Текст книги "Робинзон из-под моста(СИ)"

Автор книги: Сергей Панченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Ночуй у меня.

Татьяна осмотрела мое жилище, прикинув, каково это переночевать под мостом. По виду, ее статус был гораздо выше этого уровня.

– Спасибо, но не могу. Надо будет с ноутбука весточку родителям послать, что сумку с телефоном посеяла. А то волноваться начнут. О! А у тебя телефон есть?

– Ты спрашивала. Нет, мне некому звонить. – Признался я, и самому на душе стало горько.

– Бедняга. Придется голосовать, а так не хочется.

Стиральная машинка остановилась.

– Готово. – Сказал я. – Прополоскать можешь на улице, в душе.

Татьяна вынула свои вещи и ушла. Константин, до этого бегавший на улице, зашел в дом. В его глазах читался немой вопрос: "Надолго к нам этот ненужный человек?"

– Скоро уедет. – Успокоил я собаку.

Константин мне поверил, прошел и лег на привычное место. Прошло минут десять, Татьяна где-то застряла. Мне стало любопытно посмотреть, чем могло обычное полоскание задержать девушку. На пороге не оказалось моих шлепанцев. Из дверей я заметил, что девушки в душе нет, а на веревке висят ее кукольные вещи, особенно нижнее белье. Зато, чуть в стороне зашевелились кусты. Спустя пару секунд показалась голова девушки.

– Постеснялась у тебя спросить про толчок. Меня комары тут чуть не сожрали, пауки еще паутины кругом наплели. Никакой цивилизации.

– Ты не в ту сторону пошла. Туалет у меня там, но комфорта в нем не намного больше.

– Спасибо, я сама справилась. Иногда в жизни нужно совершить что-то героическое.

– Например, показать попу комарам?

– Не то слово показать, а прямо дать попробовать на вкус. – Татьяна карабкалась вверх и протянула мне руку, чтобы я помог ей подняться.

Я вытянул ее по сыпучему гравию. Девушка встала рядом со мной, вывернулась, как дикое животное и через плечо посмотрела на свои покусанные ягодицы. Она снова это сделала без тени стеснения.

– Похожа теперь на божью коровку?

Я мог бы сделать вид, что интересуюсь ее попой исключительно в натуралистических целях, но я не мог. Мой взгляд наверняка был похож на взгляд молодого льва в брачный сезон. Вид крепких ягодиц, намеренно выставленных мне для провокации, разогнал кровь. Я быстро переключился на лиловый синяк и немного успокоился.

– Самую малость. – Честно сказал я.

Мы вернулись в дом. Константин ревниво посмотрел на девушку, и лег у порога. Теперь я сел за стол пить чай, а Татьяна легла на мой матрац и уставилась в телевизор. Она скомкала подол майки и просунула его между ног, чтобы не выставлять на показ свои прелести. Мне тоже было так спокойнее.

– А что с твоими родителями? – Неожиданно спросила она. – Ой, прости, наверное ,не надо было спрашивать?

– Мать умерла, когда мне было пять лет, а отец после, запил. Пока он жив, домой не вернусь.

– Блин, прости, я забыла, что ты не врешь. У тебя здесь нормально. – Таня перевела разговор на другую тему. – Для жизни все есть. Ноутбук с интернетом и вообще было бы шикарно.

– Это моя голубая мечта, накопить на игровой ноутбук. У меня даже список игр есть, которые я бы хотел пройти.

– Прикольно. А я только в сетях зависаю. Могу пасьянс разложить и все. Купишь ноут, обязательно найди меня, подружимся, общаться будем.

– Ладно. – Пообещал я.

– А вот интересно, твой комплекс, он распространяется на общение через интернет?

– А в чем разница-то? Комплекс стоит на выходе, контролируя не только то, что я говорю и пишу, но и мои поступки.

– А как выглядят правдивые поступки?

– Сообразно моим представлениям о справедливости.

– То есть, ты сразу кидаешься в драку, защищать незаконно обиженного?

– Нет, я звоню в полицию. Ну и пару раз, когда не было людей с телефоном рядом, разнимал.

– Ясно с тобой всё. Ты – вселенская совесть. Росла она на весь мир, а досталась одному Толику.

