Текст книги "Орден геноцида-2. Чистилище (СИ)"

Автор книги: Сергей Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

А Гённегау вот явно про это не забывает, потому как только сейчас мне становится понятно, почему одним из ведущих оружейников Пакта стал мелкий русский дворянин по фамилии Фёдоров. Это же здесь он пока никому не известен, а в моём будущем станет легендой оружейного дела.

И эта легенда уже на службе Пакта. А вот я, увы, ни разу не Фёдоров…

Да и деньги нужны для такого дела, а где их взять? Это же надо много денег. Конструкторов найти, рабочих, производство организовать…

Мрак, короче.

Мрак, тлен и безысходность…

Я сделал ещё один тоскливый глоток чай. Настроение стремительно портилось.

Ормузд, ну вот почему именно я?! Я вот могу батальоном командовать и даже более-менее управлять им вне боя. Но я не экономист, не учёный и не изобретатель. И куда мне с такими навыками-то против Гённегау, которая, такое ощущение, что программу «Идеал» в честь себя назвала… И умница, и красавица, и маг сильный, и командир умелый, и кучу всего изобрела… В прошлом (или будущем? Всё время путаюсь теперь) многие её даже подставной фигурой считали – вроде как ещё одна говорящая голова, которой слишком многое приписывают. Непонятно толком откуда она, кто она, как умудрилась выйти замуж за герцога Гённегау, будучи простолюдинкой, и как потом сделала головокружительную карьеру. Что тут первое на ум придёт? Что Гённегау – гений? Да уж скорее, что спала с кем-то важным. Или что под её именем озвучивали работу тех, кто всегда был вне поля зрения и не рассматривался в качестве угрозы.

Союзников бы найти… Хороших, надёжных. А то пока что если и могу на кого рассчитывать, то лишь на себя и других Винтеров.

Да и ещё вопрос есть – стоит ли говорить им про Акаши? Точнее, что это им даст в обычной жизни, кроме лишь беспокойства за то, что ещё не случилось? И что уже никогда не случится. Какие уроки может извлечь Вилли, если в моей временной линии она уже была мертва? Или Хильда, о чьей жизни после нашего расставания я и не знал ничего толком?

Тем более, что если я правильно понимаю всю эту механику путешествий в прошлое, то нельзя просто взять и захотеть попасть в нужный момент времени. Я же не думал, что вот хочу попасть в такое-то число такого-то года… Я хотел вернуться в последнее счастливое для меня время и сделал это. А если я, допустим, погибну, а та же Хильда решит меня спасти, то что выберет в качестве конечной точки? Время, перед тем как я погибну? И что она сделает-то? Я пару недель не мог понять, что со мной происходит и что вообще обрёл память себя-будущего, считая воспоминания проснувшимся пророческим даром.

Хотя вот инструкцию на случай собственной смерти всё равно составить надо бы. Всё же укажу примерные координаты Акаши, чего там ждать и что можно встретить… Конечно, Гённегау говорила, что, возможно, это был последний раз, когда Исток открыл проход в прошлое, но вдруг она всё-таки ошибалась?

А вот дядя… Дяде, пожалуй, можно и рассказать. Только аккуратно. И тщательно подобрав слова.

Ну в самом-то деле, не скажешь ведь «Райнхард, я из будущего. Райнхард, мы в дерьме».

Как заставить-то поверить – я знаю, есть у меня аргумент… Один, но зато мощный.

Потому что у цербера всегда три головы.

Глава 4

Моё мирное чаепитие было прервано шумом в коридоре. Кто-то ругался, рычал и ломился с настойчивостью раненого в задницу видшвайна. Причём ломился явно в мою сторону, но подозрительно знакомым голосом…

Так что когда дверь в ординаторскую распахнулась, я уже отложил пустую чашку в сторону и поднялся на ноги.

Райнхард в распахнутом дорожном плаще и с ручным пулемётом за спиной вид имел откровенно дикий и бешеный.

– Спокойно, – сказал я. – Глава, докладываю следующее…

Доложить я, правда, ничего не успел, потому как дядя сделал два больших шага, зарядил мне по уху, а затем порывисто обнял.

