Текст книги "Тайна точной красоты"

Автор книги: Сергей Бакшеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

39

– Вы быстро бегаете.

Валентина Ипполитовна, оцепенев, смотрела на острый подбородок, торчащий из-под капюшона. Он очень похож на тот, что промелькнул вчера в ее квартире. И голос ей показался знакомым.

– Не пробовали участвовать в соревнованиях инвалидов?

Человек, догнавший Вишневскую, откинул капюшон. Теперь сомнений не осталось. Перед ней стоял Михаил Фищук.

– ВИ? Кажется, так вас зовет Данин. Вы его школьная учительница. Зачем вы вертитесь вокруг него? Рассчитываете еще чему-то обучить? Но ведь это просто смешно, – Фищук осклабился, изображая улыбку.

Валентина Ипполитовна постепенно приходила в себя от пережитого страха.

– Отпустите меня! – потребовала она и смело стряхнула ладонь Фищука, сжимавшую ее плечо. – И не вздумайте мне угрожать!

– Я? Вам? Это вы мне угрожали! Сначала в институте наговорили каких-то мерзостей. А сегодня по телефону продолжили свой бред. Вы на что намекали?

"Это и есть вспышка лампочки? Неужели сработал мой второй "выключатель"? – решала окончательно успокоившаяся учительница. – Надо продолжать давить на него. Пусть сорвется".

Что будет, если перед ней убийца, и он действительно сорвется, она предпочитала не думать.

– Я не учительница словесности и не привыкла к иносказаниям. Я предпочитаю точные формулировки.

– Как и все мы, математики. Тогда растолкуйте, о чем вы наболтали мне по телефону?

– Сами решите эту простенькую задачу.

– Условия некорректные.

– А мне кажется, вы сделали правильный вывод, раз явились ко мне.

– Я пришел не к вам. Я хотел встретиться с Даниным.

– Он живет в соседнем доме.

– Я знаю… Я знаю также, что его сегодня должны выпустить. И пришел сюда, чтобы поддержать друга. Но его пока нет. Вот я и решил, спросить у вас, когда он будет? Вы же всем заявляете, что являетесь единственным другом семьи. А между тем, вы много не знаете о жизни Константина Данина. Очень многого.

Вместо ответа на упрек, учительница продолжила наступление:

– Откуда у вас мой адрес?

– У меня отличная память на цифры, госпожа ВИ. В отличие от букв. Как впрочем, и у Данина. Даже ваше краткое имя ВИ, я никогда бы не запомнил, если бы Данин тут же не перевел его в цифры. 8, 11! Согласитесь, хорошая ассоциация. Тем более он упомянул, что цифры совпадают с номером вашего дома и квартиры. Вот так математики запоминают информацию.

– Значит, вы знали, где я живу.

– Поэтому и пришел. Но не успел подняться.

Вишневская демонстративно поприветствовала соседку, проходившую мимо. Та с любопытством осмотрела незнакомого мужчину и раскланялась. Это придало учительнице уверенности.

– Вы явились, чтобы расправиться со мной? – прямо спросила она, наблюдая за реакцией Фищука.

– Опять несете чушь? – спокойно отреагировал математик. Однако его взгляд был мрачен. – Вот мой совет. Не смотрите больше бандитских сериалов.

– Зачем же вы пришли?

– Я уже говорил. Я пришел, чтобы поддержать Данина после тюрьмы. Но его пока нет. Я решил справиться у вас. Вдруг он боится возвращаться в квартиру, где произошло ужасное убийство, и решил прежде навестить любимую учительницу. Тут же рядом. Вы видели Данина сегодня?

– Нет. – Валентина Ипполитовна покачала головой.

Она склонялась к мнению, что и второй ее "выключатель" сработал впустую. Ее звонок действительно был вызывающим. Отсюда и первая реакция Фищука при встрече. Сейчас он успокоился, держится уверенно, а куртка с капюшоном… Так в них полгорода в такую погоду ходит. К тому же красная полоса на плечах слишком яркая, чтобы не заметить ее даже в темноте. И подбородок – типичный для худых людей – не тянет на серьезную улику. А появление Фищука здесь вполне оправдано. Встретить друга после заключения – разве не благородный поступок.

Вишневская взглянула на часы.

– Извините меня. Я должна идти. А Константин обязательно сейчас появится. Там какие-то формальности в милиции. Передайте ему, что я навещу его сегодня.

– Непременно, – процедил Фищук.

Валентине Ипполитовне пришлось приложить усилие, чтобы повернуться к нему спиной. Сумрачный взгляд математика давил ей в спину, пока она не свернула на тротуар.

