Текст книги "Принц в квадрате (СИ)"
Автор книги: Сергей Плотников
Соавторы: Варвара Мадоши
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Варвара Мадоши, Сергей Плотников
Принц в квадрате
Часть 1. Трудно быть мамой
Здравствуйте, будущие читатели этого мерзкого опуса. Меня зовут Светлана Бородина, я ненавижу себя и собственное имя. А больше всего ненавижу свое чадо, которому обязана этой книгой.
Итак, начнем. Согласно распространенному формату я должна бы сейчас назвать свой возраст и профессию, кратко описать внешность, отчитаться о зарплате, образе жизни и семейном состоянии, пожаловаться на кризис, мужа и сломанную стиральную машину. Но у вас все или так же – тогда вам это уже осточертело, или хуже, и тогда вам завидно, или лучше, и тогда вам это просто не интересно. Поэтому начну сразу с момента, когда мы с моей шестилетней дочерью Ольгой пробирались по узкой тропинке мимо пряно пахнущих зарослей каких-то непонятных лесных трав и мимо еще более непонятных деревьев (хотя нет, сосны и ели я узнавала более-менее точно). Мне было жарко, душно, за шиворот сыпалась всякая пакость, а Оля, по всей видимости, от души наслаждалась прогулкой.
– Ма-ам, а мы точно сейчас к дому выйдем? – спросил противный ребенок.
– Дальше ЛЭП не уйдем, – мне не хотелось признаваться ей, что я заблудилась. – В крайнем случае, выйдем в волшебную страну.
– Правда? – обрадовалось чадо.
– Не знаю, – честно ответила я. – Вообще-то, в самой волшебной стране мы с тобой и так живем. Но некоторая вероятность встретить единорога все-таки есть.
По скромным прикидкам, шанс один на миллион, но я была готова обмануть девочку как угодно, лишь бы не ныла. Я уже говорила, что я сухая, холодная женщина, и за материнским инстинктом – это не ко мне? Так, теперь точно сказала, идем дальше.
И мы шли. Мимо редких прогалин, испятнанным золотым и серебряным, мимо земляничных листьев и поваленных деревьев, затянутых мхом, мимо мелкой лесной поросли, мимо разлапистых елей, с которых свисали серые бороды лохматой паутины. А потом мы вывернули на поляну, которой я совершенно не помнила. Но добро бы только это.
Поляна, как оказалось, заканчивалась крутым обрывом. Под обрывом внизу – и довольно далеко внизу – тянулись холмистые поля, поросшие густой травой. Ни малейших следов железной дороги – срыли, наверное. На горизонте я увидела высокие синие горы, которых на карте Московской области не припомню. Между снеговыми вершинами сияла радуга.
Километрах в трех-четырех от нас, к востоку, возвышался замок приблизительно романского периода, этак века тринадцатого, типичной для Луары архитектуры. Только вот не серый, а снежно-белый, словно сложенный из известняка (привет, новгородские терема!) с разноцветными окнами. На лугу прямо под нами паслось стадо лошадей, и у некоторых на мордах виднелись рога.
Обалдеть.
Цензурных слов у меня не осталось, так что я просто стояла, открыв рот.
– Ура, – сказало чадо. – Вот и пришли. Мам, а можно я покатаюсь на единороге?
– Отчего нет? – сказала я, машинально соображая, что вряд ли Оля успела потерять девственность. Хотя с нынешней молодежью… – Но будь осторожна, удар копыта лошади сравним с ударом бампером автомобиля.
– Ага, – кивнуло дитя и начало деловито спускаться с тропы.
Больше всего меня удивило, что Оля совсем не удивилась. Я-то думала, она уже не верит в Деда Мороза… Впрочем, я никогда и не притворялась, что хорошо знаю свою дочь.
Я огляделась вокруг. Позади никакой тропинки не было, будто и не шли мы по ней только что: дорогу назад перегораживал мрачный бурелом, до того густой и непроходимый, что потребовал бы бульдозера для разбора. Мессидж яснее ясного: оставайтесь, гости дорогие, вам тут рады. Возможно, в качестве ужина?
Все окружающее больше всего походило на обыкновенный параллельный мир на основе меча и магии. Интересно, тут такие попаданцы, как мы, система или исключение? Если учитывать количество литературы на эту тему, скорее, система.
