Текст книги "Сказка о Лесном царе и Пионерском царстве"

Автор книги: Сергей Баруздин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Сергей Алексеевич Баруздин
Сказка о лесном царе и пионерском царстве

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Лесной царь и его сын Царевич. Как Лесной царь стал одновременно Водяным. Немного вообще о царях и королях, а также о том, почему жить на свете с бородой труднее, чем без бороды, и почему товары магазина «Богатырь» не годятся Лесному царю.

– Что будет, то будет, а чего не будет, того уж никогда не будет! – вздохнул Лесной царь и почесал свою бороду о ствол сосны. – Эх, елки-палки! Ну что за жизнь пошла! Даже с бородой делать нечего!

– Папа, но у тебя такая прекрасная борода! – сказал Царевич. – Я мечтал о такой! Но, понимаешь, что заметил: когда бреешься каждый день, она быстро растет, а как начнешь отпускать, как назло, медленно. Три дня прострадал, не выдержал – побрился…

– Не поспешай, сын! Борода – не главное! – воскликнул Лесной царь. – Борода, что? Одно украшение! И что ты, сын, понимаешь! Раньше я хоть этой бородой комаров отгонял. А тут в прошлом году, летом, прилетели самолеты, что-то полили-попрыскали, и на тебе, ни одного комара. Вот и сиди, любуйся на свою бесполезную бороду! Тоска зеленая!

Почесав бороду, Лесной царь пересел с елового пня на березовый и опять вздохнул:

– Скучно! Одно утешение – телевизор посмотреть да радио послушать. За это спасибо тебе, сын! Очень они меня выручают, когда делать нечего.

Телевизор и маленький транзистор Царевич соорудил для Лесного царя сам. Купил готовые детали на улице Горького в магазине «Пионер» и соорудил.

– Работают? – спросил Царевич.

– Не жалуюсь, – сказал Лесной царь. – Да все равно. Вот ты редко приезжаешь!

– Что поделаешь, экзамены, зачеты, снова экзамены, плюс всякие общественные нагрузки. Сам понимаешь! – объяснил Царевич.

– Тебе хорошо, ты в столице живешь, сын, а я тут один прозябаю. Скучно! Дремуче, неуютно!

Царевич не знал, как и что еще сказать отцу. Сам бы он, конечно, и часа такой жизни не выдержал. Но надо что-то придумать, утешить.

– Ну, а как же приятели твои, другие цари? Разве вы…

– С царями сейчас худо дело, – горько сказал Лесной царь. – Всех на пенсию перевели. Тут, слышал я, по радио будто передавали, что и с королями-то на земле не шибко. Слыхал?

– Да, королей немного осталось, – согласился Царевич. – В Англии, да еще в Швеции, в Дании. В Африке многие короли в президенты подались. А в Голландии, например, только королева осталась.

– Королева это, конечно, не то! – согласился Лесной царь. – Женщине трудно! Вот мать твоя покойная не выдержала бы на моем месте. Она – женщина у нас работящая была, трудолюбивая, хоть и царица, и потом опять же… – Лесной царь хитро ухмыльнулся в бороду. – Кого бы она тут воспитывала. Ты – в городе, в институте, а ежели и меня нет? А я, к примеру, за Водяного, по речным делам ушел! А она у нас, ох, как любила всех воспитывать! Ты-то ее не помнишь, покойницу, а я, ох, как помню! Страсть, какая была царица!

– Да, папа, – вспомнил Царевич, – я все хотел спросить тебя, а как твой старый друг дядя Сеня-Водяной? Он что, тоже не заходит к тебе?

– А ты что, не знаешь? – удивился Лесной царь. – У него ж разрыв сердца был, инфаркт по-современному, а после больницы его туда же – на пенсию! Меня за него по совместительству оставили. Побудь, говорили, старик Лесной царь, временно и за Водяного, благо речка тут рядом. А как замену Водяному найдем, так освободим тебя от этой нагрузки. Я, дурак, согласился, год прошел, а замены все нет и нет. А мне с моей бородой в речку лазать знаешь как тяжело. Потом сутки целые бороду от водорослей всяких и коряг чищу…

– Да, Водяному сейчас замену найти не просто, – согласился Царевич. – Кто пойдет в Водяные?

