Текст книги "Любовь Литвина (СИ)"

Автор книги: Сергей Харитончик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

В тот вечер Ахмет принёс радостную весть. На следующий день они придут в Смирну. К обеду литвинам принесли кувшин раки, местной водки. Давгерд, товарищ со Слонима, отошёл от лагеря. Вернулся бледный и взволнованный. Показал рану на ноге.

– Змея. – сказал он. – Голова, как у лягушки.

На всякий случай позвали турок. Показали. Те что-то спросили на своём языке. Ахмет ответил. Опять спросили. Ахмет ответил и побледнел.

– Он сказал, что это гюрза, только у неё – голова лягушки. Её яд смертелен, всегда. – В голосе Ахмета послышалась дрожь.

Стась быстро встал, подошёл к Давгерду, который, казалось, стал ещё бледнее.

– Дайте нож! – Закричал он. Кто-то сунул ему в руку кривое лезвие с деревянной ручкой. Стась быстрыми движениями сделал два пересекающиеся крестиком надреза на ранке от укуса и припал губами к ноге товарища, высасывая яд. Так его учил когда-то отец дома, и он запомнил, что делать, если укусила гадюка в лесу. Ему показалось, что он почувствовал горький вкус змеиного яда. Он долго плевался, пока не закружилась голова. Стась прилёг рядом с Давгердом. Тяжело дыша.

– Воды! Дайте воды, много воды. – Услышал он.

Он долго и много пил, а ему говорили: "Ещё"!.. К вечеру стало легче. Давгерду – тоже.

На следующий день их караван вошёл в Ангору, город в центре Османской империи. Они двигались по узким многолюдным улочкам, наполненным шумом. Никто на них не обращал внимания. Прошли к центру города и оказались перед дворцом самого Султана. Остановились на широкой площади, наполненной любопытными, рассматривающими то великолепие, которое раскинулось перед ними.

Собственно, сам Дворец примыкал к небольшой речушке на противоположном берегу бурной речушки. Его окружал внутренний Двор, с обширными строениями, башнями, стенами, садами, бассейнами. Здесь находились кухня, загоны для соколиной охоты, жили лекари, хирурги, астрономы, секретари и различные другие служащие при Дворе. За внутренним Двором шёл Двор внешний. Здесь жили различные вельможи и многочисленные чиновники при Дворе. А также здесь размещались Дворцы сыновей Султана со своими Дворами и гаремами. Свои гаремы имели и многие чиновники. Где-то в стороне наблюдалась обширная конюшня. Собственно, это был большой город в самой столице Империи.

Что интересовало, Стась спрашивал у Ахмета, стоявшего рядом, а тот – у соседних турок. Основную часть Дворца Султана составляли помещения его гарема. В восьмиугольной башне жили четыре официальных жены Султана, бывшие принцессы из самых знаменитых родов Востока. За ней, в другой башне, еле различимой, находился кабинет самого Султана, где он проводил большую часть времени в праздных и любовных утехах. Сам гарем находился рядом, в обширных помещениях, поделённых на комнаты. Но большая часть наложниц не имела своих комнат, проживая в общих помещениях. Во всех окнах гарема видны были стеклянные окна, закрашенные краской и деревянные решётки. Строгие хранители непорочности султанских жён, евнухи, выделялись своей тёмной одеждой и вооружением, саблей и пикой.

Ворота в сераль, в Султанский сад, охраняли многочисленные янычары из многотысячного отборного корпуса охранников. Дворцы же сыновей Султана и его министров находились совсем близко. Видны были музыканты, играющие на различных инструментах, потешные карлы для забав и даже наложницы из гарема, с открытыми лицами и полуоткрытой фигурой.

– Вот бы ближе подойти! – Услышал Стась голос кого-то из литвинов.

– Можно попробовать уговорить наших турок! – оживился Ахмет и тут же завёл разговор с нашими охранниками.

Удивительно, но те после недолгих уговоров согласились. Видимо, и им очень хотелось хоть одним глазком взглянуть, как живут наложницы в гареме Султанского сына. Узкими тропами, среди платановых деревьев и пальм, все спустились к речке, на противоположном берегу которой располагался Дворец одного из Османских Принцев. Зашли чуть вверх по течению речки, чтобы хорошо видеть помещения и двор гарема.