– Кретин! – прорычал он. – Три кретина! Но, будь я проклят, какие же везучие кретины!

И ещё и кулаком прошёлся мне по макушке.

Признаться честно – даже как-то растерялся. Всё-таки после осознания всего произошедшего, я себя чувствовал тем, кем и был – мужиком уже под полтинник, которому тот же Райнхард чуть ли не в сыновья годился. А тут – такое…

Но ни злобы, ни обиды всё же не было. Наоборот – снова улучшилось настроение.

Ведь именно за такими мгновениями я и вернулся сюда, правильно?..

Дядя с грохотом положил на столик БАР, бухнулся на диванчик напротив, сграбастал мою недоеденную булочку и запихал её в рот.

– Ваше сиятельство!.. – в дверях показалась разгневанная медсестра. – Вы нарушаете покой больных! Юным господам нужен отдых!

– Дверь закрой, – с набитым ртом пробурчал Райнхард. – С той стороны.

– Спасибо за заботу, – дипломатично улыбнулся я. – Пожалуйста, и правда оставьте нас – мне с дядюшкой нужно обсудить дела клана…

Медсестра не очень-то куртуазно ругнулась вполголоса, но дверь закрыла.

– Два тойфеля, матёрый паурак, полдюжины химер, – произнёс дядя. – Какая-то непонятная тварь, похожая на дерьмо… Кстати, по праву первооткрывателя назову-ка я его дерьмодемоном. И я молчу о всякой мелочёвке вроде рипперов и урсов. Но пока я, не покладая рук и винтовки в руках вместе с этими придурошными погранцами носился за гейстами, вы тут устроили хрен знает что! Приезжаю в город, а город на ушах стоит! Либрия! Прорыв! Потоп! Вы меня до инфаркта так доведёте когда-нибудь!

Райнхард потянулся к фляжке на поясе.

– Да ты быстрее сопьёшься, – усмехнулся я.

– Ты меня ещё тут поучи, сопля, – погрозил мне пальцем Райнхард.

Поболтал фляжкой, вздохнул и мрачно посмотрел на меня.

– Ну? Чего ты там мне доложить-то хотел?

А я что? Взял и доложил – мне не трудно. От и до, так сказать. Налёт на оружейную лавку, вокзал, поезд, поросячий замес в поезде, что достоин даже отдельного слова…

– … Погоди, погоди, – остановил меня дядя. – Ты говоришь – швед?

– Ну, словечки он явно на шведском вставлял, – пожал я плечами. – Да и сам на шведа смахивал. Ну и выправка чувствовалась, что не просто бандит. Хотя и оказался несколько склонен к позёрству… Думаю – наёмник.

– А ты где-то это шведский-то выучить успел? – поинтересовался Райнхард.

Да, так-то по идее мне его знать неоткуда. Дома мы только на русском разговариваем, а мы с сёстрами учили немецкий и британский… Ну и ещё полдюжины самых ходовых языков на уровне военного разговорника.

– Так я и не учил, – честно ответил я. – Так, в книжках пара слов попадалась, ну и запомнил…

– Хммм… – задумался дядя. – Швеция, значит… Многое объясняет, да…

– Например, то, почему Новгород Либрия обходит стороной?

– В том числе. И почему Новгород вообще в последнее время такой борзый стал. А ведь мало кто обратил внимание на то, за кого просватали дочку новгородского князя…

Ну да, формально Новгород – это княжеская республика… Что бы этот кадавр ни значил. Князь есть – он вроде как царствует, но не правит. Но почему-то всех бояр наличие княжеской династии вполне устраивало и попыток её сменить уже несколько сотен лет не было.

– За шведского принца, что ли? – спросил я, покопавшись в памяти, но так ничего толком по этому поводу не вспомнив.

– Угу.

– Не знал, что ты следишь за светскими новостями…

– За светскими и не слежу, – поморщился дядя. – За военными слежу. Если Швеция с Новгородом не только взасос целоваться будут, но и союз всё-таки оформят, то Печора будет в числе первых блюд для этого ублюдочного союза.

