Текст книги "Зуб кобры"

Автор книги: Сергей Дмитрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Громкий жесткий щелчок разнесся через усилители по всему ракетодрому, расположившемуся в степной равнине на плоскогорье Декан в Центральной зоне Австрало-Азиатского жилого пояса, и приятный женский голос объявил посадку на ракетоплан рейса 5500-АЗ-82 «Земля – Орбитальная-12».

Я посмотрел в большой овальный иллюминатор.

По широкой бетонной дорожке маленький юркий магнитобус подвозил к челночному ракетоплану, курсировавшему между Землей и Орбитальной-12, последних пассажиров, отбывающих в Сообщество. Через несколько минут все переборки были задраены, и тревожная перебежка красных огней по потолку пассажирского салона возвестила о полной готовности к старту.

В этот момент в кресло рядом со мной опустился, тяжело кряхтя, пожилой мужчина в светло-сером костюме – фасон одежды, к которому я никак не мог привыкнуть и чувствовал себя в нем очень неуютно. Он подозрительно посмотрел на меня и достал огромный носовой платок, собираясь вытереть им круглую, с большими залысинами, голову. Пот градом катился по его красным щекам, несмотря на то, что салон ракетоплана был оборудован микроклиматом и хорошо проветривался.

Промокнув платком начинающий лысеть затылок, краснощекий принялся приноравливаться к своему креслу, долго ерзая и кряхтя, пытаясь разместить между подлокотниками свой объемистый живот.

Я снова посмотрел в иллюминатор.

Небольшие пыльные смерчи поднимались над равниной. Ракетоплан мягко дернулся, отрываясь от стартовой площадки, взлетел над землей на несколько сот метров, где замер на секунду, и вдруг стремительной стрелой помчался вверх, пронизывая атмосферу и устремляясь навстречу звездам.

Я смотрел на удаляющуюся Землю, и тоскливое чувство жгло мне сердце.

Легкие крылья белых облаков неслись с востока на запад над бескрайним зелено-голубым простором океана, словно огромное зеркало отражавшим свет солнца. Матово-бурые контуры материков подступали вплотную к воде.

Отсюда, с высоты в четыреста километров, я видел огромные города, сверкавшие на солнце миллионами зеркальных окон; на ночной стороне горели огни маяков в прибрежных портовых зонах и тонкие светящиеся линии освещенных городских проспектов и улиц.

С каждой секундой я все дальше улетал от всего этого, и щемящая тоска на сердце становилась все сильнее.

– Вы тоже на Гивею?

Я вздрогнул от неожиданности, оторвал взгляд от иллюминатора и посмотрел на своего соседа.

Он внимательно наблюдал за мной. Минуту спустя тонкие губы его рта растянулись в слегка удивленной и растерянной улыбке, отодвинувшей полные щеки к маленьким мясистым ушам. И сразу он стал похож на добродушного волшебника из какой-то древней сказки. Маленькие глазки его любознательно светились.

Я улыбнулся ему в ответ, испытывая при этом совершенно незнакомые ощущения в мышцах лица – результат несложной операции по наращиванию искусственной плоти, которая несколько изменила мой облик. Чисто инстинктивно я ощупал свой подбородок, но тут же опомнился. Вживаться в чужой образ было делом не простым.

Так о чем же он меня спросил?

– Вы из Сообщества или же?.. – видя вопрос в моих глазах, повторил краснощекий.

– Из Сообщества, – кивнул я и опять посмотрел в иллюминатор.

Пространство за толстым стеклом пронизывали иглы звезд, затмеваемые трепетным крылом золотистого солнечного света, лившегося откуда-то с кормы корабля.

Мы стремительно и неуклонно отдалялись от родной планеты в направлении астероидного пояса, лежавшего грохочущим кольцом между орбитами Марса и Юпитера, строго выдерживая курс, заданный службой «Купол». Теперь можно было на некоторое время расслабиться и отдохнуть, и я закрыл глаза, откинувшись на спинку кресла, услужливо принявшего форму моего тела…

* * *

Громов сидел за столом в своем кабинете, закрыв лицо руками, и, казалось, дремал. Но, как только я вошел, он поднял голову, кивнул:

– А, Влад, добрый день! Садись.

