Текст книги "История науки"

Автор книги: Сергей Багоцкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Научные коллективы и научные школы

Считается обычно, что научно-исследовательская работа – это занятие сугубо индивидуальное, которым занимаются отдельные, независимые друг от друга исследователи. Но это не так. Научно-исследовательская работа – это занятие коллективное.

Коллективный характер научно-исследовательской работы наиболее очевидно проявляется тогда, когда над одной и той же темой работают совместно несколько исследователей. Такое в наши дни случается сплошь и рядом. Но даже и исследователь, разрабатывающий свою тему в одиночку, на самом деле работает в коллективе. Так или иначе, но он обсуждает научные проблемы со своими коллегами по работе, и это обсуждение, в конце концов, приводит к получению новых научных результатов.

Но это не самое главное. Главное в том, что серьезный научный работник может сформироваться только в среде активно занимающихся наукой людей. Уже по этой причине оценка индивидуальных результатов научного работника не имеет особого смысла: нужно оценивать совокупный результат научных коллективов.

 
Конь ударом копыта свирепого волка убил,
Но крестьянин быку благодарность за это принес:
Это подвиг овса, что коня богатырски вскормил,
Ну а кто, как не бык, наше поле вспахал под овес.
 

Гамзат Цадаса

Есть ли признаки, по которым можно оценивать работу научных коллективов и их потенциальные возможности? Думаю, что среднее число публикаций, среднее число ссылок и даже средний индекс Хирша мало что скажут об этом.

Наиболее объективным показателем уровня лаборатории является проводимый ею научный семинар. Директору Института, действительно стремящемуся понять «ху ис ху», имеет смысл регулярно ходить на такие семинары, и наблюдать, как сотрудники обсуждают научные проблемы. Полезно и послушать, о чем говорят сотрудники во время чаепитий и курения в специально отведенных для этого местах. Если они при этом обсуждают философские проблемы науки или последнюю статью в «Journal of Molecular Biology», то можно сделать вывод, что лаборатория находится на подъеме. Если же в центре внимания находятся внутриинститутские интриги и личная жизнь популярных киноартистов, то это убедительно свидетельствует об идейной деградации научного коллектива. И свидетельствует куда более надежно, чем любые наукометрические показатели.

Яркую картину деградации научного коллектива описал Великий Пролетарский Поэт Борис Михайлович Гунько (1933–2006) в своем замечательном стихотворении «Козлы»:

 
Чуть только к обеду приблизится день,
В объятьях табачного дыма,
Отбросив привычную русскую лень,
Взрывается матерщина.
 
 
И Вам за стеною никак не понять,
Да что ж там случилось такое:
То яйца какие-то станут считать,
То рыбу какую-то ловят!
 
 
Как будто стучит барабанная дробь,
Насквозь тишину разрывая.
…Аж с пяток согнав все морщины на лоб,
Ученый… «козла забивает»!
 
 
С величием дятла, долбящего сук,
С усердием, ставшим привычкой,
Шестерочный «дупль» кандидат наук
Глушит замусоленной фишкой.
 
 
От давки к стене прилепив живот
И шею жирафом выставив,
В кашлем до зелени матом рвет
Дядю какого-то пришлого.
 
 
А рядом, волнуясь, сидят и стоят
На корточках и на цыпочках,
Просунув сквозь дым лишь язык да глаза,
Какие-то нервные типчики.
 
 
Иному хоть в голову кол забей,
Хоть Лоллобриджидой разденься,
Хоть в задницу море Балтийское влей —
Не чувствует, нет, не шевелится!
 
 
Но только попробуй хоть раз в сто лет
«Пятерку» с «шестеркой» спутать.
Шалишь! Заорут, как взбесившийся лев,
Ежа по ошибке скушавший!
 
 
И тут матершинники входят в раж!
Такими бросаются шутками —
Девицам невинным кажется аж,
Что их раздевают и щупают.
 
 
И это, хоть трудно поверить сему,
Увы, каждый день повторяется…
 
 
А ГДЕ-ТО ВЕДЬ ПТИЦЫ ПОЮТ ВЕСНУ,
И КУБА В ОГНЕ СРАЖАЕТСЯ!
 

