Текст книги "Тайна точной красоты"

Автор книги: Сергей Бакшеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

35

Ночью Левону Амбарцумову не спалось. Как только его глаза слипались, а дыхание выравнивалось, его подсознание рисовало одну и ту же жуткую картину. Темная масса холодной воды медленно подбиралась к его ногам. Она дышала, плескалась и поднималась всё выше. Под воду уходили ступни, лодыжки, колени, клокочущая живая масса жадным зевом подбиралась к его паху. Левон судорожно дергался, пытаясь вырвать из кошмарного плена скованные ноги. Но вода вдруг поднималась на дыбы и опрокидывалась на него ледяной стеной. Он барахтался в одеяле и просыпался. Лицо дергалось. Ему мерещился по углам человек в капюшоне.

На рассвете Левон встал, принял душ и долго тянул кофе, щедро сдабривая его коньяком. Разрозненные мысли постепенно приняли желаемое направление.

Статуэтки. Их похитили из квартиры Даниных. Там же произошло убийство. Сделал это, скорее всего, вор-рецидивист. Но теперь он тоже мертв. А это значит, что человек в капюшоне избавился от вора как от ненужного соучастника. Знакомый Амбарцумова теперь виновен в двух тяжких преступлениях!

Это главное. Теперь о деталях. Раз ценные статуэтки сдавал антиквару некомпетентный вор, то не они являлись основной целью ограбления.

Тогда что? Что еще можно вынести из квартиры нищего математика?

Вишневская болтала о каких-то рукописях и теореме Ферма. Они представляют ценность только для хорошо образованного специалиста. А человек в капюшоне отнюдь не профан в математике.

Впрочем, первопричина ограбления не важна. Два убийства ее перевешивают. А значит, на этом можно сыграть. Во сколько бесцеремонный человек в капюшоне готов оценить свою свободу?

Приняв решение, Левон полистал записную книжку, нашел старую запись и набрал номер мобильного телефона. После пятого гудка ему ответили. Хорошо, что его собеседник не склонен менять SIM-карту, подумал Амбарцумов.

– Я вчера вечером гулял вдоль набережной, – осторожно начал разговор любитель антиквариата. Он назвал точное место и продолжил: – В девять часов пятнадцать минут я наблюдал странную картину. Два человека спустились к реке. Один из них был сильно пьян. Потом я услышал плеск воды, будто кто-то упал в реку. Затем на набережную поднялся только один человек.

Последовал недоуменный вопрос. Левон пояснил:

– Я спрятался за деревом и хорошо разглядел лицо под капюшоном.

Амбарцумов выслушал невнятный комментарий и добавил:

– В куртке утопленника была статуэтка… Украденная накануне из квартиры Даниных. – В ответ на нервный смех собеседника в голосе Левона появилась жесткость. – Может, кто-то забыл, так я напомню! При ограблении была убита пожилая женщина. И люди просто так в воду не падают! Перед этим их специально спаивают. В рюмочной. И про статуэтку я знаю точно! Я уверен, что данные сведения очень заинтересуют милицию.

Возникла тяжелая пауза, после которой последовал мрачный, но конкретный вопрос. Левон с облегчением понял, что победил. Главные козыри в этой опасной игре у него.

– Сколько я хочу? – живо переспросил он и твердо назвал сумму. – По-моему, это небольшая плата в сложившихся обстоятельствах. Со своей стороны обещаю мгновенно всё забыть. Я человек слова… Нет, ждать я не намерен… Сегодня… Хорошо, меня устроит это место. Только пораньше, в пять, пока будет светло. Темнота, знаете ли, мне навевает мрачное настроение.

Нелегкий разговор был окончен. Левон остался доволен своей непреклонностью. Он вел беседу и диктовал условия. Встреча была назначена сегодня вечером в той самой рюмочной, где Амбарцумов увидел вора. Уже можно планировать, как лучше потратить будущие деньги.