Само здание, где помещался гарем, стояло совсем рядом, на крутом утёсе. Высокие гладкие стены без окон. Видимо, окна выходили на невидимую часть стен, во двор. Зато хорошо был виден большой четырёхугольный мраморный бассейн с прозрачной лазурной водой, вокруг которого собрались девушки, разные по возрасту и привлекательности. В купальниках под прозрачными, лёгкими, разноцветными, шёлковыми тканями. Несколько танцовщиц плавно двигались в ритме танца.

Девушки с гарема, увидев толпу мужчин на противоположном берегу, отреагировали по-разному. Кто-то стал фыркать, махать руками, чтобы уходили. Кто-то, из тех кто помоложе, улыбаясь, продолжали заниматься своим делом. У одной в руках появилась подзорная труба, которую она тут же направила на противоположный берег. Многие улыбались и дружелюбно махали руками. Что удивило, некоторые девушки были светловолосыми и светлоглазыми, белокожими. Совсем, как дома.

Одна из них, необыкновенно красивая, но скучная и замкнутая, казалось, смотрела на Стаса. Казалось, упрекала она судьбу в похищенной у неё свободе. И взгляд свой бросала то на реку, то на скалу, где возвышалось её вынужденное неприступное жилище, как свидетельство ревности и подозрения хозяина. Жизнь в заключении. Кто поймёт вздох твой, красавица? Непонятен он подругам твоим, в которых прелести твои порождают зависть. Нет сердца сострадательного, разделяющего печаль твою. Объятия человека, которому отдаёшься ты из боязни, избегая жестокой казни за непокорность, ненавистны тебе. Но вынуждена ты скрывать это, притворяясь счастливой. Может ли сердце твоё любить того, кто лишает тебя свободы?

Треск сухой ветки под ногой прервал мысли Стаса. Несколько человек в чёрных одеждах, вооружённых стояли перед литвинами. Что-то спросили. Ахмет перевёл:

– Что вы тут делаете?

В ответ – тишина. Один из них, в удлинённой шерстяной шапке, отороченной золотой вязью, что говорило о его статусе – командира, подошёл к одному из литвинов, ткнул тому пальцем в живот и что-то спросил. Тот лишь испуганно смотрел в ответ с высоты своего роста.

– Зачем ты смотришь? – перевёл Ахмет.

Между тем, командир прибывших подошёл к следующему литвину и задал тот же вопрос. Не получив ответа, он подошёл к Стасу, ткнул пальцем в живот.

– Смотрю, чтобы видеть. – Сказал убедительно Стась. Ахмет перевёл. Тоже убедительно. Командир прибывших открыл рот от удивления.

– Глаза есть, потому смотрю! – Чужак рот не закрывал. Сопровождавшие литвинов турки, перепуганные вначале, о чём-то заспорили с прибывшими.

– Уходим. – Тихо сказал Ахмет, и все стали молча подниматься по тропинке, прочь от реки. Стась последний раз взглянул на грустную девушку на том берегу, помахал ей рукой. Ему показалось, что она улыбнулась.

– Янычары. – Прошипел Ахмет рядом. – Из личной охраны Султана. В общем, ситуация неважная.

Поднявшись на площадку, откуда бедный турецкий народ продолжал с звистью созерцать счастливую жизнь Султана и его приблежённых, литвины и турки, сопровождавшие их, быстро отправились прочь, стемясь не привлекать к себе внимания. Ибо янычары пообещали отправить их всех в ад и отправились за подмогой.

Быстро вышли на окраину Ангоры и устремились на юго-запад. Часа через 2 все остановились у какого-то колодца, слабо затенённого редкими пальмами. Усталые, но счастливые от мысли, что удалось избежать Султанского плена. Предположения на счёт того, чем бы это закончилось, были разные. Самое безобидное из них – это превращение их в евнухов. Налюбовались бы тогда они красавицами из гарема. Правда, эта радость осталась бы для них единственной.