– Добрый день, Иван Вениаминович.

Я сел в предложенное кресло, посмотрел на Громова. Он хотел что-то сказать, но вместо этого стал доставать из ящика стола какие-то документы.

– Вот, взгляни, – протянул мне стереоснимок.

Я посмотрел на фотографию и даже привстал от неожиданности.

– Так ведь это!..

– Что? – насторожился Громов.

– Это же Тим-О-Лис, коммерческий служащий компании «Лидер»! Тридцать восемь лет, женат, двое детей. На Землю прибыл с целью закупки патента в области космических исследований… и так далее…

Громов быстро сверился с документами, лежавшими на столе; посмотрел на меня удивленно и немного строго.

– Откуда у тебя такие сведения?

– Понимаете, Иван Вениаминович, – начал объяснять я, – в последний день моего пребывания на Орбитальной-12 произошло ЧП – был обнаружен труп патрульного Торкали с явными признаками насильственной смерти…

– Так, так! – заинтересовался Громов.

– Мы с Сабуро, – продолжал я, – начали расследование этого трагического случая. Нам удалось установить свидетелей, которые показали, что накануне убийства Торкали разговаривал с одним из пассажиров ракетоплана, прибывшего на Орбитальную из Сообщества в тот день. Правда, о чем был разговор, установить так и не удалось, но после него Торкали сразу же заторопился на Землю. Все это выглядело очень странно. Возникало множество вопросов, ответов на которые я не находил.

– И тем пассажиром был Тим-О-Лис? – спросил Громов, задумчиво разглядывая фотографию.

– Да, – утвердительно кивнул я.

– Чем же закончилось ваше расследование?

– Не знаю… Торрена срочно вызвал меня на Землю, и мне пришлось оставить Сабуро, так и не завершив дело. Разве он не присылал отчет?

– Возможно, – Громов неопределенно пожал плечами. – Я не в курсе этого дела. Может быть, оно еще не завершено. Но я обязательно поинтересуюсь у Торрены.

– Но почему Тим-О-Лис заинтересовал вас? – посмотрев в глаза Громову, спросил я. – Случилось что-нибудь серьезное? Он как-то связан с их спецслужбами?

– Не думаю, чтобы он работал на них, но какая-то связь все-таки есть. Дело в том, что две недели назад его нашли мертвым в Городе, в номере гостиницы для гостей Земли. И это в первый же день пребывания его на Земле!

– От чего он умер?

– По первым данным – паралич сердца. Но наши врачи высказали предположение о возможности применения сильнодействующего яда, следы которого, правда, не удалось обнаружить в организме.

– Откуда же такая уверенность?

– Понимаешь, – Громов прищурился, глядя поверх распахнутых оконных рам на далекие облака, – по всем медицинским данным, Тим-О-Лис был абсолютно здоров… Вот так-то. Плохи дела. – Громов вздохнул. – Ты же знаешь, что насильственная смерть у нас явление экстраординарное, а тут еще и гость с другой планеты.

– Может быть, в этом все и дело? – предположил я.

– Что ты имеешь в виду? – Громов пристально посмотрел на меня.

– Просто я все больше склоняюсь к мысли о связи всех этих смертей с Гивеей. Согласитесь, случаи исключительные, совсем не типичные для Трудового Братства, а связь с Сообществом прослеживается очень уж явственно.

Громов помолчал, потом с сожалением вздохнул:

– Жаль, что у нас нет данных о результатах расследования, проведенного Сабуро!

– Можно связаться с Орбитальной и поговорить с Тадеушем. Он еще там.

