Текст книги "Вода: Наперегонки со смертью (СИ)"

Автор книги: Сергей Панченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Спустя час Кириллу показалось, что щеки Маши немного зарумянились. Он нагнулся, чтобы послушать ее дыхание. Девушка дышала ровно. Теперь можно было вернуться в комнату отдыха, проведать Карла, который наверняка уже начал беспокоиться из-за отсутствия хозяина. Идти было тяжело. Корабль сильно кренился с носа на корму, что по ощущениям выглядело, будто он становился вертикально. Пару раз Кирилл не находил за что уцепиться и скатывался по полу.

По дороге он наткнулся на дверь, ведущую на палубу. В двери имелся круглый иллюминатор. Кирилл выглянул в него. Лучше бы он этого не делал. Сквозь забрызганное водой стекло он увидел гигантские серые водяные валы, вздымающиеся вокруг корабля. Большой десантный корабль в их окружении больше таковым не казался. Стихия выглядела мощнее и опаснее.

Перед волной судно катилось вниз, как в яму. Водяной вал обрушивался на палубу, скрывая нос корабля почти полностью, потом начинался подъем на гребень и снова скольжение вниз. Сквозь пелену штормовой взвеси, закрывающей обзор как туманом, Кирилл разглядел огни. Совсем рядом с ними шло еще одно судно. Кирилл подумал, что оно потеряло управление. Вряд ли бы кто-то решился так сближаться в шторм. Огни то терялись в пелене, то появлялись снова, будто были игрой воображения.

В коридоре появился офицер.

– Вы знаете, что рядом с нами корабль? – спросил его Кирилл.

– Знаем. У них трещина в корпусе. Передают «мейдей» в эфир, но реально помочь им никак, пока штормит.

– Пассажирское судно?

– Нет, сухогруз какой-то.

– Ясно. Мы будем рядом с ним до конца шторма?

– Ну, да, если на дно раньше не уйдет, – офицер пошел дальше по своим служебным делам.

Кирилл передернул плечами, представив себя на тонущем судне. Ему стало страшно оставаться в одиночестве и он спешно направился в комнату отдыха. Из тех, кто бы здесь до того, как он ушел, осталось меньше половины.

– Тошнотиками оказались, – высказался об отсутствующих Черных. – Мало пороху нюхали. Я-то по молодости побороздил моря-океаны в экспедициях. Союз многое мог себе позволить для ученых. Твоему другу, кажется, тоже неможется.

Карл лежал на диванчике, на боку. Его щеки и конечности двигались вверх– вниз вместе с амплитудой колебаний судна. Кирилл хорошо знал четвероногого друга, чтобы понять, как ему плохо. Он сел рядом с мопсом и тоже взял его за заднюю лапу, как недавно Машу. Карл едва повел одним глазом в его сторону.

– Крепись, друг. Никто не знал, что до этого дойдет. Думали, слетаем туда– обратно, потратим на это два дня и вернемся. А у нас уже, вон сколько приключений набралось, перестрелка в аэропорту, минометный обстрел, шторм, и когда мы с тобой домой вернемся, одному богу известно.

– Хватит тебе собаку пугать, – вмешался Черных. – Давай в шахматы сыграем?

– В такую-то качку?

– У меня магнитные, – Черных поднял деревянную коробочку с изящной резьбой.

– Вы что, знали, что мы пойдем на корабле? – удивился Кирилл.

– Нет, но привычка брать с собой магнитные шахматы смолоду осталась. – Черных открыл коробочку и поставил ее на стол. – Партейку?

– Давайте, разомнем мозги.

Черных расставил магнитные фигурки на доску.

– Белыми? – спросил он.

– Все равно.

– Тогда я, белыми.

Черных двинул пешку, Кирилл ответил. Они сделали еще по одному ничего не значащему ходу. Вдруг Черных наклонился к уху Кирилла.

– По секрету. Домой в ближайшее время мы не попадем. Кирилл отстранился и только мимикой показал свое удивление.

