Текст книги "Акулы шоу-бизнеса"

Автор книги: Сергей Ермаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Глава 22

Крабу в затылок ткнулся ствол автомата. Загорский презрительно усмехнулся и пальцами, торчащими из бинта, постучал по делу, которое принес Краб. И тут же удар приклада по голове над ухом бросил Краба на пол. Очнулся он от вылитого на него ведра холодной воды. Веня за шиворот подтащил Краба к стулу, помог подняться и сесть. Руки Краба были закованы в наручники за спиной. Голова от удара прикладом чуть не лопнула, Веня приложился со всей силы, очевидно, боялся, что Краб вывернется и сможет оказать сопротивление. Следователь расположился за столиком рядом с Загорским и тоже положил на стол какую-то свою папочку.

– А ты говорил, милиция у нас плохо работает, – усмехнулся Загорский, – вот товарищ следователь, когда поднажал я на него, попросил тебя освободить по просьбе Вени, сославшись на то, что наш человек, сильно на меня обиделся. Не был бы я так загружен, не лежал бы в больнице да увидел тебя хоть один раз, понял бы, что ты за птица. Но ведь слышал о тебе только по рассказам Вени: мол, появился крутой мужик, Петруччо, а ты на самом деле, как выяснил товарищ следователь, никакой не Карабузов и даже не мичман, а капитан третьего ранга, инструктор по рукопашному бою, да еще и в зоне сидел и кличку имеешь соответствующую – Краб. Все верно излагаю? А ты говоришь, что милиция у нас плохо работает.

– Хорошо работает, да только не на тех, кого надо, и не тогда, когда надо, – ответил Краб, – а ты, капитан, выходит, и есть Гомункул. А ранение?

– На что только не пойдешь, чтобы чистеньким остаться, – усмехнулся Загорский, – когда под тебя уже копают. Даже на самострел. У тебя в бригаде, небось, тоже самострелы бывают, знаешь, что это такое?

– Нет, не знаю, у меня такие козлы не служат, чтобы самим в себя стрелять и чистенькими остаться, – ответил Краб.

– Хорохоришься, героя из себя корчишь, – кивнул Загорский, – думаешь, удастся выкрутиться, а ведь – нет, не удастся. Все, капитан, ты попал в самый эпицентр места, которое зовется полной задницей. Ты, наверное, думаешь, как этот вшивый капитанишка может быть Гомункулом? Как ему могут подчиняться всякие депутаты, мэры и прочие высокопоставленные шишки? Ты же думал, что Гомункул – это, по меньшей мере, полковник, а то и генерал? Нет, дорогой наш провинциальный служака, дело не в звании и не в должности, а в связях и умении правильно эти связи использовать. Бывает, сидит на высоком кресле тупая чушка, типа полковника Багрова, которого перевели откуда-то с очередного места, где он обосрался в очередной раз, и думает эта чушка, что по его планам все вокруг него движется, а на самом деле все не так, вертит им капитан Загорский, как шея головой. Это к чему я тебе все рассказываю? А к тому, что ты почти до пенсии дослужился, а в людях и в жизни как не разбирался, так и не разбираешься. Думал, напором все проблемы решишь?

– Согласись, рожа твоя продажная, что мне почти удалось это сделать, но только в тебе я ошибся, – сказал Краб, – посчитал тебя мужиком, а ты оказался портянкой.

– Да-да, – кивнул Загорский, состроив издевательскую физиономию, – я знаю, вдвойне обидно упасть прямо на финишной прямой, когда до победы тебе, казалось, рукой подать. И тут тебе раз – подножка, и ты лежишь в дерьме мордой и пускаешь пузыри. Хотя, если быть уж предельно честным, то не признать того, что тебе удалось нам мозги запудрить, я никак не могу. Из тебя бы хороший аферист получился, тебе люди верят.

– Ну, – вступил в разговор Веня, больно тыкая стволом автомата Крабу в затылок, – я нарадоваться не мог, что мне такой мужик серьезный попался как раз в то время, когда у меня неприятности начались по бизнесу. А теперь понятно, что это он мне как раз эти неприятности и устраивал.

Загорский поднял руку, и Веня мгновенно замолчал. Плюгавый следователь вертел своей головкой на тонкой шее и вообще не понимал, зачем они сюда на дачу все приехали? Свое дело он уже сделал – просто от злости сделал, – когда наглого такого типа, ударившего его друга прапорщика, отпустили, он взялся за доскональную проверку его личности. Сопоставил отпечатки задержанного с картотекой и вычислил, что задержанный был никакой не Карабузов П. П., а совершенно другой человек. Он поспешил это сообщить человеку, который за задержанного походатайствовал, ведь ему уже заплатили три тысячи долларов за труды. А зачем они все приперлись на его дачу, зачем сюда притащился этот Краб? Не хватало еще, чтобы на даче убили человека, а потом закопали бы труп в огороде, где его теща сажает ранней весной клубнику. Следователь был категорически против этого, но рта пока не открывал.