Левон Амбарцумов окинул взглядом победителя свою коллекцию антиквариата. Вскоре ее ждет существенное пополнение.

Но прошло не более получаса, как Амбарцумов заволновался. Все-таки его оппонент убийца! В пять часов вечера, конечно, еще светло и не так страшно встречаться с преступником. Но место выбрано не самое лучшее. Узкая улочка, мало прохожих, такси не поймаешь, да и контингент к рюмочной стягивается еще тот. Даже если встреча пройдет удачно, то потом неизвестно что может произойти. Получишь деньги, а к метро топать дворами. Мало ли кто увяжется. Тюкнут по голове, и поминай, как звали! Сам клиент может дать наводочку. Формально он будет чист – расплатился. Но денежки-то к нему вернутся!

Поразмыслив, Левон Амбарцумов решил опередить события.

Собеседник заявил, что ему требуется время, чтобы собрать всю сумму. Пусть собирает. А Левон проследит за ним. Если почувствует, что готовится нечто неладное, позвонит и предупредит, что идет в милицию.

А как только деньги будут собраны, он неожиданно подойдет и потребует провести сделку безотлагательно. Так он вернее добьется успеха. Любые коварные планы убийцы лопнут как мыльный пузырь.

36

Неудачное выступление на математической конференции, когда Константину Данину публично указали на ошибку в доказательстве теоремы Ферма, существенным образом отразилось на его характере. Он пережил сильнейший стресс и еще более замкнулся. Академик Марков по-отечески утешал молодого ученого, уверяя, что его работа содержит несколько ценных идей, которые сами по себе являются хорошим результатом. Настырный поклонник математики Михаил Фищук предлагал свою помощь и убеждал Данина попытаться исправить ошибку. Ведь нельзя так безвольно отступать, когда до цели осталось всего полшага.

Но Константин потерял интерес к "некрасивому" доказательству, а все усилия Фищука самостоятельно добиться результата, рассыпались в прах. Он тратил уйму времени на бесплодные исследования, пытался обсуждать с Даниным свои предложения, но тот игнорировал назойливого студента. Практичный Феликс Базилевич с благословения академика оформил две полноценные статьи на основе идей, высказанных в докладе Данина. Они вышли в соавторстве: Базилевич, Данин. По алфавиту фамилия Феликса стояла первой.

Так повелось и в дальнейшем. Константин был полностью погружен в работу. Его привлекал сам процесс исследования и тот всплеск эйфории, который он получал, достигнув результата. Ради этого удивительного ни с чем не сравнимого мгновения, когда после долгих трудов его вдруг осеняет блистательное решение трудной задачи, и темный дворец, хранивший математическую тайну, озаряется пышным светом и дарит победителю гармоничную красоту выверенных форм, Константин отказался от всех бытовых радостей. Он почти не замечал красивую жену, был равнодушен к пище и развлечениям, избегал веселых компаний.

Разрозненные записи решений передавались Феликсу. Тот разбирал беглый почерк друга, заполнял пустоты необходимыми связями, добавлял вывод и заключение – в результате рождалась очередная крепкая статья для математического журнала. Если требовалось выступить на конференции, за это тоже брался Базилевич. Он умел уложиться в регламент, уважительно упомянуть труды начальства и придать должный вес результатам. Работы неизменно издавались в соавторстве. Маститые доктора наук и академики высоко оценивали достижения молодых ученых. Из двух приятелей Базилевич всегда был на виду. Ему и приписывали основную заслугу.

Только Татьяна Архангельская знала истинное положение дел. Она видела, с какой жадностью Феликс хватается за каждый листок, написанный Константином, с каким выражением лица он вглядывается в его небрежные каракули. Он просил передавать ему хотя бы на время всё, что муж напишет дома. Феликс Базилевич был хорошим математиком, но отнюдь не гением. Он мог развить идеи Константина, получить некоторые побочные результаты и, самое главное, эффектно оформить их. Константин, несомненно, был талантливее, а Феликс прагматичнее. И Татьяна всё чаще задумывалась: не поспешила ли она, выйдя замуж за гениального Данина? Кто из двоих перспективнее в реальной жизни?