– В Атлантике обнаружился очаг, в районе Канарских островов, – Черных посмотрел в глаза Кириллу, чтобы оценить реакцию на новость. – Только никому пока не говори.

– Ладно. Это точно?

– К сожалению, да.

– А там-то откуда?

– Ох, если не брать во внимание, что зараза оказалась там тем же способом, что и в Индийском океане, то ее могло занести туда ветром, самолетом, птицами.

– Выходит, нам отрезали все пути?

– Пока нет. Капитан сказал, что можно пройти по холодным антарктическим водам и выйти в Тихий океан. Надо будет только пополнить запасы провизии и топлива, иначе не дойдем.

– С каждым днем эта командировка становится все интереснее и интереснее, – иронично произнес Кирилл. – И зачем я тебя взял? – он посмотрел на больного пса.

– Ничего ему не будет. Одиночество для собаки опаснее, чем невзгоды рядом с хозяином. К тому же, он не чувствует, что ты ему хозяин. Ты для него папка и мамка. Ему с тобой хорошо будет даже в Антарктиде. На пингвинов, опять же, в естественной среде посмотрите. Шах! – Черных откинулся с довольным видом и чуть не слетел со стула. Корабль качнуло вниз.

– Как? Так быстро?

– Так с кем играешь? С мастером спорта. Почти.

Шторм продлился двое суток. «Тошнотики» Маша и Карл окончательно пришли в себя только тогда, когда волнение прекратилось. Кирилла подмывало рассказать девушке о том, что их путь на родину откладывается на неопределенное время, но он крепился, держа обещание. Ему хотелось верить, что информация о новом очаге в Атлантике окажется неверной, либо найдется способ попасть домой, обогнув его.

Тот сухогруз с треснувшим корпусом, что давал сигнал бедствия, затонул наполовину. Помощь десантного корабля не понадобилась. Как только закончился шторм, спасательные суда и вертолеты оказались рядом с ним. Огромное грузовое судно погрузилось в воду правым бортом. Кирилл в бинокль видел, как команду судна эвакуируют вертолетами с борта.

Упущенное время надо было наверстывать. Шторм задержал суда, но совсем не задержал наступающую по пятам экологическую проблему. Агульясово течение в этих местах теряло скорость, и даже максимальный ход корабля был немного ниже скорости распространения заражения. Как-то за очередной партией в шахматы Черных снова посвятил Кирилла в планы руководства боевого корабля.

– Мы зайдем в порт Кейптауна на дозаправку и пополнение припасов, а потом отвернем на юг, в холодные воды.

– А почему мы шепчемся об этом? Почему бы не рассказать всем? – Кирилл был удивлен чрезвычайной секретностью планов, хотя скрывать их долго не получилось бы.

– Не знаю, в армии так. Чтоб враг не догадался, – Черных задумался. – Я думаю, военные считают нас болтунами.

– Думаете, за нами еще охотятся?

– Нет, зачем? У нас теперь ни образцов, ни оборудования. Нас списали с этой гонки.

– Даааа, – протянул Кирилл. – Обидно.

– Ладно, могло быть и хуже. Кто-то из наших коллег из других стран погиб, кто-то остался на Мальдивах. Мы хотя бы имеем шанс вернуться. Глядишь, к этому времени образцы можно будет собирать, не выходя из дома. Прямо из крана.

– Не дай бог!

– Сам не хочу.

Ситуация оказалась чуть хуже, чем планировали. Из переговоров между судами выяснилось, что уже в суточном переходе наблюдаются процессы трансформации состояния воды. Корабли, попавшие в загустевающую воду, теряли ход, обрекая себя на полную остановку. Решать проблему с пополнением топлива и припасов надо было в течение дня. Командование корабля поняло, что до Кейптауна гонку с катастрофой они не выиграют. Нужен был ближайший порт.

Попытались самостоятельно связаться со службами портов, но везде получили отказ. Сообщили в министерство обороны, чтобы по дипломатическим каналам получить помощь, но и они не помогли. Страны готовились к худшему, поэтому пытались сохранить стратегические продукты для себя. Но топливо было необходимо.