Стась прикрыл глаза и вполудрёме увидел чёрных всадников, окружающих их. Сон мгновенно улетучился. Несколько десятков конных янычар, вооружённых саблями и топорами на длинных ручках, плотным кольцом обступили их. Кто-то из турок, сопровождавших литвинов, схватился за оружие, но тут же получал удар саблей или топором. Один из них упал рядом со Стасом, с пронзённой стрелой шеей. Остальные подняли вверх руки.

После коротких переговоров, сопровождающимися криками отчаяния, весь караван развернули и погнали на северо-запад.

– Почему не обратно в Ангору? – Мелькнула мысль у Стаса, и он вопросительно посмотрел на Ахмета.

Тот лишь пожал сначала плечами, с изумлённым видом. Затем неуверенно сказал:

– Это не турки. Не совсем турки. и уж точно – не янычары. Идём в какие-то Карасы. – Ахмет, с ошашашенным видом, снова пожал плечами. – Так что возможность стать евнухами пока отменяется. Хотя, кто его знает. Ничего не понимаю.

Турки, сопровождавшие их до этого, уныло брели теперь рядом, без оружия, со связанными руками. Ахмет пытался с ними говорить, но те отвечали неохотно и коротко.

Стась заметил, что воины захватившие их своим видом, одеждой и вооружением немного отличаются от обычных турок. Среди них были светловолосые и светлоглазые, высокие. Хотя, основная масса всадников ничем не отличалась от пленённых турок.

К вечеру кое-что прояснилось. Ахмет сидел в тесном кругу литвинов и рассказывал:

– Керасы – свободный бейлик где-то на северо-западе Османской империи. Относительно свободный. Формально он признаёт власть Султана. Но время от времени, воюет с ним за свою свободу. Свободные бейлики поддерживает Тамерлан.

– Тамерлан – наш враг, союзник и фактический правитель Золотой Орды. – сказал кто-то.

– Это так, но Турецкий Султан уже три года держит в осаде Константинополь – столицу христианского православия. – Это произнёс Давгерд, товарищ со слонима. – Падёт столица Византии, и ничто уже не сможет удержать турок от завоеваний в Европе. Итак они уже завоевали многие страны Южной Европы.

Воцарилось молчание. Стась решился:

– Мы должны поддержать свободный бейлик, если, конечно, они будут нуждаться в нашей помощи. Если они не сделают из нас рабов. Да и выбора у нас нет. Или есть? – Улыбнулся он. – В гареме у Султана.

Все засмеялись. Это привлекло внимание охранников. Они подошли ближе, вглядываясь в лица литвинов.

И снова потянулись томительные дни перехода, длинные и однообразные. Снова больше всего на свете хотелось пить. "Когда же это всё кончится"? – Думал Стась. Хотелось, наконец, вдоволь наесться и выспаться.

Город Аджлан, столица бейлка Карасы, возник неожиданно в пустыне. Утопающий в зелени, с чистой речкой. Таким он и представлялся в мыслях Стаса.

Два дня они спали в тени гранатовых деревьев, ели какую-то кашу, иногда с бараниной, пили вдоволь воду из речки. Затем пришёл командир воинов, в расшитой золотом рубахе, подпоясанной пёстрым кушаком, под которым торчала небольшая кривая сабля. Представился начальником охраны правителя. Спросил старшего.

Стась встал. Встал и Ахмет, объяснил, что он переведёт. Командир немного подумал и согласился. Они отошли на пару десятков шагов и присели на коврик у большого кальяна.

– Мне сказали, что вы – хорошие воины и шли на службу Турецкому Султану. Это так?

– Да. Только, хорошие или плохие – никто пока оценить не пробовал, случая не представилось.

– Готовы ли вы служить нашему правителю, бею Аджлану третьему из династии Великих Даршименидов? И только ему.

– Да. Мы это обсуждали. Мы готовы сражаться за свободу бейлика Карасы.

Ахмет перевёл. Стась увидел. как приподнялись брови собеседника от удивления. Какое-то время тот молчал. видимо, вникая в смысл сказанного. Затем встал.

– Хорошо. Я точно передам ваши слова Великому Бею Аджалану третьему. – Начальник стражи ещё потоптался с задумчивым видом и ушёл.

Прошёл ещё день. В томительных ожиданиях. Неопределённость, поророй, хуже плохой вести. Казалось, что про них забыли. "Ну и ладно. – Подумал Стась. – Не голодаем – уже хорошо".

