Текст книги "Юные дарования. Скептик (СИ)"

Автор книги: Сергей Варлашин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 2: Глина

Я проснулся рано утром. Ор петухов, лай собак, всё это с непривычки очень ударяло мне по ушам, через приоткрытую на ночь форточку. Окно, не смотря на тепло в доме, я открывать не стал на ночь. Ни к чему. Особенно после ночного приключения. Встал, выполнил элементарную гимнастику, чтобы немного придти в себя и проснуться. Затем пошёл умываться.

Утром за чаем, тётя Оля меня совсем не спрашивала к моему удивлению, куда я ходил и с кем там был.

– Приударяй за местными девчонками, сколько душе угодно. Смолоду, ничего зазорного Лучемир. Ты холостой тем более. Я тебе не мать, чтобы советовать или запрещать. Только попрошу тебя любимый мой племянник, сходить в обед, поправить оградку и покосившийся памятник на могилке моего дяди. Я бы сама давно сделала, да там, нужна мужская грубая сила. Я знаю, у тебя золотые руки. Ну, так что поможешь старушке? – последнее заявление возрасте о призыве на помощь, просто сквозило иронией, и я улыбнулся.

– Будь покойна мать. Сделаю всё на совесть. Инструмент то в гараже ещё остался?

– Как весь был, так весь и остался. С тех пор как ты им поделки свои мастерил, никто его больше не трогал. Пару раз я молоток, конечно, брала, гвоздь в стену прибить. Картину повесить. Но всегда возвращала на место. Убедись лучше сам.

Старинный инструмент, достаточно неплохой для своего времени, я сложил в такой же старый рюкзак. Только самое необходимое. Топорик – на одном конце которого топорище, а на другом ударник молотка. Зубило, пассатижи, монтировка и не большой моток сталистой проволоки. Должно хватить. На мотоцикле не поехал, решил прогуляться так. Погода очень уж хорошая. Кладбище было за деревней, в паре километров. За берёзовой рощей. Перед выходом, я напоследок расспросил тётю обо всех нюансах и как быстрее найти нужную могилку. Она рассказала мне всё в подробностях и велела звонить, если что. На всякий случай, она даже от руки, вырвав листок из блокнота, нарисовала мне, подробную план-схему.

Наслаждаясь сочными видами природы, я вспомнил о подаренном медальоне. Кажется, забыл его над раковиной, на крючке для полотенца, когда умывался. Жаль. Не успел рассмотреть перед сном, а сейчас как раз было бы, кстати, его подержать и рассмотреть поближе. Яра, какая ты красивая стала. Обязательно скажу этой ей при следующей встрече. Мои мысли о ней были прерваны. На пути, я встретил одиноко идущего, усатого охотника. При нём не было даже собаки. Нетипично для здешних мест. Мы поздоровались, и между нами невзначай, затянулась беседа.

– Михаил, а почему ты с ружьём. Ведь ещё не сезон.

– Пристреливал новенькую вертикалу от "беретты", всегда её хотел. Дедовскую горизонталку ИЖ-58, в том году утопил на озере, когда на лодках с друзьями, ходили на уток.

– Жалко. Раритет для ныних дней.

– Вот потеплее вода будет, буду нырять за ней. Место я запомнил и поставил поплавок, ещё с зимы. А сам-то куда двинул?

– На кладбище я. Оградку, памятник на могилке двоюродного деда поправить надо.

– Дело нужное. Предков надо помнить и чтить. Это ты молодец.

– Да, это тётя Оля молодец. Она меня направила.

– Хорошая женщина твоя тётя Оля. Если б был один. Приударил бы за ней. – ухмыльнулся в усы Михаил. А на кладбище ты долго не сиди, дождь будет скоро.

– Да ну. Погода вон как щепчет.

– Точно тебе говорю. У меня в ноге сквозное ранение было в твоём возрасте. Теперь саднит и ноет на это дело.

– Военный конфликт? Откуда ранение?

– Да хлам всякий сжигал, в сарае накопился. Да вот каким-то чудом в одежде покойного отца, лежал патрон. Это я потом додумал, была у него такая привычка, в карман, что нибудь положит и забудет. Не по моему упущению, в общем. Вот такой след на память от покойного батьки получил. Хорошо, что с собой не утащил. – он засмеялся.