– В Лесные, на что работа сухая, не очень колкая, и то не идут, – поддержал сына Лесной царь. – А с Водяными ты прав. Молодежь в Водяные силой не затащишь! Попробуй тебя уговорить, хоть и Царевич ты! Космос тебе подавай, эту самую кибернетику! А в лес да в воду… Нет, что ни говори, сын, а с образованием у нас что-то не так поставлено. Пусть и всеобщее, и бесплатное, а самых главных факультетов по нашей лесной и водяной части – мало…

– Дело не в образовании, а век такой, – пояснил Царевич.

– Может, и век, – согласился Лесной царь. – А за лесом следить, за рекой следить все равно надо…

Вдруг откуда ни возьмись зайчишка появился. Замер в ногах у Лесного царя, одно ухо торчком, другое ничком.

– Здравствуй, дедушка!

– Здравствуй, Русак!

– А я к тебе бежал, а зачем не помню, забыл, – признался Русак.

– Если хочешь, вспомнишь, – сказал Лесной царь.

– Вспомнил! – обрадовался Русак. – Я стихи тебе хотел прочитать про нас, зайцев. Послушай, может, в Лесную стенгазету пригодятся?

– Послушаю, – согласился Лесной царь.

– Так вот, – произнес Русак и поднял оба уха:

 
Люди, кошки, волки, совы —
Все преследуют косого.
Лисы, ястребы, удоды
Не дают ему прохода.
 
 
Рыси, филины, куницы…
Всех врагов не перечесть!
Ни напиться, ни умыться!
Все хотят беднягу съесть!
 

– Ничего, – сказал Лесной царь.

– А ведь не за этим бежал, – вспомнил Русак. – Зачем же я бежал? Что-то очень важное…

Но вдруг он заметил рядом постороннего, Царевича, перепугался и бежать.

– Потом, потом! – крикнул на ходу.

– Это кто? – спросил Царевич.

– Как – кто? Заяц. Русак. Не узнал? – удивился Лесной царь.

– Заяц? Что-то не припомню! – признался Царевич. – Он что, вроде кролика?

– Не заяц вроде кролика, а кролик вроде зайца, – пояснил Лесной царь. – Только он величиной поменьше, телосложением потоньше, да и по остальным показателям – голове, ушам, задним ногам. Неужто не слышал про зайца?

– Зайца мы в школе не проходили, – сказал Царевич. – А кролика очень подробно. Помню и историю. Зоолог рассказывал, будто о кролике такие знаменитые люди, как Плиний и Аристотель, писали, а однажды император Болеарских островов Август вынужден был призвать солдат на борьбу с кроликами…

– О зайце такого не писали, – согласился Лесной царь. – Помню только книгу немца Дитриха Винкеля, в детстве когда-то читал, ну и Брэма, конечно. До войны, между прочим, отличное издание вышло в Детиздате. В одном томе, а чего там только не было!

– А другие твои лесные приятели как? – спросил Царевич. – Навещают?

– Серьезные звери перевелись, вот такие остались, как этот зайчишка. Эти навещают, – сказал Лесной царь. – К слову, зайчишка этот по имени Русак не глупый парень…

– Ну уж и не глупый, – сказал Царевич. – Да мало ли на свете таких зайцев! Какой у них ум!

– Этого не говори, сын, – не согласился Лесной царь. – Из того же Винкеля помню, что у зайцев из их чувств, несомненно, выше всего стоит слух: он достигает здесь такого развития, как у немногих других животных, и без сомнения лучше, чем у всех других грызунов. Так что мой придворный Русак…

– И откуда ты, папа, все это знаешь? – удивился Царевич.

– Мы все учились понемногу, – пошутил Лесной царь.

Отец и сын замолчали.

А вокруг птицы лесные поют, и шуршат прошлогодней листвой ежи. На полянах пчелы жужжат, и ясно видимые в лучах солнца паучки плетут паутину. Муравьи тянут щепки и соломки к стволу старой ели, и жужжат какие-то безобидные мушки.

– И все же хорошо! – признался Царевич. – Хорошо у тебя тут!

– Костюм у тебя, вижу, хороший, это – да! – заметил Лесной царь. – Небось опять в ателье шил, как в прошлый раз? Дорого… Бросаешься ты деньгами, сын!

– Нет, пап, это готовый, венгерский, – сказал Царевич. – И не дорого. Может, тебе купить костюм? Я куплю!

– А где ты его на мой размер купишь? Буду уж ходить в своем, домотканом. С моими-то общественными нагрузками тут, в лесу, проще.