– Я вообще всегда был за применение высшей меры наказания – расстрела – к тем личностям, что мешают обществу жить, – продолжил Загорский, вставая из-за стола, – тех, кто мешает обществу жить, нужно ликвидировать безжалостно и немедленно!

– А себя ты к таким не относишь? – поинтересовался Краб. – Ты в первую очередь и мешаешь обществу жить нормально.

– Я живу в этом обществе по законам, которые сложились в нем под действием внешних обстоятельств, – ответил Загорский, меряя комнату шагами из угла в угол, – я для общества не только не опасен, но и для какой-то его части очень полезен! Например, для студентов и малоимущих граждан, которые просто не могут купить лицензионные диски и кассеты за пятьсот рублей. И эти слои общества мне благодарны, покупая диски по сто рублей. И благодаря мне есть стабильность – бедные не режут богатых, да и артисты, которые вопят, что им не хватает денег с продаж дисков, попробовали бы посчитать, так ли много людей в России способны купить их по пятьсот рублей? А так их творчество расходится миллионными тиражами. Пусть, кто может, покупает фирменные диски, но должны быть и «пиратские».

Загорский, в котором открылся неожиданный талант к демагогии, перевел дух, снова присел за стол и продолжил:

– Так что это не я опасен, а ты, как и всякий нарушитель спокойствия и разрушитель устоявшейся системы. Потому что такие, как ты, всякие перестройщики и революционеры, которые из-за того, что им что-то в этом мире кажется несовершенным, начинают все менять, и в результате воцаряется полный хаос. Жили мы при социализме, оказалось, что жили не так, плохо жили. Стали менять все, перестраивать, и что получилось – полный беспорядок и беспредел! А до этого жили при царе, продавали пшеницу в Канаду, а теперь себя обеспечить не можем, и все из-за таких, как ты, которые хотят одним махом все перестроить. Запомни – если что-то идет так, как идет, значит, оно так и надо! Хотя чего я тебе это все втолковываю, дурака учить – только хрен тупить! Так что вернусь-ка я к тому, с чего начал. А говорил я о том, что всегда был за применение высшей меры наказания, но иногда бывают случаи, когда расстрел не наказание, а избавление. Мне бы хотелось, чтобы ты увидел, как опускается твоя дочь, за которую ты так рьяно сражался, как из популярных певиц она переходит в разряд вокзальных шлюх.

Краб не выдержал этих слов, резко вскочил, но Веня был настороже и снова ударил его прикладом автомата по голове. Краб попытался уклониться и даже врезал каблуком Вене под колено, отчего Веню скрючило, но и голова Краба, по которой все же попало прикладом, дернулась, и он припал на одно колено на полу. Загорский с размаху рукоятью пистолета ударил Краба по макушке, и он потерял сознание. Его снова полили водой, но больше на стул не посадили, а оставили лежать на полу. Краб приоткрыл глаза и услышал голос Загорского:

– Так вот, я хочу, чтобы ты мог наблюдать, как твоя любимая детка из разряда популярных певиц переходит в разряд вокзальных шлюх. И наблюдать за всем этим ты будешь, сидя на нарах. А за что же нам тебя посадить? За драку на рынке? Банально, да и много не дадут. Нет, лучше посадить тебя за убийство! Вот это я здорово придумал! И лучше за убийство не простого гражданина, а работника органов, следователя, который вымогал у тебя взятку!

Сказав это, Загорский резко повернулся и с левой руки три раза выстрелил прямо в грудь плюгавого следователя, сидящего за круглым столом на своей собственной даче, где он любил вечерами пить чай с клубничным вареньем в компании жены и тещи…

* * *

Татьяна дрожащими руками пыталась всунуть в банкомат золотую карточку, которую вручил ей олигарх Сметанин. Ничего не получалось – карточка никак не влезала, мялась и гнулась. Ничего удивительного в этом не было – после того, как Татьяна узнала, что отец арестован по обвинению в убийстве следователя, который якобы вымогал у Краба взятку за его освобождение из-под стражи, само собой, все валилось у нее из рук.