– Так и есть, и это не смешно. Я чувствую ее, как тяжелый груз, как камень, перекрывший мне путь к счастливой жизни.

– Жуть. А что врачи говорят?

– Уникум, такого случая в книгах не описано. Меня в детстве чуть в Швейцарию не увезли на симпозиум психотерапевтов. Даже название моему комплексу придумали "Синдром Иисуса". Потом посчитали это кощунством и не стали вообще никак называть.

– А я бы назвала это синдромом Толика-правдоголика. – Татьяна засмеялась.

Мне тоже стало смешно. Я чуть не поперхнулся остывшим чаем, и это добавило нам повода для смеха. Константин поднял голову и удивленно посмотрел на нас.

Наша беседа постепенно перешла на отвлеченные, ничего не значащие темы. Я впервые в жизни разговаривал по душам с девушкой. Пусть, это была не моя девушка, а Татьяну трудно было представить таковой, мне было чертовски приятно видеть ее искренний интерес к моей болтовне. Она смеялась открыто, по-настоящему, утирая слезы. Ее смешили те нелепые ситуации в которые я попадал, благодаря своей особенности.

– Если бы я была писателем, то обязательно написала бы о тебе книгу: "Смешные и грустные истории Толика в стране брехунов". Гонорар пополам.

– Спасибо. Ты первая девушка, которая решила их выслушать, а может быть, первая, которой я решился рассказать их.

– Да, девахи зациклены на других парнях. Я не исключение. Хочется всего и сразу. Красивый, умный, обеспеченный. Пристроить, так сказать, свою красоту к достойному человеку. Чтобы быть при нем красивым инкубатором, и ни в чем не нуждаться.

– Таких парней на всех не напасешься.

– Я тебе больше скажу... – Татьяна потрогала синяк, – у тех, что есть, очень высокие запросы, и паскудный характер.

Татьяна посмотрела мимо меня в окно и вдруг, подскочила.

– Ё-моё, а сколько уже времени?

– Десять, почти.

– Твою мать! На дворе уже ночь.

Она выскочила в дверь. Через минуту вернулась одетая в свою одежду. Синяк и легкомысленный прикид еще больше делали ее похожей на проститутку.

– Толик? – Девушка сделал умоляющее лицо. – Я не могу в таком виде пойти на дорогу одна. Меня же сразу за шлюху примут. Проводи меня до дома, а?

Признаться, я привык к определенному графику. Обычно, в десять вечера я ложился спать, чтобы встать в шесть утра, полным сил и энергии. Все мои чувства, как у профессионального мима, были написаны на лице. Татьяне не составило труда правильно их понять.

– Толиииик, ну пожалуйста. Мои родители будут волноваться. Если ты меня не проводишь, я вообще могу до дома не добраться, никогда. Не под каждым же мостом живут такие гостеприимные Робинзоны. Переночуешь у меня, а утром я вызову такси и оплачу тебе.

Отказаться с моей стороны, было наглостью. Когда еще девушка сама пригласит меня к себе переночевать. Константин, словно понимая о чем речь, смотрел на меня, так же, как и Татьяна, ожидая моего решения. И оба ждали противоположные ответы.

– Хорошо, я провожу тебя. Но ночевать не буду. Вдруг, твой Витюня явится и начнутся совсем ненужные разборки?

– Так быстро не явится. Он тоже зол на меня. Ночуй без страха. Я ведь тоже должна проявить гостеприимство в ответ.

У меня не было больше аргументов, против того, чтобы проводить девушку домой. Мы перешли под мостом через заросли на другую сторону. Константину я приказал сторожить наш дом. Видели бы вы его обиженную мордаху. Настоящее проявление собачьей ревности. Он не пошел бы за нами из принципа. Мы отошли от моста метров на триста, чтобы не "палить контору". Я переживал, что босая девушка с заметным фингалом отвадит водителей от желания подвезти.

– Тань, не смотри в сторону машин, пожалуйста. Ты их слепишь встречным. – Попросил я.

– Что? – Девушка сложила руки на груди. – Тогда тормози сам.

Она демонстративно отвернулась. Почти сразу остановился "Жигуль". Муж с женой возвращались с дачи.

– До города, подвезете? – Попросил я.

– Садитесь.

