Текст книги "Принц в квадрате (СИ)"
Автор книги: Сергей Плотников
Соавторы: Варвара Мадоши
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
За дверьми скрывался огромный зал, так затянутый паутиной, что разобрать что-либо было сложно. На одной паутине, особенно густой и широкой, какой-то красноносый человечек в шерстяном шарфе проецировал картины. Что-то вроде диафильмов, какие нам показывали в детском саду.
С моего ракурса видно было плохо, но все же я разобрала, что там изображена некая черная фаллическая крепость под нахмуренным небом.
– …не пытайтесь повесить это на меня, коллеги! – сурово воскликнул старец с бородой. – Кафедра аномальных явлений занимается… как их там… попаданцами! В худшем случае НЛО! Но ни в коем случае не этими… возникновенцами.
– По мне так появленцы недалеко ушли от попаданцев, коллега, – ехидно заявил старикашка со скрюченным носом и в варежках – видимо, в зале было холодно. – Да и попаданцев сейчас едва ли можно назвать по-настоящему аномальным явлением, вы слишком хорошо потрудились для их описания.
– …И тем не менее, защитить магистерскую на них можно, как и двадцать лет назад: только фамилию сменить на титульном листе… – меланхолично проговорил некий молодой человек, сидевший ближе всего к дверям.
– Вы на что это намекаете?! – прогремел седобородый.
– Ну-ну! – председатель (толстенький Аркканцлер, я его уже знала) подскочил с места и успокаивающе замахал руками. – Коллеги, не будем переходить на личности…
Я отвернулась от двери и шепотом спросила у моего соседа:
– О чем это они?
– Да так, мелкие разногласия выясняют, – шмыгнул носом вагант. – Эти попаданцы у всех уже комом в горле стоят, а кафедра…
– Нет, я не о том, – перебила я юношу. – Что они обсуждали изначально?
– Ах, это? Ну, у нас тут какое-то неопознанное Темное Королевство возникло.
– Это часто случается? – спросила я. Такое заключение позволил мне сделать тон студента.
– Да нет, ничего подобного. Вообще раньше никогда. Вот они и не знают, как быть. Там замок большой, кругом выжженные земли. Тролльи армии собираются, драконы огнем пышут… А еще говорят – только это неточно, так, слухи – что будто бы летающий ящер принес в ратушу послание, которое призывало всех покориться под руку темного императора Аврелия.
– Аврелия? – переспросила я.
Я почти не сомневалась, что Гопперхоппера звали именно так.
– Ага. Вы что-нибудь об этом знаете? Не поделитесь для университетской газеты? – оживился юноша.
– Нет, – я качнула головой, и изо всей силы толкнула дверь.
– Тянуть надо, – сказал юноша-журналист. – Только лучше не входить, они с вами что-нибудь плохое сделают.
– Например? – спросила я, решительно дергая дверь.
– Прочтут нотацию… Эээ, это очень серьезная угроза! Зря вы так!
Но я уже вошла внутрь.
Почтеннейшие профессора замерли, уставившись на меня.
– Вы, собственно, кто, голубушка? – спросил у меня тот самый седобородый. Это был хорошо знакомый мне тон, специально спроектированный, чтобы вызывать у людей представление о собственном ничтожестве. Защитное средство, выработанное университетским персоналом на основании мифа о том, что будто бы стены подобных учебных заведений скрывают сакральное знание.
Однако в настоящий момент я была вооружена другим расхожим мифом человечества – а именно, мифом о святости биологических обязанностей. Будучи убежденной чайлдфри (хоть и потерпевшей поражение на этом поприще), я никогда его не разделяла, но, кажется, сейчас настало время использовать всеобщее заблуждение. Я – сухая и холодная женщина, но в глубине души я могу оценить красоту эффектных высказываний.
– Я – мать! – сказала я. И, прежде чем последовала реакция, продолжила: – Мать сверхмогущественного ребенка, с помощью которого тиран Аврелий получил силу построить свое Темное Королевство. Принимая это во внимание, вы согласитесь меня выслушать?