Снова порылся в памяти… Вроде был же какой-то союз Новгорода и Швеции? Только распался быстро. Кажется, умер шведский принц какой-то, не? Вот не помню… Помню только, что потом Господа не вовремя решили, будто настал час ударить в спину дерущихся с Пактом. Только как-то обсчитались они при этом и оказалось, что по домам отсиживалось как бы не больше, чем воющих на фронте, и Новгород крепко огрёб. Зато потом охотно пошёл к Пакту в протектораты и именно с его территории началась северная кампания. Захватили Печору, двинулись на Пермь и Обдорск…

Продолжил рассказ, стараясь не упускать деталей – сказывалась многолетняя привычка.

Как нас привезли в особняк, о чём мы говорили на завтраке, как проходил приём, как заявились уравнители на бронеходе…

Как начался Прорыв.

– С тремя револьверами? – хмыкнул Райнхард. – Под шарманкой? На бронеход? Я воспитал трёх самоубийц.

– Ты не воспитывал, – усмехнулся в ответ я.

– Ах, это теперь я виноват, оказывается… Ну ладно, запомнили, – дядя вздохнул. – Но теперь-то ты понял, почему я говорил вам держаться подальше от этого гадюшника?

– Ты знал.

– Скорее догадывался, – уточнил Райнхард. – Я не был прилежным учеником в детстве, но умею сложить два и два. Возвращение и затворничество дочери бургомистра, его затворничество, его увлечение ритуалистикой… Тут либо болезнь, либо одержимость.

– И догадывался не ты один, – кивнул я. – Догадывались или знали наверху многие, но всё равно покрывали. А сейчас это выплыло наружу, и придётся либо избавляться от ненужных свидетелей (то есть нас), либо списывать всё на Либрию, что в общем-то удобнее… Но мы и правда разворошили осиное гнездо.

– Соображаешь, – одобрительно кивнул дядя. – Пророческий дар определённо пошёл тебе на пользу.

Как мне там приходило на ум всё объяснить?.. «Райнхард, мы в дерьме», хех?

– Насчёт этого Дара, – сказал я. – Обнаружился кое-какой нюанс.

– Выкладывай.

– Это не пророчества в привычном виде. Скорее… я заполучил память об одном-единственном варианте будущего. Который уже не случится.

– Если в том будущем полным-полно мёртвых людей, то невелика потеря, – отмахнулся дядя. – Хотя пророк в клане и пригодился бы… А так, какой тогда толк с этих твоих воспоминаниях о несбывшемся будущем?

– Там мне было почти пятьдесят, – усмехнулся я. – И я помню эту жизнь так, будто бы прожил её наяву.

– Хочешь сказать, что теперь почти годишься мне в отцы? – тоже усмехнулся Райнхард. – Придумай что-нибудь получше, чтобы я тебя слушался.

– Скорее уж – в старшие братья.

– Прелесть какая. Ещё что-нибудь интересное расскажешь?

– Например, я знаю, что в будущем изобрели методы по улучшению эффективности клетки. У меня всё ещё десятый ранг, но фактически – почти восьмой. Смекаешь?

– Более чем, – дядя прекратил ухмыляться. – Я бы в такое не поверил, но… «Фойершторм» не сотворить с десятым рангом. И в чём тут секрет?

– Оптимизация и тонкая настройка, – объяснил я. – Вроде как, ну… Можно плеснуть в огонь керосина, а можно кинуть лопату угля – уголь будет гореть дольше.

– Мы это можем использовать?

– Ну, я же использую.

– Мало ли, – пожал плечами Райнхард. – Вдруг ты просто неосознанно копируешь схему клетки из будущего, а нам объяснить, как это делать – не сможешь.

– Смогу.

– И что это даст? Преодоление пороговых рангов или просто продвижение?

– Вероятно – и то, и то. Пока что мы ограничены возрастом – с этим ничего не поделать. Но если у меня будет пара месяцев, то смогу закрепить текущий уровень сил. И подтянуть Вилли и Хильду.

– А меня?

– Шутишь? – хмыкнул я.

– Нет, я абсолютно серьёзен, – без тени улыбки ответил дядя. – Так что?