– Боже, как банально… – пробормотала я, и поспешила по тропинке вниз, за ребенком.
* * *
Единорогов она не догнала: при ее приближении они сразу же собрались в табун и отбежали чуть ли не на полкилометра. Умные звери, знают, кого надо опасаться. Посему Ольга очень расстроилась, но ненадолго: она уже возилась в зарослях вполне городского репейника и полыни, где, оказывается, обнаружила дырку, которую обозвала лисьей норой. Я не стала с ней спорить – лисья, так лисья. Чаще всего с ребенком легче согласиться, чем переубеждать. Пока чадо прыгало туда сюда, раскачивало головки иван-чая и упоенно зазывало говорящих животных, можно сразу Аслана, я лихорадочно вспоминала справочную литературу и прикидывала наши шансы выбраться относительно живыми, невредимыми и вовремя к ужину. Или хотя бы к первому сентября – ребенку в школу идти.
Ничего-то у меня толком не вытанцовывалось: время в волшебной стране могло течь непредсказуемо. Впрочем, детские сказки всегда давали ребенку шанс вернуться так, чтобы не слишком травмировать родителей, так что надежда есть… С другой стороны, вспомнить «Питера Пэна»…
Я как раз проклинала свою общую начитанность и уровень интеллекта (мой дорогой муж, не сомневаюсь, уже просто попер бы вперед, как танк, попутно снеся замок на холме и раскопав пару-тройку проходов в параллельные галактики), как тут обнаружила, что несносная девчонка дергает меня за край клетчатой рубашки. Толстощекая мордашка уже чем-то перемазалась.
– Ма-ам, а ма-ам! – осчастливило меня чадо новой идеей. – Пошли искать волшебника!
– Какого волшебника? – спросила я.
– Как какого? Мы же в волшебной стране, значит, тут должен быть волшебник. Как Гудвин или Гэндальф.
Я обдумала предложение. Ну что ж, за неимением лучшего можно принять и этот план. Пока мы не повстречаем первый отряд стражи местного барона (это его замок, надо думать?) и они нас не завернут за неприличный внешний вид и явно плебейское происхождение. Тогда будем мы кухонными рабынями следующие сто страниц неведомой книжки. Обнадеживающая перспектива.
– Договорились, – сказала я. – Пошли искать волшебника.
– Ура! – дитя захлопало в ладоши. – Пошли! Он живет в замке, да, мам?
– Скорее всего, он живет в мрачной полуразваливающейся башне, – заметила я. – А в замке живет прекрасный и благородный рыцарь. Или принцесса. Ты кого больше хочешь, рыцаря или принцессу?
Ребенок честно призадумался.
– Я обед хочу!
Зато честно.
– Давай искать по дороге грибы? – я ляпнула первое, что пришло на ум, но тут же пожалела об этом.
– Ура! Давай! – обрадовалась Ольга. И тут же побежала впереди меня по той самой тропинке, по которой мы спустились с холма. – Мам, а грибы можно выследить по запаху?
– Можно, если ты кабан.
– А давай превратимся в кабанов?
А ведь я бы и сама, пожалуй, поела. Вышли мы из дома давно, по дороге не перекусывали. Хотя Оля могла бы про еду и не вспомнить: выплеск адреналина, по идее, должен был приглушить аппетит. Я всегда говорила, что дети – это главное мировое зло.
* * *
– Мама, мама, посмотри какой гриб! Это же подосиновик, правда, правда?!
– Правда, доча, правда. Давай его сюда.
– Мама, а мы что с грибами сделаем?
– Суп сварим, вкусный.
Ага. Только сначала дойдем, наконец, до человеческого жилья и там попросим котелок, воды, хлеба, соли, петрушки, укропа, морковки… Забесплатно, конечно – что-то сомневаюсь, что тут принимают наши бумажные деньги. До ближайшего отделения банка, где я смогу обналичить кредитку, идти, если по канону, за тридевять земель. Хорошая цель для прогулки… оптимистичная и достижимая, самое главное.
– Ну мааа-ам, а когда мы будем суп делать?
Ну и что мне ответить?
– Вот найдем котелок, сложим костерок, и сварим.
– Правда?
