Текст книги "Звездный рекрут"

Автор книги: Сергей Баталов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 8
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ: СЕРЕБРЯНЫЙ БИВЕНЬ

Утро Дня начала Игр Богов Ар'рахх проспал самым бессовестным образом. Накануне вечером новый хозяин гладиатора и большая часть его многочисленной челяди, а также чада и домочадцы, пируя по поводу удачной покупки и начала Игр Богов, в которых они теперь, благодаря зеленому верзиле, полноценные участники, самым отвратительным образом напились. А заодно напоили и молодого следопыта. Ар'рахх, не привыкший к употреблению такого количества горячительной жидкости, довольно скоро свалился с ног, чем вызвал доброжелательный смех всех присутствующих. Его аккуратно подняли и уложили спать в ту самую повозку, в которой привезли с торга. Утром почти все болели с похмелья и о гладиаторе на время попросту забыли. А когда пришло время увозить бойца на гору, в Храм Воли Богов, тут-то кто-то и вспомнил, что Ар'рахха до сих пор даже не разбудили. Слуги кинулись к повозке, стал тормошить гладиатора, запрягать Б'ка…

…К Храму молодой следопыт подъезжал голодный и злой. Болела голова. Сильно сосало в желудке. В довершение всего они приехали последними из всех участников гладиаторских боев. Под неодобрительные взгляды рабовладельцев Ар'рахх и его хозяин проследовали в Храм. Верховный Жрец пристально посмотрел в глаза молодому следопыту, отчего у того участилось дыхание и сильнее забилось сердце. Зеленый верзила хотел что-то сказать в свое оправдание, но все слова стали в горле комом, и он только виновато опустил голову, разглядывая когти на ногах, испачканные чем-то красным и липким. Он тяжело вздохнул и, не поднимая головы, пошел к повозке – забирать свой немудрящий скарб, состоящий из одной-единственной котомки с лямками. Внутри баула находилось немного еды, вода, бальзам, плетеный самодельный гамак, кое-что из одежды и обувки…

Ар'рахха проводили внутрь горы, на которой стоял Храм, и оставили одного в тесной низенькой хижине, выгрызенной прямо в камне. Молодой следопыт выбросил в коридор не внушающее доверия деревянное ложе, наверняка кишащее насекомыми, отыскал несколько крючьев, вбитых в стену, и повесил на них свою плетеную постель. Времени до первого выхода на арену оставалось довольно много. Он вытянулся в гамаке, закрыл глаза и мысленно попытался отыскать своего светлокожего бесхвостого спутника среди бесчисленных ячеек каменных хижин вдоль наклонного коридора.

…Не удалось. Он вновь огорченно вздохнул, повернулся на бок и незаметно для себя уснул.

Уход в опочивальню Отца Богов Верховный Жрец провожал на вершине Храма Воли Богов. Дальние прибрежные улочки и бухта уже начали тонуть в полумраке вечерних сумерек. Многочисленные ручейки драков, со всех сторон города стекающихся к подножью Храма Воли Богов сверху оттого были еще больше похожи на наполненные кровью кровеносные сосуды неведомого существа. Подобно осьминогу, оно закинуло свои многометровые щупальца в самое нутро мегаполиса, через кварталы богачей и ремесленников пробралось к самым отдаленным, бедным, трущобным районам рыбаков и теперь с наслаждением качало из него жизненные соки… По мере приближения к Храму щупальца сливались, становились толще, начинали виться между многочисленными палаточными городками, образованными прибывшими издалека почитателями самого захватывающего праздника Года… Наконец, ручейки сливались в одну-единственную струю, впадавшую в темный портал главного входа почти под ногами Понтифика.

Вход в амфитеатр был платный. И был он весьма и весьма недешев. Многие из небогатых горожан по нескольку Лет понемногу скапливали средства специально для того, чтобы иметь возможность хотя бы раз в жизни увидеть гладиаторские бои Игр Богов.