Константин предпочитал уединяться, избегал любых компаний, а вести беседу мог только о математике. Он, как и прежде, часами сидел в полной тишине с выключенным светом. Но дня ему было мало. Порой, просыпаясь среди ночи, Татьяна с беспокойством замечала его открытый взор, устремленный в никуда. Она просила его заснуть. Он покорно сжимал ресницы, однако ей казалось, что он все равно не спит, а смотрит в темноту под веками.

Утром он мог надеть плащ, но забыть обуться и уйти на работу в тапочках. Ей приходилось следить за его одеждой, напоминать о бритье и необходимости посетить парикмахерскую.

Бывали дни, когда возбужденный Константин часами исписывал листок за листком, забывая поесть и побриться. Если к нему обращались, он отвечал поверхностно, невпопад, и в этот момент его глаза смотрели внутрь, в бездонные глубины собственного мира формул и логических связей. Выдав очередной результат, он на время становился самым счастливым человеком на Земле. Татьяна чувствовала его настроение, но не разделяла его счастья.

Через два года после начала работы в институте математики Данин и Базилевич защитили кандидатские диссертации. Для этого Феликсу пришлось искусственно разделить совместные статьи на две темы. Они переплетались и дополняли друг друга, и Ученый совет рассмотрел их работы в один день. Обе защиты прошли успешно.

Татьяна искренне радовалась, она даже пригласила на защиту школьную учительницу математики Валентину Ипполитовну Вишневскую. Потом был совместный банкет. Константин мучился от ресторанного гвалта, и с его женой танцевал Феликс.

Крепко, по-мужски, сжимая стройную фигуру Татьяны, Феликс поздравлял себя с завершением первого этапа научной карьеры. А для следующего ему понадобятся хорошие связи. Например, такие, какие имеются у отца Татьяны Архангельской.

Но чтобы ими воспользоваться в полной мере, она должна стать его женой.

Уверенная рука Базилевича спустилась ниже женской талии, пальцы сжались. Татьяна вздрогнула, но не отстранилась. В ее больших влажных глазах Феликс увидел гремучую бабью тоску и глубоко запрятанное вожделение.

37

Ефим Здановский терял терпение перед закрытой дверью квартиры учительницы. Устав пререкаться и давить на звонок, он схватился за ручку и со всей силы затряс дверь. Вишневской показалось, что взбешенный математик-неудачник готов идти на пролом. Слабая рука женщины легла на дрожащую цепочку, последнюю преграду, разделяющую их.

Безумцу не удастся прорваться к ней силой, решила Валентина Ипполитовна. Чтобы этого не случилось, она сняла цепочку и сама открыла замок.

Разъяренный Здановский оттолкнул женщину и вошел в прихожую. За его спиной хлопнула входная дверь. Из оскаленного рта вылетали угрозы:

– Да, я не люблю Данина. Мне не за что его любить! Он отнял мои результаты! Он разрушил мой труд! Мимоходом, совершенно не заметив этого. Его придирки во время докладов, его едкие замечания… Как они меня раздражали. Я терпеть его не мог и был рад, что его выгнали из института!

– Константин сам ушел.

– Нет, его выгнали! Он всем мешал! Всем трудягам, таким, как я, которые годами работают над результатом. Своими неординарными идеями он мог принизить значение любого открытия. Рядом с подобным выскочкой никто не хотел работать!

– Допустим. А зачем же…

– Мне не нужны его рукописи! Теперь, когда его нет в институте, я сам всего достигну.

– Да, конечно…

– И в вашу квартиру я не залезал! И в его тоже!

– Я знаю. Вы извините, это метод такой.

– Какой еще метод?

– Выключателя и лампочки. Я щелкнула, но уже отключила. Вы хоть и нагрелись, но по другой причине.

– Что вы несете?

– Это так… Мой личный метод.