1960

Существуют не только формальные, но и неформальные научные коллективы, включающие научных работников, работающих в разных организациях, но тесно связанных друг с другом личными контактами. Во многих случаях, такие неформальные научные коллективы формируются на базе НАУЧНЫХ ШКОЛ. Большую роль в развитии теоретической физики в нашей стране сыграла научная школа, созданная Львом Давыдовиче Ландау (1908–1968). А сам Лев Давыдович сформировался в научной школе Великого датского физика Нильса Бора (1985–1962).

Члены школы Ландау работали в разных организациях, но раз в неделю собирались в Институте физических проблем на научные семинары, где обсуждали научные доклады. В ходе этих обсуждений формировались научные традиции школы, в значительной степени определившие очень высокий уровень развития теоретической физики в СССР.

Вопросы:

**. На чем основано мнение о том, что научно-исследовательская работа – это занятие принципиально коллективное?

**. Какие научные школы Вы можете назвать?

Вопросы для любителей подумать:

**. Какую роль в научно-исследовательском процессе играют разговоры в местах, отведенных для курения?

**. Понравилось ли Вам стихотворение Б. М. Гунько про козлов?

**. Зачем нужны научные семинары?

**. Не противоречит ли появление Михаила Васильевича Ломоносова (1711–1765) в далекой северной деревне идее о том, что серьезный научный работник может сформироваться только в среде активно занимающихся наукой людей? Как по-Вашему, в какой социальной среде сформировался такой яркий исследователь, как М. В. Ломоносов?

**. Как по-Вашему, могут ли люди, придерживающиеся разных научных взглядов, успешно работать в одном научном коллективе?

**. Как по-Вашему, какими качествами должен обладать лидер научной школы?

Научная этика

В научной работе, так же, как и в других сферах человеческой деятельности, существуют свои ЭТИЧЕСКИЕ НОРМЫ. Научные работники, нарушающие эти нормы, подвергаются осуждению со стороны своих коллег. А с теми, кто допускает серьезные нарушения этических норм, коллеги просто перестают здороваться.

Наиболее грубым нарушением норм научной этики считается ПОДДЕЛКА РЕЗУЛЬТАТОВ ИССЛЕДОВАНИЙ. Лица, уличенные в этом, изгоняются из научного сообщества без всякой жалости.

Наиболее известной историей, связанной с подделкой результатов исследований, является история австрийского зоолога Пауля Каммерера (1880–1926). Пауль Каммерер пытался доказать, что изменения среды, в которой выращиваются животные, изменяют их наследственные задатки в определенном направлении. Он выращивал головастиков жаб на черном фоне и показал, что при этом брачные мозоли жаб становятся черными. По данным, опубликованным Каммерером, черная окраска брачных мозолей жаб сохранялась в течении нескольких поколений. Жаб с черными мозолями Каммерер любезно подарил своим коллегам.

Однако один из коллег П. Каммерера сделал срез брачных мозолей и показал, что эти мозоли были черными, потому что туда была впрыснута тушь. Налицо была явная фальсификация результатов опытов.

Не выдержав позора, Пауль Каммерер покончил жизнь самоубийством.

Последующее расследование показало, что Каммерер был неповинен в подделке результатов опыта. Это сделал его лаборант, желавший порадовать своего шефа. Но, тем не менее, на имени П. Каммерера длительное время сохранялось грязное пятно.

Другим грубым нарушением научной этики является ПЛАГИАТ, то есть, приписывание себе научных результатов, полученных другими исследователями.

В то же время склонность некоторых крупных научных деятелей включать себя в число соавторов научных публикаций своих подчиненных не считается в наши дни серьезным нарушением. Хотя этот порок достаточно распространен. Однако порядочные и щепетильные научные руководители так не поступают.

Несомненным нарушением научной этики считается игнорирование работ своих предшественников. Если в научной публикации приводятся данные, полученные другими исследователями, автор обязательно должен сослаться на работу, где эти данные были опубликованы. То же самое нужно сделать при использовании методик, разработанных другими исследователями, или при упоминании тех или иных научных идей. Поэтому любая научная публикация обязательно завершается большим числом ссылок на использованную научную литературу.

Это правило не распространяется на научно-популярные произведения, хотя ссылки на использованную литературу желательно давать и в них.

Считается в высшей степени неэтичным использовать административный ресурс для борьбы с исследователями, придерживающимися других научных взглядов. Или просто с конкурентами за место в научной иерархии. К сожалению, вследствие сильного развития научного монополизма этот порок весьма распространен в нашей стране.