Я машинально прищурился, вызывая магическое видение и оценивая клетку Райнхарда.

– Яркая. Сильные узлы, крепкие медианы, – произнёс я. – Уверенный пятый ранг. Но ты уже давно не работал над клеткой – местами идёт расщепление.

– Ага, – безмятежно ответил дядя.

– Четвёртый ранг ты можешь взять и так.

– Лет через десять, – фыркнул он. – А с твоим колдунством?

– Если будешь строго следовать инструкциям – год-полтора… – подумав, вынес вердикт я.

– Эх… – вздохнул Райнхард. – Ладно, придётся заняться…

Ну и тут у меня лопнуло терпение.

– Слушай, ты что – и правда, вот так легко и просто принимаешь на веру всё, что я тебе сейчас говорю?! – воскликнул я.

Дядя внимательно посмотрел на меня. Усмехнулся. Совсем не обидно – добродушно.

– Принимать на веру – это удел святош. А мне кроме вас – верить больше некому. А если не веришь своей семье, то кому верить-то в этом грёбанном мире? И потому даже если вы трое несёте полную околесицу, но никаких иных разумных объяснений нет – я приму это на веру.

– Потому что ты, оказывается, такой наивный? – хмыкнул я.

– Потому что у меня кроме вас больше никого нет, – дядя чуть наклонился вперёд и бешено сверкнул глазами. – Там – в этом твоём несбывшемся будущем – как оно, а? Ты ворчишь на старого маразматика Райнхарда? Ездишь в гости к Хильде и сочувствуешь её несчастному муженьку, что умудрился жениться на этой химере в человеческом облике? Нянчишься с племянниками от Мины, которые все как на подбор – милые, умные и совершенно невыносимые? Приходишь с охоты домой, где тебя встречает жена и дети?

Меня пробила дрожь.

Я поднимаю руку с зажатым в ней пистолетом.

– Покончи с этим, палач.

Я целюсь Хильде прямо между глаз, совмещая мушку и целик «маузера»…

…Я смотрю на Вильгельмину. На её мертвенно-бледное лицо – в тон белому платью. На её закрытые глаза…

Я смотрю на сестру, лежащую в гробу.

Все те видения и воспоминания, о которых теперь можно было бы и не вспоминать, вернулись вновь.

Райнхард вытянул указательный палец, нацеливая его мне между глаз.

– Нееет… – прошептал он. – Я знаю этот взгляд… Я знаю этот взгляд, ведь я вижу его каждый день в зеркале… Ничего у тебя там нет, Конрад. И ты что-то видел там. Ты. Что-то. Видел. Не знаю – наяву ли, во сне. Была ли эта жизнь, что не случится или не случилась… Но это было. И я это вижу. Что-то… что-то настолько страшное, что это впечаталось в тебе. Ты спокоен внешне. Но на самом деле ты в ужасе. В ужасе от одной только мысли, что те видения станут реальностью. И потому тебе плевать, кто перед тобой – бомбисты Либрии, демоны или полчища тварей. Ты знаешь – тебе надо убить их всех. Их. Всех. И тогда ты не останешься один.

– Да, – сказал я.

– Я был как ты, – Райнхард слегка откинулся назад. – У меня был старший брат, родители, жена, и я думал, что так будет всегда. Жизнь размеренна, скучна и будет такой дальше. А самое неприятное в жизни – это то, что даже к двадцати годам мой дар Заклинателя был слаб. Но потом – раз!

Дядя резко ударил кулаком правой руки по раскрытой ладони.

– И всё идёт прахом, – дядя криво усмехнулся. – Знаешь… Когда родилась Хильда, я просто порадовался. Ну дочка и дочка. Есть кому присматривать же – Лотта, няньки, кормилицы, Ульяна… А вот когда никого не осталось – пришло осознание. Выпивка не пьянит, красивые женщины не кружат голову, охота не вызывает азарта. Мир стал серым, жизнь стала серой – всех оттенков серого. А единственные оставшиеся осколки цветов – это вы.