– Сейчас, между прочим, папа, – сказал Царевич, – у нас на проспекте Мира магазин есть повышенной размерности – «Богатырь». Скажи, посмотрю…

– А водонепроницаемые там есть, в твоем «Богатыре»?

Царевич стушевался. Да, об этом он не подумал, что отец еще и Водяной по совместительству. А в обычном костюме, пусть он и размером подходит, в воду не полезешь…

– Молчу! – признался Царевич.

– То-то и оно! Ну, а экзамены не завалишь? – спросил Лесной царь.

Они еще о чем-то говорили – Лесной царь и Царевич.

И понятно. Мало ли разговоров у отца с сыном, тем более, когда они так давно не виделись!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Кузя и Биба. Знакомство с ними. Кто такая Олимпиада. Что беспокоило Олимпиаду по пути в Пионерское царство и что обрадовало Кузю и Бибу, когда они приехали в это царство.

Пионерский лагерь переезжал из города в начале июня. Ехали, как обычные пионеры: на городских автобусах, впереди – мотоциклист с флажком, позади колонны – мотоциклист с флажком, и на автобусах – флажки, а в переднем кто-то из взрослых даже в горн без конца трубил, чтобы поддержать общее настроение после прощания с родителями.

Впрочем, для пионеров, может быть, это и здорово, а для них…

У них в автобусе взрослых больше, чем во всех вместе, во всей колонне! Как будто они в детском саду еще. Особый октябрятский автобус! Один на все нормальные!

– Не укачивает?

– Не укачивает?

– Если что-то захочешь, пожалуйста!

– Только скажи!

– Ты что-то бледненький!

– Признайся, тебе не плохо? Не плохо?

Они еще от города не отъехали, а взрослые уже замучили их своими приставаниями.

Больше всех старалась самая молодая из взрослых – тетя с длинной, толстой, почти до пояса висящей косой.

– А может быть, ты просто что-то хочешь? – вдруг прозвучало на весь автобус.

Это – она. С косой.

Все замерли. Прижались к своим сиденьям и стали внимательно смотреть в окна.

– Я лично не хочу, не знаю как другие, – сказал кто-то из ребят.

– Ах, вы наши милые клопики! Ну, ничего, ничего!

И опять в автобусе воцарилась тишина, и только взрослые хлопотали, о чем-то переговариваясь между собой.

Вскоре их, кажется, укачало.

– Ты хочешь ехать? – спросил сосед соседа.

– Не знаю. А ты? – спросил сосед.

– Тоже не знаю…

– А что такое клопики? Чего это она?

– Не знаю. Наверно, клопы. Эти, которые человечной кровью питаются…

– Смешно!

– А тебя как зовут? – спросил сосед соседа. Тот самый, что знал, чем клопы питаются.

Другой сосед почесал нос:

– Меня – Биба зовут! Нет, вообще-то меня зовут – Женя Косточкин, но так вышло, что я, понимаешь, раньше всех слов, там – «папа», «мама», сказал «Биба». А по телевизору как раз передавали футбольный матч с киевским «Динамо». Папа у меня – болельщик, обрадовался. «Смотри, говорит маме, узнает лучших игроков! Гениальный парень у нас растет!» Так и стали звать меня Бибой. Я даже доволен, это лучше, чем какой-то «Косточкин», как в школе…

– Слушай, здорово! – подпрыгнул другой сосед. – Как у меня!

– А тебя как?

– Меня, понимаешь ли, – Кузя! И тоже по телевизору! – воскликнул Кузя. – Я вместо «мамы» и «папы» перво-наперво «Кузя» сказал. А по телевизору как раз матч по хоккею был, и в нем Кузькин играл. А папа у меня – заядлый болельщик! Ну, он, конечно, обрадовался, кричит маме: «Смотри, как наш сын в хоккее разбирается! Только что Кузькин шайбу забросил, а он уже одобряет, Кузя – говорит. Гениальный парень у нас растет!» Так я и стал Кузей. А в школе меня тоже по-другому: Винтиков Витя…

– Чудно! – сказал Биба. – Как в сказке, а там как: ждешь, ждешь и все так получается, как ждешь. Я люблю сказки. А ты?

– Я тоже, – согласился Кузя. – Но есть еще одна штука, сейчас все о ней говорят, теле… Ну, в общем, как по телевизору, но только это что-то другое. Вроде ты задумал и я тоже задумал. Мы с тобой в разных местах, а думаем совершенно одинаково.

– Помню, помню, – сказал Биба. – Кажется, телепутия? Да?