Мы сели назад. В салоне старых "Жигулей" пахло советским автопромом и клубникой. Водитель бросил взгляд в зеркало заднего вида и увидел синяк, прикрывающий глаз девушки.

– С природы едете? – Спросил он.

Я хотел уже открыть рот, чтобы рассказать, откуда мы едем, кто такие, и что нам надо. Татьяна сильно сжала мне руку и заговорила раньше меня.

– Да, на природе. Плохая компания попалась.

– Заметно. – Иронично произнес водитель.

Мне стоило больших усилий, чтобы не вступить в разговор. Если бы водитель спросил меня лично, то ничто на свете не удержало бы меня от потока правды. К счастью, больше он ничего не спрашивал. Нас высадили в двух кварталах от места, где снимала квартиру Татьяна. Мы поблагодарили их и пошли по освещенной городской улице.

У подъезда стоял Лексус Витюни. Прошмыгнуть мимо не получилось. Хлопнула дверка и за спиной раздался голос парня Татьяны.

– Тань, постой. – Голос был умоляющий и одновременно приторно сладкий. – Тань, давай поговорим.

Татьяна остановилась и повернулась лицом к Виктору, явив ему последствия их последнего разговора. Я же, почувствовал себя совершенно лишним в этом конфликте.

– Тань, я пойду. Доберусь сам.

– Стоять. – Приказала она мне сквозь зубы.

Я увидел ее, искаженное гримасой злости лицо, и понял, что она находится в состоянии, близкому к аффекту. Свет фонаря освещал ее лицо, создавая контраст на синяке. Виктор подошел. Его лицо изображало раскаяние и жажду прощения. В его руках была женская сумочка. Он протянул ее Татьяне. Девушка взяла сумочку без разговоров. Виктор бросил на меня мимолетный взгляд. Думаю, что он сразу понял, что я ему не конкурент.

– Я так переживал за тебя. Раз десять ездил мимо того места, а тебя не было. За стекло не переживай, страховая оплатит.

– Ты чё, бля Витя, с катушек окончательно съехал? Ты ударил меня и даже не проверил, жива я после этого или нет? А теперь говоришь мне, давай мирится, как будто мы с тобой просто поругались?

– На меня что-то нашло, после того, как ты разбила стекло.

– Тебе страховая стекло восстановит? Вот попроси их, чтобы они тебе и девушку по страховке восстановили. Усек?

– Да ладно тебе, Танюх! Я же признал вину, готов исправиться и даже подарок тебе приготовил. С кем не бывает? Милые бранятся, только тешатся.

– А бьют, значит, любят?

– Типа того.

– Знаешь, Витюня, нет, Больше этот номер не прокатит. Ищи себе другую дуру, а обо мне забудь, навсегда.

Татьяна развернулась и направилась к дверям подъезда, ища в сумочке ключ.

– А это, что за хмырь с тобой? На дороге, что ли подобрала? – Нотки раскаяния совсем исчезли в голосе бывшего парня.

Быть хмырем при такой девушке не так уж и не почетно. Для Виктора даже наследник британской короны в подобной ситуации звался бы хмырем.

– Не твое дело. И вообще, мнение мудаков меня не интересует.

Татьяна, громко роясь в сумке, наконец, нашла ключи и открыла дверь. Мне стало легче, когда между нами и Виктором появилась преграда. Консьержка сразу увидела синяк на лице Татьяны. Ее глаза загорелись любопытством, и забегали от Татьяниного фингала на меня. Наверняка, еще сегодня, она видела мою спутницу с другим парнем.

– Здрасти. – Поздоровалась Татьяна.

Я поздоровался следом.

– Добрый вечер. – Поздоровалась консьержка, не сводя с нас своих любопытных глаз.

Квартира Татьяны находилась на пятом этаже. Дом был новым и отличался от большинства хорошей отделкой просторных коридоров. Я бы даже сказал, вычурностью. Татьяна открыла дверь и пропустила меня вперед.

– Это мое уютное гнездышко. Привыкла к нему, но придется съезжать.

В квартире, на самом деле было уютно. Мягкие ковры с длинным ворсом повсюду. На стенах репродукции с сельской пасторалью, сами стены пастельных цветов, в углах коридора кувшины с торчащими из них сухими стеблями рогоза.