Капитан Загорский полчаса назад позвонил Татьяне прямо в студию и рассказал, что ее отца задержали с поличным на месте преступления в Подмосковье, в дачном поселке с оружием в руках. Якобы он приехал на дачу к следователю, которого давно хотели арестовать за взятки, но раньше, чем успел ворваться ОМОН, чтобы арестовать взяточника, ее отец тремя выстрелами в грудь убил следователя, а потом пытался оказать сопротивление ОМОНу. А сейчас он находится под стражей, ни в чем не сознается и вообще ведет себя вызывающе.

– Этого не может быть… – только и смогла произнести Татьяна. – Мой отец не убийца…

– К сожалению, все случилось именно так, как я вам рассказал, – горько произнес Загорский, – поэтому в сложившейся ситуации могу вам только соболезновать. Я счел нужным сразу же предупредить вас лично. Ваш отец как-то приходил ко мне насчет ваших «пиратских» альбомов, да и ваше творчество мне импонирует, поэтому я позвонил вам, чтобы сообщить эту нерадостную новость и сказать, что, если вдруг вам что-то понадобится, вы всегда можете рассчитывать на мою помощь. Запишите, пожалуйста, номер моего телефона.

– Спасибо… – только и смогла сказать Татьяна, и ее стали душить слезы.

Капитан Загорский продиктовал номер своего телефона, Татьяна его записала, Загорский попрощался и еще раз напомнил, чтобы, если ей будет нужна помощь, она звонила, не стеснялась. Татьяну затрясло, как в лихорадке. Отец снова попал за решетку. А ведь это она вызвала его в Москву, помочь разобраться с «пиратами», и отец опять угодил за решетку. Татьяна считала себя виноватой в этом, не сдержалась и заплакала.

Святогор подсел к ней поближе, но не полез с утешениями, а просто сидел рядом и ждал, когда она выплачется. А потом, когда Татьяна малость успокоилась, сказал, что слезами горю не поможешь, нужно действовать, что-то делать, спасать отца. Татьяна успокоилась и почувствовала, что раньше была несправедлива к этому человеку. Да, Святогор некрасив, даже смешон иногда, но зато он не груб, не эгоистичен, не жаден, как большинство мужчин, и всегда выслушает спокойно. А когда просто посидит рядом, на душе становится спокойнее, потому что энергетика у него хорошая.

До звонка Загорского они со Святогором сидели в аппаратной студии звукозаписи и решали вопрос, где взять денег, чтобы выкупить у угонщиков «Лексус» Татьяны.

Сведущие люди сказали Бальгану, что это не первый такой случай. И если не заплатить бандитам, то никакая ГАИ не поможет, и даже обращаться в РУБОП по этому поводу бесполезно – угоны поставлены на поток. Сегодня машина еще в Москве, а завтра в каком-нибудь рефрижераторе, заваленная пельменями или чем другим по самую крышу, едет по Ростовской дороге. «Сведущие люди» сказали, что, если не заплатить угонщикам, то, в лучшем случае, обнаружится машина через год, а то и через два где-нибудь на Кавказе. А в худшем надо с ней попрощаться.

Но у Татьяны не было ста тысяч, чтобы заплатить угонщикам. У нее и десяти не было, чтобы вступать в переговоры с Анжеликой и Федором относительно местонахождения Циклопа. Татьяна беспрестанно звонила отцу, который обещал что-нибудь придумать, сам хотел поехать на встречу с угонщиками, но мобильный телефон отца не отвечал, а теперь оказалось, что Краб попал в тюрьму.

Бальган, который чувствовал свою причастность к тому, что у Татьяны угнали ее любимую машину, да и вообще единственную ее ценную вещь, уехал по знакомым, чтобы проконсультироваться, может быть, денег занять. Хотя у кого лежат такие деньги, а не работают в обороте? А у кого и лежат, тот не признается. С машиной положение было безвыходным, но когда капитан Загорский позвонил, оно стало еще безвыходней – прибавилась огромная беда, которая была несопоставима с угоном автомобиля. Татьяна, пометавшись по студии, схватилась за телефон и набрала номер, который ей дал Загорский.

Он ответил почти сразу, узнал Татьяну и снова спросил, чем может ей помочь?

– Мне ничем не надо помогать, – ответила она, – это я хочу узнать у вас, чем я могу помочь отцу. Я не верю, что он убил следователя. Он был у меня вчера, он говорил об этом случае, об этой драке на аудиорынке и о том, что он просидел целую ночь в камере, но он мне сказал, что его просто отпустили. Без всякой взятки.