– Правда, правда…
Очередной березовый перелесок закончился, и перед нами открылся новый луг – такой же неправдоподобно зеленый, шестой или седьмой по счету. А шагах в ста от нас, красиво изгибаясь арочным пролетом, упиралась в землю чисто-спектральными полосами великолепная радуга. Я сухая и холодная женщина, но чувство прекрасного мне не чуждо. Пока я пялилась на этот оптический эффект, моя доченька, что б ей пусто было, подбежала к самой радуге, и уже активно возилась в траве.
– Мааам, мам, иди сюда скорее!
Опять!
– Что случилась, ласточка?
Я подошла и… да, наверно, можно сказать, удивилась. Хотя после единорогов, исчезающего замка, и – вот уж чудо-то! – не червивых грибов могла бы и привыкнуть. В траве, прямо над местом, где кончалась и не подумавшая исчезнуть при моем приближении радуга, стоял здоровенный чугунок, доверху наполненный аккуратными золотыми слитками-кирпичиками в полпальца размером. Мое чадо валялось на траве (одежду я теперь точно не отстираю), обеими загребущими ручонками вцепившись в золотоносную посуду, и в голос препиралась с маленьким зеленым человечком, скачущим по драгметаллу в центре горшка. Говорят, зеленые человечки в состоянии алкогольного делирия – это фрейдистское переосмысление подавленных в детстве желаний.
– Мама, горшок! – вопила тем временем Ольга. – С золотом внутри! Давай возьмем себе!
– Вот еще, егоза! Как искать-собирать, так леприкон, а как нашла какая оглобля – так отдавай! Нетушки!
– Жадина!
– Мелюзга!
– На себя посмотри!
Я с усилием потерла виски.
– А ну-ка тихо! Ольга, ты как себя ведешь?
– Ну мама, он же первый начал!
– Я?! – старичок возмущенно выставил вперед бороду лопатой.
– Ну не я же! И вообще, ты чего такой злой? – чадо говорило с полной уверенностью в своей правоте.
– Посиди с мое на этом горшке посреди поля, без крыши над головой, и не отойти, только отвернись – все сопрут! Тогда узнаешь! Я не злой, у меня жилищные проблемы!
– Хм… – девочка на миг задумалась, хотя с добычей расстаться и не подумала. – Я знаю, знаю! Мы построим тебе домик! Из золота! У меня мама умеет дома строить!
Ну спасибо, доча, удружила! Я собралась высказать маленькой нахалке все, что думаю о детских играх и вопросах выживания в неблагоприятной внешней среде, но тут сволочной гном заорал:
– Девочка! Великолепно! Гениально! И как я сам не додумался! И забирайте этот дурацкий горшок!
Совсем замечательно. Следующие полтора часа моей единственной и неповторимой жизни были убиты на игру самым дорогим детским конструктором, какой мне доводилось видеть. Золото – металл тяжелый, а бруски были отполированы на диво качественно. Так что я ничтоже сумняшеся воспользовалась проектом типового сельского дома (С43Д-2, если кому интересно, адаптирован для средней полосы России) в маштабе 1:25 и просто сложила блоки друг на друга без всякого раствора. Ветер или дождь домик не свалит, а уж насчет тех же бешеных кабанов пусть хозяин сам заботится. Проект этот в голове у меня засел крепко – та самая курсовая, которую я делала перед декретом.
Наконец фешенебельное жилье из элитных материалов было построено, и даже сколько-то золотых слитков еще осталось. Дочь мигом нарвала крупных листьев чего-то явно напоминающего лопух, а двери и окна новоиспеченных домовладелец и сам вставит.
– От спасибо, добрая девочка! Теперь забирайте котелок – и радуга, наконец, пропадет. Эх, заживу!..
– Секууундочку! – протянула «добрая девочка» Оленька, – спасибо на хлеб не намажешь. Мы тебе помогали – оплати расходы и кредит.
– Смету, а не кредит, – невольно подсказала я.
– Спасибо, мама!
Я в некотором остолбенении наблюдала, как мое хрупкое, нежное и наивное дитя, уперев руки в боки, на полном серьезе торгуется с мелким эльфом. Сначала я хотела вмешаться, но передумала.
Тем временем, лепрекон с трудом (и как смог-то при таком росте?!) оттащил из оставшейся кучки десяток кирпичиков, и они с Ольгой пожали руки (двумя руками мизинец).
– Пошли, мам! – чадо потянуло меня за рукав.