– Интересный случай. Ну, я ненадолго туда. Успею воротиться. Раз уж пришёл, то надо сделать. Обещал. Вопрос у меня есть последний. Бывает такое, что волки выходят к деревне летом?

– Бывает, конечно. Но только ранней весной. В апреле уже нет их. Все по лесам скачут. Там есть чем поживиться. После зимы, когда голодные. Мы им с мужиками облаву устраиваем. Стабильно каждые три года. Словно волна у них, какая, накапливается.

– Ну а в мае бывают, выходят?

– Да не слушай ты этих бабок, что на улицах сидят да языком чешут всё свободное время. Вот что я тебе скажу. Я сколько историй не слышал от них, ни одна не оказалась правдивой, по сверке с бывалыми охотниками и нашей и соседней деревни Косолапинцево.

– Ладно, был рад знакомству Михаил. – я протянул руку.

– Бывай Лучемир. – он добротным рукопожатием, сжал мою руку. – Захочешь выпить но не найдешь компанию – заходи. Захочешь послушать байки бывалого охотника – ответ тот же. Заходи.

Мы разошлись. Я быстро направился к кладбищу. Дождя мне не хватало. Я не большой сторонник зверо-убийства, но мне было приятно пообщаться с этим человеком. Казалось он и на охоту ходит, только потому, что эту традицию перенял от отца. Кладбище было немного под уклоном. Такие ориентиры данные мне Олей, как старый дуб, ряд рябин и мусорный контейнер, я конечно без труда нашёл. Касательно-же, расстояний между ними, поворотов, тропинок между рядами старых захоронений, возникли первые трудности. Моё ориентирование на местности усугубилось старыми воспоминаниями, когда кладбище было совсем другим. Плотные ряды свежих елей, сосен и берёз образовали беспроглядную зелёную стену.

Я достал карту из кармана. Вид у меня был, словно это козырной туз в патовой ситуации. Сообразив, что к чему, я стал ходить по утоптанным тропам. Но искомый объект не хотел открываться мне. Тогда, я просто стал ходить и искать, нужный мне памятник по именам. Лик двоюродного деда я помнил весьма смутно. Спустя два часа стараний, я понял, что заблудился среди всех ориентиров и вообще, даже отдаленно не представляю, где и как дальше мне его искать. Я достал телефон, чтобы позвонить Оле. Надо было сразу это сделать. Присел на лавочку, положил локоть на столик. Нет сети. Осточертело, искать среди мёртвых своего предка. Придётся вернуться сюда завтра, с опытным гидом в лице тёти. Я обернулся, чтобы поднять ставший тяжёлым за это время рюкзак и пожалел, что не взял с собой воды.

Тучи на небе давно закрыли солнце. Воздух замер. Внезапно я обнаружил знакомую фамилию, и даже поблекшее фото, бородатого деда. Оно подходило моим смутным представлениям о его внешнем облике. Отлично. Что у нас здесь. Памятник покосился не сильно, оградка совсем никакая. Воодушевленный внезапной удачей, своей находки я принялся за дело. Вывалил на землю инструменты. Отрубил зубилом все старые стяжки железной проволоки и бросил их в сторону. Меня окружили серые сумерки, а вместе с ними начался тёплый дождь. Я упорно продолжал работу.

Трубы стойки с пиками на концах, выправил вращательными движениями и утопил немного вглубь. Засыпал в лунки земли и утрамбовал камнями, что набрал с дороги. Затем примотал обратно решётки, затянул принесённой проволокой. Дождь усилился. Памятник же выставил заново по уровню и подложил под него пару найденных по месту камней. Простоит ещё с пару десятков лет. Тем более лес вокруг, ветров сильных нет совсем. Вдалеке громыхала гроза, и теперь она дошла и до меня. Частые майские грозы обычное явление. Когда я закончил, окончательно стемнело, а гроза била во всю мощь над моей головой. Собрал второпях инструменты, протёр черно-белую, старинную фотографию от грязи. Сорняки вокруг выдерганы, цветы посажены. В целом порядок полный. Тётя недавно здесь была или кто нибудь другой. Покойся с миром предок славный. А мне пора.