Верховный Жрец дождался, когда темно-красный диск целиком поглотит горбатая чернь горизонта, и только после этого дал знак невидимым сигнальщикам.

Взревели трубы. Во всю мощь своих тренированных легких трубачи возвестили окружающим что всего через несколько часов, сразу после восхода Сау начнется зрелище, ради которого сюда всего один раз в Год собираются драки, – смертельные бои с участием животных, гладиаторов и… даже самих зрителей.

Понтифик, громко приветствуемый многими тысячами собравшихся, сопровождаемый Жрецами всех уровней Посвящения, начал длинный спуск по спирали вниз по наружным лестницам Храма, на ходу отдавая какие-то распоряжения… Этот последний проход Верховного Жреца и его свиты перед началом Игр перед прибывшими со всех концов континента драками также был составной частью представления, демонстрацией всей иерархической структуры Храма и четкой организованности его работы.

В обществе драков, опирающемся на почитание единоборства и проповедующем культ личного успеха, наверняка могут быть оценены только такие качества, как мужество, сила, храбрость, благородство, – примерно так мыслил человек, подтягивая слегка ослабшие от воды кожаные ремешки подошвы на одном из самодельных мокасинов, изготовленных из куска драконьей кожи.

В гладиаторских боях все гораздо проще и одновременно – сложнее. Победитель единоборства, а потом всего турнира здесь только один. И единственная его награда не имеет цены, поскольку для каждого бойца она – своя, и она – бесценна. Часто – это жизнь гладиатора. Часто, но не всегда. Для драка или человека – не имеет значения; для бойца, вышедшего на арену сразиться и знающего, что он, скорее всего, погибнет, на первом месте зачастую другие приоритеты. И стержневой из них – это честь.

Умирают все. Кто-то от старости, кто-то от несчастного случая, иные – от болезни или передозировки наркотиков… Бойцу, который знает, что может умереть на арене, важен не только факт смерти. Имеет значение то, какон погибнет, как встретит смерть, как он будет вести себя в мгновения, ей предшествующие… Для гладиатора, добровольно идущего на верную гибель, имеет значение не только итог конкретной схватки или поединка, для него важно, что о нем будут говорить все оставшиеся в живых. Сегодня, завтра, через месяц, через год… Всегда…

Сашка понимал, что гладиаторские бои – не просто огромный риск. Это еще и огромная ответственность. За себя. За Ар'рахха. За К'нарра. За тех представителей человеческой цивилизации, которые, возможно, когда-то придут на эту планету и о которых будут судить по его, Сашкиному, поведению…

…Александр на личном опыте много раз убеждался, что мелочей в спорте нет. Любая, на первый взгляд самая незначительная ерунда способна не только серьезно повлиять на результат, она может напрочь зачеркнуть годы и годы напряженнейшей подготовки. И это – в спорте. Где есть определенные правила. Где проигравший может отыграться и зачастую доволен не меньше, чем победитель, а материальная составляющая даже не попавших в число призеров весьма и весьма существенна…

Поэтому, закончив проверку и подготовку самого главного элемента экипировки – обуви, Сашка занялся одеждой. Шорты – не самая подходящая одежда для гладиаторских боев. Но другой у него попросту не было. Александр не стал проклинать себя за отрезанные штанины, а внимательно посмотрел, как и чем можно укрепить свои мини-брюки. Он нашел только одну возможность – сделал надежный ремень из длинной прочной полоски коричневой материи от плащ-гамака.

С жилеткой усовершенствований тоже получилось немного. Сашка без сожаления ножом отрезал продолговатые деревянные цилиндрики, заменявшие пуговицы; сделал несколько новых отверстий и продел через них длинную неширокую полоску материи от все того же гамака так, чтобы в случае необходимости легко можно было ее затянуть, наподобие шнурков на кедах или бутсах.

Теперь к поединкам было готово почти все. Оставалось придумать, что делать с волосами и бородкой.