* * *
– Итак, дорогие коллеги, – подвел итоги многочасовых прений Аркканцлер, – теперь нам совершенно ясно: с этим надо что-то делать. Полагаю, первый вопрос можно считать закрытым?
– Извините, – поднял руку тот самый седобородый Велиант Демагорус с кафедры аномальных явлений. – Как вы могли так запросто отмахнуться от нашего особого мнения?! Верно говорят: чем дольше живешь, тем меньше остается в молодежи благочестия…
По внешнему виду Аркканцлер был младше Велианта от силы лет на десять, но я бы не удивилась, если бы узнала, что на самом деле разница составляет несколько тысяч лет. Демагорус был из тех людей, коих можно без особого напряжения фантазии счесть прямой причиной исчезновения не только мамонтов, но и динозавров.
Слушать их я перестала уже два часа назад, как только убедилась в полнейшей бессмысленности этого процесса. Их речи долетали до нас, уединившихся тесным кружком на задних рядах аудитории, как жужжание назойливой мухи.
– …и хуже всего даже не это, – продолжал мой старый знакомец Пунций. – Хуже всего то, что я бы, например, начал опасаться за морфологическую устойчивость этого мира.
– Вы боитесь, что приставки и суффиксы поменяются местами? – осторожно спросила я.
– Не совсем, леди Светлана, – вздохнул Пунций (он был едва ли не единственным здесь, кто правильно произносил мое имя). – Я опасаюсь за то, как бы у нас тут не поднялся из моря дополнительный континент, солнце бы не взошло на западе и не нарушились бы причинно-следственные связи.
– Чепуха, – едко проговорил профессор кафедры Семантических Парадоксов (как я поняла, так на самом деле обозначались заклинания) Реджинальд Мэйнстрим. – В начале все равно было Слово, уж это-то никто не может отрицать. Если этот ребенок способен словами перекраивать реальность – не вижу тут ничего, что противоречило бы естественному порядку вещей.
– Вы думаете, мир на нынешней стадии формировании перенесет еще несколько локальных актов творения? – отбил эту атаку профессор кафедры Астрологии. – Я уже наблюдаю возмущения в орбитах некоторых небесных светил. Когда они перейдут за микронный порог – будет худо.
Слушая этот пессимистичный прогноз, я невольно воспряла духом: наличие здравомыслящих людей вокруг тебя имеет свойство действовать успокоительно.
– Скажите, – сказала я, – а как все-таки нам можно будет попасть в наш мир?
– Да нет ничего проще, – пожал плечами Реджинальд Мэйнстрим и неприязненно покосился на меня желтым ястребиным глазом. – О, женщины, никогда не могут додуматься ни до чего путного! Разумеется, раз все, произнесенное вашим ребенком сбывается, кто-нибудь из нас просто скажет ему в ваше отсутствие, что чтобы попасть обратно домой, нужно прыгнуть в какой-нибудь колодец или в огонь, или зайти в волшебный шкаф, или произнести заклятие над зеркалом – да любой из конвенционных способов! Потом вы у него спросите, он это повторит – и вуаля, кролик в шляпе.
– Давайте только шкаф, а не огонь, ладно? – попросила я.
– Это не имеет значения, – отмел рукой профессор Мэйнстрим. – Гораздо важнее, с моей точки зрения, вот какой вопрос: каким образом он структурирует свою речь, чтобы достигать такого эффекта? Речь идет о чисто генетической способности – или на нее до некоторой степени можно влиять?
– С моей точки зрения, важнее другое, уважаемый коллега, – устало заметил Пунций. – Важнее, как леди Светлана будет вытаскивать своего сына из самого сердца Темного Королевства, кишащего монстрами. Поправьте меня, леди, но ведь у вас всего двое спутников и никакой армии?
Я кивнула.
– В таком случае, должен заметить, что вы обратились не туда, – Пунций развел руками. – Да, Университет – средоточие знания, но и только. Магия – сфера чистой науки, для войн нужны армии. Армии у нас нет, если не считать армией голодающих пропойц-студиозусов.
– К кому я могу обратиться за армией? – спросила я.