– Да, у меня, под мостом, всё гораздо скромнее. – Заключил я. оглядывая жилище.

– У тебя тоже здорово. – Татьяна вынула из сумки телефон. – Посиди в зале, я с родителями переговорю.

Я прошел в зал, а Татьяна ушла в кухню и закрыла за собой дверь. Чтобы не стать невольным свидетелем разговора, я включил телевизор и сделал звук погромче. До меня доносились отдельные громкие звуки. Похоже, ей не удалось скрыть от родителей факт расставания с Виктором. А может быть, они упрашивали ее принять его извинения? Родителей тоже можно понять.

Татьяна открыла дверь и вышла в зал с раскрасневшимся лицом.

– Мать иху, нравится, живите с ним сами! – Девушка бросила телефон на диван. – Ты представляешь, они хотят, чтобы я простила его! Мне надо немного расслабиться. – Она снова убежала на кухню и там уже хлопнула дверкой холодильника. – Толик, иди сюда!

Я зашел на кухню. На столе уже стояли два бокала для вина. Татьяна откупоривала начатую бутылку. На ней были одеты темные очки. С ними она имела совершенно другой вид. Вся ее сексуальность разбивалась о темный синяк, уродующий лицо. В очках она выглядела очень притягательно. Не спрашивая меня о желании выпить, она разлила вино в оба бокала. Достала из холодильника сыр, колбасу и хлеб.

– Когда злюсь, всегда есть хочется? У тебя не так?

– Обычно мне всегда есть хочется, особенно, когда я спокоен. – В минуты отдыха мысли о еде всегда сильнее.

– Вот и прекрасно.

Она сделала два бутерброда. Взяла в руки свой бокал и сделал вид, что собирается произнести тост.

– Толик, не знаю, почему, но мне кажется, что сегодняшний случай многое изменит в моей жизни. У меня было какое-то предчувствие с утра. Сначала я думала, что Витюня дозрел до того, что сделает мне предложение. Однако вскоре поняла, что не дозрел, а предчувствие осталось. Потом, вот попала к тебе. Даже не знаю... – Татьяна посмотрела окно, – вроде ничего такого не произошло, но я изменилась. И это случилось через тебя. Не встреть я тебя, отряхнулась и пошла бы домой. Прорыдалась и стала ждать звонка от Витюни. Фу, какого хрена. За тебя, Анатолий!

Мы стукнулись бокалами.

– Я не при чем, Тань. Просто, твое терпение закончилось, одновременно с моим появлением.

– Не порти момент. – Татьяна сделал два глубоких глотка. – Я верю в судьбу.

Вино приятно растеклось по пищеводу и желудку. Сразу же появился зверский аппетит. Татьяна поднялась со стула.

– Пойду, наберу ванну. Тебе с какой пенкой?

Ее вопрос поставил меня в тупик. В пенках я не разбирался.

– А какие бывают?

– Ай, ладно, будет лимонная. – Татьяна поняла, что для меня все пенки будут одинаковыми.

Мы съели еще по одному бутерброду и допили вино. Мне стало очень хорошо. Татьяна стала еще притягательнее. Ее движения, интонации голоса, всё отзывалось во мне всплесками тестостерона. Мне захотелось подойти к ней и без лишних вопросов придавить ее грудь рукой и поцеловать в губы.

– Всё, ванна набралась. – Сообщила Татьяна, нарушив мои грезы. – Одежду грязную брось в стиралку, я дам тебе свой халат.

Горячая вода и пена, пахнущая лимоном, наполнили мое тело блаженством. Мне это казалось нереальным, как будто я уснул и вижу хороший сон. У меня в жизни, похожая ситуация была когда еще была жива мать. Я на самом деле чуть не уснул. В дверь постучала Татьяна.

– Ты там живой? Я тебе халат принесла.

– Живой, просто кайфую. Приятная пена.

Татьяна открыла дверь и повесила халат на крючок. Она улыбнулась, глядя на меня.

– Выбирайся уже, я тоже помоюсь, в сон клонить стало. Столько чудес за день случилось.

– Ага, понял, выбираюсь.