Планета Дракия делает полный оборот вокруг своей оси примерно в два; в два с половиной раза дольше, чем Земля. Стало быть, и местный День в два с половиной раза длиннее. Всего таких Дней за время Сашкиного недобровольного пребывания на этой планете прошло ровно сорок – человек свой локальный календарь вел строго. За это период волосы на голове отросли так, что можно было заплетать небольшие косы, а бородка навевала мысли почему-то именно об Иване Сусанине…

Кос Александр себе никогда не заплетал, он даже и представить не мог себя с такой немужской прической. Впрочем, решение созрело мгновенно. Он пошарил в карманах шортов и, как и ожидал, нашел длинный кожаный ремешок из драконьей кожи – тот самый, который остался после изготовления жилетки и который ему уже приходилось использовать – на перевале например… Сашка, как мог, пятерней расчесал и пригладил назад волосы, смочил их водой из фляжки. После этого собрал свои космы сзади в пучок, перетянул их на затылке кожаным ремешком. Волосы совершенно не мешали при беге и прыжках, а возможному противнику стало намного сложнее ухватиться за них во время схватки.

С бородкой Александр мудрить не стал. Он взял нож и аккуратно обрезал колючие рыжие волосы у самого лица. Получилось неровно. Сашка, еще раз подровнял остатки лицевой растительности, но путного из этого так ничего и не получилось.

За ним пришли примерно через час. Подчиняясь жесту служителя культа Отца Богов, он энергично встал, прихватил свое единственное оружие – нож, на ходу засунул его за мягкое голенище самодельных мокасинов, сосредоточенно пошел за сопровождавшим его Жрецом, пытаясь уловить звуки, доносившиеся с арены, понять, что сейчас происходит в амфитеатре.

На арене было тихо. Двенадцать гладиаторов сомкнутым строем образовали небольшой круг. Они стояли спиной друг к другу, лицом к зрителям и ждали, когда последний из них выйдет из небольшой, узкой двери и займет свое законное место в их строю. Последним был Александр. Он легко выскочил на песок, мигом сориентировался в ситуации и уверенно направился к единственному свободному месту в круге – как раз напротив лестницы.

Взревели трубы. Гигантская воронка, заполненная зрителями до самой верхней кромки, на короткое время зашумела, забурлила, загалдела, стала двигаться, выражать свои эмоции, приветствовать гладиаторов. Но вскоре гул вновь стих. По каменным ступеням спустился Жрец с большим коническим раструбом. Он остановился в нескольких шагах от нижнего края лестницы и начал представлять гладиаторов. Жрец коротко и зычно выкрикивал через раструб имена бойцов. Названный гладиатор делал три шага вперед, глашатай коротко рассказывал, откуда этот боец и какой клан он представляет.

…Предпоследним назвали Ар'рахха. Зеленый верзила услышал свое имя и вышел вперед.

– Этот гладиатор защищает честь Племени Хромой Черепахи! – возвестил глашатай. – Земля этого племени находится далеко на юге, возле самой оконечности Хвоста Дракона.

Народ удивленно – восхищенно зашумел, приветствуя бойца из столь далеких земель, о существовании которых многие из здесь собравшихся даже и не слышали…

Последним представляли Сашку.

– Разумное животное из неизвестной нам земли! – прокричал мажордом в свою трубу.

Александр вышел вперед.

– Порода его – чел'век. У неизвестного животного есть имя! – после небольшой паузы продолжил Жрец. – Его зовут Саш'ша!

Зрители, утомленные многочасовым ожиданием начала боев, отреагировали вяло. Раздалось несколько жидких хлопков, кто-то из зрителей на верхних ярусах прокричал что-то совершенно непонятное.

На этом знакомство с гладиаторами закончилось.