– Я бы посоветовал вам все-таки отыскать ваше королевство, но, боюсь, на побочные квесты у вас нет времени, – озабоченно произнес Пунций. – Тогда даже и не знаю… Королей у нас тут нет – по крайней мере достаточно сильных. Не говоря уже об императорах. Феодальная раздробленность. Боюсь, что этому новоявленному диктатору Аврелию с легкостью удастся присоединить окружающие области по одной – во всяком случае, все предпосылки к тому есть.
– Да нет, – сказал преподаватель астрологии, – ну одна-то сильная армия у нас все-таки найдется.
– Какая? – живо заинтересовался Пунций.
– Благородный рыцарь Тиэллин.
– А… – Пунций тут же утратил интерес. – Собственно, он мог бы… Но, боюсь, этот рыцарь слишком благороден.
– То есть? – спросила я.
– Он никогда не пойдет войной на Темное королевство, которое ничего не сделало лично ему или его вассалам.
– А вы думайте, что не сделают?
– Если этот Аврелий не дурак, сделают в последнюю очередь. А я бы поостерегся вот так сразу считать его дураком.
– А если его попросит об одолжении прекрасная дама? – мне пришла в голову идея, ибо я вспомнила о нашем с рыцарем Тиэллином знакомстве. Теперь-то я знала, что его странная реакция на меня была заслугой моего невозможного ребенка, а не издевательством со стороны эльфа.
– Надеюсь, для начала прекрасная дама сходит со всеми нами в ресторан? – улыбнулся Пунций. – Она обещала.
Я – сухая и холодная женщина, поэтому мне совершенно ясно, что обещания надо выполнять. Особенно, если самое худшее, что с тобой может случиться в результате – это ужин нахаляву
* * *
К сожалению, ужин в трактире не оправдал намеченной программы даже на треть. В тот момент, когда они начали становиться действительно интересными (то есть когда преподаватель с кафедры астрологии напился достаточно, чтобы начать рассказывать о своем родном мире – изуродованной постапокалиптическими войнами пустыне, как раз в моем вкусе), наши уютные посиделки были неожиданным образом прерваны.
Погребок, который выбрали Пунций сотоварищи, представлял собою умеренно паршивое местечко. Бочки со спиртными напитками и прокопченные потолочные балки выглядели антуражно, насекомых не водилось. Большего я от средневековых злачных мест требовать не намеревалась. Однако даже при моем скудном опыте знакомства с эпохой и местностью можно было понять, что не каждый день массивная дверь широким жестом распахивается, и на лестницу вступают несколько аристократического вида девушек, несущих на руках явно перебравшего Юнгеса.
Девушки действительно более чем вписывались в мое представление об аристократии. Все они были разодеты в бархат и меха, которые я даже не могла назвать, поскольку в жизни не задумывалась о том, чтобы такое носить. На многих сверкали драгоценности, явно не подходящие этому месту. Их было человек шесть или семь.
Завсегдатаи подвальчика среагировали на девушек именно так, как, по моему представлению, простолюдины должны были реагировать на явление аристократии. Несколько человек встали из-за столов и сдернули шапки, один, наоборот, под стол нырнул. Подавляющее большинство замерло с таким видом, как будто не знало, какую тактику выбрать. Хозяин подвальчика забыл привернуть кран у бочки, так что во внезапно наступившей тишине было слышно, как капает вино.
– Это ваше? – спросила одна из них, необыкновенно высокая, рослая, с длинными черными волосами. Она непринужденно волокла лютниста на себе, перекинув через плечо.
– Да, это мой советник, – кивнула я. – Огромное спасибо, что вы его доставили. Я вам что-нибудь должна?
Девушка – пожалуй, ее все-таки лучше называть дамой – широко улыбнулась, и тут я заметила аномальное строение некоторых передних зубов. Проще говоря, верхние клыки аристократки еще чуть-чуть – и перевели бы свою обладательницу в разряд саблезубых.
Пожалуй, где-нибудь в метро такая особенность не бросилась бы мне в глаза. Однако в сказочном мире на такие вещи быстро вырабатывается своеобразная реакция.
