел ракетоплан из Сообщества…

– Ну и что? Ты думаешь, это как-то связано со смертью Торкали? Они прилетают сюда каждую неделю!

Тадеуш неопределенно пожал плечами, сказал:

– Н-не знаю… Может, я просто ошибаюсь, но ведь раньше ничего не случалось. А тут сразу: и этот ракетоплан, и эта смерть…

Я внимательно посмотрел на него.

– Послушай, Белоголовый! А ведь в твоих рассуждениях что-то есть! Если вдуматься, то все говорит о том, что смерть Торкали как-то связана с этим ракетопланом из Сообщества… Но связь какая-то очень уж тонкая. Не исключено, что все просто чистая случайность… Вот что, Тадеуш!

На панели визиофона замигал огонек вызова. Я перегнулся через стол, нажал кнопку, включая обратную связь. С экрана улыбнулся Юлий Торрена: худощавый, рыжеволосый, лицо длинное, словно вытянутое.

– Влад, ты как?

– Если ты о моем здоровье, то хорошо, а если о делах, то значительно хуже!

– Что у тебя? Что-нибудь произошло?

– Убийство… или самоубийство… – Я посмотрел на Сабуро. Он с сомнением покривился. – Пока что не ясно. Как записано в классификационном справочнике: «…обнаружение мертвого тела с явными признаками насильственной смерти».

Правая бровь Торрены чуть приподнялась.

– Когда это случилось?

– Сегодня утром… – Я покосился на большие настенные часы, отмерявшие земное время. – Вернее, вчера вечером. Точнее скажут эксперты.

– Причины найдены?

– Пока ничего. Все причины – найден в своей каюте; поражен боевым разрядом; никаких следов и видимых причин случившегося. Свидетелей тоже нет. И вообще, пока ничего! Все цепляется одно за другое, а соединить пока вместе не возможно.

Торрена на минуту задумался, почесал в затылке.

– Да, трудная задача! Но я к тебе не за этим.

Я усмехнулся, переглянулся с Сабуро. По-моему, ничего важнее случившегося для нас сейчас не было.

– Могу тебя обрадовать, – продолжал Торрена. – Твоя «звездная командировка» подходит к концу.

– Как? По графику мне еще четыре месяца находиться на Орбитальной!

– Ты что, забыл про новшество шефа? – удивился Юлий. – Хочешь не хочешь, а раз в два года обязан пройти курс спецпереподготовки! Так что передавай все дела своему заместителю… Кто у тебя там? Сабуро? – Он наклонился к экрану; кивнул, здороваясь с Тадеушем, словно только сейчас заметил его. Снова повернулся ко мне. – И возвращайся на Землю. Думаю, тибетский воздух будет тебе полезен после твердого кислорода!

Я посмотрел на Сабуро. Он опустил глаза, явно не одобряя этой затеи в сложившейся ситуации.

– Вот что, Юлий! – Я снова повернулся к экрану. – Я останусь на Орбитальной еще какое-то время!

– Ты это серьезно?

– Вполне. Мне не нравится вся эта история. Что-то в ней не так… А на Орбитальной, сам знаешь, из особистов только мы с Сабуро. И я не могу оставить его одного в такой ситуации. Нужно хотя бы наметить версию, чтобы ему было легче… Ну, хоть часа на четыре я должен задержаться, до ближайшего пассажирского рейса.

– Ну-ну, смотри… А впрочем, как знаешь. Я думаю, ничего страшного не будет, если ты задержишься на несколько часов. Все равно в карантине торчать придется. Ладно, старику я все объясню, но чтобы не позже, чем через пять часов, ты сидел в лайнере, летящем на Землю! – Он оглянулся, наклонился к экрану. – Ну, все, Влад! Кончаю связь! Мне пора. До встречи на Земле…

Торрена на прощание кивнул нам обоим, и экран погас.

– Наверное, с Базы предупредили о перегрузке линии связи, – сказал Сабуро. – Чтобы подолгу не болтали и не забивали эфир.

Я согласно кивнул, взглянул на часы.

– Ладно. Вернусь, договорим. А пока вот что! Выясни, с кем общался вчера Торкали, после патрулирования, что делал: конкретно, по часам, насколько это возможно. Какое у него было настроение… В общем, все, что касается Торкали. Возможно, появится какая-то связь с кораблем из Сообщества… Кстати, он все еще на Орбитальной?

– Нет. Стартовал в шесть утра. – Сабуро достал электронную записную книжку, нажал клавишу. – Точно по графику. Никаких отклонений. Запросил разрешение Базы, получил координаты «коридора» и сразу же улетел.