– Оказалось, что не просто отпустили, – ответил Загорский, – а за взятку, которую ваш отец пообещал привезти на дачу следователю. Но, видимо, денег у него не было, поэтому он решил просто застрелить следователя и забрать у него свое уголовное дело. Ваш отец не знал, что дом следователя уже окружен ОМОНом, что следователя этого давно подозревали в вымогании взяток и приготовились взять с поличным. Честно скажу вам, Татьяна, лучше бы вы дали ему эти три тысячи долларов, и тогда ему не пришлось бы никого убивать. Отделался бы легким испугом. По крайней мере, не сроком за убийство следователя милиции.

– Я не знала этого, он мне ничего не говорил про деньги, – воскликнула Татьяна в отчаянии, – он не сказал, что с него требуют взятку. Если бы я только знала, неужели вы думаете, я не помогла бы ему?

– Ну, не знаю… – протянул Загорский.

– Скажите, я могу с ним увидеться? – спросила Татьяна.

– Пока это невозможно, – сухо ответил капитан.

– Что мне делать теперь, как помочь отцу? – крикнула в трубку Татьяна. – Что вы мне посоветуете?

– Я посоветую вам нанять хорошего адвоката, – ответил Загорский, – и ничего более пока вам посоветовать не могу. Слишком серьезная статья у вашего отца.

– У меня нет знакомых адвокатов по таким делам! – сказала Татьяна. – Помогите мне, я вас прошу!

– Хорошо, успокойтесь, – мягко сказал Загорский, – я найду вам лучшего в Москве адвоката, но сможете ли вы оплатить его услуги? Это удовольствие не из дешевых.

– Для отца я сделаю все, что смогу, – ответила Татьяна.

– Хорошо, я сам вам перезвоню, – сказал Загорский и положил трубку.

Татьяна обхватила голову руками. Ситуация была хуже некуда, все валилось в одну кучу – угон машины, арест отца, приставания олигарха и вымогательство денег Анжеликой с ее сутенером. Хотя те десять тысяч, которые требовали они за сведения о местонахождении Циклопа, показались ей теперь такой мелочью на фоне предстоящих трат по выкупу у угонщиков машины и найму адвоката для отца, что и думать об этом было просто смешно.

И тут в голову Татьяне пришла дельная мысль. Ведь если ее отца подставил Магнит, то, изобличив Магнита в руководстве «пиратской» сетью и засадив его за решетку, она сможет в дальнейшем надеяться на то, что отца выпустят из тюрьмы. А значит, нужно срочно найти десять тысяч долларов и с их помощью узнать, где находится Циклоп. А потом заставить Циклопа рассказать, кто такой на самом деле Магнит. Пусть отца рядом с ней нет, но теперь ее ничто не остановит – с трусливым Циклопом она и сама справится! Думая о Магните, Татьяна вспоминала почему-то жирные губы Аркадия Варламовича Гандрабуры, когда тот с хрустом пожирал на дне рождения олигарха хвост омара, запивая белое мясо немецким пивом. Если Гандрабура и есть Магнит, то к нему нелегко будет подобраться, но она сделает это все равно! Деньги – нужны были деньги, но у Татьяны не было наличных, она не имела привычки копить, складывать бумажку к бумажке. Практически все, что зарабатывалось ею, сразу же и тратилось.

– Слушай, а если попробовать занять десять тысяч у Алмаза? – предложила Святогору Татьяна. – А когда Сметанин перечислит Бальгану деньги за мое выступление у него на дне рождения, я Алмазу долг отдам. Алмаз же копил деньги на спортивный «Ягуар», я это знаю, тысяч сто у него есть, и на именинах олигарха он тридцать тысяч заработал, выпрыгнув из торта.

– Алмаз уже купил себе «Ягуар», – сказал Святогор, – сегодня с утра. Он должен был прийти на запись в студию, но не пришел. Я ему позвонил, а он сказал, что обмывает шампанским свою новую машину, поэтому не пришел. Так что денег у него теперь нет. Новую машину он уже купил, а старую еще не продал.

– Все против меня, просто все! – в отчаянии произнесла Татьяна, рухнув на диван.

– Мы можем взять у Алмаза напрокат его «БМВ», – предложил Святогор, – не будешь же ты на метро ездить или в такси.

– А куда мне теперь ездить? – грустно спросила Татьяна. – Куда и зачем? У меня отец сидит в тюрьме за убийство, которого наверняка не совершал, а я не могу ему помочь…

Святогор стал говорить что-то о том, что нельзя впадать в отчаяние и если одна дверь закрывается, то обязательно открывается другая, что все образуется, нужно только приложить усилие, подумать, послать импульс высшим силам, и тогда обязательно откроется, что нужно сделать в данный момент. Тут Татьяна вспомнила о карточке, которую ей дал олигарх, предлагая стать его любовницей. Этот шалун явно ждал, что Татьяна снимет деньги с карточки, и, похоже, дождался. Татьяна нашла ее и рванула на улицу.