Татьяна разложила диван и застелила обе его половины. Она, что собирается меня положить рядом с собой? Мое сердце задергалось от тревожных предчувствий. Не может быть? Наверно, она постелет мне на полу? Не буду же я голышом лежать с ней под одним одеялом? Трусов-то точно у нее на меня нет.

Когда она вышла из душа, я скромно стоял возле дивана, не зная, как мне поступить.

– Чего не ложишься? – Спросила она удивленно. – Ложись, я сейчас посушу волосы и тоже лягу.

– На диван? – Спросил я, уверенный, что в ее комнате есть еще одно спальное место.

– Нет, на табурэт. Куда же еще.

Мой нерешительный вид ее очень позабавил. Ее ироничная улыбка выдала все, что она обо мне думала. Робкий девственник. Надо признать ее правоту. Ее рассмешило, как я залез под одеяло в халате и потом выбросил его оттуда. Татьяна сушила волосы феном. На ней была короткая ночная сорочка в один цвет с ажурными трусиками. Когда фен затих, я еле удержался от желания натянуть одеяло выше головы.

Татьяна выключила свет, потом телевизор. Я услышал, как у меня в ушах бьет мощными ударами пульса, кровь. "Я же не усну" – Промелькнула в голове мысль, перед тем, как я почувствовал горячие губы, прижавшиеся к мой шее, и горячее тело, обвившее меня.

Все, что произошло потом, с трудом всплывает в моей памяти. Передоз тестостерона был подобен сильному алкогольному опьянению. Только отдельные обрывки воспоминаний и ощущения. И было это хорошо. А потом наступило утро, или скорее день. Из кухни пахло съедобным. Татьяна гремела посудой.

– Эй, сплюха! Вставай! Идем обедать.

Татьяна выглянула из-за двери. Я попытался встать, но вспомнил, что не одет.

– Халат на спинке стула. – Она показала рукой. – Жду. – Изчезла на кухне.

Она напекла гренок в омлете, и подала их с кофе. Это было очень вкусно. Так уютно, по-домашнему. Я ел с огромным аппетитом, замечая, как девушка бросает на меня проницательный взгляд. Через темные очки я не видел, что выражают ее глаза, но чувствовал, как они меня рассматривают. Что значила для нее эта ночь? Наверное, с ее опытом отношений не так много, как для меня. А для меня это был переход в иное состояние, и я был благодарен Татьяне, за то, что это случилось.

Пока я умывался, Татьяна погладила мои вещи. Они непривычно хорошо пахли. Я их обнюхал перед тем, как одеть.

– Это кондиционер для белья. – Пояснила она.

Татьяна вынула мою тысячу, пахнущую рыбой.

– Бери назад, не пригодились. Сейчас я вызову такси, куда тебя надо отвезти?

Я немного переменился в лице. Как-то иначе я себе представлял расставание с человеком, с которым вытворял такие вещи всю ночь. Думаю, что для Татьяны это было более привычной вещью и она не заморачивалась долгими прощаниями.

– На Тополиную, узнаю, есть ли работа для меня?

– У тебя остались силы? – Удивилась Татьяна.

– В смысле, я же там не этим... – Я посмотрел на свою ширинку, – руками работаю, и ногами.

– Могуч, ничего не скажешь. – Татьяна выпятила нижнюю губу. – Вот, что жизнь на природе с людьми делает.

Позвонили из такси и сообщили, что машина ждет у подъезда. Татьяна заметалась, завернула мне в пакет остатки обеда, поцеловала меня в губы, отчего я снова почувствовал себя во всеоружии, и вытолкнула на площадку, к лифту.

– Давай, Робинзон, пока!

Я встал возле открытых дверей лифта. Была неопределенность, которая не позволила мне просто уйти.

– Мы увидимся? – В моем голосе прозвучал скорее не вопрос, а надежда на продолжение отношений.

Девушка хохотнула, закатила глаза под лоб и покачала головой.

– Посмотрим. – Ответила она неопределенно. – Иди уже, а то такси денег запросит за простой.

– Пока. – Я скрылся в лифте.

В моей памяти отпечатался последний момент. Татьяна улыбалась мне, широко, лучезарно. Именно так я видел ее потом в мечтах и воспоминаниях.