Бойцов увели внутрь. Но не развели по кельям, а оставили недалеко от входа, в светлой, прохладной, но довольно тесной комнате, которую человек тут же мысленно окрестил предбанником. Гладиаторы рассаживались в «предбаннике» на массивные длинные деревянные скамьи, лицом к единственной двери на арену. Вдоль одной из стен, перпендикулярной входу, устроились несколько вооруженных воинов – в латах, с мечами или короткими толстыми шипастыми булавами. Гладиаторы немного недоуменно косились в сторону неожиданной охраны – в кельях у них была полная свобода; за ними там никто не присматривал. Недоразумение прояснилось быстро. В «прихожую» протиснулся огромный, весь в шрамах, омерзительного вида драк, осмотрелся, особенно подозрительно он оглядел Ар'рахха и Александра. Потом он ненадолго вышел и вернулся с другим драком, который сразу показался человеку чем-то подозрительно знакомым. У драка руки были связаны за спиной и на нем не было почти никакой одежды. «Атаманша!!! – осенило Сашку. – Так вот почему вчера во время торговли куда-то исчезал К'нарр. Вот почему он выглядел потом таким довольным и удивленным. Наверняка „на опознание“ приглашали». Александру тут же припомнился еще один интересный эпизод: когда караван еще не прошел через ворота, после короткого разговора с работорговцем куда-то убежал один из стражей…»

«Поймали-таки предводительницу! Робин гудам теперь крышка!» – почему-то огорчился Сашка. Несмотря на учиненную им расправу над этими самыми «гудами» он, воспитанный на фильмах про благородных лесных разбойников, видимо, в самой глубине души все-таки немного сочувствовал «лесным братьям»; многим из них попросту подарил жизнь, включая и саму атаманшу.

Между тем предводительнице лесных разбойников развязали руки, драконша подошла к гладиаторской скамье, на ходу растирая руки. Она вплотную придвинулась к Сашке, сидевшему рядом с Ар'раххом и в упор стала рассматривать его. Александр поднял на нее глаза и вдруг понял, что она его знает, скорее всего, по россказням долбанутых друг об друга башками и поэтому выживших насильников юной драконихи – дочери К'нарра. атаманша когтистой лапой неожиданно схватила человека за горло и силой сдавила его. Стражники повыскакивали со своих мест, на ходу вытаскивая из ножен мечи. Человек замер, боясь шелохнуться, – коготь большого пальца предводительницы упирался точно в сонную артерию. Стоит ей чуть-чуть сжать руку, и тогда… атаманша скосила глаза на окруживших ее и гладиаторов охранников и с большим сожалением отпустила Сашкину шею.

– Ничего, я с тобой еще поквитаюсь за пещеру! – проворчала она Александру, неохотно возвращаясь на свое место около стены.

Гладиаторы стали недоуменно переглядываться. Ар'рахх спросил:

– Откуда она тебя знает?

Сашка пожал плечами, не желая особо распространяться о подробностях приключений на перевале, но потом передумал.

– Эта драконша. – сказал он, – предводительница лесных разбойников. На перевале она и ее воины захватили обоз, в котором мы с Ар'раххом добирались до этого города. Они убили почти всех воинов; оставили в живых только нашего первого хозяина – К'нарра. Вдобавок они напоили его и его дочь отравленным вином. Атаманша прятала противоядие в своей сумке. Я украл противоядие ночью, когда она забавлялась со своими… Кое-кто из них меня видел. Наверное, рассказали…

Гладиаторы сдержанно похлопали короткому рассказу человека. Атаманша злобно сверкнула глазами, что-то негромко проворчала и отвернулась к двери.

…Первого бойца увели на арену минут через десять. Двое огромных стражников по очереди протиснулись в узкую дверь; второй из них прорычал имя одного их бойцов. Гладиатор встал, вышел в проем. Снаружи за ним тут же закрыли толстую деревянную дверь. Теперь о том, что происходит на арене, можно было догадаться только по шуму амфитеатра.

Зрители шумели не очень громко. Ровный, без всплесков гул неожиданно начинал расти, начинали слышаться отдельные, особенно громкие выкрики, но потом также неожиданно гигантский цирк стихал, чтобы спустя какое-то время вновь начать шуметь и накатываться волнами гула голосов.