– Нет, не телепутия, – возразил Кузя. – Теле… Теле… Сейчас! Телематия! Да, телематия или телепатия. Кажется, так! У нас с тобой так получилось, как эта теле… Не скучно в лагере будет! Раз мы оба по телевизору…

– И верно, здорово! – согласился Биба. – Значит, мы с тобой вроде как родственники? Давай, когда в лагерь приедем, вместе ляжем, рядом. Согласен?

– А мы там что, лежать будем? – испугался вдруг Кузя.

– Не всегда, конечно, лежать, а когда спать. Спать-то нам придется по ночам! – объяснил Биба.

– Придется, – согласился Кузя. – Правда, не люблю я этого занятия. Хуже всех уроков!

– А ну, а ну, внимание! – закричала тетя с косой. – Скажите-ка мне, кто из вас любит читать книжки? Все, конечно, любят?

Автобус вздрогнул на малом повороте, и никто не ответил на заданный вопрос.

Только один тихо произнес:

– Все!

– Вот и хорошо, – сказала тетя с косой. – Между прочим, заранее раскрою вам секрет. Я не только ваша пионервожатая октябрятской группы, а еще и библиотекарь всего лагеря. Мы везем с собой в лагерь отличнейшую библиотеку. Я обещаю вам, поскольку вы – мои, особые, в первую очередь выдавать самые интересные книжки! Согласны?

– Согласны! – дружно ответил автобус.

– Молодцы! – сказала тетя с косой.

– А ода ничего, тетя, – сказал Кузя. – «Молодцы» говорит, как на хоккее!

– Да, я забыла вам сообщить, милые, – произнесла тетя, – что зовут меня Олимпия Ивановна. Запомните, Олимпия Ивановна.

– Совсем здорово! – подтвердил Биба. – Как олимпиада, понимаешь! В Гренобле, в Кортина д'Ампеццо, в Инсбруке, и в Москве, у нас. Олимпиады у нас тоже были, не помню, какие, но какие-то были…

Через час автобусы свернули с главной асфальтированной дороги, покачались на проселке и, наконец, остановились.

– Приехали! Приехали! – захлопотали взрослые.

– Смотри, смотри! – зашептал Биба. – Во, чудеса! И правда, как в сказке! Никаких домов, одни палатки!

И верно, на большой поляне среди кустов и берез стояло много-много палаток.

Биба почему-то считал, что пионерский лагерь – это почти детский сад. Ну, в Москве или в лесу – неважно, а домики такие же, и, значит, никакой разницы. Другие, старшие, бывавшие в пионерском лагере, так говорили о нем.

А Биба мечтал о том, о чем слышал вовсе не от старших ребят. Вот папа с мамой говорили о своем детстве. Дождь, ветер, голод, гроза, а они в палатках. Бабушка еще раньше говорила. Дождь, ветер, все трудно, а они в палатках. Дедушка, уже после бабушки, да, кажется, после бабушки, говорил. Снег, мороз, немцы стреляют, а они роют землю, окопы, а никаких палаток у них нет, только плащ-палатки, а это все равно, что пальто или просто плащ, но ведь это интересно. Настоящий лагерь!

И сейчас – такой же! Вот уж они заживут! И зря, конечно, Биба не хотел ехать в лагерь. Мама и папа правы, когда говорили ему: «Тебе понравится. Увидишь, понравится. А если не понравится, то мы тебя после первой же смены заберем…»

Нет, никуда его не надо забирать! Это – лагерь! Настоящий лагерь!

Правда, три домика все же было. И Кузя несколько подозрительно покосился на них, но Биба моментально рассеял его сомнения:

– А это ты не смотри. Это изолятор – раз, кухня – два, игровая – три. Как у нас в детском саду, я точно знаю. Каждый год ездил. Только там палаток никаких, а дома, как в городе, где все живут. А здесь…

И не только Биба с Кузей, а и все ребята радовались:

– Вот жизнь!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Что думает зайчишка-всезнайка по имени Русак о приезде пионеров. Первые сведения о Книжном царстве и Книжном море, полученные от того же Русака.

Царевич давно уехал, и опять Лесной царь остался один.

Теперь по утрам Лесного царя будил горн. Сначала он долго не понимал, что за труба трубит где-то за лесом, но потом прибежал зайчишка-всезнайка Русак и все объяснил:

– Понимаешь, дедушка, тут рядом Пионерское царство образовалось! Это у них горны трубят, пионеры галдят, и есть еще один, самый главный отряд, октябрятский!