– Вы сумасшедшая!

– Да-да. Полностью с вами согласна. Забудьте всё, что я вам наговорила, и возвращайтесь домой. Больше я вас не потревожу.

– А милиция? Вы угрожали милицией. Там служат бестолковые. Им невозможно ничего объяснить!

– Зато мне вы всё хорошо объяснили. Я вас ни в чем не виню. Не будет никакой милиции.

– Вы уверены?

– Конечно. Ефим Аркадьевич, простите меня. Я пошутила.

Вишневская сжала плечи и беспомощно развела руки. Хмурый Здановский пробурчал невнятное ругательство и приоткрыл дверь.

– Больше не звоните мне, – мрачно предупредил он и вышел. С лестничной клетки слышалось его ворчание: – Кругом одни идиоты.

Валентина Ипполитовна, наконец, смогла перевести дух. Она вспомнила, как вчерашний грабитель, выскочив из ее комнаты, зыркнул в ее сторону. Было темно. Лицо непрошенного гостя скрывал капюшон. Она успела заметить только подбородок, но этого достаточно.

Подбородок был гладким. Без бороды!

Ефима Здановского можно не принимать во внимание.

Первый "выключатель" сработал вхолостую.

Осталось всего два. А значит, задача поиска убийцы существенно упрощалась.

Через час Вишневская спустилась во двор. Надо было спешить на встречу с Архангельской. С легкой хромотой, которую она давно уже не замечала, женщина направилась к арке. Это был кратчайший путь к метро. Но при входе под свод с выщербленными кирпичами, учительница будто споткнулась.

Под аркой, прислонившись к стене, стоял человек в синей куртке с красной полосой на плечах. Его лицо скрывал глубокий капюшон, а старушечья осанка мгновенно напомнила учительнице вчерашнего грабителя.

Валентина Ипполитовна испуганно попятилась, развернулась и поспешила к противоположному выходу из двора. Сзади послышались шаги. Она ускорилась насколько могла. Человек не отставал. Хромающая женщина, не выбирая дороги, топала через лужи. При широком шаге ее хромота становилась совершенно некрасивой, но ей уже было не до приличий.

Учительница обернулась. Преследователь не снимал капюшон, хотя дождя сегодня не было. Верхняя часть лица была закрыта. Она увидела только подбородок. Он был острым и гладким. Таким же, как вчера у зловещего ночного гостя.

Испуганная женщина ступила под арку. Впереди маячил просвет, выходящий на улицу. Там люди. Там спасение. На оживленной улице на нее не посмеют напасть. От стен отражались ее неравномерные беспомощные шаги и четкая поступь человека в капюшоне. Она зачастила и побежала бы, если могла, но разные по длине ноги и так предательски раскачивали ее тело. Правая рука Валентины Ипполитовны цеплялась за стенку, будто это могло помочь ей двигаться быстрее. Впервые она пожалела, что не пользуется тростью. Сейчас она могла бы послужить оружием самообороны.

До чего же длинная эта арка! Как жутко здесь даже днем. Но вот и конец.

Учительница схватилась за угол и вывернула на улицу.

Она спасена! Неподалеку люди. Сейчас она крикнет и позовет на помощь.

Чужая ладонь опустилась ей на плечо и сильно дернула назад. Дыхание перехватило. Пожилая женщина оказалась под аркой лицом к лицу с человеком в капюшоне.

38

Татьяна Архангельская как личную трагедию восприняла неудачный штурм Даниным теоремы Ферма. Она знала, что муж увлечен этой проблемой, и надеялась на его успех. Честолюбивая молодая женщина уже поверила, что доказательство Великой теоремы у него в кармане, и мысленно примеряла на себя часть всемирной славы мужа. Но ее надежды потерпели крах! Муж постыдно отступил перед возникшей трудностью, позволил над собой посмеяться. Заторможенный инфантильный Данин не сумел доказать свою гениальность! Он обычный чокнутый математик, решила она. Один из тех, кто до старости с увлечением читает учебники из университетской библиотеки и не в силах заработать на приличный костюм.