– Хорошо. Да, вот еще что! Свяжись с Базой, пусть дадут сводку «погоды» на ближайшие часы.

– Все-таки решил лететь?

– А что делать? Нужно… Ну, ладно. Действуй! Я уже опаздываю! Нарушу график, База начислит штрафные часы и вычтет их из общего стажа летной практики.

– Ни пуха! – Сабуро показал большой палец: все в порядке.

* * *

Я вылетел на орбиту точно по графику. Патрулирование Системы в рамках программы «Купол» было делом ответственным. Служба обнаружения, предупреждения и ликвидации астероидно-метеоритной опасности Земли работала исправно и бесперебойно: Трудовое Братство не жалело ресурсов и сил на оснащение и содержание этой структуры Охранных Систем Общества. Поэтому каждый из нас считал для себя долгом чести отлетать на ракетопланах с эмблемой «Купола» как можно больше часов и сбить как можно больше крупных метеоритов или хотя бы отклонить от курса какой-нибудь коварный астероид, угрожающий Земле. Но, как правило, надежды эти так и оставались не реализованными полностью. Патрульным «Купола» приходилось в основном заниматься рутинной работой: расчисткой «коридоров» для пассажирских рейсов. Вот и сегодня мое дежурство не отличалось от остальных особыми происшествиями. Я барражировал между орбитами Юпитера и Марса, когда с Базы пришло сообщение. Включилась патрульная радиосвязь.

– Патрульный «Икс-53»! Вызывает «Орион»!

– Патрульный «Икс-53» на связи. Слушаю вас, «Орион». Что случилось?

– Немедленно следуйте в квадрат 65-110! Наблюдаем два неизвестных объекта на краю Зоны. Скорее всего, это ракетопланы Сообщества. Идут девяносто градусов к Оси. Возможно, просто производят отлов метеоритов в облаке Оорта… Пока с враждебной стороны никак себя не проявили. Сопровождайте их по границе Зоны. Не исключено нарушение. Сообщаю координаты сетки: Х-186. 59. 3; У-32. 20. 1; Z– 256.15.5.

Этого мне только не хватало! Я записал координаты.

– Вас понял, «Орион»! Иду в квадрат 65-110.

Я выключил связь. Щелкнул тумблером – над лобовым стеклом слабо замерцала карта. Так, судя по координатам, это в получасе полета от меня. Я включил антиинерционные магнитные гасители, развернул машину и дал разгон. На всякий случай проверил излучатели.

Вскоре на боковом экране появился тусклый серый диск, быстро проплыл по экрану из конца в конец и исчез. Я включил задний обзор – крохотная планета исчезала в кромешной тьме; справа горит далекая желтая звезда – Солнце, таким оно выглядит отсюда, с окраины Системы.

«Пролетел Плутон, – мысленно констатировал я. – Теперь нахожусь в Договорной зоне. Нужно смотреть в оба!» Взяв курс на созвездие Центавра, включил систему поиска – в перекрестье курсового фото-элемента появилась главная звезда. Я передал управление кораблем автопилоту и стал следить за приборами.

Прошло еще полчаса, прежде чем по всплеску на экране локатора я понял, что нахожусь рядом с объектом. Поискал лучом – на экране появились две яркие точки. Идут встречным курсом, близко друг от друга. Я включил защитное поле и изменил курс: пошел выше и правее. Они сразу заметили мой маневр – точки на экране быстро сошлись, разделились и пошли по дугам в противоположные стороны экрана. Уходят! Чего они испугались?

Я взглянул на экран, затем посмотрел в иллюминатор: кругом были звезды – далекие и холодные. Приглядевшись, различил два движущихся огонька. Покрутил ручки настройки. В космосе, на много тысяч километров впереди, быстро перемещались две светящиеся палочки, сливаясь со звездами. Я прибавил увеличение так, что на экране оказалась только одна из этих палочек. Это был ракетоплан, без сомнения, Сообщества. Он летел, вытянув тело и отнеся назад острые крылья.

Попробовал связаться с ним – эфир молчит. Убегают и не отвечают на вызовы. Мне показалось это странным. Увеличил скорость. Огоньки на табло начали перемигиваться, стрелки приборов занимали места между ограничительными штрихами. Я почти машинально наблюдал за этим. Вдруг сообразил, что могу попасть в неприятную историю – не хватало еще в пылу погони нарушить закрытую зону!

Я затормозил, сделал «кульбит» и полетел обратно.