…Второго гладиатора забрали из комнаты минут через двадцать, третьего – примерно через полчаса после него. Судя по шуму, на арене ничего экстраординарного не происходило. Бойцы обратно в комнату не возвращались, но интуиция подсказывала Александру, что у них все в порядке: не должны столь дорогие приобретения «портиться» при первом же испытании.

…За Ар'раххом пришли часа через три после начала боев. Едва он ушел, амфитеатр сразу зашумел как-то «не так». Вначале он восхищенно взвыл, реагируя, очевидно, на великолепные внешние данные могучего южанина, потом коротко и восхищенно рявкнул и… разочарованно затих. А буквально минут через пять в цирк вывели атаманшу. Сашка, конечно, догадывался, что случилось на арене. Наверняка зеленый верзила, как опытный следопыт и охотник, не стал тратить лишнее время на своего противника – какое-то животное, возможно, даже не очень опасное. Судя по тому, что никому из гладиаторов не дали никакого оружия, это вполне могло быть какое-то травоядное…

Атаманша тоже «воевала» недолго. Правда, встретили ее оглушительным криком, переходящим в отвратительный многоголосый вой, но вскоре все стихло… Наконец, открылась дверь, и оба стражника посмотрели на последнего гладиатора. Им был Александр. Сашка встал и шагнул в проем…

…На Игры Богов К'нарра уговорила пойти его дочь. Маленькая чертовка, похоже, полностью отошла от пережитого в пещере у «лесных братьев». Она легко и беззаботно, словно пташка, скакала по комнатам дома – дворца Ал'лурра, весело щебетала о чем-то с его старшими сыновьями и их женами… Дело в том, что северянин, как обычно, остановился на постой у своих старых знакомых, с главой семьи которых дружил еще его отец. В клане негоциантов, с успехом торговавших копченой рыбой и морепродуктами почти по всему континенту, подрастало двое сыновей – ровесников его дочери. К'нарр где-то в глубине души был не прочь породниться с родом уважаемого Ал'лурра. Вот только на сверстников – потенциальных женихов – дочка пока не обращала никакого внимания. Ближе к вечеру она совершенно извелась сама и извела отца своими настойчивыми просьбами пойти «посмотреть на Саш'шу». Работорговец сгоряча уже хотел было как следует шлепнуть ей ладонью по одному месту, но вовремя вспомнил, чтодочке довелось пережить за последние Дни. Он еще немного походил по комнате, заложив руки за спину и размышляя над причинами, по которым им не следовало идти на Игры Богов, но неожиданно поймал себя на мысли, что его и самого неудержимо тянет посмотреть и поддержать Ар'рахха и его спутника Саш'шу – странное светлокожее существо, в считанные часы полностью перевернувшее его жизнь и его представления о том, как можно и должно поступать в этом мире в тех или иных ситуациях…

Собирались они недолго. Дочка надела свой любимый костюм из светло-коричневой кожи, а К'нарр – свою обычную одежду и плащ, под который он, немного подумав, прицепил меч – тот самый, который купил на торгах. Во дворце Ал'лурра, при более тщательном знакомстве с приобретенным оружием выяснилось, что меч-коротыш сильно отличается от другого подобного оружия, каким за долгую торговую стезю работорговцу не раз приходилось пользоваться или держать в своих руках. Первая странность, которая сразу бросалось в глаза, – меч был двуручным. Очень было похоже, что это – обломок древнего клинка, изготовленного в какой-то неизвестной стране. Рукоять, чересчур длинная для меча в один локоть, серебрилась изысканным узором диковинного змея. Голова гада, на самом верху украшенная двумя мутно-желтыми бусинками глаз, сгибалась почти под прямым углом, образуя выступ, не дающий мечу выскальзывать из руки, а раздвоенный хвост, под непривычным острым углом выступающий по обе стороны клинка на половину ладони, не давал оружию противника повредить пальцы, сжимающие рукоять. К'нарр несколько раз взмахнул мечом, атакуя и отбивая удары воображаемого противника. Клинок удобно ложился в ладонь и был прекрасно сбалансирован. Работорговец удовлетворенно хмыкнул. Не глядя, кончиком лезвия он легко нашел устье ножен у себя на поясе и кинул в них меч.