Отойдя на полсотни шагов, Ольга нехотя протянула мне три слитка:
– Вот мам, это тебе!
– Спасибо, родная – я криво улыбнулась – просто очень щедро!
– Ты чего, мам? Все честно – два кирпича – за проект, и один – за работу, ты сама сказала, что низкоквалифицированный труд плохо оплачивается.
– А тебе за работу семь, стало быть?
– Нет, ну что ты, тоже один – мы же вместе собирали!
– Гм. А шесть тогда за что?
– Как за что? За оригинальную идею. Надо будет взять патент.
* * *
– Вот мама, у нас теперь есть деньги! – радостно заявила мне дочка, как заводная прыгающая вокруг костра на опушке леса. Котелок, уже заполненный ключевой водой, грел один бок в пламени, и, кажется, собирался закипать. Счастье, что у меня с собой оказались грибной нож и спички.
– Зря радуешься, – остудила я пыл этого невыносимого создания. – Золото лепреконов имеет свойство рассеваться, как дым, на закате. Я же читала тебе сказки.
Ага, читала. На свою голову.
– Так это ж только ворованное, – объяснило мне мое чадо, наблюдавшее, как закипает вода. – А это заработанное! И потом, если наше золото пропадет, то и его тоже, а значит домик – того. У нас теперь золотой запас, гарантированный государством. Инфляция не страшна! Вот. Да, а что такое «инфляция», мама?
* * *
Честно говоря, я не ожидала, что это будет так легко. Я – сухая холодная женщина, я всегда рассчитываю на худшее. В этот раз я думала, что мы непременно проплутаем в лесу до темноты, а там по обстоятельствам. Либо зайдем в болото, где благополучно утонем, либо нас съедят дикие звери или гоблины, либо заколдуют какие-нибудь персонификации человеческого страха перед сверхъестественным – то есть лесные божества. Еще я была готова к тому, что мой ребенок поцарапается о сучок, заработает заражение крови, воспаление легких и сломает ногу.
Ничего этого не произошло. Под ноги нам сама ложилась тропинка, веселая и мягкая, в ветвях деревьев завлекательно пели птицы, по небу плыли ласковые бели облака: не грозил нам ни палящий зной, ни дождь с грозой. И еще даже не начало темнеть, как мы вышли к невысокой, этажа в три, скрюченной каменной башне, увитой плющом. Ничем иным, кроме как жилищем волшебника, эта башня быть, разумеется, не могла.
– Вот тут волшебник живет! – не преминула констатировать Ольга. – Он нас переночевать пустит?
Я про себя прикинула опасности, подстерегающие нелегальных иммигрантов без документов при ночевке у незнакомого лица, но вслух сказала:
– Возможно, если мы вежливо попросим, а ты будешь себя хорошо вести.
– Я буду лучше всех! – с готовностью заявила Ольга, подбежала и изо всех сил постучала в дверь с помощью медной ручки-кольца.
– Иду-иду! – раздался из-за дверей приглушенный старческий голос. – Опять ты, что ли, Тиэллин? Не напасешься на тебя этой отравы… – с такими словами дверь распахнулась, и нашим глазам предстал самый что ни на есть классический волшебник, в длинном синем балахоне с золотыми звездами, с белой вьющейся бородой. Правда, балахон оказался несколько засаленным, а борода – спутанной, но трудно было бы ожидать аккуратности от одинокого престарелого холостяка, живущего в глуши.
– Здравствуйте! – сказала Оля, и, помня о том, что нужно быть вежливой, потупилась.
– Здравствуйте, – сказал волшебник удивленно.
– Здравствуйте, – эхом откликнулась я.
– Ну… здрасте, – повторил волшебник.
– Добрый день, – отозвалась я.
– Э… добрый, – волшебник нервно оглянулся.
– Ну… в общем, здравствуйте? – слова как-то не шли мне на ум.
– Ага, не болейте, – согласился волшебник и попытался захлопнуть дверь, но Оля уже подставила ногу: видимо, увидела этот трюк по телевизору. Я охнула: тяжелая дубовая дверь должна была точно раздавить ее стопу! Ничего подобного: моя мелкая тварюшка даже не поморщилась, а волшебник пришел в замешательство. Везде надувательство: наверняка ему стройподрядчики под видом дуба впарили какую-нибудь бузину. Знаю я, как эти дела делаются.