Я встал, натянул рюкзак и заметил во время вспышки молнии, как между могил неуклюже ходит человек. Кого ещё угораздило здесь сейчас оказаться в столь поздний, неуместный час? Если бы не мои плутания, оказался бы уже дома. И мотоцикл не взял. Двойная досада и упущение. Ну ничего. От воды еще никто не умирал. Я имею ввиду в подобном, моему, случае. Лучше опасаться непосредственно грозы. Я пошёл на выход. Пару раз зашёл в тупик. Фонарик бы сейчас хороший. В итоге оказался на дороге.

Я оглянулся в поисках ночного кладбищенского странника, но в свете уходящей грозы, его не заметил. Дойдя до конца кладбища, интуиция подсказала мне обернуться. Он шёл за мной. По-прежнему шёл сильный дождь. Я не мог рассмотреть черт его лица, но с уверенностью могу сказать, это кряжистый мужчина. Может бомж? А что ему здесь делать, это не городское кладбище. Но кто его знает.

– Мужик. У меня для тебя ничего нет. Даже сигареты.

Мне показалось, он что-то невнятно забухтел или замычал. Точно бомж. Нормальный человек здесь не будет ошиваться, в ночное время. Я отошёл в сторону дороги, чтобы пропустить его вперёд. Но он шёл на меня.

– Я же тебе сказал, как там тебя. У меня ничего нет. Ничего. Значит ничего. Иди по добру по здорову.

Сосредоточенно мыча, он приближался ко мне дальше. Бухой, кладбищенский бомж. Помимо темноты и дождя, тебя мне ещё не хватало. Он так активно пошёл на меня на своих плохо сгибаемых деревянных ногах, что я едва успел отшатнуться от него.

– Полегче, уважаемый. Пока зубы целы. – напустив зла в голос, стал я ему угрожать.

От него воняло сырой землей. Ну, точно. Отлежался, а пошёл дождь проснулся, добавляем сюда похмелье и вот результат. Он зашёл на новый вираж и попытался даже ухватиться за меня. Но его руки скользнули, по моей, насквозь сырой куртки. Я грубо оттолкнул его от себя и ударил прямым ногой в живот. Но он не унялся. Мне надоело всё это цоканье, и когда он приблизился очередной раз, я вложил кастет в руку и с силой ударил его по лицу. Вместо ожидаемого хруста или тверди черепа, кулак не просто промял ему лицо, он завяз в его голове по запястье. Только со второго рывка я смог высвободить его, с гадким чавкающим звуком. Такое бывает, когда нога застревает во влажной глине, а потом словно отлипает, производя соответствующий звук.

Агрессор упал. Немного ошарашенный, я продолжал стоять без движения. Ещё больше меня поразило то, что он стал шевелиться и вскоре вновь, встал, как ни в чём не бывало. Я уже понял все свои ошибки и осознал, что ничем хорошим это дело кончиться не может. Потому рванул с места, как легкоатлет перворазрядник, после качественной разминки и через двадцать минут, был дома.

Тёти не было дома. Я прошёл в гараж. Бросил рюкзак на столешницу и увидел себя в зеркало. Сырой до нитки, ко всему прочему, я ещё был изляпан глиной. Вся моя куртка и штаны, в местах соприкосновения с агрессором, были выпачканы чистой глиной. Я достал кастет из кармана и обнаружил, что он тоже в следах свежей глины. А ведь я, ни разу даже не спотыкнулся в пути, чтобы можно было подумать на падение и как следствие, перемазывание в дорожной грязи. Да и нет там глины, дорога высыпана гравием и плотно утрамбована временем и машинами. Чертовщина.

Я выключил свет и вышел из гаража. Вернулся, достал из рюкзака топорик, взял замок и закрыл гараж на ключ. Дополнительно повесив на него навесной замок. Зашёл в дом. Переоделся во взятый сменный комплект одежды. Отмыл наскоро от больших загрязнений одежду руками и с ней же запустил стиральную машину. Запер дверь в дом. Запер и входную дверь. Напился свежесваренного компота и наконец-то немного успокоился. В дверь позвонили. Это пришла тётя Оля.

– Зачем закрылся? Ты не один?

– Привычка. Квартиру я всегда запираю.

– Запирай не запирай, на улицу ты всё равно выходишь каждый день. Как там с памятником?