Был полдень. Солнце упрямо стремилось занять самую высокую точку на небе, прямо над головой. Двое охранников, присматривавшие за ними, скучали в тени. А сами они лежали в тени жасмина, время от времени обливаясь тёплой водой из бочки, которую периодически наполняли из речки.

Подошёл юноша. лет 20, на вид, совершенно не отличающийся от охранников, не одеждой, не оружием.

– Жарко? – Спросил он на понятном языке.

– Жарко. – Удивился Стась, приподнимаясь на локтях.

– Переводчик? – Спросил незнакомец и указал пальцем на Стаса.

– Почему? – Ещё больше удивился Стась.

– Я – переводчик, – сказал Ахмет и поднялся.

– Всем построиться! – Громко произнёс незнакомец на языке, не требующем перевода.

– А кто ты такой? – Спросил Стась, немного раздражаясь. – Серб какой-нибудь? Византиец? – Он тоже встал с недовольным видом. Остальные литвины продолжали лежать.

– Сейчас увидешь.

И тут Стась обратил внимание на рукоятку сабли незнакомца, торчащую из обычного пояса, похожего на кушак. Её украшали красные и синие камни, отражающие солнечный свет.

– Стройтесь. – Сказал спокойно Стась, всем своим видом выражая презрение к прибывшему.

Литвины стали нехотя подниматься, что-то недовольно бурча тихим голосом. Подошли охранники. Их подвели к какому-то каменному строению, у которого стояли два довольно высоких воина, раздетых по пояс, при этом ухмыляясь. Мышцы на руках и груди свидетельствовали об их силе.

Довольный незнакомец что-то спросил на непонятном языке.

– Кто хочет сразиться с ними? В кулачном бою. – Перевёл Ахмет.

"Я, я, я..." – Хотели все. Стась знал, что Давгерт славился в этом виде единоборств, но после укуса змеи, он был слаб. Самым огромным среди литвинов был Войтек с полочан, и Стась кивнул ему.

– С обоими сразу? – Спросил тот серьёзным голосом.

Ахмет перевёл. Турки удивлённо смотрели.

– Я могу сразу с обоими. – Войтек шагнул навстречу соперникам.

Турки – кулачники переглянулись с незнакомцем – командиром и шагнули навстречу сопернику. Войтек был значительно выше обоих противников. Но, если смотреть по ширине, то они были одинаковы. По весу, видимо, тоже все одинаковы.

Войтек ударил одного из соперников, который обходил его справа. и тут же пропустил удар левой рукой соперника, который обходил его слева. Правый турок и Войтек упали под смех толпы. Но Войтек встал, а турок остался лежать. Обмен ударами, и второй турок остался лежать на песке.

Довольный Стась вызывающе смотрел на турка – – предводителя и усмехался. Растерянность того сменилась гневом. Он с ненавистью посмотрел в глаза Стасу и произнёс сквозь сжатые зубы на понятном языке:

– Давай! С тобой. На руках. – И изобразил движение рукой.

– Давай. – Ответил Стась. В этом упражнении дома, в Слониме, с ним мало кто мог бороться на равных. Причём, и правой, и левой рукой в равной степени. – Только на левых. Правая у меня раненая. – Он указал на шрам.

Они стали унебольшого деревянного стола напротив друг друга, локти поставили на стол и переплели левые кисти, сжимая их со всей силы.

– Давай! – Крикнул Стась и почувствовал такую мощь в руке соперника, какой не ожидал. Его рука медленно стала опрокидываться, но в какой-то момент замерла. Соперник вскрикнул, вкладывая всю силу в последнее, как казалось ему, победное движение. Но руки остались на месте. В глазах у Стаса потемнело. Ещё мгновение, и он почувствовал, что натиск соперника стал слабеть. А ещё через секунды руки соперников вернулись в первоначальное положение. Стась уже собирался повалить ослабевшую в его руке руку, но в мыслях вдруг пронеслась подобная ситуация там, дома, в Слониме. Всё было также, но тогда его рука ослабела и не могла сопротивляться в руке более сильного соперника. Вокруг столпились товарищи, а его соперник сказал: "Ничья"! – И не стал валить руку Стаса.