– Вы не от Тиэллина? – подозрительно спросил волшебник.
– Нет, мы сами от себя, – все-таки эта противная девчонка не может молчать!
– Мы путешественники, – сказала я. – Пришли сюда нечаянно. Хотели бы узнать, как мы можем вернуться домой. Вы оказывается такие консультации?..
– Чего? – спросил волшебник.
– Вы можете посмотреть в хрустальный шар или волшебный пруд и сказать, куда нам надо пойти, чтобы вернуться домой? – наступала я. – Мы заплатим за информацию.
– А вы откуда? – волшебник смерил меня подозрительным взглядом. – Дева-воительница из Торгар-Гилдора?
– Нет, – отрезала я.
– Значит, целительница из Больших Косух?
– Нет.
– Тогда неведомая странница из неведомых земель и ее… ээ… заколдованный ручной эльф?
– Это уже больше похоже на правду, – согласилась я. – Только вообще-то мы из параллельного мира, а это моя дочка.
– Странно, – сказал волшебник и бросил еще один подозрительный взгляд на невинно улыбающуюся Ольку. – А похожа на ручного эльфа. Параллельный мир – это где? За горами?
– Вот что, – сказала я. – Вы нас пустите переночевать?
– Так бы сразу и сказали! – оживился волшебник. – Конечно пущу, знаете, как тут одному скучно? Только с одним условием: чур, расскажете мне что-нибудь интересное.
– А вы нас не съедите, если расскажем что-нибудь не то? – поинтересовалась Оля.
– Я – вегетарианец, – с достоинством ответил волшебник.
Как оказалось, волшебник не столько жаждал чужих рассказов, сколько сам умирал от невозможности высказаться. За чаем с молоком, который мы распивали, сидя у нечищенного камина в невозможно захламленной комнате на первом этаже башни. Жил он тут практически один. Не потому, что был такой философ и отшельник, а потому что подрядился тридцать лет подряд чаровать оружие и доспехи для благородного рыцаря Тиэллина Светлого, хозяина белого замка Колрад на холме. Тиэллин хорошо платил и не обижал, но волшебник уже сотню раз успел раскаяться насчет своего контракта.
– Раньше уйти нельзя: тайну, мол, кому-нибудь разглашу! – сердито жаловался он, брызгая на меня слюной. Я старалась не отстраняться. – А нужны кому его тайны! Воображает больно много. И ему-то легко: они, эльфы, столетиями живут, что тридцать лет есть, что нет! А у меня всего-то девять жизней, мне тридцать лет тратить – невмоготу.
– Ну так уйдите, – посоветовала я. – Неужели на неустойку не хватит? Или он зарежет?
– Нет, не зарежет, он благородный, – вздохнул волшебник. – Но денег-то хочется! Где я еще столько заработаю?
О параллельных мирах волшебник ровным счетом ничего не знал, о попаданцах вроде нас – тоже. Это меня немного удивило: судя по количеству сопроводительной литературы, явления должно было быть массовым. С другой стороны, людям свойственно врать.
Единственное, что волшебник мог нам посоветовать – это идти в большой город Торгар-Гилдор, где есть региональное отделение Высочайшего Университета. Там, мол, живут сильные волшебники, которые обязательно чем-нибудь помогут. А если мы их заинтересуем с точки зрения академического знания, даже денег не возьмут.
Почему-то я была совсем не удивлена.
– Дороги, вымощенной желтым кирпичом, туда, часом, не ведет? – поинтересовалась я.
– А говорите – не местная, – волшебник улыбнулся в усы. – Все вы знаете. Еще чайку? Печенюшку не хотите?
Печенюшки были практически твердокаменные, но, если размочить в чае, жевались.
На ночь волшебник постелил нам с Олькой наверху, на чердаке башни. Там было чище, чем во всех прочих комнатах башни: помет летучих мышей не в счет. Мы живо подмели пол и наконец-то растянулись на тюфяках – к счастью, лишенных блох. К тому времени уже стемнело, в окошко башни заглядывали звезды.
– Хорошо, – вздохнул мерзкий ребенок счастливо и удовлетворенно. – Настоящее Приключение!
Я подумала об отсутствии парикмахерских, мобильной связи, стиральных машинок и горячего душа, а также о необходимости готовить на открытом огне. И сказала:
– Конечно, доча, настоящее.