Шли пешком. Дорога вилась вверх между палаток приехавших зрителей. Возле некоторых из них К'нарр останавливался, приветствуя знакомых. Но ненадолго – Отец Богов уже почти полностью ушел в землю, вот-вот должны были прозвучать трубы, чей рев означал официальное начало праздника Игры Богов…

Работорговец не поскупился. Для себя с дочерью он заплатили за самые лучшие места, в первом ряду. В обмен на две серебряные пластины они получили небольшие квадратные деревянные жетоны, на которых были вырезаны ряд и номер места. Младший Жрец проводил К'нарра и его дочку к первому ряду. Они присели на краешек круговой каменной скамьи и ненадолго остались в этом углу цирка вдвоем. Дочка, попавшая сюда впервые, с любопытством рассматривала широкую вулканическую воронку амфитеатра, ряд разнокалиберных темно-коричневых дверей в высоких стенах арены, ручейки зрителей, просачивающихся из многочисленных дверей и растекающихся в длинные ровные полукружья серовато-желтых рядов…

Впрочем, ожиданье продолжалось недолго. Из-за гребня кратера выглянула Сау, добавив свое широкое полное добродушное лицо к изрезанной шрамами разбойничьей физиономии Ран. Стало намного светлее – почти как днем. В последний раз в эту ночь взревели трубы, возвещая, наконец, начало первого боя Игр Богов. Из многочисленных дверей амфитеатра по-прежнему продолжали выходить драки, торопливо пробиравшиеся к своим местам, как правило, в верхних или средних рядах.

Передние ряды практически пустовали. Однако К'нарр знал, что так будет только сегодня. Уже завтра, когда гладиаторам предстоит встретиться с настоящей опасностью, когда против них на арену выпустят не травоядных, в общем-то, безобидных животных, а жестоких и беспощадных хищников, когда наверняка прольется кровь, и, возможно, не одного бойца, зрителей на первых, элитных рядах будет намного больше. Однако полностью их займут только в третий День, когда, по традиции, любой желающий может выйти на поединок и сразиться с любым из гладиаторов.

…К зачинателям поединков жребий (или Жрецы?) был благосклонен. Специально подготовленные к гладиаторским боям Б'ка, как правило, имели скверный характер и острые рога. Четыре бивня, попарно расположенные по обе стороны бронированной головы, надежно прикрывали животное спереди, а толстый костяной воротник защищал самую уязвимую часть тела травоядного – шею. В природе Б'ка жили стадами, чем обеспечивали себе относительную безопасность от мелких и средних хищников, а крупные плотоядные нападали достаточно редко по одной простой причине – их было мало. Единственным по-настоящему опасным врагом для Б'ка были драконы – крылатые огнедышащие ящеры. Защититься от них на большом ровном пространстве было невозможно. Поэтому рогачи инстинктивно старались держаться поближе к деревьям, кустарникам – там, где гуще растительность и проще спрятаться от безжалостных огневиков.

И где у стаи мелких свирепых хищников вроде Маг'гов появлялся шанс…

В общем, откормленные, специально подготовленные Б'ка были идеальным противником для первого дня гладиаторских боев. Для тренированного бойца они не представляли большой опасности, но у гладиатора, случайно оказавшегося на этой арене, не имеющего надлежащих навыков единоборства могли возникнуть (и возникали!) серьезные проблемы.

Однако сегодня к первым поединщикам Бог удачи Ран был благосклонен. Ускользая от острых бивней травоядного ящера, измотав на песке довольно тяжелого и неуклюжего рогача, гладиаторы, в конце концов, попросту… загоняли своих травоядных противников обратно в дверь, из которой их выпускали на арену.