Глядя теперь в отчаянные глаза противника, Стась спросил:

– Ничья? – И, не получив ответа, прокричал – Ничья!

Кисти рук расплелись, под шум довольной толпы. Незнакомец избегал взгляда Стаса. Лишь теперь Стась заметил насколько сильным тот выглядел. Мощные бугристые мышцы покрывали его руки и плечи.

Командир отряда открыл дверь каменного здания, охраняемого воинами в пёстрых одеждах с боевыми топорами, и произнёс на понятном языке:

– Оружие! Вам!

Стась вошёл первым. За ним – остальные литвины. Отдельными кучами лежали сабли, топоры, алебарды, пики, кинжалы, шлемы. Висели кольчуги и поддоспешная одежда. Стояли щиты разной формы. Стась искал мечи. Нашёл. Через полчаса все вышли довольные, гружёные оружием и доспехами.

– Теперь вы – воины бейлика Карасы. – Торжественно сказал командир – незнакомец, соперник Стаса, на ломанном понятном литвинам языке.

– А ты кто? – Спросил Стась.

– Я – Менид – сын Бея Аджлана. – Он улыбнулся. – Не ожидал, что я Бей?

– Я сам – Бей. – Сказал задумчиво Стась. – У себя на Родине. – Он тоже улыбнулся.

Прошло несколько дней. Литвины жили в большом каменном строении на берегу речки. У Стаса была отдельная комната. За ними присматривал один незаметный охранник. По утрам и вечерам занимались физическими упражнениями и совершенствовали владение оружием. После чего, купались в речке. В остальное, жаркое время, лежали в тени гранатовых деревьев и финиковых пальм. Кормили хорошо. Раны почти перестали тревожить. Каждый день приходил Медит, наблюда за занятиями. Всегда дружески приветствовал Стаса.

Однажды, когда Стась дремал в полуденную жару в тени кустов роз, пришёл Менид и сказал, что его вызывает к себе Бей. Вместе они прошли через сады Правителя, вошли через резные каменные ворота, охраняемые многочисленной стражей, во двор Бея, подошли к огромному белому мраморному Дворцу с множеством башень разного размера и формы. По длинным коридорам, с янычарами на каждом углу, они долго шли, сворачивая то влево, то вправо, пока наконец не оказались в широком тронном зале, в глубине которого сидел сам Бей на каменном лазурном троне, устланном красивым ковром тонкой работы. Одет он был в какие-то лёгкие одежды, похожие на халат. Весь в золоте. На голове – длинный колпак с куском красного атласа, падающего на плечи. За ним стояли два стражника с алебардами и саблями на поясе.

Стась склонил голову перед Беем, так, как это сделал Медит и увидел чуть удивлённый взгляд Правителя. "Что-то не так сделал", – подумал он. Бей что-то торжественно сказал.

– Мне сказали – ты из далёкой северной страны. – Сказал громко перевёл Медит.

– Да, Повелитель. – Медит перевёл.

Бей снова что-то сказал.

– Будешь сопровождать со своими воинами посольство в Перване, бейлик такой, в Синоп, на берегу моря. – Перевёл сын Бея.

– Да, Повелитель.

Бей Аджлан говорил, его сын сразу переводил на понятный язык.

– Отправитесь завтра. Тебе всё объяснят. Есть какие пожелания? Или жалобы? Будешь верно служить – получишь награду.

"И гарем впридачу"! – Почему-то весело подумал Стась. А вслух лишь сказал: "Да, Повелитель".

Вечером Стась сидел с Медитом в беседке на берегу речки и пил вино.

– Я возглавляю посольство. – Сказал сын Бея. Перване – такой же бейлик, как и Карасы. Под властью Османского Султана. Но когда-то они были свободные. Мы – тоже. Мы станем свободные.

– С помощью Тамерлана?

– С помощью Аллаха. А Тамерлан лишь орудие в его руках.

– Откуда ты знаешь тот язык, на котором говоришь со мной?

– Это язык сербов. Я изучил его в детстве. Здесь много сербов и болгар. А больше всего из чужеродцев – греков. Их много среди янычар. Турков по крови нет среди янычар, ты знаешь?