– Только знаешь что… – вздохнуло чудовище. – Жалко, что папа в командировке.
«Да, – подумала я, – вот только твоего отца тут еще и не хватало для полного кайфа!»
* * *
С утра пораньше меня разбудило стаскивание одеяла и вопль в ухо: «Ма-ам, а можно я схожу с дядей-волшебником травки собирать? Ма-ам, можно, да?»
Неужели я, отнюдь не наивный человек, отпущу единственного ребенка в лес на поиски сомнительной флоры в компании занимающегося оккультизмом отшельника? Разумеется. Я – сухая и холодная женщина, но надежда на лучшее мне не чужда. А вдруг все-таки сгинет?..
По-настоящему я проснулась уже гораздо позже, под яркий солнечный свет в единственное окно и под глухие удары в дверь далеко внизу.
Первым делом я попыталась натянуть на голову подушку и проклясть дорогого мужа за то, что он опять забыл ключи. Вторым делом я подскочила (слава богу, спала в одежде) и, подхватив наш котелок (килограмма три в нем было, ничего себе снаряд), начала спускаться вниз по винтовой лестнице.
«Зачем я это делаю? – уже на середине лестницы сообразила я. – Куда логичней отсидеться наверху…»
Потом я решила, что поступаю все-таки правильно. Если пришельцы начнут обыскивать башню, они меня все равно найдут. А так можно попытаться проскочить мимо них, в окно или в дверь.
Когда я спустилась на первый этаж, дверь уже вышибли и по комнате, между залежей книг, немытой посуды и сломанных магических амулетов расхаживал высокий блондин атлетического сложения. Прическу блондина рассекали два остроконечных уха, так что мне не составило большого труда идентифицировать Тиэллина, хозяина белого замка. Эльф был одет со средневековой пышностью, а его красный бархатный плащ сделал бы честь любому театральному занавесу. Первый этаж башни сразу показался мне еще меньше, чем вчера.
Он повернул ко мне лицо, искаженное, судя по всему, праведным гневом. Да, мужчина роскошный, что и говорить. Как раз во вкусе моей мамы.
– Где Мадрагор? – спросил он низким и опасным голосом. – Где этого бездельника черти носят?
– Разве так разговаривают с леди? – спросила я, приподнимая котелок.
Знаю я таких громил. Если сразу не заставишь себя уважать, диалога не получится в принципе. Хотя, конечно, я рисковала. Не исключено, что он не признает «леди» в существе в джинсах и клетчатой рубашке. Наверное, сочтет служанкой.
– Леди?! – рыцарь, нахмурившись, оглядел меня. – Парень, ты серьезно думаешь, что тебя можно спутать с женщиной? Ну-ка, где твой господин?
Признаюсь, не впервые в жизни я столкнулась со столь откровенным пренебрежением к своей груди. Но за мужчину меня приняли все-таки первый раз с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, так что я даже не нашлась с ответом. Стояла и глотала воздух. Интуитивно мне было понятно, что первый порыв обрушить на голову нахала котелок мог оказаться опасным для моего здоровья и даже фатальным.
– Неправда! – вдруг заорала Олька от дверей, эльф удивленно оглянулся на крик. Мое несносное дитя стояло на пороге, сжимая кулаки, волшебник возвышался за ним. – Моя мама – первая красавица, в нее все влюбляются, даже лошади и собаки! – последнее – правда: животные почему-то испытывают ко мне необъяснимую симпатию. Наверное, им видится родство: первая часть Олькиного утверждения – вранье чистой воды.
– Да? – эльф посмотрел на меня с сомнением, и тут его лицо просияло. – Госпожа моя! – он упал на одно колено и прижал одну руку к сердцу. – Прошу простить меня! Мое замешательство в первый момент было вызвано исключительно ослеплением вашими красотой и добродетелью. Прошу вас, позвольте мне искупить мою оплошность – кровью, если необходимо! Я счастлив буду упасть бездыханным к вашим ногам.
– Прощаю, – сухо ответила я. А что мне еще нужно было делать? Заорать «Прекратите этот фарс»? – Вы – лорд Тиэллин, я так полагаю?
– Граф Тиэллин, – поправил он меня голосом чарующей мягкости. – Леди, позволите ли мне узнать ваше имя?