После банкета, по случаю защиты диссертаций мужа и одноклассника, у нее произошла спонтанная безудержная близость с Феликсом Базилевичем. Тогда она списала супружескую измену на легкое опьянение и неутоленное половое влечение. Вторую попытку, предпринятую Феликсом через несколько дней, она пресекла.

Татьяна убеждала себя, что ее долг служить гению мужа. Она обязана терпеть его странности во имя неминуемой будущей славы и связанного с ней денежного благополучия. Но время шло, триумф не приближался, и вера женщины таяла.

Базилевич внешне отступил. Однако стал чаще подвозить на своей машине Татьяну и Константина домой, заходил к ним в гости и постепенно подружился с Таниной мамой. Опытная женщина разгадала его цель, в душе одобрила, и в лице Надежды Сергеевны Архангельской Феликс приобрел надежного союзника.

Стремительный штурм женского сердца сменился планомерной осадой с фронта и тыла. За чаем или бокалом конька Базилевич вел непринужденные беседы с родителями Татьяны, делился с ними своими планами, не забывая дарить женщинам цветы и небольшие подарки.

Ранней весной, возвращаясь с международной конференции в Германии, Феликс прямо из аэропорта заехал на квартиру Архангельских. В его руках была большая круглая коробка, похожая на те, в которую упаковывают праздничные торты.

– Это тебе, – Феликс протянул Татьяне внушительную коробку. – Прости, не удержался, купил.

– Столько сладкого! Это ужас, – добродушно всплеснула руками Татьяна и по-хозяйски распорядилась: – Раздевайся, проходи, вместе будем кушать. Мама, заваривай чай!

– Это не к чаю, – улыбнулся Базилевич. – Это к твоему пальто.

Он развязал пеструю ленточку и попросил Татьяну снять крышку. Заинтригованная женщина заглянула внутрь и преобразилась. На женском лице перемешались неподдельное удивление, детский восторг и легкая робость. В круглой коробке лежала бордовая шляпа с широкими волнистыми полями, украшенная бантами из атласной кремовой ленты.

– Это мне? – промолвила растерянная Татьяна.

– У тебя же бордовое пальто. К нему подойдет.

– Но шляпа… это так вызывающе.

– Это модно. В Европе все так ходят, – слукавил Феликс. – Не успеешь оглянуться, и у нас каждая вторая будет по Невскому в роскошных шляпах щеголять. Надень и посмотри. Только сначала – сапоги и пальто.

Завороженная необычным подарком молодая женщина послушно повиновалась уверенному мужчине. Черные сапожки обхватили стройные лодыжки, пальцы с маникюром затянули узлом ремень на пальто и расправили волосы над приподнятым воротником. Она повернулась к Феликсу, сияющие глаза ждали чуда. Базилевич мягко водрузил на нее шляпу.

Из кухни появилась Надежда Сергеевна и всплеснула руками:

– Батюшки! Какая прелесть!

Татьяна Архангельская смотрелась в большое зеркало и не узнавала в гордой вытянувшейся женщине затюканную научную сотрудницу. Она представила себя на грязной улице с тающим снегом, в тесном метро и смутилась:

– Куда же я пойду в ней? Разве что в театр.

– Нет. Ты будешь ходить так на работу, – твердо заявил Базилевич и обратился за поддержкой: – Надежда Сергеевна, попрошу проследить, чтобы Татьяна утром надела шляпу.

Старшая Архангельская поправила дочери шейный платок и задумчиво нахмурилась.

– Этот не подходит. Надо ярче. Подожди, я принесу свой. – Она скрылась в комнате, а когда вернулась, в ее руках шуршал вскрываемый целлофан. – Примерь-ка. Он новый, я его берегла зачем-то.

Платок был заменен. Женщины вертелись перед зеркалом.