Райнхард слово нарочно озвучивает мои же мысли. Это потому что мы Винтеры? Потому что он тоже прошёл через многое? Или потому что я уже когда-то слышал всё это от него, просто забыл?

– Вот так-то, Конрад, – с усмешкой развёл руками дядя. – Так что – пускай. Этот твой непророческий дар – это же он помог вам выжить во всех этих передрягах?

– Сначала – влипнуть в них, – криво улыбнулся я. – Но… Там в конце – когда начался Потоп… Там был гейст исключительного ранга. И будь я хоть немного слабее – не смог бы продержаться до того, как очухаются сёстры. А без усиления клетки и боевой магии, я и до этого момента вряд ли бы дотянул.

– Во всём надо искать положительные моменты! – хохотнул Райнхард и снова достал фляжку. – Аверс – вы чуть не сдохли несколько раз кряду. Реверс – вы всё-таки живы, и при этом дали пинка престижу клана Винтер до самых небес. Всё, теперь можно ждать кучи брачных соглашений не только от полунищих купцов и полудохлых дворян. Хочешь себе невесту из какой-нибудь побочной ветви Рюриковичей, а, Конрад?

– Да познакомился уже с одной такой – Марией звать, – хмыкнул я. – Ну, ничего такая, в принципе… Но, думаю, получше кого-нибудь найду.

– Интерееесно… И где же это ты собрался найти кого-то получше троюродной племянницы нашего безвременно почившего бургомистра, да не будет ему шибко жарко в котле на Той Стороне?

– Есть мысль, – с расстановкой произнёс я. – Стребовать с князя в качестве награды за все наши подвиги рекомендацию в хорошую академию магии и оплату за обучение в ней. Например, Итиль, Киев или Москва. Москва даже лучше – и ближе, и нейтральная…

Райнхард присвистнул.

– А губа-то у вас, батенька, аж до самой Саксонии… – насмешливо произнёс дядя. – Ничего, что старик даже своих деточек никуда не смог пристроить?

– Не смог или не захотел? – уточнил я. – Понятно же, что в такие заведения едут не учиться, а заводить связи. Но при этом не только ты смотришь, но и смотрят на тебя. Если из княжества приедут бездарности, то по ним будут судить и само княжество. Слабое подрастающее поколение – значит клан слабеет. И в будущем это может означать, что слабого сожрут. Так лучше уж не демонстрировать слабость открыто. Это раз.

– А есть и два?

– Конечно.

– Мы стали свидетелями того, что бургомистр и княжеский племянник держал у себя дома одержимую демоном дочь. Но признаться в этом – означает крепко подставиться. Если Либрия и правда действовала в интересах Новгорода, то она всё же добьётся своего, если выплывет вся эта история с Прорывом. А когда сюда прибудут клерики Конгрегации (а они обязательно прибудут), всё может кончиться Очистительным походом, в котором с радостью поучаствуют и новгородцы, и пермяки.

– Печора всё-таки одно из княжеств Большого Стола, – напомнил Райнхард. – Думаешь, Киев, Рязань или Владимир будут спокойно стоять и смотреть, как раскатывают их родичей?

– А куда они денутся? Прямо заявить об одобрении контактов с Той Стороной – это подписать себе смертный приговор.

– А ты случайно не переоцениваешь влияние Мазендарана? Сейчас же не тринадцатый век, чтобы Священный Демавенд мог диктовать свою непреклонную волю всему правоверному миру. И особенно в Конфедерации.

– Не тринадцатый, – кивнул я. – Но золота и влияния у Мазендарана хватает, так что становиться на его пути – так себе затея. Благо, что церковники больше заняты Той Стороной, а не простыми смертными.

– Хорошо, пусть так. И к чему ты тогда клонишь?

– Мы узнали то, что не должны были узнать. Поэтому нас нужно либо заткнуть, либо бросить такую кость, чтобы мы подтвердили всё, что скажет князь.

– Под заткнуть – ты подразумеваешь… – протянул дядя.

– Ну, я не думаю, что князю придёт в голову такая идиотская мысль, как убить нас, – усмехнулся я. – Это чревато.

– О да, – оскалился Райнхард.

