Текст книги "Любовь Литвина (СИ)"

Автор книги: Сергей Харитончик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Стась подошёл к Медиту, который встретил его с притворным спокойствием. Но подрагивающие в свете лампы веки выдавали глубокое внутреннее волнение.

– Аида с .... смогут пройти через оцепление осман.

Сын Бея вздрогнул и молча уставился на Стаса. Искра надежды застыла в его взгляде.

– Они не знают ещё,что мы были в гареме. – Продолжал Стась. – Аида скажет, что это её сын. – Новая мысль пронеслась в его голове. – А лучше – дочь. Его надо переодеть в девочку.

Через 10 минут всё было готово. Аида стояла перед Медитом и Стасом и держала за руку ...., которому на голову повязали маленький яркий платочек, а рубашку украсили бахромой, которую нашли в доме. Аиде всё объяснили и указали, куда идти дальше.

– Мы встретимся у наших друзей. – Сказал Стась, добродушно вглядываясь в беспокойные глаза девушки. Ахмет перевёл, и Аида улыбнулась.

Медит обнял младшего брата, что-то говоря при этом. Тот понимающе кивал. Недетская решительность и уверенность мальчика вызывали удивление и уважение.

Они ушли. Чуть поодаль за ними следовал один из воинов Медита. А все, обнажив оружие, стали ждать в гнетущей тишине.

Наконец показался следовавший за Аидой и .... воин. По улыбке на его лице все поняли – они прошли. Никогда ещё Стась не видел Медита таким радостным и счастливым. Радовались все. Казалось, собственная судьба их теперь беспокоила мало.

Теперь пройти через цепи османских отрядов представлялось несложным. Под видом одного из них. Такие отряды белюков и янычар рыскали повсюду, выискивая сбежавшего сына Бея Карасы.

Стась спрятал, на всякий случай, свои светлые волосы под высокий турецкий колпак, хотя среди осман – янычар, "чужеземных мальчиков", светловолосых было много. Подтянул чулки на ногах и стал в строй в центре отряда.

Через несколько сотен шагов наткнулись на отряд осман, превосходящий их по численности раза в два. Завязался разговор. Один из османов пристально вглядывался в Стаса, затем что-то спросил у него. Стоявший рядом Ахмет что-то ответил и засмеялся. Стась же, лишь улыбался в ответ.

– Кажется, пронесло, – подумал он, когда их отряд отделился от осман и продолжил путь.

– А что ты сказал ему? Тому осману. И что он хотел? – Спросил Стась у Ахмета.

– Он спросил – ты из Сербии? Я ответил – да. А молчишь ты, потому, что тугодум. – Серьёзно произнёс Ахмет, вглядываясь вдаль. – Учи турецкий, – добавил он озабоченному Стасу.

Стась непроизвольно покосился по сторонам. Слышал кто слова Ахмета? Воины Медита вокруг шли с сосредоточенными серьёзными лицами. "Они ж не понимают наш язык", – усмехнулся Стась.

В самую жару подошли, наконец, к усадьбе, в которой ночевали. Горестный хозяин встретил их печальной улыбкой. Здесь узнали, что брата Медита отправили уже на юг, в сторону бейлика Карасы.

– Всё прошло превосходно! – услышал Стась весёлый голос Медита.

– Пока нам везёт. Уж больно всё гладко. – Голос Стаса прозвучал спокойно, а в глазах сына Бея он увидел, как радость сменяется тревогой.

На самой окраине Бурсы отряд Медита, человек тридцать, наткнулся на османских янычар. Их было много, около сотни. Они не улыбались, а лишь обнажили оружие.

– Всем вести себя спокойно. Мы – османы. – перевёл Ахмет слова Медита.

Подошли ближе. Командир вражеского отряда что-то прокричал, и их тут же стали окружать. Прокричал что-то и Медит, и его воины тоже обнажили оружие.

И тут, откуда-то из за ближайшей лесистой горы, раздался боевой клич янычар бейлика Карасы. А следом, со своими знамёнами, показались и сами они.

Это были те самые воины из основного отряда Медита, которых разместили в двух ближайших пригородных сёлах. Полторы сотни отборных воинов, свежих,отдохнувших.

Бой был короткий и жестокий. Османы бежали. Их никто не преследовал. Забрав раненых, возросший численностью отряд Медита стал быстро удаляться на юг.

Ночью остановились у небольшой речки.

– Пойдёшь со мной. – Сказал Медит Стасу. – Переодевайся. – Он бросил ему какую-то простую крестьянскую одежду. – оружие тоже оставь, возьми лишь кинжал и спрячь его.

Через пол-часа отряд Медита перешёл речку и поскакал дальше на юг. А сам сын Бея со Стасом и тремя охранниками, тоже переодетыми в крестьян, пошли пешком,без лошадей,вверх по течению реки.

Через пол-часа взобрались на пологую горку. Стало светать. Со стороны Бурсы увидели большое облако пыли. Затаились. Отряд осман, в несколько сотен всадников, пересёк речку в том же месте, где прошёл отряд Медита, и продолжил преследование.

В каком-то горном селении купили лошадей и продукты и не спеша отправились на юго – запад, в сторону бейлика Карасы.

Через десять дней, без особых приключений, были дома. Когда тропа через последний перевал вывела их на самое высокое место, они увидели сначала лазурное ласковое море, блестевшее на солнце в хорошую безветренную погоду. Затем – город Бергам. Таким родным он казался теперь.

Стась сразу же отправился к своим товарищам – литвинам. Его встретил улыбающийся Ахмет. Потрёпанный, но живой. Левая рука его была перевязана и болталась, подвешенная на груди. Из двух сотен самых отборных воинов Медита, вернулась домой едва ли четверть, но его младший брат был теперь дома, вне опасности. А это – главное.