– Светлана, – ответила я неохотно. Очень не люблю представляться.
– О, леди Светлиана! – воскликнул он. – Позвольте выгравировать это чудное слово на моем нагруднике, с тем, чтобы я нес его в бой перед собою?
– И чтобы его царапали и пронзили? – поинтересовалась я. – Не дозволяю.
– Прошу прощения, не подумал! – понурившись, он повесил голову. – Леди…
– Дорогой граф, – изо всех сил я пыталась встроиться в его манеру речи: нужно как-то попробовать доказать ему, что я из дворян, а то не только издеваться продолжит, но и – как знать? – мечом порубит. – Сдается мне, что первоначальной целью вашего визита было навестить сэра… ээ, господина волшебника? Тогда не смею мешать вашей беседе: мне будет крайне неловко слышать, что такой блестящий рыцарь отложил свои планы из-за разговора со мной.
– Уау, мам, ты даешь! – Олька в восторге захлопала в ладоши.
– Мадам! Вы не только прекрасны, но и великодушны, – Тиэллин приосанился и выпрямился. – Смею вас заверить: как только я разберусь с этим лентяем Мадрагором, я буду счастлив, если вы окажете мне честь беседой со мной!
После этого он обернулся к волшебнику, но того и след простыл – только стояла на пороге корзинка с травами.
– Ах ты мошенник! – вскричал Тиэллин и ринулся за волшебником прочь из башни.
Я же сгребла чадо за руку и велела шевелить ногами. Черт его знает, этого представителя местных властных структур. Лучше убраться отсюда подальше, пока он не опомнился и не вернулся.
Когда мы выскочили из башни и отошли от нее уже где-то на километр, я решила, что самое время приступить к воспитательной беседе:
– Оля, почему ты перебивала старших и кричала: «Уау, ты даешь»? Приличные девочки так себя не ведут!
– Значит, хорошо, что я уже не девочка, – довольно ответствовало чадо.
– Что?! – а я-то думала, с потерей девственности – это была моя шутка для внутреннего употребления.
– Мам, ты только не ругайся. Ты пока спала, я сбегала… то есть сбегал, к источнику. Там вода делает из девочек мальчиков, а из мальчиков девочек.
– Я же тебе говорила не пить из незнакомых водоемов! Про Иванушку помнишь?!
– Да там табличка висела! И очередь целая стояла! Но ты не бойся, детям бесплатно.
– … – сказала я.
– Мам, если что, я сбегаю поменяюсь обратно, – покаянно выдало чадо. – Только не сразу, можно? Мне всегда хотелось быть мальчиком…
– Да нет, погоди, – я махнула рукой. – Посмотреть надо… Привыкнуть и обдумать. Захочешь – поменяешься. Зато мне теперь второго не рожать.
Да, а я-то думала, современные родители сталкиваются с проблемой гендерной идентичности, когда подростку исполняется лет тринадцать-четырнадцать. Акселерация, однако.
– Постой, – вдруг до меня дошло. – Ты сказала, очередь. Откуда очередь, если мы посреди леса?
Тут как раз кусты расступились, и мы вышли на большак. Дорога бежала через луга. Правее она пустовала до самого горизонта, где на холме лепились домики маленькой деревни. Замок теперь оказался прямо перед нами и значительно ближе, чем вчера, но кирпичная дорога туда не вела, проходила стороной.
А вот левее нас по дороге двигалась целая вереница телег: наверное, крестьяне везли что-то на продажу в город.
Мы же чуть было не влетели в какого-то оборванного типа с лютней за плечами. Тип шел пешком и грыз яблоко.
– О! – воскликнул он. – Прекрасная леди, позвольте узнать ваше имя!
И этот туда же.
* * *
Типа звали Юнгес («Альфред Юнгес к вашим услугам, леди!») и он тоже заявил, что пал жертвой моего неземного обаяния. Само по себе это было странно. Я допускала, что злобный эльф Тиэллин решил подшутить на незнакомой простолюдинкой – насколько я знаю (а я почти ничего не знаю), пресловутый средневековый этикет распространялся исключительно на дам в платьях и с этакими конусами на головах. С теми, кто без конусов, можно было себя вести как угодно мерзко. Но этот трубадур, или менестрель, или бард, или вагант, или как там его назвать? Он-то за что?