– Ты куда? – вскочил с места Святогор.

– Хочу посмотреть, не обманул ли меня Сметанин, правда ли на карточке лежит миллион, – ответила Татьяна.

– Но если ты снимешь хотя бы доллар, ты же знаешь, он от тебя не отстанет, – напомнил Святогор, который был в курсе предложения олигарха.

– Знаешь, – повернулась к нему Татьяна, – мне теперь уже все равно, отстанет или нет, мне нужно спасти отца любыми способами. Это из-за меня он попал за решетку! Черт, правду говорил мне Бальган, что не нужно соваться в этот «пиратский» бизнес. Теперь я на сто процентов уверена, что отца подставили, что он никого не убивал!

– Хорошо, что он сам жив остался, не все еще потеряно, – как мог, утешил ее Святогор, – давай я с тобой до банкомата добегу, а то еще не хватало, чтобы ты в расстроенных чувствах под машину угодила!

– Я найду Магнита, засажу его за решетку, а отца вытащу! – поклялась себе Татьяна. – А там будь что будет!

Святогор и Татьяна быстро прибежали к банкомату, который находился всего в двух кварталах от студии, но Татьяна никак не могла попасть карточкой в щель и от этого психовала. Святогор взял у нее карточку, вставил ее в автомат, попросил набрать пин-код, а сам отошел в сторонку. Татьяна даже не сразу и поняла, что Святогор имеет в виду, а потом припомнила, что Сметанин сказал: «Пин-код – твой день и месяц рождения!» Она набрала на дисплее «1208». Ее день рождения был в августе, двенадцатого числа, он настанет меньше чем через месяц, но будет ли Татьяна его справлять? На экране банкомата возникла надпись: «Выполняется запрос», а потом возникла цифра с шестью нулями и единичкой впереди. Святогор присвистнул, глянув через плечо Татьяны на результат операции.

– Ну, что? – спросил он. – Будешь снимать деньги или как?

Татьяна задумалась на секунду, а потом ввела нужную сумму и нажала на кнопку «Наличные». Банкомат зашуршал, считая в бронированном своем нутре купюры, шторка открылась, и появились деньги. Снимать пришлось в несколько приемов, но только лишь первая операция была проведена, мобильный телефон Татьяны зазвонил. Она, даже не взглянув на номер телефона звонившего, поднесла аппарат к уху.

– Детка, ты сняла деньги с карточки, – раздался слащавый голос олигарха, – я это знаю, проказница, мне уже доложили…

– Вы ошиблись номером, – ответила ему Татьяна и отключила мобильный.

Она рассовала снятые деньги по карманам. Снимать все, что было на золотой карточке, певица не стала – взяла ровно столько, сколько ей могло пригодиться в ближайшие дни, чтобы решить свои вопросы. Святогор приоткрыл дверь, и они вышли на улицу. Мобильный Татьяны снова зазвонил. Олигарх был настырным и, видимо, отступать не собирался, ведь Татьяна приняла его условия игры, говорила, что снимать деньги с карты она не будет ни при каких условиях, а сняла, значит, проиграла и, стало быть, должна отдать то, что проиграла. Татьяна не брала трубку, но и олигарх не сдавался – трезвонил без перерыва да еще с разных номеров. У входа в студию Татьяна решила ответить, нажала кнопку ответа и крикнула в телефон:

— Отстань от меня, зануда, и не звони мне!

– Извините, это вас беспокоят из курьерской службы доставки, – робко сообщил женский голос, – у нас тут для вас пакет от вашего отца. Мы можем привезти его вам, или вы сами можете заехать к нам в службу доставки и забрать отправление.

– Ой, извините, – прыснула от смеха Татьяна, – мне тут названивает один козел…

– Мы понимаем, – миролюбиво ответили в трубке, – так что делать с вашим заказом?

Татьяна узнала адрес и решила съездить за пакетом, который ей оставил отец, сама. Телефон снова стал названивать, и Татьяна хотела его совсем отключить, но тут пришло сообщение:

«Крошка, теперь ты моя. Твой богатенький Буратино».

– В таком случае я лиса Алиса, – сказала Татьяна, – а ты, – она толкнула локтем Святогора, – будешь котом Базилио. И мы с тобой отправим нашего настырного «богатенького Буратино» в Страну Дураков.