Всю дорогу в такси я непроизвольно улыбался. У меня в голове не укладывалось, что это произошло со мной. Я ведь не рассчитывал на такой подарок от жизни. Изгой по жизни, мечтающий иметь ничтожный комфорт и пропитание, вдруг потерял свою девственность с девушкой, которую добивались миллионеры. Определенно, жизнь мне выплатила компенсацию.

– Эй, ты чего такой нарядный на работу приперся? – Спросили меня на работе. – Сегодня сахар в мешках пришел.

– Я не из дома, не переоделся. – Признался не без гордости в голосе.

– Халат хотя бы накинь.

Работа спорилась. Я не чувствовал веса мешков и пройденного расстояния. Память подкидывала новые воспоминания, и я смаковал их, наслаждаясь еще раз. После работы, получив расчет, я поспешил домой. Константин не оставался так долго один, я немного переживал за него. По дороге пришлось купить ему пакет корма в качестве компенсации.

Пес увидел меня издалека. Он бросился ко мне, не переставая лаять, и прыгнул мне на грудь, пытаясь попасть языком в лицо. Константин переживал, что снова остался один, и теперь дарил мне всю свою собачью радость. В тот вечер мы оба были рады. Каждый по-своему, но наши физиономии лучились радостью одинаково.

А потом я затосковал. Если вспомнить все свои влюбленности, то получалось, что я всегда любил исподтишка, заранее зная, что никаких отношений с объектом влюбленности у меня не будет. Я знал, что пройдет время, и чувства перегорят. С Татьяной все было не так. Она позволила мне любить себя и теперь я чувствовал, что позволив мне это, она забрала часть меня. Меня тянуло к Татьяне, но жизненный опыт мешал мне бросить тягучее ожидание и поехать к ней. Тысячи советчиков голове отговаривали меня, находя миллионы причин не делать этого. Мой внутренний Робинзон, привыкший к одиночеству, был громче всех.

Когда я был дома, то непроизвольно прислушивался ко всем машинам, проезжающим по мосту. Мне хотелось услышать, как одна из них остановится, хлопнет дверкой и вскоре после этого раздастся голос: "Тук-тук, Робинзон дома?". Этого не случилось ни через неделю, ни через вторую, ни через месяц. Зарядили дожди, нагнетая и без того тоски в томящуюся душу. Приближение холодного сезона, заставило меня задуматься об утеплении жилища. Заботы отвлекали, но только на время работы. Константин заметил, что со мной стало что-то не так. Он обнаглел и стал забираться ко мне на матрац. Его наивная собачья душа пыталась компенсировать мои терзания. Он часто смотрел мне в глаза, как будто желал понять, что со мной стряслось.

– Да, Константин, за все надо платить. Не избалованы мы с тобой добрым вниманием, оттого и страдаем, по тем, кто нам его подарил.

И все-таки я решился. В воскресенье, с самого утра, я побрился, приоделся и отправился в город. День выдался погожим. Я пешком дошел до города, сел на автобус и доехал до дома, где жила Татьяна. Лексуса возле подъезда не было. Мне это принесло облегчение. Я почти был уверен, что девушка вернется к своему Витюне. Обида забудется, возьмет верх прагматизм и мнение родителей, собственное мнение в который раз проигнорируется, в ожидании доли обеспеченного инкубатора.

Я дождался, когда кто-нибудь будет выходить из подъезда, чтобы прошмыгнуть в дом. Консьержка была та же самая. Я назвал номер квартиры, в которой жила Татьяна.

– Постой, а там никто не живет сейчас. Ты к этой девушке красивой что-ли?

– Да, к ней.

– Так она съехала давно.

– Куда? – Мой дрогнувший голос выдал мое удивление.

– А я почем знаю. В мои обязанности это не входит.

– Можно, я поднимусь, проверю. Вдруг вы ошибаетесь.

Консьержка усмехнулась.

– Сынок, я не ошибаюсь, но для собственного успокоения можешь посмотреть.

– Я мигом.

Я давил в звонок и прислушивался к шагам с той стороны. Их не было. Консьержка не обманула, а Татьяна поступила так, как и обещала. Сменила место жительства, чтобы бывший парень ее не нашел. Как же самому мне теперь ее найти? Мысль, что Татьяна не вернулась к Виктору, даже приободрила меня. Мозг заработал, ища варианты.