Была идея захватить чужое судно и слить его топливо себе, но от этой идеи отказались. Во-первых, из-за моральных принципов, во-вторых, технических. Оставались только порты, со всей необходимой инфраструктурой. Командир корабля несколько раз выходил на связь с администрацией порта, пытаясь найти компромиссное решение, но каждый раз получал отказ. Власти порта ссылались на тот факт, что сотни транзитных судов пытаются заполнить баки, не предлагая прямую оплату. Их можно было понять, но сопричастность их проблеме шла вразрез с планами российских военных и ученых.

Игнорируя отказ портовых служб, БДК все равно вошел в акваторию порта и встал на рейд. Несколько офицеров, переодевшись в гражданское, сошли на берег, чтобы разведать обстановку. В это время командир корабля сделал заявление по громкой связи:

– Товарищи офицеры, сержанты, матросы, друзья, никогда не думал, что на нашем судне придется поднимать черный стяг «Веселого Роджера», но сегодня такой день настал. Нам не оставили выбора. Нас вынудили пойти на этот шаг и взять то, что нам нужно, силой. Надеюсь, до кровопролития не дойдет. Родина с оговорками, но одобрила наш план. Пусть последствиями занимаются дипломаты, а мы сделаем то, что умеем лучше всего. Где мы – там победа!

Порт был небольшим, регионального значения. Министерство обороны оперативно прислало его фотографии со спутника. Вернувшаяся разведка четко расписала весь расклад. Охрана в порту имелась. Вооружена она была помповиками и пистолетами. Патрулировала проходы между ангарами и рядами контейнеров. Их офис располагался в основном здании порта, где находилась администрация и диспетчеры.

В порт вела всего одна дорога, пробитая в гористой местности. Она была загружена грузовиками и прочим транспортом. Судя по всему, из порта вывозился весь груз вглубь страны. Разведчики нашли терминал с запасами топлива и заправщики, стоящие в очереди.

Что и говорить, планы захвата портов прорабатывались военными не раз. Нужно было разглядеть специфику конкретного порта и начинать действовать. Личному составу раздали копии спутниковых снимков, каждому подразделению с конкретным местом и задачей. Особо предупредили, что в вооруженное столкновение вступать только в самом критическом случае, когда возникала опасность для собственной жизни или угроза невыполнения поставленной задачи.

– Нас потом мордой тыкать будут в это дерьмо до скончания века, – предупредил командир корабля личный состав.

БДК сделал вид, что уходит с рейда. На самом деле он вышел к берегу, на который можно было высадить десант на БТРах и БМП. Двадцать бронемашин сошли по сходням в воду и направились к берегу. В это время вертолет, имеющий на подвеске оборудование для радиоэлектронной борьбы, поднялся в воздух и тоже направился к порту. Через несколько минут связь порта с внешним миром пропала.

Боевые машины разделились пополам и стремительно взяли порт в клещи. Для серьезности своих намерений дали несколько длинных очередей из крупнокалиберных пулеметов в воздух. Единственный путь из порта на материк перекрыли двумя БТРами. Охране порта, от греха подальше, предложили убрать оружие.

Морской узел был блокирован менее чем за пятнадцать минут. Командир корабля снова предложил администрации заправить БДК топливом и продуктами питания. На этот раз, просьба была удовлетворена без всяких оговорок и выяснения формальностей. Превосходная демонстрация силы дала отменный результат. Охрана порта, считающая себя опасной, на фоне суровых парней в черных беретах, смотрелась, как откровенная и безобидная «партизанщина».

Бронетехника вернулась на борт. Вертолет дождался, когда БДК выйдет из акватории порта, чтобы отключить средства РЭБ (радиоэлектронной борьбы). Затем и он вернулся на борт. Судно выровняло курс на юг, к холодным водам Антарктики.