– Знаю. Теперь и мы – янычары.

– Вы – немного другое. Янычар воспитывают с детства. Они учат коран и турецкий язык, науки какие-то. Кроме умения владеть оружием и физических упражнений.

– Ты удивил нас. Мы слышали, что дети Султана – это изнеженные лентяи. Физические упражнения им запрещены. Большую часть времени они проводят в гареме, как и сам Султан.

– Мы – не турки. Не османы, хотя язык похож. Мы – тюрки. Наша династия Даришменидов правила в Сивасе – на восток отсюда. 300 лет назад было нашествие турок – сельджуков. Мы бежали на запад, сюда. Здесь много народу намешано. Османы дают спокойно жить всем, кто станет на колени перед их Султаном.

– Но вы не сможете... сохранить свободу перед таким могущественным врагом. Часть южной Европы уже покорилась Султану. – Сказал убедительно Стась и подумал, а не слишком ли он откровенничает. Молчание затянулось.

– Сами не сможем. Конечно. Но есть другие бейлики. К тому же, нас поддерживает Тамерлан. Какое-то время татары правили всей этой страной, до турок. И память об этом жива. Конечно, Тамерлан ничуть не лучше Султана, но они – враги, и нам надо это использовать.

– Султан сейчас осаждает Константинополь. уже три года. Есть воины бейлика Карасы в войске Султана?

– Нет. Мы не дали Султану своих воинов. И теперь ждём мести. А то, что она будет, можно не сомневаться. Кроме нас, ещё один бейлик на западе империи поступил также. Теперь его беженцы живут у нас, а сам Бей погиб. В неравном бою. – Снова наступило тягостное молчание, сопровождаемое лишь шумом быстрой реки.

– Почти все войска Султана – под стенами Константинополя. До нас пока у него руки не дошли. – Продолжил Медит. – Но отдельные его отряды рыскают у наших границ. Да и по нашей территории, конечно. – Медит улыбнулся. – Не будем о грустном. Когда наши враги увидят, какие теперь у нас воины, им станет страшно. На заре выступаем. Обедать будем в горах. До завтра!

Проснулись затемно. Навьючили лошадей. Отдельно сложили оружие. доспехи. Стали ждать Медита и его посольство. Когда уже совсем стало светло подъехал и он с вооружённым отрядом человек в 100, не меньше.

– А где послы? – Спросил Стась.

– Здесь, среди воинов.

Пока наливали воду в бочки, грузили продукты и подарки, время приблизилось к полудню. В самую жару тронулись в путь. Караван был больше похож на ударый отряд отборных воинов. Верблюдов не было. Самое громоздкое – лёгкие повозки, запряжённые парой резвых лошадей.

К вечеру преодолели полтора десятка миль и остановились в обширном оазисе, недалеко от небольшого аула.

– Надо отойти к реке. Так безопаснее. – Сказал Стась Медиту.

– Ты что, боишься? Мы пока – на своей земле. Я не боюсь.

Через два дня своя земля закончилась. К вечеру шли по гористой местности. Горы резко кончились и впереди раскинулась широкая равнина с редкими пальмами.

– Остановимся здесь, в горах. Здесь безопаснее. – Сказал Стась.

– До сна найдём речку, там и остановимся. – Решил Медит.

Проходя по песчаному участку равнины, увидели следы многочисленных конских копыт. Это вызывало беспокойство. Большой отряд всадников прошёл здесь совсем недавно. Но на опасения Стаса Медит ответил лишь дружеским смехом. "Может мне мерещится повсюду опасность"? – Подумал Стась и спросил у Давгерда, что он думает про эти многочисленные конские следы. Тот не мог скрыть тревоги в глазах.

– Большой конный вооружённый отряд прошёл здесь несколько часов назад. Два отряда в одном месте, в одно время, среди бескрайней равнины – вряд ли это случайное совпадение.

– Почему ты решил. что они вооружены?

– Кто-то случайно обронил. – Давгерд показал стрелу.

Остановились у небольшой речки. Стась выбрал место, где река резко меняет своё направление, образуя излучину. С двух сторон из четырёх отряд защищала река. Повозки расположили так, чтобы они полностью отгораживали лагерь от обширной равнины.