– М-да… – Громов потер длинными сухими пальцами подбородок. Несколько минут молчал, что-то обдумывая. Потом посмотрел на меня. – Не будем подгонять события. Пожалуй, ты прав, и я начинаю понимать, в чем тут дело. Если взглянуть на все в свете событий последних дней, то становится совершенно ясно, что Тим-О-Лис, являясь служащим компании «Лидер», которая, по нашим данным, занимается в Сообществе стратегическими разработками, имеет какое-то отношение к созданию нового оружия. Можно также предположить, что, попав на Землю, Тим-О-Лис хотел сообщить нам какие-то важные сведения, иначе, зачем ему так настойчиво искать контакта с нашими людьми? Вопрос: какими именно сведениями располагал Тим-О-Лис?..

Громов посмотрел на меня. Встал.

– Я все больше склоняюсь к мысли, что сведения эти касаются нового оружия! Не исключено, что именно для того, чтобы сообщить их нам, Тим-О-Лис и отправился в эту командировку, но, видимо, почувствовал за собой слежку спецслужб. Поэтому он и рассказал обо всем первому встречному – патрульному Торкали, – опасаясь за свою жизнь и не надеясь долететь до Земли… И, как оказалось, не без основания.

Громов замолчал, прохаживаясь по кабинету от окна к столу.

– Вы полагаете, что за Тим-О-Лисом была установлена постоянная слежка? – Я взял со стола стереоснимок, задумчиво вглядываясь в изображенного на нем человека.

– Скорее всего, – кивнул Громов. – Видимо, спецслужбы Сообщества пронюхали об утечке информации и постарались убрать всех свидетелей. Их агент был постоянно рядом с Тим-О-Лисом и безжалостно убил его, когда представился удобный случай. Он же расправился с Торкали… Теперь ты понимаешь, с кем тебе предстоит работать?

Начальник Особого отдела пристально посмотрел на меня, словно желая убедиться, все ли я понял из сказанного им.

– Все эти события, – продолжал он, – наводят меня еще на одну, немаловажную для нас мысль – в Сообществе существуют какие-то силы, которые противостоят диктатуре, и тебе нужно будет обязательно попытаться установить с ними связь… Нужно спешить, спешить, Влад! Нас пытаются предупредить о грозящей опасности, и это лишний раз убеждает меня в ее реальности.

Громов помолчал, обдумывая что-то. Затем, тяжело вздохнув, положил сцепленные пальцы на крышку стола; печально посмотрел на меня.

– Влад! Меня все больше беспокоят тучи, сгущающиеся вокруг нового оружия. Если они добьются в этом значительных успехов, – это будет величайшая трагедия для человечества и для Вселенной в целом. Ты понимаешь меня?.. Нам просто нечего будет противопоставить им. Я не говорю об оружии столь разрушительной силы – об этом не может быть и речи! Но у нас нет и защитных средств, способных противостоять ему, – все наши защитные поля слишком слабы для этого, а создать новые, не зная самого оружия, мы не можем. В руках Сообщества этот излучатель (или что-то там еще!) подобен ядовитому зубу кобры, затаившейся в коварном ожидании броска. Имея его в достаточных количествах, они пойдут на все ради господства в космосе, ради порабощения других миров. Влад! Мы не вправе дать им такую возможность! Мы стоим на страже не только Земли и ее колоний – за нами Вселенная, в которой, возможно, тысячи, миллионы населенных миров! Мы просто обязаны вырвать этот ядовитый зуб, любой ценой обезопасить мир от надвигающейся катастрофы…

Словно в подтверждение важности своих слов, Громов порывисто выпрямился и, оперевшись ладонями о край стола, склонился ко мне, сверля меня пронзительным орлиным взором зеленовато-серых глаз.

От его слов я почувствовал невольное волнение, живо представив себе, как за моей спиной стоят сотни тысяч обитаемых миров – миллиарды людей, похожих и непохожих на нас! – с надеждой и трепетом вопрошая о защите. Пускай мы пока не ведаем об их существовании и не знаем путей, ведущих в их миры, но мы не вправе выпустить на просторы космоса смертоносную гидру, порожденную когда-то нашей же Землей!