– Значит – кость. Учитывая наше скромное положение – проще всего откупиться деньгами, а деньги у Его Сиятельства есть. Вот пусть и заплатит. И нас из княжества уберёт, и с КМ проблем не будет, если мы выдадим складную версию. И даже престиж для Печоры заработает – дескать, вот какие у нас таланты растут!..

– Хех, – одобрительно покивал дядя. – А соображаешь… Даже и не возразить ничего сходу – вроде всё складно разложил. Но ты хоть представляешь, сколько может стоить обучение в таком месте? Да ещё и на двоих?

– Троих, – уточнил я. – Неудобных свидетелей вообще-то трое.

– Вилли и пятнадцати нет, а на учёбу раньше шестнадцати не берут.

– Ну, значит, придётся сделать исключения. А что? Ранг у неё уже девятый, клетку за пару месяцев натянем ещё на одну ступень. Учится она вместе с нами, знает даже побольше… Справимся.

– Может ты и прав, может ты и прав… – Райнхард задумчиво побарабанил пальцами по столу. – Но вот тут у меня уже есть сомнения…

Взял кружку с моим недопитым чаем, понюхал.

– То есть в том, что я увидел жизнь, что мог бы прожить и принёс оттуда кучу разных знаний – тут сомнений нет, – хмыкнул я. – А вот что можно Вилли в четырнадцать лет в Академию засунуть – тут ты уже сомневаешься.

– Ага. Вроде того.

– А если бы я сказал тебе, что не просто увидел свою жизнь, какой она могла быть? Что если я на самом деле прожил её – все эти десятки лет, а потом вернулся в себя-шестнадцатилетнего?

– Это уже, конечно, сомнительнее, – хмыкнул Райнхард и отхлебнул чая. Моего, кстати, чая. – Потому что если пророчества научно доказаны, то вот с путешествиями во времени всё иначе.

– Но метод доказательства всё же есть, – улыбнулся я.

– Нда? И какой же?

– Дар Пророка не способен пробиться через Замыкание Макондо. Люди и пространство, что находятся в поле Замыкания, выпадают из поля зрения пророка. Так?

– Ну, допустим, – с подозрением отозвался дядя. – Хотя, прикладной теормаг и не был никогда моей сильной стороной…

– Поэтому если мне, например, через Дар пророка откроется будущее, то я не буду знать о людях и предметах, что сейчас или потом будут помещены в поле Замыкания, – продолжил я. – Однако! Замыкание Макондо можно вскрыть или нарушить. В таком случае, если я вынесу какую-то информацию из него и вернусь в прошлое, то буду об этом знать. Так?

– Это очень сомнительное доказательство. Но я никогда не интересовался теорией путешествий во времени, так что звучит в некоторой степени разумно… Но как мы можем это проверить? Я вот что-то никого не припоминаю, кто угодил бы в Замыкание Макондо – это же чисто теоретическая хрень…

– И никто не помнит. Потому что при помещении объекта в поле Замыкания, информация остаётся на бумаге или пергаменте, остаются фотографии… И всё это можно подделать или уничтожать. А вот люди просто забывают. И ты тоже забыл.

– Ну и что я забыл? – хмыкнул Райнхард. – Или кого?

Я на мгновение прикрыл глаза, собирая магическую силу… А затем выдохнул, ощущая как искажается пространство вокруг меня:

– Ты забыл свою сестру – Ингеборгу Винтер.

Время на мгновение замедлило свой ход, когда вокруг меня разошлись волны, в которых искажалось очертание пространства.

Словно круги на воде от брошенного камня.

И я сейчас был именно тем самым камнем.

С грохотом упала на пол и разлетелась на части чашка из руки дяди. Остатки чая брызгами взмыли в воздух… и обрушились вниз, обращаясь лужей чёрного масла, по которой тут же начали пробегать волны игл.

Как часто случается при сложных ритуалах – когда соприкасаются наш мир и Та Сторона, появляется ферромагическая жидкость.

Дядя побледнел и схватился за голову.

– Что… – потрясённо выдавил он. – Как ты…

– Райнхард, я из будущего, – сообщил я. – Райнхард, мы в дерьме.