Климат потихоньку начал меняться. Тропики и субтропики прогревались все сильнее и сильнее. Течения в океанах загустели и замерли, перестав нести теплые воды в северные широты. Как следствие, начали замерзать те страны, которые привыкли к теплым зимам благодаря Гольфстриму. Чем севернее, тем суровее становился климат. В первую очередь это касалось Европы. Америка еще держалась благодаря тому, что воды западного побережья еще не сковало коллоидными выделениями зараженных микроорганизмов.

Великобритания, Исландия, Скандинавия, север России замерзали все сильнее. Жители Питера с ужасом смотрели на уличные термометры. На пороге была весна, во что никак не верилось. Больше недели температура не поднималась выше тридцати градусов мороза. Транспорт работал с перебоями, тепла в домах не хватало. То и дело мороз рвал трубы, напрягая коммунальщиков.

В Европе дела обстояли еще хуже. Морозы там стояли чуть ли не суровее, а инфраструктура была совсем не приспособлена для этого. Города наполнились едким дымом сжигаемой мебели, бумаги и пластика. Транспорт просто встал. Машины не заводились, оборудование заправок отказывалось работать. Часть людей в Великобритании, психологически не сумевшая вынести морозы, пешком отправилась во Францию через замерзший Ла-Манш. В Скандинавии тоже имелись люди, в основном не коренные жители, которые отправились на юг, в поисках более теплого климата.

Слишком горячий и слишком холодный воздух встретились, и в тех местах образовался пояс ураганов. Сорок пятый градус северной широты, плюс-минус десять градусов и сорок пятый градус южной широты с таким же разбросом, на глазах превращались в настоящую стихийную зону. Сильные ветра часто закручивались в торнадо по пять и более воронок в одном месте. После них оставалась разруха, как после ядерной бомбежки.

Прогнозы ученых были неутешительными. Чем сильнее стягивало поверхность океана непроницаемой для испарения влаги, пленкой, тем суровее становился климат. Полярный круг должен был превратиться в безжизненную ледяную пустыню. Экватор в выжженную, но такую же непригодную для жизни. А те места, где климат оставался умеренным, оккупировали ураганы. Осадки могли прекратиться почти полностью, и не было бы такого места на планете, которое не испытывало бы недостатка в воде.

Посреди искрящегося белизной снега, рядом с лесом, стоял палаточный лагерь на три тысячи человек. Из каждой палатки курился дымок. Между палатками и к лесу были натоптаны дорожки. Мужики в пятнистых бушлатах тащили из леса всё, что могло гореть. Огромные брезентовые палатки плохо держали тепло, которое «буржуйки» производили еще и в недостаточном количестве. Стук топоров и «вжиканье» пил замолкало только на ночь.

– Ё-мое, Руслан, хотелось бы узнать, как эта подготовка поможет нам справиться с толпой вооруженных китайцев? – Щербаков Андрей бросил пилу и поднял шапку-ушанку.

От головы шел пар. – Я за день столько напиливаю, сколько за всю жизнь не напилил.

– Да ладно тебе, зато на свежем воздухе. Смотри, у меня темные круги под глазами пропали и щеки порозовели. Воздух здесь какой, а? – Руслан вдохнул полной грудью. – А китайцы могут и не прийти.

– Это было бы замечательно. Склеили бы там свои ласты от обезвоживания и всё. Раз природа решила их наказать, значит, был за ними грешок, я правильно думаю?

– ПилИ давай, а то ночью околеешь, опять будешь к кому-нибудь под одеяло проситься.

– Слушай, ну я у самого входа спал, сквозило, знаешь как? Чего такого, я же не этот, не полупокер к мужикам лезть. Терпел, пока мог.

После этого случая, в палатке, где они ночевали, ввели ротацию мест, чтобы не получалось так, что кто-то все время спит у печки, а кто-то по краям. Так поступили большинство, но где-то имелись «авторитеты», не желающие уступать теплое местечко. Были попытки установления каких-то зековских законов и понятий в отдельных палатках, но «партизаны» уже не были пацанами и за справедливость без оглядок били в табло. К счастью для них, военные придерживались тех же взглядов и не дали хода некоторым обиженным достучаться до прокуратуры.