Взаимоотношения между научным сообществом и государственными властями не всегда были и не всегда являются гладкими. Особенно в такой стране, как Россия. Поэтому в научном сообществе сформировались традиции противостояния поползновениям властей. Исследователей, которые в конфликтной ситуации идут на сотрудничество с прижимающей науку властью, также считают нарушителями научной этики.

В 1911 году в знак протеста против реакционной политики царского министра Просвещения Льва Аристидовича Кассо (1865–1914) подало в отставку одновременно 130 ведущих профессоров и преподавателей Московского университета. Университет оказался парализованным и правительство было вынуждено срочно искать замену уволившимся преподавателем. Но лишь очень немногие квалифицированные специалисты согласились занять вакантные места.

Среди исследователей, согласившихся занять освободившуюся кафедру, был очень крупный русский биолог профессор С., внесший большой вклад в науку. После того, как профессор С. занял освободившуюся кафедру, вокруг него образовалась пустота. Интеллигентные люди просто перестали с ним здороваться. Так продолжалось много лет. Профессор С. очень сильно переживал сложившуюся ситуацию и только на старости лет ему удалось нормализовать свои отношения с коллегами.

Научное сообщество решительно осуждает поступки, идущие в разрез с НОРМАМИ ГУМАНИЗМА.

Из истории отечественной науки было вычеркнуто имя основоположника российской географии, создателя первого Атласа России Ивана Кирилловича Кириллова (1689–1737), который был организатором геноцида башкирского населения во времена правления императрицы Анны Иоанновны (1693–1740).

В 1920-х годах выдающийся немецкий физик Филипп Ленард (1862–1947), который одним из первых получил высшую научную награду – Нобелевскую премию, стал активным деятелем нацистского движения. Когда Гитлер пришел к власти, Ленард стал «фюрером» немецкой физической науки и «прославился» активной борьбой с неарийской физикой и неарийскими физиками. После этого исследователи всего мира, не сговариваясь между собой, перестали упоминать в своих трудах имя Ленарда. Для мировой науки он перестал существовать. Не принято писать о Ленарде и в современных трудах по истории науки.

Одним из создателей Синтетической Теории Эволюции был выдающийся немецкий биолог, профессор и гауптштурмфюрер СС Герхардт Геберер (1901–1973), который писал о том, что генетика, антропология, эволюционная теория и расовая гигиена являются четырьмя естественнонаучными столпами национал-социализма. В своих трудах Геберер пытался использовать биологические идеи для обоснования теории и практики гитлеровского режима. Его тоже постигла судьба Ленарда.

В 1960-х годах американское научное сообщество подвергло бойкоту выдающегося физика, лауреата Нобелевской премии Уильяма Шокли (1910–1989), который проповедовал идею борьбы с вырождением американской нации путем стерилизации неполноценной части населения. Американские исследователи не без основания сочли пропагандируемые У. Шокли взгляды фашистскими.

Осуждаются не только поступки, но даже и высказывания, противоречащие нормам гуманизма. Так, в 2007 году одна западная газета опубликовала высказывание выдающегося молекулярного биолога Джеймса Уотсона (род. 1928) о том, что по генетическим причинам негры глупее белых. После этому Уотсону было предложено «по собственному желанию» оставить пост руководителя прославленной молекулярно-биологической лаборатории в Колд-Спрингс-Харбор (по российским меркам – это не лаборатория, а большой научно-исследовательский институт). Не помогли Уотсону и его выдающиеся научные заслуги: как мы помним, именно Джеймс Уотсон сделал главное открытие в молекулярной биологии, предложив модель структуры ДНК.

Впрочем, исследование собственного генома Джеймса Уотсона показало, что 16 % своих генов Великий Молекулярный Биолог получил от чернокожих предков. Чья бы корова ни мычала…

К сожалению, некоторые явно вредные для развития науки поступки научной средой не осуждаются. Так, не принято осуждать рецензента, «зарубившего» статью, содержащую интересные идеи. Не осуждают и редактора, такую статью не опубликовавшего. И это очень печально. В результате многие интересные и нетривиальные научные работы долгие годы остаются неопубликованными и неизвестными научной общественности.

Вопросы:

**. Какие нарушения норм научной этики Вы можете назвать?

Вопросы для любителей подумать:

**. Как по-Вашему, в каких случаях руководителю этично включать себя в число соавторов работы, выполненной подчиненными, а в каких – неэтично?