Подошёл Давгерд:

– Частокол бы ещё поставить. Не помешает.

– Засмеют ведь турки. – Ответил Стась и задумался. Хотя... пусть смеются.

Он подошёл к весёлому Медиту.

– Я решил провести учения по охране лагеря.

– Проводи. – Медит удивился, но возражать не стал.

Воины Медита построились. Стась говорил, а Медит переводил, что делать. Начинало темнеть. Молодые платаны, росшие на другом берегу, вырубили. с них делали колья и вкапывали одним рядом остриями в сторону равнины. Медит, с усмешкой, наблюдал за происходящим. Турки, поначалу весёлые, через два часа, когда всё закончили, так устали, что валились с ног и тут же засыпали.

Стась собрал своих.

– На турок надежды нет. Будем караулить сами, всю ночь, по два человека.

До рассвета оставалось совсем мало времени. Стась проснулся. он мало спал в эту ночь. "Кажется пронесло. В этот раз". – Подумал он и услышал голос своего товарища, Давгерда:

– Я слышал ржание. Конское.

– Не показалось?

– Нет. надо будить всех.

– Давай пока только своих.

Литвины тихо сидели вглядываясь в темноту. Было тихо. "Показалось". – Подумал Стась и тут же услышал стук копыт скачущих всадников. Все бросились будить спящих турок. Затем раздались крики в ночи и дикое громкое ржание коней. Ряд кольев в 20 шагах от лагеря встретил лавину всадников.

– Да бою! – Закричал Стась и увидел, как за его спиной, в свете редких факелов, строятся перепуганные воины Медита. Сам Медит бегал среди них безмолвно. – Луки – к бою!

Ахмет прокричал команду на турецком языке, и турки натянули луки. "Давай"! – Стась махнул рукой и стрелы полетели в темноту, откуда неслись крики и конское ржание. А турки продолжали одну за одной пускать стрелы в темноту. Пространство впереди наполнилось сплошным диким воем. Кто-то из врагов прорывался через ряд кольев и с диким визгом проносился у повозок, окружавших лагерь. Стрелять из луков прекратили только лишь тогда, когда впереди притих этот нечеловеческий вой.

Стало светать. В полутьме появились очертания многочисленных трупов , раненых людей и лошадей. Их было так много, что местами они, падая друг на друга, образовывали кучи.

Потрясённый Медит приказал уходить. Обойдя по берегу место бойни, караван быстро стал уходить на восток. Стась приказал захватить с собой одного из нападавших, раненого. Потерь среди своих и воинов Медита не было. Лишь двое воинов-турок были ранены.

Захваченного пленного допросили на первом же привале. Тот, перепуганный, сразу стал всё рассказывать. Нападавших было пол тысячи человек. Они – из корпуса Паши , одного из полководцев Султана Баязита. Им приказали убить всех, а голову Медита привезти самому Паше.

– Там, у лагеря, убитых и раненых осталось человек 200, – сказал задумчиво Медит. – Значит 300 человек будут продолжать преследовать нас. И если у них ничего не получится, они попросят помощи. Нам помощи ждать неоткуда. Отец, Аджлан, не знает, что Османские войска нас преследуют. Ведь мы находимся в состоянии мира с Султаном. Его воины, без объявления войны, напали на нас. – Медит в отчаянии отшвырнул от себя чашу, воду из которой он выпил. – Надо предупредить отца. Мы возвращаемся.

В месте, где река замедляет течение и становится широкой и мелкой, воины Медита и Стаса перешли на другой берег и повернули на запад. Вечером прошли у того мета, где прошлой ночью произошёл бой. На противоположном берегу видны ещё были трупы у частокола. Раненых унесли.

Переходы были длинными. Шли быстро, опасаясь преследования. Через два дня достигли столицы бейлика Карасы. Уставшие литвины, сбросив доспехи и оружие, валились в тени гранатовых деревьев и тут же засыпали. Часов через пять Стаса вызвал к себе сам Бей Аджлан.