Я прошел мимо консьержки, не попрощавшись, и не видел, как она сочувственно покачала головой мне в след. Выйдя на улицу, и глотнув свежего сентябрьского воздуха, я вспомнил про природное явление – социальные сети. Мне нужен был ноутбук. На новый у меня денег не было. Оставалось искать по объявлениям или ломбардам.

В первом же киоске я купил газету с объявлениями и отправился домой. Плохо, что сейчас люди стали оставлять для коммуникации только номера телефонов. Его у меня не было, из-за чего мой выбор оказался сильно ограничен объявлениями с указанием адреса. Я подчеркнул понравившиеся мне модели ноутбуков и с газетой отправился назад в город.

Первые два адреса оказались неудачными. Продавцы ноутбуков пытались впарить мне откровенный неликвид. Их ноутбуки мало того, что имели потрепанный вид, так они еще отказались продемонстрировать их в работе. После озвучивания моих подозрений, которых я не мог не озвучить, продавцы теряли ко мне интерес и грубо выпроваживали. Как и положено во всех историях, на третий раз мне повезло. Продавцами оказалась семья, у которых проблемный ребенок потерял связь с реальность, полностью погрузившись в игры.

– Смотрите, пробуйте, ничего не ремонтировали, выглядит, почти, как новый. – Тараторила мать пацаненка, включая ноутбук.

Сам мальчик, сидел в зале на кресле, и зло смотрел себе на ноги. Он раз бросил на меня полный ненависти взгляд и снова уставился на ноги. Без психотерапевта было видно, что ребенок страдает от зависимости, и скоро его будет ждать ломка из-за отлучения от виртуального мира.

Я рассмотрел все наклейки на устройстве, чтобы убедиться в том, что параметры, указанные в объявлении, соответствуют реальным.

– Мы сами-то не очень разбираемся в ноутбуках, покупали под присмотром Захара. Он у нас отъявленный хакер, понимает, что надо. – Сын еще раз бросил на меня злобный взгляд. – Ноутбук у нас все тянул.

Меня не надо было больше убеждать, ноутбук меня полностью устраивал, и даже больше, чем я рассчитывал купить изначально.

– Я беру. – Потом обернулся к Захару, ударившему себя в этот момент по коленям. – Захар, не придавай значения этой железке, не зацикливайся на одном, оглянись вокруг и увидишь столько всего интересного.

– Тогда, не покупай мой ноутбук. Сам смотри по сторонам. – Захар сощурил глаза.

– Не хами, Захар! – В разговор вмешался отец. – Тебе правильно говорят, научись обходиться без него, тогда снова получишь.

Мне уложили ноутбук в сумку, я отдал деньги и, не чуя под собой ног, поспешил домой. Константин первым делом обнюхал новую вещь в доме. Он мешал мне включить его, пытаясь устроиться перед ноутбуком удобнее меня. Я был уверенным пользователем компьютера только в плане элементарных приложений, типа Ворда или экселевских таблиц. То, чем приходилось пользоваться в школе и колледже. Социальные сети были для меня пока совсем неизвестной стороной жизни. В этом плане я был действительно Робинзоном, пропустившим этап эволюции, проживая на своем необитаемом острове.

Желание, с которым я хотел разыскать Татьяну, подстегивало меня быть усердным. Я купил модем. Создал почтовый ящик и приступил к регистрации в социальных сетях. И сразу столкнулся с проблемой. Везде требовалось подтверждение регистрации через телефон. Я немного подумал и решил, что можно воспользоваться сим-картой модема. Прокатило. Сразу после удачной регистрации мне открылась моя страница популярной сети. Сам себе я напомнил пожилого человека, впервые прикоснувшегося к миру интернета. Мне был непонятен функционал и возможности моей страницы. Глаза искали строчку с поиском людей.

Себе я придумал имя: Анатолий Робинзон. Так я мог быть спокоен, что мои одноклассники не найдут меня. Фотографий у меня не было. На аватарку я поставил картинку с мордой собаки, отдаленно похожей на моего Константина. В статусе написал переосмысление античной пословицы, отражающей мое положение в мире: "Моя жизнь мне друг, но истина дороже".