– Теперь ты понимаешь, почему возникла необходимость отправки тебя в Сообщество и всей нашей операции? – Громов пристально посмотрел мне в глаза. – Вижу, что понимаешь. Нужны любые официальные документы, подтверждающие наши опасения, и добыть их надо любым путем. Я подчеркиваю – любым! Задача сверхтрудная еще и потому, что мы не можем дать тебе никаких определенных наводок, ничего конкретного. Где, как и что искать, ты должен решать сам. Помни одно: трудные задачи иногда решаются на удивление просто. Главное – быть уверенным в себе и не терять выдержки в любой ситуации. Я верю в тебя, Влад! Не забывай, что вся наша операция может быть заранее обречена на провал. Не исключено, что убийство Тим-О-Лиса, статья в «Звездном Орле», а еще раньше «Хартумский конфликт» – все это звенья одной цепи, этапы широкомасштабной операции, специально разработанной и организованной разведслужбой Сообщества, чтобы получить возможность пересмотра Договора и дальнейшего беспрепятственного проникновения гивейцев в Глубокий космос. Тогда я заведомо посылаю тебя в ловушку и обрекаю на верную смерть…

Я хотел было возразить ему, но Громов предупреждающе поднял руку:

– Вполне может быть, что все это так и есть, и вся наша операция заранее обречена на провал. Но мы вынуждены пойти на такой риск, и он, без сомнения, оправдан. Поэтому будь предельно осторожен. Эта операция потребует от тебя полной мобилизации всех твоих умений, способностей и знаний… И вот еще что, – помедлив, добавил он. – Теперь ты больше не Влад Стив – сотрудник Особого отдела, землянин и член Трудового Братства. Теперь твое имя Миран Бедаро, и ты агент по внешним связям одной солидной фармакологической компании Сообщества, именуемой «Кирон Делукс». Можешь быть спокоен, легенда вполне надежная. Настоящий Бедаро три дня назад погиб – трагическая случайность, неисправность привода магнитного активатора в его магниторе, повлекшая за собой аварию и гибель человека. Печальный случай, но он нам только на руку.

По возрасту вы с ним схожи, да и внешность у вас одного типа. Правда, здесь придется немного потрудиться нашим специалистам в области пластической хирургии. Надеюсь, ты не против нарастить немного пластиплоти на свое лицо для полного внешнего сходства?.. Ну, вот и замечательно! На въездных документах мы вкодировали твой генный спектр, совместив его со спектром самого Бедаро, так что для их таможенной службы ты абсолютно «чист».

Громов внимательно посмотрел на меня, словно желая лично удостовериться в этом.

– У Мерано была жена и сын, – продолжал он, – но они погибли два года назад в автокатастрофе. Других родственников, как нам удалось установить, у него нет. Остаются возможные друзья и сослуживцы по работе, но все они, скорее всего, в южной столице Сообщества, где расположена фирма «Кирон Делукс» и где он сам проживал. Туда тебе пока возвращаться не за чем. По прибытии на Гивею тебя ожидает двухнедельный отпуск, как «пострадавшего от разлагающего воздействия Земли». Поэтому тебе целесообразнее всего остановиться в северной столице Шаолинсеу – центре культурного и экономического процветания Сообщества. Поселишься в гостинице, не очень дорогой, чтобы не вызвать подозрения, но и достаточно престижной по их меркам, чтобы иметь возможность контакта с нужными тебе людьми. А интересовать тебя должны, прежде всего, те, кто хоть как-то связан с «Лидером». Посещай бары при гостиницах, хорошие рестораны, театры, клубы, – в общем, все те места, где обычно проводят время состоятельные и влиятельные люди Сообщества, – прислушивайся к разговорам, наблюдай, собирай информацию по крохам. Любой, самый незначимый разговор может нести в себе ценные для нас сведения. Каких-то определенных наводок я тебе дать не могу, но, по отдельным данным, некоторые служащие «Лидера» часто посещают ресторан «Волшебный Гарем». Имей это в виду.

– Иван Вениаминович, вы меня, как ученика, инструктируете! – слегка обиделся я. – Все-таки я не первый день работаю в Отделе.

Громов строго посмотрел на меня.

– Все это я говорю только затем, чтобы подчеркнуть важность предстоящего дела. Надеюсь, образ жизни, манеры поведения людей Сообщества ты изучил достаточно хорошо?.. Думаю, что так. Это должно помочь тебе там. Здесь важны самые тонкие и мельчайшие оттенки, на которых легче всего провалиться.