Суровый, спартанский, но простой уклад жизни нравился Макарову все больше. Дамоклов меч из обязательств, висевший над ним все годы предпринимательства, пропал, что вызывало огромное чувство облегчения. В лагере все было просто и понятно, в свою смену заготавливаешь или рубишь дрова, топишь печь и три раза в день ходишь есть. Хоть и голодно целый день на казенном пайке, но организм уже начинал привыкать.

Однажды, одного мужика из их палатки отправили в местный городок, и все скинулись на алкоголь и закуску. С алкоголем было строго, поэтому, чтобы ему не «запалиться», под бушлат сшили настоящую разгрузку с десятью кармашками. Дали ему с чужого плеча бушлат на два размера больше, чтобы не выпирало, и отправили, не особо рассчитывая на успех.

Вернулся он с военными на вездеходе под вечер. Офицеры, когда он вылез наружу, подсмеивались над ним.

– Я не вижу ничего смешного в том, что у меня такое заболевание, – ответил с укоризной «засланный казачок».

Мужики из палатки во все глаза смотрели на засланца, пытаясь понять, получилось у него или нет. «Казачок» тепло попрощался с военными и странной походкой, будто его прихватил ревматизм, направился к палатке. Лицо его при этом выглядело страдальчески. Каждый шаг давался с трудом, что поневоле верилось, будто с ним случилась по дороге какая-то болезнь.

Засланец под вопросительные взгляды товарищей прошел в палатку, громко выдохнул и раскрыл бушлат. Все десять кармашков были заняты бутылками водки. Чтобы не привлекать любителей халявы из других палаток, радовались молча. Засланец получил одобрительные рукопожатия от товарищей. В сумке, которую он привез из города, лежали легально разрешенные продукты, консервы, сырокопченые колбасы и прочее.

– А про какую болезнь ты говорил? – спросил у него Андрей.

– Геморрой.

– На самом деле?

«Казачок» хитро улыбнулся, полез в штаны и вынул еще четыре бутылки водки.

– Бутылки провернулись, поэтому я никак не мог сесть. Пришлось сочинять.

Без геморроя никак.

Палатка начала тихо ржать.

На следующий день после попойки к лагерю пригнали три старых Шилки, снятые с консервации и доведенные до боевого состояния. С этого дня, помимо хозяйственных забот началось еще и обучение военному делу. Машины сквозили старьем из каждой щели, однако были на ходу и все узлы работали исправно. Все три тысячи человек прогнали через органы управления, приняли теоретический экзамен, после чего отправили на практический, включающий в себя вождение, стрельбу и обслуживание.

Как понял Руслан, задачей военного командования было выявить потенциально способных механиков-водителей, стрелков и просто смекалистых к технике. В итоге, набралась сотня, которую забрали и увезли куда-то. Видимо туда, где должно продолжиться обучение. Этот факт навел Руслана на мысль, что одним месяцем его служба точно не закончится. К чему были такие телодвижения с обучением, если через полторы недели возвращаться домой.

«Партизаны» не находились в информационной блокаде. Интернета в лесу не было, но связь с родственниками и телевизор в командирской палатке имелись. Государства, попавшие под раздачу первыми, не таили, что несут колоссальные потери по причине того, что территория становится непригодной для жизни. Потери были не только в урожае, но и в людях. Паника, беспредел, мародерство и беспорядочная миграция способствовали гибели граждан. Но в первую очередь они гибли из-за обезвоживания. Тысячи ослабленных были брошены умирать под палящими лучами солнца.

В палатках, особенно перед отбоем, часто вспыхивали разговоры о глобальной ситуации в мире.

– Жалко их, но если пустить к нам, то они превратят нашу страну в пустыню за один год, – Андрей Щербаков озвучил мысль, которую придерживались большинство. – В данной ситуации нам лучше выжить, чем погибнуть вместе со всеми.

– Подожди, наступит лето, сами за снегом на север пойдем.

– Не знаю, в этом году лето может не наступить. Слыхали, таких морозов, как в этом году никогда еще не было. Ледоколы встали намертво. Толщина льда в Северном Ледовитом океане достигает десяти метров.