Паранаука

У науки существует тень, которую политкорректно называют ПАРАНАУКОЙ, а неполиткорректно – ЛЖЕНАУКОЙ.

Паранаука – это специфическая форма общественного сознания, претендующая на решение проблем, которыми занимается наука. Но ищущая решение этих проблем за пределами представлений современной науки и, что самое существенное, за пределами НАУЧНОЙ МЕТОДОЛОГИИ.

Творцам паранауки свойственно несколько признаков, по которым их можно легко отличить от добропорядочных научных работников.

Во-первых, творцы паранауки претендуют на ниспровержение устоявшихся в науке концепций и создание чего-то принципиально нового. Мелкие научные проблемы их принципиально не интересуют. Творцы паранауки не создают концепций и даже теорий. Они создают УЧЕНИЯ.

Во-вторых, творцы паранауки отличаются блеском в глазах и горячностью в пропаганде своих идей. Они неспособны к спокойной и деловой научной дискуссии и немедленно записывают своих оппонентов как минимум, в догматиков, как максимум, во врагов.

В-третьих, творца паранауки считают себя жертвами преследований со стороны власть имущих, коррумпированной науки и т. д. В их среде пользуются популярностью разные конспирологические представления (о мировом жидо-масонском заговоре и т. д.). Творцы паранауки любят проводить аналогии между своей печальной судьбой и сожжением на костре Джордано Бруно, гонениях на кибернетику и генетику СССР и другими достойными сожаления событиями.

Иногда творцы паранауки совершают явно неадекватные действия. Так, в 1973 году один из таких творцов отрезал голову референту Президента Академии наук СССР.

В большинстве случаях творцами паранауки являются отдельные энтузиасты, не имеющие академического статуса, а зачастую и высшего образования. Но иногда ею увлекаются и профессиональные исследователи, достигшие реальных и значительных успехов в других областях. Вспомним, в частности, Жана Батиста Ламарка (1744–1829), пытавшегося реанимировать архаические представления о флогистоне и о самозарождении живых организмов.

Яркими примеров паранауки являются созданная Трофимом Денисовичем Лысенко (1898–1976) и Исаем Израилевичем Презентом (1902–1969) «мичуринская генетика», представления Ольги Борисовны Лепешинской (1871–1963) о порождении клеток неклеточным «живым веществом», представления о биополях, Новое учение о языке Николая Яковлевича Марра (1865–1934) и т. д. и т. п.

Наверное, энтузиастам паранауки нужно дать возможность проводить свои исследования и даже умеренно финансировать их. Дешевле обойдется. Как говорил в одном произведении Большой босс мафии «Сумма пустяковая и потрачена, возможно, не без пользы». Но активно пропагандировать достижения паранауки в печати и СМИ не следует. И, что самое главное, не следует давать паранаучным деятелям административную власть. Дорвавшись до власти, творцы паранауки нередко подавляют своих противников куда жестче, чем ортодоксальная наука подавляла их самих. Соответствующие примеры из отечественной истории хорошо известны.

Выдающийся отечественный физик Петр Леонидович Капица (1894–1984) писал: «Элемент абсурда должен присутствовать в науке. Это даже стимулирует её развитие. Но нельзя давать абсурду власть.».

Впрочем, несомненная польза от паранауки все-таки есть: она показывает массе исследователей отрицательный пример и тем удерживает людей науки от посещающих их время от времени соблазнов. Как хорошо известно, постоянное лицезрение греха и возмущение увиденным является наилучшим способом воспитания праведности.

Для поощрения исследователей, работающих в сфере не вполне традиционной науки, в 1991 году математиком Марком Абрахамсом () была учреждена Игнобелевская (Шнобелевская) премия, присуждаемая за наиболее смешной научный результат. Единственным исследователем, удостоенным как Игнобелевской, так и Нобелевской премии был российский физик Андрей Константинович Гейм (род. 1958).

Вопросы:

**. Приведите примеры паранаучных достижений.

Вопросы для любителей подумать:

**. Приведите примеры исследований, достойных выдвижения на соискание Игнобелевской премии.

**. Согласны ли Вы с точкой зрения, согласно которой созерцание греха способствует воспитанию праведности? Попробуйте подтвердить свою точку зрения историческими примерами.