Часа через два Стась подходил к своему дому. Усталый и довольный. Хотелось одного – спать. Но на пороге терраски он увидел счастливую Аиду. Со слезами радости она бросилась ему на шею.

– Ну вот. Как всегда. – Мелькнула мысль у Стаса, и им овладело состояние, близкое к панике. – Что делать?

Он сдержанно обнял девушку, затем опустил руки. Аида продолжала прижиматься к нему всем телом.

– Теперь ты свободна! – Воодушевлённо произнёс Стась и заметил недоумение в её глазах. Сообразил, что она не понимает его слов, но что делать дальше он не знал. С ошеломлённым видом он покачал головой, осознавая, что судьба готовит ему новое испытание. Недоумение в глазах девушки сменилось тревогой, затем – надеждой.

– Я скоро вернусь, – пробормотал взволнованно Стась, – мне надо уйти, – и вышел с грустной улыбкой на лице, оставив печальную девушку в полном недоумении.

Он отправился туда, откуда пришёл, в лагерь литвинов. Лишь Ахмет мог помочь ему теперь объясниться с ничего непонимающей Аидой. Стась содрогнулся, представив, что его товарищ будет переводить то, что ему предстоит объяснить этой красивой девушке. Но ничего умнее он придумать не мог.

В лагере, среди товарищей, Стась провёл часа два. Он, неожиданно для них, сказал, что домой не пойдёт, а останется в лагере. Ожидал насмешек и язвительных шуток, но друзья восприняли эту весть с удивлением, сменившимся пониманием, как ему показалось. Во всяком случае, никто ничего не спросил. Лишь Войтек не удержался и с притворным простодушием произнёс:

– А можно я за тебя вернусь? – И изобразил глуповатое невинное лицо.

Дружный смех разорвал тишину тёмной турецкой ночи. Неловкое молчание было нарушено, и все улеглись спать.

– Надо забыться, – подумал Стась. Но смятение в его душе не проходило.

Утром первое, что он увидел, когда открыл глаза, это ироничную и издевательскую улыбку Медита. Сын Бея, чуть прогнувшись, стоял над ним и с интересом его разглядывал.

– Тебя женщина из дома выгнала? – Его голос звучал трагично и тревожно.

Стась перевернулся на другой бок, пряча лицо и, как бы сообщая, что разговора не будет. Но сын Бея не унимался:

– Несчастный. Ты её освободил, а она.... Вот благодарность за благородство. – Медит сделал паузу, и затем снова послышался его язвительный голос. – А может ты боишься, что природа возьмёт верх, и твоё мужское начало....

– Пошли вон. Все. – Прорычал Стась, прерывая речь Медита, и услышал дружный смех своих товарищей, литвинов, которые собрались вокруг, и с любопытством наблюдали за происходящим. Стасу тоже стало весело. Он приподнялся на локте, ткнул пальцем в сына Бея и произнёс как можно серьёзнее:

– Хотя, ты можешь остаться. Ты мне нужен. Пойдёшь со мной. Переводчиком будешь.

Стась снова содрогнулся, представив, что предстоит сказать ему простодушной девушке, и как сын Бея будет переводить его слова.

Через полчаса он и Медит шли по направлению его дома.

– Не понимаю тебя. Три прекрасных девушки готовы быть твоими наложницами. Они хотят этого. Что тебе ещё надо? Хочешь освободить их – хорошо. Женись тогда на каждой. По Корану ты можешь иметь четырёх жён. – Медит замолчал, ожидая, что ответит Стась, но, не дождавшись, продолжил. – А четвёртая жена там, в Литве, пусть будет первой, любимой. – Он снова замолк, чтобы вновь сменить тон на шутливый. – Не понимаю я тебя. А как же сила природы? Ты научился с ней бороться?

Видимо, несчастный вид Стаса сделал своё дело, и Медит больше не издевался, стал серьёзным и замолк.

Аида, с припухшими от слёз глазами, что не делало её менее очаровательной, сидела за столом. Увидев Стаса, в сопровождении сына Бея, встала, испуганно и удивлённо моргая.

Полчаса Медит разговаривал с несчастной, как казалось, девушкой. Его добродушный тон иногда менялся и становился твёрдым и властным. Стась, при этом, как виновник всех событий, сидел молча, потупив глаза в пол. Лишь изредка он бросал быстрый взгляд то на Медита, то на Аиду, боясь взглянуть в глаза девушке.

Наконец, когда та отрешённо смотрела куда-то в сторону, Медит, сжав губы и сузив глаза, кивнул Стасу головой – "уходим".

– Она родом из селения, которое недалеко от Бурсы, представляешь? Когда я ей сказал, что возвращаем ей свободу, и она может отправиться домой, она ответила, что ты её увёл из дома. – Говорил тихо и загадочно Медит.

Стась нахмурил брови от услышанного и хотел что-то возразить, но так и остался с нахмуренными бровями. А Медит продолжал: Она спросила, что ей делать дома, на что она будет жить? – Медит усмехнулся. – – Но домой она согласилась вернуться, когда я ей предложил мешочек с золотыми монетами и отряд воинов в сопровождение. – – – Спасибо тебе, дружище. – Искренне произнёс Стась. – – Ты не забывай. Я обязан не только тебе, но и ей. Без неё мы бы не выпутались из той ситуации, в которую попали в Бурсе.

Медит ушёл, а Стась ещё долго стоял в стороне от дома, соображая, что делать дальше.

На следующий день всё повторилось, как с Радой. Аида уехала в сопровождении отряда воинов, выделенных Медитом. А Стась, наконец, остался один дома.

(Продолжение следует)