– Это же хорошо. Когда придет тепло, лед не даст воде быстро остынуть, может быть, до следующей зимы. А мы как-нибудь приспособимся.

– Приспособимся? Это если китайцы не попрут всей массой через границу?

– А мы их ядерным оружием по всей границе остановим, чтоб через свою стену не лезли. Глядишь, со страху и придумают вакцину от этой катастрофы.

– Они не придумают, они только копировать умеют.

– Недооцениваете вы их. Китайцы далеко шагнули вперед, и многие вещи сделали самостоятельно.

– Если бы у меня была вакцина, я бы не стал сразу облагодетельствовать всех, продал бы по хорошей цене.

– Во, буржуй, зачем тебе столько денег?

– Остров куплю и яхту, и буду там жить, как Робинзон. Вместо Пятницы, у меня будет семь женщин, и будет их звать как дни недели.

– Да ты к концу недели вплавь сбежишь с этого острова.

После этого начинались разговоры про женщин, длившиеся до самого отбоя. Макаров в этих разговорах обычно не участвовал. Думал о себе, о бывшей, о том периоде глупости, который они сами себе создали. Когда женатые мужики заводили разговоры о женах, и неважно какие, хвалебные или критические, Руслан в эти минуты чувствовал себя брошенным корабликом, у которого нет родного порта, где хотелось бы бросить якорь.

Вскоре со складов хранения привезли оружие. Некоторые «калаши» еще имели деревянные приклады и цевье. Раздали оружие и записали номера в военные билеты. Руслану достался РПК. Начались ежедневные тренировки по стрельбе и боевому взаимодействию. Военные, побывавшие в вооруженных конфликтах, доходчиво объяснили смысл тактики в бою. Внутри взводов были сформированы боевые двойки и тройки. Например, у пулеметчика или гранатометчика имелся напарник стрелок, у снайпера их было два.

Оказалось, что так действительно удобно. До этого Руслан представлял себе бой иначе. Он думал, что надо залечь и молотить в сторону врага. Оказалось, что современный бой, происходящий не в окопах, требует постоянного движения. Чтобы бегать под пулями, необходимо было чьё-то прикрытие либо своевременное сообщение об изменении обстановки на поле боя, если приоритет цели поменялся или появилась возможность окружения.

С обучением время пошло веселее и быстрее. Каждый день к лагерю подвозили что-то «новое», расконсервированное из складов стратегического запаса. Это были гранаты, ручные гранатометы, противопехотные и противотанковые мины, крупнокалиберные пулеметы и, как вишенка на торте, десяток БТРов не самой последней модели.

– Не пацанам же эту рухлядь подсовывать, – оправдался кто-то из офицеров. – Вы мужики с опытом, почините, если что.

Так Руслан стал мотострелком-пулеметчиком. На построении, при оружии, трехтысячное войско выглядело точь-в-точь как партизанский отряд. У кого шапка заломлена на бок, у кого автомат через пузо, у кого бушлат расстегнут до пояса, у кого вместо кирзачей цивильные сапоги-дутыши. Подполковник, ответственный за обучение «партизан», всякий раз на построении качал головой и тяжело вздыхал.

– Цирк шапито, – приговаривал он, – враги от смеха сдохнут.

На построениях обычно доводили информацию о том, что на границах случаются попытки ее пересечения группами граждан сопредельных государств. Случаи пока единичные, но это до тех пор, пока по ту сторону границы тоже зима. Армии государств, пострадавших от экологической катастрофы, пока были заняты поддержанием порядка в своих странах. Китай еще не ощутил в полной мере ее последствий. Миграция населения из южных регионов только началась. Им пока хватало собственной буфферной территории.

Хуже дела обстояли на границе с Казахстаном. Местное население, а так же жители среднеазиатских республик, все как один вспомнили русский язык, общее советское прошлое и выстроились в очередь у пропускных пунктов, желая легально попасть на территорию России. Много было случаев и нелегальных переходов.