* * *

Сабуро был не один. Когда я вошел в его каюту, он играл в шахматы с Сун-лином.

Сун-лин, по прозвищу Мышонок, прибыл на Орбитальную-12 из Трудового Братства и работает здесь уже около года. Один из лучших патрульных. Маленький, изящный, всегда сдержанно-спокойный. Вот и сейчас, он внимательно посмотрел на меня, все понял без слов и молча встал.

– Ладно, Тода (так он называл Сабуро). Потом доиграем. Я вижу, у вас серьезный разговор будет. Не стану мешать.

Он шагнул к двери, но я остановил его.

– Останься, Мышонок, – сказал я. – Ты нам не помешаешь. К тому же тебе это будет интересно.

Сун-лин невозмутимо сел на прежнее место, осторожно отодвинул шахматную доску. Я прошел на середину каюты, сел в надувное кресло так, чтобы видеть сразу обоих собеседников. Выжидательно посмотрел на Сабуро. Тот поморщился, достал из нагрудного кармана комбинезона пачку бланков, молча протянул их мне. Я просмотрел бланки. Это были отчеты лаборантов-автоматов, производивших экспертизу. Ничего примечательного. Отложил их в сторону.

– Профессионально сработано! Никаких следов? – Я посмотрел на Сабуро. Тот виновато опустил глаза, как будто результаты экспертизы зависели от него.

– Неужели и на излучателе ничего?

– Понимаешь, Влад, вообще нигде ничего не удалось обнаружить! Прямо мистика какая-то!

– Никакой мистики, Белоголовый! Здесь действовал хорошо подготовленный профессионал! Ясно, что если бы Торкали покончил с собой, то на излучателе остались бы его отпечатки, но их нет! Значит, излучатель сунули ему в руку уже после смерти, чтобы сбить нас с толку. Вот только переборщили с отпечатками! Теперь нет никаких сомнений, что это убийство. Но почему сам убийца не оставил никаких следов? Этого я понять не могу…

– Может, он надел перчатки? – предположил Тадеуш и тут же отверг свое предположение: – Хотя, нет! Микроанализатор обнаружил бы содержание вещества в самых ничтожных дозах. А тут ничего – никаких микрочастиц!

– Излучатель могли обработать спецсоставом, – неожиданно сказал Сун-лин, бесстрастно разглядывая шахматного коня. Он, видимо, уже давно понял, о чем идет речь и, проанализировав все факты, нашел единственно правильное решение.

– А ведь верно! – радостно воскликнул Сабуро. – Только после обработки поверхности спецсоставом на ней не остается никаких следов. Как это я не сообразил сразу? Молодец, Ли! – Он хлопнул пилота по плечу. – Тебе бы не на Орбитальной работать, а у нас, в Отделе!

Сун-лин скупо улыбнулся, продолжая вертеть в руках шахматную фигуру. Посмотрел на меня. Я молчал. Мне было немного обидно, что я не додумался до такой простой вещи. Чтобы остановить бурные излияния Тадеуша по поводу догадки Сун-лина, строго спросил его:

– Ну, что там еще у тебя? Что-нибудь удалось установить?

Сабуро сразу посерьезнел.

– Да, Влад. Я опросил всех, кто видел вчера Торкали, общался с ним. В целом, картина вчерашнего дня прояснилась. После патрулирования Торкали около трех часов не выходил из своей каюты (видимо, отсыпался). Более точных сведений на этот счет получить не удалось. Около пяти он появился в кают-компании. Провел там примерно два часа. Чем занимался? Ну… Ты же сам знаешь, что делают пилоты после патрулирования! Веселился, болтал с друзьями, флиртовал со стюардессами. Торкали был весельчаком, любил рассказывать разные истории… ну, о том, что делал на Земле до Орбитальной, много шутил.

– Ты что, был хорошо знаком с ним?

– Нет. Это мне сказали его друзья… – Сабуро полез в свою ЭЗП.

Я остановил его:

– Не надо. Рассказывай дальше.

– Дальше? В семь он пошел с друзьями в видеотеку. Они что-то там такое решили переделать в телеустановке. Им не хватало каких-то микро-процессоров, и Торкали отправился на Стартовую. Там всегда у ребят полно всякой всячины. И вот тут…

– Что тут? – заговорщический тон Сабуро мне не понравился.

Он откинулся на спинку кресла, поднял указательный палец, словно призывая к вниманию.

– Вот тут-то и произошло самое важное, на мой взгляд! Как я и предполагал раньше, убийство как-то связано с этим ракетопланом из Сообщества…

– Да не тяни! – не выдержал я. – Говори, что произошло?!