На улице среди прохожих Вишневская успокоилась. Она шла медленно, как обычно. Хорошо, когда тебя никто не преследует, ведь при тихом шаге ее хромота почти незаметна. Но на подходе к метро женщина вновь почувствовала неприятные ощущения на затылке.

Валентина Ипполитовна тревожно обернулась. Спешащие люди, озабоченные незнакомые лица, сдержанная речь. Некоторые прохожие в куртках с накинутыми капюшонами, их глаза смотрят под ноги. Учительница пригляделась, красной полосы на плечах она не заметила. Михаил Фищук остался во дворе.

Вишневская, прихрамывая, прошла еще несколько шагов и резко повернулась. Тревога не покидала ее. Глаза искали среди прохожих подозрительную фигуру.

Нет. Показалось. Никто за ней не следит.

Женщина успокоилась и толкнула дверь в вестибюль станции метро "Садовая".

Несмотря на дальнозоркость, она не разглядела встревоженного человека, пытавшегося окликнуть ее.

40

Левон Амбарцумов с удивлением ощущал вернувшийся из детства мальчишеский азарт. Процесс слежки оказался захватывающим и несложным. Представившись оперативником, он нанял частника на неприметной девятке. Водитель сначала выразил недовольство, но, получив щедрый аванс, с усердием и изобретательностью принялся выполнять необычный заказ.

Объект слежки припарковал свой автомобиль у крупного торгово-развлекательного центра. Левон подумал, что целью визита является отделение банка. В этом случае его план можно было завершить прямо здесь. Но интересующая его особа наделала быстрых бессистемных покупок, выпила чай в пустующем кафе и купила билет в кино. Левон также поспешил запастись билетом. Однако преследуемый человек свалил покупки в багажник автомобиля, вернулся в здание, попетлял в лабиринтах торгового комплекса и вышел совсем с другой стороны.

Метро доставило его в знакомый район в центре. Продолжая слежку, Амбарцумов оказался недалеко от дома Данина. Неужели, как пишут в книгах, преступника всегда тянет на место преступления?

Опасаясь быть обнаруженным, Левон применил хитрый маневр. Он изменил маршрут и пробежал соседними улочками так, чтобы оказаться в нужном дворе первым. Амбарцумов проник в парадное в противоположном крыле здания и занял стратегическое место на лестничной площадке верхнего этажа у окна. Отсюда весь двор просматривался, как на ладони.

Но здесь его план рухнул. Цель пропала. Она не появилась во дворе. Левон терпеливо ждал. Возможно, убийца каким-то образом его опередил и уже вошел в парадное. Амбарцумов вглядывался в окна квартиры Даниных. Там не наблюдалось никакого движения. Вскоре он понял, что его ожидания напрасны. Он ошибся в своих предположениях. Или человек, которого он преследует, что-то заподозрил и перехитрил его.

Расстроенный Амбарцумов спустился во двор. Ему не осталось ничего иного, как вернуться к автомобилю убийцы и дежурить там. Рано или поздно его цель появится рядом с машиной, возможно уже с деньгами. Тогда и следует провести заключительный разговор. В любом случае в рюмочную он не пойдет, там слишком опасно. Он спутает планы преступника и дождется его на парковке.

Левон поспешил к метро. Только бы успеть к торговому центру, пока автомобиль не забрали. Пальцы заранее искали в кармане деньги на проезд. Что это за карточка? Амбарцумов извлек из кармана красочную картонку билета в кинотеатр. Рассмотрел его, взглянул на часы и успокоился. Время у него есть.

Хитрая особа заранее озаботилась об алиби, догадался Левон. Покупки до сеанса, посещение кафе, покупки после – чем не доказательство постоянного присутствия в торговом комплексе.

Но с какой целью создается алиби? Вопрос можно поставить иначе. Какое преступление запланировано на этот час?

Левон в задумчивости приближался к метро. Зачем преступнику понадобилось быть в этом районе? Расправиться с Даниным? Но его еще не выпустили. Да и все прикидки Левона однозначно показывали, что он первым оказался во дворе. Убийца там не появился. Тогда где он сейчас? Чем занят в это время?

Амбарцумов вспомнил, что учительница Вишневская тоже проживает в этом районе. Она активно вмешивалась в расследование, задавала неприятные вопросы. Если она встречалась с ним, то и с человеком, за которым он пытается следить, тоже наверняка общалась. Ведь преступник из ближайшего окружения Данина. Может предупредить Вишневскую об опасности?