– Так лучше, – одобрил Феликс, обходя коробку. Он встал за спиной Татьяны, сжал ее плечи и, глядя в ее зеркальное отражение, прошептал: – Если ты не будешь в ней ходить, я серьезно обижусь.

На минуту их глаза сцепились в зеркале, по-новому изучая друг друга.

– Даже не знаю… – промямлила Татьяна.

– Никаких сомнений! – заявил Базилевич и обернулся к Надежде Сергеевне. – Представляете, коробка никуда не помещалась. Пришлось весь полет держать ее на коленях. Зато сколько внимания со стороны стюардесс…

В прихожей появился Константин.

– Как тебе? – кокетливо спросила его Татьяна.

Данин задумчиво провел кончиком пальца по тулье и волнообразным полям шляпы.

– Интересная эллиптическая поверхность, – пробубнил он под нос, рывком взъерошил волосы на лбу и быстро удалился в комнату.

– Гений! – издевательски передразнила зятя тёща и деликатно взяла под руку Базилевича. – А ты проходи, Феликс, проходи. Чай мы все равно попьем. Если бы ты знал, как приятно посидеть с нормальным человеком.

Татьяна, обычно одергивающая в таких случаях маму, на этот раз промолчала.

Большая дерзкая шляпа чудодейственным образом преобразила Татьяну Архангельскую. Элегантный головной убор вынудил ее изменить походку, осанку и даже выражение лица. Она распрямила плечи, подняла голову и смотрела на жизнь с уверенностью победительницы. Порой она ощущала себя "Незнакомкой" с картины Крамского, возвышавшейся над толпой. Ложные страхи и скованность остались в прошлом, она впервые почувствовала себя полноценной женщиной, Женщиной с большой буквы. Шляпа невольно заставила ее тщательно подходить к макияжу, приобрести соответствующие туфли и перчатки. Мужчины теперь заинтересованно глядели ей вслед, а женщины саркастически шушукались, но в душе откровенно завидовали ее смелости и независимому виду.

Татьяна раскрепостилась и теперь смотрела на возможную связь с Феликсом Базилевичем совсем по-другому. Она увидела в нем умного, сильного, ответственного мужчину, хорошо знающего, чего он хочет от жизни, и вдобавок, умеющего ухаживать. Он тоже разбирался в математике, но разительно отличался от вечно поглощенного своими мыслями Данина.

И она не устояла. Ее встречи с Феликсом происходили всё чаще. Она, не таясь, садилась одна в его машину.

К доказательству теоремы Ферма уже вплотную подошли на Западе, и Татьяну ничто не удерживало рядом с неудачником Даниным. Она переехала к Базилевичу.

Надежда Сергеевна, всецело одобряющая решение дочери, сама вызвалась сообщить об этом Константину. Вечером при входе в квартиру его ждал чемодан с вещами и огромная сумка с книгами. После короткого сообщения, больше похожего на зачитывание приговора, теща любезно заказала такси, и Константин Данин вернулся в однокомнатную квартиру матери.

Формальности с разводом решили быстро, и вскоре Татьяна Архангельская стала официальной женой Феликса Базилевича.

Для Константина, между тем, мало что изменилось. Он только сидел теперь за другим столом, по ночам лежал с открытыми глазами на другом диване, да порой стал опаздывать на работу. Феликс по-дружески его прикрывал, но гораздо меньше прежнего интересовался трудами Данина.

В некогда великой стране наступили совсем другая эпоха, и Базилевич нацелился на научно-административную работу на уровне отделения академии наук. И в этом ему помог новый тесть. Наступили времена приватизации и коммерческих отношений. Сдача в аренду помещений академии приносила несравнимо больше денег, чем фонды, выделяемые министерством. Бесхозная загородная собственность академии требовала смелых решений и чиновничьей ловкости. Расчетливый практичный Базилевич блеснул на этом поприще своими талантами.

А роль оформителя научных изысканий Константина Данина взял на себя влюбленный в математику Михаил Фищук. Его регулярно стали видеть рядом с Даниным.