– Всё в полном порядке. У вас там бомжи случайно не живут? – спросил я, а сам давно здраво понимал, что никакой ни бомж меня преследовал сегодня.

– Да нет Лучемир, брось. Там и птицы то редкость.

– Познакомился сегодня, когда туда шёл, с Михаилом. Он охотник.

– А Миша, хороший человек.

– А сколько ему?

– Тридцать шесть вроде. Жена, трое детей. Всю жизнь здесь провёл. Знает эти места как никто другой.

– Приглашал меня зайти к нему.

– Только если совсем от безделия. А куда ты ходил вчера вечером?

– К Яре, на чай.

– Я-то думала, ты за приличными девками приударил. А ты туда же.

– Как бы там ни было, это так. Мы просто пили чай. – я осёкся, вспомнив как мы его пили.

– Помню эту лису. Утащит тебя на весь день, а я волнуюсь. Огонь, а не девка. Будь осторожен с ней.

– Это ещё почему? – изобразил я полное недоумение

– Поговаривают, она с нечистой силой знается.

– И ты в эти сказки ударилась? – закатил я притворно глаза.

– Люди просто так говорить не станут.

– Ну, есть что нибудь конкретное?

– Есть, история с её родителями очень мутная. Отец умер, с матерью она уехала, а потом вернулась одна. От матери, ни весточки до сих пор, никто не получил.

– Обычное дело, между прочим. Человек переезжает в новое место и забывает о старой жизни.

– В общем, убеждать тебя не буду. Ты у меня не малыш. Но будь начеку.

– Хорошо Оль. Давай поедим чего нибудь. Я голодный как волк.

Утром я пошёл в местный магазин. Надо было телефон у Яры взять. Думалось мне по пути. Двадцать первый век на дворе. Телепатией я не владею, но у меня было стойкое ощущение, что она будет против, если я приду к ней поздним утром. Все нормальные люди работают обычно в это время. Весь день я провел в саду, прячась в тени большой яблони, от палящего солнца. Почитывая книжку классика и попивая разнообразные соки со вкусом из детства. Тыквенный, яблочный, морковно-абрикосовый. Когда на моих часах стрелка дошла до четырех, я поднялся, снял шляпу и пошёл в дом. Через минуту уже шёл по деревне. Я лелеял надежду, встретится с ней, где нибудь по пути, как в первый раз. Но надежда не оправдалась. Пришлось дойти до её дома и позвонить. Я намеренно внимательно осмотрел дом, на наличие посторонних личностей, но никого не заметил. То ли солнце ярко светит, то ли я никого не приметил. Кнопка. Бесшумный для меня звонок.

– Привет Лучемир. Ты прости, что так вышло. – подошла она внезапно со спины

– Всё в порядке. А ты как кошка подкралась ко мне сзади, я даже не услышал. Давай подержу.

– Ты прям вовремя, подоспел.

В руках она держала огромные бумажные и пластиковые пакеты. Я взял их у неё. Чтобы она смогла открыть дверь. Они оказались тяжелее, чем выглядели. Они источали запахи свежескошенной травы, сена и немного цветов. Мы прошли в дом, она указала, где на веранде на столе оставить пакеты. Затем провела меня на знакомую, просторную кухню с низким для человека моего роста потолком. Головой я его, конечно, не задевал, но если вытянул бы руки, достал бы без труда.

– Давай, я наконец напою тебя чаем Лучемир. Думаю, ты этого заслужил.

– В каком смысле?

– Ты не поставил меня в неловкое положение, тогда и согласился уйти. За это я чувствую себя немного виноватой перед тобой. Вот держи.

Она поставила мне чашку свежезаваренного душистого иван-чая с шиповником и достала массу угощений.

– У тебя сегодня большой сбор был.

– Это немного, большая часть сегодня для меня. Я тоже стараюсь запасаться всем необходимым с лета, и подготовлена к зиме не хуже любой аптеки. – она мило улыбнулась и я расплылся в ответ.

– Что там с неловким положением? Ты говорила, потом объяснишь. – начал я осторожно, насущную тему моих долгих раздумий без существенных, преждевременных, логических выводов.