В какой-то момент Левону показалось, что он заметил Валентину Ипполитовну у метро. Неужели всему виной сила его воображения? Да нет. Вот женщина обернулась. Это точно она! Левон собирался окликнуть бывшую учительницу, но неожиданно кто-то дернул его за рукав.

Левон мотнул головой и с удивлением увидел спину человека, за которым он следил. Тот спокойно отходил за угол табачного павильона. Растерянный Амбарцумов неподвижно стоял на месте. Прежде чем скрыться за углом объект слежки небрежно сунул руку в карман и продемонстрировал увесистую пачку долларов.

Его зовут на сделку, понял Левон и радостно поспешил за скрывшимся человеком.

Свернув за торговый павильон, Амбарцумов убедился, что здесь тихо, никого нет, и никто не увидит, как деньги перекочуют от одного к другому. Бояться нечего. Один на один он справится. Рядом много прохожих. Стоит только крикнуть и преступник не уйдет незамеченным. Неплохое место для подобной операции.

– Давай, – шепнул Левон, облизнув пересохшие губы.

Его глаза следили за правой рукой собеседника. Вот ладонь юркнула в карман. Сейчас появятся деньги. Толстая пачка долларов. Уже сегодня он сможет посетить знакомого антиквара и пополнить свою коллекцию.

Рука в перчатке выскочила из кармана как-то очень быстро. Мелькнуло длинное стальное лезвие. Глаза Левона округлились. Губы распахнулись, готовясь к крику. Клинок с силой пробил его печень. Вторая ладонь напавшего человека заткнула открытый рот.

Левон сдавленно охнул. Тяжелое тело осело на землю.

41

Войдя в метро, Валентина Ипполитовна полностью успокоилась. Здесь она была в безопасности. Сейчас она встретится с Татьяной Архангельской и вместе с ней посмотрит запись видеонаблюдения. Если на пленке окажется тот, о ком она думает, то расследование можно считать завершенным. Эта улика будет решающей. Третий «выключатель» сработает без нажатия. Убийце не отпереться.

Вишневская взглянула на часы. Настало время встречи. Архангельская не появлялась. Где же они договаривались увидеться? Ах, да, в центре зала. Придется спуститься вниз.

Учительница прошла через турникет. Здесь она еще раз обернулась. Возможно, Татьяна примчалась на машине и сейчас входит в метро. Лучики морщинок в углах глаз напряглись. Женщина изучала людей, входящих на станцию. Она искала женщину в броской шляпе, это любимый головной убор Татьяны. Но ничего похожего не было. Кепки, вязанные шапочки всех мастей, изредка скромные шляпки без полей. И капюшоны! До чего же они распространены в современной верхней одежде.

Большинство людей откидывали капюшон, заходя под крышу, поправляли вспотевшие волосы. Но были и те, кто личную отгороженность от мира ценил выше гигиенического комфорта.

И опять одна из фигур под темно-синим капюшоном показалась Валентине Ипполитовне знакомой. Те же вогнутые внутрь плечи, что и у вчерашнего незваного гостя.

Отгоняя нахлынувшую тревогу, Вишневская попятилась к эскалатору. Она была недовольна собой. Такая мнительность легко трансформируется в навязчивую фобию. Надо избавиться от глупого страха.

Пожилая учительница кого-то задела. Ей сделали замечание. Женщина извинилась, а когда осмотрелась, подозрительной фигуры рядом не было.

Правая здоровая нога Валентины Ипполитовны ступила на подвижную коричневую ступень эскалатора. Рука схватилась за поручень. Левая убогая ножка заняла свое место рядом с правой. Ну вот, теперь можно и расслабиться, чтобы подготовиться к не менее ответственной процедуре – сходу с подвижной дорожки. Если здоровые люди это делают автоматически, то для инвалидов это серьезная проблема.

Валентина Ипполитовна поправила седые волосы на висках, поддернула сбившуюся с плеча сумочку. При каждой встрече с бывшими учениками она хотела выглядеть достойно.

И тут неведомая сила толкнула ее в спину.

Женщина качнулась, отчаянно ухватилась за ладонь, соскользнувшую с ее плеча. Но последовал новый жесткий удар. Вишневская потеряла равновесие и полетела вниз по крутым острым ступеням эскалатора.

42

1993 год. Кембридж. Англия.

По сложившейся традиции участники Международной математической конференции съезжались в Кембридж задолго до официальной даты начала симпозиума. Ведущие математики мира любили Институт Исаака Ньютона, где должны были состояться заседания. Здесь всё было создано для неформального общения коллег. Двери кабинетов держались открытыми, они выходили на общий форум и в каждой комнате, включая санузлы и лифты, имелись доски с мелками. Перемещаясь по зданию, спроектированному без единого тупика, математики могли затеять обсуждение и жаркий спор в любом месте. К ним легко присоединялись коллеги из самых разных стран. Некоторые плохо владели английским, но языкового барьера не существовало, ведь язык математических формул был понятен всем.