Конечно, я – сухая и холодная женщина. Но это не значит, что я не узнаю вампира на расстоянии вытянутой руки.
– Нет, вы мне ничего не должны, Ваше высочество, – сказала дама, сгружая Юнгеса на соседний стул. Только что он был занят Пунцием, но вдруг, словно по волшебству, оказался свободен. – Он с нами уже расплатился. Точнее, мы с ним.
– Он жив? – поинтересовалась я. – Здоров?
– Похмелье будет, думаю, – пожала плечами вампирша, без особого интереса к его судьбе. – Может быть, слабость. Сладким его накормите чем-нибудь. Еще, я думаю, он устал, поэтому лучше бы обеспечить щадящий режим.
– Что-нибудь еще? – я изо всех сил старалась держаться как на приеме у врача.
– Ничего, пожалуй. Только, если пойдете на штурм Темной Цитадели, рекомендую к нам обратиться, – дама нарочито зевнула. – Взаимовыгодное сотрудничество. За деликатесную плазму в долгу не останемся.
– За троллиную плазму? – спросила я.
– Нет, отчего же? – удивилась вампирша. – Рыцарей. Они без женщин готовы на любой обмен. Ну, до свидания, принцесса Люмина. Обращайтесь на улицу Полулунную, дом двадцать семь, спросить любого из Клуба на Крови, но лучше меня. Мое имя Теодора Боннет.
И дама с таким же достоинством покинули погребок, посверкивая бриллиантами и распространяя густой запах благовоний: я узнала французскую герань и жасмин.
– Вот повезло парню… – в тишине прозвучал полный едкой зависти голос Мэйнстрима. – Чем он это их подкупил?
– У него кровь голубая, – сказала я, потому что начинала кое-что понимать.
– Эх! – Пунций цыкнул зубом. – А жаль, жаль…
* * *
Следующим утром я проснулась от холода (пуховое одеяло теперь отчего-то не могло меня согреть) и от того, что по моей голове будто маршировал войсковой парад. Сперва я решила, что это похмелье – но трубы пока не входят в стандартное оснащение больной головы.
Наскоро перевязав конец косы, я соскочила с кровати (спала в одежде, ибо сомневалась в гигиенических свойствах местного белья) и подбежала к распахнутому окну. И в самом деле: посреди Университетской площади, мало обращая внимания на развалины, гарцевал небольшой отряд. Человек, может быть, двадцать. Впрочем, я тут же вспомнила рассуждения мужа – одно время я специально просила его занимать меня болтовней на ночь, потому что под его речи славно спалось – что в средневековый период и двадцать рыцарей было значительной силой.
Во главе этой наводящей ужас орды на белом коне красовался сам рыцарь Тиэллин. Теперь, немного лучше понимая, как работает этот мир, я подумала, что в тот раз, вероятно, он и в самом деле влюбился в меня после опрометчивых слов Олега. Значит, может быть, мне удастся…
– Открывайте, колдуны! – пророкотал баритон этого златовласого красавца. – Открывайте немедленно, или отведайте моего гнева!
– Благородный Тиэллин! – крикнула я из окна.
Рыцарь поднял голову, и по его остроухому фасу, отмеченному пресловутым эльфийским изяществом черт, расплылось идиотское влюбленное выражение. Да, точно, я не ошиблась.
– Прекрасная леди Светлиана! – воскликнул он. – Вы живы! Моей благодарности небесам нет границ! Я был уверен, что вас сожрали в Изумрудном городе, или похитили русалки, или же закружила фата-моргана, а может, вы стали прислужницей злого колдуна…
– Вы почти угадали, – сказала я. – Я действительно попала в большие неприятности, и только на ваше благородство, о рыцарь, могу рассчитывать в моем бедственном положении.
– Мой меч и моя жизнь к вашим услугам, леди!
Нельзя сказать, что я совсем не была тронута тем, каким тоном прозвучали эти слова. Я – сухая и холодная женщина, но истинная самоотверженность не оставляет меня равнодушной. Мой муж в свое время умудрился повлиять на меня фразой: «Ради тебя я даже поставлю винду, так уж и быть».