Наука и религия

По крайней мере в Средневековой Европе наука зародилась в монастырях и, чуть позже, в университетах. Большинство первых исследователей были служителями культа. Конкретные имена и фамилии таких исследователей читатель может найти в соответствующих главах настоящей книги.

Служители культа активно занимались наукой и в более поздние времена. Так, создателем генетики был настоятель монастыря Святого Фомы в городе Брюнне (ныне Брно, Чехословакия) отец Иоганн Грегор Мендель (1822–1884). Священнослужителями Римско-католической церкви были также один из создателей астрофизики Анджело Секки (1818–1878) и выдающийся антрополог Пьер Тейяр де Шарден (1881–1955).

И в то же время отношения между наукой и религией, в особенности христианской, были достаточно сложными. Религия не является принципиальным противником научного изучения природы, однако весьма болезненно реагирует, когда из научных исследований делаются выводы, не вполне согласующимися с тем, что говорится в её священных книгах.

Так, в XVI–XVII веках католическая церковь активно боролась против гелиоцентрической системы мира, предложенной Николаем Коперником (1473–1543) и ряда других новых астрономических идей. Эта борьба не ограничивалась чисто идейным противостоянием: многие исследователи подвергались достаточно жестким преследованиям. А Джордано Бруно (1548–1600), проповедовавший идеи о множественности миров, был даже сожжен на костре. Чему, впрочем, способствовали не только его научные взгляды, но и его утверждения о том, что все монахи – ослы.

По-видимому, за позицией католической церкви стояло не только стремление защитить авторитет Священного Писания, но и реакция обыденного сознания на новую картину мира. Среднему человеку было психологически трудно принять представления о том, что Земля, на которой он живет, является лишь маленькой уголком огромной Вселенной. Жить в таком мире обычному человеку было явно некомфортно. И католическая церковь пыталась как-то защитить его душевный комфорт.

5 марта 1616 года Комиссия, назначенная Римским папой Павлом V, пришла к выводу о том, что гелиоцентрическая система мира несовместима со Священным писанием и что католик не должен считать, что Земля не является центром мира и вращается вокруг Солнца. Это решение было отменено только в 1818 году. В 1633 году Католическая церковь начала судебный процесс над почти 70-летним великим физиком Галилео Галилеем (1564–1642). Это при всем при том, что Г. Галилей был глубоко верующим человеком и писал, что «Священное Писание не может ни в каком случае утверждать ложь или ошибаться: изречения его абсолютны и непреложно истинны».

Следует отметить, что возникшие в начале XVI века протестантские конфессии в своем большинстве относились к Гелиоцентрической системе мира ещё более агрессивно, чем католическая церковь.

Взаимоотношение католической церкви и науки резко улучшились в правлении Римского папы Бенедикта XIV (1740–1758) (Просперо Ламбертини (1675–1758)). Ещё будучи архиепископом Болоньи, Просперо Ламбертини активно поддерживал Болонский университет и работавших в нем молодых исследований. С санкции П. Ламбертини в Болонском университете появилась первая в мире женщина-профессор Лаура Басси (1711–1778). В 1744 году Бенедикт XIV формирует группу из 25 исследователей, чьи работы он поддерживает и финансирует. В эту группу входит и Лаура Басси.

В 1758 году Бенедикт XIV дал указание вычеркнуть из списка запрещенных книг произведения, пропагандирующие гелиоцентрическую систему мира.

Многогранная деятельность Бенедикта XIV сделала его одним из наиболее уважаемых европейских лидеров. Папа пользовался большим уважением не только в католических, но и в протестантских странах. Так, после смерти ему был поставлен памятник в протестантской Великобритании. Однако далеко не все последующие Римские папы были столь же просвещенными. Так, правивший в 1831–1846 годах Римский папа Григорий XVI (Бартоломео Капеллари (1765–1846)) считал железнодорожный транспорт греховным и говорил, что кратчайший путь в ад пролегает по рельсам железной дороги.

В 1801 году увлекавшийся астрономией аббат Фелисиано Скарпеллини (1762–1840) провозгласил восстановление под эгидой католической церкви существовавшей в XVII веке Академии деи Линчеи, однако наладить реальную работу Академии он не смог. Она начала работать лишь после 1847 года, когда папа Пий IX (Джованни Мастаи-Феррети (1792–1878)) утвердил её Устав и наладил систематическое финансирование. В 1936 году новая Академия деи Линчеи была преобразована в Папскую Академию наук.