– А да. – она махнула рукой. – Тут одна особа юная. Не будем вдаваться в подробности, забеременела, скажем так "случайно". – она подсогнула указательный и средний палец на слове "случайно" намеренно его выделяя интонацией голоса. – Просила меня дать ей что нибудь, от этого. А отправила я тебе, чтобы слухов потом не распускали почём зря. Бабы здешние народ суровый. Не люблю я этого. Да и она натура тонкая, увидела бы тебя и убежала назад, а дело серьёзное. Ей больше может, поговорить надо было.

– Тут витаминкой не обойдёшься. А Чего ты могла ей дать?

– Да есть одни сильнодействующие яды, как раз для этого. – она недоговорила.

– И ты дала. – закончил я за неё.

– Обошлось. Она проревела здесь с час и вернулась домой. Второй день не может решиться.

– Ну, естественно, грех же. Да и моральная сторона не второстепенная. Ты и этим занимаешься.

– Приходится. Скажем так, это побочный эффект от моей практики. Чем ты вчера занимался? Я тебя ждала.

– Да влип тут, в приключение одно. Тётя Оля попросила оградку на кладбище починить у предка, ну я и застал непогоду, вернулся ночью.

– А кстати, где тот кулон, который я тебе дала позавчера?

– Кулон я не потерял. Не волнуйся. Дома он.

– Почему же ты его не носишь, он тебе нравится?

– Очень нравится, но я забыл его. В этом плане я немного рассеянный, никогда не носил ничего подобного.

– Постой, ты не договариваешь. С тобой там, что-то приключилось, да? – проницательно смотрела она на меня, своими серыми прекрасными глазами и мне пришлось всё ей рассказать.

Она внимательно меня выслушала и невзначай, попросила меня носить кулон всегда с собой.

– Наверно бомж, как ты говоришь. А поле ночью тебе привидеться могло. Такое бывает.

Признаться, я ждал большего от неё, хотя чего я ждал, мне и самому не понятно. Слово за слово, мы перешли к ужину. Потом опять к чаю. Я обнимал её за талию, и мы сидели в тишине. Пока настенная кукушка не пробила полночь. Она вскочила как ошпаренная.

– Наверно тебе пора.

– Думаю да. – нехотя отозвался я.

– Да! – настойчиво сказала она и помогла мне подняться с дивана. – Тебе точно пора!

– Яра, оставь мне свой номер телефона.

– Я им не пользуюсь. – я не удивился, она была самая необычная девушка, из всех кого я, когда либо видел и встречал.

– Лучше давай послезавтра сходим вечером погулять.

– Почему не завтра? Ну, давай, а во сколько?

– Завтра я не могу. – уклончиво ответила она. – А в среду приходи к роднику под деревом в семь вечера. Помнишь где это?

– Да, договорились.

Вернулся я в половину первого. В доме горел свет. Оля читала книгу. Я вошёл и хотел незаметно пройти к себе в комнату, но старая половица выдала меня с головой. Тётя оторвалась от книги.

– Лучемир. К тебе сегодня приходил Миша. Спросить, всё ли с тобой в порядке. Не веду ли я себя странно.

– Это странно.

– Согласна. Потому не придала этому значения и быстро его отправила восвояси, сославшись на дела.

– Не придала значения, а сама не можешь уснуть, до моего прихода. – раскусил я её и весело засмеялся.

– И вправду глупости. Но сердце не обманешь. Тревожно мне за тебя.

– Да в чём же дело то? Я же не нашёл себе плохих друзей с вредными привычками, ни попал ни в какую вредную организацию. Я же в деревню приехал. Отдохнуть, развеяться. К чему это всё Оля? Я же взрослый человек. Говори уже открыто, за это я тебя больше всего и люблю.

– Ладно. Слушай сюда драгоценный мой племянник. Яра твоя, нехорошая девушка. Нет, она с виду не дурная и даже кажется скромной приятной девушкой. Но есть за ней дурная слава. Все кто встречался с ней, из парней, пропадали. Понимаешь?

– Нет, объясни ка.

– За тот год с не большим, как она вернулась, пропали без вести три парня молодых. Привлекали органы неоднократно, но те разводили руками. Ничего на неё нет. Совпадение? Божечки мои, да хрена лысого. Прости мне грубые слова. Один раз да, два может быть. Три однозначно, что-то не так с ней.

– Ужас какой. Что прям, ни весточки вообще от пропавших? А родственники что говорят?