На этот раз накануне конференции пополз слушок, что кто-то получил очень крупный результат и представит его на лекции 23 июня. Постепенно выяснилось, что речь идет об Эндрю Уайлсе, английском математике долгое время работавшем в США. Сведущие люди вспомнили, что в начале своей карьеры Уайлс являлся одним из самых ярких молодых математиков, но в последние лет десять занимался только преподавательской работой и ничем серьезным себя не проявил. Кто-то, скорее в шутку, чем всерьез, сделал предположение, что Уайлс тайно доказал Великую теорему Ферма и сейчас решил выйти из тени. Многие поверили, молва распространялась неумолимо или, как говорят математики, в геометрической прогрессии.

Слух подогрело известие, что Эндрю Уайлс запросил для доклада целых три лекции в течение трех дней подряд. И ему пошли навстречу. Один из организаторов конференции, ознакомившись с тезисами, любезно уступил Уайлсу свое время. В сверстанное расписание внесли изменения. Серия лекций называлась: "Модулярные формы, эллиптические кривые и представления Галуа".

Хотя в названии не упоминалась теорема Ферма, разговоры о ее доказательстве множились с завидной скоростью. Специалисты напомнили, что эллиптические кривые применялись в методе русского математика из Петербурга, правда, неудачном. Те, кто встречался с Уайлсом в последние годы, анализировали былые его высказывания и делали однозначный вывод: все десять лет затворничества Уайлс фанатично шел к единственной цели – доказательству Великой теоремы Ферма.

Наиболее нетерпеливые коллеги напрямую спрашивали Уайлса о главной теме доклада. Он отвечал уклончиво: "Приходите, будет много интересного". Электронная почта разносила догадки и предположения во все научные центры. В Кембридж спешно съезжались ведущие математики со всего мира.

Академик Марков прибыл в Кембридж накануне начала симпозиума. Перед отъездом Сан Саныч поделился новостью с Константином Даниным, но тот, узнав тему и количество лекций, отреагировал очень странно. "Некрасиво", – прошептал Данин, почти не шевеля губами, и вышел из директорского кабинета.

Первая лекция Уайлса прошла вполне обыденно, без ажиотажа. Математики, неосведомленные о внутренней подоплеке, отнеслись к выступлению прохладно, однако те, кто верил в главную цель докладчика, искали малейшие намеки на будущее доказательство. И такие зацепки были найдены.

Водоворот слухов в Институте Ньютона завертелся с новой скоростью. Обстановка напоминала разбор ключевой шахматной партии за звание чемпиона мира. Увидев первые ходы, математики, как заправские гроссмейстеры, принялись обсуждать направление главной атаки на Великую теорему. Все доски были исписаны, мел искрошен, а лацканы и рукава костюмов самых активных ораторов требовали чистки.

На второй лекции количество заинтересованных слушателей удвоилось. Эндрю Уайлс как истинный корифей интриги открывал свои козыри постепенно. Великолепные идеи подавались им в красивом обрамлении с мастерством опытного фокусника, выступающего перед изысканной публикой.

Академик Марков заметил, что во многом подход Уайлса повторяет рассуждения Данина. Но где-то на половине лекции он свернул с проторенной дорожки. Англичанин неожиданно применил достижения Галуа, величайшего французского математика-бунтаря, изгнанного из высшей школы, отсидевшего полгода в тюрьме и погибшего на дуэли в возрасте двадцати лет.

Уайлс в отличие от Данина, использовавшего готовые слайды, излагал доклад вживую, исписывая формулами одну доску за другой. Слушатели не имели возможности заглянуть вперед, и вынуждены были следить за его рукой, переживая последовательно весь ход рассуждений. Эндрю Уайлс ловко пользовался этим, делая многозначительные паузы и выделяя самые лучшие идеи крупным шрифтом в центре новой доски. И, хотя Уайлс еще ни разу не упомянул Ферма, всем математикам стало ясно, что он на крейсерской скорости движется к доказательству Великой теоремы.

Вторая лекция по законам остросюжетного фильма оборвалась на самом интересном месте.