В настоящее время Папская Академия наук является мощной научной организацией, занимающаяся не только развитием науки, но и осмыслением социальных и духовных последствий этого развития. Новых членов Академии назначает Римский папа по рекомендации Совета Академии. При этом члены академии вовсе не обязательно должны быть католиками. Так, молекулярный биолог Вернер Арбер (род. 1929), который с 2011 года является Президентом Академии – протестант.

В настоящее время членами Папской академии наук являются трое Российских исследователей: математики Юрий Иванович Манин (род. 1937) и Сергей Петрович Новиков (род. 1938) и астрофизик Роальд Зинурович Сагдеев (род. 1932).

Новое обострение отношений между наукой и религиозными кругами произошло после появления теории биологической эволюции Чарльза Дарвина (1809–1882). Эта теория прямо противоречила библейскому тексту, повествующему о сотворении мира. Шокировала благочестивых людей и мысль о том, что Человек произошел от обезьяны.

Вначале против дарвинизма выступили и католики, и православные, и протестанты. Однако в дальнейшем ситуация изменилась. Первой признала дарвинизм Католическая церковь.

В 1906 году выдающийся энтомолог и католический священник из ордена иезуитов Эрик Васманн (1859–1931) прочел цикл лекций, в которых пропагандировал мысль о том, что теория биологической эволюции не противоречит христианской вере. Позже он написал и опубликовал книгу «Христианство и теория развития».

В 1909 году Папская Библейская комиссия заявила: «В написании первой части Бытия священный автор не намеревался дать научное объяснение сокровенной сути видимых вещей и описать точный порядок сотворения, но стремился дать своему народу доступное ему пояснение, соответствующее стилю общения того времени и чувствам людей. Поэтому в ее толковании не следует стремиться с точностью и постоянством к стилю научного языка».

Католическая церковь считает, что тело Человека возникло в процессе эволюции по Дарвину, но Бог сотворил человеческие души и вдохнул их в людей.

В православии нет единства мнений по поводу теории эволюции. Теорию эволюции признавали такие известные православные священнослужители, как отец Глеб Каледа (1921–1994), отец Александр Мень (1935–1990), отец Александр Борисов (род. 1939), отец Роман Братчик (род. 1949). Но есть в церковных кругах и немало противников теории эволюции.

Сходную ситуацию мы видим и в протестантских конфессиях, однако протестантские креационисты, в отличие от православных, гораздо активнее. Так, с их подачи в американском штате Теннеси с 1925 по 1967 год действовал т. н. Акт Батлера, запрещающий преподавать в государственных школах и университетов теорию эволюции. В 1925 году в этом штате состоялся знаменитый «обезьяний процесс». Учителя, рассказывавшего школьникам о теории эволюции Дарвина, приговорили к штрафу 100 долларов. Но суд высшей инстанции отменил приговор.

Аналогичные законы действовали ещё в двух штатах: Арканзасе и Миссисипи.

Среди исследователей практически во всех областях науки, было много верующих. Но было много и людей, в Него не верующих. И людей, чьи представления о Боге были, так скажем, не вполне каноническими. Влияли ли их религиозные взгляды на их исследовательскую работу. И если да, то как?

Вера в Бога легко объясняет единство и разумность устройства окружающего нас мира. С первого взгляда весь мир состоит из огромного числа, казалось бы, независимых друг от друга частиц. Но эти частицы подчиняются единым законам. Значит, за ними стоит что-то единое. И это единое некоторые философы и даже естествоиспытатели иногда называют Богом.

Мир, окружающий нас, действительно един и разумен. Ибо подчиняется уравнению Шредингера, которое не материальный объект, а математическая конструкция. А математические конструкции создаются Разумом. Поэтому вера в Бога может иногда служить неплохим подспорьем для исследований в области квантовой механики. Но, с другой стороны, Оборотной стороной веры в Бога часто являются представления о пассивности материи. Эта точка зрения рассматривает материю, как пассивный материал, который без Божественного вмешательства остается в состоянии первобытного хаоса. Эта мировоззренческая установка (а не только библейские сюжеты) подталкивают многих верующих в Бога исследователей к отрицанию теории биологической (и не только биологической) эволюции. А также – к негативному отношению к современным теориям самоорганизации материи. Мысль о том, что сложные диссипативные структуры могут возникать без Божьей помощи, у многих верующих в Бога людей вызывает отторжение.