Когда я немного освоился и унял дрожь нетерпения, понял, что все устроено довольно просто. Строчка с поиском была на видном месте. Я занес пальцы над клавиатурой и замер..., кроме имени я не знал о ней больше ничего. Ни фамилии, ни возраста, ничего, за что можно было бы зацепиться. Я расстроился. Вбил имя Татьяна, указал возраст, от двадцати до двадцати пяти. Поисковик выдал мне тысячи вариантов. Времени у меня было больше, чем предостаточно, я решил что буду просматривать каждую Татьяну.

Примерно к середине, я утомился так, что даже крепкий чай с бергамотом не помогал. Меня терзали сомнения, девушку я видел в своеобразном виде, с синяком, сильно, меняющим внешность и мог не признать ее на фотографии, где его не было. Все просмотренные девушки настолько были не похожи на нужную Татьяну, что мое сердце было спокойно. Я лег далеко за полночь в полном смятении. Нужной Татьяны не было. Что, если она удалила себя из сетей, чтобы отвязаться от Виктора? Очень вероятно. Тогда шансов у меня найти ее, совсем нет. Засыпая, мне пришла мысль, что Татьяна могла бы и навестить меня. Но внутренний голос сказал: "Нет, Татьяна не из тех девушек, которые навязываются парням, тем более таким, которые живут под мостом".

На работу я пришел с опозданием, что было удивительного для нашего молчаливого коллектива. Мне сказали, что заплатят только половину. Я согласился. Мне было все равно. Голова была занята только тем, что просчитывала варианты, как можно было найти девушку своей мечты. Я и не думал отступать или опускать руки. Нет, такими вариантами разбрасываться стоило только в случае, если собрался в монахи-схимники. В которые я мог бы записаться с очень большой вероятностью. Говорить правду – дело богоугодное, пусть терпят.

Я вспомнил все детали наших разговоров, чтобы найти что-то, что помогло бы мне вспомнить моменты, способствующие поиску. Ничего существенного на ум не приходило. Ни о чем таком мы и не разговаривали. В тот момент я желал больше всего промолчать о том, за что может быть стыдно. Никто не мог подумать, что все так повернется. Уж я то точно.

Вечером я зарегистрировался в другой сети. Попробовал найти Татьяну в ней. Попадались в основном те же лица, которые мелькали при поиске в другой сети. Моей девушки снова не было. Я опять лег поздно. Константин обнаглел и забрался спать со мной на матрац. Может быт его старые кости мерзли на сквозняке по полу? Я не стал его сгонять.

Мне приснился сон. В нем была Татьяна. Мы бегали с ней друг за другом по полю, громко смеясь. Она кричала:

– Я Пятница, а ты Робинзон!

Она была в темных очках и коротком халатике. Гонки за ней будоражили мою кровь, потому что я знал, что сделаю с ней, когда догоню. Наконец я догнал и крепко схватился за нее. Вместо смеха Татьяна громко гавкнула мне прямо в ухо. Я проснулся и понял, что крепко сжал Константина. Тот вырывался из моего захвата и скулил.

– Прости, друг, хорошо, что ты гавкнул. Приснится же?

Константин спрыгнул на пол, когда я разжал объятья и лег на свое место. Сон еще стоял у меня перед глазами.

– Пятница. – Произнес я автоматически фразу из него.

Это сравнение меня и Татьяны с героями известного произведения как-то засело у меня в голове.

Утром хлестанул дождь, и под мостом потянуло холодным сквозняком, вытянувшим тепло из моего дырявого жилища. Если мне придется здесь зимовать, то следует позаботиться о его утеплении. Вместо работы мы с Константином пошли искать подходящий стройматериал. У меня была идея обернуть свой дом полиэтиленовой пленкой и притянуть ее еще одним слоем гипсокартона. По моему разумению это должно было защитить меня от сквозняков. А чем мне провести теплоизоляцию я не знал. Вряд ли подобный материал валялся бесхозным, в отличие от пленки.

На складах пленки было достаточно. Никто не спрашивал, зачем я ее собираю. Это был хлам, оставшийся от упаковки грузов. Мы с Константином промокли и продрогли, пока набрали необходимое количество. Я переоделся в сухое и не откладывая дела на потом, обернул дом пленкой в два слоя. На следующий день я запланировал посетить помойку большого строительного магазина, где часто выбрасывали лом гипсокартона.