– А я и говорю, – нисколько не смущаясь, продолжал Тадеуш. – На Стартовой к Торкали подошел пассажир с того самого ракетоплана. Они отошли в сторону и около пяти минут о чем-то разговаривали.

– Кто это видел? – быстро спросил я. У меня даже дыхание перехватило от волнения.

– Рик Мертон. Он на Орбитальной в группе добровольцев. Ты должен его знать. Мертон монтировал силовые кабели в шахте лифта между третьей и четвертой палубой как раз в то время, когда Торкали и этот пассажир разговаривали. Там коридор кончается тупиком, и их никто не мог видеть (вполне укромное место).

– Во сколько это было?

– Точного времени Мертон не помнит, но говорит, что где-то около половины восьмого.

– Так! – Я быстро встал, подошел к визиофону, набрал нужный код. Экран вспыхнул голубым светом, на нем появился дежурный по связи.

– Диспетчер Норис слушает!

– Срочно подготовьте список всех пассажиров ракетоплана, прибывшего из Сообщества 15 мая, рейсом…

Я вопросительно посмотрел на Сабуро.

– 112-066-Э, – подсказал он.

– … Рейсом 112-066-Э! – Я снова повернулся к экрану. – Желательно, если это возможно, чтобы были фотографии с въездных документов… Кстати, кто инспектировал этот рейс?

– Группа Арчи Элдона, – ответил оператор, взглянув на невидимый мне экран дисплея, висевший у него над головой.

– Хорошо. Все данные передайте по коду визиофона 430-12, в каюту астронавта Тадеуша Сабуро.

– Вас понял, – кивнул диспетчер и исчез с экрана.

– А о чем говорили Торкали и этот пассажир, Мертон не слышал? – снова спросил я у Сабуро.

– Нет. Они стояли далеко от него. Мертон видел только, как тот пассажир подошел к Торкали и как уговаривал его несколько минут (Торкали явно не хотел вступать с ним в контакт). Потом они отошли в этот самый тупик. Что примечательно – после разговора Торкали пошел к радистам узнавать сводку «погоды» на ближайшие сутки.

– Он что, собирался лететь на Землю?

– Не знаю. Как говорят ребята со Стартовой, Торкали вернулся очень взволнованным. Был рассеян. Ну, кое-как они доделали эту телеустановку, а в девять Торкали ушел к себе, и больше его никто не видел…

– Во сколько наступила его смерть, эксперты установили?

– Да. По данным сканирования, приблизительно в двенадцать часов ночи, в начале первого, с разницей в двадцать минут.

– В это время на этаже, где находится каюта Торкали, никто не видел посторонних? Я имею в виду пассажиров ракетоплана Сообщества.

– Нет. В это время уже все спят, конечно, за исключением дежурных.

– А раньше, когда Торкали был с друзьями в видеотеке?

– М-м… – Сабуро в нерешительности замялся. – Точно сказать не могу…

– Так. Ясно.

На панели визиофона замигал огонек вызова. Я нажал кнопку. Снова появился диспетчер Норис.

– Вы просили список пассажиров и фотографии?

– Да, да!

Изображение Нориса сдвинулось вправо; его место заняли строки текста из светящихся голубых букв, затем, одна за другой, прошли фотографии пассажиров. Я быстро переснял все это на копирующий модуль, поблагодарил диспетчера и вернулся к столу.

– Ну-ка, давай сюда этого механика!

Сабуро послушно встал, вышел из каюты. Я перебирал только что отпечатанные снимки, внимательно вглядывался в лица. Сун-лин сидел молча, закинув нога на ногу. Казалось, происходящее его никак не волновало. Сабуро вернулся минут через пятнадцать. Вместе с ним в каюту вошел молодой, высокий парень, со светлой чубатой головой и внимательными серыми глазами; нерешительно остановился у входа.

Я осмотрел его с ног до головы, указал на кресло около стола:

– Пожалуйста!

Он поблагодарил меня кивком головы, осторожно сел, с любопытством поглядывая на невозмутимо-спокойного Сун-лина. Затем вопросительно взглянул на меня.

– Я – Влад Стив, сотрудник Особого отдела Охранных Систем Общества. Пригласил вас как свидетеля по делу о смерти патрульного «Икс-84», пилота Алана Торкали. Назовите свое имя и род деятельности.

– Рик Мертон, механик аварийных систем Орбитальной-12.