И все же одному из бойцов «немного» не повезло. Уворачиваясь от тяжелой торпеды с острыми посеребренными рогами, он неожиданно поскользнулся на золотистом песке, упал на бок, попробовал перекатиться в сторону, но не успел. Мощное животное на бегу наклонило голову, одним из бивней проткнуло грудную клетку драка и несколько шагов протащило бойца по песку. Когда Б'ка остановился, гладиатор свалился с рога и пополз, оставляя на песке темно-оранжевую полосу. Рогач отбежал немного в сторону, неожиданно быстро и легко для столь массивного тела развернулся, наклонил голову и вновь атаковал своего противника, едва успевшего подняться с песка на колени. Раненый боец увернуться не успел (или не захотел?). Б'ка с ходу воткнул в гладиатора оба левых бивня, потащил его по арене, мотая головой из стороны в сторону. Боец несколько раз конвульсивно дернулся и обмяк, безжизненно волоча ноги по песку. Рогач еще несколько раз дернул головой, сбрасывая поверженное тело, вихрем пронесся по цирку и исчез в темном провале двери, подгоняемый копьями выбежавших на арену стражников. Мертвого гладиатора те же стражники зацепили крючьями и утащили с арены, освобождая место для следующего поединка…

…Следующим бойцом был Ар'рахх. Зеленый верзила спокойно, даже как-то буднично, словно он всю предыдущую жизнь только и занимался тем, что участвовал в гладиаторских боях, вышел из слишком низкой для него двери и уверенно направился в центр арены. Он оглядел передние ряды амфитеатра, легко нашел взглядом К'нарра и его дочку и приветственно помахал им рукой. Открылась дверь. На арену выбежал очередной Б'ка – такой огромный, что К'нарр поначалу принял его за другое животное…

Рогач маленькими злыми глазками оглядел цирк, увидел фигуру, стоящую в центре арены. Он, не раздумывая, наклонил голову и, с каждым шагом набирая скорость, уверенно пошел в атаку.

Ар'рахх не побежал. Он терпеливо дождался, когда могучее животное разгонится. Потом немного напружинил ноги, качнул тело в сторону, подстраиваясь под ритм движений рогача. В последнее мгновение он молниеносным, неуловимым для глаз движением ушел с линии атаки травоядного ящера, поймал его за рога и резко дернул на себя и вниз шипастую голову Б'ка. Животное воткнулось бивнями в песок. При этом тело рогача, набрав огромную скорость, продолжало быстро двигаться по инерции вперед. Шея травоядного ящера резко согнулась и, не выдержав чудовищного напряжения, сломалась с громким, отчетливым хрустом, слышимым даже на самых верхних рядах…

Такого на аренах Игр Богов еще не было… Десятки тысяч зрителей изумленно замолчали, завороженно глядя на огромную тушу Б'ка с неестественно вывернутой головой, а потом, как один, взорвались восторженными криками.

Ар'рахх подошел к поверженному животному, ухватился руками за рог, ногой уперся в толстый лоб животного. Он изо всех сил потянул на себя посеребренный бивень… Рог с хрустом выломился из черепа. Молодой следопыт подхватил вырванный с корнем трофей, подбежал к лестнице, намереваясь пройти по ней вверх. Но его остановили стражники – выставили вперед свои копья. Зеленый верзила через копья охранников протянул серебряный рог К'нарру. Работорговец встал со своего места, прошел к лестнице; не обращая внимания на протестующие возгласы стражников, легко спустился на арену. Едва его ноги коснулись золотистого песка, охранники подняли копья и вернулись на свое обычное место – по обе стороны от главной лестницы. Теперь они не имели право защищать жизнь северянина – для ступившего на песок амфитеатра существовали особые правила…

К'нарр, прекрасно знающий законы Игр Богов, бесстрашно подошел к Ар'рахху и остановился в паре шагов от него. Молодой следопыт наклонил голову и опустился перед торговцем на одно колено. На вытянутых руках он протянул свой трофей северянину. К'нарр с благодарностью принял серебряный бивень, слегка поклонился в ответ и неторопливым бегом вернулся на свое место.