От его слов мое волнение только усилилось.

– Вот, возьми. – Громов протянул мне небольшой пластиковый чемодан, который достал из стенного шкафа. Зеркально полированная панель его отбрасывала яркий солнечный свет, словно огромное зеркало. – Здесь все, что тебе может понадобиться на Гивее: документы, личные вещи, деньги. Вот это, – он протянул мне небольшой циркониевый диск, напоминающий обычную мемонограмму, – твой отчет о проделанной на Земле работе. По прибытии в Сообщество, отправь информацию, хранящуюся на нем, электронной почтой в компанию «Кирон Делукс». Это необходимо сделать без задержек для твоей же пользы и для всей нашей операции. Не забывай, что Сообщество – это тоталитарное государство, примеры которого не раз встречались в нашей земной истории. Система подавления, слежки и контроля над людьми развита там чрезвычайно широко, поэтому малейший неверный шаг, противоречащий установленным нормам поведения, может стоить тебе жизни. И запомни главное – никакого оружия с собой не брать! Считай это моим личным приказом…

Он помолчал, словно припоминая что-то. Затем извлек из ящика своего стола какой-то прибор, очень напоминающий обычные наручные часы; протянул его мне.

– Вот, возьми.

– Что это? – Я вопросительно посмотрел на своего начальника. В руках у меня действительно были простые часы в гибком браслете.

– Пускай тебя не смущает их невзрачный вид, – сказал Громов с легкой насмешкой в голосе, видя мое недоумение. – Это не просто часы, как ты мог подумать. В корпусе скрыто специальное сканирующее устройство, позволяющее считывать информацию со стандартных мемонограмм – памятных информационных дискет. Сюда может войти практически неограниченный цифровой объем, способный вместить, скажем, всю библиотеку нашего Информационного Центра – миллиарды томов научной и художественной литературы. Вот, нажми на эту кнопку…

Я надавил на небольшой выступ на корпусе часов, и крышка циферблата легко и бесшумно открылась, обнажив нутро сложного электронного механизма, совмещенного с миниатюрной ФВМ (фотонной вычислительной машиной).

– Все это на всякий случай, – продолжал Громов, – если тебе повезет и удастся получить доступ к необходимой информации. Часы, в случае удачи, передашь через нашего резидента, работающего в Сообществе. Он будет ждать тебя каждую среду в течение трех недель в одиннадцать часов в ресторане отеля «Голубая Лагуна» за столиком, выходящим к морю (такой там один). Резервный день – пятница. Пароль-отзыв: «Я здесь случайно» – «Значит, случай счастливый». При резиденте будет свежий номер «Звездного Орла».

Мне захотелось спросить Громова, кто этот резидент. Еще бы! Ведь я буду в Сообществе, на чужой планете не один. Одна мысль об этом придавала мне уверенности. Но я сдержался и не стал задавать лишних вопросов, прекрасно понимая необходимость конспирации в предстоящей операции.

– И вот еще что, – Громов протянул мне изящную цепочку со странным медальоном.

– Что это?

– «Зуб Кобры» – древний символ власти у тугов. По нему наш человек узнает тебя. И можешь считать это условным названием всей нашей операции…

Тревожный звонок и мерцание красных огней на потолке отвлекли меня от размышлений. Открыв глаза, я посмотрел в иллюминатор.

Впереди, в беспросветной мгле, мерцал крохотный синевато-зеленый шарик Нептуна. Намного ближе к нам, обгоняя восьмую планету, медленно двигалась среди звезд огромная космическая станция Орбитальная-12, описывавшая свою исполинскую дугу по орбите на окраинах Солнечной системы.

Мой сосед снова заерзал и закряхтел в своем кресле. Я взглянул на него, и он заискивающе улыбнулся мне.

– Чувствуете себя неуютно? – вежливо поинтересовался я.

– Да, не очень, – сознался Краснощекий и болезненно поморщился. Спросил: – А вы давно на Земле?