– Знают, только то, что они к ней подкатывали, но получали поворот от ворот.

– Я ничего не утверждаю, но пока не вижу никаких скрытых заговоров, мин и затаённых тигров в кустах. А увижу, скажу тебе первым.

– Хорошо. Ты у меня умничка, дай поцелую.

– Ну, Оля, мы же взрослые люди. Ну не надо этих ласк.

– Пока не благословлю не отпущу. – стояла она на своём.

– Мир с тобой. – я наклонился и она чмокнула меня в лоб.

– Ну, всё, теперь я спокойна. Предупреждён. Значит вооружён.

Я прошёл не к себе в комнату, а сразу в ванную. Снял с крючка тот самый кулон и надел на шею. Вот так. Ленивый душ, зубная чистка и я в кровати. По-моему я был предупреждён еще когда вышел от Яры в поле. А потом на кладбище. Но это же полная чушь. Ладно, утро вечера мудренее. Завтра к Михаилу и точка.

Глава 3: Байки и слухи

Тётя Оля объяснила, где Дом Михаила. На это раз я не поленился отвести её в прихожую, к карте деревни висевшей на стене. Она конкретно указала, где его дом, ссылаясь, что карта древняя, и его дом стоит над оврагом, что лежит за храмом. Ну, в деревне не заблудишься. Подумалось мне. Спросить дорогу всегда можно. Это тебе не по кладбищу шарахаться с нарисованной схемой от руки. Прохладный выдался денёк. Дошёл до храма, тут сложней нет. Спустился в овраг. Обходить его было не с руки. Слишком далеко, а время ценная штука, хоть и эфемерная. Поднялся, отсчитал третий дом, от условного направления ответвления оврага и увидел на соседнем доме флюгер. Он изображал охотника, верхом на лошади, с рогом-манком у рта, с бегущей рядом собакой.

– Я не я, если Михаил живёт не здесь. – сказал я вслух и направился к главным покрашенным в красный цвет, воротам.

Звонок в форме бубенчика меня изрядно повеселил. Нужно было дёрнуть (что я и сделал), шнурок, продолжение бубенчика, чтобы замкнуть механизм и сделать звонок.

– Здорово Лучемир.

– Здравствуй Михаил. Не ожидал застать тебя дома. Но раз уж ты здесь.

– Заходи. Ты чего такой весёлый?

– Да звонок твой доставил. Что за контора их клепает. Я бы себе такой же повесил. Гостям на радость.

– Да, поди разбери их кустарщиков из Косолапинцево. Что у них там за контора ума не приложу. Купил в том году на ярмарке. У них послезавтра, будет проходить очередная, можешь там и посмотреть. Я кстати туда опять поеду, можешь со мной.

– Я с удовольствием.

Рядом со входом, сидела гигантская, классическая немецкая овчарка и скосив голову в бок, умоляюще смотрела на меня.

– Какой, классный собак.

– Сука.

– В смысле.

– В прямом. Мхина зовут. Не спрашивай почему. Жена заморочилась.

– Скорее уж Махина. – я осторожно, погладил её по голове. – Самые умные собаки на мой взгляд. Доберманы ещё такие же умницы. Но это уже другие звери совсем.

– Ты осторожнее с ней. Она зимой так моему приятелю руку по локоть оттяпала. – я не поверил, но осторожно убрал с неё руку. – Ладно, ладно Мхина шучу, не смотри так на меня. Гулять сегодня тебя не возьму. Вон двор есть.

– Понимает.

– А то.

Он завел меня в свои владения. Ора трех детей я не услышал. Зато услышал звук контрабаса. Он показал мне пальцем, чтобы я говорил потише. Живая музыка рождала во мне всегда самые добрые чувства. Так и сейчас. Я немедленно сам захотел начать, музицировать на своей любимой гитаре.

– Музыкант что-ли?

– Отчасти.

– Понятно. Садись за стол. Будем трапезу трапезничать и яства яствовать. Яна не любит когда её отвлекают от игры на большой скрипке. Поэтому мы начнём без неё.

Он наполнил наши тарелки и налил по рюмке коньяку. Я хотел отказаться, но он состроил такую выразительную обиду до глубины души, что я передумал отказываться. Почему бы и нет, я в отпуске.