Первый день весны начался с сигнала тревоги. Руслан и не подозревал, что в их лагере есть сирена. Утром, еще до подъема, она пронзительно взвыла. Народ в палатке переполошился, спрашивал друг у друга, что происходит. Ответ получили, только когда в палатку вбежал старлей, командир взвода.

– Подъем, мужики, тревога.

– Настоящая или учебная? – спросил кто-то лениво.

– Настоящее не бывает. Давайте, пять минут и выходим строиться.

Руслан, первый раз с тех пор как попал в лагерь, ощутил тревогу, будто произошло начало какого-то значительного события. Он заметил, когда застегивал пуговицы, как его пальцы дрожат и не попадают куда надо.

– Как-то ссыкотно, – Андрей Щербаков поделился своей тревогой.

– Как-то да, – согласился Руслан.

Только начало светать. В морозный воздух поднимался пар от дыхания трех тысяч человек. Все они нетерпеливо ждали, когда объяснят причину тревоги. Начальник лагеря, подполковник Еременко, задерживался, был на связи с начальством. Вскоре он прибежал, отдышался и извинился за задержку.

– Только что стало известно, что группа вооруженных людей на снегоходах с прицепами, количеством не менее двух тысяч человек, пересекла границу по Амуру. Приняла бой с нарядом пограничников и двинулась дальше, предположительно для совершения диверсионных мероприятий в тылу. В связи с этим, нам поставлена задача по их поиску и нейтрализации. Это уже не теория, начинается самая настоящая практика. После построения, получение оружия и вводная от командиров взводов.

– Мы будем искать китайцев? – выкрикнули из строя.

– Диверсантов. Правительство Китая предупредило, что не имеет к этому случаю никакого отношения.

– Конечно, кто бы сомневался!

– Скопления китайских войск у границы средствами разведки не отмечено. Не сейте панику! Во всяком случае, пока диверсанты не пойманы и не допрошены, это официальная точка зрения, – ответил Еременко. – Первая рота прямо, остальные напра-во! К месту получения оружия ша-гом марш!

Под хруст снега, «партизаны» направились к оружейному ангару.

– Руслан, я думаю, раз китайцы решились на диверсии, значит, готовят почву для вторжения? – Поделился тревогами Щербаков.

– Не знаю, вдруг это просто отчаявшиеся?

– Ага, конечно. На снегоходах, с оружием. У них поди и беспилотники, и радары, и прочее есть. Они нас за версту видеть будут. Взорвут коммуникации, обесточат, интернет отключат и будет народ сидеть по домам, ничего не знать, пока китайцы под окнами не покажутся.

– Не нагнетай, Андрей, у нашей армии тоже есть и беспилотники и средства всякие, просто нам, партизанам, этого не надо. Мы по старинке.

Руслан получил свой пулемет, пять магазинов и целый цинк патронов. Обычно на стрельбы им давали не больше шестидесяти штук. Андрей взял автомат, пять магазинов и один цинк патронов на двоих. Так как он был гранатометчиком, то получил и РПГ, пока без гранат. На бушлат и шапку выдали по белому балахону для маскировки.

К лагерю подогнали несколько старых тентованных военных грузовиков. Часть рассадили по БТРам, часть затолкали в машины. Руслан и Андрей со своим взводом оказались в грузовике. Обычно погрузка в машину для «партизан» была лишним поводом побалагурить, пошуметь, но не в этот раз. Мужики молча и дисциплинированно забирались внутрь. В воздухе так и витало ощущение, что шутки закончились. Вещмешки оттягивали плечи тяжелым грузом боеприпасов, что усиливало серьезность ситуации.

– Командир, какая у нас задача? – спросил Руслан у командира взвода, старшего лейтенанта Шарова.

– Задача у нас такая, будем затыкать дыры, чтобы создать сплошное кольцо окружения. Основная задача по их поимке и нейтрализации ляжет на плечи регулярной армии и спецподразделений. Окопаемся, укроемся в снегу и будем зорко следить, чтобы ни одна мышь не проскочила.

– У нас будут какие-то технические средства для обнаружения диверсантов?