23 июня состоялось заключительное выступление Уайлса. К этому времени никто уже не сомневался в главной цели докладчика, и конференц-зал Института Ньютона был переполнен. За предшествующие дни интрига возросла невероятно. В зале осязаемо витало ощущение чего-то великого и уникального. Собравшиеся обменивались растерянными улыбками, словно маленькие дети в ожидании явления настоящего Санта Клауса. Уже мало кто мог уследить за хитросплетениями математических символов на доске. Длинные формулы сменялись короткими, из них вновь следовали многострочные выражения, и двести пар возбужденных глаз самых выдающихся математиков современности с нетерпением ждали заключительного аккорда блистательного выступления.

И вот он настал!

Семь часов кропотливых лекций было позади. Эндрю Уайлс повернулся к залу и сделал паузу. Разом прекратили щелкать фотоаппараты наиболее нетерпеливых слушателей. Директор института, появившийся в проходе с бутылкой шампанского, замер на полушаге. Наступила почтительная тишина.

И все услышали, как по чистому участку доски скрипит мел в руке Уайлса.

Он вывел знаменитое утверждение Великой теоремы Ферма и устало произнес:

– Думаю, теперь мне следует остановиться.

Грянувшие вслед за этим аплодисменты долго не смолкали.

Наутро ведущие газеты мира вышли с заголовками: "Вековая тайна математики раскрыта!", "Неприступная теорема Ферма, наконец, пала!", "Разгадана последняя тайна математики!". Эндрю Уайлса осаждали телевизионщики и репортеры. Впечатлительные журналисты сразу окрестили его "величайшим математиком XX века". В один день он стал знаменитым на всю планету.

Дотошные репортеры вспомнили о премии, завещанной в начале века крупным немецким промышленником. И хотя никто не сомневался в правильности доказательства, комиссия Вольфскеля сообщила, что по условиям завещания доказательство теоремы должно быть опубликовано в виде статьи. Солидные научные журналы стали соревноваться за право предоставить свои страницы Эндрю Уайлсу. Он выбрал "Inventiones Mathematical" и передал в редакцию объемистую папку, содержащую двухсотстраничное доказательство.

Главный редактор журнала, как и полагалось, передал рукопись для отзывов рецензентам. В виду особой значимости и огромного объема научного труда, а также многогранности используемых в нем методов, рукопись была разделена на шесть частей и передана на изучение шести ведущим математикам. Каждый из них должен был тщательно проанализировать все нюансы рассуждений автора и при необходимости высказать ему замечания.

И работа началась.

Эндрю Уайлс вернулся в Принстон. Почти каждый день он получал по электронной почте то от одного, то от другого рецензента вопросы следующего характера: "Мне кажется в строке 8 на 16-й странице у Вас ошибка". Или: "Я бы хотел получить дополнительное пояснение по выводу в последнем абзаце 48-й страницы". Эндрю легко разбирался с вопросом и быстро давал ответ. Он был уверен в своем доказательстве, ведь он потратил на него десять лет интенсивных поисков и не единожды перепроверил.

Рецензенты выявили несколько ошибок, равносильных опечаткам, и всё шло к тому, что в скором времени доказательство, которое ждали несколько веков, должно было увидеть свет.

Но двадцать третьего августа, спустя ровно два месяца со дня знаменитой заключительной лекции в Кембридже, Уайлс получил небольшое замечание из Парижа от рецензента третьей главы. Оно мало чем отличалось от предыдущих. Уайлс прочел его и с легким сердцем дал пояснение на следующий же день. Однако ответ не удовлетворил эксперта. Рецензент указывал на крохотную ошибку в рассуждениях. Она была настолько тонкой, что даже Уайлс обратил на нее внимание лишь со второго раза.

Поначалу это его не расстроило, он пообещал прислать исправления через два-три дня. Но прошло две-три недели, затем два-три месяца, а ошибку не удавалось устранить. Ситуация принимала драматический характер. Тонкая трещина грозила разрастись в гигантскую пропасть, которая похоронила бы всё доказательство.

Математики ждали. Обещанная статья не появлялась. Главный редактор журнала получил положительные отзывы от всех рецензентов кроме одного. По странной иронии судьбы, столица Франции не хотела расставаться с тайной своего знаменитого соотечественника.

Математический мир занервничал. Вновь, как и накануне Международной конференции в Институте Ньютона, быстро поползли всевозможные слухи. Только на этот раз они были окрашены в мрачные тона.

Неужели история повторится, и Великую теорему Ферма вновь не удастся расколдовать? Казалось, что Бог и Дьявол избрали ее своим полем боя на просторах математики. Бог раз за разом дарил ученым чудесные озарения, а Дьявол неизменно подмешивал в них каплю смертельного яда, который отравлял здоровый организм и уничтожал родившееся доказательство.