– Отлично, – я кивнула. – Тогда сейчас я подойду и расскажу вам в подробностях, что надо делать.
…Когда я спустилась в тот самый центральный зал, затканный паутиной, Тиэллин уже развил там бурную деятельность. Вел он себя приблизительно как пахан на зоне – или как, например, крутой бизнесмен во всамделишном университете, которому он пообещал финансирование. Почти вся паутина была сметена, множество столов составлены в один-единственный стол, на котором уже разложили крупномасштабную карту местности. Несколько более мелкомасштабных карт висело на стенах. Я задумалась, не может ли какой-нибудь дракон-разведчик (или гриф?) заменить спутник Гугл, но ни к какому конкретному выводу не пришла. Однако местную картографию оценила: о проекции Меркатора здесь, кажется, уже знали.
– Миледи Светлиана! – обрадовался Тиэллин. – Дозволите ли коснуться вашей руки?
– Дозволяю края рукава, – сказала я, подавая руку, скрытую одолженной одним из вагантов пелериной. – Благородный рыцарь, если коротко, суть моей просьбы такова… Вы ведь уже знаете, что неподалеку отсюда расположился гнусный тиран Аврелий, который построил Черный Замок и собирается завоевать соседние земли?
Тиэллин тут же помрачнел – на его благородном эльфийском лике эта эмоция принимала поистине эпические масштабы.
– К сожалению, – сказал он, – пока что все его угрозы остаются голословными. Мы не можем вот просто так пойти и защищать сирых и убогих – пока он не нападал даже на наших союзников.
– Очень жаль, – произнесла я.
Видимо, и в самом деле предстояло распроститься с мечтою о том, что Тиэллин просто так, за здорово живешь проведет меня в темный град Аврелия в обозе браво наступающей армии. Что ж, я еще и не к тем обломам привыкла.
Тут к рыцарю и ко мне подошел наш старый знакомец Мадрагор – и, хитро сверкая глазами, почесал козлиную бородку.
– Ах, леди, как же я рад видеть вас снова! Возможно, вы помните вашего ничтожного слугу?.. Я тут подумал… должно быть, у вас есть какая-нибудь жалоба, или просьба, с которой вы хотели бы обратиться?..
– Что может значить моя просьба?.. – боюсь, что в моих словах прорвалась некоторая горечь и досада.
– О, что вы, что вы, леди! Ведь для рыцаря откликнуться на просьбу леди…
– Но если просьба касается… если мне что-то сделал тиран Аврелий? – спросила я. – Не вызовет ли это у рыцаря проблем, если он попытается вмешаться?.. Когда это против его интересов?
– Это не против его интересов! – трубным голосом провозгласил Тиэллин, сделав широкий жест рыцарской рукавицей. – Это совсем даже за… Очаровательная леди, вы знаете, что такое казус белли?
– Женщине не пристало знать латынь, – отрезала я, испытывая мимолетный стыд за то, что и в самом деле забыла значение этого выражение.
Между тем Тиэллин, его волшебник-подпевала, а также еще несколько неведомо откуда сбежавшихся бравых молодых людей в доспехах и с эльфийскими ушами сгрудились напротив меня, заглядывая мне в рот. Я – сухая и холодная женщина, эмоциональные порывы мне чужды; мне даже трудно поверить, что кто-то ими руководствуется. Однако, бросив взгляд на карту, где причудливыми спрутами расположились владения Тиэллина и приблизительно равные по размерам владения Аврелия, я наконец-то сообразила, чего от меня хотят.
– О, да, конечно, – сказала я. – Благородный рыцарь, только вы один можете мне помочь. Тиран Аврелий забрал моего сына.
– Забрал? – спросил Тиэллин. – Вы хотите сказать, похитил?
– Не обращайте внимания, – откуда ни возьмись, возник Юнгес, уже вполне оправившийся от похмелья, только с жесточайшими синяками под глазами. – Речь Ее Высочества скупа, потому что она все еще во власти сильнейшего потрясения. Ее маленький сын, чудесное, нежнейшее дитя, попало в когти ужасного тирана Аврелия! Нам страшно представить, какие муки переносит эта чистая душа каждую секунду. Совершенно невозможно медлить лишнего, обязательно нужно спасти ребенка как можно быстрее.