Не могу в связи с этим не привести остроумное стихотворение Санкт-Петербургского батюшки отца Александра Захарова:

 
СЛУЧАЙНОСТЬ
 
 
Когда зришь кирпичный дом,
Усомнишься ли ты в том,
Что сей дом здесь сотворила
Чья-то творческая сила.
 
 
Неужели, ты вскричишь,
Что все эти кирпичи
Сами по себе летали
И внезапно домом стали?
 
 
А при виде мирозданья,
Что любых на свете зданий
Неизмеренно прекрасней,
Ты сказать хотел, несчастный,
Что всё это – просто так,
Всё – случайность? Эх, чудак!
 

Антиэволюционистские взгляды – это, конечно, не есть хорошо. Но каверзные вопросы, которые креационисты задают ортодоксальным дарвинистам, заставляют последних думать самостоятельно, а не только повторять мысли, высказанные гениальными предшественниками. Поэтому от креационистов есть и некоторая польза.

Лично я с большим удовольствием читал повесть старообрядческого публициста Федора Евфимиевича Мельникова (1874–1960) «Откуда произошла вера в Бога. Публичный диспут в Советской России.», написанную в 1920 году. Её герой, старый мудрый пасечник, серией грамотно и профессионально поставленных вопросов посрамил лектора по научному атеизму Альтшулера, после чего лектор покаялся и принял Веру Христову. А затем претерпел мученическую кончину от рук безбожников. Разумеется, эта повесть высмеивает не атеизм, а дилетантизм отдельных атеистов.

В то же время, из представлений о Бытие Божием пассивность материи автоматически не следует. Ибо вполне возможно, что Ему было благоугодно сотворить материю активной. «Способ, как творил создатель, что считал он боле кстати, знать не может председатель Комитета по печати».

Исследователь, не верующий в Бога, может увидеть проблему там, где для верующего исследователя её просто не существует. Так, для верующего биолога вопроса о причинах наличия у живых организмов разного рода экзотических приспособлений к жизни не существует. Поскольку мир разумен по определению, ибо создан Высшим Разумом. А исследователь, сознательно или бессознательно игнорирующий гипотезу о Высшем Разуме, увидит здесь серьёзную проблему, заслуживающую глубоких размышлений. Из этих размышлений в конце концов вырастет одна из несущих конструкций современной научной картины мира – Теория Биологической Эволюции.

Разум исследователей, принадлежащих к тем или иным религиозных конфессиям, обычно отторгает идеи, противоречащие тем или иным почитаемых конфессией Священным Книгам. Поэтому среди христиан креационизм распространен гораздо шире, чем среди мусульман. Ибо в Коране ничего не говорится о сотворении Аллахом видов животных и растений в готовом виде. А в Библии говорится. Поэтому идея биологической эволюции не вызывает у мусульман внутреннего отторжения.

Как мы знаем, зачатки теории биологической эволюции появились впервые в трудах арабского мыслителя Аль-Джахиза (776–868), который жил за тысячу лет до рождения Дарвина.

Завершая разговор о взаимоотношениях науки и религии, я хочу привести слова выдающегося голландского исследования в области поведения животных Франса де Вааля (род. 1948): «Подлинный враг науки – не религия. Есть бесконечное количество форм и разновидностей религии, не имеющих ничего против науки. Подлинный враг – это подмена мысли, рефлексии и любознательности догмой». Такая подмена нередко встречается как в религиозной, так и в атеистической среде.

По поводу связи между наукой и религией очень хорошо сказал председатель секции Проблем эволюции материи Московского общества испытателей природы профессор Борис Устинович Родионов (1939–2021): «Религия – это бабушка, а наука – её внучка».

Вопросы:

**. Верите ли Вы лично в Бога? Относитесь ли Вы лично к какой-либо религиозной конфессии?

**. Когда была создана Папская академия наук?

Вопросы для любителей подумать:

**. В чем могла заключаться причина негативного отношения церковных кругов к идеям Коперника и Галилея?

**. Как по-Вашему, что заставило католическую церковь изменить свое отношение к науке?

**. Согласны ли Вы с мнением, изложенным в стихотворении отца Александра Захарова? Какие аргументы за и против его точки зрения Вы бы могли предложить?