– Всего три дня. Коммерческие дела. Понимаете?

– Конечно, конечно! – оживился Краснощекий. – Хотя правительство и не одобряет широких связей с Землей, товарообмен с Трудовым Братством чрезвычайно выгодное дело.

Я согласно кивнул, давая понять, что целиком разделяю его мнение в этом вопросе.

– У вас интересный акцент, – мой собеседник задумчиво посмотрел на меня. – Вы, должно быть, с Южного материка?

– Да, вы правы. Я живу и работаю в южной столице. Фармацевтическая фирма «Кирон Делукс». Может быть, слышали?

– Как же, как же! Наслышан! – обрадовался Краснощекий. – «Лучшие лекарства в мире»?.. А я всего лишь мелкий торговец: женские украшения, кулоны, медальоны и прочее. Моя продукция интересует землян, как они сами говорят, с точки зрения истории ремесленничества прошлых времен. – Он вздохнул, покосился на меня и вдруг, с ловкостью фокусника, извлек из кармана пиджака цепочку с медальоном в виде обнаженной девушки, расчесывающей длинные распущенные волосы. Протянул его мне:

– Интересуетесь?

Я взял у него медальон и повертел его в руках. Вещица была весьма искусно сработана из серебра, и юная Афродита выглядела совсем как живая. Усмехнувшись, я вернул ее владельцу.

– Что вы, что вы! – воскликнул он, останавливая мою руку и возбужденно блестя глазами. – Примите это от меня… в подарок. Маленький сувенир по случаю нашего знакомства.

Я пожал плечами и спрятал вещицу в карман. Краснощекий остался доволен собой, развалившись в кресле и наблюдая за движением звезд в иллюминаторе.

Причалив на Орбитальной без особых происшествий, мы покинули челночный корабль, чтобы перейти на пассажирский ракетоплан коммерческой фирмы «Трансгалактик», корабли которой составляли половину Звездного Флота Сообщества. Он стоял на восьмой причальной полосе Стартовой, предназначенной для гостевых кораблей, окрашенный в темно-синий цвет, с широкими продольными полосами лазури, и был похож на громадную хищную птицу.

Впрочем, внутри салон оказался весьма уютным, с тремя рядами удобных кресел, кондиционерами и микроклиматом.

Я отыскал свое место в ряду других кресел, как раз у широкого овального иллюминатора, и тут обнаружил, что моим соседом снова оказался Краснощекий. Это обстоятельство, видимо, весьма обрадовало его. Он улыбнулся мне, как старому знакомому, и с явным облегчением опустился в свое кресло, отирая лицо безразмерным платком.

Овальная дверь в начале салона открылась, и из штурманской рубки появилась хорошенькая стюардесса, сразу же привлекшая внимание Краснощекого. Она была в серой, на молниях, полурасстегнутой униформе «Трансгалактика», туго обтягивавшей ее рельефную фигуру.

Краснощекий проглотил слюну.

Стюардесса объявила, что ракетоплан готовится к старту и пассажиров просят пристегнуть ремни.

Все, как по команде, принялись выполнять ее просьбу, излишне суетясь и спеша. Стюардесса танцующей походкой расхаживала между креслами, помогая менее расторопным и одаряя всех обворожительными улыбками. Когда она проходила мимо нас, Краснощекий шумно вздохнул и, склонясь ко мне, доверительно признался:

– Терпеть не могу летать! У меня все время болит голова и тошнит так, что сил нет.

Я протянул ему небольшую коробку с лекарством, предусмотрительно положенную Громовым в мой багаж.

– Универсальное средство нашей фирмы. Гарантирует полное отсутствие отрицательных ощущений во время полета.

Краснощекий трепетно взял коробочку из моих рук и вынул из нее стеклянный пузырек с таблетками.

– А как оно действует? – поинтересовался он, высыпав содержимое пузырька на ладонь.

– Очень просто. Вы принимаете таблетку этого снотворного и спите весь полет, испытывая при этом приятные ощущения и красочные видения.