– Зря отказываешься. Шестизвездочный. Одну я нарисовал от себя. Ведь что такое коньяк? – спросил он меня выжидательно.

– Напиток такой, из винограда, крепость сорок градусов.

– Это да. Но в действительности, мы имеем, продукт, произведённый по жёсткой регламентированной технологии, территориально, произведённый на западном побережье Франции регионе Пуату-Шаранта, в городке Коньяк. В честь которого и был назван. Формально у нас нет коньяка, а то, что производиться, будет называться бренди. Ну то есть, есть конечно, но хорошего днём с огнём не сыщешь. Особенно у нас. А этот именно оттуда.

– Откуда?

– Из Франции.

– Откуда он у тебя?

– Подарок друга француза. Он у нас по обмену учился, вот мы и скорешились впоследствии.

– После такого подробного инструктажа.

– Матчасть я понял. – сказал я одновременно с ним.

– Перейдём к практике. За знакомство.

Обед шёл своим чередом. Музыка закончилась и вышла его жена Яна. Он нас познакомил. Отобедав с нами, она вскоре ушла, ответив на мой вопрос, что дети их гостят у бабушки, что не могло не радовать родителей. Я стал осыпать вопросами Михаила. Он знал Яру, но постольку поскольку. Ну, есть такая, ну живет одна. Люди всякое говорят, только чушь и преувеличения почти всегда, как он сам думает. Меня очень позитивно настраивал его скептицизм. Он питал и мой скепсис, от этого мне становилось легче. Проще. Подальше от звёзд, поближе к земле. Потом опрокинули ещё по одной, за жизнь. Потом он забил трубку и раскурил. Предложил мне вторую. У него была их целая коллекция. Досталась, говорит от отца, хоть он сам и не курил. Факт курения с его слов, сущее баловство. Клубы дыма опутывали воздух над нами и плотными тугими белыми полосами, медленно садились из-под потолка на пол.

Я остановил его лекцию о родине табака, Кубе и тому подобном и спросил, есть ли здесь какие нибудь необъяснимые явления. Он спросил, что конкретно я хочу узнать. А я сказал, меня интересует всё, что не укладывается в рамки обыденной нормальности. Тогда он стал рассказывать одну историю.

– Были мы на зимней охоте прошлой зимой. На кабана значит ходили. Вечер уже, темнеет. В засидках на деревьях сидим. Подошел кабан. Да кто-то спугнул его ненароком, он от нас дёру дал. Никто стрелять не стал, чтобы подранка не оставить на ночь. Я с краю значит, был один, да ещё и самый молодой. Засидка, у меня самая маленькая была, в стороне от всех. Слышу, ломится. Выстрелов не было. Прицеливаюсь от плеча. Жду. Выбегает, огромный, глаза бешенные. Я выстрелил из ИЖ-а, тогда он ещё не был утопленником. Одной пулей. Второй. Крупняк, уткнулся мордой, в неглубокий снег, проехал на пузе. Смотрю, лежит. Во лбу дыра. В мозг, повезло, попал. Ногами дрыгает.

Куда же думаю, вторая пуля ушла. Дыр в снегу нет. Наст был, я бы точно увидел попадание на снегу. На секаче тоже ни царапины. Не мог я второй пулей ему в ту же дырку попасть. Пуля она не такая и дура, как некоторые думают. Хотел перезарядиться, и ещё один для верности дать. Уже прицельно, в глаз. Чтобы спуститься без опаски можно было. Но не успел пошевелиться и заметил, как что-то слезло с холки кабана и пошло по снегу. У меня ступор. Своего, думаю подстрелил. Мало ли, вдруг он нашего брата на клыки поднял, а тот и засел на нём. Расцветка ещё значит такая странная. Бело-серый весь. Но среди наших таких нет. Мы все в ватниках были, а поверх для маскировки, костюм зимний защитный. Так вот он слез. Со снегом сливается. И кровь у него идет. На уровне бедра. Розовая. – он остановился, разжег камин и забил по новой свою трубку.

– Розовая кровь? – спросил я, смотря на быстро разгорающееся пламя и выпуская клубы дыма вверх, больше для проформы, никогда не был курильщиком.