– Хорошо! Расскажите нам о том, что произошло между семью часами и половиной восьмого вечера 15 мая 648 года Мирового Воссоединения, на стыке третьей и четвертой палуб, когда вы монтировали кабели в шахте лифта.

Мертон с готовностью кивнул.

– В это время я заметил, как к патрульному Торкали подошел один из пассажиров ракетоплана Сообщества, прибывшего на Орбитальную в тот день утром, и стал что-то быстро говорить ему.

– Что именно, вы не слышали?

– Нет.

– Вам не показалось, что Торкали и этот пассажир были знакомы раньше?

– Нет. Я бы не сказал. Наоборот, Торкали испытывал некоторую нерешительность и в первую минуту даже хотел уйти. Но пассажир настоял на своем. Он был сильно взволнован и вел себя так, словно опасался, что их разговор будет замечен кем-то посторонним.

– А вас они не заметили?

– Нет. Меня вообще трудно было заметить. Дверцы кабины были закрыты, и я наблюдал за ними через вентиляционную решетку… Все вышло совершенно случайно, – словно оправдываясь, добавил он.

– Да, я понимаю. Так значит, о чем шла речь, вы не слышали?

– Нет. С моей позиции это было невозможно. Торкали и этот пассажир стояли довольно далеко, шагах в двадцати от меня. К тому же, разговаривали они шепотом. И потом, я и так чувствовал себя неловко и не старался прислушиваться к их разговору.

– А кто-нибудь еще был с ними? Вы никого не заметили?

– Нет, никого.

– Хорошо. Вы могли бы узнать этого человека?

– Да, пожалуй.

– Вот, взгляните. Есть ли среди этих людей человек, разговаривавший с Торкали? – Я разложил снимки в ряд, пододвинул их механику. – Здесь изображены все пассажиры-мужчины того самого ракетоплана.

Несколько минут он старательно разглядывал голограммы. Я наблюдал за ним. Наконец, он протянул мне один из снимков:

– Вот этот!

Я взял у него снимок.

– Вы уверены?

– Да, конечно! У меня хорошая зрительная память.

Что ж, не доверять ему у меня оснований не было. Из глубины голограммы на меня смотрел смуглый мужчина лет сорока, с едва уловимыми монголоидными чертами лица, проницательными темными глазами, узким подбородком и тонкогубым ртом.

Я сверился со списком пассажиров: «Тим-О-Лис, коммерческий служащий компании „Лидер“, тридцать восемь лет, женат, имеет двоих детей. На Землю прибыл по делам своей компании с целью закупки патента в области космических технологий. Продолжительность командировки четыре дня». Отметки о регистрации въездной визы, данные медицинского осмотра, перечень личных вещей – все, как полагается. Обычный пассажир обычного межзвездного рейса. Что же могло связывать его и Торкали?.. Неужели это он убил пилота?

– «Лидер»… Чем занимается эта компания? – Я поднял глаза на Сабуро. Он неопределенно пожал плечами, покосился на Сун-лина.

– Насколько я знаю из сообщений их печати, – не дожидаясь вопроса, ответил Сун-лин, – они ведут перспективные разработки ракетных двигателей нового поколения. Одна из крупнейших фирм в Сообществе. Практически весь Звездный Флот Сообщества летает на двигателях «Лидера». Кстати, в последнее время появляются сообщения об опытах их ученых, связанных с этой фирмой, по использованию мегалазеров в космическом пространстве в военных целях.

Я в задумчивости повертел в руках снимок. Посмотрел на Мертона.

– Ладно. Большое спасибо за помощь. Извините, что отвлекли вас от работы. Вы можете идти.

Механик поднялся, попрощался с остальными и вышел.

– Ты что-нибудь понял? – Сабуро вопросительно посмотрел на меня.

– Если бы! – Я встал, прошелся по каюте. – Ракетные заводы, пассажиры, ехавшие в служебную командировку, совместные космические проекты и убийство Торкали… Что здесь может быть общего?

– Может быть, они все-таки были знакомы? – осторожно предположил Тадеуш. – Я имею в виду Торкали и Тим-О-Лиса.

– Ты думаешь, они сотрудничали?

Он неопределенно пожал плечами.

– Ну хорошо! Мы можем смело предположить, что этот Тим-О-Лис мог быть агентом их спецслужб. Но что им мог передавать Торкали – Торкали, который безвылазно находился на Орбитальной-12 целых три года и никуда, кроме как на патрулирование, не отлучавшийся?.. Нет, возможность связи Торкали с секретными службами Сообщества нужно исключить сразу. Человек Земли не способен на такое! Ты со мной не согласен?