– Вот ты бы мне сразу так и сказал, – успокоился Лесной царь. – А имя у тебя обязывающее. Не Тумак ты, не Альпиец какой-нибудь, а Русак. Значит, понимание должен иметь…

– Я думал, что ты обидишься, – признался Русак. – Все же еще царство…

– Ах, не морочь мне голову! – сказал Лесной царь. – Что я – неграмотный совсем или бог знает кто! Пионерское царство – это хорошо. У меня, самого, Царевич и то в комсомоле. Телевизор, наконец, смотрю. Транзистор слушаю. Это все?

– Не все, дедушка, увы, не все, – заискивающе произнес Русак. – Самое интересное, что в этом Пионерском царстве есть еще одно необычное царство, и у него есть своя царица, а царство это питается из другого необычного, но уже моря…

Лесной царь привык ко всему. И к тому, что он царь и не царь. И к тому, что он Водяной и Лесной царь вместе. И к тому…

В общем, ко всему привык Лесной царь, но к этому Русаку, зайчишке-всезнайке, он привыкнуть никак не мог. Морочит все время старую голову и морочит! Нет того, чтобы объяснить все сразу.

– Так что? – спросил Лесной царь.

– А то, что это царство в Пионерском царстве зовется Книжным царством, – объяснил Русак. – Это она так сказала, царица. Такая, между прочим, обычная с виду, только коса у нее большая и толстая, почти до земли. Я сам слышал! Ее слова, а не чьи-то другие, хотя она и не говорила, что царица, но про Книжное царство говорила, и еще про Книжное море. Это уже тебе, дедушка, как Водяному…

Никогда про Книжное царство Лесной царь не слышал.

И по телевизору никогда не рассказывали про Книжное царство и про Книжное море, и по радио.

Что такое Лесное царство – он знает. Что такое Степное царство – знает. Про Небесное царство слышал и про Морское слышал. Ну, Пионерское царство – это само собой разумеется. А тут – Книжное царство и еще – Книжное море. Охотское море, Черное море, Красное море, Белое море, море Лаптевых – это понятно. А Книжное?

Впрочем, к морям он никакого отношения не имеет. Тут, правда, из Женевы интересные вещи передавали. О том, что наша делегация выступила с предложением запретить в военных целях использование дна морей и океанов. Это правильно, конечно, но все же моря и океаны… Речка своя – другое дело, и то потому, что другу дяде Сене-Водяному пообещал на время. Но и тут Морскому царю надо бы прислушаться. И к сообщению из Женевы, и вообще, если кто-то хочет использовать морское дно для недобрых целей. А за моря должен отвечать Морской царь, которого он, к сожалению, не знал, если, конечно, и Морского царя не вывели на пенсию.

– Понимаю, понимаю, – сказал Лесной царь, чтоб не показаться глупым в глазах зайчишки. – Ну и что?

– Ничего, – мотнул поднятым ухом Русак. – Просто плохо, что она женщина…

– Кто? – не понял Лесной царь.

– А эта самая, с косой до земли, царица Книжного царства!

Русак совсем запнулся, и его хвостик, прижатый и так между задними лапами, исчез вовсе.

«Царица это, конечно, не то», – подумал Лесной царь, но вслух не продолжил свою мысль, поскольку недавно уже выражал ее Царевичу. А от частого повторения, Лесной царь знал это, даже самые гениальные мысли портятся, как несвежий кефир. А про кефир он знал, поскольку очень любил его в последние годы. Стаканчик кефира – что может быть лучше перед сном.

Зайчишка прыгал, вздрагивал, смотрел в глаза Лесному царю – ничего не помогло. Вот уж, право, о чем думает этот Лесной царь! Может, и нехорошо так рассуждать о старших, но старшие должны быть…

– Так вас, дедушка, они не беспокоят? – наконец не выдержал Русак. – А у нас уже весь лес только и говорит, только и говорит…

– Кто? Пионеры? Царица Книжного моря? – спросил он, все еще думая о кефире.

Русак подпрыгнул от удивления:

– Дедушка! Миленький! Я совсем не о том. Я почему о Книжном море и Книжном царстве? Да потому, что они, мыши, книг терпеть не могут. Вернее, наоборот, очень любят их. Если зерна нет, книги едят. Они хотят напасть на Книжное царство и Книжное море. Я, например, ночью проснулся, а мама не спит. «Мышиная, говорит, возня, да рядом с нашей норой». И вот теперь… Я очень боюсь за Книжное царство и за Книжное море, а там царица – с косой. Как же так? А-а?