– В нашем взводе не будет. До станций ближней разведки мы еще не доросли. Информацию будем получать от тех у кого есть, от вертолетчиков и спецов.

– Ясно, значит глазами, по старинке.

– Глазами, они у вас больше, чем у китайцев, так что преимущество на нашей стороне.

Шутка командира взвода разрядила напряженность среди бойцов.

Через час движения колонна неожиданно остановилась. Старлей откинул полог и выглянул наружу. На обочине лежали убитые люди, мужчины и женщины. Снег вокруг орошен кровью. Командир взвода выпрыгнул и убежал узнать, что произошло.

Мужики, пользуясь остановкой, выпрыгивали на улицу, размять затекшие члены. Их шокировал вид убитых людей. Всего, на обочине и в кювете лежало девять человек. Рядом с ними валялись стреляные гильзы. Снег у дороги был истоптан, и много следов вело в лес, вернее из леса. Прямо у самого края были обнаружены два снегохода с прицепами, прикрытые ветками. Картина произошедшего сразу стала ясна. Часть диверсантов пересела на гражданские автомобили, и теперь могла спокойно разъезжать по дорогам общего пользования, что значительно осложняло ситуацию с их поимкой.

Информация была передана в штаб, после чего колонна снова продолжила движение. Разговоры затихли. Каждый пытался осмыслить произошедшее. Руслан подумал, что он понял замысел тех, кто организовал диверсию. Это была проверка способности российской стороны противостоять именно такому вторжению. Противник решил раствориться среди населения, выполнить задачи по нейтрализации объектов связи, энергоснабжения, продемонстрировать свою эффективную тактику, посеять страх и панику среди гражданских. Войска можно бомбить, обстреливать артиллерией, и делать это площадями, а когда он прячется среди жителей в городе, перемещается на гражданском транспорте, этого не сделаешь. Эффективность армии в таком случае сильно падает.

Колонна свернула с шоссе и запрыгала по свежему зимнику, расчищенному накануне. Грузовик натужно ревел дизелем, забираясь на склоны. Колонна встала. В хвосте колонны личный состав выбрался наружу. Один БТР и взвод направились в лес. Через пятьсот метров выгрузился следующий взвод.

– Спешиваемся, – приказал старлей Шаров, когда колонна остановилась снова.

Мужики выпрыгнули из кузова. По правую сторону по ходу движения колонны, сплошной стеной стояла тайга, по левую, чистое поле под уклон. За полем виднелась деревня. Десятки вертикальных дымовых столбов поднимались из печных труб.

– Наша позиция на опушке. Окапываемся, маскируемся и ждем.

БТР заехал задом в лес. Его укрыли ветками. Мороз на улице стоял совсем не мартовский. Руслан вырыл лежанку в снегу, набросал на ее дно еловых ветвей и залег. Андрей Щербаков залег рядом. Скоро мороз начал пробирать. В первую очередь замерзли руки и ноги. Больше всего хотелось развести костер и посидеть погреться, но этого категорически нельзя было делать. Враг не должен был знать о засаде.

Над головой часто пролетали вертолеты, иногда они шли так низко, что ветер от их лопастей шевелил кроны сосен и еще больше остужал мерзнущее тело. Руслан не выдержал и сгреб на себя края лежанки.

– Так теплее? – поинтересовался Щербаков.

– Еще не понял, – ответил Макаров.

Спустя полчаса он заметил, что ноги стали согреваться. Он сообщил об этом товарищу. Спустя пару десятков минут стало еще теплее, и Руслан не заметил, как задремал. Ему приснился сон, будто он дома, еще до развода, сидит в зале, на диване, а Натаха чем-то гремит на кухне, готовит обед. На диван из окна падает квадратное пятно солнца и под его лучами так тепло и уютно, что хочется потянуться как кот. Вдруг Натаха начинает стучать чем-то на кухне дробью, на разные лады. Лупит, что есть сил, не жалея мебели. Руслан попытался крикнуть ей, чтобы она прекратила, но из кухни раздался мужской голос, и что-то ледяное ударило в лицо.