Молодой янычар проводил Стаса к Бею. Аджлан принял его в том же самом зале. Тот же лазурный трон, та же охрана с алебардами и саблями. Лишь одеяние Бея сменилось с лёгкого халата, увитого золотом, на лёгкие доспехи, тоже блестящие золотом.

– Второй раз я тебя вижу, но ты успел уже меня удивить. – Сказал Аджлан через переводчика, видимо серба, стоявшего справа.

– Надеюсь, не последний. – Пошутил Стась и сразу же понял, что пошутил неудачно. Он улыбнулся, глядя в удивлённое лицо Бея.

– Не последний. – Сказал тот удивлённо на понятном языке, без переводчика. – Конечно не последний. Опять удивил. – Аджлан встал с трона и подошёл поближе, чуть усмехаясь. Он снова заговорил на тюркском. – Ты – смелый, но мне это нравится. Непривычно как-то. У вас так принято разговаривать с Властителями?

– Простите, Бей, но у нас, действительно, так принято разговаривать с Властителями. Ибо он – такой же как и мы. Он лишь – первый среди равных. – Стась смутился, не зная, что ещё сказать, сам, не очень веря в то, что сказал.

Аджлан, с задумчивым видом, подошёл ещё ближе.

– Ты спас всё наше Посольство, всех моих людей. – Торжественно произнёс он и добавил после паузы. – Ты спас моего сына, наследника Престола.

– Я спас не только их, но и себя. – Улыбнулся Стась и на этот раз понял, что эта шутка ещё более неудачная, чем первая.

Бей задумался, не меняя добродушного взгляда.

– Не перебивай, когда говорят старшие. – Его серые глаза, контрастом выделяющиеся на смуглом лице с чёрной постриженной бородой, застыли в задумчивом взгляде. – Перейдёшь жить в отдельный дом с обслугой, недалеко от Дворца моего сына Медина. Твои воины останутся пока там же. Я подумаю ещё, как отблагодарить тебя. Иди.

Стась чуть поклонился и вышел, осознав лишь потом, что не поблагодарил даже Бея за его внимание. Недовольный собой, он поплёлся за придворным, который отвёл его в каменный, довольно просторный дом, его новый дом, с пятью просторными комнатами и двумя молодыми служанками – наложницами. Девушки, одетые в шёлковые халаты, постоянно улыбались и кланялись.

Стась, весёлый и довольный, вернулся к своим. Рассказал всё.

– Ну вот, жизнь налаживается. – Сказал с улыбкой Давгерд. – Может и у нас что-то изменится.

– Может и вам переселиться в этот дом? – Искренне предложил Стась, но все завозражали и отказались.

А вечером пришёл Медит. Они сидели в той же беседке на берегу речки, увитой какими-то растениями с большими алыми цветами, пили красное терпкое вино.

– Пришли тревожные времена. – Сказал Медит, устемив куда-то в даль взгляд. – Паша может в любое время напасть на нас. Я тебе говорил, что он сделал с другим бейликом на западе Анатолии? Сам Бей погиб, его армия разбита. Мало кто уцелел и пришёл к нам.

– Да, ты говорил. Их армия намного больше нашей?

– Сам корпус Паши – тысяч воинов. Раза в три больше нас. Кроме того, он может поставить в строй многочисленные гарнизоны соседних с Карасы городов.

– Значит, в открытой битве у нас шансов нет. Нужно нападать мелкими отрядами, громить обозы противника, устраивать засады.

– Ты думаешь, это поможет?

– Конечно. У нас, на Родине, мы, литвины, часто применяли такую тактику, когда враг превосходил нас по численности.

– Послушай, может всех твоих литвинов сделаем командирами отдельных отрядов? – У Медина заблестели глаза от этой мысли. – Думаю, им есть чему научить наших воинов. А ты будешь командовать этими отрядами.

– Не знаю. я посоветуюсь.

– Пусть учтут, что командир отряда получает жалование и часть воинской добычи. А о тактике ведения войны мелкими отрядами, мы подумаем. – Закончил Медин после паузы и ушёл, дружески попрощавшись.

Стась пришёл в свой новый дом. Невольницы, смотревшие поначалу с тревогой и испугом, чему-то улыбались, перешёптываясь между собой на непонятном языке. Одна сказала, что немного понимает язык хозяина, потому что она фракийка.