– Как так? – удивился Лесной царь. – А почему я ничего не знаю? Почему?

– Так, – произнес Русак и чуть успокоился. Хвостик его появился на свет и даже вздрогнул. – А почему вы не знаете, я тоже не знаю, но я точно знаю, что…

– Непорядок, – произнес Лесной царь.

– В том-то и дело, – воскликнул Русак, – что непорядок. Мне жалко эту царицу Книжного царства, и вообще мне всех жалко, и почему они…

– Книги они действительно любят, – произнес Лесной царь. – Это и в литературе отмечено. Помню, читал профессора Модеста Богданова «Мирские захребетники». Давнее издание. Захребетники – как раз мыши. Так вот профессор писал, что вред, который причиняет домашняя мышь, пожирая различные съестные припасы, в общем незначителен; самый существенный вред их состоит в том, что они изгрызают ценные предметы. В библиотеках и в естественно-исторических собраниях мыши хозяйничают самым гибельным образом и могут причинить неизмеримый вред, если всеми силами не положить предел их страсти к разрушению. Кажется, что они грызут что-нибудь только из шалости, и очень вероятно, что это случается чаще тогда, когда мыши терпят от жажды, чем в тех местах, где они имеют, чем утолить ее. Поэтому в библиотеках, кроме зерен, которые для них специально заготовляли в старые времена, ставили им также и сосуды с водой – одним словом, их положительно поили и кормили на казенный счет.

– Так, может быть, дедушка, им эти самые сосуды с водой и зерна поставить в Книжном царстве? – предложил Русак. – На казенный счет Пионерского царства?

– Сколько же им сосудов понадобится, – сказал Лесной царь. – О зернах я уже не говорю. Нет, это не годится.

В эту ночь Лесной царь спал плохо. Неизвестно вообще, спал он или не спал. То думал, то ему казалось, что в бороде его происходит какая-то мышиная возня. То ли сон это был, то ли не сон – попробуй, разберись! И кефир не помог!

«Что будет, то будет, а чего не будет, того уж никогда не будет», – не раз думал Лесной царь и, вспомнив про это в последний раз, кажется, задремал.

Проснулся Лесной царь на самом-самом рассвете, когда первая птица – зеленушка пролетела над ним и чуть пискнула.

«Кажется, понял! – решил Лесной царь. – Кажется, надо с Царевичем посоветоваться. Не зря Русак говорил о мышах. Вот и его они сегодня всю ночь беспокоили. А что, если они действительно нападут на Пионерское царство и на это самое Книжное? Может, это все – разведка? Надо посоветоваться с Царевичем! В конце концов он в таких делах умнее меня. Надо позвонить ему в город! Но как? С этого лесного телефона не позвонишь. А откуда? Ведь и телефон Царевича знаю: 257-44-23, наизусть помню, но как…»

С телефоном у Лесного царя было плохо. Конечно, телефон у него был, но обычный лесной телефон, по которому можно было позвонить по внутренним лесным делам, но выйти на линию общую, городскую или хотя бы районную Лесной царь не мог. Для этого надо было идти в поселок, где имелось отделение связи.

Лесной царь не любил ходить в поселок. Во-первых, пока дойдешь туда, уже изморишься. На шоссе – машина за машиной, машина за машиной, а тут еще люди и ребята возле школы, которые без конца смотрят на твою бороду и почему-то подозрительно переглядываются, а иногда и говорят: «А у нас парикмахерскую новую открыли! Ох, какую парикмахерскую! Три мастера сразу!» А в самом отделении связи мало того что переглядываются, еще и очередь. В пять-шесть человек очередь на переговоры с городом…

– Ты поставил бы, сынок, нормальный телефон мне, – не раз просил Лесной царь Царевича, но Царевич объяснял, что телефон, особенно такой, какой нужен Лесному царю, – не телевизор и не транзистор, его самому никак не собрать, а для связи с городом нужен еще и какой-то свой особый канал.

– Канал это сложно, конечно, – понимающе соглашался Лесной царь.

Но раньше ему куда легче было так говорить и ждать, а сейчас…

Сейчас Лесному царю позарез был нужен телефон. «Не пойти ли мне в отделение связи? – уже подумал он. – В конце концов, что будет, то будет…»