– …Большая Медведица благоприятствует защите детей, – как бы в воздух бросил Мадрагор, наглядно показывая, что он при Тиэллине не только кольчуги чарует. Он напомнил мне какую-то книжку этой фразой, я только не поняла, какую. – Да и зимородки на закате так, знаете, кричали… и одуванчики к земле клонились…
Не успела я понять, откуда в конце лета взялись одуванчики, как рыцарь Тиэллин уже бухнулся на колени передо мной.
– Прекрасная леди! Мы спасем вашего сына, или мой меч не прозван был БКВ!
– БКВ? – тихо спросила я, сама не знаю, у кого.
– Безжалостный к врагам, – одновременно шепнули мне в разные уши Юнгес и Мадрагор, после чего недовольно покосились друг на друга.
* * *
Отчего-то я не удивилась, что мое присоединение к армии Тиэллина в качестве обиженной стороны, которую нужно было защищать, началось с того, что сей благородный рыцарь призвал своих портних и повелел им меня одеть. Возможно, здесь сработали наклонности рыцаря, а может быть, дело было в законах жанра. В общем, не успела я оглянуться, как стала обладательниц нескольких очень черных платьев готической архитектуры (ибо назвать это покроем у меня не поворачивался язык).
– Вы ведь скорбите, раз ваш ребенок похищен, – объяснил мне это Юнгес. – Логично, что вы при этом в трауре?.. А то повезут вас в обход войск для поднятия боевого духа – а вы в бело-розовом. Не очень-то красиво.
– Положа руку на сердце, – мне все равно. Черное – так черное. Но, надеюсь, вы понимаете, что в таком наряде я даже убежать не смогу? Максимум – отковылять на два шага и свалиться.
– Ничего страшного, ваше высочество, – успокоил меня Юнгес. – Вас поднимут.
Прочие члены армии Тиэллина, от последнего пехотинца до военачальников, тоже были одеты одностильно: в белоснежные мундиры, накидки на доспехи и даже тюрбаны на шлемы. У офицеров на белом еще сидели золотые накладки.
– Ужас, – пробормотала я, оглядев великолепие. – А ведь у них ни одной стиральной машинки!
– Не беспокойтесь, госпожа, – сказал мне Юнгес. – Тиэллин ведь не зря кормит своих придворных магов. Вся эта одежда – зачарована и не пачкается.
– Вот уж бездарное применение человеческих ресурсов!
– Не скажите. А как же боевой дух?
Я промолчала, но осталась при своем мнении. Маркетологов я всегда недолюбливала.
* * *
Вторую неделю поля и леса сказочно прекрасной Волшебной Страны, ее селения и реки двигались мимо нас в темпе шага рахитичной лошаденки с обкромсанным хвостом. Именно так, боюсь, и выглядел основной парк «боевой техники» тиэллиновской Непобедимой Армады.
Не так-то просто руководить большой армией. Насчет этого человечество согласно, пожалуй, единодушно. Главную трудность представляют отнюдь не сражения: за первые две недели вялого продвижения по проселочным дорогам прекрасной Волшебной Страны мы не видели ни одного. Зато головную боль создавало снабжения: меры зерна и овса, несвежее мясо, жалобы крестьян на грабеж, склоки проституток в обозе и дрязги воинов… От столкновения со всем этим не уберегало даже положение высокопоставленной гостьи и символа освободительного похода. Да я и не прикладывала никаких особенных усилий, чтобы отстраниться от бытовых дрязг – зряшная трата сил и энергии, все равно достанут.
Мне в бытность еще практикантом довелось руководить строительной бригадой. Выдержав это вплоть до сдачи объекта, я, сухая, холодная и донельзя пессимистичная женщина, решила, что ничего страшнее со мной в этой жизни произойти не может. Однако, поглядев на хлопоты Тиэллина, который вынужден был как-то управляться со своей набранной с бору по сосенке оравой, я переменила свое мнение.