На скамье он слегка сощурился, подыскивая нужные слова, потом повернулся к дочери, сказал: «Мне кажется, этот подарок предназначается тебе!» Он протянул ей серебряный рог, дочка настороженно-боязливо взяла неожиданный подарок, подержала его на руках и аккуратно положила его рядом с собой на скамью.

Едва Ар'рахх покинул ристалище, на него вышла… атаманша. Предводительница тех самых «лесных братьев», которые захватили обоз К'нарра на перевале. Работорговец от неожиданности, гнева и желания вонзить ей меч в глотку чуть не подскочил на своем месте. Он знал, что Стражи Ворот ее поймали, даже участвовал в ее опознании. Но ему и в голову не могло прийти, что пойманную предводительницу разбойников могут продать в гладиаторы.

Однако, немного поразмыслив, он пришел к умозаключению, что в таком, на первый взгляд, парадоксальном решении есть и свои положительные резоны. Продать атаманшу на серебряные рудники равносильно тому, что запустить в домашний пруд ядовитую гадину – никогда не знаешь, где и когда она нанесет свой удар, если не уползет… Просто отрубить голову – нерационально. Зачем уничтожать то, на чем еще можно заработать, причем неплохо?

Впрочем, К'нарр нисколько не сомневался, что гладиаторство атаманши – последнее и, наверное, единственное доброе дело в ее продолжительной и насыщенной пиратско-разбойничьей жизни. Его рука непроизвольно потянулась к поясу, коснулась теплой головы серебристого змея на рукояти меча. Решение пришло мгновенно: послезавтра, если к этому сроку атаманшу не задерут хищные звери (а северянин почему-то не сомневался, что не задерут), он выйдет на арену и этим самым мечом уничтожит это подлое отродье, исчадье ада, ядовитую ехидну…

…Атаманша не напрасно много Лет удерживала в повиновении лесное и морское братство. Было чем. Выглядела она просто потрясающе, а телом владела виртуозно. Несколько раз она позволила могучему Б'ка пронестись в неприятной близости от своего великолепного тела. Видно было, что опасность ее возбуждает, и сильно. Наконец, ей попросту надоело уворачиваться от тяжелого разгоряченного тела травоядного ящера. В очередной раз она легко уклонилась от смертоносных бивней, зацепилась рукой за краешек костяного воротника соперника, несильно оттолкнулась точеной ножкой от песка и свободно запрыгнула на спину Б'ка. Потом она засунула руки ему под «воротник» и что-то сделала с шеей животного. Рогач замотал головой, остановился, захрипел и упал на колени, атаманша спрыгнула с заваливающегося на бок поверженного животного, спокойно пошла к двери, открывшейся для нее в противоположной стороне цирка.

Последним на арену выпустили чел'века. Саш'ша повел себя как-то странно. Поначалу он легко уклонялся от острых рогов Б'ка, стоя посредине цирка. Но потом животное неожиданно перестало нападать с ходу. Оно наклонило голову, ощетинилось острыми бивнями и стало понемногу теснить светлокожего бесхвостого гладиатора к стене цирка, норовя зажать в углу между стеной и лестницей. Саш'ша, опасаясь попасть под острые рога, стал отступать. Животное почувствовало неуверенность своего противника, заметно осмелело и поперло на гладиатора уже внагляк. Когда Б'к практически зажал чел'века в угол, Саш'ша неожиданно сделал пару шагов вперед, оттолкнулся от песка почти перед самыми бивнями, и легко, по высокой траектории перемахнул через рогача. Весь амфитеатр, как один человек, ахнул. Травоядный ящер недоуменно покрутил головой, разыскивая неожиданно пропавшего соперника. Обнаружил его в центре арены. Он быстро развернулся и снова мощно попер на гладиатора.