– И только? – воскликнул Краснощекий. – Признаться, я ожидал чего-то необычного. Знаете, эти современные препараты, типа амолина или наркотики?

– Нет, ничего подобного мы не производим. Это дешевый ширпотреб. – Я брезгливо поморщился. – А тут универсальное средство, одобренное всеми медиками и Академией здоровья. Удобно и надежно!

– Действительно, – согласился Краснощекий, – что может быть надежнее сна?! И сколько их нужно съесть? – Он кивнул на горсть оранжевых пилюль у себя на ладони.

– Одну.

– Всего-то! – Краснощекий довольно хмыкнул; аккуратно пересыпал таблетки обратно в пузырек. Взяв одну в рот, долго и осторожно рассасывал ее, пока его нижняя челюсть не отвисла и он не повалился на спинку кресла в глубоком сне.

Я посмотрел на него и усмехнулся: все-таки, как иногда падки некоторые люди до дешевых эффектов, будь то красочное, но до глупости примитивное зрелище, или же какое-нибудь всемогущее лекарство от всех болезней.

В это время раздался сигнал предупреждения перехода в открытое космическое пространство. Открылись наружные перегородки станции; раздался басистый рокот кормовых двигателей; по корпусу корабля пробежала слабая дрожь, и он плавно соскользнул в черную бездонную пропасть, навстречу ослепительным иглам звезд.

Перегрузок почти не ощущалось, и первые минуты полета проходили легко и быстро. Ракетоплан был оборудован отличной антиинерционной системой и мощным аппаратом искусственной гравитации.

Я нажал кнопку – стекло иллюминатора прояснилось. Бескрайний звездный простор предстал передо мной во всей своей холодной красоте и грозном величии, в сравнении с которым хрупкий аппарат, созданный руками человека, казался ничтожной песчинкой, уносимой в безмерные глубины Вселенной стремительным солнечным ветром.

Я выбрал бледную звездочку в самом углу окна и не сводил с нее глаз. Если она дрогнет…

Звездочка дрогнула и медленно – очень медленно – поплыла в сторону.

«Поворот вокруг большой оси в сторону созвездия Центавра», – подумал я, радуясь, что не ошибся в своих догадках. Теперь мне даже не надо было смотреть на звездное небо – я всем телом чувствовал, как корабль делает разворот. Это продолжалось уже четыре минуты, следовательно, аппарат повернул почти на сорок пять градусов.

Звездные трассы проходили вне плоскости эклиптики, как бы над ней, где не было ничего – ни пыли, ни метеоритов, – ничего, кроме пустоты. Путь был абсолютно свободен.

Звезда остановилась. Корабль пошел прямым курсом по гигантской дуге, перпендикулярной к плоскости эклиптики, и теперь уже ничто не выдавало его движения в пустоте. Стремительно и неуклонно мы удалялись от родной системы.

Наставал момент перехода в нуль-пространство и включения мощных энергетических защитных полей, оберегавших хрупкий человеческий организм от разрушительного воздействия вихревых гравитационных полей на границе Вселенной Света и Мрака.

Я явственно представил себе, как наш ракетоплан в одно мгновение превратился в ярчайшую вспышку света, как пространство перед ним словно прогнулось и разорвалось, обнажив угрожающие пропасти неведомой Темной Вселенной. Звезды погасли, и мир вокруг нас перестал существовать, погрузившись в зыбкую пучину серого мрака.

В следующую секунду, попав под воздействие щадящего гипнотизатора своего кресла, я потерял сознание и погрузился в тяжелое забытье, балансируя на грани жизни и смерти, совсем как наш корабль, отважно ринувшийся в неизведанное, где любое отклонение от заданного курса, любой сбой могли превратить его в глыбу застывшей холодной материи…

– Уважаемые пассажиры! Только что наш ракетоплан преодолел в точке перехода границу нуль-пространства. Теперь наш полет проходит в окрестностях созвездия Центавра. До конечной цели нашего полета осталась одна десятитысячная парсека. Скорость полета равна 4/6 абсолютной единицы – скорости света.