Особенно хорошо выглядел светлый эльф, когда он во всем блеске атласного белого плаща и отделанной самоцветами сбруи своего жеребца (я, нимало не смысля в лошадиных статях, окрестила его арабским), приказывал повесить очередного коменданта. Виселиц этих высилось вдоль пути следования нашей армии несчитано. А когда не хватало материала для виселиц, обходились ветками деревьев.
Меня при виде зрелища дубка с подобным урожаем, признаться, даже не вырвало: после туалете на стройке – ничего особенного. Но с лица я спала, потому что Юнгес обратился ко мне со словами утешения:
– Что делать, Ваше Высочество. Такова уж суровая доля войны. Вы когда-нибудь задумывались о том, какая доля собранной армии доходит до места сражения?
Я не задумывалась, и Юнгес тихонечко озвучил мне цифры.
Мне, в общем, на все это было наплевать. Спасти мое ходячее недоразумение, моего отвратительного сына-дочку, пока он не разрушил ни в чем не повинный мир – вот моя цель. Скажите мне, что для этого надо повесить несколько сотен комендантов, – и я только пожалею, что нельзя вместе с ними прихватить прораба-другого. Были у меня хорошие знакомцы.
Но самое главное: шатко или валко, мы двигались.
Каждый вечер Тиэллин приглашал меня в походный шатер, где мы обсуждали донесения его шпионов. Аврелий развернулся на полную катушку. Кроме огромного черного замка, заслоняющего полнеба, в его владениях в одночасье выросли высоченные горы, над вершинами которых не утихала гроза. Вокруг самого замка на несколько полетов стрелы, подвинув в пространстве окрестные деревеньки, раскинулись серые выжженные поля. Только болот не хватало, а так все это живейшим образом напомнило мне декорации к «Властелину Колец». Оставалось гадать, то ли Профессор так живо воплотил дурновкусие тиранов в свое время, то ли все окружающее обустраивалось сообразно представлениям моего дорогого дитяти, убила бы.
По дорогам королевства Аврелия, вымощенным черными мраморными плитами, маршировали воинства наемников и прочих страхидлов, частью вывезенных из Изумрудного города, частью понабежавших из других урочищ. Все они, непонятно на какие деньги, одеты были в доспехи и до пьяны напоены. Аврелий завоевал еще несколько областей, которые охотно пошли под его руку – почему-то на землях вновь провозглашенного тирана крестьяне резко начинали процветать. По словам ничего не понимающих лазутчиков, у всех у них была курица в супе не единожды в неделю. Судя по величине куриного поголовья, одна и та же.
Мой дорогой друг из Университета, услышав это, пустился в кривотолки об обратимости хода времени и вроде бы даже собрался написать трактат. Я же только почувствовала безмерную усталость. Будь проклято разностороннее образование моего дорого супруга. Надеюсь, он все же знакомил Ольку с построениями реформаторов восемнадцатого века в пересказе.
* * *
Наконец мы приблизились вплотную к владениям Аврелия. Это стало понятно по все чаще встречающимся указателям «Замок Черного Императора» с километражом. Еще вдоль дороги стали попадаться одинаковые черные столбики и гоблины с черно-белыми жезлами. Гоблины ругались из кустов матом, но в стычки с передовыми отрядами, как мне было доложено, не вступали.
Докладывали мне верные Юнгес с Дианой, сама я почти безвылазно сидела в карете. Небо постоянно хмурилось, дул мрачный ветер, несущий с гор мелкую черную пыль, и это угнетающе действовало на мои змеиные гены. Видимо, в представлении Ольги-Олега именно такая погода должна была царить во владениях темного властелина. Оставалось только догадываться, как этот Аврелий заставляет мое драгоценное дитятко изрекать одно за одним откровения по поводу положения вещей? Насколько я понимаю механизм странной силы этого невозможного ребенка, он должен сам произнести, как обстоят дела, при этом нимало о том не догадываясь. Поразительно, как Аврелий справляется, за одно это коротышку стоило бы зауважать.
Однако, как выяснилось незадолго до границ его вновь завоеванных владений, совсем без осечек у новоявленного тирана тоже не обходилось.