Подумав еще немного – приблизительно секунды три – я решила, что проще себя вести так, как будто он и в самом деле влюбился. Надоест придуриваться – отстанет.
– Хорошо, добрый путник, – сказала я. – Если ты так пылаешь страстью, могу я попросить тебя об услуге?
– Все, что угодно! – он расторопно поклонился, подметая пыль колпаком с кисточкой. Когда он выпрямлялся, лютня у него за спиной смешно задралась. Юнгес подмигнул мне. Глаза у него были серые, со смешинкой, лицо – неопределенного возраста, но видно было, что он много времени проводит на воздухе.
– А мне угодно, чтобы ты проводил нас с… сыном в Торгар-Гилдор. Знаешь, как туда добраться?
– Я как раз туда направляюсь, – сказал менестрель, – так что это не составит никакого труда. Можно идти прямо по этой дороге.
– По этой – не надо! – воскликнула Оля… то есть воскликнул и совсем даже не Оля. Пожалуй, лучше с самого начала привыкнуть к этим переменам, чтобы потом не кусать локти. Буду звать это чудовище Олегом.
Итак, Олег воскликнул:
– По этой не надо. Мама сказала вчера, что туда можно дойти по дороге, вымощенной желтым кирпичом. Хочу по ней!
– Не всегда мы получаем то, чего хотим, – одернула я ребенка. – По большой дороге и быстрее, и безопасней.
– Совсем нет, – сказал Юнгес, который до этого внимательно разглядывал Олега. – По желтой дороге действительно опасней, но зато быстрее. Так что если вы торопитесь…
Я задумалась. Юнгес совершенно не внушал мне доверия. Если он влюблен – и того хуже: заведет, куда Макар телят не гонял, и ищи свищи. Лучше идти по дороге: даже если он потащится за нами следом, все-таки на виду.
Но тут Олег неожиданно сказал:
– Мам, но через лес ведь идти лучше! Пошли через лес!
И тут, непонятно, почему, я как-то сразу передумала. Пыльная, душная дорога показалась мне отвратительной, а в лес потянуло почти физически.
– Ладно, – сказала я, удивляясь собственным словам. – В лес, так в лес.
– Я с вами, – поколебавшись, произнес Юнгес. – Вы же пропадете.
Говорил он без прежнего восторженного энтузиазма, и я обрадовалась: возможно, он не так уж и хочет следовать за нами, и от него удастся отделаться.
– Вам не обязательно с нами вместе пропадать, – произнесла я. – Мы вполне…
– Ну уж нет… – Юнгес как-то тревожно посмотрел вдаль. – Никогда я не оставлю прекрасную леди и мальчика на верную погибель. О Юнгесе можно говорить все, что угодно, но он не трус, нет. И кроме того, без меня вы желтую дорогу не найдете.
– А мне стоит вас опасаться, влюбленный вы наш? – спросила я. Может, прямолинейно, но меня еще первая начальница приучила: с мужиками лучше договариваться на берегу.
– Нет, – сказал лютнист. – Мой интерес к дамам исключительно платонический.
– Ух ты, настоящий гей! – воскликнуло скорое на выводы чудовище.
– Это что? – удивился лютнист.
Я перевела на нецензурный, но более универсально понятный. Авось обидится и все-таки отстанет.
– А, нет! – засмеялся он. – На мне проклятие. Я вообще не испытываю плотских влечений.
– Мам, а что такое плотское влечение? – страшным шепотом спросило дитя.
– А это как? – спросила я одновременно.
– А вот так, – он пожал плечами. – Ладно, пойдемте? Если хотим заночевать в сторожке, надо торопиться.
Мы прошли по большаку с километр, потом свернули в лес. Я к тому времени уже успела вляпаться в конскую – точнее, ослиную – лепешку и нанюхаться пыли из-под копыт тех же ослов, так что смена маршрута меня обрадовала. Все-таки людный базарный тракт – это в некотором смысле хуже метро. В метро всем просто на тебя наплевать, социальная вежливость в действии. Здесь еще о социальной вежливости, позволяющей не обращать внимания на ближнего своего, и не слыхивали: меня трижды окликнули, спрашивая о новостях, дважды обругали, и один раз обсмеяли за мой наряд. Хорошо хоть не приладились сразу сжигать на костре, как ведьму. Вот она, настоящая сказка.