– Розовая. Я потом спустился, проверил. Розовая, как коровий язык. Так вот это самое, слезло с кабана мёртвого и утопало в кусты заснеженные. На выстрелы сбежались мужики. Стали орать и меня поздравлять. Все следы затоптали. Не заметили крови, думали это я тут находил вокруг. У меня был настоящий ступор. Они шутили, мол, это я от счастья, сам не свой. Я перезарядился. Все ружья за спину повесили, а я не могу. Мне фляжку протягивают, а я пью, а сам по сторонам смотрю. Сказать ничего не могу. Флягу забрали. Ты чего говорят, спирт пьёшь как воду. Оставь другим. Совсем замерз? А я молчу. Так до дома молчал, до самого. Так и не рассказал ничего ни кому. Вот ты спросил, открыл душу. Излил так сказать.

– Так может это какой другой охотник был?

– Исключено. Я уж сто раз передумал. Какой еще охотник верхом на кабане ездит, а после выстрела из ружья двенадцатого калибра в бедро пулей, спокойно уходит без криков, боли, матов и фонтанов нормальной багровой крови. И где его ружьё? Хоть и темно было, но я бы увидел. И зачем самое главное уходит? Если это человек. Ну, дружеский огонь, ну бывает всякое. Так чего бежать то? – разлил ещё по одной. – За свет истины.

После я рассказал ему свою историю, про то, как видел в поле волка, когда там прогуливался. События предшествующие моему выходу в поле, я естественно опустил.

– Так вот ты чего, про волков весной спрашивал. Ну, я тебе так скажу. Отрицать, что был именно волк, смысла нет. Ну, вышел, бывает. То что на задние лапы встал, так это как ты сам говоришь факт известный. Правда, на своём веку я подобного не встречал никогда. Теперь будет что рассказать осенью в лесу мужикам на охоте, ночью у костра. Пусть на ус мотают, что бывает и такое.

– Только ты меня не выдавай. А то будут говорить пустомеля городской. Это я тебе по секрету.

– Лады. Будешь в истории некто "Н".

– А про кладбище ничего не слышал интересного на своём веку? – подобрался я к главному.

– Чего только в детстве не слышал. Ну а, как у самого дети появились, всё само отпало. Хотя есть тут одна местная байка. Сам я никакого отношения к её выдумке не имею. Могу рассказать, что слышал.

– Было бы занятно послушать.

– Короче. Однажды, жил у нас один товарищ. Поехавший немного был, еще со школы странности за ним водились. Работал тут у нас на местной лошадиной ферме. Навоз убирал. Замечали его несколько раз, в основном случайно, как он в тачке глину всё возил домой. Ну, возил и возил. Может человек гончарным искусством занимается. Ради бога. Да вот, когда он без вести пропал, пару месяцев назад. В его половине дома, а он жил с родителями, нашли несколько слепленных из той самой глины фигур человек. В полный рост. Ты представляешь? Открывают его комнату, а там два изваяния из глины. Без глубокой художественной обработки. Скульптором он не был никогда.

– Не может быть. – сказал я сам себе не веря.

– На этом еще не все. Друг тот, точно ненормальный был. Тебе трубку кстати забить? Табак я сам рощу и ферментирую. Высший сорт. Как отец учил, а его дед.

– Давай.

Так вот, потом его заметили. – Он передал мне трубку и спички, чтобы я смог прикурить. – На кладбище, две женщины, когда за грибами из сосновой рощи возвращались. Он сразу убёг от них ясное дело. Если его нашли бы, то точно в дурку отправили бы. Никаких сомнений. Сказали они, он там опять из глины форму человеческого тела лепил, прямо среди могил. С глазами из шишек, с ветками, воткнутыми в уши и ноздри. Во рту монета. Ты представляешь?

– А как звали того горе-скульптора?

– Да я почём знаю. Может Вася, а может Петя. Фамилию точно помню. Мулин

– Мулин?

Ага. Женщины обо всём рассказали. На следующий день пошли мужики посмотреть его творчество, да самого автора творения поискать. Да только дождь с грозой всю ночь был, вот и размыл всю глину. Ничего не нашли.

– Ужас.

– Да байки всё это. А если и так, то просто помешался товарищ. Ну не все дома. Чего с ним сделать. Сгинул чай в лесу, где нибудь с голода. У нас такое, как два пальца окропить.