Внимание! Примерно через пять часов наш корабль достигнет Гивеи. Просьба соблюдать все меры предосторожности. Через полчаса мы начинаем торможение и снижаем скорость до трех тысяч километров в секунду. «Трансгалактик» поздравляет вас со счастливым возвращением!..

Я очнулся от забытья со свинцовой тяжестью в голове и туманной пеленой перед глазами.

Взгляд стюардессы, стоявшей в проходе между креслами, на секунду остановился на мне. Я улыбнулся ей. Она ответила мне мимолетной улыбкой и скрылась в штурманском отсеке.

Мой сосед, как и большинство пассажиров, спал, уронив голову на грудь. Чтобы отвлечься от назойливой головной боли, обычной в таких ситуациях, я прильнул к толстому стеклу иллюминатора.

Черная пустота впереди была прорезана острыми огнями разноцветных звезд. Огни эти были настолько яркими, что свет их буквально впивался в сетчатку глаз, вызывая болезненную резь.

Я поморщился и опустил поляризующий фильтр – иглы света сразу же притупились, померкли, и сами звезды словно отодвинулись куда-то непомерно далеко. Только впереди, ярче всех звезд сверкал крохотный диск красного солнца… Так ведь это же сама «Ближайшая» – солнце Гивеи!

Проксима Центавра представляла собой холодный красный карлик спектрального класса К5, обладавший планетной системой – одной из первых, которой достигли когда-то автоматические разведывательные станции Земли. В ней не было широкого пояса метеоритов и астероидов, поэтому наш ракетоплан, уже вступивший в стадию торможения, смело двигался в плоскости орбит двух ее планет, не опасаясь подвергнуться смертельной опасности.

Через полчаса мы миновали крайнюю – самую удаленную и большую – планету системы, отстоявшую от своего светила на семьсот миллионов километров и чем-то похожую на наш Сатурн. Туманный серовато-желтый диск, по которому заметно бежала тень единственного спутника, быстро удалялся, теряясь на фоне звезд.

Красное солнце неуклонно приближалось. Свет его, ослабленный фильтрами иллюминаторов, приобрел зловещий кроваво-красный оттенок. Чуть правее и выше него были видны две близкие яркие звезды – Альфа Центавра А и Альфа Центавра В, – входившие в состав этой странной звездной тройки. Спустя полчаса стала видна и крохотная блестящая точка Гивеи. Планета находилась на расстоянии в семьдесят миллионов километров от своего светила – гораздо ближе, чем наша Земля от своего, – благодаря чему климат на ней был жарким и сухим. По своим массе и размеру она несколько уступала Земле, а близость к центральному светилу заставляла планету стремительно нестись по своей орбите, и год на Гивее длился всего сто три земных дня.

Кто-то легонько толкнул меня в бок. Я обернулся и встретился взглядом с Краснощеким. Кровавый отблеск выраставшего за иллюминаторами солнца лежал на его лице, придавая ему зловещий вид, словно он был сказочным колдуном. Наверное, я сейчас тоже так выгляжу.

– Смотрите! – негромко сказал он, указывая куда-то в иллюминатор. Фильтры с этого борта уже заметно жужжали, словно там вился рой пчел.

Я взглянул в указанном направлении. Ракетоплан уже повернул градусов на двадцать от прежнего курса, и теперь впереди, в глубине космоса, была видна коричневато-зеленая планета в покрове серебристо-палевых облаков. Хотя до планеты было еще довольно далеко – по меньшей мере, пятьсот тысяч километров – на фоне белесых облаков отчетливо читалась светящаяся надпись на языке Гивеи: «Добро пожаловать в сообщество равных!».

В первую секунду я был сильно поражен увиденным. Без сомнения, чтобы создать надпись, видимую с такого расстояния, нужно было использовать буквы громадных размеров, но и этого было бы не достаточно. Необходимо было каким-то образом усилить и преломить сам свет.

«Лазерные маяки, выведенные на высокую геостационарную орбиту!» – догадался я. Что ж, довольно оригинально и с размахом. Задумано, как неоспоримое свидетельство космического могущества Сообщества в глазах обыкновенного обывателя.