Меня в тот день позвали на совещание в шатер. Когда я пришла, атмосфера там уже сложилась самая накаленная.
– Надо штурмовать замок, тут и думать нечего! – доказывал Тиэллину один из его полководцев, рыжебородый гном. То есть на самом деле гномы здесь, как я уже успела выяснить, не водились, но этот мужичок был так коротконог, лохмат и настолько густо обвешен тяжелым вооружением, что язык не поворачивался назвать его как-нибудь иначе.
– Какой штурм, вы что, господа! – возражал волшебник Мадрагор, который ни с того ни с сего тоже оказался в штабе атакующей армии. – Мы будем осаждать эту громаду тридцать лет и три года, и все окрестные королевства нас на смех подымут.
– Да уж, животики надорвут… – мрачно произнес Тиэллин, так и сяк поворачивая пергамент с планом замка – видно, никак не мог решить, под каким углом строение выглядело менее неприступным.
– Вы не о том печалитесь, – заметил, подкручивая усы, предводитель конницы, барон, один из вассалов Тиэллина. – Сперва надо разбить армию Аврелия, а затем уже думать о замке.
– Да ведь в замке находится мальчик, освобождать которого мы собрались, – бросив на меня короткий взгляд, тихо напомнил Юнгес. – Едва ли нам удастся придумать какой-нибудь план, который позволит выманить ребенка из когтей Аврелия: тот весьма неглуп и чрезвычайно дорожит Олегом. А значит, придется штурмовать.
– Ну, я бы так категорично не говорил… – Тиэллин потер подбородок. – Есть две-три возможности… Прекрасная госпожа моя, не бросите ли вы взгляд на этот план? Мой лучший разведчик добыл его с риском для жизни, но это не более чем схематичное изображение. Внутрь замка ему пробраться не удалось, а по внешнему виду никто не рискует предположить, что же скрывается внутри. Тогда как вы, насколько я слышал от наших уважаемых магистров, весьма искусны в планировании жилых помещений…
– Посмотрим, – коротко сказала я, послушно взяла пергамент и уставилась на него.
Я – сухая и холодная женщина, мало склонная к истерике. Но тут и мне захотелось нервно смеяться. Чертеж, представший моим глазам, как две капли воды походил на стандартное изображение многоэтажки – этажей шестнадцать, судя по человеческой фигурке, пририсованной сбоку для масштаба. Правда, на верхушке этой громадины торчала огромная башня, и такие же башни украшали сооружение по бокам. То есть торчали из боков. Перпендикулярно стенам. Понятия не имею, как они не падали: никаких подпорок я на плане не увидела.
Несомненно, замок придумывало мое несравненное дитя.
Как уже было сказано не раз, я не склонна к озарениям и предпочитаю полагаться на холодный рассудок. Однако тут и перед моими глазами подобно вспышке молнии промелькнула сцена: Аврелий, вооруженный, как и положено истинному злодею, гусиным пером и чернильницей, вкрадчиво спрашивает Олега: «Ты ведь знаешь, как выглядит мой замок?» «Конечно! – ничтоже сумняшеся отвечает несносный ребенок, которому хочется произвести впечатление на этого взрослого. – В нем много этажей и башни! А еще там лифты всегда работают». И, пока Аврелий, немного растерявшись, задает несколько осторожных уточняющих вопросов, чтобы выяснить, что такое лифт, распоясавшийся Олег добавляет к описанию еще несколько немаловажных деталей… Интересно, будут ли там внутри движущиеся лестницы и ожившие портреты? Вроде бы не должны – это же атрибут доброго замка. Хотя…
– Пожалуй, я могу примерно изобразить, что там внутри, – произнесла я после короткой внутренней борьбы. – Но предупреждаю: на мои схемы можно полагаться только в самых общих чертах.
И, не откладывая дело в долгий ящик, прямо на оборотной стороне пергамента, я набросала типовую схему двух этажей похожей многоэтажки, не упустив и лифтовую шахту. Справедливости ради стоит признать, что я немного запуталась, но в целом не посрамила родного университета.
